Манипуляции

      — Устраивайся, — мужчина кивает мне на кресло, стоящее справа от входа.       Там же высились полки с множеством книг и каких-то папок и в окружении двух широких стеллажей, занявших почти всю стену, приютилось два глубоких кресла с высокими спинками. Небольшой круглый столик меж ними и напольный торшер добавляли офисной строгости махрового уюта.       Я плюхаюсь на предложенное место, с любопытством осматриваясь. Большой рабочий стол из лакированного красного дерева напротив, компьютерный монитор на нём, сложенные друг на друга папки и какие-то блокноты с правого края. Окно за спинкой кресла у стола, две кадки с уже знакомыми по крупным листьям растениями. И ажурная люстра ровно посреди потолка.       Александр замер у высокой этажерки в четыре полки с выставленными графинами алкоголя и ажурными стаканами, один из которых мужчина прямо сейчас наполнял янтарной жидкостью. Мне, разумеется, никто предлагать не планировал, но я не так чтобы сильно расстроилась — никогда не любила крепкий алкоголь в чистом виде.       — Итак, давай начнём по порядку, исходя из того, что ты ничего не знаешь даже о своей семье, — предлагает хозяин дома, спустя пару минут устраиваясь в соседнем кресле.       Под его взглядом я пожимаю плечами, давая понять, что согласна с любым вариантом, где получаю ответы. Неважно, в каком порядке, главное — суть.       — Тревеевы — исполнители желаний. Уникальный в своём роде дар, аналогов которому, насколько нам известно, не встречается. По крайней мере, у магов, — он взбалтывает напиток в бокале, прежде чем сделать маленький глоток и откинуться на спинку кресла затылком, прикрывая глаза. — Среди проклятий всех народов и стран встречаются, конечно, варианты таких способностей. Взять хотя бы джиннов или лепреконов. Да и артефакты со схожим действием история знает…       — Артефакты? — тихо уточняю я, проникнувшись спокойной атмосферой доверительного рассказа.       — Да их все не перечесть… Камень Шантами, заячья лапка, неразменный рубль, цветок папоротника, — перечисляет мужчина, скучающе загибая пальцы одной руки, пока вторая крутила в руке хрусталь.       — Разве цветок папоротника не выдумка? — я непонимающе изгибаю брови, прекрасно зная про эту легенду. Наивные фантазии мечтательных простачков, со временем развеянные ботаниками.       — Существует, но это рукотворное явление, и магу надо сильно заморочиться, чтобы его создать, — Александр замечает мой загоревшийся любопытством взгляд и тут же насмешливо фыркает, отпивая из бокала. — Потом посмотришь в книгах, если правда любопытно. Но это из разряда «тёмной магии».       — А есть градация плохой и хорошей? — недоверчиво уточняю, чувствуя себя так, словно из одного фильма угодила в другой. Точнее, из аниме в фильм про мальчика-который-выжил…       — Есть, конечно. Хорошая — всё, что направлено на защиту людей от хаоса. Плохая — то, что этот хаос порождает. В случае магии вопрос всегда в том, какими путями ты добиваешься своих целей, — он вздыхает, прекрасно по моему лицу видя полное непонимание. — Давай на примере: если ты с помощью внутренних резервов магии убиваешь мелкую нечисть, соблюдая при этом верный порядок, или напитываешь предмет своей силой, превращая его в артефакт — это, безусловно, хороший вид магии. А вот если ради собственных интересов начинаешь изводить соседей, чтобы выбить из них негативные эмоции, и ими напитываешь артефакт, то это хорошим видом магии не назвать.       Честно говоря, мне от всего слышимого хочется схватиться за голову и попроситься обратно в первый класс. Я чувствовала себя тем самым первоклассником, вдруг попавшим на урок к выпускному классу — вроде в отдельности все слова по большому счёту знакомые, а вместе представляют собой пустой набор звуков.       Да и чёткое ощущение, что я вдруг перескочила из одной вселенной в другую, знатно так ставило подножки мыслительной деятельности. Чувствовалось, словно тебя хорошенько раскрутили в центрифуге, а потом выпустили, придав ускорения смачным пинком под задницу. Вышла, называется, в большой мир…       — Давайте по порядку, — на выдохе прошу я Лисанцева, растирая лицо обеими ладонями, уже даже не скрывая, в какой глубокой яме непонимания я нахожусь. — Что такое магия?       Это определённо будет очень долгий и болезненный разговор, просто потому что копать придётся к самым основам. Но мне без понимания этих основ реально не разобраться.       — Да чёрт его знает, — фыркает мужчина, залпом допивая остатки в своём бокале и переводя на меня утомлённый взгляд.       Хотелось закричать от какой-то бешенной смеси бессилия, отчаяния и острой нужды, и, наверное, что-то в моём лице ему это без слов сообщило, потому что Александр понимающе поджал губы, прежде чем со вздохом пуститься в объяснения:       — Никто не знает. Точнее, с научной точки зрения это выяснить никак не удаётся, но она определённо есть у всех людей. Только вот кто-то способен её видеть и даже контролировать в собственном теле и за его пределами, а кто-то в упор не замечает. Измерить невозможно — мы никак не можем понять, какими приборами это сделать. Но она всегда была так же, как свет и всё, что мы наблюдаем в природе вокруг… Ну, по крайней мере, об извечном существовании магии свидетельствуют манускрипты в Ираке и Израиле.       — Почему именно в этих странах? — с очередным тяжёлым вздохом уточняю я.       — Там одни из самых древних сохранившихся летописей магического мира.       — Ага…       Мы замолкаем, пока мужчина встаёт за повторением алкогольной порции, а я тщательно переосмысливаю всё то, что уже услышала. Что там дальше из зацепившего?       — Вы изучаете эту… Магию? — чуть не назвав её проклятой энергией, спрашиваю следующее интересующее, пока бокал в руках мужчины наполняется. В этот раз на палец больше, чем в предыдущий…       — Ну конечно, — он пожимает плечами, не видя в этом ничего стоящего внимания.       — Просто я только что из Японии, и там не так чтобы могут уделить этому достаточно внимания, — осторожно поясняю я. Кто знает, вдруг в других странах осведомлены о самомнении тамошних решал, не хотелось сейчас сталкиваться с недовольством чужого самовосприятия.       — Ага, могу себе представить, — Лисанцев задорно посмеивается с каким-то неясным мне злорадством, и весь его путь обратно к креслу я недоумённо разглядываю растянувшиеся в ехидной усмешке губы прежде весьма скупого на яркие эмоции мужчины. — Слушай, японцы сами виноваты в том, что сейчас бегают с горящими задницами и не знают, как бороться с повальным наплывом нечисти.       Я недоумённо вскидываю брови, пока мужчина переводит дух после весьма торопливого и эмоционального высказывания. Говорил Александр очень уж быстро и с полным пренебрежением.       — Когда почти триста лет назад Содружество предлагало им поделиться секретом Пологов, они отказались, настойчиво посоветовав всем небезучастным не совать свои носы в их дела. Кто теперь виноват, что почти весь остальной мир спит спокойно, не зная этой беды?       Ощущение, будто мозг сейчас взорвётся.       — Что такое «Пологи»? — голос мой против воли звучал жалостливо и терпеливо одновременно.       Очевидное незнание фундаментальных понятий и правил удручало неимоверно. Вгоняло в тоску и отчаяние.       Мужчина набирает воздуха, очевидно, чтобы ответить, когда вдруг прерывается, видимо, сообразив, что пояснять придётся углублённо. Молчит какое-то время, явно подбирая слова и пытаясь сообразить, как объяснить чайнику квантовую физику.       — Это что-то вроде пространственных измерений, в которые автоматически выталкивается вся более-менее тяжеловесная нечисть, способная становиться материальной и реально вредить людям, — он опасливо следит за тем, как медленно и ошарашенно распахиваются мои глаза, обречённо потирает переносицу, прежде чем вновь подняться на ноги. Явно не за выпивкой, судя по тому, что в его бокале ещё ровно половина. — Подожди, возьму ручку и бумагу. Тут явно показывать надо…       Пока он шуршит вещами на столе, я продолжаю вглядываться в покинутое им кресло, осоловело хлопая ресницами и пытаясь осознать то, что сейчас услышала. Только вот мозг выдавал ошибку соединения, советуя перезагрузить браузер…       — Смотри, — он возвращается, укладывая на столике меж нами пару листов бумаги и зажимая в пальцах ручку. Стакан с недопитым отставляется на другой край столика. — Есть наш мир, в котором мы живём. Также в нашем мире в некоторых странах есть Сердечники — монументальные конструкты, которые распространяют изменëнную энергию по всей подконтрольной территории. Это та же магия, но обладающая совершенно противоположным зарядом, если выражаться языком физики. Живые организмы не способны генерировать подобные энергии, судя по многолетним исследованиям, тем не менее, именно эта энергия способна создавать что-то вроде… Тени этого мира. Проекцию в трёхмерном объёме.       