Призрачное отражение

      Большой зал Хогвартса в предвкушении праздника словно затаил дыхание. Октябрьское солнце несмело заглядывало в стрельчатые окна, рассыпая блики по золотым кубкам на пока что пустующих столах. Призрачная тишина, которую нарушали лишь редкие разговоры да шорох мантий, царила в обычно гудящем помещении.              Ева оказалась в эпицентре тыквенного моря. Оранжевые плоды всех мастей и калибров окружали ее, словно замершая штормовая волна. Волосы выбились из-за ушей, а щеку стягивало от липкости непонятно как на нее попавшей оранжевой мякоти. Ева сосредоточенно подняла палочку.              — Лантерна Скульптио, — пробормотала она, и очередная тыква ожила под ее чарами.              Невидимый нож принялся вырезать на оранжевой кожуре зловещую ухмылку. Глазницы проступили одна за другой, мякоть шлепнулась в соседний таз, а внутри полости загорелся теплый огонек, придавая тыкве по-настоящему жуткий вид. Профессор Флитвик, балансируя на своем импровизированном пьедестале из книг, разразился аплодисментами.              — Браво, профессор Фонтейн! Ваша точность сравнима разве что с мастерством гоблинов-ювелиров! — пропищал он, взмахивая палочкой. — Вингардиум Левиоса!              Готовая тыква взмыла в воздух и заняла свое место под потолком среди десятков других, уже парящих там.              — Вы мне льстите, профессор Флитвик, — улыбнулась Ева, смахивая пот со лба. — Но ваше умение развешать десятки тыкв в воздухе — вот что действительно впечатляет. Как вам удается не устроить тыквенный дождь на головы студентов?              — Годы практики, моя дорогая. И щепотка того, чего не найдешь ни в одном учебнике, — он многозначительно постучал себя по виску. — А что если мы замахнемся на нечто более амбициозное? Например, тыкву с меняющейся мимикой, скажем, капризной мандрагоры?              В дверном проеме возникла высокая фигура Тома. Его мантия беззвучно скользнула по камням, когда он шагнул в зал. Янтарные отблески свечей в парящих тыквах заиграли на его лице, добавляя его чертам немного уместной демоничности.              — Прошу прощения за вторжение, профессор Флитвик, — произнес Том. — Боюсь, мне придется похитить у вас мисс Фонтейн. Надеюсь, вы не будете слишком огорчены?              Флитвик, балансируя на своем импровизированном троне из фолиантов, обернулся:              — О, профессор Моретт! А я было надеялся, что вы привнесете французский шарм в оформление, — его глаза искрились от вдохновения. — Пожалуй, наша миссия здесь близка к завершению. Мисс Фонтейн, считайте себя свободной от тыквенных обязанностей.              Затем, подмигнув Еве с видом заговорщика, добавил:              — Только не забудьте вовремя прибыть на пир, голубки. Иначе рискуете пропустить все самое интересное! А ведь сегодня в меню особенный тыквенный пирог…              Ева растянула губы в улыбке, надеясь, что та не выглядит так, будто ее приклеили заклинанием:       — Конечно, профессор. Мы обязательно вернемся вовремя.              «Если бы ты только знал, Филиус, — подумала она, направляясь к выходу. — Вряд ли наши занятия с Томом будут хоть сколько-нибудь приятными. Они так же далеки от романтики, как Филч от победы в конкурсе красоты». Присутствие Тома словно высасывало все тепло, а приятное времяпрепровождение с ним было оксюмороном.              Ева не могла не разглядывать Тома, пока шла с ним по коридору. Хотя чисто технически рядом с ней шагал Энтони Моретт, ее разум теперь рьяно восставал против этой иллюзии. После того сна, где она видела настоящего Тома, его образ стоял перед глазами слишком явно. Ева теперь невольно подмечала его жесты, его повадки в каждом движении.              