Танец судьбы на осколках моей любви

      Понедельник был каким-то суматошным. И не потому, что приходило много посетителей или что-то шло не так. Нет, посетителей было столько же, как и всегда, а в самом магазине все шло своим чередом. Но я была рассеянной и задумчивой. Мозг отказывался думать о работе и по своим извилистым лабиринтам уводил меня в другом направлении.       Все мысли были об Амрите и наших взаимоотношениях. Чем бы я ни пыталась заниматься в этот день — сверять наличие и ассортимент ароматических палочек, специй или проверять в маленькой подсобной комнатке, служившей складом, только что поступившие пашмины, сари и наборы браслетов — внимание возвращалось к Дубею. Казалось бы единственный, о ком я должна была сейчас думать, это Итан. Но нет, мои размышления всегда сводились только к Амриту.       Все началось с самого утра. Перебирая старые банковские документы по работе магазина, на глаза попалась выписка со строкой «Просрочено». Я уже и забыла про этот случай — тогда все вокруг было как в тумане. Сосредоточенная только на своих переживаниях, не заметила, как забыла оплатить кредит. Но банк мои проблемы в личной жизни мало интересовали…       На переживания из-за потери любимого Рита-Шивы наложилось еще одно горе. Через несколько месяцев после возвращения в Лондон бабушка покинула нас. Немногочисленный род Басу потерял еще одного своего представителя — яркую, харизматичную, властную и справедливую Индиру.       В последнее время своей жизни она редко пребывала в сознании, постоянно что-то бессвязно бормоча или рассказывая о Великой Матери и ее влиянии на всю нашу семью.       Уход старшей женщины из рода Басу не был чем-то очень неожиданным — она была в глубоко преклонном возрасте, и мы с Кираном четко осознавали это, но тем не менее… Смерть близких никогда не бывает вовремя, она всегда внезапна и застает врасплох. Так случилось и с бабушкой. Похороны Индиры стали еще одним серьезным ударом по моему хрупкому эмоциональному состоянию.       В этот вдвойне тяжелый период я случайно забыла оплатить кредит. Сумма была не такая большая и серьезная, но последствия грозили стать грандиозными, вплоть до ареста имущества в магазине. Что, в свою очередь, могло лишить нас с братом стабильного дохода и, возможно, даже магазина.       Я до сих пор с содроганием и стыдом вспоминаю взгляд и немой вопрос в глазах Кирана, когда он обнаружил в домашней корреспонденции уведомление о просроченном платеже и предупреждение. Все было серьезно. Мои личные трагедии не должны были влиять на ведение бизнеса и взятые финансовые обязательства, но я не справилась… Самое ужасное, что ко мне, как к опекуну несовершеннолетнего, обязательно возникли бы вопросы, и тогда Кирана могла забрать служба опеки.       Амрит подвозил меня в банк. Тогда он только появился в Лондоне, возможно, это был даже его первый приезд — уже точно не помню. По дороге он расспросил меня, что случилось. Я не хотела особо рассказывать, но, не вдаваясь в детали, сказала, что есть небольшие проблемы.       В банк Дубей пошел вместе со мной, вел переговоры в основном тоже он. В тот же день все кредиты были закрыты, пеня по просрочке уплачена, вопросы решены. Позже я пыталась вернуть деньги, но Амрит категорически отказывался от них.       После ситуации с банком его поведение стало меня сильно раздражать. Он выступил эдаким спасителем, благодетельным и добрым. Но на самом деле Дубей совсем не такой. Расчет, продуманность, целесообразность и выгода — вот это про него. Так мне всегда казалось. Но не сегодня.       Увидев старую банковскую бумагу, я почему-то задумалась. Зачем он это сделал? Может, так и выглядит для него любовь — желание избавить и оградить дорогого сердцу человека от любых проблем и неприятностей, в том числе финансовых, сделать все возможное, что в твоих силах.       «Я разберусь», — сказал Амрит тогда, и эту фразу я слышала потом еще не раз. И он разбирался. С мелкими и не очень вопросами и конфликтами, будь то драка Кирана с задирой из школы из-за девушки или нюансы в документах на наш магазин. В нужный момент он всегда оказывался рядом и помогал…       В обед в магазин заглянула миссис Линнинг — за специями и чаем. И принесла свое невероятно вкусное печенье с шоколадом. Киран его просто обожал, и, зная это, добродушная женщина всегда угощала нас. Я была рада ее приходу — мы давно не виделись — и от души поблагодарила за любимое лакомство для брата.       — Амала, девочка моя, Киран мне рассказал какую-то жуткую вещь. Якобы на вас кто-то напал, вы обращались в полицию, и что ваш молодой человек, вот этот высокий красавец, которого я часто здесь вижу, был ранен. Это правда? — с неподдельной тревогой участливо спросила она, воспользовавшись отсутствием в магазине других посетителей.       — Да, миссис Линнинг, — грустно улыбнулась, вспомнив тот инцидент, — это правда…       — Боже мой! Какой ужас! — воскликнула она. — А что с ним? Надеюсь, у него все хорошо…       — Все с ним хорошо, миссис Линнинг, не волнуйтесь…       — Но ведь он был ранен…       — Да… Но ничего серьезного: ему наложили несколько швов на раненную руку…       — Как вы спокойно об этом говорите, Амала… — она тяжело вздохнула. — Ведь он защищал вас, верно?       — Защищал… — задумчиво проговорила я. — Но сейчас все хорошо. У него остался небольшой шрам на руке — и все. Хулиганов задержали в тот же вечер, они больше никому не причинят вреда. По крайней мере, в ближайшее время.       — Так поступают истинные джентельмены — защищают свою леди. Амала, неужели после пережитого этот мужчина вам все еще безразличен? — грустно отметила миссис Линнинг и с легким укором взглянула на меня.       Вопрос застал меня врасплох. Я растерянно пожала плечами, широко открыла глаза и, глубоко вдохнув, попыталась что-нибудь сказать, но в итоге лишь выдавила:       — Не знаю…       — Невероятно! Что ещё должен сделать этот милый молодой человек, чтобы вы оценили его по достоинству? Он не только умен, красив, богат, но и храбр. Будь я на вашем месте, — миссис Линнинг загадочно улыбнулась и лукаво взглянула на меня, — я бы была безмерно благодарна ему и обязательно вознаградила джентельмена за его страдания поцелуем. Надеюсь, вы так и поступили?       — Нет… — негромко честно призналась я.       — Почему-то я так и подумала… — голос женщины вновь окрасился нотками грусти. — Жаль, Амала, что вы не видите, какое сокровище находится рядом с вами… И заполучить любовь такого мужчины — невероятная удача. Ему остаётся только умереть, чтобы добиться вашей любви. Ради вас он был готов сделать и это… Теперь я точно уверена, что зеленоглазый джентельмен по-настоящему любит вас. Амала, не будьте к нему настолько жестоки, прошу вас…       Во рту пересохло, и я тяжело сглотнула. Похоже, она решила сегодня окончательно убить меня своими доводами об Амрите. Я целое утро не находила душевного покоя, размышляя о наших отношениях с ним, а сейчас еще увещевания миссис Линнинг о дубейских исключительных качествах. Вчера я была на волоске от того, чтобы броситься к нему в обьятия, а сейчас еще разговор с ней…       Пока я собиралась что-то ответить, в магазин зашла немолодая пара. Это спасло меня. Миссис Линнинг извинилась, забрала свои покупки и ушла, оставив меня в размышлениях над ее словами.       За несколько часов до закрытия магазина позвонила Сана. Мы давно с ней не разговаривали, наверное, с момента моей встречи с Итаном. Она задала дежурные вопросы обо мне и Киране, но ее напряжённый тон намекал, что позвонила миссис Конинхэм не просто так.       — Госпожа, вы знаете новости о господине Дубее? — наконец, запинаясь, перешла она к сути.       — Сана, не называй меня так… Какие новости?       — Господин Дубей… Он… Он женится, — ее голос дрогнул.       — Что?.. Нет, Сана, это неправда… — растерялась и усмехнулась — какая-то глупость и очередные сплетни.       — Нет, госпожа, правда. Про это уже все говорят.       — Кто говорит? Что говорит? Кто это придумал? — продолжила нервно с насмешкой произносить слова.       — Господин Дубей. Он сам все рассказал на следующий день после приезда. Господин сказал, что все уже определено.       Я закрыла глаза, положила на голову ладонь и с силой надавила, пытаясь себя заставить думать рационально. Когда он это говорил? Может, после пятничного похода в клуб Амрит нафантазировал себе всякого и поэтому так сказал? Возможно…       — Хм… И кто его невеста?       — Какая-то юная девушка из соседнего штата из очень богатой семьи. Их родители уже обо всем договорились. Свадьба через три месяца.       Я не поверила услышанному. Хорошо, что во время разговора Саны не было рядом. Мне стало тяжело дышать, в ногах появилась тяжесть. Я крутила головой из стороны в сторону, как будто сознание пыталось отменить то, что сейчас узнало.       — Этого не может быть… — хрипло произнесла, с трудом сглотнув в конце — горло сжалось от напряжения, а сердце стучало, как если бы я бежала кросс.       — Простите, госпожа… Я подумала, что вы должны знать об этом.       Мы попрощались с Саной. Я положила трубку и бессмысленно смотрела в окно, но почти ничего не видела перед собой. Крупные горячие слезы скатились по щекам, а сердце продолжало усиленно биться.       В сознании прозвучал голос Амрита и его слова: «Я предупредил отца, что моей женой станет только госпожа Басу». Когда мы были в клубе, он уже знал, что скоро женится. И врал мне. Все врал. Нагло и цинично.       — Мерзавец! — прошипела вслух сама себе сквозь зубы.       Вот он, Дубей! Вот его настоящая натура! Обманчивая, лживая, высокомерная, готовая использовать всех и вся без зазрения совести. Хотя о чем я? Дубей и совесть — несовместимые вещи. Есть только он, его желания и потребности, все остальное в его мире не имеет значения. Так было все время с момента нашего знакомства.       