Призрачное отражение

      Сентябрьский вечер окутал Хогвартс мягким сумраком. В личных покоях Евы царила уютная тишина, нарушаемая лишь скрипом обычной шариковой ручки по пергаменту и потрескиванием свечей. Она склонилась над столом, заваленным свитками и учебниками, которые, казалось, соревновались друг с другом в причудливости названий и толщине корешков.              Ева отбросила непослушную черную прядь, которая в очередной раз волной выскользнула из-за уха. Ее короткая стрижка, обычно такая практичная, сейчас казалась наименее подходящей для усидчивой работы. Она поморщилась, когда волосы снова упали на глаза, мешая разобрать собственный почерк.              — Так, защитные амулеты… — пробормотала Ева, постукивая кончиком ручки по подбородку. — Может, стоит начать с чего-нибудь попроще?              Ее взгляд скользнул по стопке пергаментов, исписанных аккуратным почерком. Ева не могла сдержать улыбку, вспоминая удивленные взгляды коллег, когда она достала обычную шариковую ручку на первом собрании преподавателей. Казалось, в Хогвартсе время застыло где-то в средневековье — все упорно писали перьями, макая их в чернильницы.              — Ну уж нет, — прошептала она, прокручивая в пальцах надежный пластиковый корпус. — Этой старой подруге я не изменю.              Ева откинулась на спинку кресла, массируя затекшую шею. Свет свечей играл на корешках книг, высвечивая золотое тиснение названий. «Артефакты: от простого к сложному», «Чары в предметах: теория и практика», «Волшебные вещицы и где их искать» — глаза разбегались от обилия информации. Хорошо хоть, первый урок только завтра после обеда. Есть время собраться с мыслями.              Ева снова склонилась над пергаментом, закусив губу. Превратить ворох разрозненных заметок в связный план занятия оказалось сложно. Она на мгновение прикрыла глаза, представляя лица будущих учеников. Только бы не опозориться.              — Ладно, — решительно произнесла она, открывая глаза. — Начнем с передачи известных им чар через предметы. Это должно заинтересовать.              Ручка снова заскользила по пергаменту, оставляя за собой размашистые строчки синих букв. Внезапно тишину прорезал скрипучий женский голос, доносящийся из коридора:       — Нет-нет, молодой человек, я никоим образом не могу пропустить вас! Это грубо нарушает все правила приличия!              — Мадам, уверяю вас, это срочное дело, — послышался в ответ вкрадчивый мужской голос.              Ева закатила глаза и отложила ручку. Поднялась из-за стола. Мерлин, неужели так сложно просто постучать? Видимо, для Тома это слишком приземленно, все при его появлении должны падать ниц. Она подошла к двери, по пути одернув мантию и поправив выбившиеся пряди. Глубоко вздохнув, Ева распахнула дверь и вышла в коридор.              На пороге действительно стоял Том. Пожилая леди в викторианском платье, охраняющая ее покои, сжимала в руках спицы и клубок пряжи. Старушка неодобрительно поджала губы.              Ева скрестила руки на груди с наигранным раздражением и произнесла:       — А я-то надеялась, что ты забудешь о своих дьявольских планах.              Том изогнул бровь, его губы тронула легкая усмешка.              — Как я могу забыть о планах навестить мою невесту? — ответил он с явным сарказмом в голосе. — Это было бы непростительно.              Пожилая леди на портрете подалась вперед, явно заинтересованная разворачивающейся сценой. Ее спицы замерли, а любопытный нос почти приник к холсту. Ева закатила глаза, но уголки ее губ слегка дрогнули.              — И чем же ты хотел заняться на ночь глядя? — поддела она.              Том сделал шаг ближе, давя одним своим присутствием даже в этом просторном коридоре.              — Как насчет небольшой прогулки? — предложил он. — Я мог бы показать тебе некоторые… интересные места Хогвартса.              