Вот он слегка наклонил голову, прислушиваясь к чему-то. Энтони никогда так не делал — эта привычка принадлежала Тому. Уголок губ дернулся вверх в едва заметной усмешке — снова он, не Энтони. А эта надменно приподнятая бровь, пока он провожал взглядом стайку гриффиндорцев? Выражение лица было настолько характерно для Тома, что Ева почти физически ощутила, как маска трещит по швам, не в силах сдержать истинную натуру своего хозяина.              Их можно было различить даже с закрытыми глазами. Его тембр голоса и интонации не имели ничего общего с теплыми и дружелюбными настоящего Энтони. Это как сравнивать ласкового домашнего кота и дикого манула, который, несмотря на миловидную внешность, не признает хозяев и готов в любой момент впиться в горло чужаку. Каждый жест, каждая черточка складывались в мозаику, создавала другой образ — опасный и непредсказуемый. Человек рядом был для нее Томом — и только им.              Ева выплыла из своих мыслей, когда Том остановился и взмахом палочки наложил заглушающие чары. Она открыла рот, чтобы задать вопрос, но слова застряли где-то между языком и губами, когда Том шагнул ближе, сокращая расстояние между ними до неприличного минимума. Ева невольно вжалась в стену, чувствуя, как холод камня оглаживает ледяными прикосновениями лопатки.              Кончик палочки Тома коснулся ее щеки — почти невесомо. Это прикосновение отозвалось волной мурашек, пробежавших по коже. Ева застыла, пытаясь понять, что происходит. Сердце, будто решив посоревноваться в скорости с гоночной метлой, забилось чаще, отдаваясь в ушах гулким эхом.              — Тергео, — произнес Том, и легкое покалывание магии прошлось по лицу Евы, словно невидимая кисточка. — От тебя пахнет тыквой, — протянул, насмешливо наморщив нос. — А я этот запах… не выношу.              Ева сглотнула — горло моментально пересохло, будто она провела несколько часов в пустыне. Том был так близко, что она могла разглядеть каждую черточку его лица, каждую тень, отбрасываемую ресницами. На мгновение ей показалось, что время застыло, растянулось, как соленая карамель.              Наваждение схлынуло так же внезапно, как и накатило. Ева мысленно отвесила себе подзатыльник. «Соберись, идиотка, — приказала она себе. — Это же Том. Чертов лицемер и темный маг. Не время таять, как одна из его глупых студенток».              — Ты… — Ева запнулась, подбирая слова. Расправила плечи и посмотрела Тому прямо в глаза. — Надеюсь, ты хочешь сказать, что передумал насчет тролля?              Том склонил голову набок, изучая ее немигающим взглядом, словно любопытный филин.              — О, дорогая Ева, — протянул он. — Конечно же… нет.              Ева тяжело вздохнула и закатила глаза.              — Ладно, я так и думала, — пробормотала она. — Но мне правда нужно успеть вернуться к праздничному ужину. Иначе это вызовет подозрения.              Том усмехнулся и скрестил руки на груди. Его длинные пальцы легонько постукивали по предплечью.              — Да, ты уж постарайся, — протянул с нотками сарказма в голосе. — Будет весьма неудобно, если наш маленький план раскроется из-за твоей нерасторопности. Квиррелл уже ждет тебя в Запретном лесу.              Чуть отклонившись назад, он окинул Еву оценивающим взглядом.              — И я очень надеюсь, — добавил Том с ухмылкой, — что ты не страдаешь топографическим кретинизмом и помнишь место, которое я тебе показывал.              Ева стиснула зубы, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Ей хотелось огрызнуться, сказать что-нибудь едкое. Было большое желание ответить, что да, она внезапно разучилась ориентироваться, и пусть он сам разбирается с этим безумием. Но здравый смысл взял верх — Том наверняка устроит настоящий хаос, действуя в одиночку.              — Какая трогательная забота, — процедила Ева. — Я не заблужусь.              