Манипуляции

      — Левее, там есть придорожный отель, — низкий голос, раздающийся прямо над ухом, всё ещё ощущался некомфортно, но я не могла не замлеть, чувствуя тёплое дыхание. Уши на таком ветру давно замёрзли и наверняка покраснели, и дыхание ощущалось приятно, несмотря на лёгкую неприязнь к источнику.       Больше всего хотелось прижаться к огромной, раскалённой докрасна печке и тихо-мирно сплавиться на ней, как кусок большого масла.       Может, добраться до техникума на такси? Пневмония и острое ОРВи мне с обратной техникой, может, и не грозят, но сам процесс отмораживания всего тела и связанные с этим ощущения-то никуда не денутся…       Приземление в тёмном парке проходит феерично. По большей части потому, что полоумный Фушигуро пытается встать раньше, чем клятый палас приземляется на выбранный мной пятачок земли между парочкой деревьев и одним шикарным кустом. Баланс артефакт теряет легче, чем теряется моя адекватность в стрессовых ситуациях: только что твёрдая горизонтальная поверхность ковра проседает прямо за моей спиной, и я, от неожиданности ослабившая хватку на загнутом конце, просто сваливаюсь. Идиот, учинивший это ДТП, к слову, с грацией белки-переростка спрыгивает в сторонку, предоставляя честь упасть с двух метров мне одной.       Копчик вспыхивает болью, посылая идеи придушить засранца прямёхонько в мозг. Идея платить душегубу за свою сохранность больше не кажется здравой — полудурок угандохает меня по неосторожности раньше, чем кто-то ещё из магической братии вспомнит про моё существование.       — Поработать бы тебе над посадкой, — гудит он где-то совсем рядом, пока я в форме сложенной креветки пытаюсь пересилить клокочущее желание утопить гада в ближайшем водоёме.       Вот бы была возможность воздать ему по заслугам и при этом не выхватить перо в печень или «секир-башка»… Но да ладно, о приятном можно грезить до посинения, только вот плодов это не принесёт. Так что я тяжело и шумно вздыхаю, тщетно надеясь пристыдить этим абсолютно неэмпатичного мужлана, и тяжело встаю, чувствуя, как простреливает болью в межпопье.       — Мне нужно будет отлучиться кое-куда, потом я вернусь, — стараясь натянуть на недовольство флёр деловой собранности, тихо произнесла я, разглядывая профиль мужчины.       Он скучающе глядел в сторону, откуда приглушённо доносился шум дороги, и на мои слова разве что вздёрнул бровями.       — Зачем тогда эта остановка? — без особого любопытства спрашивает Тоджи, словно просто для прояснения нюансов.       — Потому что тебе там появляться не стоит.       Мужчина насмешливо хмыкнул, наконец переведя на меня глаза, и этот взгляд, ещё мгновение назад бывший безынтересным, наполнился колючим весельем.       — Боишься, что за наше сотрудничество пацаны без малейших раздумий вздёрнут тебя на соседнем суку? — криво ухмыляясь шрамированным уголком рта, уточнил он, поразительно легко определив главную причину моей нервозности. А я-то думала, он туповат… — Интересно было бы послушать, что они скажут на то, что именно благодаря тебе я вновь топчу эту землю.       Глумливая насмешка в мужском голосе возмутила до глубины души. Так, что, раскрыв рот в возмущении, я даже не нашла, что на это ответить. Потому что, по сути, он ведь был прав в своём мрачненьком намёке — спасибо ребята мне точно не скажут. И все мои тривиальные серенады о том, что старший Фушигуро может быть полезен — не более, чем детский лепет для них.       Только вот в какой позе меня это ебать вообще должно?       Тяжёлый взгляд в моём исполнении, устремлённый прямёхонько мужчине в переносицу, у него даже зуда не вызывает. Он только ухмыляется чуть шире, наглядно демонстрируя, как ему насрать на мои мрачные взгляды.       Это бесит. Его правота и знание об этом раздражают неимоверно, и я ещё долгие пару мгновений рассматриваю мощную мужскую фигуру в тёмной толстовке, что с каждой секундой всё глубже тонет в сумерках. В этой части парка слишком темно — идеальное место для преступления.       