Как карта ляжет

«I solemnly swear that I am up to no good». Я обещаю, что ничего хорошего не замышляю.

Поттер с трудом поднял голову, огляделся по сторонам и опять понурился. — А я думал, что проснулся, — проворчал он разочарованно, но через мгновение встрепенулся. — Что-о-о? Кровать, на которой он лежал, занимала всю площадь комнаты. Она аккуратно повторяла все ниши и выступы стен и вплотную примыкала к двери. С учетом того, что дверь открывалась внутрь, выглядело это совершенно идиотски. Тело Поттера лежало головой к двери. И это было именно тело — потому что сам Гарри его толком не чувствовал. Подчинялась ему только голова, но и она при каждом движении посылала ему совершенно неожиданные сигналы, от головокружения до ощущения падения, сопровождавшегося приступом тошноты. С большим трудом он повернулся на бок. — Ни хрена себе! — ломающимся голосом прокомментировал он наличие на кровати тела Малфоя, которое лежало под прямым углом к его собственному. Он потер ногу об ногу, чтобы определить, в носках он или нет. И не определил. — Сдаюсь, — пробормотал он себе под нос и позвал: — Драко! Помоги мне. Малфой зашевелился, слабо застонал и снова затих. — Ну, Драко, помоги. Я не чувствую рук и ног. Малфой поднял припухшее лицо. В глазах его колыхалось что-то мутное. — Отвали, Поттер, не до тебя. — Посмотри, что у меня с ногами? Малфой снова уронил голову на простыню и с ноткой возмущения проворчал: — Сейчас я все брошу и буду смотреть, что там с твоими ногами. Он еще что-то ворчал, но Гарри уже не слушал. Он наконец сумел приподнять свою верхнюю часть туловища и с удивлением рассматривал толстый пестрый шланг, которым были обвиты его ноги. Откуда он мог взяться и зачем им связали его ноги? Или он сам себя связал? — Малфой, откуда шланг на моих ногах? — Как же ты достал! — простонал Драко в простыню. — Это не шланг, это змея. — Что?! Помоги мне освободиться от нее. Мне не дотянуться до палочки! — Сам позвал, сам и освобождайся, — непонятно ответил Драко. Отрывать голову от простыни он решительно не собирался. — Сам позвал? — растерялся Гарри. — Да замолчишь ты, змееуст хренов? Голова раскалывается! <empty-line> Руки и ноги они в конце концов распутали. И даже с кроватью почти справились. Почти, потому что она уменьшилась, но так и осталась неправильной формы с уступами. Гарри накидал на нее вещей и сверху прикрыл одеялом от срама. Змея заползла на шкаф и оттуда с любопытством наблюдала за Поттером и Малфоем, которые пытались навести порядок. В дверь непривычно деликатно постучались. — Кто еще? В комнату боком влез Дадли. Лицо его было искажено страдальческой гримасой. — Понятно, — вздохнул Малфой. — Заходи, еблан. И ты, Поттер, прекрати суетиться. Я начинаю прием. Он пошарил в кармане и вытащил пузырек синего стекла. — Как там тебя... Дадли? Рот открой и высунь язык. Толстяк повиновался. Малфой капнул ему в пасть пару капель и взмахом руки показал на дверь. Дадли быстро ретировался. — Твоя очередь, Поттер. — Меня зовут Гарри, Драко. — Значит, помнишь, Гарри, — вздохнул Малфой. — А ты надеялся, что я забуду? Драко еще раз вздохнул. — Я и сам не знаю, на что я надеялся. Открывай рот, зелье выдыхается... После медикаментозного улучшения самочувствия Поттер обратил внимание на пузырек с зельем и бутылку. Вторую. Ее Драко открыл, когда они уже были изрядно пьяными, причем Гарри протестовал, но Малфой его не послушал. Так вот Гарри запомнил немного початую бутылку, а сейчас в ней оставалось не больше половины. Хм. Кстати, о половине. В пузырьке с зельем тоже оставалось не больше половины. А они сейчас истратили на круг капель десять-двенадцать. Что-то не стыкуется. Малфой заметил интерес Поттера к пузырьку, но истолковал его по-своему. — Можешь не спрашивать. Да, это зелье готовил Снейп. — Часто балуешься виски, Драко? Твой декан потакает твоим сомнительным привычкам? — внешне нейтрально поинтересовался Поттер. — Нет у меня никаких сомнительных привычек, — покачал головой Малфой. — Я это зелье прихватил, когда Сыворотку правды у Снейпа взял. На всякий случай. — Ага, ага. Надо