Александр схематичными штрихами рисует два идентичных куба, находящимися друг под другом, верхний из которых светлый, а нижний — тёмный.       — Всё магическое, что появляется в этом мире, может быть вытолкнуто «полярной» энергией, — мужчина рисует в светлом кубе небольшую точку, после чего тут же направляет на неё несколько стрелочек, что смещают точку, выталкивая в тёмный куб. — Но у Сердечников есть порог реагирования. Оно выталкивает серьёзную нечисть, но пропускает мелких паразитов. Так же, как не даёт магам применять серьёзные, разрушительные заклинания на своей территории — вся энергия просто «провалится» в Навь, но при этом «не обращает внимания» на менее серьёзные заклинания.       — Потому что?... — с намёком тяну я, во все глаза изучая простенькую иллюстрацию посреди листа.       — Потому что, если бы Сердечники реагировали даже на мелкое проявление магии, это бы, скорее всего, навредило людям. Маги и даже неодарённые — мы все генерируем энергию. Есть теории, что эта самая энергия является продуктом жизнедеятельности самосознания… — Лисанцев прерывается на глоток, откладывая ручку поверх листа и вновь сосредотачивая всё своё внимание на мне. — Даже сейчас нередки случаи, что у самородков — это маги, родившиеся в обычной семье, — так вот, нередки случаи, когда у самородков происходят спонтанные и сильные магические выбросы. Полог реагирует — сила «сдувается» в Навь, но для мага это оборачивается сильным упадком сил, частыми обмороками и зубодробительной мигренью в большинстве случаев. И всё это продолжается до тех пор, пока он не берёт под контроль свою силу и не упорядочивает её.       — Подождите, — я вскинула ладонь, прося пощады. Намеренно отвлеклась от обилия тонкостей в угоду главной мысли: — То есть вы хотите сказать, что миру известен рецепт избавления от проклятий?       — Нечисти, — поправляет Александр педантично. Словно определение играет какую-то роль. — Но нет, неизвестен. По нынешним оценкам, инструкция по созданию Сердечников, а главное — их активации — утеряна. В различных странах в разные моменты истории, но у нас последние следы потеряны при восстании большевиков. Оригиналы тех фолиантов сгорели вместе с Москвой при визите Наполеона, а копии, хранившиеся у Львовых, сгорели при восстании коммунистов.       Открывавшаяся истина… Удручала. Нет, безусловно, тот факт, что большая часть территорий в мире всё-таки была защищена в настоящий момент времени, не мог не радовать — мир оказался чуть безопаснее, чем я успела себе нафантазировать в мрачных предположениях о бахвальстве японцев. Только вот, как оказалось, возможность избавить новообретённых друзей от их локальной катастрофы растаяла, едва забрезжив на горизонте. А я-то уже успела обрадоваться.       — И что, никаких даже догадок? — уныло спрашиваю, чувствуя слабую надежду на чудо.       — Поверь, скучающие в безделии пытливые умы по всему миру не первое десятилетие бьются над загадкой. А сколько в мире жадных до редкостей коллекционеров… Может, где-нибудь у хапужников и валяется в закрытых коллекциях заветная инструкция, но даже намёка в разговорах магов не ходит…       Мы замолкаем, каждый погружаясь в свои безрадостные мысли. И уж не знаю, о чём там думал Лисанцев, с хмурой физиономией хлебавший свой напиток, а в моей голове наконец недостающие частички пазла вставали на свои места. Пока что это лишь фон всей картины, но теперь хотя бы ясно, почему считается, что именно в Японии самый большой процент возникновения проклятий. Они просто хуже всех защищены…       — Почему они отказались-то? — вслух сокрушаюсь, воочию представляя, сколько трагедий можно было бы избежать.       — Японцы-то? — отстранённо уточняет Александр, и перехватив мой вялый кивок, хмыкает снова. — Они же всегда особняком держались. Судя по историческим сводкам, Содружество из Европейского, Индийского, Мексиканского, Американского и Русского магических сообществ давным-давно предлагали им приобщиться к общей политике, но те отказались без объяснений причин. Заверили, что на своей территории справятся сами, и всё, а магическим сообществам не очень-то нравится играть в добрых самаритян на чужих территориях — всё, как и в обычном людском обществе.       