Крамольно мелькает наивная мысль — сдюжила ли бы я, случись столкнуться с ним на полном серьёзе. Смешок булькает глубоко в груди, вырываясь тихим остаточным фырком, и Тоджи вопросительно приподнимает брови.       — Тебя это волновать не должно. Нужно дойти до ближайшего мотеля, и ты подождёшь меня там, — цежу сквозь зубы, принимаясь обходить пышные кусты. С высоты довелось разглядеть, что асфальтированная дорожка совсем рядом.       — Я похож на ручного пёсика? — без малейшего намёка на прежнее веселье или насмешку, уточняет мужчина, и я слышу, как тихо шуршит его одежда за спиной.       Изменение тона должно бы было насторожить, но этот день уже настолько поимел меня во все щели мозга, что на банальное чувство самосохранения не наскребается даже мизерных ресурсов. Так что я продолжаю шагать прямо, наконец выбравшись на тропинку, и пытаюсь примириться с действительностью, оставляя риторический вопрос без малейшей реакции.       С парнями следует попрощаться. И убедиться, что нужные знания всё-таки окажутся в голове Сатору. Не хотелось бы однажды узнать, что крышечка Сугуру всё же слетела с резьбы.       Странный бряцающий звук за спиной привлекает внимание, и, обернувшись, я растерянно таращусь на медленно истаивающее маленькое тело, засевшее меж двух разлапистых кустов. Света от высящегося вдалеке фонарного столба недостаточно, чтобы сходу определить, из чего торчит Фушигуров клинок, и я шагаю ближе, надеясь успеть разглядеть.       Да шатать бы его в рот…       — Зачем ты это сделал? — утомлённо и тихо спрашиваю я, следя, как он вытягивает из земли лезвие. Тварюшка, ещё мгновение назад пронзённая оружием, уже растаяла, оставив после себя ровно ничего. От ножа и то дырка в опрятном газоне.       — Это проклятье, — словно полоумной, бросает он, пожимая плечами. — Их принято убивать.       Проблема только в том, что конкретно это проклятье было явным посланцем Гето — я успела понять этот постфактум, разглядев примечательную форму, запомнившуюся с первой и единственной встречи. И, хотя внутри был остаток лёгкой досады, я не могла не признать, что действия Тоджи были обоснованы. Оставалось надеяться, что он её действительно убил, а не просто развеял, возвращая к хозяину. Как бы гадко это ни выглядело — я очень хотела, чтобы посланец был мёртв.       Меньше всего хотелось, чтобы сейчас парни узнали, где и, главное, с кем я нахожусь. Не потому даже, что боялась их осуждения. На самом деле… Куда больше я не хотела прямого столкновения. Тоджи стал неожиданно окупившимся вложением, и как бы я не импонировала парням, прямо сейчас я была вынуждена признать хотя бы самой себе, что жертвенность жертвенностью, но на горло я себе встать не хочу и не позволю кому-то другому. И, если парни прознают и решат повторить для Фушигуро секир-башка на бис, я вмешаюсь отнюдь не в той роли, которая подразумевает «дружбу»…       — Завтра я планирую вернуться в Россию, — бросаю я за плечо, возвращаясь к прерванному пути.       Стоило прояснить, вдруг Фушигуро рассчитывал, что я нуждаюсь в защите исключительно на территории этой страны. Странно, конечно, было бы, но мало ли.       Только вот мужчина за спиной только сдержанно хмыкает, а потом я вижу боковым зрением его нагнавшую фигуру. Тоджи шагает рядом расслабленно. Не выказывает ни удивления, ни недовольства. Да там и интереса в безмятежно-невозмутимой физиономии не наблюдается. Разве что в уголке губ со шрамом мерещится усмешка, да вот только это могло быть иллюзией из-за неверно падающих теней.       — И что, никаких возмущений? — не выдержав, спрашиваю я, разглядев, что впереди виднеется наконец выход из странного, не вписывающегося в общий антураж прогрессивного города запущенного парка.       Фушигуро косит на меня насмешливый взгляд и словно в издевательство оставляет без ответа.       