Manslaughter: Berserk

***

      «Ну и морда», — разделяя радость приятеля, хмыкнула Цвия, приникнув к шершавому дубу. Под маской теплилась мягкая улыбка, а в груди было отчего-то так трепетно.       Ногти вцепились в толстую кору дерева, как только девушка осознала, что сердце ее уж слишком подозрительно быстро бьется. Брови тут же нахмурили лоб, а голубые глаза обернулись привычным холодом и непоколебимостью: во всяком случае, так хотелось думать самой Борисон.       Тренировка подходила к концу, как и последняя игра. Цвия не знала ни счета, ни игроков, но в правилах разбиралась, и этого было достаточно, чтобы с интересом наблюдать за Ормсоном. Девушка следила за ним уже достаточно давно, около получаса, наверное. А потому и видела заметную разницу в игре знакомого до и после их короткой неловкой встречи. Если сначала он по полю едва ноги волочил, то сейчас скакал, как первокурсник на зачетной сессии. Забрасывал мячи, далеко не все в цель, редко передавал кому-либо передачи, и при каждом удобном случае цеплялся за кольцо. Выебывался как мог, за что отхватывал смехотворные замечания от своего тренера и команды.       Борисон смеялась с балбеса, да тихо завидовала. Она с детства мечтала о каких-нибудь секциях, но те были либо дорогими, либо неинтересными. Когда была помладше, играла с Дьяром — своим старшим братом — и его друзьями. То в футбол, то в волейбол, то в баскетбол. И этого было более чем достаточно. Но после его смерти, все закончилось. И игры, и друзья, и беззаботное детство. Зато появился Карсон.       И вот опять: из-за какой-то чуши, Цвия погружается в свои самые печальные воспоминания.       Когда ей было пятнадцать, Дьяр ушел на очередную вечеринку. Брат был крутым парнем, с отличным чувством юмора и кучей друзей, но очень любил выпить. И Цвию. В тот самый день он, перед тем как вернуться домой, написал, что нашел для нее кое-что очень классное, кое-что, что ей обязательно понравится. И, видимо, Дьяр так торопился показать это нечто, что по глупости решил срезать дорогу. Перешел в неположенном месте, а Хакон, сын говнюка Карсона, не успел затормозить. Сбил насмерть Дьяра, так еще и сам умудрился скосить руль так, что машина дважды перевернулась. У придурка остановилось сердце.       Судебные разбирательства растянулись на года и требовали денег. Отец старался, брал кредиты, нанимал хороших адвокатов, чтобы в итоге полгода назад проиграть. Помимо всех прочих долгов, на семью Борисон повесили и плату за моральный ущерб семье Карсона. Ситуация не сахар, а главное и винить некого. С одной стороны, семья Хакона, так же, как и ее собственная, потеряла ребенка. С другой стороны — десять тысяч долларов.       Тонкие пальцы вытянули наружу маленький деревянный оберег на кожаном шнурке, а затем огладили резной рисунок, с горечью вспоминая брата. Обычный сувенир из Дании — вот то «нечто», что так стремился подарить младшей сестре пьяный Дьяр. Тихо вздохнув, девушка поцеловала подвеску, а затем спрятала ту обратно под одежду.       Цвия не сломалась. Еще со старшей школы, понимая, к чему все ведет, серьезно взялась за учебу. В итоге сумела поступить в отличный университет в большом городе. С хорошей стипендией, которая полностью покрывала расходы на учебу. Родители ею очень гордились — особенно отец — но были вынуждены уехать в другой штат, продав свой дом в Чикаго. Так Борисон и осталась одна. Совершенно чужая в своем родном месте. Стала снимать койку-место в общаге женского пансионата, устроилась на вечернюю подработку в кафе. И научилась жить по-новому.       Пользуясь новообретенным одиночеством сполна, решила соврать родителям о размере ежемесячных университетских выплат, чтобы долг Карсону взять на себя, хотя бы чуть-чуть облегчая семейную ношу. Вместе с тем обрекла себя на путь тернистый. Но была готова. Ей не хотелось, чтобы маленький Агне, ее младший брат, прожил такую же бедную жизнь, как и она сама.       И, кажется, Цвия справлялась. Сегодня день стипендии, а в рюкзаке предпоследняя тысяча. В следующем месяце, если очень повезет, все наконец закончится. И Асгард, и драки, и травка. И Ормсон?       