Как карта ляжет

«I solemnly swear that I am up to no good». Я обещаю, что ничего хорошего не замышляю.

Рука об руку они поднялись на второй этаж и застыли между дверей своих спален. С минуту они просто молчали, глядя перед собой. Воздух между ними словно поменял свою природу и превратился в некую субстанцию, которая позволяла им обмениваться не только взглядами, но и желаниями, и даже мыслями. Сейчас они не отдавали себе отчета, кто о чем думает, словно мысли тоже стали общими. "К тебе или ко мне?" "Ко мне". "А кто из нас жених, а кто невеста?" "Какая разница. Каждый из нас и жених, и невеста" "Тебе страшно?" "Да". "И мне страшно". "Ты боишься меня?" "Нет. Я боюсь что-то сделать не так. Не так сказать. Не так посмотреть". "И я этого боюсь. Но раз мы боимся одного и того же, то надо просто перестать бояться и сделать шаг". "Куда?" "Друг к другу". "И вперед?" "Да". Сжав волшебные палочки, они шагнули к стене между дверями. В этот момент свет в коридоре погас, на мгновение все расплылось в зыбком молочном мороке, и вновь вспыхнули светильники. Двери разных спален съехались вместе, и теперь вместо двух стала одна. Прямо перед ними. Широкая. Они повернулись друг к другу, встретившись взглядами. — Ну надо же, что творит совместная магия, — улыбнулся Гарри. — Пойдем? — с легким нетерпением отозвался Драко. И они вместе шагнули вперед, совершенно не заботясь о том, что дверь закрыта. И та послушно распахнулась внутрь, хотя раньше обе двери открывались наружу. Они одновременно подошли к огромной постели с двух сторон. Гарри был небрежно прикрыт полотенцем, с волос его стекали капли воды и алмазными струйками блестели на руках и груди. Драко был задрапирован в ослепительно белую простыню наподобие туники, которая свободно свисала с его плеч и даже немного волочилась по полу, как шлейф принца. Волосы его были тщательно вытерты и даже причесаны, чего не скажешь о прическе Гарри, которая по очертаниям напоминала школьную метлу для первокурсника. — Какой ты... — Драко протянул руки к Гарри. — Какой? Руки их соприкоснулись и переплелись. — Мой... "А я твой". — Твой... " А ты мой". В голове у каждого царил изрядный сумбур, который не помешал им становиться все ближе и ближе друг к другу. Пружинящая постель приняла их в свои объятия. Полотенце Поттера сразу улетело в угол спальни, а простыня Малфоя немного посопротивлялась, за что поплатилась расчленением на три части. Драко сразу опрокинул Гарри на спину и овладел его промежностью, и тому оставалось только постанывать, непроизвольно дергать бедрами и сжимать ладонями голову захватчика. Руки Драко творили что-то невероятное, лаская яички и основание члена Поттера, а губы и язык ласково терзали головку. Оргазм накатил на Гарри мощной волной, сопротивляться которой он не мог, даже если бы захотел. — Дра-а-а-а... ко! — выгнулся он навстречу терзающей ласке и обильно кончил в три сладкие судороги. Лишь немного опомнившись от острого наслаждения, Поттер понял, что Драко так и не выпустил его член изо рта, приняв в себя весь заряд спермы. "Великий Мерлин! Как неудобно получилось. Я не смог предупредить Драко!" — Все в порядке, Гарри, — словно услышав мысли Поттера, немного невнятно успокоил его Малфой. — Я сам так захотел. Ты весь мой! Поттер решил, что сейчас самое время поменяться местами, но Драко был другого мнения. — Лежи спокойно, Гарри. Я так хочу. И это уверенное "Я так хочу", сказанное таким необычным для Драко чувственным хрипловатым низким голосом, пригвоздило Поттера к ложу не хуже Петрификуса. Малфой дал хозяйству Поттера небольшую передышку и пошел на второй приступ. Член Гарри опять попал в сладкий плен горячего рта Драко. И пальцы его нежно, но уверенно продолжили ласкать и перекатывать яички в упругой мошонке. В этот раз Гарри уже не хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, а сосредоточился на своих ощущениях. Он с удивлением понял, что они стали не такими щемяще острыми, но более глубокими и богатыми. Словно в первый раз он был ослеплен яркими лучами вспышки страсти, а теперь начал постепенно различать все богатство и разнообразие оттенков наслаждения. "Великий Мерлин! Как он нежен и осторожен, и в тоже время настойчив, требователен и изобретателен! Он же играет на моем члене, словно на музыкальном инструменте! А я только что корчился, как от слишком громких звуков, и лишь сейчас начал различать и понимать эту странную, но удивительную и пронзительную мелодию наслаждения тела". Примерно такие, а может, и не совсем такие, а может быть, и совсем не такие мысли-ощущения бродили неясными тропами в голове Поттера, пока Малфой старательно вел его по ступенькам страсти все выше и выше, и выше... — О, Дра-а-а... ко! — снова взлетел Гарри на крыльях оргазма, выплескиваясь в горячую ласкающую глубину... Видимо, несколько минут Гарри пролежал в каком-то сумеречном состоянии, похожем на легкий обморок, потому что когда он снова смог воспринимать окружающее, то обнаружил рядом с собой Драко, который легонько дул на