Manslaughter: Berserk

***

      — Нет! — хрипнула Борисон, в последний момент перехватив жилистое запястье.       — Я тебя так долго искал. Поэтому еще как: «Да», — шикнул в девичий разбитый нос парень, и повторил попытку.       Снова провал. Глотая собственную кровь, стекающую по губам в рот, Цвия крашенными ногтями впивалась маску с такой силой, что казалось сама на себе же ее разорвет. Натянутая ткань давила на свежую рану, но это все равно было лучше, чем позволить ублюдку снять с себя балаклаву.       Бой затянулся, превращаясь в непонятные пихания да обжимания. А публике то было лишь на потеху. Всем было интересно знать, как выглядит лицо странноватого паренька, о каком сейчас многие болтают за спиной. «Шестерка», «крыса», «легавый» — его называли по-разному, но, что интриговало больше всего, все еще впускали в стены этого клуба. Берсерка недолюбливали лишь за идею «недолюбливать».       — Эй, ты че пялишься?! Разнимай! — отвлекая хмурого Ульфа от сомнительного зрелища, крикнул, цепляясь за сетку, Ульвар.       Местный рефери поднял немного потерянный взгляд на обозленного новенького, что совсем недавно просил его о поражении, и может и хотел бы послать того куда подальше, но был вынужден согласиться. Пусть «разоблачение» Дьяра и порадовало бы публику, сам Карсон наказал следить за тем, чтобы с пацана не срывали маску. «Что ж там под ней такое может быть?» — было бы славно узнать, если бы за тем не последовал с десяток проблем.       Коротко вздохнув, бородатый парень приблизился к нависшему над Берсерком Дятлу и недовольно ударил того по локтям. Не с целью причинить боль, лишь для того, чтобы оторвать поехавшего от балаклавы. Затем схватил его за ворот и уверенно стянул с пацана. Отвел в сторону да тихо объяснил, что да как.       — Дерешься так, будто не хочешь поесть на халяву. Давай, поднимайся и показывай, как там мне надо было натягивать Крика, — шипел над ухом Волк, присев за сеткой на корточки. Знал бы болван, как сильно ей того самой хотелось. «Тысяча долларов», — вновь и вновь повторяла про себя Цвия, чувствуя, как нос, постепенно засоряясь высыхающей кровью, перестает дышать.       Девушка зажмурилась и резко поднялась на ноги. Совсем немного пошатнулась, а затем поправила сдвинувшуюся маску и осмотрела толпу. Зрители негодовали.       — Вот! А теперь давай, лупи, как умеешь, — не стесняясь орал за спиной Ормсон да так задорно, что аж ком в горле свернулся. «Балбес какой», — слабо улыбаясь от стыда и за него, и за себя, подумала Борисон.

***

         Победить хотелось. Очень хотелось. Но, наверное, она была слишком слаба для того, сколько всего на себя взвалила.       Вновь песок, вновь кровь и вновь Цвия позорно содрогается в болезненных судорогах на потеху толпе.       — Победа за Дятлом! — отчего-то безрадостно, но гласно объявил рефери.       Зал завизжал, аплодируя, а перед глазами все резко покатилось, побежало: огни, лица, руки. Ульф коротким, но уверенным рывком поднял Берсерка на ноги и помог устоять. Ребра ныли от многочисленных ударов ногами, а глаза слезились от разочарования. Бородатый тип, не выпуская девушку из рук, едва заметно наклонился к ее уху:       — Ты не вывозишь, Дьяр.       Цвия сморщилась, раздраженно оттолкнулась от чужих лап и слишком очевидных выводов. «Сама в курсе», — так и просилось наружу, но сказать все никак не получалось. Горячие, влажные, испачканные в песке ладони Борисон прижала к животу, будто то могло забрать хоть частичку противной боли. Вся спина чесалась от прилипшей к ней пыли.       Берсерк сделала свой первый шаг в сторону Ормсона и колено неприятно щелкнуло. Девушка покосилась, но выстояла. Стиснула покрепче зубы и продолжила идти, посылая боль и всех вокруг как можно глубже.       — Через ворота, — строго наказал рефери.       «Через ворота» выходят только лохи — первое и главное правило, какое здесь уяснила Борисон еще в самом начале. Все достойные лезут на сетку. С переломами без — насрать. «Через ворота» выходить ей уже доводилось.       Игнорируя старого приятеля за спиной, Цвия нахмурила посильнее брови и дрожащей рукой схватилась за ограду.       — Берсерк!       — Я поймаю, — параллельно Ульфу коротко убедил Ульвар, на секунду привлекая к себе внимание.       Ей это не было нужно. Будто она сама не справится. Всегда справлялась. А этот придурок возомнил из себя Мать Терезу. Сам полчаса назад хлюпал носом, ноя, что почки отбили, а сейчас строит из себя вселенского помощника.       Первый рывок, второй, третий — сил практически не оставалось. В глазах темнело, но девушка все равно сумела перевалиться через сетку и спрыгнуть на пол. Отвратительная отдача прошлась по пяткам, поднимаясь все выше, и мышцы ног ослабли. Но упасть Цвия не успела.       — Порядок? — крепкая ладонь подхватила ее на полпути к грязному паркету.       — Полный, — хрипнула та, опуская глаза.       Соврала, конечно же. Виски пульсировали от последних ударов по голове, а в глазах темнело все гуще. Дешевая светомузыка лишь усугубляла ее положение, приближая потерю сознания.       Ормсон перекинул через свою шею девичью руку и, расталкивая людей вокруг, повел проигравшую к выходу. Хотелось что-нибудь сказать, поддержать, но он видел лицо Берсерка, глаза. Таким глазам ничего не было нужно так сильно, как победа.       Народа было слишком много, а потому парень как-то неуверенно приобнял приятеля за талию, прижимая ближе к своему боку. Неожиданно отметил для себя, что он пах… как девчонка. От бойца несло женским дезодорантом вперемешку с запахом уставшего, но женского тела. Аромат нельзя было назвать свежим, но не так должен пахнуть пацан после драки.       Музыка дребезжала в глотке, они все ближе подходили к выходу.       — Сначала к бару, — сухо наказала Борисон. — Мне нужно кое-что забрать.       — Деньги?       Женская челюсть неприятно дрогнула. Цвия никогда не любила болтать о своих долговых махинациях, чтобы случайно не привлечь лишнего внимания, но бояться того, что тебя обчистит парень, у которого тачка стоит, как одна твоя почка — глупо.       — Ага, — внезапно пробравшая бочину боль заставила резко нахмуриться да сильнее прижаться к чужому телу. Берсерк могла идти и сама, но с замиранием сердца сжимала чужое запястье на своей талии, боясь даже самой себе признаться в том, насколько ей сейчас этого хотелось.       — Ты колешься? — неожиданный выпад со стороны Ормсона.       — Ты долбоеб? — досадно. — Знаешь, сколько одна доза стоит?       — Нет, — неловко отозвался парень.       — А я знаю.       Было неприятно от того, что Ульвар мог хотя бы допустить мысль о том, что девушка — ничем не отличающаяся от окружающих наркоманка. Да, может она была не против парочки косяков раз в неделю, но никогда с тем не перебарщивала. Может, всего пару раз. Хотя, по правде говоря, редкостью были как раз таки безобидные, ничем плохим не заканчивавшиеся посиделки с дурью. Но это ведь просто трава, в какое сравнение она может идти с героином или еще чем потяжелее?       «А может действительно завязывать стоит?» — на короткую секунду появилось в мутной голове.       — Отвали, сам дойду, — строптивая, как и привыкла, вновь вырвалась из чужих рук, отталкивая от себя Волка. «Дебильные мысли из-за дебила неподалеку».       Оставив Ульвара ждать у бара, Берсерк и Харальд отошли в кладовку. Там парень и дал девушке три сотни, но по глазам было видно, что он не доверял. Совсем немного. Цвия бы в жизни не решилась кому-то одолжить такую же сумму, а потому даже не обижалась. Крупная сумма, пусть и мятыми мелкими купюрами, обожгла огрубевшую кожу женских ладоней.