Просвистел свисток, провозглашая конец занятий, и уставшие спортсмены, довольно хлопая друг друга по плечу, устремились в сторону раздевалок. Прикусив нижнюю губу, Цвия нахмурилась чуть сильнее положенного: переживала, что Ульвар уйдет. А почему? — Сама себе сознаться не могла. И, как назло, только сейчас Борисон заметила Матису.       Блондинка поднялась со скамейки и, словно кошка, медленно поползла к парню. Ормсон тоже шел к ней навстречу. Живот скрутило странное чувство зависти. «Наверное, здорово, когда можно не париться насчет денег. Покупать любую косметику, делать модный маникюр и высветлять свои волосы, пока не надоест. Цеплять любых парней», — Борисон не нужны были «любые», но вдаваться в подробности она не смела. Матиса аккуратно протянула ладонь Ульвару, но он не взял девушку за руку. Волк забрал свои вещи со скамейки за ее спиной и, что-то сказав, помахал ладонью и убежал.       Захотелось злорадно расхохотаться одногруппнице в лицо, хотя ничего особенного она не сделала. Да, была выскочкой и прямой конкуренткой в учебе, но Матиса была обычной девушкой, желающей любви. И прямо сейчас эта любовь с улыбкой на лице бежала к Берсерку.       Цвия и сама не понимала, отчего этот дурак к ней так тянется. Но видя горящие серые глаза, привыкала. Хотелось ловить их на себе все чаще.       Убедившись, что никто из команды за ними больше не следит, Борисон приблизилась к сетке, а Ульвар прицелился и перебросил свой рюкзак через забор. Девушка, без лишних просьб, поймала сумку. А затем напротив нее приземлился и парень. Запыханный, мокрый, но почему-то такой красивый.       Выпрямившись, Ормсон потрепал свои распущенные волосы, а затем вопросительно кивнул.       — Ну и чего хотел?       — Я? — удивилась, точно оскорбленная, Берсерк. — Не ты ли меня вчера по универу искал?       — Не я, — хмыкнул в ответ парень, забирая из женских рук свой рюкзак.       — Да? Ладно. Тогда я пошел.       И, в попытке доказать серьезность своих намерений, Борисон поправила свой ранец на плече, а затем развернулась и устремилась прочь. Внутри горела надежда, что ее остановят, и Ульвар это непременно сделал.       — Да ладно, я шучу. Ты сейчас в Асгард? — на девичьих устах появилась слабая улыбка и Борисон, натянув на лицо безразличие, обернулась.       — Ага.       — Я с тобой.       Голубые глаза довольно сощурились. Она знала. Ради этого Цвия сюда и пришла. Девушка сбросила с плеча старый рюкзак Дьяра и расстегнула шумную заедающую молнию. Достала небрежно запиханные внутрь шмотки и бросила их Волку. Парень едва успел поймать чужую одежду.       — Что это?       — В этой футболке ты на гея похож. Переоденься.       Ормсон добродушно усмехнулся и бросил собственную сумку себе под ноги. Затем на нее упала одежда Дьяра, а после и баскетбольная форма. Голубые глаза неловко мазнули по полуголому телу. Сейчас мужская нагота почему-то Борисон не раздражала. Ульвар натянул на ноги дутые спортивные штаны с белыми полосами по бокам, а затем надел и футболку Дьяра. Даже для него она была чересчур большой — старший брат любил свободную одежду.       — Великовата, — оттянув ткань на груди, Ормсон слабо подергал майку, демонстрируя насколько девушка ошиблась с размером.       — Ты просто дрыщ, — отмахнулась она. Сейчас, когда Волк больше не выглядел как придурок, смотреть на него без глупых мыслей было тяжело.       — Да? Свои банки покажи, ну-ка? — расслабленный парень пару раз похлопал девушку по бицепсам, а та поспешила отмахнуться от горячей хватки.       — Отъебись, — на самом деле, мужские руки не были такой уж большой проблемой для Цвии.       Ульвар тихо посмеялся и все-таки отстал.       — Идем, — отвернулась Борисон.       — Эй, погоди, дай я форму тебе в рюкзак засуну. В моем уже места нет, — Ормсон протянул комок своей сырой одежды, и Борисон мгновенно скривилась и двинулась дальше, направляясь прочь от стадиона.       — В задницу себе засунь. Хочешь мне все учебники провонять?       — Почему сразу провонять?       Но вместо ответа, в лицо парня прилетел старенький, почти пустой рюкзак. Волк хмыкнул и быстро запихнул одежду внутрь. Лишь тогда, вдруг осознав, что только что бездумно бросила в практически незнакомца тысячу баксов, девушка торопливо обернулась и отобрала свою сумку из рук Ормсона. Смирив Ульвара коротким строгим взглядом, Цвия хмыкнула и обернулась, уходя дальше. Спортсмен криво улыбнулся и молча последовал за странным приятелем.       