Верность: Путь сильнейшего

Когда Ноа заходит в дом, то понимает, что что-то не так. Тишина набатом бьёт в ушах, на первом этаже выключен свет. И мужчина подумал бы, что ребёнок опять на сходке стаи, но внутри гложет что-то неспокойное. Стайлз обнаруживается на кухне, когда шериф заворачивает туда, рукой пытаясь нашарить привычный выключатель. Сидит, уставившись вперёд пустым взглядом, прижимает к груди уснувшую кошку. — Стайлз? – ноль реакции, – Стайлз, что случилось? А что-то определённо случилось, иначе бы сын не сидел грязный, зарёванный, с шеей в тёмных пятнах крови. — Папа… – это единственное слово, сказанное тем самым голосом, что-то ломает в старшем Стилински. Так мальчик говорил после смерти Клавдии. — Хэй, ребёнок, что произошло? – он уговаривает сына поделиться одной только интонацией, пока вплетает пальцы в отросшие волосы. В них мелкий сор, будто Стайлз закопал голову где-то в лесу и пришил обратно спустя какое-то время. У них обоих слишком больная фантазия, правда? Вторая рука, в попытке обнять натыкается на ледяное тельце в родных руках, – такое же ледяное, как и сам ребёнок. — Папа… Скотт убил меня, – Стайлз плачет, корча гримасу, утыкается лицом в коченеющий труп кошки, а Ноа ни черта не понимает. Не понимает, но крепко обнимает, поглаживая вздрагивающую спину. Он расспросит, обязательно узнает, что случилось, а потом пойдёт и нашпигует МакКолла аконитовыми пулями. Вот только когда на месте Рафаэля оказался Скотт? Успокоился Мечислав уже за полночь. Джон, оставив ребёнка вытирать сопли бумажным полотенцем, включает свет, достаёт из холодильника пирог, ставит чайник. Вскоре на столе исходят паром две кружки: чай с ромашкой и мелиссой и крепкий кофе. Они сидят тихо, жуют пирог, не смотрят друг на друга. Точнее Ноа смотрит, а взгляд сына где-то на столешнице. — Скотт сорвался сегодня, – он начинает без предупреждения, смотрит всё также в стол, – Лидия закричала, знаешь, как банши. Кричала, чтобы я бежал. Я и побежал – так есть хоть мизерный шанс оторваться от оборотня. Он нагнал меня где-то в лесу. Просто и беззастенчиво вцепился в горло, повалив меня на землю, и рванул башкой, как самая настоящая псина. Я слышал хруст. Я его чувствовал. Должно быть, отключился на какое-то мгновение, потому что когда очнулся, уже было темно. Я не мог пошевелить даже пальцем. Все признаки перелома позвоночника на лицо, спасибо Боже, что хоть не вырвало, иначе бы захлебнулся в собственной рвоте, как какая-то пьянь… А Скота не было. Он ушёл. Бросил меня как труп. А я бы умер. От переохлаждения или ещё чего-нибудь, но от переохлаждения – самое вероятное. — Но как же?... — Оказывается, – смеётся Стайлз, – Я случайно приютил не кошку, а древнее божество, старое настолько, что о ней забыли. Она спасла меня. Отдала свои силы и убила тёмный дух, который мучил меня в последнее время и которого я умудрился притащить, когда нырял в ледяную водичку. Она убила его, а мне было так страшно… потому что мне нравилось что она убивает его, защищая меня. Я монстр, папа? – он поднимает заплаканные глаза на отца, а на глубине безумие напополам с надеждой. — Нет, – шепчет шериф, соскальзывая со стула, – Нет, ты не монстр, Стайлз. Ты человек. Ты мой сынок. Я люблю тебя, маленький, – мужчина целует торчащие вихры, губами ощущая крошечную веточку. Мечислав не отвечает, но обхватывает рукой туловище отца. Второй всё ещё придерживает кошачий труп. — Давай достойно похороним Миссис Пимпл, – предлагает Ноа и юноша кивает. Они заматывают тельце в белоснежную тряпочку на манер савана и роют могилу на заднем дворе под деревцем. Позже там появится небольшой, с ладонь размером, камень, на который простым суперклеем будет приклеена сделанная на заказ пластиковая табличка «Миссис Пимпл. Божество, что почтило нас своей любовью». Тем же вечером Ноа клянётся, что свернёт голову засранцу-МакКоллу, потому что Стайлз спокойно позволяет помочь вымыть себя, хотя обычно не обошлось бы без многочасовых криков, что он не маленький и вполне может помыться сам. Джон укладывает сына в постель, заворачивает с два одеяла, потому что подросток дрожит и всё ещё ледяной, не смотря на горячую ванну. Он готов выскользнуть из дома и отправиться на знакомую улицу, но его рукав ловит слабая рука. — Не надо, пап. Волчатам будет плохо без Альфы под боком, а Питер с Дереком вернутся не скоро. Оставь это им. — Хорошо, ребёнок, – шепчет он, потому что если повысить голос – он сорвётся, – спи, пожалуйста, – шериф целует слегка влажную макушку и спускается вниз, впервые за долгие несколько лет доставая бутылку виски.