Она нащупала в сумке гладкую поверхность заранее приготовленного артефакта. Его едва ощутимое тепло немного успокоило. Ева протиснулась мимо Тома, который, конечно же, не отстранился, чтобы дать ей дорогу, и двинулась в сторону выхода из замка. Она долго чувствовала спиной его пристальный взгляд.              Миновав двери, Ева достала палочку и коснулась кончиком своего затылка. Прошептала заклинание и почувствовала, как по телу пробежала волна холода — дезиллюминационные чары окутали ее, словно невидимый плащ, скрывая от любопытных глаз.              Озеро встретило ее тишиной и спокойствием. Сумерки, как искусный художник, размывали краски мира, превращая их в приглушенную палитру. Деревья тянули свои оголившиеся ветви к небу, будто пытаясь ухватить последние отблески дня. Закатное солнце одарило водную гладь и пылающий золотом ковер листьев прощальным поцелуем, превращая их в сокровища, разбросанные щедрой рукой осени.              Ветер усилился, его прохладные объятия пробирали до костей. Ева плотнее закуталась в мантию, ища защиты от его назойливых прикосновений. Каждый шаг шуршал в сухой траве и опавшей листве, нарушая гнетущую тишину. Впереди все отчетливее проступали очертания Запретного леса — темная стена деревьев, зловещая и неприветливая. Ночь постепенно вступала в свои права, поглощая остатки дневного света. Мир вокруг словно выцветал, погружаясь в сумрачную дремоту.              Ева невольно обернулась, бросив последний взгляд на замок. Хогвартс возвышался за ее спиной — величественный и незыблемый, словно каменный страж, охраняющий границу между уютным миром и зловещей неизвестностью. Окна замка мерцали теплым светом, который манил, обещал безопасность и покой. Ева замешкалась на мгновение: казалось, само присутствие Хогвартса придавало ей сил, вселяло уверенность. Ей отчаянно не хотелось терять из виду этот молчаливый якорь в штормовом море. Но время поджимало. С тяжелым вздохом Ева отвернулась от замка и направилась под сень деревьев.              Чары невидимости постепенно истончались, но Ева не торопилась их обновлять — казалось, вокруг не было ни единой живой души. Она напряженно вслушивалась в звуки леса. Где-то вдалеке ухнула сова, заставив вздрогнуть. Ветер шелестел в кронах, и этот шепот казался зловещим. Она невольно вспомнила вой, который слышала в прошлый раз на опушке леса.              — Надеюсь, это были не оборотни, — пробормотала Ева себе под нос, поежившись.              Она с неохотой призналась себе, что во время прогулки по лесу вместе с Томом чувствовала себя гораздо спокойнее, чем сейчас в одиночестве. Небо заволокло тучами, скрывая луну. Ева с досадой поняла, что не помнит, какая сегодня фаза лунного цикла. Этот факт мог бы прояснить ситуацию с оборотнями, но теперь приходилось полагаться лишь на удачу.              Внезапно тишину прорезал звук тяжелых шагов. Ева замерла, вжавшись в ствол ближайшего дерева. Сердце забилось чаще, а пальцы сами собой сомкнулись на рукояти палочки.              Из-за завесы деревьев возникли три внушительные фигуры. Ева едва сдержала изумленный вздох — кентавры! Она никогда не видела их вживую, довольствуясь лишь иллюстрациями в учебниках.              Впереди шествовал могучий гнедой, чей человеческий торс был покрыт замысловатой вязью татуировок, а черные волосы заплетены в косы. И как ему не холодно в такую погоду? За ним следовал серый в яблоках кентавр с аккуратной бородой и пронзительным взглядом. Замыкал процессию юный рыжий кентавр, чья человеческая половина казалась почти мальчишеской. Ева, затаив дыхание, не могла оторвать глаз от этих удивительных созданий.              Гнедой кентавр, очевидно вожак, сделал шаг вперед, глядя на нее с высоты своего роста. Ева с облегчением отметила, что в глазах существа нет агрессии, и взяла себя в руки.              — Я Ева Фонтейн, — произнесла, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Преподаватель школы Хогвартс. Надеюсь, я не потревожила вас.              