понимать, что случаи разные бывают, — скулы у Гарри заходили ходуном. Он подскочил к Малфою и схватил того за грудки. — Меня подпаивал, а сам зелье втихаря принимал? Зачем ты это сделал, Драко? Зачем все эти танцы, брудершафты, объятия и поцелуи на ковре? Взбешенный взгляд зеленых глаз столкнулся с непокорным блеском серых, в глубине которых скрывалась затаенная грусть. Малфой не пытался освободиться или оторвать от себя руки Поттера. Вместо этого он закинул руки на шею Гарри и притянул его лицо к своему. — Затем! — выдохнул он в приоткрытый рот Гарри и припал к нему губами. Малфой был готов к тому, что Поттер начнет возмущенно отталкивать его, широко распахнув глаза, но... гриффиндорец вдруг изумленно моргнул и закрыл их. Великая Моргана! Какие же у него теплые, нежные и в то же время подвижные и чувственные губы! Как пробегает по ним легкая дрожь, отзывающаяся в Драко теплой волной, пронизывающей его от макушки до кончиков пальцев, проваливающейся все ниже и ниже до самого паха, отзывающегося сладкой судорогой... Великий Мерлин! Взволнованное дыхание Драко без следа смыло злость и раздражение с души Гарри. Неведомый ранее жар бросился ему в лицо, по груди и животу побежали мурашки, бедра самовольно подались вперед и вжались в живот Малфоя. "Только не открывать глаза, только не открывать глаза", — как заклинание, твердил про себя Гарри. "Какие у него красивые ресницы, — бессвязные мысли проносились в сознании Драко, заслоненные восхитительным ощущением губ Поттера. — Оказывается, я хотел этого всегда... целовать или оскорблять, чтобы задеть его чувства... обнимать или бить, чтобы ощутить его тело... О, Моргана! Я точно схожу с ума. Поттер, что ты сотворил со мной..." Гарри осознал, что он все еще держит Драко за ворот, расцепил руки и, обняв его за плечи, прижался всем телом. Драко тут же положил руки ему на поясницу и подался навстречу. Если это и было безумие, то безумны были оба. И эта мысль странным образом мирила разум Поттера с происходящим. А чувства его, взбаламученные совершенно новыми и волнующими ощущениями, не протестовали, а толкали его все дальше по тропинке, которая обещала так много. В его жизни не было ничего похожего, и вся шелуха воспоминаний о дружеских чмоканьях Гермионы в щечку и скаутских поцелуях с Чжоу осыпалась как прошлогодняя листва, оставляя под собой обнаженную душу, впервые испытавшую нежность чувственного прикосновения к другому человеку. Человеку, который сейчас так же безумен и так же счастлив, как он сам. Их поцелуй длился и длился, но никто из них не был готов к чему-то большему. Никто из них не знал, что делать дальше и что сказать другому так, чтобы не спугнуть, не обидеть и не оскорбить. Гарри первым ослабил хватку на плечах Драко. Оба немного отодвинулись, разрывая поцелуй. Малфой вздохнул и убрал руки с поясницы Гарри. — Вот зачем, — словно продолжая разговор, произнес Малфой и немного виновато посмотрел на Поттера. Тот чуть не задохнулся от такого красноречивого взгляда. Словно Драко сказал ему: "Я действительно затеял это, Гарри, но без твоей помощи больше ничего сделать не смогу". — Спасибо за лечение, — невпопад ответил Поттер и тут же сообразил, что изрек некую двусмысленность. — Всегда пожалуйста, — ответил Малфой и отвернулся. Неловкое молчание длилось недолго. Надо было решать, чем они займутся дальше. Поэтому, слово за слово, они начали общаться. Сначала с некоторой неловкостью, а потом все спокойнее, словно по молчаливому согласию вместе решили сначала обдумать все то новое, что происходит между ними. Помощь пришла с неожиданной стороны. В дверь снова постучали, и Дадли сообщил, что их зовут на завтрак. Драко заскочил в свою спальню и к завтраку явился с тортиком в прозрачном контейнере. Петуния и Вернон отнеслись к этому весьма благосклонно, а вот Дадли почему-то занервничал. Более того, он категорически отказался от предложенного кусочка и очень настороженно наблюдал за родителями, поглощавшими торт, словно ожидая, что с ними случится что-то нехорошее. Петуния была так обеспокоена из-за странного поведения Дадли, что, пощупав