его ресницы. — Драко, какой ты... — это все, что смог прошептать Гарри. У него просто не хватило слов. Сказать Драко, что он молодец? Что он нежный? Что он потрясающий? Это все равно что ничего не сказать. Слов таких еще не придумали, чтобы выразить всю благодарность и нежность, которую он чувствовал к своему избраннику. Его переполняло желание обласкать Драко, вернуть ему хотя бы часть того наслаждения, которое испытал сам. — Я хочу... — начал он и запнулся. Взгляд его остановился на губах Драко. Они были покрасневшие и припухшие, и очень ярко выделялись на лице блондина, делая его облик потрясающе неотразимым и возбуждающим. — Я очень хочу! — повторил он, почти не понимая смысла своих же слов. Подушечки его пальцев коснулись губ Драко. Тот закрыл глаза и внезапно облизал их! Словно какую-то плотину прорвало в душе Поттера, и, изогнувшись всем телом, он начал покрывать поцелуями тело любимого человека с головы до пяточек... В себя он пришел уже с членом Драко во рту. Чисто интуитивно понимая, какие движения надо делать и пряча свои зубы как можно дальше от нежной плоти головки, он довольно быстро поймал нужный ритм и повел Драко по той же тропинке наслаждения, по которой только что бежал сам, не забывая сжимать его мошонку. Совсем чуть-чуть его беспокоило, что будет, когда Драко накроет оргазм, но он уже точно знал, что ни за что не выпустит изо рта этот горячий и скользкий член, который стал словно продолжением его собственного языка. Драко вел себя еще более беспокойно, чем Гарри. Он не просто вцепился рукой в его шевелюру, но и ощутимо толкал его голову навстречу своему члену. Гарри пришлось приспособиться и незаметно сопротивляться этому, чтобы головка не проскочила слишком глубоко в чувствительную часть горла. Драко откровенно стонал, шарил рукой по простыне, словно в поиске чего-то. И вот свершилось. В горло Поттера ударила горячая струя! Гарри чуть не подавился, но догадался сделать поспешный глоток. Вторая! Из глаз Поттера потекли слезы, в горле невыносимо засвербило. Третья! Гарри почувствовал, что задыхается, но продолжал сжимать языком и губами сладко содрогающуюся плоть своего избранника... А потом они отдыхали, не выпуская друг друга из объятий. — А где ты так научился? — мурлыкнул Гарри. — А ты? — Ну-у-у... у меня уже был твой пример, и я старался. — А я посмотрел пару журналов твоего кузена и трансфигурировал огурец из холодильника твоей тетки. — Что бы мы делали без Трансфигурации! Постой... Дадли смотрит журналы про... это... однополых? — Зачем однополых? Этим все могут заниматься. Гарри почему-то представил себе Гермиону с членом во рту и нервно хихикнул. — Извращенец, — проворчал Малфой. — Не, это не про тебя. Просто подумалось почему-то... — Только не рассказывай, — отказался Драко, — я впечатлительный. Гарри улыбнулся и замолчал. Они полежали еще немного в блаженной неге. — Слушай, Драко, — снова заговорил Поттер, — но это же еще не все, чем занимаются такие, как мы. — Какие — такие? — немного напрягся Малфой. — Ну, такие пары, как мы с тобой. Ведь целая куча непристойных шуток на эту тему, и я знаю, что они это действительно делают. — Знаток, — шутливо восхитился Драко. — Я серьезно. — Ты хочешь попробовать? — повернулся к нему Малфой. — М-м-м... не уверен, — пожал плечами Поттер. — В шутках и анекдотах все это звучит так грязно и противно. Малфой промолчал. — Ты что-то об этом знаешь? — Знаю, — коротко ответил Драко. — Тогда расскажи, — Поттер приподнялся на локте, глядя ему в лицо. — Ты о себе это знал? Малфой отрицательно помотал головой. — Нет, не знал. Пока с тобой не связался, я был уверен, что не позже выпускного курса трахну какую-нибудь студентку, чтобы приобрести опыт в этих делах. Мы даже с Блейзом забились, кто раньше девственность потеряет. Гарри слушал Драко и вспоминал, как они с Роном пиздели на ту же тему. Впрочем, об Уизли лучше не вспоминать. Умерло, так умерло. — Забини тоже девственник? — Заскорузлый! И они дружно поржали. — Мне кажется, он на Гермиону заглядывается. Еще месяц назад Малфой обязательно съязвил бы что-нибудь о грязнокровке. Поттер мысленно воздал хвалу тому событию, которое низвело Драко с вершин чистокровности. "Хрен бы у нас чего вышло, если бы не Лестрейндж со своими разоблачениями. Я ей почти благодарен!" — А она может ответить на его внимание? — У нее было разочарование, как ты знаешь. Но мне кажется, что в последнее время она вроде бы успокоилась. И на Блейза посматривает как-то задумчиво. — Хм. Значит, твоя Гермиона не безнадежна, — усмехнулся Малфой. А Гарри обалдел. Как-как? Ему не послышалось? Драко назвал ее по имени? Видимо, удивление на лице Поттера проступило так явно, что Малфой решил объясниться: — Если ты называешь моего друга по имени, то почему я не могу по имени назвать твоего? Гарри скроил физиономию, как тогда после тренировки по квиддичу: — Знаешь, Малфой, а ты нормальный! Они снова с удовольствием поржали, а потом целовались и целовались, так и не расцепив объятий до самого утра...