Вожак слегка склонил голову.              — Приветствую тебя, Ева Фонтейн, — его голос был глубоким и мелодичным. — Я Маголор, страж этой части леса. Нас куда больше тревожит то, что мы читаем в небесах. Марс горит ярче обычного, предвещая смутные времена.              Ева нахмурилась. Она слышала, что кентавры славятся своим даром предвидения. Маголор продолжил, глядя куда-то поверх ее головы:              — Завеса между мирами истончается. Мы чувствуем дыхание тьмы, готовой ворваться в наш мир.              — Вы хотите сказать, грядет рождение чего-то темного? — спросила Ева, ощущая, как холодок все же забирается под мантию.              Кентавр перевел на нее свой пронзительный взгляд.              — Оно уже пришло в мир, — ответил он. — И сейчас вопрос лишь в том, погрузит ли его в хаос.              Ева почувствовала себя еще более неуютно, чем минутой ранее, когда считала, что она одна в этом лесу. Не нравились ей такие предзнаменования, особенно если на этот вечер у нее довольно криминальные планы.              — Мне… мне, наверное, пора идти, — пробормотала, отступая на шаг.              Маголор указал рукой вглубь леса.              — Ты выбираешь свой путь, говорящая с духами, — произнес он. — А мы уважаем его.              Не успела Ева и глазом моргнуть, как кентавры большими прыжками исчезли среди деревьев. Лишь примятая сухая трава хранила следы их визита. Ева выдохнула, чувствуя, как отступает напряжение. Она продолжила свой путь, размышляя о странной встрече.              «По крайней мере, они вряд ли поскачут докладывать Дамблдору, копыта обломают на лестницах», — подумала, пробираясь через заросли папоротника.              Угрызения совести кололи ее изнутри, напоминая о том, как она предает доверие директора, участвуя в плане Тома. Это чувство было подобно занозе, которую невозможно вытащить, — маленькой, но постоянно напоминающей о себе.              Ева продиралась сквозь густой подлесок, ориентируясь по памяти. Внезапно ее ноздри уловили отвратительный запах — букет из прокисшего молока, приправленный нотками заплесневелых носков. Она сморщила нос и прикрыла его рукавом мантии, вдыхая слабый аромат лаванды — последний бастион цивилизации.              — Merde, — пробормотала еле слышно.              Но чем ближе она подходила к назначенному месту встречи, тем сильнее становилась вонь. К запаху примешивались новые нотки — затхлость подземелий и неуловимый звериный мускус. Ева стиснула зубы и двинулась дальше, стараясь дышать через рот. Вскоре к симфонии вони добавился и звук — громкое, ритмичное дыхание, больше похожее на храп. Ева замедлила шаг, осторожно раздвигая ветки кустарника.              Наконец она вышла на небольшую поляну, освещенную тусклым светом луны, пробивающимся сквозь облака. На краю между кустов возвышался тот самый огромный замшелый валун, покрытый причудливыми узорами лишайника. Но внимание Евы сразу же привлекло нечто куда более впечатляющее.              Прислонившись к могучему дубу, дремал исполинский тролль. Его серая кожа блестела в лунном свете. Массивное тело заставило дерево накрениться, будто оно пыталось отстраниться от своего нежеланного компаньона. Каждый выдох чудовища был подобен порыву ветра, заставляя трепетать последнюю листву на ближайших ветках, а та словно пыталась сбежать от этого ужасающего соседства. Рядом с троллем нервно переминался с ноги на ногу Квиррелл. Его бледное лицо блестело от пота, а пальцы судорожно теребили край мантии.              — Наконец-то, — прошипел он, заметив Еву. — Я уж думал, ты заблудилась.              Ева окинула его насмешливым взглядом, не пытаясь скрыть своего презрения.              — Шла на запах и нашла тебя, — парировала она. — Не знала, что у страха такой отвратительный аромат.              Квиррелл побагровел от гнева.              — Я слышу не слова, а какое-то бессмысленное чириканье, в котором не больше логики, чем в пении пьяного гоблина, — процедил он сквозь зубы. — Может, ты лучше займешься делом, вместо того чтобы демонстрировать свое остроумие?              Ева закатила глаза.              — О, прости, я и забыла, что ты у нас мастер логики и здравомыслия, — она кивнула на спящего тролля. — Притащил в школу… своего дорогого друга.              Квиррелл гордо выпрямился, пытаясь казаться выше.              — Я выполнил волю милорда. Не сомневайся в моих способностях, — прошипел он. — Лучше думай, как бы самой не испортить то, что я так блестяще начал.              Ева сжала кулаки, чувствуя, как внутри закипает гнев. Однако сейчас была не та ситуация, чтобы тратить силы на перепалку с этим напыщенным индюком.              — Хорошо, — выдохнула она. — Давай просто покончим с этим и разбежимся. Чем меньше времени я вынуждена терпеть твое общество, тем целее останутся мои нервы.              Квиррелл фыркнул, но ничего не ответил. Ева сунула руку в свою кожаную сумочку и извлекла оттуда небольшую деревянную фигурку. Это был марионетт Лоа, который она захватила из Нового Орлеана, — искусно вырезанный человечек, чья голова напоминала подушечку для иголок из-за торчащих во все стороны длинных булавок.              Собравшись с духом, Ева достала палочку и направила ее на спящего тролля. Она чуть приблизилась и прищурилась, разглядывая едва заметные волоски на голове существа. Мало, но для колдовства хватит. Усилившийся запах, исходящий от тролля, заставил ее поморщиться даже с расстояния — казалось, будто она склонилась над бочкой с протухшей рыбой.              — Диффиндо, — прошептала Ева, собираясь аккуратно срезать волоски.              Внезапно Квиррелл взмахнул палочкой. Глаза тролля распахнулись, налившись алым, как будто кто-то плеснул в них крови. Он издал утробный рык и начал подниматься на ноги. Заклинание Евы ушло мимо, а она отпрянула, чудом не запутавшись в выступающих корнях. Метнула в сторону Квиррелла взгляд, который мог бы прожечь дыру в его самодовольной физиономии.              — Какого лешего ты вытворяешь? — прошипела, едва сдерживаясь, чтобы не наградить его парочкой выражений покрепче.              Квиррелл растянул губы в улыбке, явно наслаждаясь произведенным эффектом, словно кот, который только что кинул дохлую мышь на подушку хозяйки.              — Ох, прошу прощения, — проворковал он сладким голосом. — Ты так медленно шевелишься, что я подумал, тебе может пригодиться… небольшая мотивация.              Ева закатила глаза. Если он думал, что она будет умолять его о помощи, то он сильно ошибался. Ева вспомнила свою недавнюю практику с тыквами и сделала молниеносное движение палочкой, филигранно срезав волоски с головы ошеломленного тролля.              — Акцио волосы тролля! — произнесла она четко.              Несколько жестких серых волосков подлетели к Еве. Она ловко поймала их и быстро обмотала вокруг булавок на голове деревянной марионетки. Квиррелл наблюдал за ней с плохо скрываемым удивлением.              Ева начала произносить заклинание на креольском, ее голос звучал низко и гулко:              — Папа Легба, распахни для меня врата. Барон Самеди, одари меня властью над этим духом. Взываю к вам, духи Лоа, даруйте мне силу подчинить это существо!              Воздух вокруг Евы, словно живой, сгустился и заклубился. Тролль вздрогнул, его глаза на мгновение закатились, будто он пытался заглянуть в собственный череп, а затем остекленели. Теперь он застыл неподвижно, с отрешенным выражением на грубом лице, напоминая гигантскую статую.              Возможно, Том и надеялся, что она будет играть роль беспомощной жертвы, чтобы заманить тролля в ход, но у нее были совсем другие планы. Она обернулась к Квирреллу, чье лицо исказила гримаса плохо скрываемого раздражения.              — Что ж, — произнесла Ева, вскинув бровь, — благодарю за твою неоценимую помощь. Без тебя я бы ни за что не справилась с этим… грандиозным пробуждением.              Квиррелл недоверчиво уставился на марионетку в руках Евы, его взгляд метался между деревянной фигуркой и застывшим троллем. Морщины на его лбу стали глубже. Ева не могла сдержать ухмылки, наслаждаясь моментом триумфа.              — Впечатляет, не правда ли? — протянула она, небрежно поигрывая марионеткой. — Знаешь, Квиринус, я тут подумала… А с твоим волосом тоже бы сработало? Можешь пофантазировать на досуге.              Смех Евы эхом разнесся по поляне, заставив Квиррелла вздрогнуть. Он попытался сохранить невозмутимое выражение лица, но предательская дрожь губ выдавала его нервозность. Ева небрежно взмахнула палочкой, и массивный валун, покрытый мхом и лишайником, медленно отлетел в сторону, открывая темный проход. Затхлый воздух, пропитанный запахом сырости, хлынул в лицо.              — Ну что ж, приступим, — пробормотала Ева.              Она осторожно опустила фигурку на влажный ковер из опавших листьев и мха, взмахнула палочкой. Деревянный человечек дернулся, повинуясь ее магии, и начал шагать по направлению к тайному ходу неуклюжими, механическими движениями. Тролль, будто под властью невидимых нитей, повторял каждый жест своего миниатюрного двойника, только куда медленнее и неповоротливее. Его огромные ступни тяжело опускались на землю, оставляя глубокие следы.              Когда массивная спина тролля исчезла в проходе, Ева двинулась следом. Она уже собиралась шагнуть в темноту тоннеля, когда голос Квиррелла остановил ее:              — П-постой! — выпалил он. — А г-господин… Не планировал ли он покинуть замок и выбраться в Хогсмид?              Его заикание усилилось, превратив слова в спотыкающийся галоп. Ева обернулась, окинув Квиррелла насмешливым взглядом. В тусклом свете луны тот казался еще более бледным и потерянным, чем обычно. Его глаза беспокойно бегали, а пальцы нервно теребили край фиолетовой мантии.              — Ох, Квиринус, — вздохнула Ева с притворным сочувствием. — Ты выглядишь как щенок, которого хозяин оставил на улице. Не волнуйся, я обязательно передам Тому от тебя привет. И все твои… горячие признания в любви.              Бледные щеки Квиррелла окрасились неровными пятнами румянца, словно кто-то небрежно мазнул по ним кистью.              — Т-ты не п-понимаешь…              — О, я понимаю куда больше, чем ты можешь представить, — Ева подмигнула ему с лукавой усмешкой. — Ваша страсть друг к другу просто обжигает. Того и гляди, замок вспыхнет от такого накала чувств.              Не дожидаясь ответа ошеломленного Квиррелла, застывшего подобно нелепо разодетому манекену, Ева шагнула в проход. Взмахом палочки она вновь привела в движение тяжелый валун, который с глухим стуком закрыл за ней вход.              Звук шагов быстро тонул, не отражаясь от влажных земляных сводов. Впереди, словно заведенная игрушка, неуклюже топал тролль, послушно следуя за механически шагающей марионеткой. Его огромная туша плечами едва не касалась стен. Тьма вокруг них расступалась под натиском крошечных светящихся шариков, которые Ева наколдовала взмахом палочки.              Воздух был густым и затхлым, пропитанным чем-то неуловимо древним, словно ход помнил еще времена основателей Хогвартса. Ева сморщила нос, когда очередная волна зловония от тролля накрыла ее с головой. «Надеюсь, эта прогулка не затянется надолго», — подумала она.              Ход уходил вниз под небольшим уклоном, извиваясь как гигантская змея. Корни деревьев, похожие на скрюченные пальцы, торчали из потолка, цепляясь за воздух. Ева нервно сглотнула: а что, если проход сузится? Надо было разведать путь заранее. Застрявший тролль — это последнее, что ей сейчас нужно. Она представила, как объясняет Тому, почему не смогла привести тролля: «Прости, великий и ужасный, но твой новый питомец решил стать частью архитектуры Хогвартса. Может, попробуем в следующий раз с кем-нибудь поменьше? Как насчет гоблина?»              