***

      Наконец оказавшись в машине Ормсона, Волк и Берсерк тяжело вздохнули, да откинулись на спинки кресел, чтобы еще с минуту посидеть в полной тишине. За окном шумела улица. Самоуверенные мамкины гангстеры гоняли по переулкам в смешных чересчур широких штанах, редко гудели машины, в окнах ближайшего дома ругались чьи-то родители.             Парень по соседству зашелестел бумажками и вытянул наружу комок смятых «чаевых». Как-то неловко поковырял его пальцами, а затем потянулся за монетами.       — Семь долларов, двенадцать центов.       С девичьих уст сорвался короткий сдавленный смешок. Цвия сунула в карман спортивных штанов кулак и вытянула свой денежный приз за поражение.       — Девять девяносто.       — Победил, — та тихо рассмеялась, а затем потянулась за рюкзаком, чтобы спрятать все полученные в Асгарде деньги куда подальше, но неожиданно подплывшая к боковому окну тень ее остановила.       Три коротких стука костяшками по стеклу. На лицо вернулась привычная хмурость, и Берсерк взглянула на смельчака.       — Сегодня я, видимо, пешком, — коротко и спокойно пробормотала Борисон.       — Почему? — растерялся Ормсон, а затем выглянул за приятеля.       За толстым стеклом показалась недовольная физиономия Дятла. А за ним — пара его дружков. Как только бандит понял, что его наконец заметили, вернулся к своим.       — Ты травишь? Их четверо. Не открывай дверь, я сейчас отъеду, — парень моментально потянулся в карман за ключами, но Берсерк его остановила.       — Вспомни, сколько стоит твоя тачка, и завались, — шикнул низкий голос «пацана». — Уезжай. Со мной все будет нормально. Мы просто поговорим.       — Какое «уезжай»?       — Ой, да делай, че хочешь, — недовольно поморщилась Цвия, а затем открыла дверь автомобиля. Угрожают ей, а успокаивать приходится придурка по соседству. — Рюкзак у себя пока придержи. В следующий раз заберу.       И она вышла. Борисон хлопнула дверью, а затем прозвучал еще один хлопок. «Ну какой же идиот, Ормсон!» — парень вышел следом. Едва заметно закатив глаза, Берсерк застегнула ветровку до самого горла и двинулась к небольшой «дружелюбной» компании. Трое ублюдков за спиной Дятла курили самокрутки, в то время как сам боец облизывал разбитую губу, сунув в карманы ладони с ободранными костяшками.       Подул холодный слабый ветер, ветровка едва заметно затрепалась на спине. Хотелось поскорее домой, в теплую кровать, а не стоять с какими-то бичуганами на парковке в ожидании драки.       — Кажется, я не закончил, — смело начал Дятел. — Проблему нужно как-то решить.       — Выносить драки за стены Асгарда запрещено, в курсе? — спокойно ответила девушка. В груди же все тряслось и сжималось от жалкого подлого страха. «Когда же уже все это дерьмо кончится?».       — А мне насрать на правила клуба, где всем насрать на тебя.       Парень недовольно схаркнул мутную слюну куда-то в сторону, а затем сделал шаг навстречу. За спиной послышался ответный шорох, отвлекая Дятла на себя.       — Шкет, сходи погуляй.       — А то что?       — Ормсон, завали хлеборезку, — обернувшись, шикнула Борисон. Она здесь на мировую вообще-то выйти пытается.       — А то по еблу прилетит похлеще, чем от Крика, — прозрачно пригрозил сутулый боец. — Здесь нет Ульфа, «сдаться» не получится. Будешь молить о пощаде, облизывая мне подошву, и уже тогда я может быть и…       И не успел он договорить, как Ульвар сделал еще парочку решительных шагов навстречу, прикрывая собой девушку. Цвия уже было открыла рот, чтобы вновь обругать приятеля, но ее мягко оттолкнули.       — А ты друзей позвал, так как ссышь раз на раз выйти, или вы после планируете где-нибудь собраться, подолбиться друг другу в зад?       — Ты припух? — три лба принялись тушить сигареты, подключаясь к активному «разговору». Ай да Ормсон, ай молодец! «Конченный!» — девичья бы воля, Борисон сама бы втащила придурку с размаху.       — Ты нас петухами назвал? — вежливо уточнил один из дружков Дятла. Сам же Дятел давился в экстазе предчувствия славной драки. Здесь его никто сдерживать не станет.       — Да, повторить? Вы — дырявые петухи. Только и способны четверо на одного?       Парни с расширенными зрачками толкнулись ближе, и Берсерк схватила Волка на шиворот футболки, готовая вот-вот сорваться с места. Но не успела. Стоило только Дятлу на него замахнуться, Ульвар вырвал из кармана кулак с перцовым баллончиком и, направив «дуло» на обидчиков, нажал на ядрено-красную кнопку.       Со змеиным опасным шипением в воздухе возникло тяжелое ядовитое облако экстракта красного жгучего перца. Ранее такой опасный боец вдруг закашлялся, зажмуривая борзые глазенки, согнулся пополам, да принялся, обливаясь слюной, кричать себе в колени какие-то оскорбления. Совсем недавно подошедшие парни теперь тоже покраснели, да закашлялись до резей в ребрах.       И, казалось бы, план дерьмо, но сработал ведь! Как бы не так. Легкий ветер растянул слабое облако почти сразу, захватывая в свои владения и самих Ульвара с Цвией. Берсерк попятилась, часто моргая да задыхаясь подступающим к горлу кашлем. Быть может, если бы они сумели удрать, все и закончилось бы хорошо. Но не закончилось.       Один из обкурышей налетел на нее, сбивая с ног. Вслед за Борисон на асфальт повалили и Волка. Неубиваемая шпана начала-таки свои избиения, которых, кажется, можно было бы с легкостью избежать. Если бы только ни Ормсон.       Вместо того, чтобы сбежать, обозленная шайка, прикрывая лица рукавами своих курток, принялась пинать двух неудачников, продолжая кашлять и тихо сопеть. Они плакали от едких испарений, и все равно продолжали бить.       — «Петухи дырявые», да? — глухой рык Дятла утопал в его потрепанной кожанке. — Долбоеб.       Цвия была с ним солидарна. Горло, глаза, нос, губы и даже уши горели огнем. Слезы текли не прекращая, а тяжелые большие кроссовки неприятно лупили по костям. Девушка кашляла до рвотных позывов, чувствуя, как едва ли не выворачивает собственный желудок наизнанку. А облако все оседало.       Но вдруг все прекратилось. Парни подорвались с места и быстро скрылись за деревьями, тихо перешептываясь. Удары закончились, но легче дышать не стало.       — Ормсон, гондон… — к сожалению, большего сказать не вышло: горло разразилось новым дотошным кашлем.       Где-то совсем рядом закашлял и сам «гандон», будто соглашаясь с коротким оскорблением. Приложив для этого немало сил, Волк приподнялся на локтях, а затем подполз к Берсерку. Они оба плакали, но далеко не от грусти. Тело хоть и болело, но отчего-то парню хотелось смеяться.       Ульвар приобнял девушку да помог подняться, и как только Цвия выпрямилась во весь рост, оттолкнула от себя приятеля, после вновь заходясь в колючем кашле. Неожиданно даже замахнулась для нешуточного удара по лицу, но шустрый успел увернуться.       — Ты чего? — испуганно захрипел Ормсон.       — Я дышать из-за тебя не могу, придурок! — пыхтела Борисон.       Чем больше плакала, тем больше жгли красные глаза. Чем больше они жгли, тем больше плакала. Казалось, точно горсть песка засыпать за веки было бы не так больно, как это.       — Поехали отсюда скорее, — прокашлял в ответ парень, через силу выпрямляя спину. Мышцы пресса ныли похлеще, чем после силовой тренировки с Мистером Ньялсоном.       — Блять, — шикнула напоследок Цвия.       Пара неудачников завалилась в машину и тут же принялась открывать окна. От частого кашля, поднялось давление и начали пульсировать виски. Волк завел автомобиль, и совсем скоро они наконец выехали с места.       — Ты зачем выперся за мной? Этого хотел? — ругалась обозленная девушка. Дышать стало попроще, а холодный ветер, залетавший в форточки, студил красные лица.       — А что, мне нужно было просто смотреть на вас и надеяться, что все обойдется? — огрызался старшекурсник. — Спасибо бы хоть сказал. Дурак.       — О, спасибо! Удружил так удружил.       — Куда тебе? — игнорируя сарказм товарища, коротко спросил Ормсон.       — Туда же.       — Я подвезу, куда скажешь, — вытирая глаза, поспешил убедить боец.       — На заправку, Ульвар, — строго осадила Борисон.       — Ладно.       И наконец парень заткнулся, позволяя девушке спокойно выдохнуть. Машина довольно быстро ехала по дороге, а горячие глаза устало прикрылись веками. Товарищи по несчастью ехали, молчали да думали каждый о своем. Волк сминал кожаный руль, время от времени бросая короткие, но довольные взгляды на приятеля. Горело не только лицо, но и грудь. Ульвар уже давно так не веселился. А последний раз был, кажется, еще до… до Ивара.       А Берсерк, словно обиженная кошка, глядела в окно на пролетающие мимо дома с горящими окнами. Каждый был лучше предыдущего: они выезжали из северного района. Глядела да все думала, почему же сбежал Дятел с дружками. Неужели из-за перца? Но было бы все так, убежали бы сразу. Может, Ормсон че-то учудил?       И на устах вроде как даже начала появляться слабая улыбка, как вдруг внезапный, но правдоподобный ответ болезненно сжал сердце. Пылающие губы испуганно задрожали, а холодные ладони сжали дутые спортивки. «Блять, пожалуйста, прошу, Боже, если ты правда существуешь, пожалуйста», — беззвучно ругались ее уста. Дрожащей рукой Цвия потянулась за деньгами в карман. Ничего, кроме дешевой атласной подкладки найти не смогла. Пусто.       Уже без былого спокойствия, Борисон принялась ощупывать, прохлопывать и рыться в тех карманах, где денег быть и не должно было. Но все напрасно. Везде пустота.       Тысяча триста.       — Что такое? — заметив слишком очевидную смену эмоций в голубых заплаканных глазах, настороженно поинтересовался Волк. Это и отрезвило девушку. Смирившись, Цвия сдержанно обсела.       — Ничего, — безжизненно вздохнула она.       — Ты потерял деньги?       — Просто помолчи, пожалуйста.       Ульвар умолк. Попал в точку с первого раза, но радоваться было нечему.       — Сколько? — все так же спокойно продолжил он. Никакой паники или издевки в голосе не было.       — Забей.       — Бля, да просто ответь, — очередное сквернословие слетело с пухлых губ, но девушке уже не хотелось тому улыбаться.       — Триста.       Ормсон стиснул зубы и едва опустил лицо. Дерьмово. Из-за него же, наверное. Берсерк, не унимаясь, потянулась за рюкзаком. Раз десять перерыла шмотки спортсмена, но ничего так и не нашла. Сумка глухо и чересчур резко отлетела обратно на сидения, и Цвия откинулась на спинку своего кресла. Снова закрыла глаза, чтобы обдумать произошедшее.       — Я верну, — тихо, но уверенно ответит сосед.       — Не нужно, — в голове уже зрели некоторые мысли о «товарище», но Борисон терпела как могла, не желая срываться на невиновном. Если уж обобщать, то она сама дура. Нужно было их сразу же выложить в рюкзак. А нет, так изначально забить болт и вовсе не приходить на эту злополучную тренировку.       — Я, правда, верну, из-за меня же.       Короткий, но многозначительный вздох, ставший коротким ответом.       — Дорогая операция? — а парень все не унимался, и девичье терпение начинало кончаться.       — Че? — Цвия плохо справлялась, призрение на ее лице можно было прочесть с закрытыми глазами.       — Я случайно подслушал вас с Харальдом. Твоей маме нужна операция.       — Нет никакой операции! Я соврал. Ясно? — вот и прорвало. — Давай просто доедем до сраной заправки и наконец разойдемся. Мне не нужны ни твои деньги, ни твоя помощь, ни ты, Ульвар. Нам лучше поодиночке.       А затем — звенящая тишина. Очередной поворот парень едва ли не пропустил, свернул на пару секунд позже, резко и испуганно. Цвия недовольно вжалась в дверь, движимая центробежной силой, а затем оба как ни в чем ни бывало выпрямились и продолжили путь в тишине. Лишь напоследок Ормсон проронил тихое:       — Ясно. Прости.       Борисон громко вздохнула, а затем с силой протерла горящие глаза. Теперь стало еще хуже. Выпалила все как есть и с одной стороны плохого в том ничего не было, правда же, с другой же — некрасиво как-то. Голубые глаза метнулись на лицо Волка. Ульвар был хмурым, но не злым. Явно видел, что девушка на него косится, но не оборачивался. Молча вел машину, внимательно следя за дорогой.       — Я включу музыку? — неловко, словно бы произошедшего минутой ранее и не было, спросила Берсерк.       — Конечно.       Голос Ормсона больше не был похож на голос Ормсона. Напускная серьезность и резкое безразличие казались в какой-то степени даже смешными, но на большее Цвия просто не была способна. Не станет же она извиняться перед ним.       Тонкие пальцы нащупали на магнитофоне тюнер и легко прокрутили его по собственной оси в поисках какой-нибудь станции. Колонки зашипели и совсем скоро знакомая, совершенно неподходящая атмосфере вокруг песня заиграла на весь автомобиль. Громче, чем следовало, солист Outkast принялся размышлять о романтических отношениях под веселые гитарные удары, в то время как Ульвар некомфортно поежился на своем месте.       — Ты можешь взять мои кассеты, — кажется, песня ему не нравилась. И это почему-то нравилось Борисон.       — Не хочу. Вдруг еще что-то не то возьму.       И неожиданно, это позабавило Ормсона. Он тихо усмехнулся, но не повернул головы в сторону приятеля. Могло показаться, что парень обиделся на вспыльчивость Берсерка, но на деле он просто не мог сдаться. Глупые слова так и просились наружу. Но Волк держал себя в руках, ограничиваясь лишь мыслями об одной короткой, но такой важной фразе: «Нам лучше поодиночке».       Цвия слушала задорную музыку и понемногу остывала. Три сотни — капля в море. Да, это почти одна треть, но разве был хоть какой-то легальный способ заработать тысячу за две недели ей? Явно нет. А потому, если она и справится, то со всей суммой разом. И с этими гребанными убытками тоже.       Песня была славной, а за окном начали появляться знакомые дома. Они подъезжали к той самой заправке с горячими хот-догами. К сожалению, сегодня придется обойтись без них. К счастью, совсем скоро она будет дома. В общаге, то есть.       — Голоден?       Как назло, Ульвар вновь прочел девичьи мысли. «Хоть ты шапочку из фольги лепи», — нахмурилась Борисон. Конечно, блин, голодна. Да она бы сейчас фуру сырого мяса за милую душу заточила. Вот только за сегодняшнюю вылазку с Ормсоном у нее на счету простреленный зад, дырявые штаны, отбитые кости, разодранный нос и минус триста баксов. «Ох, нет, о чем я только думаю. Триста девять долларов девяноста центов», — даже мелочи не осталось.       — Нет.       — Я угощаю. Напоследок, ведь, — Волк все же осмелился глянуть на девушку. В глазах Берсерка не было резких протестов или извинений. «Значит, действительно напоследок», — горло сдавило разочарование.       Хотелось согласиться. Господи, как же сильно хотелось согласиться, но это будет уж совсем по-свински. А потому Цвия лишь тихо хмыкнула, да отвернулась к окну. Желудок горел от пустоты.       — Зачем тебе это? — отрицание сменилось торгами.       — Если честно, я сам проголодался, — не главная причина. — И хотел бы просто поговорить с тобой. О себе. Как незнакомец с незнакомцем. А после, если захочешь, и ты расскажешь о себе. И все.       — Все?       — Я не стану донимать тебя в универе поисками и перестану приходить в Асгард.       Автомобиль плавно припарковался на то же самое место, где позавчера Ормсон высаживал Борисон после успешного побега. А затем парень заглушил мотор и поднял серые глаза на голубые. Цвия поспешила отвернуться.       — Хорошо.       Девушка сказала это настолько просто, насколько только сумела. Для убедительности даже плечами пожала. Но стало вдруг как-то грустно. «Ормсон» закончится куда раньше, чем Асгард, долг и бинты. Закончится, толком и не начавшись.       — Тебе один или два хот-дога? — губ Ульвара коснулась слабая грустная улыбка.       — Один, — сейчас и мелкая крошка в горло не пролезла бы. Ну, если бы она не хотела есть, как обезумевший кабан, точно не пролезла б.       — Кола?       — Что угодно, кроме нее, — сморщилась с улыбкой Берсерк, и Волк тихо рассмеялся.       — Я скоро.

***