Безумные гордецы… Нет, я, конечно, знала, что пару столетий назад там было весьма туго по отношению ко всему новому и иностранному, но они же охотно выкупали секреты создания оружия и прочих технологических прорывов, почему тут-то отказались? Или запросили что-то, чего они не захотели допускать? Лисанцев, разумеется, сколько угодно может петь песенку об отвергнутых добродетелях, только и я не дура, и сильно сомневаюсь, что секрет решили предложить за просто так. Это большая внешняя политика, и сильно сомневаюсь, что внутри магического общества что-то существенно отличается от обычного человеческого социума…       — А эти Сердечники?       — Конструкты, — мужчина задумчиво причмокивает, возвращая взгляд к своим неловким рисункам. Принимается чертить ещё один куб, но побольше с ажурными узорами на гранях. — Сложные артефакты. Выполнены из какого-то металла, внутри приметно глазу скапливается желтоватая энергия. Даже обделённые магией видят, если доведётся рядом оказаться. Площадью примерно в сто кубических метров у нас спрятан в Манараге на Урале. Некоторые считают, что Навь на самом деле не тень, а пространство внутри куба, точно отображающее подконтрольную территорию, но тут никаких доказательств нет — никаким «просвечивающим» манипуляциям Сердечники не поддаются, магическим «сканерам» они не по зубам, а техника их вообще никак не чувствует. Металлодетекторы в упор не замечают, магниты не реагируют, даже рентгеном пытались попробовать что-то увидеть пару лет назад, но аппарат просто вышел из строя.       Каждое новое слово как очередной гвоздь в крышку гроба для моей наивной надежды. И уже к этому моменту, только начав углубляться, я почувствовала острое желание сменить тему.       — Так, получается, эти Сердечники избавляют вас от большей части нервотрёпки с нечистью, — я дожидаюсь от Лисанцева подтверждающего кивка, прежде чем продолжить: — Вы сказали, что прилипалы подходят выпускникам для зачётов… Что это значит?       — Ну, как я уже сказал — опасную нечисть Сердечник выталкивает в Навь — так мы называем то пространство. Мелких паразитов, типа пиявок, присасывающихся к людям и питающихся негативными эмоциями, Сердечник не обнаруживает. Пиявки не опасны, особенно поначалу, просто лишают возможности концентрироваться на хорошем, провоцируют апатию и тоску, а когда начинают расти — там их уже как раз обнаруживает Сердечник. Но проблема в том, что при долгом симбиозе с носителем прилипалы вырабатывают у человека почти физическую зависимость от паразита. Полог выталкивает мощную нечисть одномоментно, и такой резкий разрыв для человека может быть действительно опасен — по психике долбанёт так, что в петлю полезешь. Так что выпускников чародейских университетов в месяц выпуска обязуют в течение нескольких недель заниматься выслеживанием «заражённых». Так сказать, выпускают на охоту.       — Подчистую, наверное, вычищаете… — хмыкаю я, не до конца веря в такую красивую сказочку.       — Нет, конечно. Прилипалы очень легко зарождаются. Они как плесень, которой хватает малейшей сырости, чтобы народиться, — Александр чуть раздражённо цыкает, с удивлением заглядывая во вновь опустевший стакан. Задумчиво крутит его в пальцах, прежде чем отставить в сторону. — Но и какой-то масштабной угрозы они не представляют, хотя, конечно, бывает, пропускаем, когда складывается так, что человек по разным причинам долго никому на радары не попадает. Тогда, конечно, случаются всякие неприятные истории со схождениями с ума, неожиданными вспышками агрессии и насилия, суицидами и прочими трагедиями. Но и не везде в подобных случаях виновата именно нечисть — люди тоже, знаешь, горазды на бесчинства…       — Да я и не сомневалась, — накрывая глаза ладонью, спокойно соглашаюсь я.       Мы долго молчим, и я всё размышляю о том, что открылось мне в этом долгожданном разговоре. Значит, в мире есть секрет того, как разом избавиться от большей части проблем… Интересно.       — Вы говорите, что Сердечник выталкивает нечисть в Навь. Неужели там такое безграничное пространство, что на протяжении стольких лет не случилось банального переполнения?       — Вопрос в принципе работы Сердечника, — Лисанцев вновь хватается за ручку, принимаясь чертить простенькие схемы. — Когда проклятье оказывается в том мире, фактически оно оказывается в пустом месте. В нашем, помимо хаоса и его порождений, есть также люди, животные, растения — всё это тоже обладает своим особым энергетическим наполнением. В Нави есть только нечисть, как в пустой комнате, и там перемалывать эту энергию проще.       