Но ход оставался на удивление просторным. Даже для тролля здесь было достаточно места. Ева нахмурилась, разглядывая стены. Кто и зачем вырыл такой огромный тоннель? Явно не для людей старались. Может, здесь что-то протаскивали? Что-то большое и, вероятно, запрещенное? Ева представила, как по этому ходу тайком проводят драконов или гигантских пауков. Она поежилась, но не от страха — от азарта. Ей нравились загадки, а этот ход определенно был одной из них.              Земля под ногами стала влажной и скользкой — вероятно, они приблизились к озеру. Ева то и дело спотыкалась о выступающие корни и камни. Тролль же, несмотря на свои размеры, двигался на удивление плавно.              — Ну ты и грациозная скотина, — фыркнула Ева, в очередной раз поскользнувшись на мокрой земле. — Может, и танцевать умеешь?              Тролль, конечно, не ответил. Зато ход внезапно расширился, выводя их в просторный зал. Свет огоньков Евы отразился от каменных стен, высвечивая древнюю кладку. Это уже были не земляные своды, а настоящие подземелья Хогвартса.              Вдоль стен тянулись ряды факелов, покрытых толстым слоем пыли и паутины. Ева подошла к ближайшему, взмахнула палочкой, и пламя вспыхнуло, разгоняя тени. Она схватила факел левой рукой, морщась от запаха горелой пыли.              — Нокс, — прошептала она, и магические огоньки погасли.              Теперь зал освещало лишь неровное пламя факела. По стенам змеились струйки воды, оставляя влажные дорожки на камнях. Под ногами что-то прошуршало — крыса юркнула в щель между плитами пола. Ева поморщилась и двинулась вперед. Тролль послушно шел за ней, его тяжелые шаги гулко отдавались под сводами зала. В конце виднелась глухая стена.              — И это все? — пробормотала Ева, подходя ближе. — Том, ты издеваешься?              Она провела рукой по холодному камню в поисках хоть намека на дверь или тайный проход. Ничего. Ева закусила губу, чувствуя, как внутри поднимается раздражение. Надо было разведать маршрут заранее, а не полагаться на смутные указания Тома.              Внезапно она ощутила легкую вибрацию под пальцами. Магия. Древняя, но все еще живая. Ева поднесла факел ближе к стене, вглядываясь в неровности камня. В трепещущем свете проступили очертания рун. Древнегерманские. Ева едва сдержала стон разочарования — как же хотелось вернуться и сказать Тому, что она не справилась с такой детской задачкой.              — Ладно, давай посмотрим, — Ева прищурилась, вглядываясь в символы. — Eihwaz… Laguz… Dagaz…              Она медленно прочитала руны вслух, чувствуя, как магия отзывается на каждое слово. Последний звук еще не успел стихнуть, когда камни задрожали и начали расступаться, открывая проход. Ева ухмыльнулась. За аркой виднелся знакомый коридор Хогвартса.              — Ну что, здоровяк, — она повернулась к троллю. — Готов стать звездой вечера?              Она высунулась в коридор и огляделась по сторонам. Убедившись, что никого нет, вывела тролля — проход за ними запечатался сам по себе. Ева подхватила деревянный марионетт и сунула в сумку. Тролль замер, его взгляд был совершенно пустым, словно кто-то нажал на паузу.              Ева нащупал мешочек гри-гри на шее, и ее пальцы скользнули внутрь, коснулись мягкого травяного порошка. Как оповестить всех о тролле, не вызвав подозрений? Этот момент она продумала заранее.              Порошок упал в огонь с тихим шипением. На долю секунды пламя окрасилось в глубокий фиолетовый цвет, и Ева почувствовала, как по коже пробежали мурашки. О, это будет незабываемое Хэллоуинское пиршество.