Призрачное отражение

      Тяжелые дубовые двери Большого зала были распахнуты настежь, приглашая окунуться в водоворот праздника. Ева застыла на пороге, впитывая каждую деталь разворачивающегося перед ней волшебного действа. Тысячи свечей, заточенных в оранжевые тыквы всевозможных размеров, парили под зачарованным потолком, щедро разбрасывая янтарные отблески. Одни лукаво подмигивали прорезанными глазницами, другие строили гримасы заполонившим столы студентам. Между ними скользили летучие мыши — их силуэты чертили по стенам и полу замысловатые узоры, словно древний замок решил тряхнуть стариной и пуститься в пляс.              Аромат свежеиспеченного тыквенного пирога сливался с терпкой сладостью горячего безалкогольного сидра, к которым примешивались нотки опавшей листвы и восковых свечей. Откуда-то тянуло карамелью — видимо, домовые эльфы готовили свои знаменитые леденцы. В воздухе витало предвкушение чего-то особенного, того волшебства, что случается лишь в Хэллоуин.              На возвышении у преподавательского стола профессор Флитвик, взгромоздившись на внушительную стопку старинных фолиантов в кожаных переплетах, энергично размахивал палочкой. Его миниатюрная фигурка казалась особенно забавной на фоне выстроившегося полукругом хора, где студенты в черных мантиях вперемежку с призраками создавали причудливый контраст живого и потустороннего.              — Форте! Форте! — восклицал Флитвик, подпрыгивая на своем шатком пьедестале так, что верхняя книга угрожающе покачивалась. — И раз-два-три, раз-два-три! Мисс Кларксон, вы вступаете на счет «три»!              Жутковатая мелодия «Пляски смерти» эхом разносилась под сводами зала, отражаясь от стен и создавая причудливую какофонию звуков. Студенты старались изо всех сил, но призраки, особенно Почти Безголовый Ник, увлеченно фальшивили, рождая диссонанс, от которого у живых слушателей пробегали мурашки по коже. Серая Дама, проплывшая чуть в стороне, прикрыла уши прозрачными ладонями.              — Сэр Николас, умоляю! — взмолился Флитвик, когда призрак Гриффиндора взял особенно пронзительную ноту, от которой задрожали стекла в витражах. — Мы же репетировали!              — Тысяча извинений, профессор, — прогудел Ник, театрально поправляя кружевной воротник, который все равно не скрывал его фирменного увечья. — Но при дворе эту пьесу исполняли совершенно иначе. Помнится, когда я развлекал Его Величество…              — Это было пятьсот лет назад! — пискнул Флитвик, но тут же совладал с собой и снова взметнул палочку. Широкий рукав скользнул вверх, обнажая миниатюрное запястье. — Итак, все вместе, и давайте хотя бы попробуем звучать как единое целое! Мистер Финч-Флетчли, оставьте в покое косу мисс Эббот!              Хор грянул с новой силой. Ева прикрыла рот ладонью, пряча улыбку, и двинулась к преподавательскому столу. Было что-то особенно очаровательное в том, как маленький профессор пытался добиться гармонии от столь разношерстного хора. Призраки, при всем своем благородном происхождении, музыкального слуха явно не имели, зато энтузиазма им было не занимать.              Пивз пронесся над столами, перекрывая визгом фальшивую ноту Кровавого Барона. Тот встряхнул полупрозрачными кудрями, всем своим видом выражая оскорбленное достоинство. То и дело летучие мыши пикировали вниз, вызывая у учеников вскрики и смешки — впрочем, оживленная болтовня тут же возобновлялась.              В этот момент хор наконец поймал единый ритм, и мелодия, обретя стройность, заструилась по залу, создавая именно то настроение, какое требовалось для Хэллоуина в школе волшебства.              Ева скользнула на пустующий стул рядом с Томом, стараясь не задеть башню из имбирного печенья на тарелке профессора Спраут. Том сидел неподвижно, как изваяние, лишь его пальцы выстукивали по дубовой столешнице нервный ритм, совершенно не совпадающий с мелодией, доносившейся от хора. Внезапно вся эта праздничная суета показалась Еве нереальной, словно красивая ширма, за которой скрывалось что-то темное и зловещее.              