Манипуляции

      Соломон недовольно зыркал на меня из-под кустистых бровей, низко опустив острый подбородок к груди и что-то глухо пробормотав себе под нос. Крепко связанный и примотанный к стулу, он уже минут десять упрямо молчал, пиля нас с Фушигуро недовольными взглядами.       Сложно его в этом винить — Тоджи, торопясь доставить старичка-торгаша в квартиру, едва не придушил несчастного, решив, что тащить за шкирку вполне себе вариант. То, что одежда старика едва не придушила, — его вообще, кажется, волновало мало.       Я не торопилась прибегать к силам внушения, молчаливо разглядывая будущего информатора, пока Тоджи курил у окна, периодически поглядывая в сторону барахтающейся в углу кучи тел. Отправленные Соломоном маги были крепко спеленаты по рукам и ногам, и у каждого изо рта торчал самодельный кляп, подвязанный для надëжности всë той же верëвкой. Где Фушигуро нашëл эти самые верëвки — я не спрашивала. Старалась поменьше думать о том, что если это местный реквизит, то для людей он может быть опасен. Мысль, что они не стали бы жалеть меня, не будь здесь Тоджи, удивительно легко помогала справиться с приступами ненужной жалости.       — И чего ты хочешь? — наконец заговаривает старик, раздражëнно дëргая плечами под моим выжидающим взглядом.       — Выгодного сотрудничества, — тихо откликаюсь я, умещая подбородок на спинку принесëнного с кухни стула.       — Для кого выгодного? — едко уточняет торгаш, впиваясь в меня мрачным взглядом водянистых глазок.       — Ну, если вы хотите жить, то для вас тоже, — угроза даëтся легко. На удивление. И старик в ответ понимающе хмыкает, снова поводя связанными за спиной руками.       — Развяжи меня. От Неприкосновенного я бегать не собираюсь.       — Вы вообще ни от кого сегодня бегать не будете, — устанавливая зрительный контакт и врубая подчинение, приказываю я. — Будете отвечать на все вопросы честно и без утайки. Расскажите всë, что знаете и считаете полезным и сколько-нибудь значимым. Не уйдёте, пока я вас не отпущу, и не будете искать способ призвать помощь… Мы просто с вами поговорим.       Соломон насмешливо фыркает, закатывая глаза, когда я отпускаю зрительный контакт, и кривя тонкие морщинистые губы.       Развязать его удаëтся не с первого раза и не без помощи. Я, конечно, какое-то время вожусь с повязанными Фушигуро узлами, почти обламывая ногти, не торопясь звать самого Тоджи на помощь, но он подходит сам. Теснит в сторону, хмыкая себе под нос, и справляется с собственными узлами за пару коротких секунд, напоследок наградив насмешливым взглядом с высоты своего роста.       Торгаш растирает костлявые запястья, любопытным взглядом водя между мной и Фушигуро, отошедшим обратно к окну.       — А я был прав, — вдруг заговаривает он к чему-то, вынуждая меня сосредоточить на себе всë внимание. — И Сашка тебя сильно недооценил.       От колкого — можно даже сказать —обвинительного взгляда сделалось даже весело.       — Меня много кто недооценивает при первой встрече, — пожимая плечами, делюсь секретом я.       — Так чего ты от меня хочешь?       — У вас наверняка хорошие связи в местном серпентарии. Ни за что не поверю, что вас до сих пор не посадили только потому, что не могут найти достаточно причин, чтобы предать суду.       — Верно, — охотно, довольно даже, кивает старик, расслабленно откидываясь на спинку стула.       — Я хочу выловить их всех и взять под контроль, — тихо признаюсь я, глядя мужчине в глаза.       — Жаждешь власти? — ехидно интересуется старик, указательным пальцем подскрёбывая заросший пегой щетиной подбородок.       — Скорее безопасности. Он фыркает насмешливо, многозначительно прищуривая в мою сторону глаза. Всем своим видом даëт понять, что не верит в простоту мотивов. Но оспаривать, разумеется, не торопится.       — Я хочу знать всех, кто связан с тобой и имеет доступ к правящей верхушке. Не только к Сенату. Те, кто имеет реальную власть в магическом сообществе этой страны.       — Примерно три крупные фракции, если хочешь знать, — недовольно-скучающе поясняет он, закидывая одну руку на спинку стула и садясь вальяжнее. — И, насколько я понял за эти несколько месяцев, одна из них считает, что тебя можно выгодно использовать, а вторая — что проще прибить.       — И третья? — подначивающе вопрошаю в повисшей тишине.       — И третьим на тебя откровенно плевать, потому что есть и другие проблемы, — старик отводит взгляд, следя за тем, как Фушигуро роется в стеллаже с холодным оружием. — Ты не могла бы попросить его ничего не трогать?       — Боюсь, ты нас немного экипируешь, — без малейшего стыда или скромности спокойно объясняю я, заметив, что Тоджи заинтересовался каким-то кортиком, и указывав пальцем на вещицу в руках Фушигуро. — Что это за штука?       — Игла мора, — старик морщится в недовольстве, отводя взгляд от вертящего в руках лезвие японца. — Поражает неизлечимым проклятьем, сжирающим за сутки. Если порежется — никто его уже не спасëт.       Я хмурюсь, торопливо переходя на японский и от того забывая все сложные объяснительные конструкты:       — Тоджи, эта штука ядовита.       Фушигуро заинтересованно вздëргивает брови, оборачиваясь в нашу сторону.       — А точнее? — и в тёмных глазах вместо уместной опаски только воспылавший азарт.       Вот ведь ребëнок…       — А точнее — какое-то неисцелимое проклятье.       В иглу в руках, выглядящую в его лапе действительно игрушечной, Фушигуро всматривается внимательней. Крутит, вертит, благо хоть на язык не пробует, хотя к носу всë-таки тянет, осторожно втягивая запах.       — Берëм, — заключает после пары минут внимательного изучения, и мне только и остаëтся невинно улыбнуться торгашу.       — Как обычно вы сотрудничаете с «именитыми» покупателями? — ничуть не смущаясь пристальному недовольному вниманию, уточняю я, пока Тоджи в стороне перемещается дальше, продолжая свои исследования.       Это чем-то напоминало походы в магазины с матерью. Когда та встречала старых знакомых, залипая в неинтересных мне разговорах, я бродила меж стеллажей, пытаясь понять, что из представленного товара можно попробовать выцыганить у вечно экономящей родительницы. Тоджи сейчас очень напоминал ту меня, скучающую от взрослых разговоров. И от этого сравнения было даже забавно.       — Обычно я нахожу что-то интересное и, исходя из прежних запросов постоянных клиентов, предлагаю им новые товары. Иногда кто-то сам обращается ко мне за нужными экземплярами.       — В ближайшее время не намечается что-нибудь интересное по сделкам?       — Копай глубже, девочка. Несколько весьма видных людей попросили меня связаться, если ты вдруг выйдешь на меня по старой памяти.       Напряжение, крайне неуютное, сковало плечи, против воли заставляя придержать дыхание.       Не то чтобы совсем неожиданно и непредсказуемо, но от того, что это было практически неизбежно, легче почему-то не становилось.       — Кто именно?       — Морозов Алëшка, один из сенаторов. Но с ним я не советовал бы бежать на встречу сломя голову — Лëша давно под пятой у Чимушева, а тот даже не пытается скрыть желания поскорее оторвать твою чудесную головку, — Соломон неприятно улыбается, всем видом давая понять, как его забавляет вся эта ситуация и проходящий разговор. — Да и у Морозовых наследственная неприязнь к Тревеевым, ваш Савелий многим из Дюжины кровь попортил.       Целых две фамилии… Не так уж страшно, если не задумываться, что за двумя сенаторскими мордами может скрываться полсотни фамилий поменьше.       — Это одна из фракций? Есть с ними кто-то ещë?       — Из околосенаторких, пожалуй, только Вишневский — он вечно предпочитает вставать в оппозицию против Филисцева и Конева, иногда даже до абсурда доходит, но все они люди, никто не свят, — Соломон тяжело, разочарованно даже, вздыхает, возвращая взгляд к роющемуся в мелочëвке на полках Фушигуро. — Скажи ему, пусть от свиристелей отойдëт. Если хоть одна из этих безделушек брякнет, сюда вся нечисть с района сползëтся.       — И зачем вы храните у себя такие вещи? — недовольно отзываюсь я, прежде чем повернуться к изучающему глиняную свистульку Фушигуро: — Положи, где взял, эта штука приманивает проклятий.       Тоджи обернулся к нам, невыразительно смерив нас со стариком взглядом, а потом ярко расписанная приманка упала в карман. Внутри шевельнулось что-то типа стыда.       — Вы сказали, что людей, просивших доложить о моëм появлении, было несколько. Кто ещë?       — Филипп. Горвеев. Амбициозный мальчишка, очень уж хотел, чтобы я посодействовал ему в твоих поисках. Даже приплатил, чтобы, если заподозрю твоё появление заранее, не сообщал остальным заинтересованным в тебе лицам, а звонил сразу ему.       В углу кто-то из связанных воротил отчаянно затрепыхался, глухо мыча в кляп, но стоило Фушигуро шагнуть в ту сторону, молниеносно затих, притаившись, словно испуганная мышь.       Я несколько мгновений поразглядывала эту идиллическую картинку, прежде чем вернуться взглядом к Соломону, а мыслями к допросу.       — И вы, разумеется, позвонили?       — Разумеется. Не был уверен, что это именно ты, но на всякий случай сделал звоночек, — старик самодовольно улыбнулся, демонстрируя крупные желтоватые зубы. На удивление находящиеся, несмотря на возраст, в полном комплекте.       — И не только этому Филиппу, надо полагать.       — За кого ты меня принимаешь? — он возмущённо выпрямился, выкатив по-стариковски тощую грудь вперёд. — Разумеется «не только».       Отчаянно захотелось старика пришибить или хотя бы потрепать, чтобы выбить это наглое самодовольство, и я еле-еле сдержала внутри кровожадный порыв.       — Как давно вы всех оповестили? — спокойный тон удалось сохранить с трудом, и, судя по прищуренному взгляду довольных глазок, старикашка понял, что сумел меня зацепить.       — Минут за двадцать до того, как выехал. Ещë тридцать минут на дорогу. И пока мы тут знакомились да общались — около часа, — и беспечное пожатие плечами, словно сообщал прогноз погоды на ближайшую неделю.       Странно. Прошло, пожалуй, даже больше часа. Можно было, конечно, предположить, что все заинтересованные лица находятся не в городе, но, если они заранее просили Соломона оповещать о моём появлении, должны были предусмотреть хотя бы группу быстрого реагирования.       — И никто так и не нагрянул, — скорее своим мыслям задумчиво протянула себе под нос, разглядывая странное пятно на тёмной джинсе возле самого колена на левой ноге.       — Они и не придут, — Соломон фыркнул, словно поражаясь моей недалëкости. — Сенаторы поостерегутся в ближайшее время предпринимать новые попытки с твоим устранением. По крайней мере такие явные. Вам с твоим Неприкосновенным удалось поразительно удачно ускользнуть от первого покушения, и это заставляет их размышлять о причинах подобного везения. А ещë тот же Чимушев с удовольствием посмотрит на наше с тобой столкновение. Мало кто способен зайти в эту квартиру без приглашения и остаться в живых…       Последнее было сказано с таким мрачным намёком на вопрос, что я не удержалась от акульей улыбки.       — И почему же?       — Как тебе это удалось? – вместо внятного ответа задал торговец встречный вопрос, теряя с лица всю прежнюю самоуверенность.       Я не торопилась уточнять, о чëм именно шла речь. Пока не вспомнила, что сидящий напротив человек всë равно больше не сможет вести партию против меня.       — Удалось что именно?       