Танец судьбы на осколках моей любви

      Это была опять почти бессонная ночь. Перед глазами всплывала сцена, как Итан целует руку, глядя в глаза и произнося «Я буду вас ждать, Амала…» Она чередовалась с образом Рэйтана из гостиной дома Чауханов, нежно целующего мне руки…       Толком невыспавшись работалось тяжело, и я мечтала поскорее закрыть магазин и вернуться домой.       Однако покоя мне не дали. Переступив порог дома, я услышала разговор Кирана и Лимы. Подруга не вытерпела и сама приехала ко мне, чтобы узнать все подробности вчерашнего вечера, и чем все закончилось. К тому же, нотации проще читать лично, а не по телефону.       Мы вкусно поужинали — Киран постарался, и подруга начала свой допрос.       Внимательно выслушав и посмотрев на часы, она строго спросила:       — Ты пойдешь?       — Лима, ты с ума сошла? Куда я пойду? Это будет выглядеть, как все равно я только этого и ждала. Это даже неприлично… К тому же, хя очень устала сегодня…       — Что здесь неприличного? Тебя пригласили — ты пришла. Тем более после того, как вы вчера НЕ попрощались. Или сколько ты собираешься его заставлять ждать? Неделю, месяц, а, может, год?       — Было бы интересно заставить подождать год — хороший срок, чтобы проверить, насколько он серьезно настроен… Спорим, больше недели он не будет ждать?       — Смейся, шути, у тебя же вагон времени в запасе, — устало произнесла подруга. — Сколько тебе будет через год? 30 или уже 31?       — 29… — я закатила глаза — явно опять пойдут разговоры о старых девах.       — Конечно, больше недели он не будет ждать. Знаешь, почему? Потому что я лично возьму тебя за руку и отведу к нему на свидание, если ты не решишься сама. Могу сделать это прямо сейчас… Отвести?       — Не надо… Я пойду. Честно. Но не сегодня.       — А когда? Тебе самой не интересно узнать, что его связывает с Вайшем, почему ты кажешься ему знакомой? Это же и в твоих интересах, разве нет?       — В моих…       — У тебя пять дней, — мягкий голос Лимы был почти неумолим. — Дальше не отвертишься.       Раздался звонок в дверь, и Киран пошел открывать. Через пару минут он вернулся, усмехающийся, с большим букетом цветов и запиской в нем:       — Дубей прилетел. Самый настойчивый ухажёр из всех, что у тебя были. Я бы так не смог и на его месте давно плюнул… Наверное, ему нравится, когда его унижают…       — Когда по-настоящему полюбишь, тогда поймёшь, — улыбнулась Лима.       Я взяла конверт и открыла. Знакомым красивым почерком было написано: «Скучала по мне? А.» Все в его эгоистичном стиле…       — Дубей в городе… — задумчиво произнесла.       — Куда их? Сразу в мусорку или пусть постоят? — насмешливо спросил Киран про цветы.       — Конечно, постоят. Зачем такую красоту выбрасывать? — умоляюще попросила Лима.       Я немного скривилась и махнула головой, указывая рукой на подругу. Брат понял и пошел ставить цветы в вазу в гостиной.       — Что-что, а красиво ухаживать Дубей умеет, — мечтательно вздохнула Лима. — Киллиан совсем не такой…       — Зато Киллиан надёжный, заботливый, любящий и ответственный…       — А с чего ты взяла, что Амрит не такой же? Киран прав, не всякий мужчина готов терпеть такое отношение к себе. Когда я слышу, как ты с ним разговариваешь… — Лима закрыла глаза и начала качать головой, показывая свое крайнее возмущение. — Из тебя как все равно черти лезут наружу, я не узнаю тебя. Если бы я ТАК разговаривала с Киллианом, как ты с Амритом, то… Мы не то что не поженились, мы бы до второго свидания не дошли… А Дубей, видишь, крепким оказался, не сдается… Что это, если не любовь, Амала?       — Что угодно, но только не любовь… Мне кажется, он до сих пор пытается доказать себе, что ничуть не хуже Рэйтана… Хочет самоутвердиться. Жаль только, что за мой счет. Поэтому и не отстает. Но ему никогда с ним… — голос дрогнул, и я запнулась.       — Не сравниться… Знаю… — Лима тяжело вздохнула и обняла меня за плечи. — Аватара больше нет, но жизнь продолжается… Амала, любовь — она разная бывает. Дай мужчинам возможность проявить свои чувства, не отталкивай их… Например, Дубей. Он страшный засранец, но к тебе относится СОВСЕМ по-другому, чем ко всем остальным.       — Как по-другому?       — А ты не замечаешь? Как он смотрит на тебя, как меняется его голос, как загораются его глаза, когда ты рядом… Это не сыграешь и не спрячешь. Как он терпит все твои капризы и издевательства — извини, но это правда, иногда ты откровенно издеваешься над ним… Другие мужчины давно бы сбежали, отступились, а он все добивается тебя.       — Угу… Добивается… Правильно. От слова «добивать».       — Да ну тебя… — засмеялась Лима и опять вздохнула. — Постоянно тему переводишь. Как с тобой разговаривать?..       — Просто — не говорить о Дубее.       — Тогда поговорим об Итане Эвансе…       — Мы уже говорили о нем. Может, хватит?       — Кстати, ты знала, что есть некие Эвансы, очень влиятельная семья в Лондоне. У них бизнес, связанный с арендой недвижимости… Не аристократы, но где-то рядом. И, судя по манерам твоего нового знакомого, он может иметь к ним отношение…       — Меркантильная Лима — что-то новенькое, — хмыкнула я.       — Упирающаяся Амала — все по-старенькому, — вздохнула она.       Мы еще посидели немного, и Лима уехала, на прощание не забыв напомнить, что у меня есть время до конца текущей недели, чтобы встретиться с Итаном.       Ночью во второй раз приснился странный сон с Рэем, как после нашей первой случайной встречи с Итаном. Только теперь в нем присутствовал и Амрит.       Я находилась возле огромного зеркала в массивной резной золотой раме. Рэйтан в отражении смотрел на меня из холодной глубины своим нежным и полным любви взглядом красивых почти черных глаз, слегка улыбаясь и произнося: «Я люблю тебя, Амала!»       Я посмотрела в сторону и увидела рядом с собой улыбающегося Итана, одетого как обычно во все черное. «Я люблю тебя, Амала!» — повторил он слова Рэйтана, как и в прошлом сновидении.       Повернув голову в другую сторону, увидела улыбающегося Амрита в красивой белой шервани, расшитой золотом. Улыбка его была добрая, открытая, красивая. Немного непривычно было видеть его таким — обычно сарказм и язвительность были спутниками Дубея. «Я люблю тебя, моя махарани!» — нежно произнес он.       «Нет, Рэй, нет!» — закричала я, переведя взгляд на моего возлюбленного в отражении зеркала. «Все будет хорошо, моя июньская лилия», — успокаивающе произнес он, и я проснулась посреди ночи.       Слеза, постепенно ускоряясь, скатилась из уголка одного глаза, спустя пару мгновений из другого. Я тяжело дышала. Интересно, что по поводу этого сна скажет доктор Джеймесон?       Утром, выйдя на улицу, почувствовала хорошо знакомые ощущения — их не спутаешь ни с чем. Наверняка где-то рядом был Дубей. Чертова кровная связь!       Возле дома на дороге заметила черный «Мерседес». Дверь открылась, и из него вышел… Да, именно он, Дубей.       Такое он уже не раз проворачивал: поджидал меня возле моего магазина или дома. Всякий раз, приезжая в Лондон на несколько дней, он нанимал машину с водителем — ну не на такси же ездить такому важному человеку! «Значит, будет долго в Лондоне», — подумала я.       Амрит был одет в европейскую одежду — строгий деловой синий костюм и белая рубашка. Ещё одна особенность его пребывания в Англии — он здесь редко носил национальную одежду. Но, справедливости ради, стоит отметить, что европейская одежда ему очень шла (от костюмов до джинс с футболками), и выглядел он всегда отлично.       — Подвезти, госпожа Басу? — вальяжно спросил у меня, улыбаясь своей фирменной улыбкой одним уголком рта, и распахнув передо мной дверь автомобиля.       — Сама доеду, — достаточно грубо ответила.       — Я все равно уже здесь. Не ортачься.       Взглянула на часы — я безбожно опаздывала. Сегодня у меня была запись на прием к доктору Джеймесону. Нужно было поторопиться. Внутренне ругнувшись на себя, что так медленно собиралась, направилась к нему.       — Тебе повезло — я опаздываю. Побыстрее, пожалуйста, — сказала, садясь в машину.       — Как скажешь, моя махарани.       — Хватит меня так называть, я же просила!       — Слушаюсь, моя махарани, — еще больше улыбнувшись сказал Амрит и захлопнул дверь.       Вот за это я его терпеть не могла — он всегда все делал так, как хочется ему. Я не выносила, когда он меня так называл, и Дубей знал, но делал по-своему. И сколько бы я не просила, он все равно продолжал говорить «моя махарани» с ехидной улыбочкой на губах. Сам придумал, сам называл, я бесилась, а он улыбался. Про какую любовь мне рассказывала Лима? Про вот эту? Сделать все мне назло — это точно любовь?       Его радость и чувство превосходства я хорошо почувствовала. Напыщенный болван!       — Куда ты опаздываешь? В магазин? Нетерпеливые клиенты попались? — решил съязвить Амрит, усаживаясь рядом со мной на заднее сиденье.       Дубей уставился прямо на меня и не сводил глаз. Сейчас всю дорогу будет таращиться и разглядывать. Хорошо, хоть руки никогда не распускает и ведет себя прилично.       — Нет, — презрительно бросила я и назвала адрес водителю.       — И кто у нас там обитает?       — Тебя это не касается.       — Соскучилась по мне?       — Только в твоих мечтах.       — Тебе понравились цветы?       — Они уже в мусорке.       — Значит сегодня пришлю другие. Скажи, какие ты больше любишь.       — От тебя — никакие. Не присылай мне больше цветы, я тебе давно это говорила.       — Тогда сегодня цветов не будет. Все, как хочет моя махарани.       Я недовольно поморщилась и отвернулась к окну. Но его эмоции улавливались слишком хорошо. Это была какая-то смесь радости, восторга и умиления. «Наверное, Киран прав, и Дубею нравится, когда я его унижаю», — подумала.       Всю оставшуюся дорогу мы молчали. Я смотрела в окно, разглядывая мелькающие дома, деревья и людей, и думала о своем. О предстоящем сеансе. О том, как расспросить Дубея о Рэйтане и Итане. О том, как все преподнести Амриту, чтобы он не отказался помочь и рассказал, что знает об этой странной ситуации.       — Думаешь обо мне? — ухмыльнулся Дубей и придвинулся ко мне, когда машина остановилась у здания с офисом доктора. — Не отнекивайся, я же чувствую.       — Думаю. Но не так, как тебе хотелось бы, — ответила, не поворачиваясь к нему, открыла дверь и выпорхнула из машины, как птичка из маленькой клетки.       — Мне тебя подождать? — громко спросил он, выйдя из машины.       — Как хочешь. Мне все равно, — крикнула даже не оборачиваясь и вошла в помещение.       Уже сидя в приемной доктора, я задумалась. Почему мы с ним всегда так общаемся? Почему мы не можем нормально разговаривать, не ругаться, не грубить и не ехидничать? Что с нами не так? Ладно Амрит, избалованный распустившийся во всю свою красу нарцисс, но что происходит со мной рядом с Дубеем? Почему грубость и нетерпимость (причем к любым его действиям, не важно хорошим или плохим) так ярко проявляются рядом с ним? С другими я совершенно другая, добрая и мягкая — взять хотя бы Итана. И только с Амритом я превращаюсь в какую-то всем недовольную мегеру…       На приеме доктор Джеймесон взглянул на свои записи, сделанные во время моего прошлого приема, и начал задавать вопросы. Все они были о мужчинах в моей нынешней жизни и о моем отношении к ним.       В конце сеанса дядюшка Кристофер вынес свой вердикт:       — Вы боитесь сближаться с мужчинами, неважно со знакомыми или нет. Я предлагаю вам сделать домашнее задание. Оно называется «Десять «да». Суть его заключается в том, что вы отвечаете согласием на просьбы вне зависимости от своего желания. Конкретно в вашем случае эти «да» будут касаться свиданий. Это могут быть разные люди или один и тот же человек, знакомые вам мужчины или нет — это абсолютно неважно и не имеет значения. На все поступающие предложения о свидании вы должны будете ответить утвердительно и, естественно, сходить на них. С этой самой минуты вы должны согласиться на десять свиданий. Десять «да» — десять свиданий. Удачи!       Из кабинета я вышла в ошарашенном состоянии. Итан упоминал про странные задания дядюшки Кристофера, но такое… Как я смогу это выполнить, КАК?       Записавшись на следующий прием, я вышла на улицу. Машина с Дубеем стояла на том же месте. Все-таки решил дождаться. Вот черт!       