Ева на мгновение задумалась, затем тяжело вздохнула.              — Ладно, я знаю, что от тебя так просто не отделаюсь, если ты что-то решил, — сказала она и нажала рукой на тяжелую раму, закрывая за собой дверь до конца. — Но учти, если завтра я усну на своем уроке, то обвиню во всем тебя.              Том усмехнулся и сделал ей приглашающий жест вперед.              — Даже не знаю, как мне с этим жить, — съязвил он. Старушка на портрете подалась еще ближе к раме, пытаясь расслышать их разговор, когда они начали удаляться.              Коридоры Хогвартса в этот час были непривычно пусты. Шаги Евы и Тома эхом отражались от каменных стен, нарушая ночную тишину. Лунный свет, проникающий через высокие окна, серебрил камни пола и стен, придавая интерьерам загадочный вид. Ева невольно замедлилась, оглядываясь по сторонам. Хогвартс казался совсем другим без шумной толпы студентов. Свет от редко горящих факелов плясал на гобеленах, добавляя древним сценам сражений зловещей живости.              — Никогда не думала, что замок может быть таким… завораживающим ночью, — тихо произнесла Ева.              Том искоса взглянул на нее.              — Ночной Хогвартс прекрасен, — ответил он вполголоса.              Находиться наедине с Томом в пустом замке было одновременно странно и пугающе. Ева прекрасно осознавала, насколько он опасен, и это знание заставляло ее нервничать. Она искоса бросила взгляд на Тома, изучая его профиль в тусклом свете факелов. Он шел уверенно, словно хозяин замка. Его поведение изменилось с момента их прибытия в Хогвартс. Вчера, когда они впервые оказались здесь, если не считать аудиенции в кабинете директора, в глазах Тома стояла едва заметная ностальгия. Теперь же эта мимолетная эмоция уступила место высокомерной уверенности в себе.              Ева невольно задумалась: что происходит в голове Тома сейчас, когда он вновь оказался в стенах своей альма-матер? Какие чувства вызывают у него эти древние коридоры, знакомые классы, воспоминания о прошлом? И способен ли он вообще что-то чувствовать? Эти вопросы роились в ее голове, но Ева знала, что вряд ли когда-нибудь получит на них ответы. Том оставался загадкой, темной и опасной, и эта неизвестность одновременно пугала и притягивала ее.              Ева прочистила горло, нарушая напряженную тишину.              — Надеюсь, ты не ведешь меня в какое-нибудь запретное место? — спросила она с напускной легкостью. — Знаешь, вроде того, о котором Дамблдор предупреждал на пире. «Не заходите туда, если не хотите умереть мучительной смертью» и все такое.              Том остановился и повернулся к ней, его глаза с темным весельем блеснули в полумраке.              — А что, Ева? — протянул он с легкой усмешкой. — Неужели в тебе не осталось ни капли авантюризма? Или, только став профессором, готова брать напрокат строгие наряды и шерстяные колготки у МакГонагалл?              Ева фыркнула, скрестив руки на груди.              — О, поверь мне, Том, — ответила она голосом, пропитанным сарказмом, — одного твоего присутствия более чем достаточно для целого года острых ощущений. Я бы сказала, что ты сам — ходячий «коридор третьего этажа».              Она наигранно рассмеялась, но в смехе проступили нотки нервозности. Они как раз вышли в высокий колодец с движущимися лестницами. Ева почти обрадовалась, что площадка перед ними обрывалась в бездну. Может, лестницы так поздно не работают?              Внезапно массивная каменная громада пришла в движение, с тихим шелестом скользя к их ногам, словно по молчаливому приказу Тома. Ева только покачала головой, когда осознала, куда именно та ведет. Том начал уверенно подниматься.              — Постой, — выдохнула Ева, замедляя шаг. — Ты же не серьезно?              Том обернулся, глядя на нее сверху вниз, на его губах играла загадочная улыбка.              — А почему бы и нет? — спросил он невинно. — Разве ты не хочешь узнать, что там на самом деле?              Ева покачала головой, делая шаг назад.              — Нет, Том. Я туда не пойду. Это безумие.              — Ну же, Ева, — в его голосе появились нотки настойчивости. — Ты должна пойти. Если кто-то увидит, всегда можешь сказать, что просто заблудилась в замке. Новому профессору простительно, не так ли? И никто тебя не заподозрит в злом умысле.              — А если там действительно опасно? — Ева прищурилась, глядя на него с подозрением.              Том рассмеялся, и этот смех эхом унесся вниз по лестничному колодцу.              — Брось, это всего лишь страшилки старика. Уверен, он просто хочет держать студентов подальше от своих секретов.              Ева колебалась, чувствуя, как любопытство борется со здравым смыслом. Том сделал шаг ближе, нависая над ней.              — Я думал, что тебя так просто не испугать, — прошептал он. — Неужели ошибался?              Ева скрестила руки на груди, пристально глядя на Тома.              — А почему бы тебе самому не пойти? — спросила она с вызовом и вздернула подбородок. — Если там так безопасно, как ты утверждаешь.              Том усмехнулся.              — О, Ева, — протянул он. — Ты же понимаешь, что новый профессор защиты от темных искусств, крадущийся ночью по запретному коридору, вызовет куда больше подозрений, чем заблудившаяся преподавательница факультатива.              — Как удобно, — фыркнула Ева. — И почему я не удивлена, что ты хочешь использовать меня как прикрытие?              — Не прикрытие, — покачал головой Том. — Скорее… авангард нашей маленькой экспедиции. Дамы вперед.              Ева закатила глаза.              — О, теперь я чувствую себя намного лучше, — саркастически заметила она. — Быть авангардом в потенциально смертельно опасном коридоре — это же так почетно.              Том сделал шаг ближе, его голос стал мягче, почти гипнотическим.              — Подумай, Ева, — произнес он. — Разве тебе не интересно узнать, что там на самом деле? Что может быть настолько важным, что сам Дамблдор запрещает туда ходить?              Ева нахмурилась, чувствуя, как любопытство начинает брать верх.              — Может быть, и интересно, — неохотно признала она. — Но это не отменяет того факта, что это опасно и глупо.              — Опасно? — Том рассмеялся. — Для тебя? Брось, ты же потомственная ведьма вуду. Уверен, ты справишься с чем угодно, что бы там ни оказалось.              — Лесть тебе не поможет, Том, — отрезала Ева, хотя не могла отрицать, что признание ее силы именно от него прозвучало приятно.              — Это не лесть, а констатация факта, — парировал он. — К тому же разве не для этого нужны друзья? Чтобы поддерживать друг друга в авантюрах?              Ева фыркнула.              — Друзья? Серьезно? — она покачала головой. — Ты держишь меня рядом с собой против моей воли, Том. Это не дружба.              На мгновение в глазах Тома мелькнуло что-то темное, но он быстро взял себя в руки.              — А мне показалось, тебе здесь нравится, — возразил он. — Ну хорошо, мы не друзья, но мы в одной лодке, Ева. И сейчас у нас есть шанс узнать что-то важное.              Ева молчала, обдумывая его слова. Том, видя ее колебания, продолжил:              — Подумай, вдруг то, что находится там, может помочь нам найти выход из… нашей ситуации.              Ева вздохнула, понимая, что он не отстанет.              — Ладно, — наконец сказала она. — Но если что-то пойдет не так, я сразу же ухожу. Ясно?              Том улыбнулся, в его глазах мелькнуло торжество.              — Конечно, — кивнул он. — Я и не сомневался в твоей храбрости.              Ева только покачала головой, следуя за ним по лестнице.              — Надеюсь, я не пожалею об этом, — пробормотала она себе под нос.              — Все будет в порядке, — перебил ее Том. — Давай, открывай дверь.              Ева глубоко вздохнула и протянула руку к дверной ручке. В последний момент она обернулась, желая бросить Тому сердитый взгляд, но обнаружила, что его уже нет рядом.              — Чертов индюк, — пробормотала она, едва сдерживаясь, чтобы не выругаться в полный голос.              Достав на всякий случай палочку, Ева повернула ручку и шагнула в таинственный коридор третьего этажа. Нервно обернулась, когда тяжелая дверь с глухим стуком захлопнулась за ее спиной. Тишина, казалось, обрушилась на нее, словно плотное одеяло. Воздух здесь был спертым и затхлым, пахло пылью и временем.              Она подняла палочку и прошептала: «Люмос». Слабый голубоватый свет разлился вокруг, едва рассеивая мрак. Ева сделала несколько шагов вперед, и под ее ногами хрустнули камешки, нарушая гнетущую тишину. Она поморщилась от этого звука, крепче сжимая в руке древко. Ее глаза постепенно привыкали к полумраку, и она начала различать очертания коридора.              Стены, величественные и гордые, были покрыты толстым слоем пыли и паутины. Казалось, что время здесь остановилось, законсервировав этот участок замка в каком-то странном безвременье. Ева провела пальцем по ближайшей стене, оставляя за собой чистую полосу на пыльной поверхности.              «Mon Dieu, — подумала она, — похоже, сюда действительно никто не заходил целую вечность».              Внезапно тишину прорезал резкий щелчок, и прямо перед Евой на стене вспыхнул факел. Она вскрикнула от неожиданности и отпрыгнула назад, едва не свалив пыльные латы. Яркое пламя осветило коридор, отбрасывая ее гигантскую тень на стену. Сердце бешено колотилось, а рука с палочкой взметнулась вперед.              Несколько секунд Ева стояла неподвижно, напряженно вглядываясь в пустоту коридора. Но ничего не происходило. Факел продолжал гореть ровным пламенем, освещая небольшой пятачок вокруг себя. Ева медленно выдохнула, чувствуя, как адреналин постепенно отступает. Она опустила палочку и нервно усмехнулась своей реакции, покачала головой.              Просто чары на приближение. Ничего особенного. Соберись, Ева. Ты же колдунья вуду, в конце концов, не боишься даже мертвецов.              Она сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, и медленно двинулась дальше по коридору. Теперь, когда факел горел, она могла лучше рассмотреть окружающую обстановку. На стенах висели старые, потускневшие от времени портреты, их обитатели, казалось, давно покинули рамы. Гобелены с выцветшими узорами свисали до самого пола, а в углах виднелась свалявшаяся паутина.              Ева шла вперед, внимательно осматриваясь по сторонам и прислушиваясь к каждому звуку. Ее шаги эхом отдавались от стен, создавая иллюзию, будто кто-то идет следом. Она то и дело оборачивалась, но позади был лишь пустой коридор, тонущий во мраке.              Достигнув конца, она остановилась перед массивной деревянной дверью с затейливой резьбой. Больше ничего примечательного здесь не было. Вряд ли Дамблдор закрыл этот коридор, чтобы хранить винтажную рухлядь. Если что-то интересное здесь спрятано, то именно за этой загадочной дверью.              Ева потянулась к латунной ручке, не ожидая, что дверь открыта. Дернула — и действительно, ручка не поддалась. Она нахмурилась — несомненно, такое место должны были охранять от любопытных студентов мощные защитные чары.              Нужно просто признать поражение и вернуться к Тому с пустыми руками. Почти небрежным жестом она направила палочку на замок. «Алохомора», — шепнула Ева, не ожидая никакого эффекта. Она скажет Тому, что сделала все, что смогла. В отличие от него, она не специалист по взлому замков.              