Массивные напольные часы в углу зала отсчитывали минуты до условленного времени — девяти часов. Том ловил каждое движение стрелок, будто надеясь заставить их двигаться быстрее одной лишь силой своей воли. Его напряжение было почти осязаемым — непривычное состояние для человека, обычно излучавшего холодное спокойствие. Перед ним стояла нетронутая тарелка с тыквенным пирогом.              — Все прошло успешно? — спросил он тихо, скосив взгляд в ее сторону. Его голос был спокоен, но в глазах плескалось нетерпение.              Ева намеренно медлила с ответом, растягивая удовольствие от очевидного беспокойства Тома. Она неторопливо подцепила вилкой кусочек пирога с его тарелки.              — Уж точно не стараниями твоего Квиррелла, — она позволила себе насмешливую полуулыбку. — Бедолага извелся от тоски по тебе так, что стал напоминать тролля не только манерами, но и цветом лица. Неужели во мне были сомнения?              Том поджал губы, но в его взгляде промелькнуло одобрение.              — Нет, — он понизил голос до шепота, наклонившись ближе. От него пахло сандалом и чем-то горьковатым, похожим на полынь. — Мне понадобится твоя помощь на третьем этаже.              Ева отхлебнула тыквенного сока, изображая полную поглощенность праздничной суматохой. Над их головами пронеслась дородная летучая мышь, едва не опалив крыло о пламя в парящей тыкве.              — Осталось пять минут, — шепнула она. — Я догоню тебя.              Том небрежно отодвинул тарелку, и резкий скрежет фарфора по дереву заставил мадам Помфри вскинуть голову.              — О, Мерлин, — простонал он, прижимая руку к животу. Его лицо исказила гримаса боли настолько достоверная, что даже Ева на мгновение засомневалась, не съел ли он и правда что-то не то. — И зачем только я связался с этой тыквой. Всегда знал, что мы не созданы друг для друга.              Ева подавила желание фыркнуть — его актерские способности порой балансировали на грани откровенного лицедейства. Мадам Помфри тут же встрепенулась, как наседка над цыпленком. Ее седые волосы выбились из-под чепца, когда она резко развернулась к Тому:              — Профессор Моретт, позвольте мне проводить вас в больничное крыло! — забота в ее голосе граничила с материнской тревогой.              Том одарил медсестру улыбкой, от которой ее морщинистые щеки окрасились нежным румянцем. Ева отметила про себя, как непринужденно он очаровывал окружающих — с той же легкостью, с какой другие дышали.              — Что вы, мадам Помфри, — его голос стал мягким, почти нежным. — Не нужно жертвовать праздником ради такого пустяка. Просто подскажите, где найти зелье от несварения? Уверяю, я справлюсь самостоятельно.              Медсестра явно колебалась, теребя кружевной манжет своей форменной мантии.              — Третий шкаф слева, вторая полка снизу, — она нахмурилась с явным беспокойством. — Но может быть…              — Благодарю, — Том поднялся одним плавным движением. В свете свечей его лицо казалось бледнее обычного, что только добавляло правдоподобности его маленькому представлению. — Продолжайте наслаждаться вечером.              Снейп неспешно опустил свой кубок, и пламя парящих тыкв окрасило темное вино рубиновыми всполохами. Его взгляд, холодный и цепкий, скользнул по фигуре «профессора Моретта». Ева заметила, как дрогнули тонкие губы зельевара, словно он собирался что-то сказать, но передумал в последний момент.              Правая рука Тома, прижатая к боку, чуть подрагивала — ровно настолько, чтобы создать иллюзию дискомфорта, но не перейти грань достоверности. Пока он шел по проходу, подол его мантии струился по каменному полу, и Еве казалось, что она слышит змеиный шелест даже через гомон студентов.              — Только бы не те слизни в хагридовой тыкве, — пробормотала мадам Помфри, провожая Тома обеспокоенным взглядом. — В прошлом году половина третьего курса Хаффлпаффа…              Внезапно стена зала подернулась серебристой дымкой, словно по воде пошла рябь, и сквозь нее вылетела Плакса Миртл. Ее призрачные косички метались за спиной, как у утопленницы в бурном потоке. Очки сидели криво, одна дужка почти сползла с уха.              — Тролль! — ее визг ввинтился в уши ржавым гвоздем. Почти Безголовый Ник от неожиданности дернулся, и его голова опасно накренилась. — В замке тролль!              Миртл закружилась под потолком, точно вода в мыльном водовороте:              — Он огромный! И мерзкий! И воняет… о, как же он воняет! — она театрально зажала нос прозрачными пальцами. — Даже хуже, чем в туалете на втором этаже! Хуже, чем…              На мгновение повисла оглушительная тишина, а затем Большой зал взорвался хаосом. Первокурсники вскочили с мест, опрокидывая кубки. Старшекурсники потянулись за палочками. Кто-то из девочек завизжал.              — Он идет сюда! — взвыла Миртл, упиваясь произведенным эффектом. — Такой страшный, что я чуть не умерла во второй раз!              От порыва воздуха дернулись пламенем факелы, и тени судорожно заплясали по стенам, будто сами стремились сбежать из зала. Летучие мыши заметались между тыкв, сбитые с толку внезапным шумом. Одна из парящих тыкв качнулась и с глухим стуком упала на стол Хаффлпаффа, расплескав горячий воск. Пара капель попала на руку старосты, и он зашипел от боли.              Дамблдор поднялся со своего места — неспешно и с уверенностью. От его высокой фигуры исходили волны умиротворяющего спокойствия, а серебристая борода мягко светилась в мерцании свечей. На мгновение стекла его очков-половинок отразили пламя факелов, придав взгляду необычную яркость.              — Старосты, — его низкий голос прокатился по залу, точно раскат далекого грома, перекрывая испуганные возгласы. — Немедленно проводите учеников в гостиные факультетов.              Перси Уизли тут же вскочил, его значок сверкнул отблеском:       — Гриффиндор, за мной! Первый курс, держаться вместе!              — Проследите, чтобы никто не отстал, — продолжил Дамблдор. — Профессор МакГонагалл, профессор Снейп, профессор Флитвик — за мной.              Студенты начали выстраиваться за старостами, которые перекрикивали друг друга:              — Ревенкло, построиться парами!              — Слизеринцы, быстро и без паники!              — Первый курс, отвечайте на перекличку!              Довольная Миртл, словно дирижер, закончивший симфонию хаоса, пронеслась сквозь стол, опрокидывая по пути кубки с тыквенным соком. Золотые капли шариками собирались на полированной древесине, отражая свет парящих свечей.              — Какая вонь! — провыла она, растворяясь в стене. — Какой ужас! Какое безобразие!              Ева наблюдала с заторможенной отстраненностью, как профессор Спраут торопливо пересчитывает своих барсучат, а профессор Синистра помогает подняться упавшему второкурснику. Дамблдор окинул взглядом преподавательский стол, задержавшись на Еве.              — Профессор Фонтейн, — в его словах прозвучала едва уловимая, но непреклонная командная нотка, — вам следует укрыться в своих покоях. Там вы будете в безопасности.              Ева кивнула с готовностью, но осталась у стены, выжидая, пока схлынет людской поток и разойдутся учителя. Дамблдор почти незаметно, но цепко отметил пустующее место за преподавательским столом — там, где полагалось сидеть Тому. Черты директора оставались безмятежны, но что-то в этом мимолетном внимании заставило ее насторожиться. Случайное совпадение в его понимании или он что-то заподозрил?              Преподаватели действовали как слаженный механизм — у каждого в руке уже была палочка. Они выстроились полукругом у дверей, обсуждая, как разделиться для поисков. Снейп растворился в полумраке коридора, только край его мантии мелькнул напоследок крылом ночной птицы. Профессор Трелони металась между остальными, путаясь в своих шалях и бормоча:              — О, знамения были! Марс сошелся с Юпитером… Хрустальный шар предупреждал — он показывал тень… огромную тень…              — Сивилла, право слово, — профессор МакГонагалл одарила ее фирменным неодобрительным взглядом. — Сейчас не время.              