***

— Мне неспокойно, – наконец не выдерживает Дерек, отставляя банку пива. Это первые его слова, не связанные с судами, с того самого разговора в баре. — Мне тоже, племянник. Мне тоже. Что говорят щенки? — Скотт не созывает стаю уже две недели, а из-за того, что лето, встретиться они могут разве что в магазине. И что Стайлз окружил дом рябиной и не отвечает на их звонки. Питер нахмурился. Телефон приятной тяжестью ложиться в ладонь. Гудки разбили тишину номера. Спустя пятнадцать гудков звонок снимают, но на том конце молчание. — Лапушка? – на пробу произносит Хейл и получает подтверждающий вздох. — Я спал, – голос недовольный и это почему-то расслабляет волка. — Извини, – тянет он губы в ухмылке, – Чем я могу загладить свою вину перед нашей маленькой Искрой? «Оторви голову Скотту», – молчит Стайлз. — Ты сводишь меня куда-нибудь, чтобы кормили вкусно, но стакан воды не стоил как моя почка, – говорит он. Питер смеётся. — Вода в таких заведениях бесплатная, Лапушка, – тот лишь фыркает в ответ, но оборотень слышит на чужих губах улыбку, – Мы прилетаем через полторы недели. Сразу после заседания. Тихо. Потом резкий вдох, как всхлип. — Я буду вас ждать, – слишком много эмоций на пять слов. — Стайлз, что произошло? – предельно серьёзно, а когти грозят пропороть подлокотник. — Даже если что-то случится, вам об этом пока не нужно переживать, Крипиволк, – слишком усталый голос, слишком много всего на него навалилось, – Сейчас вы ничем помочь не смогли бы. Отвоюйте у этих жалких людишек кучу бабла и возвращайтесь домой, Питер. Старший волк сглатывает внезапно ставшую слишком густой слюну и пытается успокоить взвившийся ураган внутри. — Хорошо, Лапушка. Как прикажешь, – он вешает трубку, но продолжает смотреть на погасший телефон. Это были лишь отголоски Силы в мальчишечьем голосе, но они зацепили его даже в телефонном разговоре. Это была Сила, перед которой хотелось склониться, лечь на спину, выставив беззащитное пузо, задрать голову, оголяя шею. Ещё не возбуждение, но уже нечто сладкое. «Как интересно», – думает Питер под недоумевающим взглядом племянника.

***

Стайлз готовил обед, подпевая Ариане, голос которой лился из старенького радио, найденного в завалах гаража. Сегодня его настроение было на редкость солнечным, как и погода за окном. Благодаря медитациям, ему удалось обуздать то тёмное, что пришло с новой силой. Кошмары, в которых он стоит по колено в крови и ошмётках мёртвых тел, наконец, пропали, чему подросток был безумно рад. Телефон, лежащий рядом на столешнице, завибрировал, а из динамика полилась энергичная мелодия входящего звонка. Увидев, кто пытался с ним связаться, Стилински поджал губы, а в груди всколыхнулось нечто неприятное. — Я слушаю, – тон его голоса непрозрачно намекал, что разговаривать он не желает. — Стайлз, – недовольно протянул Скотт, – Сегодня собрание стаи. — И что? – делано-равнодушно. — Ты должен… — Я должен? А не пойти ли бы тебе нахер, Скотти? Если я что-то и должен кому-то, то точно не тебе и твоей стайке шавок, – злость поднимала голову как тысячелетний дракон, медленно, но неотвратимо. — Стайлз! – рык пустил по рукам волны мурашек от свежих ещё воспоминаний, но, вопреки ожиданиям, не испугал. — Я не собираюсь слушать тебя, МакКолл, – твёрдо, с силой в голосе, что готова была просочиться сквозь зубы и закапать на пол, – В прошлый раз мы охренеть как «поговорили», и то, что ты ничего не помнишь, меня не волнует. Но если ты вдруг решишь заявиться ко мне домой или подойти к отцу, то я сожгу тебя, МакКолл. Будешь гореть долго, чувствуя, как лопается и слезает с костей мясо, и я не дам тебе покончить с собой, чтобы это прекратить. Слыша в ответ лишь тишину, Стайлз отключился, сжимая мобильник в руке от неконтролируемого гнева. Этот оборотень…! Обернувшись, чтобы достать из холодильника бутылку с молоком, юноша едва не напоролся лицом на висящий в воздухе нож, что принял чёткое горизонтальное положение. Позади него, по всей кухне висели другие столовые приборы: ножи, ложки, вилки, палочки для еды из доставки китайской кухни, шпажки для мяса, шампура. Снова сила, отданная бывшим божеством, оперативно отреагировала на его эмоциональное состояние. Хмыкнув, младший Стилински ткнул пальцем в самое остриё ножа, заставив закружиться, будто в невесомости. Поразительно, как мало времени ему понадобилось, чтобы разобраться с новоприобретёнными способностями, окончательно подчинить себе. И пусть всё это ещё было в новинку, Стайлз знал – он в состоянии с этим справиться. Намного больше на него повлияла его почти смерть. Парень всё ещё с замиранием сердца вспоминал тот момент, когда зубы оборотня сомкнулись на его горле. Почему-то именно этот миг отпечатался в памяти чётко и ясно. Встречаться со стаей не хотелось, а бывшего лучшего друга руки вообще чесались оставить без чего-нибудь жизненно необходимого. Единственное, чего хотелось больше, чем обсыпать дом пеплом рябины и по периметру высадить аккуратные аконитовые кустики – встретиться с Питером, посмотреть, наконец, в эти колдовские голубые ледышки и притянуть в поцелуе… Встряхнув головой, подросток попытался выкинуть подкинутые неудовлетворённым подсознанием пикантные картиночки с участием одного конкретного Зомбиволка. Совсем не время предаваться рукоблудству, – пусть этого и очень хочется, – а то желудок уже поёт жалобные серенады, а у него обед не готов.