Путь до ближайшего отеля не занимает много времени. Буквально пара сотен метров и один перекрёсток, и вот мы заваливаемся в достаточно уютный, пусть и тесноватый холл четырёхэтажной панельки. У стойки регистрации подхватывается, вскакивая на ноги и расплываясь в широченной улыбке, миловидная японка. И, хотя в тенях на лице при виде мрачно шагающего в её сторону здоровенного Фушигуро проскальзывает намёк на опаску, та самая «голливудская» улыбка даже не вздрагивает.       — Добрый вечер, девушка, — я выступаю вперёд, стараясь изобразить на лице что-то дружелюбное и располагающее. — Два номера до завтрашнего вечера.       — Хорошо.       Забавно, но процедура заселения проходит без сучка и задоринки: налички, оставшейся от обирания всех встреченных мной представителей якудза, вполне хватает на две комнаты на сутки. Даже сбрасывание балласта в лице Фушигуро не вызывает трудностей. Если воспринимать Тоджи как профессионального секьюрити, он был не самым исполнительным. Во всяком случае не за свою цену. Впрочем, у этого были причины:       — Плата вперёд, — объявляет он, стоит мне сбросить ковёр в своём номере.       Привалившись к косяку настежь распахнутой входной двери, мужчина пилит меня прямым взглядом, пока я пристраиваю громоздкий рулон ковра в углу комнатки.       Я замираю, просто потому что подсчёт требует сосредоточенности. Но в моём распоряжении не больше сотни йен, так что...       — Мне нужно обналичить, — бурчу в повисшую тишину, взвешивая в руке набитый под завязку портфель и размышляя про себя, насколько целесообразно перед Фушигуро светить мешочком с брюликами.       С одной стороны, хотел бы — давно бы отобрал, а с другой, не хотелось лишний раз травить, проверяя чужую честность. Доверия к Фушигуро не было от слова совсем, как бы мне ни хотелось верить в «добро и справедливость» и чужое рыцарство. Этот бугай кто угодно, но не рыцарь… Хотя опять же, где и в чём я храню капитал мужик уже видел, когда я, ушатанная весёлым вечером, оставляла той соседке своеобразную компенсацию хозяйке квартиры.       — Если до завтрашнего утра я не получу свою плату, я передумаю насчёт соглашения, — с наигранно-дружелюбным оскалом оповещает этот мультифрукт, пока я выгребаю из рюкзака лишние вещи, оставляя там только мешочек с камнями.       В конце концов, деньги тоже нужно будет в чём-то тащить обратно, прежде чем вручить Фушигуро.       — Собираешься наведаться в техникум?       Вопрос звучит неожиданно, аккурат, когда я собираюсь протиснуться в проход мимо массивной фигуры, намереваясь провернуть его же трюк с отмалчиванием.       И вопрос неожидан даже не в том, что раздаётся, сколько в том, кто его задаёт.       Я даже замираю, наплевав на неудобство положения в проходе по соседству с этой горой мышц. Просто услышать что-то подобное от Тоджи было странно само по себе. По многим пунктам. Начиная от того, что я не говорила, куда именно собираюсь, и заканчивая тем, что его это в целом не должно сильно волновать.       Хотя ну да… Я же выгодный актив. Обидно будет просрать с целой кучей бабла за пазухой.       — Мне нужно что-то сказать им напоследок, чтобы они не подняли кипиш, — непонятно зачем оправдываюсь я, тут же натыкаясь на полный иронии, почти жалости взгляд.       — О твоём присутствии известно, как минимум, Зенинам. Как максимум, знают уже все старики. Уверена, что они не мониторят округу техникума? — саркастично вопрошает он, закатывая глаза. За плечо обратно в комнату вдёргивают с такой силой, что я едва не откусываю себе язык. Больше, конечно, от того, что раскрываю рот, как дура. — Звони им и назначай встречу на нейтральной территории.       Неожиданно командный тон ощущается как что-то из разряда галлюцинации.       — Чего? — с трудом устояв на ногах от неосторожного толчка, переспрашиваю я, бочком отходя подальше и оторопело пялясь на мужика.       — Там тебя могут ждать. Я бы ждал, — легко заключает Фушигуро, проходя в комнату и прикрывая за собой дверь. — Так что лучше назначить встречу в менее очевидном месте. За пацанами, конечно, могут следить, но диапазон восприятия Годжо не мал, и подобраться к тебе незаметно будет сложнее. К тому же, если назначить встречу в людном месте, Старейшины вряд ли одобрят прямое нападение на тебя — слишком уж они дорожат своим статусом секретности…       — Я-то думала, ты отговаривать будешь, — бурчу себе под нос, впрочем, не пытаясь остаться неуслышанной.       Фушигуро фыркает, снисходительно глядя с высоты своего роста.       — Разыскивающий тебя шестиглазый — не тот хвост, который мне хотелось бы оставлять за спиной.       Мне хотелось сделать это. Подколоть, вбросить что-нибудь острое про то, что одного раза оказалось достаточно, чтобы Фушигуро проникся, но я не стала открывать рот. По-хорошему Сатору действительно стоило опасаться. Тем более после того, как Тоджи умудрился его почти убить и раздраконить убийством запавшей в душу девчонки.       И да, в отличие от Годжо, меня этот персонаж боялся вряд ли. Так что не стоило дёргать тигра за усы.       Телефон, ещё с пару дней назад выключенный во избежание всяких отвлекающих факторов, включался медленно, безмятежно прогружая всевозможные логотипы. Я опустилась на край застеленной постели, дёргая коленом и пытаясь прикинуть, что должна сказать мальчишкам, чтобы у них не возникло вопросов. Никаких. И желательно не возникло желания наведаться в ту квартирку после запланированной встречи.       И, когда на номер стали приходить сообщения с пропущенными звонками, я уже заведомо поняла, что надежды отделаться малой кровью чересчур наивны.       Забавно, но, стоит мне ткнуть в кнопку вызова номера Сугуру, не проходит и двух гудков, как парень отвечает на звонок. И по первым интонациям в его ответе я сходу выкупаю, что дело швах:       — Где ты? — не дожидаясь моих слов и не размениваясь на приветствия, бросает Гето.       — Я… Э. Сложно сказать, — тараща на приблизившегося Тоджи несколько растерянный взгляд, я старательно пыталась заставить скрипящий мозг работать.       — Что с тобой случилось? — не менее напряжённо, чем прежде, бросил Сугуру на том конце провода, и я проследила, как высоченный Тоджи, прежде возвышавшийся надо мной и прислушивавшийся к разговору, присел совсем рядом на корточки, заглядывая в глаза.       «Они знают. Они там были», — одними губами по слогам проговаривает мужчина, и я, следя за движением этих губ, на удивление легко понимаю произносимое. Но от понимания мозг, кажется, только сильнее начинает стопориться.       — Мика? — чуть тише и будто с опаской зовёт Сугуру, видимо, настороженный моим продолжительным молчанием.       Пришлось отмирать и выдавать что-то более связное.       — Небольшое недоразумение. Перешла дорогу не тем людям, — бросаю я, отслеживая реакцию на мои слова в лице напротив. Тоджи вздёргивает бровями как-то… Ну, вроде допускающе. — Сейчас я в безопасности и уже скоро планирую отбывать. Нам нужно встретиться, прежде чем я уеду.       — Было бы славно, Мика-чан, — в этот раз голос, прозвучавший из динамика, звонче и выше, и да, Годжо, в отличие от Сугуру, звучит весело. Что воспринимается как-то несуразно.       Как-то само собой проносится перед глазами картинка возможной встречи Фушигуро с Годжо. Случайная такая встреча, вскрывающая все прежде скрытые факты… Вдоль позвоночника ледяной змеей скользит ворох мурашек, и я неуютно веду плечами, надеясь сбросить наваждение.       — Давайте встретимся в том игровом клубе, в котором были последний раз до моего отбытия? — следя за реакцией напротив, бросаю я в трубку, сталкиваясь с парой мгновений тишины.       Фушигуро спокойно кивает, расплываясь в глумливой усмешке в ответ на мою озабоченность его реакцией, и желание пнуть его по колену шипучкой искрит в каждой клеточке тела.       — Мы будем там минут через сорок, — откликается наконец Гето, и я невольно выдыхаю, позволяя части напряжения упасть с плеч.       — Я… Постараюсь не задерживаться, — понимая, что не знаю, как далеко нахожусь от нужного места, тихо обещаю я, прежде чем сбросить звонок. И тут же выключаю телефон обратно, ощущая, как мелко подрагивают пальцы.       Мне бы поспать…       — Они были в квартире, — спокойно оповещает Фушигуро, стоит мне спрятать мобильный в карман, и я не сдерживаю недовольной гримасы.       — Откуда ты знаешь?       — На заднем фоне звонка был слышен знакомый голос — тот самый сосед, что пришёл на разборки, пока ты была в душе, — спокойно объясняет мужчина, поднимаясь в полный рост и с полным превосходства взглядом гипнотизируя меня с высоты роста.       — Чёрт…       — Да. И так как ему, в отличие от той женщины, ты не делала внушений забыть о моём присутствии и не распространяться о случившимся всем интересующимся, твои друзья наверняка знают, что в квартире помимо тебя был кто-то ещё, — он клонит голову к плечу, задумчивым взглядом скользя по пространству за моим плечом. — Учитывая, что женщина расколется вряд ли… Мужик наверняка прояснит немало любопытных подробностей, так что запоминай: расскажешь всё как было, за исключением моей личности. Если сосед рассказал о высоком мужчине, а он наверняка рассказал, и мальцы спросят — скажешь, что нападавших было двое. Одного удалось поймать в технику подчинения, второго убрать не без помощи первого, и после того, как опасность миновала, ты с временным помощником разошлась. Если они не спросят — не вдавайся в подробности.       Я чуть заторможенно киваю, пытаясь понять, действительно ли сумела осознать всё то, что сейчас так бодро вырвалось из чужого рта. Обычно медленно и будто лениво бурчащий слова Фушигуро в этот раз тараторил весьма бодро. Хотя дурацкая привычка глотать гласные всё-таки смазывала ясность понимания.       Интересно, если посоветовать ему вынуть член изо рта и сказать нормально, как быстро мне отделят голову от тела?       — Повтори, — как-то особо участливо предлагает он, с нарочито благостным радушием заглядывая в глаза. И я вдруг очень остро чувствую, что меня принимают за идиотку.       — Ничего я повторять не собираюсь, я всё запомнила, — фыркаю, скрещивая руки на груди. — И вообще мне уже бы нужно собираться.       — Да-да. Запомни — Годжо буквально видеть должен колебания твоей проклятой энергии. Не пытайся ему врать, используй полутона. Недоговаривай. Переворачивай факты. Но не вздумай врать. И не пробуй защищаться ответными нападками — это вызовет у него подозрения. Твою взвинченность они заметят, но это допустимо в ситуации, когда ты чудом умудрилась избежать смерти, — мужчина самодовольно фыркает на упоминании «чуда», ногтём большого пальца отколупывая краску рядом с оконной рамой. — Но постарайся не «защищаться» банальными реакциями, это обычно наталкивает на подозрения в неискренности.       — Хорошо, мистер Бонд, — не без иронично-кривой ухмылки бросаю я, торопясь прервать этот поток информации. Кто бы мог подумать, что этот бруталити-мен так любит почесать языком.       Его бы пристрастие да в другое русло…       — Акей, значит, здоровенный мужик в той квартире — мой неудавшийся убийца, переквалифицированный в подсоса, я отделалась лишь чудом, а завтра уже сваливаю домой, — подытоживаю, понимая, что хоть какую-то мысль выдать под конец такого развёрнутого инструктажа нужно. — А ты чем займёшься?       — Провожу тебя сколько смогу, чтобы не попасться Годжо на глаза. Выбор людного места — неплохая идея. Он вряд ли будет ждать меня, и в толпе может просто не обратить внимания, если будет акцентировать на возможных врагах из рядов шаманов…       — Будет высматривать проклятую энергию в любом её виде. Ты для него как слепое пятно. И ты очевидно мертв… В его представлении.       — Именно, — Тоджи довольно скалится, даже не пытаясь скрыть удовольствия от того, что его мысль я поняла.       Какой же он всё-таки…       — Не вздумай ему показываться и, тем более, на него снова нападать, — теряя всякие ужимки и улыбки, предупреждаю я резко, понимая, что это лучше обговорить.       — Не переживай. Теперь пацан Годжо в моём прайсе будет стоить о-о-очень дорого, — с какой-то особо ублюдской улыбкой заверяет мужчина, смотря даже как-то снисходительно. — И уж точно я не полезу к нему бесплатно.       Ну что ж. Не то чтобы я безоговорочно поверила ему на все сто процентов… Но эти слова из уст Фушигуро показались едва ли не самыми убедительными из всего, что он вообще мог пообещать касательно Сатору.       Признаться честно, в глубине души мне хотелось верить, что Тоджи боится достаточно, чтобы больше вообще никогда не лезть. Только вот в это верилось даже меньше, чем в неожиданное просветление и воспылавшую страсть к буддизму. Вот то, что Фушигуро поднимет стоимость Саторовой головы в своём личном меню, это да — походило на правду…       Странно было запрыгивать в общественный транспорт в компании с таким человеком. Я поняла это, когда мы пересели на очередной поезд подземки. Тоджи куда уместнее смотрелся даже на ковре-самолёте, я уж не говорю о том, что более органично он вписался бы в какой-нибудь чёрненький внедорожник. На крайний случай неприметное такси. Но Тоджи сам отвёл предложение разжиться личным водителем, напомнив, что общественный транспорт подчас бывал куда расторопнее в крупном мегаполисе.       Так что мне посильнее натянули капюшон толстовки, на кой-то чёрт издевательски щёлкнули по носу, явно наслаждаясь тем, что я трухнула дать сдачи, и впихнули вначале в автобус, медленно курсирующий по ночному городу, а потом и лично сопроводили в метро. Где, честно говоря, я впервые заподозрила у себя топографический кретинизм.       Фушигуро огромным ледоколом курсировал в толпе, разрезая её надвое, крутил по сторонам головой, не всегда разборчиво бурчал что-то в медицинскую маску, натянутую на пол лица. Если бы парой часов назад меня не пытались нарезать на люля-кебаб, я бы даже подумала, что эти шпионские игры забавны. Особенно в исполнении этого шкафа, которому не то что сложно прятаться, ему как будто и смысла нет, учитывая уровень его подготовки. Но забавно мне не было.       Когда на Синдзюку вдали начинает виднеться приметное здание, на первом этаже которого — я знаю — располагается игровой клуб, Тоджи замедляет шаг, позволяя мне его обогнать, и бросает в спину неинформативное, а от того малость тревожное: «Буду поблизости».       Честно говоря, от флёра нарочитого какого-то напряжения хочется отпинаться. Ну просто… Ощущение, будто я в малобюджетной авторской картине, где повороты сюжета клишированы до тошноты, а актерская игра кажется тебе ужасной бездарностью просто от знания того, что они играют…       Парни обнаруживаются у самого входа, нервно перетаптывающиеся под горящей неоном вывеской и крутящие по сторонам головами. И стоит только высмотревшему меня из толпы ночных гуляк Годжо что-то бросить в сторону Сугуру, как последний вскидывается, безошибочно находя взглядом. И тут же первым шагает навстречу, не дожидаясь, пока я дойду до места и ожидания.       Цепкие руки опускаются на плечи, стоит мне приблизиться, прихватывают мягко, пока взгляд потемневших чайных глаз бегает по моей фигуре.       — Цела? — и строгое беспокойство в извечно мягком лице ощущается так… Словно я его не заслужила.       — Да цела она, цела. По походке не понял? — ворчит приблизившийся следом за другом Годжо, стаскивая очки на кончик носа. — Выглядишь слишком целой после того количества крови, что мы видели в квартире…       И в голубых глазах эмоций… Ну, за тем ворохом беспокойством вроде и не пахнет, в отличие от Сугуру.       — Я владею обратной проклятой техникой ещё с момента первого посещения Японии, — спокойно поясняю я, смело встречая изучающий взгляд Годжо.       — Куда ты влипла? — не обращая внимания на ершистость Сатору, прямо спрашивает Гето, когда я раздупляюсь достаточно, чтобы мягко, но настойчиво отстраниться.       — Немного засветилась кому-то из шаманов, кажется, — стараясь напустить побольше сомнений в голос, признаюсь после пары секунд молчания.       Странно ощущалась эта встреча. Я хотела обернуться, чтобы понять, не виднеется ли где палевная здоровенная фигура, но не хотела давать парням лишний повод повторять мои изучения толп вокруг. Мало ли мы с Фушигуро недооценили сообразительность Сатору, и он таки заподозрит что-нибудь из того, что не должен заподозрить.       — И ты смогла…       Я киваю в ответ на незаконченную фразу Гето, возвращая к нему взгляд.       — Смогла выжить, да, — выдыхаю я, пряча мёрзнущие пальцы в карманы толстовки. — Кто бы это ни был, он знал о моих сильных и слабых сторонах и попытался спрятаться на крыше.       — Куда ты дела тело? — интонация голоса у Сатору пытливая, как и взгляд. И в голубых озерах с искрящимися переливами желание, почти намерение разобраться, невзирая ни на что другое.       — Эта проблема решена. Не стоит беспокоиться, — криво усмехаюсь я, и блондин неожиданно щурится, едва заметно склоняя голову к плечу. — Завтра я улетаю домой.       — Улетаешь? Если о твоём присутствии стало известно, ни в один аэропорт тебя не пропустят, — уверенно отбривает белобрысый, по-прежнему пиля меня этим чуть щурящимся взглядом. Грёбанный детектор лжи на ножках.       — Я и сюда примчалась отнюдь не на межконтинентальных авиалиниях. Я же говорила — в России много интересных штук, если поискать, — дёргая плечом почти в раздражении, я ещё раз оглядываю обоих парней, отмечая, что видимое по Гето напряжение и не думает его отпускать.       — Ты уверена, что это не твои соотечественники отправили тебе весточку? — тихо спрашивает Сугуру, когда я вновь обращаю к нему взгляд.       Забавно, что Сатору вопрос тоже остро интересует, судя по тому, с каким ожиданием ответа он возвращает ко мне внимание после короткого взгляда на Гето.       Набрав воздуха для ответа, я запнулась, прикидывая более удачную формулировку ответа. Отрицание или даже выказывание сомнений может отразиться на моём «энергетическом поле», которое Годжо наверняка продолжает отслеживать. Я ведь уже знаю, что это точно не «из России с любовью». Но как бы это обосновать?...       — Не думаю, что они стали бы, — наконец изрекаю плюс-минус близкое к правде и неопасное. — Чужая вотчина. Сенат не рискнул бы портить отношения с совершенно чужой, к тому же, не самой дружественной страной, а личных врагов я там нажить не успела. Если бы это были мои, они скорее всего потребовали бы выдачу меня как преступницы. Да и то едва ли.       — Уповаешь на их честную игру? — явно журит Сатору, отмирая наконец из тревожного оцепенения.       — Уповаю на то, что они не совсем конченные, чтобы из-за одного «кукловода» портить отношения с целой страной. Учитывая, что я не владею никакими секретными знаниями или техниками, такой риск вообще неоправдан. Так что нет, это вряд ли «мои», — и да, в этом я была уверена на все двести процентов. Сенат не стал бы. Даже тайно. Скорее наняли бы для быстрого и незаметного вывоза, даже против моей воли. Но едва ли для убийства. — Так что вот. Как-то так…       Кажется, прозвучало несколько неловко. Судя по тому, как тяжело вздохнул Сатору и поджал губы Сугуру.       — Пришло время прощаться, — стараясь не допустить в голосе лишней сентиментальности и звучать бодро, заключила я в упавшей тишине, видя, что мальчишки едва ли собираются пока что-то говорить. Если у них и были вопросы, то они решили их придержать.       — Погоди с прощаться, — Сатору перебивает моё одухотворённое подготовление к длинной напутственной речи, что я едва не давлюсь слюной. — Помнишь работника отеля?       — Допустим, — с опаской заверила я, не ожидая от этого неожиданного перехода ничего доброго.       — Он малость подтекает крышей. Заглянула бы ты к нему, внушение снять, пока дядя совсем связь с реальностью не утратил.       — Что случилось?       — Малость сходит с ума от того, что не может до тебя дозвониться, — покривился парень. — Так что, прежде чем нас покинуть, загляни по адресу: я скину тебе эсэмэской.       — Я тоже хотела тебе кое-что сказать, — многозначительно протянула я, надеясь, что намекающего взгляда окажется достаточно для понимания посыла. — Желательно наедине…       Улыбка при взгляде в серьёзное лицо Сугуру вышла кривоватой. Хотя не сказать, чтобы парень был сильно обижен нетонким намёком оставить нас ненадолго наедине. Кивнул, покладисто даже, тут же отступая в сторону и выуживая из кармана шаровар пачку сигарет. И пока я ошалело таращилась на прежде некурящего Гето, Сатору шагнул ближе, трогая за плечо, чтобы вернуть моё внимание.       — Так когда это произойдёт? — едва приметно мотнув головой в сторону отошедшего друга, спрашивает он вполголоса, будто гудящий ночной жизнью Токио и без того не скрадывал большую часть приватных, приглушённых разговоров.       — Я не знаю точных дат. Знаю, что это будет после смерти Хайбары, — взгляд голубых глаз становится острее, и мне приходится тяжело выдохнуть, чтобы подавить назревающее чувство вины. Оно иррационально, я всё-таки не Господь Боженька, чтобы знать всё и обо всём. — И нет, я не знаю, как помочь Юу. Я даже не знаю, от чего именно и как он умрёт. Кажется, на одной из миссий — и это всё, что я могу сказать по этому поводу. А вот Сугуру отступит от собственных убеждений на миссии. Какая-то деревенька, где местные будут на что-то там жаловаться или что-то в этом духе. По приезде найдёт двух девчонок со способностями к проклятой энергии, запертых в клетки, как животные. Это станет последней каплей, как итог — выкошенные до единого жители той деревни, отступничество от общих догматов шаманского общества и уход из техникума, соответственно. Если это допустить, вы окажетесь по разные стороны баррикад. Наверное. Если ты не решишь примкнуть.       Годжо дёргает уголком губ то ли в попытке улыбнуться на несмешную шутку, то ли в оскале, и смотрит тяжело. Я уже начинаю привыкать к этой его гримасе…       — В любом случае, говорите друг с другом чуть больше, чем никогда. Иногда проговаривание того дерьма, что происходит и крутится в голове, обесценивает его остроту. Помогает запаху выветриться… — смешок выходит траурным, но я стараюсь хоть как-то сгладить общую остроту сказанного. — То, что случилось с Рико — то ещё дерьмище, но вашей вины в этом нет.       То, как вскипают в голубых глазах эмоции, могло бы напугать или, как минимум, насторожить. Но я уже устала барахтаться в этом, на банальную опаску или хотя бы осторожность не осталось никаких ресурсов.       — Ты не Бог, Сатору. Как бы тебе ни ссали в уши об обратном — ты просто человек. Хотя, судя по канонам — даже Боги допускают ошибки, — шлепок по мальчишескому плечу вышел чуть нервным и слабым. Просто меня нервировали его молчание и пристальный взгляд. — Если ты хочешь спасти Сугуру, просто будь рядом, наверное.       Пожатие плечами и вовсе, должно быть, выглядит скомкано и неуверенно, но это всё, чем я могу подытожить свой неожиданный спонтанный спич.       Хотя нет, наверное, не всё…       Шагнув ближе, я осторожно приблизилась, обхватывая плечи парня и неловко прижимаясь к нему в коротком объятии. Тут же восстанавливая прежнюю дистанцию. А когда со стороны медленно подошёл Сугуру, чутко разгадав окончание секретных совещаний, обняла и его. Уже уверенней и сильнее, дождавшись лёгкого похлопывания меж лопаток.       Это было очередное скомканное прощание. И я отчаянно надеялась, что той малости, что я дала им, будет хоть немного достаточно, чтобы изменить хоть что-то. Хотя бы самую малость.