Manslaughter: Berserk

***

      — Хочешь?       — Хочу, — чуть ли не перебивая приятеля, выпалила Цвия. Ульвар тут же коснулся шнурка на своих спортивках, задирая футболку, и Берсерк испуганно его одернула: — Но я не собираюсь раздеваться на улице, — оголенный дюйм подтянутого торса вновь задурил девичью голову. — Тем более здесь. В Асгарде в туалет зайдем, там и переоденемся.       — Ладно, — безразлично пожал плечами Волк.       Облегченно выдохнув, девушка отвлеклась на более важное дело и сняла со спины рюкзак. Уже в привычном жесте расстегнула надоедливую молнию, да с легким отвращением покопалась в вещах Ормсона. Тот с неуемным любопытством выглянул из-за хрупкого плеча в чужую сумку, но неловко осекся, стоило ему случайно заметить в тонких пальцах шуршащий конверт, набитый деньгами. Краем глаза увидев, как тень знакомого за спиной дернулась, Борисон тут же спрятала сумму обратно, приплотнив чужой одеждой посильнее.       — Идем, — опять сухо скомандовала девушка, поднимаясь во весь рост. Как и всегда, Ульвар молча последовал за Цвией.       Берсерк легкими прыжками, поднялся по лестнице, игнорируя полуживых посетителей дома у входа, которых ужасно корежило то ли в какой-то болезненной агонии, то ли в невероятной эйфории. Волк в который раз не смог сдержать своего робкого удивления, нехотя замирая на месте, разглядывая очередную не самую живописную картину, но тут же был пойман за воротник, как непослушный щенок.       — Не отставай, Ормсон, — недовольно прошипела Борисон. Дом Карсона — не музей. Дурак только зазевается, как его тут же поймает кто-то другой. Более опасный и хрен пойми с какими еще намерениями.       — Иду-иду, — непослушно вырвался приятель.       Дверь распахнулась прямо перед их носом, выпуская целое облако зловонного дыма и одного щуплого бедолагу. Какой-то опасный на вид громила выпихнул его из дома, грозя средним пальцем и парочкой «ласковых» — самое радушное прощание, на памяти Цвии. После, уже обращаясь к новым посетителям, незнакомый бульдозер сально улыбнулся, с наигранной услужливостью приглашая войти.       — Прошу, — выплюнул в девичье лицо свой двухнедельный перегар мужик, и Борисон поспешила внутрь.       А там все как будто было еще хуже. В глазах резало от резких запахов, какие, кажется, никто вокруг уже и не мог различать. А в горле вновь знакомо дребезжали громкие биты. Действительно боясь отстать хоть на метр от товарища с очень сомнительными связями, Ульвар осторожно сжал край его ветровки, да с такой силой, что ткань слабо скрипнула. Вновь лестница, вновь обилие наркоманов, вновь голые женщины.       — Что тебе здесь нужно? — тут же задал волновавший темноволосую голову вопрос Волк, и Берсерк тут же обернулась.       Голубые глаза сначала чуть недовольно сощурились, а затем с презрением оглянули второй этаж. Здесь коридор был посвободнее, но не менее опасным для этого дотошного. Да и увидит еще случайно ее. Без маски, с унизительным долгом на руках. Все еще невыплаченным долгом.       Представшая перед лицом картина скривленного в высокомерной насмешке Ульвара заставила вновь повести плечами, проверяя прочность завязки обтягивающих грудь эластичных бинтов. Облаченная в кожаную перчатку рука подергала сначала ручку одной двери, затем другой и третьей, пока наконец не нашла открытую комнату. Ванная. К сожалению, не пустая, но, наверное, самая безопасная здесь.       Внутри сидели где попало две полуголые девушки. Буквально полуголые: если на плечах еще и висели какие-то откровенные тряпки, то ниже пупка даже обуви не было. Они чертили тонкие дорожки на раковине, да тихо стонали, словно от самой неприятной боли.       