Призрачное отражение

      Портрет, охранявший вход в новые владения Евы, изображал пожилую ведьму с копной седых волос, напоминающих одуванчик. Старушка дремала в кресле-качалке, убаюканная собственным вязанием, которое медленно плелось само по себе.       — Кхм-кхм, — Ева деликатно прочистила горло.       Ведьма встрепенулась, моргая подслеповатыми глазами:       — А, это ты, деточка. Заходи-заходи, только не шуми. У меня тут носки для сэра Кэдогана вяжутся, а он такой привереда — если узор собьется, весь день насмарку.       Ева усмехнулась:       — Не беспокойтесь, мадам. Я тише мыши.       — Мыши? — старушка оживилась. — Где? Я их не пропускаю, знаешь ли. В прошлом году одна нахалка пыталась прогрызть дыру прямо в моем холсте!       — Это просто выражение, — Ева покачала головой, проходя внутрь. — Доброй ночи.       Оказавшись в комнате, она прислонилась спиной к двери и глубоко вздохнула. День выдался утомительным, а вечерний пир и вовсе вытянул из нее последние силы. Глаза Евы скользнули по помещению, отмечая детали, на которые она почти не обратила внимания днем.       Кабинет-гостиная оказался просторнее, чем она ожидала. Массивный письменный стол из темного дерева будто помнил еще основателей Хогвартса. Его поверхность была испещрена царапинами и чернильными пятнами — молчаливыми свидетелями бессонных ночей и отчаянных попыток закончить проверку эссе к утру.       Пустой книжный шкаф зиял, словно голодный рот, ожидая, когда его наполнят знаниями. Ева подошла ближе, провела пальцем по полке, собирая тонкий слой пыли.       — Что ж, завтра будет чем заняться, — пробормотала она себе под нос.       Взгляд Евы переместился на противоположную сторону комнаты. Там, словно сочный гранат на каменном ложе, раскинулся огромный красный диван. Его мягкие подушки так и манили прилечь, забыв обо всем на свете.       Ева подошла к камину и взмахнула палочкой; языки пламени заплясали на поленьях, отбрасывая тени на стены. Она опустилась в кресло, вытянув ноги к огню.       — Ну вот, теперь почти уютно, — сказала Ева в пустоту комнаты.       Внезапно раздался стук в дверь. Ева напряглась, мгновенно вспомнив о Томе. Неужели он решил устроить очередную милую беседу прямо сейчас?       — Кто там? — спросила она нарочито бодро.       — Это профессор МакГонагалл, — раздался строгий голос из-за двери. — Можно войти?       Ева облегченно выдохнула:       — Да, конечно, профессор.       Дверь отворилась, и в комнату вошла высокая женщина в изумрудной мантии.       — Надеюсь, я вас не побеспокоила, мисс Фонтейн, — сказала Макгонагалл, окидывая взглядом комнату. — Я просто хотела убедиться, что вы устроились и у вас есть все необходимое.       Она достала из складок мантии свернутый пергамент и протянула его Еве.       — Вот ваше расписание занятий на этот семестр. Я внесла некоторые коррективы, чтобы вам было удобнее проводить ваш факультатив по артефакторике.       Ева взяла пергамент, развернула его и быстро пробежалась глазами по строчкам. График выглядел вполне свободным, первое занятие было послезавтра.       — Спасибо, профессор, — кивнула она, сворачивая пергамент обратно. — Я ценю вашу заботу.       Макгонагалл слегка улыбнулась:       — Не за что. Мы все хотим, чтобы вы чувствовали себя здесь как дома. — Она на мгновение замолчала, словно собираясь с мыслями. — Если у вас возникнут какие-либо вопросы по расписанию или преподаванию в целом, не стесняйтесь обращаться ко мне или к другим коллегам.       Ева почувствовала, как внутри разливается тепло от этих слов поддержки. После всего, через что ей пришлось пройти за последние недели, такая простая человеческая доброта казалась почти чудом. Она поблагодарила вполне искренне.       МакГонагалл кивнула и направилась к выходу:       — Доброй ночи, мисс Фонтейн.       