Шли они в полной тишине, лишь изредка оборачиваясь друг на друга. Берсерк и Волк спустились в какой-то сквер и спешно брели к перекрестку в конце улицы. Ульвар молчал, отчего-то не решаясь заговорить с невысоким парнем впереди, да прожигал дыру в его затылке. Закат как-то чересчур быстро подходил к своей кульминации — вечерним сумеркам.       — Давай быстрее. Автобус будет через пять минут, — шикнул голос впереди.       Ормсон, вынырнув из коротких, каких-то личных размышлений, поднял на Борисон глаза и чуть замедлился.       — Может тогда на машине?       — Ага, не хватало мне еще машину твоего бати заговнять, — глухо отозвался Берсерк, вновь отворачиваясь от Ульвара.       — Почему бати? У меня своя.       «Своя» — удар ниже пояса. Цвия, кажется, и забыла, что болван за спиной не из бедной семьи.       — Ладно, но за химчистку я платить не буду.       — Что ты собрался в ней делать?       Девушка не ответила. Резко обернулась и кивнула головой, молча приказывая парню вести ее в нужное место. Ормсон, вновь наткнувшись на голубые глаза, умолк и, не сумев сдержать очередной смешок, направился обратно к универу. Не верилось: они снова вместе.       Зажглись фонари. Совсем скоро небо покрылось бурыми пятнами, от былого заката не осталось ни следа. Пара приятелей спустились на просторную парковку при университете. Среди сотни пустых парковочных мест стояла уже знакомая коричневая шевроле. «Так она оказывается его», — неловко нахмурилась девушка. «Парни обычно любят болтать о машинах, нужно что-то сказать».       — Неплохая тачка.       — А то, семьдесят восьмого года. Антиквариат, — тут же возгордился Ульвар, и Цвия выпрямила спину, осознав, что нащупала нужную точку соприкосновения.       — Старье.       — До ста пятидесяти миль в час разгоняется без проблем, — «Ничего себе». — Но и стоит почти тридцать кусков, — «Нихуя себе».       — Может пешком все-таки?       — Садись уже, — Ормсон закатил глаза и бухнулся внутрь.       Цвия неловко повела плечами, проверяя насколько крепко натянуты бинты на груди, а затем открыла дверцу и аккуратно села на сидение рядом.       Внутри все было так же, как и позавчера. Только неловкости как-то побольше, как и места для ног. Девушка уместила между колен свой рюкзак и пристегнулась. Волк самодовольно хмыкнул, разглядывая причудливого, а затем провернул ключ зажигания и завел автомобиль. Берсерку не часто доводилось ездить на машине. У родителей ее не было. Поэтому если Цвия и каталась, то лишь иногда, с Дьяром и его друзьями. Но и такие мероприятия были дичайшей редкостью.       Ульвар вдруг забросил свою руку за спинку кресла, на каком сидела Борисон, и стал выезжать с парковочного места, глядя в заднее стекло. Стало как-то неловко и волнительно, и Цвия украдкой взглянула на соседа. В одежде Дьяра Ормсон выглядел очень даже ничего, да и руки у него красивые. Крепкие, с едва видневшимися венами. Их хотелось случайно потрогать, проскользить подушечками пальцев, очерчивая каждый мускул, ощутить шершавость мужских ладоней. «О чем я только думаю?», — вдруг мотнула головой девушка, а затем поспешно отвернулась к окну. Ульвар наконец выехал, переключил скорость и обернулся к лобовому стеклу, отпуская спинку кресла.       — Может музыку включим?       — Попсу не слушаю, — моментально отчеканила Борисон.       — Славно, тут такого нет. Глянь в бардачке кассету. Выбери что-нибудь на свой вкус.       Цвия скептически осмотрела полку у своих колен и осторожно открыла кожаную дверцу. Бардачок резко распахнулся и внутри показался с десяток кассет. Перед лицом мелькали разные яркие и не очень обложки альбомов, но видеть их было непривычно. Сейчас все слушают музыку на дисках. А тут кассеты. «Чудной какой-то», — нахмурила девушка брови, вытягивая из груды кассет что-то знакомое.       — Любишь металл? — девичьи уста растянулись в улыбке, когда она увидела любимую кассету старшего брата с двумя симпатичными девушками. «Bloody kisses». Дьяр всегда говорил, что та, что выше, его будущая жена.       — Иногда слушаю, — на устах парня появилась такая же мягкая ухмылка. «Очередная точка соприкосновения».       