Ева проскользнула за двери и направилась по опустевшему коридору. Тишина, заполнившая обычно шумный замок, казалась чужеродной, будто кто-то наложил на Хогвартс заклятие немоты. Только старые доспехи нарушали безмолвие, провожая ее скрипучими поворотами забрал. План сработал безупречно — Миртл, как истинная любительница драмы, сыграла свою роль великолепно. Она и не догадывалась, что действовала по чужой воле — магия Евы заставила призрака исполнить приказ, стерев сам его факт из памяти.              Стена справа подернулась рябью, словно поверхность пруда, и сквозь нее выплыла Миртл, захлебываясь от восторженного ужаса:              — А потом он схватил дубину! Просто исполинскую! — она размахивала серебристыми руками, пытаясь передать размеры. — Я думала, он проломит ею пол! А этот запах… — она наморщила прозрачный нос. — Знаете, в том туалете иногда неприятно пахнет, но…              — В том туалете? — рассеянно переспросила Ева, прикидывая путь до третьего этажа. Если срезать через гобелен у кабинета Чар…              — Ну да! — Миртл закружилась вокруг нее спиралью тумана, картинно заламывая руки. — Сначала эта всезнайка нарушила мое уединение — прибежала туда рыдать, представляете? В туалете, где я расположилась! — она поправила очки с видом оскорбленного достоинства. — А следом заявился тролль! Никакого покоя даже мертвым!              Ева резко остановилась. Эхо каблуков процокало по каменному полу еще пару раз, отразившись от стрельчатых сводов.              — Подожди. Какая всезнайка? — голос прозвучал высоко в пустом коридоре.              Миртл закатила глаза за стеклами толстых очков.              — Та самая, которая вечно бегает по коридору в сторону библиотеки, — она скорчила гримасу и принялась пародировать: — «Профессор, я прочитала все дополнительные источники!», «Профессор, позвольте мне ответить!» — Миртл подтолкнула очки вверх по переносице с преувеличенной педантичностью. — С такими лохматыми волосами. Грейнджер, кажется.              — Гермиона все еще там? — Ева инстинктивно схватила призрака за плечи. Ее пальцы прошли сквозь полупрозрачную субстанцию, оставив ощущение, будто она окунула руки в ледяную воду. — В туалете?              — А где ж еще! — протянула Миртл с показной обидой, демонстративно отплывая в сторону. — Как я и говорила: сперва она, затем тролль… — призрак прижала руку ко лбу театральным жестом. — Никому нет дела до моих страданий!              Ева выругалась сквозь зубы. В глубине замка эхом разносился топот множества ног, звучали отголоски взволнованных разговоров — студенты спешили укрыться в гостиных, а преподаватели методично прочесывали коридоры в поисках тролля. Того, которого она сама впустила в замок, будто злую шутку судьбы.              В сумке лежал марионетт лоа — маленькая деревянная кукла, напитанная зельями и древней магией вуду. Стоило лишь достать ее, прошептать нужные слова, и тролль снова стал бы послушной марионеткой в ее руках. Но если Дамблдор заметит… Ева поморщилась, представив последствия. Раскрыть свою причастность к этому хаосу означало не просто провал плана — это могло стать концом всего, над чем они работали последние месяцы.              Том ждет ее на третьем этаже, наверняка уже начинает терять терпение. Пять обещанных минут утекли, словно вода сквозь растопыренные пальцы. В голове назойливо крутились два сценария: или она спешит к Тому, следуя изначальному плану, пока преподаватели разбираются с троллем… а маленькая девочка, сжавшаяся в углу туалета, встречается лицом к лицу с горой мускулов высотой в два с половиной метра, вооруженной дубиной размером с молодое дерево. В памяти всплыл голос бабушки, четкий, словно она стояла рядом: «Дар — это ответственность, Ева. Сила дается не просто так». Тогда эти слова казались всего лишь нравоучением, но сейчас…              Где-то в отдалении раздался грохот — будто что-то исполинское крушило стены замка. Ева стиснула марионетт в кулаке так, что булавки на голове куклы впились в ладонь. К дьяволу Тома с его грандиозными планами и манипуляциями. Пусть даже он в теле Энтони — она ему ничего не должна. Бывают моменты, когда приходится выбирать между хитроумными замыслами и простой человечностью. И сейчас выбор был кристально ясен.              — Показывай дорогу, — процедила Ева, резко разворачиваясь.              — Но как же… — Миртл растерянно заморгала.              — Живо! — голос Евы напомнил ей бабушкин слишком ярко — та же стальная решимость, не терпящая возражений.              Призрак, не привыкший к такому тону, метнулся вперед по коридору, бормоча что-то про глупых живых. Ева, нервно теребя мешочек гри-гри на шее, поспешила следом. За очередным поворотом запах ударил в ноздри: тошнотворная смесь сырости, плесени и чего-то похожего на протухшие носки великана — настолько отвратительно, что, казалось, даже портреты на стенах морщили носы. Звуки разрушения нарастали — звон разбитого фарфора, треск дерева, испуганные крики.              — Эй, гороховая башка! — раздался мальчишеский голос из-за приоткрытой двери туалета.              В проеме мелькнула рыжая макушка — кажется, это младший Уизли. Он запустил куском деревянной кабинки в тролля. Тот взревел, будто разъяренный носорог, и развернулся, сметая остатки раковин своей дубиной. Фарфоровые осколки брызнули во все стороны, как конфетти на безумной вечеринке.              Ева метнулась вперед, не успев даже осознать, что делает. Адреналин вскипел в крови, заглушая голос разума. Она влетела в туалет, словно вихрь.              — Гермиона, беги! — крикнул Поттер, пригибаясь под взмахом дубины.              Девочка под единственной уцелевшей раковиной застыла соляным столбом. Ее лицо превратилось в меловую маску ужаса. Ева видела, как побелели ее руки, судорожно вцепившиеся в водопроводную трубу.              — Делюминос! — выкрикнула Ева, взмахнув палочкой широким жестом.              Заклинание окутало детей невидимым коконом. Их силуэты задрожали, размылись и растворились в воздухе, будто их и не было. Тролль замер, его крошечные глазки забегали по сторонам в замешательстве. Только что перед ним были жертвы, а теперь — пустота.              Тролль медленно повернул свою уродливую голову, похожую на прогнивший пень, в ее сторону. Ева почувствовала, как по спине пробежал холодок. В его глазах вспыхнула ярость — словно кто-то подбросил угля в тлеющий костер. Он взревел, обдав Еву зловонным дыханием, от которого к горлу подступила тошнота.              «Ну что ж, — пронеслось в голове, — по крайней мере, дети в безопасности».              Тролль двинулся к ней, сжимая огромную дубину. Каждый его шаг отдавался дрожью в полу. Ева невольно попятилась, лихорадочно соображая. Она опустила руку в сумку, нащупала марионетт лоа — стоило лишь достать его, и эта гора мышц превратилась бы в послушную куклу. Тролль возвышался над ней подобно живой скале из плоти и злобы. Один взмах его дубинки грозил сделать ее кровавой росписью на стенах туалета.              Ева сжала деревянную фигурку до боли в пальцах и прикусила губу. А если сейчас сюда прибегут учителя и Дамблдор?.. Он не дурак, мгновенно поймет, кто привел тролля. Начнутся вопросы, подозрения — и прощай, легенда о милой американской преподавательнице. А там и до правды о ней и Томе рукой подать…              — Вингардиум Левиоса! — раздалось сзади.              Дубина вырвалась из лап тролля, зависла в воздухе, покачиваясь, как маятник. Тролль уставился вверх с таким выражением на бугристой физиономии, словно пытался решить сложную арифметическую задачу.              — Отпускай! — донесся приглушенный голос Поттера.              