Оставшись одна, Ева продолжила исследовать свои новые владения. Дверь слева от камина поддалась легко, без единого скрипа. За ней открылась просторная спальня, и Ева замерла на пороге, внимательно изучая каждую деталь.       Первое, что бросилось в глаза — массивный гардероб из темного дерева, украшенный изящной резьбой. Ева не смогла сдержать улыбку: ее страсть к одежде явно нашла достойное пристанище. Взгляд скользнул дальше, к кровати с балдахином у дальней стены. Окно рядом с ней открывало вид на звездное небо, обещая уютные вечера и пробуждения от первых лучей солнца.       Но что действительно удивило Еву, так это небольшие детали, словно специально подобранные для нее. На окне, словно приветствуя, покачивался в кадке маленький саженец магнолии — символ ее родного города. А на стене висела акварель, изображающая французский квартал в лучах заходящего солнца.       Ева моргнула, не веря своим глазам. Как такое возможно? И вдруг ее осенило: конечно, Дамблдор должен был связаться с бабушкой. Только она могла знать все эти мелочи, которые делали комнату такой… родной.       Сглотнув комок в горле, Ева прошла к другой двери, ведущей в ванную. Глянцевая зеленая плитка мягко отражала свет, бронзовые краны сияли, словно только что начищенные, а пушистый белый коврик так и манил встать на него босыми ногами.       Сердце защемило от нахлынувших чувств. Дамблдор явно постарался, чтобы она чувствовала себя здесь как дома. Ева провела рукой по гладкой поверхности раковины, размышляя о странной иронии судьбы: найти уют в месте, куда ее привели столь тревожные обстоятельства.       Вернувшись в спальню, она подошла к окну. Звезды мерцали в ночном небе, складываясь в знакомые узоры. Ева глубоко вздохнула, впитывая атмосферу своего нового дома. Несмотря на все тревоги и опасности, что ждали впереди, сейчас, в этот момент, она почувствовала странное умиротворение.       — Что ж, — тихо произнесла Ева, обращаясь к светящимся окнам соседней башни, — посмотрим, что ты приготовил для меня, Хогвартс.

      ***

      Второе сентября встретило Еву прохладой старинного замка. Она потянулась, сбрасывая остатки сна, и на мгновение замерла, осознавая, где находится. Реальность происходящего все еще казалась зыбкой, словно сон наяву.       Умывшись, одевшись и собравшись с силами, Ева осторожно приоткрыла дверь своих покоев, выглянула в коридор. Каменные стены с висящими на них портретами и не зажженными сейчас факелами тянулись, казалось, бесконечно. Она сделала глубокий вдох и шагнула в неизвестность. Вчера она просто шла туда, куда вел Том, но пора учиться ориентироваться здесь самой.       Коридор наполнялся жизнью — то тут, то там мелькали мантии учеников, спешащих на занятия. Воздух звенел от их возбужденной болтовни, смеха и топота ног. Ева поймала себя на мысли, что завидует их беззаботности.       — Ох, милочка, ты выглядишь потерянной, — раздался голос слева.       Ева вздрогнула и повернулась. На нее с любопытством смотрела дама с высокой прической, одетая в платье времен Елизаветы I. Портрет. Очередной движущийся портрет.       — Я… да, немного, — Ева запнулась, все еще не привыкнув к говорящим картинам. В Америке они не были популярны.       — Не стесняйся, дорогая. Первое время все теряются. Если хочешь в Большой зал, то тебе нужно спуститься на два этажа и повернуть налево у статуи горгульи.       — Спасибо, — выдохнула Ева с облегчением.       Она двинулась вперед, стараясь запомнить дорогу. Повсюду ее окружали чудеса — гобелены с движущимися фигурами, портреты, обитатели которых переговаривались между собой, перемещаясь из рамы в раму. Внезапно прямо перед ней с лязгом ожили рыцарские доспехи. Ева отпрянула и потянулась за палочкой, готовая защищаться, но латы лишь отсалютовали ей мечом и вновь застыли.       — Черт возьми, — пробормотала она, прижимая руку к колотящемуся сердцу. — Как тут вообще можно к чему-то привыкнуть?       