Убедившись в общей сносности помещения, Цвия взяла под руку Ормсона и запихнула того внутрь.       — Я за тобой вернусь.       — Что? А мне что здесь делать? — тут же округлил испуганные глаза парень. В легком отвращении Борисон вновь проползла взглядом по наркоманкам.       — Что хочешь. Только не додумайся с ними нанюхаться.       — Я с тобой пойду…       — Нет! — моментально пресекла попытку непослушания Берсерк грубым толчком в мужское плечо. — Сиди здесь и не высовывайся. Пожалуйста.       Ульвар замер, отчего-то удивленный искренностью в просьбе приятеля, и все-таки послушался. Цвия закрыла дверь и глухо вздохнула. Почему-то оставлять его здесь совсем не хотелось, но так будет лучше. Нельзя, чтобы такой здоровый лоб здесь шатался по коридорам, еще влезет куда.       Стиснув покрепче челюсть, Борисон подошла к крайней, слишком тяжелой на вид двери и сняла ненавистную маску. Она уже была влажной от ее собственного пота. Насупив густые брови посильнее, Цвия стиснула ту в кулаке, да дернула очередную ручку.       В это же время Ормсон, прожигая в дверном косяке дыру, послушно ждал товарища, даже не представляя, как долго ему придется это делать. Неожиданно он вдруг почувствовал, как ледяная, будто неживая, мокрая ладонь коснулась его собственной. Пальцы брезгливо дернулись, и парень одернул руку, оборачиваясь на ближайшую длинноволосую. Несмотря на их чересчур откровенный вид, все, что испытывал к ним Волк — жалость и отвращение. Хотя нет, в первую очередь было именно отвращение.       Увидев незнакомое ранее сопротивление, одурманенная незнакомка расплылась в обессиленной улыбке. Одной холодной ладонью приподняла край своего рваного топа, оголяя измученную грудь, а другой — сжала ее в попытке соблазнить.       — У меня нет того, что вы хотите, — тихо подал голос Ульвар. Странное ощущение сковало плечи. Он словно бы говорил с тем, с чем говорить было нельзя.       — Врешь, — неожиданно выплюнула сухими губами ближайшая.       Подрагивающая слабая ладонь потянулась к шнуркам на мужских спортивках. Парень замер в исступленном удивлении.       — Знаешь, как сильно после кокса хочется секса?

***

      — Какие люди! — хрипло засмеялся Карсон.       Мужчина лежал на диване, раскинув по бархатной спинке свои крепкие руки. В одной покоился стакан с виски и уже подтаявшими кубиками льда, в другой — тлеющий план. А у широко распахнутых колен вяло вертелся какой-то симпатичный молодой парень. Удивляться было нечему, Цвия могла лишь посочувствовать.       — Ты принесла мои деньжата?       — Принесла, — грубо отозвалась на слабый лепет пьяного мужика Берсерк. Она и сама любила выпить, но в такой атмосфере все, чем бы ни занимался ее «кредитор», вызывало бы дикое отвращение.       — Косарь? — с резкой серьезностью усилил свой тон он.       — Да.       Девушка сбросила с плеч рюкзак, подбираясь еще ближе. В ответ на ее движения зашевелился и юный развратник. Темноволосый парень слабо закусил губу, и Борисон недовольно сморщила нос.       — Брысь, — с неподходящей словам улыбкой, спокойно приказал Карсон, прогоняя любовника.       Цвия хмуро проследила за тем, как тот медленно уполз куда-то в угол комнаты, и только после скрипнула молнией. Едва не вывалив спортивную форму Ормсона наружу, достала конверт, а затем протянула мужчине напротив.       Карсон взял косяк в зубы и принял «подарок» освободившейся рукой. Двумя пальцами осторожно приоткрыл сверток, а затем моментально нахмурился.       — Заебала со своей мелочью. Еще бы монет додумалась докинуть, — пробубнил тот с самокруткой на губах.       — Я тебе не банкомат. Что есть, то и даю.       — Сколько тебе еще осталось?       — Не делай вид, будто не знаешь. Тысяча двести.       Сладкое число расплылось по ранее хмурому лицу улыбкой. Карсон любил деньги, ведь после смерти сына только они у него и остались. Еще во время судебных процессов с отцом Цвии, он развелся со своей женой, и тогда его жизнь превратилась в самый настоящий кошмар. Хотя для кого-то она могла бы показаться сказкой. Наркотики, выпивка, легкие деньги и много голых подростков. Конечно, не прям подростков, но настолько молодых, что для Карсона они буквально были детьми. Это было мерзко.       Карсон не был придурком, а потому смог нажиться на всем этом и сколотить неплохой бизнес. И конечно же — наркотики. Для кого-то смерть, а для кого-то — вторая жизнь.       Мужчина отбросил конверт на диван рядом с собой и вдохнул новую порцию расслабляющего дыма. После снял с губ двумя пальцами косяк и протянул его должнице. Хотелось взять его, расслабиться, но Цвия лучше после бомжа затянется, чем после Карсона.       — Я завязываю, — соврала она, давясь слюной.       — Ну надо же. Удивила, — с уважением, пусть Борисон и знала, что оно было самым фальшивым, хмыкнул «кредитор». — Может еще чем порадуешь?? Например, тем, что остальное подготовишь к концу месяца?       — Я могу не успеть к концу июня.       — К концу мая, — промурчал мужчина. Цвия же распахнула в изумлении рот.       — Это шутка? — уже шел четырнадцатый день пятого месяца.       Карсон осушил до дна свой мутный, не мытый, кажется, целую вечность, стакан и, звякнув мелкими крошками льда, стукнул им по столу под своими пятками.       — Я тут сеть ресторанчиков покупаю. Мне нужна наличка, — мужчина скучающе обернулся назад, стреляя довольным взглядом в своего юного любовника. Темноволосый женоподобный мальчишка отозвался вульгарной улыбкой, облизывая свою нижнюю губу. Берсерк бы непременно обрыгалась от «радости», если бы только горло не сдавило возмущение.       — Тысячи и двух сотен? На сеть ресторанов не хватает? Ты шутишь?!       Карсон уже без удовольствия обернулся к должнице, но раздражения не показал. Ему хотелось поскорее разобраться с Цвией, а затем вернуться к своей желанной пассии. У чужих причиндалов появилось новое дело, не терпевшее долгих ожиданий.       — Плеснешь еще вискаря, скину до косаря.       С уст едва ли не сорвался трехэтажный отказ, как вдруг Борисон застыла в неожиданном изумлении. Гордость сдавила тело. Руки стали тяжелыми, свинцовыми. Но это была просто бутылка в метре от нее и пустой стакан там же. И двести баксов.       Под тяжелым мужским взглядом, Цвия дернула щекой и стиснула покрепче челюсть. Как-то неуверенно двинулась с места и послушно взяла в руки полупустую бутылку шотландского дорогого «aqua vitae». Она занималась подобным практически каждый день, но отчего-то именно сейчас ощущала себя максимально униженной. Карсон довольно ухмыльнулся, когда девушка наконец подтянула к себе стакан и наполнила его на одну треть, как и полагает вежливой официантке.       Тяжело вздохнув, Берсерк подняла стакан и протянула мужчине. Он неспешно залез в карман и вытянул свой толстый бумажник. Глядя ей прямо в душу, игнорируя долгие секунды увесистый стакан, вытянул две сотни, а затем бросил их на конверт, принесенный Борисон ранее. Но возвращать кошелек на место не торопился. Выудил из него еще какой-то сложенный в несколько раз листок и протянул его Цвие. И тогда они обменялись.       