Его любовь пропитана саркастическим ядом, как и он сам. Хотя способен ли Амрит любить — большой вопрос. Наверное, нет. Он может только играть, изображать и притворяться, вводя в заблуждение. Искусство обмана и одурачивания — вот чем Дубей владел в совершенстве, создавая иллюзорную и нужную ему картинку для окружающих. Киран, Лайтвуды, миссис Линнинг… Все верили в его искренность, и все они ошибались.       «Когда ты согласишься быть моей, я буду держать тебя в своей спальне несколько дней и никуда не отпущу». Так он говорил мне вчера, прекрасно зная, что скоро женится. Кем я должна была стать, по его мнению, в таком случае? Любовницей?       — Подлец! — в каком-то бессилии почти выкрикнула, закрыла лицо ладонями и разрыдалась.       Магазин я закрыла пораньше и ушла: сил работать не было. Киран предупредил, что сегодня встречается со своей девушкой и будет поздно, поэтому дома я находилась одна. Уселась у телевизора, бесцельно смотря в экран, где яркими бликами мелькало какое-то развлекательное шоу. Хотелось забыть все, что произошло сегодня, стереть из памяти от начала и до конца.       Когда зазвонил телефон, я не хотела подходить. Но потом подумала, что это может быть Итан. Я ошиблась.       — Как дела, моя махарани? — услышала в трубке в ответ на свое унылое «да» голос Дубея. — Ты сегодня ушла пораньше. Что-то случилось?       — Случилось. Не звони мне больше. Никогда, — мой голос был спокойным, ровным, но уверенным.       — Амала, я не…       Не стала ничего слушать, бросила трубку и направилась в гостиную. Не успела дойти до дивана, как телефон вновь зазвонил. Подойдя к тумбочке, где стоял назойливо трезвонящий аппарат, я склонилась и выключила его из телефонной розетки. Моментально настала тишина, лишь немного слышались звуки работающего телевизора в соседней комнате.       Спустя полтора часа кто-то позвонил в дверь. Скорее всего, это был Дубей, поэтому открывать я не собиралась. Меня не было дома. Для всех в этот вечер меня не было дома. Я подошла посмотреть в окно, стоит ли на обочине знакомый черный автомобиль. Отблески горящих уличных фонарей красиво отражались на отполированной глади лакированной машины.       Конечно, Амрит видел, что дома кто-то есть, поэтому не оставлял попытки и периодически звонил в дверь. Я никак не реагировала. Почти никак. Мне хотелось выйти и высказать, все, что я о нем думаю, но вместе с тем я боялась взглянуть в его наглые бесстыжие глаза и разрыдаться от обиды.       В итоге Дубей начал стучать в дверь и кричать:       — Амала, я знаю, что ты дома. Дело в этом англичанине? Открой дверь, поговорим и все обсудим.       Я горько усмехнулась и закатила глаза. Дубей… Играет до конца.       Он выругался и добавил:       — Да что происходит, Амала?       Больше Амрит не звонил и не стучал, но машина у дома так и осталась на месте.       Ближе к полуночи вернулся Киран. Я все так же смотрела телевизор, пытаясь отвлечься. Когда вышла ему навстречу, брат вопросительно и осуждающе посмотрел на меня:       — Ну?.. Что у вас опять происходит?       Оказалось, что Амрит успел переговорить с ним на улице. Пока брат на кухне пытался найти себе что-нибудь перекусить, я рассказала ему последние новости про Дубея. Киран тяжело вздохнул, запустил свою большую руку в густую черную кудрявую шевелюру, похожую на дубеевскую, и очень рассудительно изрек:       — Прямо как дети… Амала… Ты понимаешь, что вам рано или поздно все равно придется это обсудить? Молчание в таких ситуациях — не решение проблемы. От того, что ты будешь бегать и прятаться, ничего не изменится. Дубей не понимает, что происходит, и пока не выяснит — не успокоится, ты же его знаешь. Просто выйди и поговори с ним, скажи, что тебе все известно о свадьбе. Хочешь, я пойду с тобой? Или позову его в дом.       Я скрестила руки на груди, очень глубоко вдохнула и закрыла глаза, обдумывая решение:       — Ладно…       Киран был во всем прав. Зачем растягивать такое сомнительное удовольствие, когда можно все прекратить? Но сегодня я была не готова к серьезному разговору — день и без того был напряжённый.       — Скажи ему, пусть завтра приезжает в магазин к открытию. Там и поговорим.       После моих слов Киран тут же набросил куртку и отправился на улицу. Я наблюдала за всем происходящим снаружи в окно. Увидев юношу, Дубей вышел из машины. Они эмоционально о чем-то говорили: брат пожимал плечами и иногда разводил руками; Дубей несколько раз повторил недавний жест Кирана, задумчиво касаясь своих волос. В итоге они пожали друг другу руки, и Амрит уехал.       Дождавшись возвращения брата, я выпила снотворное и пошла спать. Завтра предстоял не менее тяжёлый день, чем сегодня…