Она продолжила путь, то и дело останавливаясь, чтобы рассмотреть очередное волшебное явление. Вот мимо пронеслась стайка призрачных фигур, оставив после себя холодок. А там — живая горгулья подмигнула ей каменным глазом. Лестница под ногами Евы вдруг пришла в движение, и она едва удержала равновесие.       — Ну конечно, — фыркнула она. — А чего еще ожидать от замка, полного магии?       Спустившись на нужный этаж, Ева свернула в широкий коридор, залитый утренним светом. У высокого арочного окна стояли три девушки в мантиях с ало-золотой отделкой. Судя по цветам, все они были с Гриффиндора — Ева уже немного запомнила символику. Она замедлила шаг, невольно прислушиваясь к их оживленной беседе.       — Вы видели нового преподавателя Защиты от Темных искусств? — восторженно щебетала одна из них, высокая блондинка. — Какой же он хорошенький!       — Еще бы! — подхватила ее подруга с кудрявыми рыжими волосами. — Говорят, он француз. Как это романтично!       Третья девушка, с короткой стрижкой, мечтательно вздохнула:       — А когда у нас Защита? Не терпится попасть к нему на урок. Никогда так не рвалась учиться.       Все трое прыснули от смеха, не замечая проходящую мимо Еву. Та едва сдержала горькую усмешку.       «Знали бы вы, какой он хорошенький… мудак», — подумала она, ускоряя шаг.       Оставив хихикающих гриффиндорок позади, она свернула у статуи горгульи и вскоре оказалась перед дверями Большого зала. Шум голосов и звон столовых приборов доносился изнутри. Ева на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Ей предстояло пережить очередной день, и она надеялась, что сумеет держаться от Тома подальше.       — Ладно, Ева, — прошептала она себе. — Ты справишься. Ты сильнее, чем он думает.       Ева вошла в распахнутые двери Большого зала, и ее тут же окутал гул сотен голосов и аромат свежеиспеченных булочек. Она на мгновение замерла на пороге, осматривая просторное помещение.       Вдалеке, за преподавательским столом, она сразу выцепила взглядом его. Том неторопливо потягивал кофе из изящной фарфоровой чашки. Солнечный луч, пробившийся сквозь витражное окно, играл в его темных волосах, придавая им золотистый оттенок. Держаться подальше не вышло.       Ева почувствовала, как участился пульс, а в горле пересохло. «Соберись», — мысленно приказала она себе, расправляя плечи и делая глубокий вдох. Медленно, словно преодолевая невидимое сопротивление, Ева двинулась к преподавательскому столу. Краем глаза она заметила, как крошечный профессор Флитвик оживленно щебетал о чем-то с профессором Макгонагалл, а та слушала его с легкой улыбкой. Другие преподаватели были погружены в свой завтрак, не обращая внимания на новоприбывшую.       Ева не могла оторвать взгляд от Тома. «Неудивительно, что старшекурсницы его обсуждают», — промелькнуло в ее голове. Он действительно был хорош собой — высокие скулы, четко очерченные губы, выразительные глаза. Ева тут же одернула себя: «Это же тело Энтони! Конечно, Энтони красивый, я всегда это знала».       Каждый раз, когда она вспоминала о настоящем Энтони, выбивал ее из колеи. Его образ постепенно, исподволь заменялся на Тома. Ева приближалась к столу, и с каждым шагом ощущение неправильности происходящего нарастало, словно волна, грозящая захлестнуть ее с головой. Знакомый силуэт, родные черты лица, но стоило ей заглянуть в глаза сидящего за столом мужчины, как иллюзия рассыпалась.       В этих глазах не было ни капли тепла, к которому она привыкла. Ни намека на нежность, которая всегда согревала ее сердце. Вместо этого — холодный, расчетливый взгляд, оценивающий ее, словно фигуру на шахматной доске. Ева почувствовала, как по спине пробежал озноб. Это был Том — чужой, опасный человек, который теперь цинично притворялся ее возлюбленным.       Ева опустилась на стул рядом с ним. Ее пальцы слегка дрожали, и она сцепила их под столом, надеясь, что Том не заметит ее волнения. Он повернулся к ней, и на его лице появилась улыбка — идеальная, и от этого еще более пугающая.       — Доброе утро, дорогая, — проговорил он с легким французским акцентом, который теперь казался Еве до боли фальшивым. — Как спалось на новом месте?       Ева заметила, что несмотря на улыбку, в глазах Тома таилась задумчивость, граничащая с меланхолией. На мгновение ей даже стало интересно, о чем он думает, оказавшись в Хогвартсе в качестве преподавателя, но она быстро отогнала эту мысль.       — О, просто замечательно, — ответила она, намазывая тост маслом с преувеличенным энтузиазмом. — Профессор Дамблдор так позаботился о моем комфорте. Он удивительно мил и внимателен, не находишь?       Том едва заметно поморщился, словно проглотил что-то кислое. Его взгляд потемнел, когда он посмотрел на Еву.       — Не стоит обольщаться насчет Дамблдора, — тихо процедил он сквозь зубы. — Его доброта всегда имеет цену.       — Неужели? — Ева приподняла бровь, отпивая апельсиновый сок. — А мне кажется, что некоторые просто не способны поверить в бескорыстную доброту.       Они обменялись взглядами, в которых читалось взаимное недоверие и вызов. Ева почувствовала его злость, но не отвернулась. Напротив, ей даже нравилось раскачивать его на эмоции.       — Кстати, — добавила она с деланной небрежностью, — ты произвел впечатление на студенток. Я слышала, как они обсуждали нового «хорошенького» преподавателя. Надеюсь, ты будешь выделяться не только этим.       Том хмыкнул, откидываясь на спинку стула.       — Надеюсь, ты не ревнуешь? — в его голосе прозвучала насмешка.       — О нет, что ты, — Ева растянула губы в наигранной улыбке. — Я просто рада, что ты так хорошо вписываешься в свою новую роль.       Том наклонился ближе к Еве, понизив голос до едва слышного шепота:       — Хватит ерничать. Ты понадобишься мне сегодня вечером.       Ева почувствовала, как напряглись ее плечи. Она отложила вилку и повернулась к нему, не скрывая раздражения:       — Вообще-то, мне нужно готовиться к завтрашнему уроку. Я хотела еще раз просмотреть свои планы занятия.       Том усмехнулся, его глаза блеснули:       — То, что я запланировал, гораздо важнее твоих уроков, — он сделал паузу, окидывая ее оценивающим взглядом. — Неужели ты настолько не уверена в своих силах, что тебе требуется много времени на подготовку?       Ева стиснула зубы, чувствуя, как внутри закипает гнев. Она глубоко вдохнула, прежде чем ответить:       — Я не уверена в детях, — процедила она сквозь зубы. — Они непредсказуемы и могут задавать… неудобные вопросы.       Их взгляды встретились, и на мгновение между ними повисло напряженное молчание. Внезапно воздух наполнился шелестом крыльев и уханьем. Сотни сов влетели в Большой зал через окна под потолком, они несли в клювах и лапах свертки и конверты. Ева подняла глаза, наблюдая за этим впечатляющим зрелищем — она никогда не видела столько сов разом. Птицы кружили над столами, выискивая своих адресатов.       Неожиданно перед Евой приземлился крупный филин с серебристо-серым оперением. Его янтарные глаза уставились на нее с почти человеческим интеллектом. В клюве он держал конверт из плотной кремовой бумаги. Ева нахмурилась, не узнавая птицу. Она протянула руку, и филин аккуратно опустил конверт в ее ладонь. Затем, словно выполнив важную миссию, он расправил крылья и взмыл в воздух, растворяясь в потоке других сов.       Она повертела конверт в руках, рассматривая его. Бумага была дорогой, с легким ароматом сандала. На лицевой стороне изящным почерком было выведено ее имя. Указанная фамилия отправителя показалась ей смутно знакомой.       «Наверное, что-то по работе», — подумала она, собираясь убрать письмо в карман мантии. Она решила прочитать его позже, в уединении своих комнат. Кто знает, что там может быть написано — ее клиенты часто обращались с деликатными просьбами.       