Игры Белого Лиса. Испытание для Чон Уёна

             Лучше попробовать сделать, чем не попробовать, а потом жалеть об этом              Помяв листок со списком в руках, Уён сунул его в карман штанов. Преисполненный решимости разобраться в происходящем, он потянулся к фонарику — таким при желании и убить можно. Стоило пальцам сжаться на холодной рукояти, как что-то сначала очень громко загудело, а пару секунд спустя затихло, гася свет. А вместе с ним и решительность Уёна. Присев, он затрясся испуганным котёнком.       Вокруг ничего кроме непроглядной кромешной тьмы. Не видно ровным счётом ничего. Из-за пропавшей возможности видеть, точно обострились все остальные чувства. Уён не слышал никаких звуков. До этого момента. Ему казалось, что вокруг царит абсолютная тишина. Но теперь он слышал, как шуршали крылья каких-то насекомых — как раз с той стороны, где ещё недавно горела лампа. Слышал, как с потолка капала вода — как раз со стороны стеллажей. Слышал, как в трубах бурлит вода, и как что-то или кто-то стучит по батарее в какой-то стороне — казалось, звук шёл сразу отовсюду. Уён начал слышать собственное дыхание, что напугало его — не сразу понял, что дышит именно он, а не кто-то рядом. Если это шутка, то она начала заходить слишком далеко. Уёна происходящее начало злить. И это лучше, чем волны нарастающей паники. Уён даже подумал, что злость поможет ему.       Тьма обволакивала. Всасывала в себя, грозя безумием на почве животного страха.       Зрение так и не выправилось. Уён успел испугаться, что ослеп. Пальцы, судорожно нащупав рычаг на фонарике, включили его. Удивительно яркий луч разогнал тьму, заставляя её отступить и перестать тянуть свои пагубные руки к человеку.       Освещая себе дорогу, Уён вышел в коридор. Поглядев по сторонам, он подметил знаки, ведущие к выходу, и пошёл по ним.       Больница, хоть и выглядела разрушенной, заброшенной не казалась. Уёну иногда мерещилось, что он слышит в отдалении голоса. Если только от напряжения разум не играл с ним в игры, рисуя то, чего нет. Луч фонаря, еле уловимо дрожа, плавно двигался из стороны в сторону, охватывая и освещая самые тёмные углы. Взгляд натыкался на бесчисленные кучи мусора: шприцы, битые пробирки, упаковки из-под таблеток…       Уёна точно осенило. Он замер возле очередной такой кучки и, присев на корточки, осторожно поднял частично разодранную коробочку. Ни единого слова или буквы, даже цифр нет. У Уёна заработал мысленный процесс, и он выудил записку из кармана: с неё ничего никуда не делось. Вопрос появился сам собой: как искать то, что нужно, если нигде ни слова, кроме этой записки? Тут не то что за час, за весь день не справишься. Только если всё перечисленное не стоит на одной полочке. Где-то. Но что-то подсказывало Уёну, что ему такой любезности не предоставят. Его скорее по лестнице спустят вниз головой.       О лестнице Уён не так просто подумал: дошёл до той, что вела на выход. Но только стоило ему положить руку на ручку и надавить на неё, как с другого конца коридора заиграла тихая музыка. Радио? Компьютер? Магнитофон? Плеер? Телефон? Да хоть граммофон! Неважно, из чего полились эти волшебные звуки пианино. Важно то, что это как-то слишком неожиданно.       Перед Уёном встал выбор: пойти и проверить, откуда раздаётся музыка, или же всё-таки спуститься вниз — то есть свалить. Уён решил не проверять, что там поёт, и распахнув дверь побежал вниз. Ну, просто он ещё подумал, что его пытаются заманить в ловушку. Вдруг его там маньяк с бензопилой ждёт? Или большим ножом. В общем, Уён толкнул дверь, выскакивая на лестницу, быстро спускаясь вниз. Расшалившиеся нервишки не позволили сдержать себя в руках — топотал как стадо бизонов. Так торопился, что чуть шлёпку не потерял…       Оказавшись внизу, Уён озадаченно уставился на большие двухдверные железные ворота. Ржавые такие, вызывающие чувство опасности, нежели чувство спасения. Будто отворишь их, а за ними спуск в ад. По телу Уёна пробежал табун мурашек. Теперь идея пойти на музыку не казалась ему такой уж глупой.       