Цвия продолжила рыться во многообразии музыкального вкуса Ормсона, пока вдруг не наткнулась на какую-то странную кассету в потертом футляре. На малярном скотче, склеивавшем длинную трещину на пластике, было написано синей ручкой «Дубль 4». Борисон осторожно достала интересное «сокровище» и вставила его в магнитофон. Ульвар приготовился, что сейчас зазвучит один из популярнейших хитов готик-металла, но вместо этого из динамиков донеслись первые аккорды акустической гитары.       — Выключи, — от былой улыбки не осталось ни следа.       — Почему?       — Потому что. Выключи!       Девушка не успела ничего сделать, как парень тут же нажал на красную кнопку и магнитофон выплюнул кассету. Взволнованная ладонь тут же споймала «сокровище» и грубо бросила то на задние сидения.       — Что такое? — раздраженная чужой резкостью, Цвия недовольно нахмурила лоб.       — Ничего. Поедем без музыки. Осталось недолго.       — Здесь направо, — быстро скорректировала Борисон.       — Здесь прямо.       — Нужно кое-куда заехать перед Асгардом, — уже без настроения объяснила Берсерк.       — Куда?       Большие руки заскользили по автомобильной баранке, и машина послушно свернула направо.       — Неважно, — тихо буркнула девушка, захлопывая коленом бардачок.       Приятели вновь погрузились в какое-то глупое странное молчание. Время от времени Борисон предупреждала о каких-то поворотах, но в конце концов умолкла.       — Прости, — неловко и как-то уже не в тему отметил Волк. Берсерк дернула бровью, но дуться перестала.       — Да забей.       Девушка глухо вздохнула: на Ормсона она и не обижалась. Кроме того, и думала совсем не о том. В облаченной в маску голове кружилась одна глупая надоедливая мысль, которую, как казалось Борисон, вслух она бы никогда не произнесла. И все же, растаяв от неловкого мужского извинения, Цвия разомкнула обтянутые черной тканью губы.       — Та девчонка, что была с тобой на поле… — тонкие пальцы нервно трепали облезлый металлический замок синей ветровки. Берсерк как-то неуютно поежилась на своем месте, отвернулась к окну, а затем на выдохе все же решилась спросить: — Вы с ней встречаетесь?       — Нет, мы случайно вчера познакомились, — парень чуть поджал губы и незаметно взглянул на приятеля. — Понравилась?       — Нет.       Борисон умолкла, а Ормсон перехватил руль покрепче. «Блять, теперь это странно выглядит», — осознала девушка, неловко поправляя рукава.       — Ну, может совсем немного.       Ульвар выдохнул. Его ранее напряженные плечи спокойно опустились: нечто странное, вдруг сжавшее ребра, отступило. Нечто, напоминающее надежду.       — Если хочешь, могу вас познакомить, но, кажется, ей нравлюсь я, — расслабленно расплылся по сидению Волк. Мужские колени раздвинулись чуть шире. Цвия кивнула в ответ с уважением:       — Везунчик.       — Был бы с этого прок, — честно вздохнул парень.       — Не любишь блондинок? — девичьи уста натянули слабую ухмылку. — Тут за поворотом тормози.       — Не люблю болтливых.       Борисон хотела было задать еще какой-то вопрос, но почему-то осеклась.       — Ясно.       Ормсон методично припарковался на углу улицы и заглушил мотор. Странное традиционное молчание, точно внезапный вакуумный купол, опустилось на пару. И губы к чему-то добавили:       — И брюнетки мне нравятся больше.       Берсерк усмехнулась, а Волк вновь дернул плечами, надеясь, что не сказал ничего странного. По правде говоря, у Ульвара не было каких-то определенных стандартов. Были лишь темные тонкие брови приятеля, время от времени хмуро выглядывавшие из-под надоедливой маски.       Цвия отстегнула ремень и вышла из машины, а Ормсон послушно последовал за ней. Девушка надела свой рюкзак, наблюдая за тем, как парень закрывает автомобиль, а затем двинулась в направлении северных улиц.       — А тебе? — догоняя друга, поинтересовался Волк.       — Не знаю, — Борисон пожала плечами и беззаботно улыбнулась. На деле же в ее голове загорелось волнение, требующее как можно скорее придумать ответ. — Темненькие, наверное. Как твой приятель, — на всякий случай добавила она, чтобы спортсмен уж наверняка не подумал о себе.       — Флок? Тебе нравятся парни?       — Че? Нет! Просто… сильные… — ранее уверенный голос превратился в невнятное бормотание, словно девушка и сама удивлялась тому, что говорит.       — Сильные? Любишь постарше?       — Э-э…       — Мамочки?       — Какие...? Нет! — «пацаний» голос пискнул смущением.       — В твоем возрасте это модно. Я не собираюсь осуждать.       — Не нравятся мне ничьи мамы, — шикнула девушка, хмуря краснеющий лоб.       Ормсон по-доброму рассмеялся, но ничего не добавил. Ему и самому стало как-то неловко, потому парень осмотрел место, в каком они оказались.       Не самый благоприятный райончик: невысокие слипшиеся между собой домишки в два-три-четыре этажа, тесные переулки, бродячие кошки, пустые улицы. Здесь пахло бедностью и плесенью. Ульвар часто видел похожие места в фильмах, но редко бывал в них в реальности. Как-никак, а гетто не лучший вариант для вечерних прогулок.       Серые глаза проскользили по округе, а затем остановились на узкой спине, облаченной в тонкую синюю ветровку. Между ними все еще был один незакрытый вопрос, какой парень вот уже полчаса боялся задать. Пару раз сжав и разжав кулаки, Ормсон встряхнул руки и засунул ладони в карманы спортивных штанов. Внутри нашлось пару залежавшихся фантиков от жвачек и оторванный уголок от презерватива. Ульвар чуть нахмурился, брезгливо выбрасывая весь мусор в ближайший развернутый по переулку бак, а после тихо откашлялся, настраивая голос на волнующий его разговор.       — Так и откуда ты знаешь мое имя?       — Я знаю твое имя? — не оборачиваясь, удивился Берсерк.       — Ты шутишь? — густые брови обиженно насупились.       — А, точно, — пацан обернулся и щелкнул пальцами, направляя указательный на Волка. — Кальф?       — Хуяльф, — Ульвар слабо шлепнул девушку по ладони. — Ты знаешь мою фамилию.       — И? — брюнетка вновь скучающе обернулась к приятелю спиной, продолжая бездумно топтать к дому Карсона.       — Сними маску, и давай познакомимся нормально.       — Она была на мне до тебя, останется и после, — Борисон едва повернула голову, лишь для того, чтобы видеть краем глаза парня за собой. — Я надел ее не просто так.       — И как мне с тобой общаться?       — А прямо сейчас мы что по-твоему делаем? — вновь шикнула Цвия.       Ормсон как-то потерянно пожал плечами, догоняя девушку. Машин в этом районе было совсем не видно, а потому парень вышел на проезжую часть.       — Вот и все, — важно подытожила девушка, желая стать последним голосом в этом странном споре.       — Тебе нравится командовать, — спокойно проконстатировал как факт Ульвар, вгоняя Берсерка в легкую краску.        — Слабо помолчать хотя бы минуту?       Спортсмен расплылся в довольной улыбке, вдруг оживившись. Вопрос показался ему отличной темой для последующего разговора.       — Ты хочешь поиграть со мной в «Слабо»?       — Я хочу, чтобы ты заткнулся. У меня уже голова от тебя гудит.       И на удивление, Ульвар послушался. Волк промолчал, отвернувшись и даже спустя какое-то время не повторил попытку завести новый разговор. Может быть девушке стоило бы забить на это да возрадоваться, но почему-то стало только хуже. Легкий укол совести побудил вновь подать голос:       — Обиделся?       В ответ прозвенела тишина, да где-то вдалеке враждебно заорала дворовая кошка. Голубые глаза едва закатились за веки, и Цвия слабо пихнула товарища в бок. Ормсон даже не глянул в ее сторону.       Идти да обижаться друг на друга Берсерк совсем не желала, а потому продолжила надоедать Волку, пока тот бы не сорвался, да не выронил бы хоть слово. Тонкие пальцы добрались до мужской талии и хмурость на лице Ульвара вдруг дрогнула секундной улыбкой. Тогда девушка принялась тыкать парня в бока, а тот начал вырываться, пока вдруг не перешел в нападение и сам. В полной тишине с напускной хмуростью на лице спортсмен принялся цепляться за девичьи руки, да так дотошно и уверенно, что стало вдруг страшно. Борисон уворачивалась, вырывалась, но в конце концов проиграла.       Ормсон заломал брыкавшуюся, обездвиживая, а затем засунул свободную руку в карман. По затылку прокатился холодный пот, заставляя девушку занервничать.       — Отпусти! — глухо шикнула себе в ноги Цвия.       Ульвар вытянул из кармана телефон, а затем недолгое время понаблюдал за экраном. Когда на хмуром лице наконец растянулась самодовольная улыбка, Волк повернул горящий во мраке мобильный к девушке. 21:36       — Ровно минута.       — Долбоеб! — недовольно прошипела Борисон, как только Ормсон поднял ее обратно. Берсерк грубо оттолкнула от себя умалишенного, а затем отряхнула смятую одежду.       — Теперь моя очередь. Учти, я тебя жалеть не стану.       — На хуй иди.       — Слабо… — игнорируя недовольство приятеля, Ульвар принялся осматривать окружавшую их местность на наличие какой-нибудь интригующей идеи. Заметив неподалеку обклеенный объявлениями столб, парень хмыкнул. — Слабо облизать?       С каким-то резким сочувствием Цвия обернулась на товарища. Улыбка на мужском лице казалась уверенной, но, на всякий случай, девушка решила уточнить:       — Ты это серьезно?       — Что? Слишком? — тонкие брови взметнулись на самый лоб. «Еще бы прокукарекать загадал», — усмехнулась та.       — По-твоему это называется «не жалеть»? — подобные игры с Дьяром Цвия вспоминала практически каждую бессонную ночь. Ну, знаете, с красным лицом и мыслями о том, почему в тот же миг на тебя не свалился какой-нибудь кирпич, останавливая. Ребяческий смех застрял в горле. — То есть, если я выполню эту фигню, ты выполнишь мое задание?       — Ого, ты наконец понял правила игры, — кажется, Ульвара начинало раздражать снисхождение в тоне Берсерка. — Только нормально, уверенно. Хотя бы кончиком языка.       Борисон с хмурой улыбкой подошла к тому самому злополучному столбу и, в уже знакомом жесте, оголила нижнюю часть лица. Ормсон стиснул челюсть, внимательно запоминая каждую деталь чужого подбородка. Никаких примечательных родинок или татуировок не было. Усов или легкой щетины тоже. А тем временем уверенная в своих действиях девушка одним смелым и длинным движением прочертила влажную дорожку по неровному металлу. Серые глаза расширились в каком-то неловком изумлении. Берсерк схаркнула неприятный вкус бумаги и клея и опустила на лицо маску. Ульвар же растерянно замер, чувствуя, как сократились мышцы внизу живота.       — Так пойдет? — пронзил возбужденное сознание наглый пацаний голос.       — Да, неплохо, — невпопад протянул парень. — Теперь твой черед блистать умом.       Цвия довольно прищурилась, а после бегло осмотрелась. Они вовремя подошли к тому самому дому. Девушка подняла с ближайшей обочины увесистый поломанный кирпич и бросила его другу.       — Мне его облизать? — с улыбкой и легкой брезгливостью уточнил он. Борисон не сдержалась, да рассмеялась во весь голос. Затем, как только стихла, подошла ближе.       — Слабо бросить его вон в то окно?       Серые глаза удивленно проследили за указательным пальцем Берсерка, а затем неуверенно хлопнули ресницами.       — Конечно. Это ведь незаконно.       Цвия и не ожидала от него другого ответа, а потому просто пожала плечами, перенимая из чужих рук грязный кусок кирпича.       — Слабак.       — Я? А ты в курсе, что по правилам, если ты не сможешь выполнить свое же задание…       И не собираясь дослушивать бубнеж Ульвара, девушка замахнулась и бросила снаряд в окно первого этажа. Звук разбитого стекла пролетел по пустой улице. Ормсон удивленно распахнул рот. А Борисон самодовольно хмыкнула себе под нос так, словно бы делала это каждый божий день. На деле же она знала, что квартира номер два в сереньком двухэтажном здании давным-давно никому не нужна. Вот уже второй год никто не выкупает у несчастных риелторов дом, в котором Цвия провела все свое детство. Дом, в котором ее каждый вечер с любовью и теплом в глазах встречала семья. Дом, в который сейчас лишь изредка смели заявляться наркоманы в поисках местечка поукромнее.       Однако, чего не ожидала сама Берсерк, так это того, что в ее бывшей спальне загорится рыжий тусклый свет. Так быстро с ее лица, кажется, еще ни одна эмоция не улетала.       — Сумасшедший.       — Ой, — девушка как-то неловко распахнула глаза, не понимая, чего ожидать дальше, что не ушло от внимательного взгляда Волка.       — «Ой», — с особым удовольствием спародировал чужое удивление парень. — Что, все-таки яйца маловаты, чтобы вывезти последствия, а? Я вот лично ничего не делал. А тебе бы стоило поторопиться.       Борисон бросила растерянный взгляд на Ормсона, а тот лишь поднял ладони в воздух, да с таким непринужденным видом, словно в суде на его защите стоял бы сам дьявол. Из разбитого окна послышались приглушенные матюки, и уже буквально через секунду парадная обшарпанная дверь распахнулась с удара ногой. А на пороге какой-то лысый мужик с дробовиком наперевес.       