его вспотевший похмельный лоб, немедленно отправила в кровать. Дадли ушел, но Гарри видел, что он несколько раз выглядывал с лестницы и кидал настороженные взгляды на Вернона и Петунию. После завтрака Драко, посмеиваясь, рассказал Гарри, что тот сам виноват в страхах кузена. Оказывается, во время вечерней попойки поддавший Дадли стал расспрашивать Поттера о той злополучной ночи, когда Хагрид явился за Гарри в рыбачью хижину на острове. Его интересовал "огромный волосатый колдун", который наколдовал ему дополнительную часть тела. Поттер, поймавший хмельной кураж, под веселую руку поведал кузену, что свинячий хвост появился у Дадли не из-за колдовства, а потому что торт был зачарован, чтобы его не съел никто, кроме Гарри. "Еще раз съешь заколдованный торт, Дадли, и получишь, кроме хвоста, свинячий пятачок и свинячий член крендельком!" — пригрозил Гарри испуганному кузену. — Так он опасался, что у Петунии появится пятачок, а у Вернона свинячий хрен? — сообразил Поттер, и они долго ухохатывались над Дадли, расцвечивая тему своей неуемной фантазией. — Мистер Вернон, я хотел посоветоваться с вами, как с человеком, имеющим огромный жизненный опыт и острый практический ум. Наверное, райская музыка звучала бы для Вернона не так сладко, как учтивые речи приятеля племянника. — Да, мистер Блэк, я с удовольствием помогу вам советом, если вы посвятите меня в суть вашей проблемы, — важности физиономии дядюшки мог позавидовать спикер парламента. Гарри чуть не прыснул, но удержался. На фоне серьезных лиц собеседников это было бы неуместно. — Видите ли, сэр. Я рано потерял родителей и был усыновлен очень достойными людьми, которые увезли меня за границу. — Глаза Драко сузились. — Прошло время, и я вернулся сюда, на свою родину. Дурсль одобрительно кивнул. — Я хотел бы выяснить подробности о своих родителях и своем происхождении. Мне известно лишь, что они были достойными людьми. — Хм-м-м... Но ваши усыновители, мистер Блэк... Неужели они не осведомлены об этих подробностях? — Они... — Драко запнулся. — Они умерли, сэр. И я не нашел никаких следов об интересующем меня вопросе в их старой переписке. Гарри внутренне сжался. Малфой, конечно, играл, но только наполовину. Гарри чувствовал, что Драко нелегко дается этот разговор, хотя наверняка он готовился к нему заранее. — М-да, непростое дело, — глубокомысленно изрек Вернон, — очень непростое. — Вы можете мне что-нибудь посоветовать, сэр? — Думаю, что смогу. Петуния! — позвал Дурсль. — Принеси сюда нашу записную книжку! Вошла тетя, держа в руках пухлый блокнот в потрепанном красном переплете. — Сейчас, мистер Блэк. Вернон листал блокнот, разыскивая какую-то запись. — Вот. Это телефон частного детектива. Берет он достаточно дорого, но практически не знает неудач. Зовут его мистер Адамс. Он проживает в Лондоне. Как-то раз моя фирма пользовалась его услугами, когда наши конкуренты незаконно пытались использовать один из ключевых патентов. Он очень быстро собрал информацию и отработал свой гонорар безупречно. Драко с Гарри переглянулись. Привлекать сыщика было небезопасно, но всегда можно подправить ему память, если что. Вернон по-своему истолковал заминку. — Вы ведь располагаете средствами, мистер Блэк? — Разумеется, сэр. И я с благодарностью воспользуюсь вашей рекомендацией, если вы возьметесь представить меня мистеру Адамсу. — Сегодня воскресенье, — снисходительно покивал Вернон, — но я могу позвонить ему завтра, и вы договоритесь о встрече. — Я тоже хотел бы переговорить с детективом, — выпалил вдруг Поттер. — Гарри, — поморщился Дурсль, — с твоим рождением и родителями все и так ясно. К тому же где ты возьмешь деньги на оплату его услуг? — Я окажу мистеру Поттеру любую, — Драко выделил слово "любую", — помощь, которую он готов от меня принять. Дурсли с недоумением переглянулись. — С моим рождением действительно все ясно, — медленно добавил Гарри, внимательно наблюдая за родственниками, — а вот с рождением моей мамы связана какая-то тайна. На этот раз дядя Вернон равнодушно пожал плечами, а тетя Петуния встревоженно вздрогнула и побледнела...