Карсон поднес к сухим губам граненный стакан и сделал свой долгожданный, наверное, самый вкусный глоток алкогольного напитка. Темные глаза хищно наблюдали за тем, как девушка разворачивает какую-то мятую фотографию, и замирает с ужасом на лице.       — Видишь ли, как раз твоих денег мне и не хватает. Нужно подсобрать некоторую сумму. Через две недели назначена моя сделка. Днем двадцать девятого числа я буду ждать от тебя косарь, — деловито пробормотал он. — Я в тебя верю, Борисон.       — Ты ездил ко мне домой, — сдерживая злость, прошипела Цвия.       — «Домой»? Разве там твой дом? Дом, это место, куда возвращаются. Мой дом больше походит на твой, нежели то, что имеешь ввиду ты. И нет, — Карсон поболтал жидкостью в хрустале и скучающе глянул на свои новенькие кожаные ботинки. Их здорово оттенял бедный прикид должницы по другую сторону журнального столика. — Я же не изверг. Знаю, что у твоей мамаши с сердцем проблемы. Я всего лишь навестил Агне. Мы просто поиграли, и я уехал обратно, — как-то даже по-доброму улыбнулся он. На сжатой в девичьем кулаке фотографии ублюдок ел мороженное с ее младшим братом. К счастью, Агне на ней, правда, не был напуган. — Брата ведь у него больше нет. Но если денег до конца месяца не будет, придется твоей мамке потерпеть.       — Не смей ее так называть.       — О, я посмею себе многое, — закончил Карсон, а затем махнул ладонью «питомцу» у стены, приглашая вернуться. Молодой парень тут же сдвинулся с места. — Две недели Борисон.       Цвия выскочила из комнаты так быстро, как только могла, да захлопнула дверь посильнее, так, будто надеялась, что та сможет сорваться с петель и прибить нахрен урода за ее спиной. Дыхание было прерывистым, а руки слегка подрагивали. Если бы прямо сейчас она оказалась на песке в Асгарде, кажется, даже Кабану бы не поздоровилось.       Берсерк прикрыла глаза в попытке успокоиться и собрать все мысли в кучу. Холодная ладонь наспех вытерла горящее от злости лицо. Начинала болеть голова. Две недели — последний рывок. Она справится. Что-нибудь придумает. Попросит взаймы у Харальда или Альрика, возьмет пораньше аванс на работе. Разберется. Две недели. Все будет в порядке. Всего две недели и…       — Сука, — не будет ничего в порядке.       Девушка распахнула озабоченные глаза и достала из сумки маску. Было уже насрать на то, насколько она неудобная или сырая. Единственное, что ее сейчас беспокоило — поганые деньги.       Надела балаклаву, поправила на ней отверстия и подошла к двери в ванную. За ней было тихо. Цвия дернула ручку и та, вдруг, не поддалась. Заперто.       В голове возник мутный образ того, как голые «голодные» девушки раздевают Ормсона. Остановятся перед ним на колени, как православные девы пред иконами, а тот с удовольствием и снисхождением в глазах запускает каждой по ладони в их сухие выжженные волосы. Тихо вздыхает и начинает нагло и пошло насаживать тех на…       Борисон было не до шуток, она грубо постучала по двери.       — Занято! — глухо отозвался сквозь толщи громкой музыки знакомый голос.       — Слышь, Ормсон, если сейчас же не откроешь, я тебя здесь, блять, и оставлю.       Еще в самом начале грозного крика, Волк поспешил открыть замок. Прозвучал щелчок и Цвия тут же распахнула дверь. Следом — уперлась в широкую мужскую грудь. Ульвар был одет, а за его спиной пустая комната.       — Где все? — хмурясь, Берсерк все же попыталась разглядеть за глупым приятелем голых девиц, но в ванной действительно было пусто.       — Выгнал, — как нечто суперочевидное, выпалил парень, да пожал плечами.       — Почему? — в недоумении подняла на товарища глаза она.       — Ты ж сказал, я могу делать, что захочу.       