Однако, к ее изумлению, раздался тихий щелчок, и дверь слегка приоткрылась. Брови Евы взлетели вверх, и она застыла на месте, не веря своим глазам. Неужели защита оказалась настолько слабой? Или, может быть, это ловушка?              Ева прислушивалась в попытке уловить какие-либо вибрации или дуновение магии. Та явно ощущалась впереди. Теперь перед ней стоял выбор: войти в неизвестность или вернуться за Томом? Она нервно коснулась мешочка гри-гри на шее, и тот придал немного уверенности.              Ева осторожно толкнула дверь, и та повернулась на петлях с тихим скрипом. За порогом царила непроницаемая тьма. Собравшись с духом, Ева шагнула внутрь, быстро прикрыла за собой дверь, чтобы не было видно снаружи. Какой-то странный, ритмичный звук давил на уши.              Глаза медленно привыкали к темноте. Перед ней вырисовывалась огромная тень, занимавшая почти все пространство. Звук становился все отчетливее, и внезапно Ева поняла — это дыхание. Громкое, глубокое, как будто исходящее из нескольких источников одновременно.              Сердце забилось чаще. В тусклом свете ее палочки блеснуло что-то влажное. Один блик, второй, третий… И вдруг все встало на свои места.              Перед ней возвышался исполинский трехголовый пес. Его шкура, черная как сама ночь, была покрыта жесткой щетиной. Каждая из трех голов была размером с комод, с массивными челюстями, усеянными острыми, как кинжалы, зубами. Шесть горящих глаз уставились на Еву.              Пес принюхивался, его ноздри раздувались, втягивая воздух. Он пытался разглядеть незваную гостью в полумраке, наклоняя то одну, то другую голову. Мощные лапы заканчивались когтями, способными разорвать человека на части. Странно, что они не оставляли царапин на этом каменном полу.              Ева застыла, парализованная ужасом. Ее разум кричал о необходимости бежать, но тело отказывалось подчиняться. Наконец, инстинкт самосохранения взял верх. Одним молниеносным движением она развернулась, распахнула дверь и выскочила в коридор, захлопнула ее за собой.              Ева прислонилась к дверному полотну, поскольку ноги не держали. Ее грудь часто вздымалась в попытке вдохнуть достаточно воздуха. Пальцы судорожно сжимали мешочек гри-гри, словно в поиске защиты. В ушах все еще стоял грозный рык чудовища, а на сетчатке плясали огненные блики его глаз.              Внезапно перед Евой возник высокий силуэт, словно материализовавшийся из воздуха. Она не сдержала испуганного вскрика и инстинктивно вскинула палочку, готовая защищаться. Но это оказался всего лишь Том, который появился буквально из ниоткуда.              Ева медленно выпрямилась и оперлась рукой о дверь, пытаясь удержать равновесие и восстановить дыхание. Том окинул ее пристальным взглядом с головы до ног, слегка прищурившись.              — Что там? — спросил он подозрительно, его голос звучал холодно и требовательно. — Так и знал, что нужно пойти за тобой.              Ева несколько раз открыла и закрыла рот, пытаясь подобрать слова.              — Там… там… — она указала на дверь дрожащей рукой, потом обернулась к Тому, собираясь с силами. — Там гигантский, мать его, трехголовый пес! Настоящий цербер из ада!              Том фыркнул и демонстративно закатил глаза, всем своим видом выражая скептицизм. Ева начала активно жестикулировать, пытаясь передать весь увиденный ею ужас.              — Нет, ты не понимаешь! Он огромный! Каждая голова размером с… с… — она оглянулась вокруг, ища подходящее сравнение, — с человека! Один укус — и пополам!              — И как бы его протащили в замок? — Том произнес это с нотками превосходства в голосе. — Да ты просто слишком впечатлительная, пусти.              Ева нервно рассмеялась, звук получился высоким и немного истеричным. Она отступила от двери, делая широкий приглашающий жест.              — Прошу. Только не говори потом, что я тебя не предупреждала.              Том решительно приблизился к двери и не колебаясь открыл ее. Ева отступила на несколько шагов и принялась мысленно считать секунды, испытывая при этом странную смесь страха и мрачного любопытства. Может, пес сейчас отужинает Томом, избавив ее от мучений? Только тело Энтони жалко.              «Раз… два… три… четыре… пять…»              Дверь распахнулась, и вышел Том с совершенно бесстрастным выражением лица. Оно будто закаменело.              — И правда, гигантский трехголовый пес, — произнес ровным тоном, словно сообщал о погоде.              Ева возмущенно фыркнула.              — Я же говорила! Как такую тварь можно держать в замке, полном детей?! — она всплеснула руками. — И я-то думала, что твоя Нагайна — самый опасный питомец здесь. Ха! По сравнению с этим монстром она просто безобидный ужик!              Том резко поднял руку, прерывая поток ее слов.              — Ева, — его голос звучал напряженно, — ты не заметила чего-нибудь в этой комнате, помимо собаки?              Ева уставилась на него, приоткрыв рот от удивления.              — Знаешь ли, — она саркастически усмехнулась, наконец найдя свой голос, — огромная трехголовая псина как-то занимала мое внимание больше остального. А что, там было что-то еще интересное? Может, четырехголовый кот в углу притаился?              Том проигнорировал ее сарказм.              — Собака стояла на люке, — сказал он задумчиво. — Больше я не заметил в помещении мест, где можно было бы спрятать Философский камень.              Ева замолчала, осмысливая услышанное. Ее взгляд метнулся к двери, за которой скрывалось чудовище, потом обратно к Тому.              — Так значит, это охранник… — начала она, но Том уже погрузился в свои мысли, глядя куда-то сквозь стену.              В тишине они двинулись к выходу — увиденное нужно было переварить. Внезапно в конце коридора, у самой двери наружу, вспыхнул факел на стене. Кто-то зашел. До слуха Евы донеслось мяукание.              — Филч! — зло прошипел Том, вглядываясь. — Мерзкий сквиб.              Он потянулся к карману за палочкой, а в голове Евы пронеслась мысль, что нельзя позволить ему нападать на персонал. Она действовала молниеносно, почти не задумываясь. Ее рука скользнула по запястью Тома, перехватывая его прежде, чем он успел достать палочку. Другой рукой она обхватила его за шею, притягивая к себе. Прижалась губами к его губам, и мир вокруг на мгновение замер.              Ева ожидала, что поцелуй будет неприятным, вынужденным притворством. Она готовилась выдержать нужное время и немедленно отстраниться. Но реальность оказалась совсем иной.              Губы Тома были мягкими и теплыми. От него исходил едва уловимый аромат сандалового дерева и чего-то еще, неуловимо древнего и опасного. Ева почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь, и это было совсем не от страха.              «Что я делаю?» — промелькнула паническая мысль, но тут же растворилась в водовороте ощущений.              Том не отвечал на поцелуй, застыв как статуя. Его тело напряглось, словно он не мог решить — оттолкнуть Еву или позволить ей продолжать. Но даже эта неподвижность казалась странно волнующей. Сердце колотилось как безумное, отдаваясь пульсацией в висках. Ева чувствовала жар, исходящий от тела Тома, ощущала, как он резко выдохнул от неожиданности. На мгновение ей вдруг захотелось, чтобы он ответил — утонуть в этом поцелуе, потерять связь с реальностью.              Звук приближающихся шагов вернул Еву к действительности.              — Кхм-кхм, а, это вы, профессор Моретт, — противно протянул Филч своим дребезжащим голосом, подняв факел повыше. — И профессор Фонтейн.               