Деревянная дубина рухнула прямо на голову своего бывшего владельца. Звук получился такой, будто кто-то уронил тыкву со второго этажа. Тролль пошатнулся, его глаза закатились, как в сломанной кукле, и он рухнул на пол с грохотом, от которого древние стены Хогвартса содрогнулись до самого фундамента.              В этот момент в дверях показалась профессор МакГонагалл, за ней Снейп и крошечный рядом с ними Флитвик. Профессор чар схватился за сердце:              — Мисс Фонтейн, а вы что здесь делаете?!              МакГонагалл застыла, уставившись на поверженного тролля, и, казалось, потеряла дар речи, лишь открывала и закрывала рот. Ева быстро махнула палочкой, снимая чары с детей. Их силуэты соткались из воздуха, словно проявились на фотографии разгромленного туалета. Ева перевела дыхание, пытаясь успокоить колотящееся сердце.              — Призрак Миртл сказала мне, что здесь Гермиона. Я… я не могла остаться в стороне, а времени кого-то звать не было. Спасибо мистеру Поттеру и мистеру Уизли, что придумали фокус с дубинкой — одна я бы с ним не справилась.              МакГонагалл перевела взгляд на троих перепуганных студентов:       — А вы? Немедленно объяснитесь!              Гермиона дрожала от пережитого потрясения, но расправила плечи и шагнула вперед:       — Пожалуйста, профессор, это моя вина. Я пошла за троллем, потому что думала… думала, что совладаю с ним.              Ева почувствовала, как к горлу подступил комок. Эта маленькая девочка, с растрепанными волосами и испуганными глазами, готова была взять вину на себя, чтобы защитить друзей. Снейп сделал два шага вперед и вперился в девочку взглядом:       — И вы действительно полагали, что первокурсница способна одолеть горного тролля?              Гермиона отвела глаза:       — Я… я начиталась о троллях. Думала, что знаю достаточно.              — Книжные знания и реальность — разные вещи, мисс Грейнджер, — процедил Снейп. — Десять баллов с Гриффиндора за вашу…              — Профессор Снейп, — мягко прервала его Ева. — Думаю, испуг был достаточным наказанием.              Флитвик закивал. Ева почувствовала, как уголки губ дрогнули в улыбке. МакГонагалл вздохнула:       — Что ж, я должна сказать, это невероятное везение. Не многие первокурсники способны справиться со взрослым горным троллем. Профессор Дамблдор будет извещен об этом. Я присуждаю по десять баллов каждому из вас. А теперь марш в гостиную Гриффиндора!              Когда дети, радостно переглядываясь, ушли, МакГонагалл повернулась к Еве:              — Мисс Фонтейн, ваши действия были… рискованными. Но храбрыми. Однако в следующий раз лучше найдите способ позвать других преподавателей — вам очень повезло, что вы уцелели при встрече с такой… махиной.              Ева кивнула, ощущая, как отступает напряжение. Она посмотрела на бесчувственного тролля, размышляя о том, как близко подошла к грани. Еще мгновение — и она бы использовала марионетт, раскрыв себя. Но эти дети… Они напомнили ей о том, что значит быть человеком. О том, что иногда простая человечность важнее любых хитроумных планов.              Снейп прищурился, глядя на нее:       — А вы, мисс Фонтейн, удивительно удачно столкнулись с призраком. Прямо… чудесное совпадение.              Ева встретила его взгляд и вскинула подбородок. В глазах Снейпа читалось подозрение — острое, как кинжал.              — Я шла в свои покои, как мне и велел профессор Дамблдор, — сказала она ровно. — Иногда, профессор Снейп, чудеса случаются.              