Девичьи губы неожиданно дрогнули и Борисон не заметила, как улыбнулась. Стало почему-то так смешно и приятно от безобидности обычного студента напротив. Всего на секунду, но даже та смогла заглушить более серьезную новость, поразившую девушку ранее. А затем густые брови, как обычно, нахмурили лоб. «Никто не говорил о том, что между ними перед этим ничего не было», — подумала, а затем саму же себя прокляла, ругая за то, что вообще об этом продолжает думать, в то время, как думать стоит совсем о другом.       — Идем или нет?       — Ага, — шикнула Берсерк да подтолкнула Ормсона в грудь, заставляя того попятиться. — Штаны снимай, — девушка зашла следом и заперла за собой дверь, а Ульвар лишь удивленно кашлянул.       — Че?       — Через плечо. Ты штанами предлагал поменяться. Или уже передумал? — Борисон остановилась, разглядывая опешившего приятеля, и тот вдруг неловко кивнул.       — Точно. Я сейчас.       Парень быстро, но как-то неумело стянул с себя спортивки. Снял, а затем отряхнул и протянул их девушке. Стоя в метре друг от друга в запертой на замок ванной оба почувствовали одно и то же. Но никто и вида не подал, либо же просто не заметил ничего необычного за другим.       Волк неловко дернул рукой, ожидая, что Берсерк уже наконец примет свои же штаны или хотя бы разденется и сам, но подозрительный пацан в маске не торопился ни с тем, ни с другим.       — Выйти не хочешь? — Ормсон вскинул в замешательстве брови.       — В трусах?       — Тогда отворачивайся, — все начинало походить на глупую неудачную шутку.       — Ты серьезно? — хмурясь, Ульвар поднял руки, вновь демонстрируя свою наготу. — Сдался ты мне. Переодевайся. Я смотреть не буду. Обещаю.       — Ладно.       Ульвар сел на край ванны и прикрыл ладонью глаза. Цвия помахала средним пальцем у чужого лица и, не заметив никакой реакции со стороны парня, спокойно выдохнула. «Пора бы начать доверять людям», — вспомнила девушка доброе наставление Альрика, а затем быстро стянула с ног дырявые спортивные штаны Дьяра. Подобно Ормсону, встряхнула их, выпрямляя, и положила приятелю на колено. Взамен забрала другие и принялась быстро натягивать.       Стоило девушке только поднять резинку на бедра, Волк отнял от лица ладонь и, в попытке разрядить обстановку, с улыбкой спросил:       — Ты бреешь ноги?       — Ормсон, твои слова и цента ссаного не стоят?! Какого хуя?!       — Да успокойся ты. Увидел и увидел. Не умер же, — «Никаких татуировок или больших родимых пятен», — с разочарованием отметил он.       Цвия лишь закатила глаза, недовольно бурча себе под нос очередные нотации, пока Ульвар стал надевать новые чужие штаны. Однако игнорировать увиденное тоже было непросто, и глупые вопросы просились наружу.       — На пловца ты не сильно похож, — стараясь особо не глазеть на друга, начал парень. — Проспорил или… ну, гей?       — Проспорил, — недовольно соврала Борисон. На деле же едва ли не краснела от того, что, вообще-то, уже давненько не мочила свою бритву и, если бы Ормсон вгляделся повнимательнее, мог бы даже не заметить ничего необычного.       — Ясно.       Неловкая попытка узнать о предпочтениях приятеля не увенчалась успехом. Густые брови насупили лоб, а в голове вновь проскакала уже привычная мысль: «И какого черта я вообще это спрашивал? Будто мне есть дело до того, на кого дрочит этот болван».       — Теперь в Асгард?       — Да, — поправляя одежду, раздраженно ответила девушка и отвернулась к выходу. Ульвар встал следом.       Пока девушка возилась с замком, Волк в который раз обратил внимание на их разницу в росте. Она была не такой значительной, и все же — очередная привлекающая черта внешности Берсерка. «Черт».