Она медленно отстранилась, чувствуя легкое головокружение. Взгляд Тома был нечитаемым, он смотрел на нее и одновременно сквозь. Ева повернулась к Филчу и постаралась изобразить смущенную улыбку, хотя внутри у нее все еще бушевал ураган эмоций. Она чувствовала, как горят ее щеки, и надеялась, что в тусклом свете факела это не так заметно.              «Это всего лишь отвлекающий маневр», — напомнила она себе. Но предательское сердце все еще колотилось как сумасшедшее. На губах оставался призрачный вкус.              Филч успел подойти почти вплотную и теперь наслаждался неловкой, по его мнению, ситуацией. Его кошка, миссис Норрис, терлась о его ноги, не сводя пристального взгляда с парочки.              — Ох, мистер Филч, — Ева нервно хихикнула, — мы с профессором Мореттом просто… гуляли по замку. И немного увлеклись беседой…              Филч скривил губы в подобии ухмылки. Его водянистые глаза перебегали с Евы на Тома и обратно.              — Конечно-конечно, профессор Фонтейн, — протянул он. — Замок такой большой, легко заблудиться. Особенно ночью, если ведешь… беседы.              Том тем временем приходил в себя. Смятение в его глазах быстро сменилось раздражением. Он провел рукой по волосам, пытаясь собраться с мыслями.              — Никакого уединения в этом замке, даже ночью, — процедил он сквозь зубы, бросив косой взгляд на Филча.              — Уединяться нужно в своих комнатах, — смотритель ухмыльнулся, ничуть не смущенный.              Его кошка, миссис Норрис, словно пыталась запомнить каждую деталь происходящего, а ее хвост подрагивал от возбуждения. Том, однако, быстро взял себя в руки. Его лицо приняло привычное выражение холодного превосходства.              — Впрочем, ваша бдительность похвальна, Филч, — сказал он, слегка склонив голову набок. — Если бы на нашем месте оказалась парочка студентов, им бы, несомненно, не поздоровилось.              Филч расплылся в гадкой улыбке, обнажив желтые зубы. Его глаза заблестели от предвкушения.              — О да, профессор Моретт, — прохрипел он, потирая руки. — Я бы подвесил их за большие пальцы в подземельях. Или заставил чистить все туалеты в замке зубными щетками. А может, отправил бы на ночь в Запретный лес…              Том слегка поморщился от этих садистских фантазий, но кивнул с одобрением:       — В таком случае советую вам продолжить поиски нарушителей. Уверен, вы сможете воздать им по заслугам.              Не дожидаясь ответа Филча, Том аккуратно, но твердо взял Еву за локоть и повел прочь от смотрителя. Ева почувствовала, как по коже побежали мурашки от этого контакта. Она все еще ощущала прикосновение губ Тома. Это было… странно. Легкий привкус побуждал облизнуть губы, распробовать его — знакомый или нет, — но она держалась.              «Это была просто вынужденная мера, — убеждала она себя. — Ничего такого в этом поцелуе нет».              Странная мысль вдруг пронзила сознание Евы: ведь это тело Энтони, которое она знала наизусть, изучила каждый изгиб, каждую родинку. Губы, которые целовала сотни раз. Но сейчас… Это было что-то совершенно иное, пугающе новое. Словно незнакомец, который по какой-то нелепой случайности выглядит похоже. Ни единой ассоциации с Энтони, ни намека на прежние ощущения.              Том, пусть и обитающий в знакомом теле, оставался чужаком, опасным и непредсказуемым. Ева ожидала, что не почувствует ничего необычного — в конце концов, это же просто губы Энтони, верно? Даже ни капли не измена. Но нет. Простое прикосновение заставило ее ошарашенно замереть. Чертовы бабочки бились настырными крылышками в живот изнутри сильнее, чем когда-либо прежде. И это пугало.              Сердце в груди колотилось быстрее, чем при встрече с трехголовым псом. Адреналин? Страх? Или чертово возбуждение? Как можно испытывать какие-либо эмоции к этому страшному человеку? Но тело, кажется, не желало прислушиваться к доводам разума.              