***

Питер, едва они с племянником пересекли границу Бейкон Хиллс, опустил стекло и полной грудью вдохнул свежий лесной аромат, согретый июльским солнцем. Даже запах горячего асфальта гармонично переплетался с тем духом, присущим только этому маленькому городку. Они не стали сообщать стае о своём прибытии, надеясь застать волчат врасплох. Всё-таки Хейл – не просто фамилия, раз оба подавляли зловредные ухмылки, представляя шок Бет. Вот только дом стаи оказался пуст, а внутри витал запах пыли, перебивающий родной аромат стаи. Питер оглянулся на родственника, ловя такой же хмурый взгляд. В ответ на немой вопрос младший Хейл достал мобильник и набрал давно знакомый номер. — Сегодня вечером жду всех, – чётко и твёрдо, давая понять, что не примет отказ. Время до вечера, когда дом наполнится шумными волчатами, пролетело за поездкой в магазин и приготовлением ужина. Тишина не нарушалась ни одним из мужчин, но впервые за последние полгода, они не чувствовали того напряжения, что сопровождало их с самого воскрешения старшего оборотня. Потихоньку подтягивались щенки, радостно обнимались со своим Альфой, менее радостно, но всё же приветствовали старшего Бету. Подростки пытались выглядеть беззаботно, вот только взрослые всё равно чувствовали витающий запах беспокойства. Хватило одного молчаливого взгляда в исполнении Дерека и скрещённых им на груди рук, как волчата раскололись. Питер, выслушивая нервные восклицания подростков, в выражении лица всё больше уподоблялся племяннику. — То есть Скотт едва не убил Стайлза, после чего тот перестал выходить из дома, а вы даже не попытались с ним связаться? — Мы ему звонили, – виновато склонил голову Айзек, – Он говорил, что не хочет нас видеть и вешал трубку. — А вы, как послушные пёсики решили на этом умыть ручки, – ласковый тон бил больнее, если бы Питер рычал на них, – Прекрасно зная, что у нашей дорогой Искры после ритуала такие же проблемы, как у Скотта и маленькой охотницы? Не дожидаясь ответа, Хейл достал телефон, сразу находя нужный контакт. Гудки быстро сменились желанным голосом: — И тебе привет, Волче. — Лапушка, – даже не видя собеседника, Стайлз мог бы сказать, что тот улыбается, – Мы тут решили устроить небольшие посиделки в честь нашего возвращения. Не хочешь присоединиться? Подросток не ответил, и это вселило в сердце оборотня беспокойство. — Стайлз? — Скотт уже там? — Нет, – это прозвучало бы растерянно, если бы звонившим не был Питер Хейл, – Нам его пригласить? Тишина. Шорох. Звук удара. Тихое ругательство. — Да. Я еду. Те двадцать минут, что потребовались Стилински, чтобы добраться до заповедника, протекли неимоверно медленно, будто патока. Громовое урчание Роско оборотни услышали ещё на подъезде и высыпали на улицу, встречать друга о котором неимоверно волновались. Питер не мог побороть щекочущее низ живота вожделение при взгляде на хмурого мальчишку. Стайлз ощущался по-другому. К нему хотелось подойти близко-близко, упасть на колени и уткнуться носом в мягкий живот, с трепетом понимая, что ему оказано неслыханное доверие – вот так подставить уязвимое место. Его хотелось. Стилински, едва вышел из своей машины, был атакован волчатами. Айзек и Эрика наперебой спрашивали, нормально ли тот себя чувствует, почему он был на них обижен, почему не приходил. Парню стало совестно при взгляде в такие доверчивые, открытые синие озёра Лейхи и тёмные провалы Рейес. Не удержавшись, подросток крепко обнял обоих, впитывая