И тут…       Точно слыша панические мысли парня и пугая его ещё больше, массивный замок на вратах громко щёлкнул, открываясь. Чья-то невидимая рука сняла его с дверных ручек, и он грохнул об пол, заставляя Уёна подскочить и начать медленно пятиться — одно дело маньяк: живой и реальный, и совершенно иное — всякая паранормальщина. Стоило створкам немного приоткрыться, как поливший из-за них свет заставил Уёна замереть. Свет мягкий, ненавязчиво обволакивающий, такой тепло-уютный, так и манящий окунуться в него. Такой ласковый и успокаивающий.       Двери распахнулись полностью, и свет, ослепляя парня, хлынул наружу, заполняя собой всё доступное пространство. Уёну потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя. А потом он увидел фигуру, стоящую в свете. Стоящую и протягивающую к нему руку, точно приглашая пойти с ним. Толком ничего не рассмотреть, но Уён готов поклясться, что видел лисью маску и странное многослойное одеяние. А ещё видел руку. Слишком отчётливо. Она всё так же тянулась к нему. Уён в какой-то момент подумал, что это хороший вариант. В свете он ничего страшного не видел, а возвращаться боязно, там темно, сыро, воняет. А от света исходит приятный персиковый аромат. Уён сделал неуверенный шаг вперёд, и свет точно ринулся ему навстречу.       Внутри Уёна разлилось чувство тревоги. Вроде бы свет такой располагающий к себе, манящий спокойствием, но какая-то часть Уёна навязчиво давила тем, что это слишком подозрительно, слишком легко и слишком непонятно. И что там, в свете этом? Он вернётся домой? Или, наоборот, больше никогда не вернётся? И что это за человек в маске? С какой стати он так добр к нему? Или не добр? Ничего же непонятно.       Из света до Уёна донёсся тихий зов. Голос очень знакомый, но сумбур в воспоминаниях не давал понять, кто это. Но даже этот голос не заставил его передумать пойти на свет. К тому же появилась ассоциация с тоннелем и светом в конце него. Пятясь по диагонали, Уён споткнулся о ступеньку и растянулся на лестнице, зашипев от боли. Рука незнакомца опустилась. На губах заиграла улыбка. Точно он был доволен выбором парня. Доволен, что убегающий мальчишка выбрал борьбу.       Уён нёсся со всех ног, боясь даже обернуться — вдруг некто его схватит и затянет непонятно куда. Выскочив в коридор, Уён машинально повернулся в сторону играющей музыки, постепенно сбавляя скорость, пока совсем не остановился, опёршись о колени руками и тяжело дыша. Музыка всё так же манила его своим тихим звучанием. Но лучше бы оно замолчало — то, что издавало эти звуки. Уёна это больше путало.       Луч фонаря наконец-то поднялся от пола, почти сразу ловя в себя стоящий в коридоре на столике приёмник. Такой старинный, весь пошарпанный, с одной кнопкой в центре для поиска радиоволны и боковым рычажком для выключения или включения. Такой раритет. С приближением Уёна он начал издавать шум помех. Прекрасное пение пианино сменилось малоприятным скрежетом, будто кто-то под ухом водил ножом по стеклу. Не желая это слушать, Уён выключил приёмник, выдохнув с относительным облегчением.       Взгляд Уёна скользнул выше, рассматривая широкие запотевшие окна, будто за дверью, что рядом со столиком, какая-то парилка. От сауны бы Уён не отказался, но в такой непонятной ситуации на неё точно можно не рассчитывать. Он даже поднял руку, прикасаясь к гладкому стеклу, надеясь ощутить тепло, но кожи коснулся мерзковатый холод. Точно мерзкий холодный дождь с пронизывающим до костей ветром. По телу Уёна уже в который раз пробежал табун мурашек. Казалось, если так продолжится, то он останется с «гусиной» кожей навсегда.       