Я уже собиралась проскользнуть мимо него незамеченной и уехать на такси, как Дубей вышел из машины и придержал мне дверь, говоря со своей противной самодовольной улыбкой:       — Прошу, госпожа Басу! Куда вас сейчас отвезти?       — В магазин, — буркнула, садясь в салон.       Дубей внимательно рассматривал меня. Не успели мы начать движение, как он спросил:       — Интересные у тебя сейчас эмоции. Чем ты там занималась?       — Сексом, — огрызнулась я.       — Не-е-ет, — довольно ухмыльнулся он. — Ты думаешь обо мне. Может, ты думаешь о сексе со мной?       — Еще одно слово о сексе — и я выйду из машины.       — Ладно, продолжай думать обо мне. Для тебя это уже прогресс…       Он довольный отвернулся. И зачем я сказала про секс? Теперь будет думать непонятно что… Ну что ж, наверное, сейчас и есть то самое подходящее время, начать важный для меня разговор.       — Мне нужна твоя помощь, — в лоб сообщила я.       — М-м-м-м, интересно… И какая помощь вдруг понадобилась госпоже Басу?       — Твоя как потомка рода ведающих…       — М-м-м-м, еще более интересно, — ощущалось, что его настроение вдруг испортилось. — Я помогу тебе. Но что я получу взамен?       Я прямо взглянула ему в глаза, полная возмущения. Вот он, Дубей, во всей красе. Может помочь лишь зная, что сделает это с пользой для себя. Какая это любовь?       — И? Чего ты хочешь?              — Немного. Например, ужин. Вдвоем. Ты и я.       У меня не успели еще толком уложиться мысли после сеанса доктора Джеймесона, а предложение о свидании уже поступило. «Десять «да», — застучало в висках молоточками.       Что делать? Соглашаться? Или все спокойно, не торопясь, обдумать? Нужно ли мне делать задание дядюшки Кристофера? Есть ли в его выполнении такая острая для меня необходимость, чтобы идти на свидание с Дубеем?       Я вспомнила про Итана. Мне нужны были компетентные ответы. В Лондоне их мог дать только Дубей. И он был сейчас здесь, в Англии. Получается, у меня не было вариантов…       — Хорошо, — недовольно и нехотя ответила я. — Но не думаю, что ужин тебе понравится.       — Что за чудесный день сегодня, — Дубей сощурился и недоверчиво посмотрел на меня — он почувствовал большой подвох, и мое скорое одобрение его не обрадовало. — Госпожа Басу согласилась… Впервые. Надо же… Ты меня заинтриговала.       Он замолчал, обдумывая что-то свое, и, судя по всему, не очень радостное. И я тоже молчала.       Мы уже подъехали к магазину. Он вышел, чтобы открыть мне дверь, но я опередила его и, не дожидаясь, покинула машину — мне не нужно было его внимание даже в такой мелочи. Дубей все понял, и его это то ли разозлило, то ли раздосадовало, или, скорее, все вместе. Он стоял широко расставив ноги и спрятав руки за спиной.       — Жаль, у меня сегодня вечером важная встреча, и я не смогу с тобой встретиться. Завтра. Детали — место и время — сообщу дополнительно. Не скучай без меня, моя махарани…       Я возмущенно покачала головой на его слова. Опять «моя махарани». Дубей не ждал ответа. Он проинформировал меня, как начальник неопытного помощника, развернулся и сел в машину, даже не обратив внимание на мое недовольное лицо. Все только так, как хочется ему, на желания и эмоции всех остальных ему плевать. Дубей, одним словом…       Целый день голова была занята не работой, а мыслями. Про доктора Джеймесона и его странное задание; про Дубея и якобы свидание с ним; про Итана и нашу предстоящую встречу и то, что нас может связывать…       Вечером был звонок от Лимы — контрольный по теме свидания и с последующим выговором за неисполнение. Но новость об ужине с Дубеем обрадовала подругу и помогла смягчить мою участь.       И еще был посыльный от Амрита. Без цветов, как он и говорил, но с огромной коробкой индийских сладостей: расгулла, ладду, джалеби, гулаб джамун, халва разных видов — чего только там не было. «Все равно отправлю в мусорку. Хотя нет, отдам соседским детям — пусть порадуются», — рассуждала про себя, любуясь присланным вчера букетом от Дубея, что стоял сейчас у нас в гостиной.