Но не успела она спрятать конверт, как почувствовала прикосновение к своей руке. Пальцы Тома сомкнулись вокруг ее запястья, удерживая на месте. Ева невольно вздрогнула от этого контакта. Его кожа была прохладной, но там, где он коснулся ее, словно пробежал электрический разряд.       Сердце Евы предательски ускорило ритм, а во рту мгновенно пересохло. Она мысленно отругала себя за такую реакцию. «Это не Энтони, — напомнила она себе. — Это Том. Опасный, непредсказуемый Том. И нечего растекаться от его прикосновений, как школьница». Но тело, казалось, не желало слушать доводов разума. Ева почувствовала, как краска приливает к щекам, и порадовалась, что Том сейчас сосредоточен на конверте, а не на ней.       — Что это? — спросил он, и в его голосе Ева уловила нотки подозрения.       — Просто письмо, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Наверное, по работе.       Том прищурился, вглядываясь в надпись на конверте. Его брови сошлись на переносице, образуя глубокую морщинку. Ева знала это выражение — оно не предвещало ничего хорошего.       — Чего хотят от тебя Малфои? — произнес он наконец, и в его тоне сквозило неприкрытое недовольство.       Ева моргнула.       — Я… я не знаю. Я не знакома лично ни с кем из Малфоев.       Том наконец отпустил ее руку, и Ева смогла вздохнуть свободно.       — Может быть, кто-то из моих клиентов попросил их связаться со мной? — предположила она, снова глядя на конверт.       Том покачал головой, его взгляд стал жестким и холодным.       — Малфои не стали бы выполнять чьи-то поручения, — сказал он. — Если они пишут тебе, значит, у них есть на то личная причина.       Что-то в тоне Тома заставило ее насторожиться еще больше.       — Я не буду открывать его здесь, — сказала Ева твердо, пряча конверт в карман мантии. — Прочитаю позже, в своей комнате.       Том смерил ее долгим, оценивающим взглядом. На мгновение Еве показалось, что он собирается возразить или даже отобрать у нее письмо. Но затем он просто кивнул.       — Хорошо, — сказал он. — Но ты расскажешь мне, что там написано. Сегодня вечером.       Это не было вопросом, и Ева знала, что спорить бесполезно. Она молча кивнула, чувствуя, как тяжесть конверта в кармане словно возросла в несколько раз. Когда Том отвернулся, вновь сосредоточившись на своем завтраке, Ева позволила себе глубокий, успокаивающий вдох.       Когда Ева закончила с едой, то поднялась из-за стола, все еще чувствуя на себе пристальный взгляд Тома. Он словно никуда не спешил: больше наблюдал за происходящим вокруг, чем ел. Она старалась держаться непринужденно, хотя письмо в кармане, казалось, жгло ее сквозь ткань мантии. Направляясь к выходу из Большого зала, она заметила профессора Флитвика, спешащего в том же направлении.       Крошечный волшебник семенил мелкими шажками, едва не спотыкаясь о подол своей мантии. В руках он держал стопку книг, которая, казалось, вот-вот обрушится на пол.       — Профессор Флитвик! — окликнула его Ева, ускоряя шаг, чтобы поравняться с ним. — Позвольте, я помогу вам.       Она протянула руки, чтобы поддержать накренившуюся стопку книг. Флитвик благодарно кивнул, его усы при этом забавно дернулись.       — О, мисс Фонтейн! — пропищал он своим высоким голосом. — Вы так добры. Знаете, я всегда говорю своим студентам: «Левитация — это прекрасно, но ничто не заменит доброго сердца и крепких рук!»       Ева не смогла сдержать улыбку. Энтузиазм маленького профессора был заразителен.       — Вы спешите на урок? — спросила она, придерживая для него дверь Большого зала.       — Да-да, — закивал Флитвик, семеня рядом с ней по коридору. — Первокурсники Рейвенкло и Хаффлпафф. Ох, надеюсь, они будут внимательнее, чем Гриффиндор. Близнецы Уизли, например… — он осекся, словно вспомнив что-то. — Ох, простите, я не должен обсуждать студентов.       Ева мягко рассмеялась:       — Не переживайте, профессор. Я уверена, что все немного взволнованы в первые дни.       