***

      Опять длинный коридор. Опять маслящая взгляд темнота. Опять шум. Тяжелая дверь распахнулась под девичьей ладонью, и пара приятелей вошли в искрящее ярким светом и насилием помещение. Старый добрый «Асгард» встречал гостей с распростертыми объятиями.       Не отрываясь друг от друга, бойцы подошли к бару: ровно такой же шеренгой, что и в дом­е Карсона­, только за чужую одежду уже не хватались. Берсерк смело перевалилась через стойку и пожала лапу улыбнувшемуся ей Харальду.       — Ульф тебя убьет, — добродушно хмыкнул бармен.       — Я живучий, — довольно сощурилась Цвия.       Заметив за ссутуленной спиной друга уже знакомого незнакомца, громила кивнул и ему, но улыбку все же спрятал.       — Сегодня опять вдвоем?       — Других пар нет? — мгновенно перестроилась Борисон на деловой разговор и, кажется, парень расслабленно выдохнул.       — Есть. Сегодня есть Дятел, Крик и Хрящ, — выбирать партнера — невероятная удача и благосклонность владельцев клуба. И этой благосклонностью Борисон пользовалась не жалея.       — Запиши меня с Дятлом.       — Окей. А…? — бородач многозначительно кивнул в сторону засмотревшегося на бой Ульвара. Девушка проследила за чужим взглядом, а затем хищно усмехнулась, уткнувшись голубыми глазами в приятеля.       — Эй, ты сегодня настроен снова получать по морде? — Ормсон отвлекся и симпатично ухмыльнулся.       — Иди-ка ты к черту, — отозвался его смелый голос.       Цвия тихо посмеялась, а затем вновь обратилась к старому другу.       — С Криком его поставь. Чтоб поменьше выебывался.       — А вы сдружились, как я погляжу, — осторожно заметил Харальд и девушку вдруг осенило. Улыбка сошла с лица так же быстро, как если бы о «тысяче за две недели» она узнала только что.       — Мы с ним не друзья.       — Как скажешь, — безразлично усмехнулся, такой резкой смене эмоций в глазах знакомого бармен, а затем отвлекся на диджейский пульт.       Тонкие густые брови смяли лоб, но за маской того было почти не разглядеть. «И почему «не друзья»?» — Цвия не понимала ни отчего соврала, ни почему ее то так сильно заботило. Они с Ульваром удивительно быстро сблизились. Борисон даже и не заметила, как часто смеялась с его глупых шуток по пути в клуб, стараясь не выдать свой настоящий голос. Более того, она даже планировала, когда встретится с ним в следующий раз. «В среду в Асгарде» — появилось в ее голове не моментом. Девушка представляла себе, как они вновь поздороваются, как она опять назовет Ульвара дураком и как они снова будут хохотать, слушая старые кассеты парня.       Смущенная собственной наивностью, Цвия мотнула головой, насильно отгоняя от себя глупые мысли. «Мы не друзья, потому что я не друг ему», — убедительно решила наконец она, освобождая себя от грузных раздумий.       Сейчас у нее были дела поважнее тупых терок с Волком. Был долг за спиной и пустота в карманах. Именно потому Берсерк серьезно дернула щекой, вновь привлекая внимание Харальда голосом.       — А еще у меня дело одно к тебе есть.       Здоровяк не сразу понял, что девушка обращалась именно к нему. А когда наконец поднял на нее глаза, она неловко наклонилась ближе и заговорила еще тише, волнуясь, что ее услышит Ормсон.       — Сможешь в долг дать?       — Уже? Тебя че, стипухи лишили? — скептически оценил просьбу бармен.       — Нет. Просто нужна сумма кругленькая.       — Карсону? — бородач в недоверии поджал губы.       — Нет. Семье. Операция у мамы, — неубедительно огладила свою якобы внезапно затекшую шею Борисон. Врать совсем не хотелось, особенно на такую тему, но на Карсона в долг парни не дают никому. Бесполезное, а главное неблагодарное дело.       Харальд заметно не поверил другу, но в его случае он мог быть уверен, что просил Дьяр в долг не на наркотики. Наверное, именно это и побудило его согласиться.       — Я могу одолжить три сотни, но только до июня. Летом планы кое-какие намечаются, — Берсерк не очень обрадованно кивнула. «До июня» вернуть долг Харальду она может и не успеть, но будет дерьмовее, если не вернет долг Карсону в срок, поэтому, пока есть возможность, нужно соглашаться. А там за три дня, глядишь, и придумает что-нибудь.       — Спасешь!       — Да ладно, после боя разберемся.       Друзья пожали руки, заключив одностороннюю сделку, а затем Цвия оттолкнулась от барной стойки и, пихнув Ормсона в бок, поманила того за собой, ближе к арене.