Ничего на это не ответив, Снейп подошел ближе к троллю и склонился над ним, проверяя пульс. Молния разрезала небо за окном, на мгновение залив туалет мертвенно-белым светом. Пола мантии Снейпа сдвинулась в сторону, и в секундной яркой вспышке Ева увидела на штанине прореху, через которую проступала кровь. Слишком она напоминала следы больших зубов. Представив неудачную встречу Снейпа с Пушком, Ева внутренне содрогнулась — не хотелось бы ей оказаться на его месте. Значит, Снейп не купился на приманку с троллем и пошел проверить тайник? Тогда она могла предположить, в каком настроении сейчас Том — его безупречный план провалился, Снейп его сорвал…              Оставив Флитвика, Снейпа и МакГонагалл разбираться с транспортировкой бессознательного тролля, Ева двинулась к своим покоям. «Хорошо, если Том просто наорет, а не скормит псу по кусочкам», — мрачно подумала она, сворачивая в боковой коридор. Стоило, наверное, поступить по заветам Дамблдора и запереться в своих комнатах. Судя по ране Снейпа, пес сегодня уже не в настроении для гостей. Гроза подступала все ближе, раскаты грома заглушали звук шагов, а в пустынных коридорах гулял сквозняк, играя краями старинных гобеленов. Замок словно затаил дыхание в ожидании бури.              Внезапно чья-то рука стальной хваткой сомкнулась на ее запястье. Резкий рывок — и Ева влетела в гобелен с единорогом. Древняя ткань взметнулась от движения, но не смягчила удар о каменную стену. Короткий вздох вырвался из ее груди. Том нависал над ней темным силуэтом, его ярость ощущалась почти физически, как жар от раскаленной печи.              — Ты подвела меня, — каждое слово сочилось ядом. Его пальцы впивались в запястье с такой силой, что завтра там точно расцветут синяки. — Если бы ты пришла вовремя… Ты должна была отвлечь этого вездесущего носатого ублюдка. Но нет, ты решила поиграть в героиню.              Ева не отвела взгляд. В такие моменты различия между Томом и Энтони проступали особенно четко — глаза любимого никогда не были столь пустыми и холодными, как замерзшие лужицы в январе. В них всегда плескалось тепло, а не эта мертвая стынь.              — О, неужели? — она изогнула бровь, игнорируя предательскую дробь сердца. — Великий темный маг, который собирался играючи взломать Гринготтс, не справился с обычным учителем зельеварения? Какое разочарование. Может, стоит пересмотреть свои амбиции?              Молния мелькнула за окном, на миг превратив его лицо в театральную маску — наполовину в свете, наполовину в тени. Ей явственно показалось, что сейчас он ее ударит. Том шагнул ближе, вжимая ее в стену. Его дыхание коснулось ее щеки:       — Следи за языком, Ева. Ты слишком многое себе позволяешь.              — А то что? — она склонила голову набок, борясь с дрожью, когда его ладонь с длинными музыкальными пальцами оперлась о стену возле ее плеча. — Убьешь меня? О, подожди, ты же не можешь. Я нужна тебе живой.              — Есть множество способов преподать урок, не прибегая к убийству, — его голос стал мягким и струящимся, как шелк, которым можно задушить. — Не искушай меня их опробовать. Ты же знаешь, насколько я изобретателен.              — Может, лучше опробуешь ту мысль, что без меня ты застрянешь в этом теле навсегда? — Ева расширила глаза в показательном испуге. — И ты не знаешь, какие будут последствия. Так что давай, стращай меня сильнее. Может, я сбегу. Или наложу на себя руки. Представляешь, как весело будет торчать в чужом теле вечность?              — Мы оба знаем, что ты никуда от меня не денешься, — прошелестел он, и новый раскат грома прошелся по замку, заставляя дрожать древние камни. — Твоя привязанность к любимому сильнее страха передо мной.              — К сожалению, — Ева высвободила руку из его хватки. Его пальцы наконец разжались, оставив на ее запястье белые следы. — Но у меня был выбор — помочь тебе воровать или спасти детей от тролля. И знаешь что? — она встретилась с ним взглядом. — Я бы снова выбрала детей. Каждый раз выбирала бы их.              Том отступил на шаг, позволяя прохладному воздуху заполнить пространство между ними, его губы искривились в холодной усмешке:       — Твоя мораль однажды тебя погубит.              — Возможно, — Ева поправила складки мантии, стряхивая с себя остатки его прикосновений. — Но, по крайней мере, я умру собой. А не превращусь в монстра, ворующего чужие тела.              Она развернулась и пошла прочь по коридору, чувствуя, как его взгляд прожигает дыру между лопаток. Гром прогрохотал где-то вдалеке, и первые капли дождя застучали по стеклам замка.