Они остановились у лестницы, ведущей на этаж кабинета Заклинаний. Флитвик повернулся к Еве, его глаза за толстыми стеклами очков казались огромными.       — Кстати, мисс Фонтейн, — сказал он с энтузиазмом, — вы вроде бы интересуетесь чарами? Мне так показалось на вчерашнем пиру.       Ева кивнула:       — Да, это так. В Ильверморни это был один из моих любимых предметов.       Глаза Флитвика загорелись еще ярче:       — Чудесно! Знаете, у меня есть несколько редких книг по теории чар, которые могли бы вас заинтересовать. Не хотите ли вы как-нибудь заглянуть ко мне на урок? Мы могли бы обсудить некоторые интересные аспекты…       — С удовольствием, профессор, — искренне ответила Ева. Возможность поговорить о чем-то, не связанном с ее нынешней ситуацией, и отвлечься казалась настоящим подарком.       Флитвик просиял:       — Превосходно! Может быть, завтра? А после занятий выпьем чаю, я как раз получил новую партию имбирного печенья от мадам Падифут.       Ева на мгновение заколебалась, вспомнив о Томе и его вечерних планах. Но затем решительно кивнула:       — Звучит отлично, профессор.       — Замечательно, замечательно! — Флитвик радостно захлопал в ладоши, чуть не уронив при этом свои книги. — Ох, мне пора бежать. Не хочу опаздывать на собственный урок! До встречи, мисс Фонтейн!       С этими словами он начал подниматься по лестнице, бормоча себе под нос заклинания, чтобы удержать равновесие. Ева смотрела маленькому бойкому профессору в спину с улыбкой.       Она двинулась дальше по коридорам Хогвартса, чувствуя, как с каждым шагом растет ее уверенность. Она наконец немного сориентировалась, что где. Портреты на стенах уже не казались такими надменными и пугающими, а движущиеся лестницы больше не вызывали удивления. Она поднялась на нужный этаж, свернула в правильный коридор. Прошептав пароль портрету, вошла внутрь. Комната встретила ее уютной тишиной и мягким светом, льющимся из высоких окон. Ева глубоко вздохнула, наслаждаясь моментом одиночества и покоя.       Подойдя к письменному столу, достала из кармана мантии конверт. Она повертела его в руках, разглядывая изящную печать с гербом Малфоев — буква «М» на фоне двух переплетенных змей.       «Что ж, давай посмотрим, чего хотят от меня эти загадочные Малфои», — подумала она, аккуратно вскрывая конверт. Внутри оказался лист плотной кремовой бумаги, исписанный элегантным почерком. Ева развернула письмо и начала читать: «Дорогая мисс Фонтейн, Надеюсь, это письмо застанет Вас в добром здравии. Позвольте представиться — меня зовут Нарцисса Малфой, и я пишу Вам по рекомендации наших общих знакомых из Франции. Мы были приятно удивлены, узнав о Вашем прибытии в Англию. Ваша репутация как талантливого медиума и специалиста по древней магии предшествует Вам. Наша семья всегда ценила редкие таланты и глубокие знания в области магических искусств. В связи с этим мы были бы чрезвычайно рады пригласить Вас на ужин в нашем скромном поместье. У нас есть дело, которое требует Вашего уникального опыта и способностей. Уверяю Вас, оно стоит Вашего внимания и времени. Если Вы соизволите принять наше приглашение, мы будем счастливы организовать Ваш визит в любое удобное для Вас время. Просто сообщите нам дату, и мы позаботимся обо всем остальном. С нетерпением ожидаю Вашего ответа.

Искренне Ваша,

Нарцисса Малфой».

      Ева отложила письмо и откинулась на спинку стула. Она читала подобные письма десятки раз — витиеватые фразы, скрывающие истинные мотивы, намеки на «важные дела» и «уникальные способности». Интересно, что на этот раз? Потерянное сокровище? Семейное проклятие? Или, может быть, неупокоенный дух предка, который мешает спать по ночам?       Ева улыбнулась своим мыслям. За годы работы она сталкивалась с самыми разными запросами от богатых и влиятельных семей. Поэтому в лежащем перед ней письме не было ничего необычного. Кроме, разве что, одного — знакомства Тома с этим семейством.