Детство, проведенное в здешних кварталах, безусловно, было худшим из возможных, но оно и научило Цвию всему тому, что она сейчас знает и умеет. Мгновенно поймав ладонь Волка, Берсерк дернула на себя чересчур самоуверенного болвана и сорвалась на бег. В ту же секунду раздался громкий, точно холостой, хлопок, и над темноволосой макушкой просвистел воздух.       — А ну стоять, уебки!       Едва ли не спотыкаясь, не самые умные ребята неслись по сырой улице, толкаясь и шипя под нос что-то невнятное, но определенно очень красноречивое. Ульвар раз пять пытался свернуть в каждый попадавшийся на глаза закоулок, но девичья хватка не позволяла: Цвия знала — в каждом из них был тупик. Неприятная обыденность для одной, и что-то невероятно необычное для другого.       Несмотря на свой жизненный опыт, девичьи ноги все-таки были покороче, да и травка по средам не лучшим образом сказывалась на физической подготовке. Борисон неуклюже отставала, но горячая, немного влажная ладонь боевого товарища намертво сцепила ее. Дружно перепрыгивая какие-то мелкие препятствия, роковая парочка создавала новое общее воспоминание, пока бывший военный за их спинами, чувствуя, как бесповоротно отстает, не вскинул оружие во второй раз.       Бах! Последний выстрел двухзарядного дробовика просвистел по воздуху, на этот раз найдя свою шуструю цель. Берсерк тихо шикнула себе под нос, впиваясь крашенными ногтями в большую ладонь приятеля. Проблемную задницу обожгла короткая неприятная боль, вот только отвлекаться на нее сейчас — непомерная роскошь. А потому, кусая губы, девушка делала вид, что все в порядке.       — Уебки малолетние, я вас наху…!       Ульвар наконец сумел свернуть на перекрестке в небольшой сквозной закоулок, отчего дослушать старого мудака так и не вышло. Приятели выскочили на другую сторону улицы, а затем вновь скрылись за поворотом. Растрепанный парень наклонился в сторону, выглядывая из-за угла, а затем, тяжело проронил:       — Все, кажется.       Девушка сжалась, согнулась пополам, одышка душила ее горло. Одна ладонь упиралась в колено раненной ягодицы, а вторая была какой-то слишком влажной. Цвия подняла хмурый взгляд на свою руку, неловко замечая, что та все еще держится за Ормсона. Что один, что другая оторвались друг от друга словно по сигналу.       — Че у тебя с руками? Потеют как не знаю что, — чуть ли не выплевывая свои легкие, прерывисто спросила Борисон.       — Это вообще-то твои, придурок, — краснея то ли от усталости, то ли от смущения защитился парень.       — Да? А вот вторая сухая.       — Болван, — все, на что хватило сил Ульвару. — Если бы ты не бросил ссаный кирпич в окно, ничего бы не было.       Волк нахмурился и как-то странно покосился. Затем неестественно свернулся, пытаясь рассмотреть собственную спину, но все, что у него вышло, так это натянуть майку Дьяра, усеянную сотней мелких дырок. Почти сразу стало ясно, что «повезло» не только Цвие.       — Из-за тебя меня… ранили.       Девушка не сдержалась и тихо засмеялась, пока кожу на заднице вновь неприятно не обожгло.       — Показывай, че там у тебя, раненный.       Ормсон как-то удивленно взглянул на голубоглазую, а затем поспешно обернулся к ней спиной. Сбросив все на обычную странность приятеля, Борисон не придала этому никакого значения, в то время как спортсмен — напротив. «Показывай» — в последний раз что-то подобное Ульвар слышал лишь от одного человека, того из немногих, кому был небезразличен. От Ивара.       Берсерк как-то по-домашнему уверенно задрала растянутую серую футболку, заглядывая глубже, чем просто на глупую рану. Прямо в душу. Широкая грудь стала вздыматься все чаще.       — Жесть, тут такое мясо, Ормсон, — удивленно шикнула девушка. Волк испуганно охнул.       — Что там?       — Да травлю я, рассосется. Солью стреляли, — и, потеряв любой интерес к мужской пояснице, Цвия отпустила хлопковую ткань и облегченно расслабила плечи. Ей, конечно, было в любом случае интересно глянуть на следы от выстрела на Ульваре, но сейчас она то сделала лишь для того, чтобы иметь представление о том, что у нее там самой творится.       — Ясно, — выдохнул парень. Спортсмен как-то неловко повел плечами, а затем как бы невзначай добавил: — тебя… глянуть?       — А у тебя типа лечебный взгляд или с хрена ли мне еще задницей светить?       — Просто предложил.       