Набравшись мужества Уён, выключив и убрав фонарик в карман халата, сжал пальцами круглую ручку двери и осторожно, стараясь не шуметь, повернул в сторону. Тихо щёлкнул замок. Дверь легко и без какого-либо шума открылась. Первое, что Уён увидел, перешагнув через порог, — несколько ширм, закрывающих что-то. Помещение круглое, большое и удивительно чистое. Ни пятна, ни пылинки, ни мусора, ничего битого или порванного. Лампы над головой горели ярко, освещая всё помещение, практически полностью лишая его теней. Такой контраст с тем, что творилось за спиной, поразил Уёна. По стенкам тянулись однотипные стеллажи и тумбочки со стеклянными дверцами, открывающими обзор на их содержимое: десятки различных баночек и коробочек с непонятными названиями чего-то — скорее всего того, что внутри них.       Банки с таблетками со странным названием…       Уён подскочил к одному из стеллажей, открыл дверцу, хватая первую пузатую банку из тёмного непрозрачного стекла, вытаращившись на большую этикетку из плотной грязновато-жёлтой бумаги, где было что-то написано. Что-то непонятное. Язык Уёну оказался непонятен, но напомнил кое-что — написанное на бумажке. Уён достал список и сверился с ним и с надписью на банке. Буквы определённо подходили. Вот только ровно такого сочетания в списке не оказалось. Уён поставил взятую банку на место и, скользя взглядом по этикеткам, выискивал другое. К его лёгкому разочарованию в этом шкафу стояли банки с одним названием. В целом, логично: какой смысл пихать одно лекарство по нескольким стеллажам.       Уён прошёл вдоль стены, сравнивая названия с листком. Дойдя до середины, он нашёл одно из необходимого. Этим чем-то оказалась прозрачная жидкость в прозрачной бесцветной бутылке, закупоренной массивной пробкой и опечатанной сургучом. Уён подумал, что это странно, и уже хотел поставить бутылку на стеллаж, чтобы потом просто забрать, а пока спокойно искать дальше, хотя понимания, зачем оно ему надо, круглый ноль. И он даже не вспоминал о телефоне с таймером.       Неожиданно в центре стены из ширм точно кто-то глубоко и тяжело вздохнул. Уён подскочил, чуть не выронив бутылку из рук, быстро прижав её к груди и испуганно таращась на ширмы, пытаясь сквозь крошечные расстояния между тканями разглядеть хоть что-то. Или кого-то, раз уж она или он так дышит.       Уён не мог сказать, сколько он так простоял, но вздох не повторился. Всё же поставив бутылку, но не на, а в стеллаж, он побрёл вокруг ширм, быстро найдя проход. Второй проход оказался с противоположной стороны, следующий так же, пока он не оказался в центре. В центре, где стояла больничная койка с кем-то лежащим на ней и полностью закрытым белым полотном. Рядом стоял столик с кучей медицинских приспособлений, капельница с безвольно висящими трубками с иголками на концах.       Нервно сглотнув, Уён подошёл ближе к кровати. Протянув трясущуюся руку к полотну, он осторожно зажал его двумя пальцами, будто оно было в чём-то вымазано. В чём-то таком мерзком и вонючем. Вновь взяв волю в кулак, Уён медленно стаскивал полотно, пока не показались чёрные волосы. А после и лицо.       — Сан?! — охнул Уён, сдёргивая полотно полностью. — Сан-а?! — он осторожно похлопал парня по щекам, но тот никак не отреагировал. Казалось, Сан просто спит. Лицо умиротворённое, нисколько не бледное. Волосы из-за сдёрнутой ткани немного взъерошены. Кроме штанов из одежды ничего нет.       Тут у Уёна взвыло чувство опасности, и он всё-таки вспомнил о таймере. Руки вытянули сотовый из кармана. Уён почувствовал, как его начало трясти: таймер переключился с восьми на семь, а стоило дойти до пяти секунд, как он вспыхнул красным. Вместе с тем как таймер показал четыре нуля, свет ламп сменился на красный. Уён, подскочив, обернулся на смотрящего на него чёрными глазами с красными точками зрачков Сана, который, оскалившись, продемонстрировал полный рот клыков и с издёвкой выплюнул:       — Беги!                     — Уённи, не убегай от меня! — взмолился Сан, сжимая руку любимого своими.