Кустистые седые брови на морщинистом лице поражённо взметнулись вверх, собирая на лбу крупные волны морщин. И от этого прежде весьма жуткий старик приобрёл неожиданно комичное выражение лица.       — Ты даже не поняла, что сделала? — недоверчиво спросил он после продолжительного молчания.       — Боюсь, что да. Не пояснишь? — с самой издевательски-милой улыбкой, на какую была способна, спросила я.       — На входе в квартиру несколько печатей. Одна ослабляющая на физическом и магическом уровне, другая усыпляющая, третья оповещающая меня о чужаках. Все три были уничтожены, хотя эта разновидность печатей не подлежит снятию со стороны — она повязана на кровь еë создающего, — неверяще бормотал старик, бегая взглядом по моему лицу. – Так как тебе это удалось, при условии, что даже мои самые близкие кровные родственники не смогли бы провернуть это даже при мастерстве в школе артефакторики?       Любопытно. Теперь не просто «несрабатывание» печатей, но и их уничтожение… Странно тогда, что печать в зале суда Сената не была уничтожена. Или… А проверял ли её кто-нибудь после моего суда?       — Не знаю, само вышло, — пожав плечами, наконец отозвалась я, и лицо старика вытянулось ещё комичнее, чем прежде. — В любом случае, не это сейчас важно. Вы сказали, что есть ещё некий Горвеев. Кто это и что ему может быть от меня нужно?       — Горвеевы измельчавший род, хоть и сохранивший немалый капитал. Филипп грезит величием предков, и, насколько я могу судить, верит, что ты можешь ему в этом помочь. Количество артефактов от кукловодов и прочих менталистов, что он у меня купил неделю назад, сделало меня миллионером. Кроме шуток, — Соломон фыркнул, мимолётно закатив глаза. — Так что, если я правильно понимаю, он может предложить тебе союз против действующей власти.       Любопытно. И ведь Филиппок действительно мог бы стать недурственным подспорьем. Соломон, разумеется, тоже стратегически полезен, только вот есть небольшая разница между тем, кто наблюдает со стороны и интересуется собственной безопасности ради, и тем, кто активно ведëт шахматную политическую партию. Оба полезны, и каждый из них может знать что-то, что неизвестно второму.       Покупаем…       — Быть может, позвоните ему прямо сейчас? Думаю, если господин Горвеев жаждал нашей встречи, невежливо заставлять его ждать слишком долго, — с неубедительно-вежливой улыбкой предложила я после нескольких минут раздумий.       Просьба была сдобрена силой внушения, так что вопросительная интонация была исключительно формальной. Старик вытащил из кармана потëртого пиджака небольшой кнопочный телефон, подслеповато щурясь в экран.       Фушигуро шумно брякнул чем-то жестяным в другом конце комнаты, но разглядеть, что именно в очередной раз привлекло его внимание, не вышло — высокий секретер, стоящий посреди комнаты рядом с несколькими рядами манекенов в странных аксессуарах, типа затейливых шляп и поясов, загораживал обзор.       — Добрый вечер, уважаемый. Да, всë в порядке. Здесь. Да, — Соломон отвечал быстро и деловито, то и дело кося в мою сторону взглядом. — Да-да, передал… Сами понимаете… Нет, боюсь, что нет… Кто знает, решать вам… Да, проявила… Хорошо, передам, всего хорошего.       Сухое прощание прозвучало достаточно неожиданно, заставив встрепенуться, в нетерпении подаваясь чуть вперёд.       — Он опасается встречаться лично так скоро, но попросил передать вам его номер. Думаю, дела вести вы будете по телефону, во избежание лишних рисков.       Я задумчиво хмыкнула, представляя себе этот сюр. В любом случае, это уже было чем-то. Едва ли телефонное сотрудничество можно назвать надёжной формой партнёрства, но на безрыбье, как говорится.       — Ладно, предположим, — тяжёлого разочарованного вздоха сдержать не вышло. — Вëрнемся к нашему разговору: есть ли в ближайшем расписании встречи с кем-то, кто может быть полезен в политических разборках? Желательно из тех, кому вы ещë не успели сообщить о моём потенциальном визите к вам и без связей с теми, кому вы сообщили.       Соломон задумался крепко, хмуро вперившись взглядом в пол меж нашими стульями.       — Не думаю. Теперь мало кто сунется из знающих. А все приближённые, поверь, уже в курсе.       — А на что вы тогда рассчитывали, приходя сюда лично?       Старик хмыкнул, показывая мне спрятанную под рубашкой деревяшку в виде какой-то то ли паутинки, то ли соты. Тряхнул кистями рук, позволяя двум браслетам, серебряной цепочке и чёрным бусам, выглянуть из-под рукавов.       — Это лучшие из имеющихся на нынешнем рынке обереги от менталистов. Все, кто воздействует проклятой энергией на разум, восприятие, чувства, — недовольно разъяснял торговец. Взгляд мутных глазок скользнул влево, и я, невольно повернувшись в ту же сторону, заметила вышедшего изо стеллажа Тоджи. Довольного, как кот, обожравшийся сметаны. — И с тобой это не работает!       Неожиданно прозвучавшая обвинительно-возмущённая интонация заставила оторваться от разглядывания вальяжно облокотившегося на косяк Фушигуро, вернув взгляд на Соломона. Который аж покраснел от негодования.       Резкий и неожиданный, чего скрывать, всплеск эмоций на старческом лице удивил. Даже Фушигуро в стороне подобрался, а стоило скосить к нему взгляд, стало ясно — не только подобрался, отлипая от стены, но и на старика уставился выжидающе. Словно надеялся на что-то, к чему только что морально приготовился.       — Мне вам извинения письменно принести или так достаточно? — едко уточнила в повисшей неуютной тишине, просто чтобы сдвинуть диалог дальше.       Соломон фыркнул, скривив крючковатый нос, свёл кустистые брови, но в следующее мгновение сумел с собой совладать, шумно и протяжно выдохнув воздух.       — На кой мне твои извинения? — устало спросил он, отводя взгляд в сторону хлама. — Я теперь пария, понимаешь? Никто из серьёзных людей, привыкших держать руку на пульсе, не подойдëт ко мне на пушечный выстрел.       — Справедливости ради — с амулетами или без, говорить бы вас всё равно заставили, просто менее гуманными способами, — я с намёком кивнула в сторону выпрямившегося Тоджи, расслабленно сложившего руки на груди.       — Дрянь ты мелкая, и сама же этим наслаждаешься.       Открыв рот, чтобы оспорить, я так и замерла, ещë раз прокручивая в голове контраргументы. Смысла в развязывании спора не было.       — Почему вы считаете, что эфемерные «они» в курсе? — вместо отстаивания собственной репутации спросила я.       — Потому что, если я до сих пор не продал твою голову подороже, значит, попал под твоё внушение, — старик пожал плечами, так и не вернув ко мне взгляда. — И мало кто захочет лично выяснять, насколько изощрëнными фантазией и амбициями ты обладаешь.       — Крысиное гнездо, — сдержать раздражения не вышло, как ни старалась я придерживаться хладнокровной беспристрастности. — Ну да ладно. Если никто из имеющих вес не желает нынче иметь с тобой дел, ещë не значит, что они обезопасили свои задницы. Ты знаешь их лучше, чем многие: наверняка владеешь информацией об адресах их проживания, возможные адреса для пряток от проблем, знаешь, с кем те или иные люди водят дружбу или вражду. Ты, торгующий запрещёнными артефактами, вряд ли не имеешь на каждого власть имущего, что имел глупость закупаться у тебя, досье. Я даже готова поспорить, что и на влиятельных, но не связанных с тобой сделками у тебя есть пара козырей. Так что мы с тобой в ближайшее время займёмся расставлением сетей. И да, ещё один вопросец: мне нужно выяснить, имел ли мой дед какие-нибудь интрижки в молодости? Считай, что это вторая по значимости задача, стоящая теперь перед тобой на повестке дня.