Ормсон стыдливо пожал плечами, да тут же отвел взгляд. Точно отвергнутый котенок, попытавшийся умыть свою кошку-мать в ответ. Голубые глаза устало взметнулись на темное небо, а после Берсерк тихо вздохнула.       — Глянешь?       — У меня типа не лечебный взгляд, с хрена ли тебе… — вновь передразнивая Цвию, начал Ульвар, пока та вдруг не оголила верх правой ягодицы. Так и не успев договорить, Ормсон затих на полуслове, хмуро дергая желваками. Борясь со странным порывом неловкости, парень подошел ближе да слабо наклонил голову, робко всматриваясь в кроваво-красную редкую крапинку на белой коже. — У меня там так же?       — Ага, — в недовольном смущении отозвалась Борисон.       — Класс, — неожиданно усмехнулся приятель.       Берсерк натянула штаны обратно, а затем слабо улыбнулась, оборачиваясь к Волку. Из груди вырвался последний тяжелый вздох, и девушка пошла дальше.       — Боже.       Оставшийся без внимания Ульвар тут же беззвучно выдохнул всю свою напускную уверенность, густо краснея. Странные раздражающие мысли отвлекали и казались какими-то жуткими. «Я сейчас пялился на задницу обычного парня. Так какого черта сердце так колотится?» — сжимая ворот футболки, хмурился он.       — Я знаю твое имя, так как тоже из «Лойолы», — неожиданно донесся голос Берсерка.       Не желая отставать, Ормсон сдвинулся с места, ускоряя свой привычный шаг.       — Какой курс? — Цвия уже было открыла рот, чтобы ответить, но вдруг передумала. Зная какой курс, ее будет проще вычислить.       — Я с того же факультета.       — Ясно, — Ульвар задумчиво отвернулся, пряча в этом жесте очередную волну накатившей робости. — Вряд ли первый, — девушка подняла на шедшего сбоку парня глаза. Он со всей возможной храбростью глянул на нее в ответ. — Слишком наглый для первого. Но и не четвертый, я бы узнал. Либо второй, либо третий, но, готов поспорить, второй. Мелковат ты для третьего.       В ответ на чужие рассуждения, девушка лишь удовлетворенно хмыкнула.       — Что, не прав? — он был чертовски прав. Настолько, что это даже пугало.       — Нет.       — Ладно, хотел поиграть в детектива, но у меня с этим всегда были проблемы.       — Еще научишься, — прищурился Берсерк.       А между тем пара приятелей уже успела свернуть на новом перекрестке. В конце улицы их дожидался большой дом из красного кирпича. Старенький, потрепанный. Дом Карсона. Его легко можно было узнать по ярким вспышкам разноцветных огней в мутных окнах и громкой попсовой музыке, рвущей колонки.       У ближайших мусорок зашелестели сутулые тени, и Ормсон поднял на них напряженный взгляд. Серые глаза в ужасе и сочувствии распахнулись пошире, стоило только парню словить силуэт худощавой женщины с перетянутым на бедре ремнем. «Остатки человека» пытались найти в себе последние вены.       — Мы почти пришли, — коротко отозвался Берсерк, игнорируя парочку наркоманов.       — Только не говори, что нам туда, — дрогнул мужской голос.       — Мне туда. А тебе ждать на улице.       — Я перся сюда, убегал от психа с дробовиком, был подстрелен солью, и все это ради того, чтобы просто постоять на улице? — возмущенно шикнул Волк.       — Получается так, — безразлично пожала плечами мелкая фигура впереди.       — Хрена с два. Я с тобой.       — Ладно, — как-то слишком быстро согласилась Цвия.       Ульвар растеряно замер, пусть всего и на секунду. Пару раз глупо хлопнул глазами, а затем коротко пробежал взглядом по товарищу. Неловкая, даже детская усмешка тут же сорвалась с уст, сгоняя все мысли напрочь.       — У тебя трусы розовые?       Борисон застыла, не силясь продолжить путь. Холодный пот окатил ее спину.       — Че?       — Через дырки в штанах просвечивают, — беззаботно махнул рукой парень сзади. Ладонь в кожаной перчатке моментально упала на место свежего ранения. «Как можно быть таким прямолинейным?!»       — Слушай, мне кажется, на сегодня наш лимит дружеского «гейства» исчерпан окончательно, — краснея, недовольно шикнула на приятеля Берсерк. Девушка сердито обернулась к Волку лицом, теперь страшась поворачиваться к нему спиной. Кто знает, что еще успеет рассмотреть этот языкастый.       Ормсон как бы невзначай достал из кармана мобильный и быстро глянул время на часах. Глупо улыбнулся, да тихо хмыкнул:       — Через часа три я продолжу. А пока можем поменяться штанами.

***