В дебрях сказочной тайги

POV Нагато       Я всё-таки уснул. Скверно. Сон делает меня уязвимым, а разве Бог может допустить подобное. Ответ в моей парадигме мира однозначен, но проклятая физиология каждый раз берёт верх. Когда-то я смогу её пересилить. Когда-то, но не сейчас. Тьма заволокла сознание, а тело хладным трупом (коим по сути оно и было) растеклось по нестандартной формы креслу. Ничего, всего пару часов и я снова буду на ногах... Осталось только переждать. Осилить кошмары, порождённые раненным мозгом.       Я не люблю свои сны. Никогда они ещё не были хорошими, светлыми, как прошлые деньки. Нет, светлых деньков никогда не было. Была только боль. Боль – основа бытия и даже ребёнка она не обошла стороной. Мне снилась смерть. Я уже и не боялся её. Уже не морщился во сне от вида крови, заливающей пол моего старого дома. Я пересилил страх, пересилил смерть. Ведь она – боль, а боль – мой единственный товарищ. Туманный лес, окутанный прохладой сумерек. Это что-то новое... Мне и раньше снились монохромные сны. Это, кажется, был один из таких. Они не имели смысла, но почему-то в этих снах всегда было неуютно. Я ненавидел их за это... Под ногами шелестела трава, припавшая стебельками к протоптанной тропе, где-то высоко в затерявшихся кронах деревьев, ухали и хлопали крыльями совы. Воздух был тяжёлый, мысли от него путались. Хочу проснуться, но и во сне, и наяву тело ватное, тяжёлое. Ещё тяжелее были взгляды. Огоньки вспыхивали на тумане всего на секунду, но этого было достаточно. Тишину нарушали шепотки. Они ругали меня, приговаривали с укоризной... Я слышал эти обидные слова раньше. Хозяева этих слов умолкли навсегда и вот, вернулись в неприятных грёзах. Мама. Её голос я уже и забыл совсем. Не к чему мне обременять себя узами и тяжёлыми воспоминаниями. Всё это мирское, а я выше этого. Но от неё слышать укор было почему-то обидно. – Слишком много ты на себя взял... – Молчала бы лучше. – мой голос звучал во сне как-то тихо, сипло. Я даже и не узнал его. – Ты этого всё равно не поймёшь. Я делаю то, что должен. Туманный образ растворился в дымке, напоследок уронив горькую слезу. – Эх ты, увалень рыжий... – над головой вспорхнула какая-то большая птица. Я её не увидел да и важным не посчитал. Сон ведь... – Зачем же ты так со своей памятью? Зачем? – А не всё ли равно? В снах правды нет. К чему мне лишние сомнения. В нашем деле лишние колебания мешают. – Ох и загордился ты... – хрипло усмехнулись сверху. – Не надоело ли тебе в Бога играть? – Не надоело. – я уже начал скрипеть зубами. Не люблю птиц. – Ну-ну... Ступай, рыжик, жизнь тебя ещё потаскает за усы. С негромким уханьем старый филин полетел вперёд. Выдрать бы перья у него из хвоста… Нагато... Эхо прокатилось по сумеречному лесу. Знакомый девичий голосок. Во сне или наяву? Не столь важно... Куда важнее свет, что резал тяжёлый туман подобно стали. Я потянулся к нему... Повеяло приятной прохладой и сыростью. Нагато! Пора просыпаться. Мадара будет недоволен. Отчёт сам себя не напишет. Я кое-как продрал глаза. End POV Нагато       Очнувшись ото сна, Пейн тут же зажмурился от ударившего по глазам словно бритва солнечного света. В ушах стоял неприятный писк и он снова поклялся себе не спать на рабочем месте. Так в полудрёме он и лежал на мокрой траве в отчаянной попытке вспомнить что, где, когда и зачем. Точно помнил то, что недавно связывался с Какузу и Хиданом по поводу извлечения двухвостой, что раздавал указания касательно трёххвостого, что месячная отчётность была на носу, а он так за неё и не брался... – Нагато! Ну проснись же! Голос звучал как будто вдалеке, уступая место запахам, не дававшим покоя. Мох, влажная земля, деревья, цветы, ягоды... И ни одного намёка на стальные трубы и мокрый бетон зданий Амегакуре. Мозг резко подал импульс и лидер опаснейшей организации резко вскочил на ноги, да так едва и не повалился обратно.       Перед глазами всё темнело от необычайно широкого угла обзора. Более того! Мир резко поубавил в оттенках. Цвета он видел по-прежнему и даже прекрасно их различал, но всё казалось таким... Контрастным и при этом странно тусклым. Стало действительно тревожно. Контраст осеннего леса и серых зданий деревни ударил по глазам и по мозгу. – Что? – только и смог вымолвить Пейн, прежде чем мутное пятно на камне вдруг зашевелилось и перед ним возникла фигура крупной серой кошки, с тёмными пятнами. Первое, что бросалось в глаза – кисточки на чёрных больших ушах, а уж потом длинная шерсть на щеках и короткий хвостик-обрубок позади. Эта забавная деталь в прочем не мешала кошке с янтарными глазами выглядеть грациозно и грозно. Пейн попятился от неё с тревогой, а потом услышал голос: – Слава Ками, Нагато. Ты спал очень долго. Голос боевой подруги услышать было ещё более неожиданно. – Конан? – глупый уточняющий вопрос, но ничего другого он выдавить из себя не мог, глупо хлопая глазами. Вопросов было много и все рвались наружу, но Пейн не был бы собой, если бы не подавил их, приняв вид нарочитой небрежности. – Выглядишь... необычно. Мысленно он дал себе пощёчину. Кошка напротив вздохнула и с какими-то лёгким укором сказала: – Тебе стоит и на себя посмотреть. Пейн сделал ещё один неуверенный шажок назад и, наступив на что-то длинное и покрытое шерстью, глупо шлёпнулся в маленький ручеёк. Выругавшись сквозь зубы, он повернул голову и задержал взгляд на отражении.       Где-то свистели птицы, дятлы долбили клювами деревья, журчала вода, но все звуки для Бога слились в единый гул и пропали вовсе. Он замер в одном положении, вглядываясь с зеркально-чистую гладь ручья. Всё казалось ему глупой шуткой, не закончившимся сном... Он смотрел в отражение на самого себя и не узнавал, а из водной глади на него в ответ смотрела морда большого полосатого кота. Тигра, если быть точнее. А штукой, о которую он споткнулся, был его собственный хвост. Вопросов стало ещё больше... – Я тоже была в замешательстве, когда пришла в себя. – спокойный монотонный голос Конан вывел его из пред обморочного состояния. – К этому можно привыкнуть. Идём. Кошка кивнула, как бы приглашая следовать за собой. Выбора у Пейна особо не было.