Ева искоса взглянула на Тома. Его профиль в полумраке коридора казался одновременно знакомым и неуловимо чужим, высеченным из мрамора — идеальные черты, прямой нос, четко очерченные губы. Губы, которые она только что…              «Вот дерьмо, я только что поцеловала его! — мысль внезапно ударила ее, словно молния. — Опасного темного мага, одного из самых сильных волшебников, мне известных. И я все еще жива».              Это осознание вызывало странную смесь страха и возбуждения. Ева тряхнула головой, пытаясь избавиться от непрошеных мыслей. Путь, ведущий к их покоям, казался бесконечным.              Уже в нужном коридоре Том внезапно остановился. Ева едва не врезалась в его спину, но успела затормозить в последний момент. Он медленно повернулся, и его взгляд, темный и непроницаемый, впился в ее лицо. В воздухе повисло напряжение, густое и осязаемое. Он склонил голову набок, словно разглядывал под лупой лягушку с распластанными лапками перед вивисекцией.              — Слушай, я знаю, что это было внезапно, — начала Ева, стараясь звучать уверенно. — Но я не могла допустить, чтобы ты напал на смотрителя.              Том не шелохнулся, только сверлил ее взглядом. Он молчал, но его молчание было красноречивее любых слов. Оно давило, заставляя Еву чувствовать себя неуютно. Она ощущала, как краска заливает ее щеки. Попыталась взять себя в руки, но слова сами собой полились из нее:       — Ты же понимаешь, что это было бы полным безумием? А как еще оправдаться, почему мы бродим ночью по школе вдвоем? Я просто спасала ситуацию.              Взгляд Тома, казалось, пытался просветить ее насквозь, добраться до самых потаенных мыслей. Ева невольно коснулась подушечкой пальца кольца, защищающего разум, проверяя, что оно все еще на ней. Она чувствовала, как спина вспотела под мантией, так жарко ей стало.              — Дамблдор — легилимент, черт возьми! — выпалила она. — Он бы мигом все понял, если бы ты стер Филчу память, раскусил бы тебя.              Ее голос эхом отразился от стен, и на мгновение Еве показалось, что в нем слишком явно слышны нотки отчаяния. Она глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки.              — Послушай, — произнесла уже тише, — нам нужно быть осторожными. Особенно здесь, в школе. Любое неверное движение, и все кончено. Ты же не хочешь этого, правда?              Том все еще молчал. Он медленно окинул взором лицо Евы, задержавшись на ее губах. Уголок его рта дернулся, словно он пытался не усмехнуться.              — Да, — наконец произнес он, растягивая слова. Его голос был подобен бархату, но Ева чувствовала скрытые в нем острые шипы. — Я именно так все и понял.              Он сделал паузу, и Ева замерла, чувствуя, как гулко бьется сердце о ребра. Том наклонился ближе, его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от ее. Она почувствовала его дыхание на своей щеке.              — Сладких снов, — процедил он, — дорогая.              Последнее слово он произнес с таким сарказмом, что оно буквально повисло в воздухе между ними ядовитым облаком. Ева почувствовала, как ее щеки вспыхнули от смеси гнева и смущения. Прежде чем она успела что-либо ответить, Том резко развернулся на каблуках. Его мантия взметнулась, и он исчез за дверью своего кабинета. Та захлопнулась с глухим стуком, который, казалось, ударил Еву прямо по лбу.              «Высокомерный засранец, — пронеслось в ее голове. Она почти физически ощущала, как эти слова пульсируют в ее мозгу в такт ударам сердца. — Пусть думает что хочет! Наверняка возомнил о себе невесть что».              Ева толкнула портрет старушки и вошла в свои покои, оставив позади темный коридор и эхо их разговора. Но даже когда дверь за ней закрылась, она все еще чувствовала на себе пронизывающий взгляд Тома и слышала его саркастическое «дорогая», эхом отдающееся в ее мыслях.