***

      — Давай, волчара, вставай! Ну же!       Ульвар лежал на спине, раскинув в стороны дрожащие руки, а перед глазами плавали черные пятна. Голова кружилась, ушах пищало. Он слышал крики Берсерка, даже лучше, чем того хотелось бы. Конечно, поддержка друга безмерно радовала, но от того было еще тяжелее признавать свою слабость. Вставать желания совсем не было, а в горле першил соленый привкус предчувствия рвоты.       Но что-то большее, чем просто чувство стыда за собственную слабость, подавило всю боль, заставляя парня все-таки подняться на ноги. Не очень эффектно, возможно даже немного комично: Ормсон жмурился от головной боли, цепляясь за сетку до белых пальцев, да шатался из стороны в сторону.       Он отпустил ограждение, чтобы подняться еще выше, но рука не отлипла. Волк приложил чуть больше сил, однако пальцы просто не разжимались. Лишь затем парень вдруг заметил на своей руке чужую, посветлее да поаккуратнее. Серые глаза не с первой попытки нашли черную маску.       — Давай, Ормсон. Возьми себя в руки и натяни уже этого говнюка.       Убедившись, что Ульвар ее расслышал, Цвия тут же отпустила мужскую ладонь. Не хотелось показаться слишком странной ни в глазах окружающих, ни для самого приятеля.       Пересилив самого себя, Волк-таки оттолкнулся от сетки, да встал во весь рост. Страх упасть в глазах Берсерка — вот что сейчас действительно движило парнем. Отчего-то так хотелось увидеть в его вечно сквозящих сарказмом голубых глазах одобрение. Может быть даже немного гордости за то, что у него появился такой классный друг, как Ульвар.       Ормсон выпрямился, да поднял уставший взгляд на противника. «Крик» — было неясно, отчего молчаливый уебок так себя прозвал. Ему бы скорее подошло… «Да насрать, господи», — скривился Волк от внезапно пробравшей ребра боли. А довольный мудень напротив вообще чихать хотел на всю предыдущую драку, скорее напоминавшую одностороннее избиение. Не лыбился бы хоть так ради приличия.       Неожиданно зародившийся в горле залп кашля мокро вышел наружу, а затем Ульвар схаркнул до странного неприятную на вкус слюну и выплюнул ту на арену. Бордовая кровь моментально впиталась в серый песок, заставляя парня выпрямить испуганное лицо. Приключений в его жизни, конечно, не хватало, но на внутреннем кровотечении стоило бы остановиться.       Ормсон поднял серьезный взгляд на стоящего в стороне Ульфа и едва заметно покачал головой. Рефери отреагировал моментально, объявляя победу оппонента.       — Крик!       Зал заверещал, захлопал, а за ссутуленной спиной тишина. Оборачиваться не хотелось: было страшно увидеть за собой пустоту. Однако и не пришлось.       — Вылазь давай, живая легенда ЮФС.       Берсерк стоял все там же, довольно прищурив свои холодные голубые глаза в горестной улыбке. Правда, сейчас они казались быть может чуточку теплее обычного.       Поджав собственные губы, Ульвар свел брови к переносице. Хуже разочарования со стороны друга может быть лишь разочарование в самом себе. И уже оно грызло душу по полной.       Борясь с тошнотой, Волк перебрался через двухметровую сетку, а затем едва ли не свалился с ног, приземлившись в шаге от девушки. Борисон подхватила под руку своего приятеля, выпрямляя того во весь рост. Прохладная ладонь похлопала по влажной горячей спине.       — Ты как?       — У меня кровь изо рта. Кажется, этот долбоеб мне почки отбил, — Ормсон щурился от мнимой боли, пробравшей живот. Не было до конца ясно из-за чего в итоге девушка засмеялась: из-за неожиданного ругательства из уст приятеля или из-за его остальных слов.       — Почки ближе к позвоночнику, балда. Крик тебе губу разбил, оттого и кровь во рту, — без нервов и страха пояснила Берсерк. — Зубы на месте?       Боль в животе действительно поутихла, и на ее место пришла неловкость. Ульвар тихо вздохнул и аккуратно провел окровавленным языком по каждому зубу сначала верхнего ряда, а после и нижнего. Ниже пупка приятно дрогнуло от глупого желания коснуться своим языком чужого, и Цвия тут же отдалилась. «Это еще что такое?» — распахнув глаза в неуместном удивлении, отвернулась она.       — На месте.       — Хорошо, — кивнула Борисон, выдавив голос пониже. — Ладно, теперь мой черед. Хоть кто-то же из нас должен сегодня победить, — Берсерк встряхнула свои плечи и размяла шею. Затем шумно расстегнула молнию ветровки и, сбросив ее с себя, отдала в руки Волку.       — Если выиграешь, с меня ужин, — наблюдая за девушкой неожиданно пробормотал Ормсон.       Прозвучало максимально безобидно, но почему же тогда щеки так зарделись?       — Если останется, чем его жевать, — ответила Цвия и парень расплылся в слабой улыбке, наконец замечая, где именно треснула его губа.       Новых бойцов наконец объявили. Берсерк ловко перебралась через забор и спрыгнула в серый круг. Напротив приземлился высокий, но тощий тип. Дятел не был в этих стенах новеньким, но дрался не часто. Чаще проигрывал и залегал на дно на недели. А после возвращался, чтобы попытать свою удачу вновь. Однажды Борисон уже доводилось одержать над светловолосым победу, но за полгода он заметно изменился. Чуть поднабрал, сделал парочку новых татуировок на своих длинных ногах и, пожалуй, стал как-то поувереннее. Или же все дело в девушке? Неужели трусит?       Нет. Только не после того, что узнала от Карсона. Победа будет ее, чего бы то ни стоило. Ей нужны те деньги, что сейчас шелестят под куполом медного подноса.       Как только рефери подал сигнал, Дятел рванул с места, в мгновение ока оказываясь перед Цвией. Вместо привычных кулаков, в нее влетели две цепкие жилистые руки и крепко впились в плечи. Берсерк даже вырваться не успела, не говоря уже о том, чтобы изначально увернуться от чужих лап. Белобрысый соперник разогнал свое узкое бедро и на всех скоростях попытался вмазать по раздражающей черной маске. Если бы в последний момент боец не подставила под лицо свои ладони, ее бы выносили через ворота.       На неудаче Дятел не остановился, просто продолжил бить Берсерка своим коленом, в попытке раздробить ее защиту. Но девушка не собиралась ждать, когда то произойдет. Голенью подбила опорную ногу противника, валя того на песок.       За спиной заверещали, подбадривая, голоса кровожадных зрителей. Подбираясь по чужому барахтающемуся телу все выше, Борисон удерживала оппонента под собой, пока не доползла до самого лица. К счастью, ударить его по челюсти Цвие удалось скорее, чем парень додумался сбросить ее с себя крепким пинком по печени. Раз, второй, третий — все было хорошо, пока Дятел не схватил девушку за ворот футболки.       Дятел был знаком с Берсерком не понаслышке. Им действительно доводилось драться в прошлом, однако парень ненавидел этого мерзавца в маске не за обычную драку. Ведь тогда, полгода назад, в тот самый злополучный день, когда стонущую Борисон со сломанной рукой Харальд выводил через ворота, именно его брат победил в бою. И именно брат Дятла прямо сейчас гниет в колонии общего режима где-то на северо-западе страны из-за жалкой дворовой шахи. И не зря ведь морду свою стыдливую прячет. Боится.       С коротким резким ревом, парень вбился лбом в чужой выпирающий под тканью нос, и Берсерк вдруг послабел. Пополз назад, испуганно хватаясь за свое поломанное рыло. «Поделом ублюдку», — горело в расширенных, едва ли не выпадавших за радужку зрачках Дятла. Подлетев к уже заведомо проигравшему бой неудачнику, боец схватил оппонента за растянутый воротник и поднял, точно полудохлую дворняжку.       Маска стала еще более противной как на запах, так и на ощупь. Хотелось поскорее выползти за сетку, пусть и проигравшей, уже практически было без разницы, и наконец снять эту потрепанную балаклаву, да умыть уставшее лицо. Цвия ждала последний удар, что заставит ее сознание на минут пять покинуть тело, но Дятел не спешил махать кулаками. Его крепкая хватка неожиданно зацепила низ маски и резво дернула выше.

***