тепло и отдавая взамен. В десятке метров дальше он с улыбкой заметил Бойда, слишком стеснительного, чтобы подойти, и Джексона, слишком гордого, чтобы присоединиться к объятиям. — Когда я звал тебя – ты меня послал, но стоило это сделать Дереку, как ты тут же прискакал, – послышалось ядовитое со стороны дороги. Айзек с дрожью почувствовал, как закаменело тело в его руках, а воздух будто раскалился. В прочем, он был не единственным. Вся стая напряглась, когда появившийся МакКолл вызвал у их человека разлившуюся по округе душным облаком ярость. — Потому что ты не Альфа, а жалкий пёс, – Стайлз медленно повернулся, едва сдерживая рвущуюся наружу силу, – Ты потерял своё право что-то тявкать тогда, в лесу, когда сомкнул зубы на моей шее. Старший Хейл вздрогнул, машинально выпустив когти, пока глаза искали хотя бы шрам на бледной коже. Этот сопляк… — Хорошо, что ты не обратился, – процедил Скотт, сверкая Альфа-радужкой, – Волк из тебя вышел бы такой же бесполезный, как и человек. Никто не успел остановить рванувшего вперёд человека. Даже для оборотня это оказалось неожиданностью, иначе бы он успел увернуться. Даже не добегая до стоящего впереди, Стайлз замахнулся и что было сил врезал по воздуху перед собой. Это казалось бы смешной попыткой завязать драку, если бы Скотт не отлетел, сметённый чистой силой. Резкое движение кисти вбок, и Скотт летит в стоящее в двадцати метрах дерево. При столкновении слышен хруст и болезненный вскрик. — Да что ты знаешь, облезлый коврик?! – Стайлз орёт, комкая пальцы в кулак, зажимая человеческое тело в воздухе словно огромной воображаемой рукой, – Ты сломал мне шею и бросил подыхать! Ты буквально убил меня и после этого смеешь права свои здесь качать? – МакКолл хрипит в стальной хватке чужеродной силы, – Если бы мне не помогли, я замёрз насмерть, оставил отца одного, и это была бы твоя вина. Ты не Альфа, Скотт МакКолл, ты – грязный шакал, который не заслуживает быть в этой стае, не заслуживает иметь силы Альфы! Когда его обнимают горячие твёрдые руки, Стилински почти задыхается. Тело оборотня падает на землю, содрогаясь в конвульсивных попытках вдохнуть побольше воздуха. Стайлз чувствует, как дрожит в стальной хватке, всхлипывает выливающимся наружу стрессом за последний месяц. Чувствует и нежные губы под ухом и тихий-тихий шёпот, обволакивающий беспокойное сердце: — Оставь его, Лапушка, своей смертью он никому не сделает лучше. Он отпускает силы, которые вновь свернулись глубоко внутри подобно маленькому ласковому котёнку. Который готов вмиг превратиться в жестокого зверя, скорого на расправу. Он не смотрит на остальных, боится увидеть в их глазах страх. Боится стать для них очередным чудовищем Бейкон Хиллс. Но все его страхи разбиваются на маленькие частицы, когда первым в поле его зрения, кроме тяжело дышащего бывшего друга, появляется Айзек. Любитель шарфов с тихим поскуливанием неуверенно прижимается к нему, утыкается носом в мягкие волосы, приобнимает поверх рук Питера. Постепенно подтягивается вся стая, утянув даже Дерека. — Прости, – Эрика плачет, размазывает тушь по щекам, – Мы даже ничего не знали. Не помогли ничем. И тугая пружина внизу живота медленно распрямляется. Он сам не дал им даже шанса, но они всё ещё его стая, его семья. Пора достать голову из песка и начать хотя бы немного доверять друзьям. Он склоняет голову на плечо Джексона, сильнее сжимает руку на талии Лейхи, а пальцы второй переплетает со старшим Хейлом.