Он вздохнул, видя полный непонимания интерес на моём лице, обращённом к листу бумаги, наполняющимся изображениями. И взялся чертить ещё одну схему, в которой я, честно говоря, мало что понимала, различая только условный символ магнита, каких-то шестерёнок и незнакомых символов.       — Вот смотри: Сердечник создан с целью сбора и перерабатывания энергии в противоположную. Как с гидроэлектростанциями — они получают кинетическую энергию текущей воды и перерабатывают её в электрическую. С Пологами также — они собирают в одном месте огромную массу энергии хаоса, перерабатывая её в чистую энергию. Она идёт на поддержание и подпитку Нави, а также на выталкивание хаоса из нашего мира в то пространство. Сердечники находятся в нашем мире, так как именно этот мир они сканируют. Проекцию нашего мира они создают, и именно отсюда в тот выдавливают тварей. В Нави же располагаются сигилы, что поглощают нечисть и пережёвывают, так что с перенаселением там проблем не стоит. Фактически Навь — не что иное, как огромная мясорубка, или, если угодно, желудок, что медленно, но верно переваривает то, что туда попадает, если оно состоит из энергии хаоса.       — Откуда вы столько знаете о том, что внутри Нави, если утверждаете, что секрет их создания утерян? — задаю я, на мой взгляд, вполне себе закономерный вопрос.       — С тех пор, как тайна была утеряна окончательно, не раз учёные умы брались за разгадку. Для этого, разумеется, нужно взглянуть, как всё работает изнутри, так что раз в десять лет они получают разрешение на короткую экспедицию. Из Нави невозможно выбраться, если ты в неё угодил, но можно попасть внутрь, если знаешь обряд и владеешь нужными артефактами. Так что это сложные и детально-продуманные путешествия. Здесь открывается прореха, вокруг которой выставляют патруль из самых сильных магов, и в течение суток она защищается, потому что твари внутри, даже если не обладают сознанием, прекрасно чувствуют, что из Полога надо делать ноги.       — А что насчёт магов, отправляющихся внутрь?       — Ты ведь почувствовала, когда пересекла границу, странное давление? — спрашивает неожиданно мужчина, и я непонимающе вскидываю брови, только пару секунд спустя понимая, к чему он клонит.       — Так это Полог?       — Именно он. Это давление — прошивающая всё и вся чистая энергия. Использовать магические силы под Пологами — то же самое, что пытаться бежать в воде. Причём, чем больше прикладываемых усилий, тем больше сопротивление противоположной энергии. Сложнее, чем на территориях без Полога. Внутри Нави, как и внутри любого Полога, всё значительно сложнее.       Откровения, казалось, только начавшиеся, уже высосали добрую половину сил. Хотелось лечь и просто уснуть, и болезненная пульсация в правом виске только ускоряла свой мрачный набат. Навь, Правь… Что-то такое я слышала ещё в своём времени где-то отдалённо — сейчас и не вспомнишь, где и когда.       — Значит, вы тихо-мирно живёте под защитой этих барьеров и в ус себе не дуете?       — По большей части да. Однако все маги, находящиеся под этими Пологами, связаны контрактом принудительно. Вряд ли кто-то тебе скажет, из-за чего так, но порядок сложен: обряды инициации активируют что-то, и, если дольше, чем пару лет ты живёшь под защитой, но не вносишь никакого вклада в борьбу с мелкой скверной — твоя сила угасает, — Александр чуть прищуривается, отводя взгляд в сторону, и я очень надеюсь, что это жест раздумий, а не попыток утаить правду. — К тому же есть зоны, не закрытые Пологом. Правительство из обычного населения знает о нашем существовании, знает о хаосе и его опасности. Всё зависит от твоего ранга. Если тот мал, ты можешь спокойно обитать внутри Полога и откупаться от Контракта истреблением мелкой нечисти, если же твой ранг выше среднего, то ты обязан раз в пять лет служить на благо Родины.       — С чего вы взяли, что магия непременно угаснет, если не пользоваться ею по назначению?       — Это всегда было, как и Пологи. Из уст в уста передавалось да и на практике подтверждалось теми, кто «не желал играть по глупым правилам». Магия угасает. Сафрон Леонидович, из Стражичевских, вроде проводит какие-то эксперименты на этот счёт, но пока что никаких научных заявлений в этом вопросе он не делал.       — Ладно. Что насчёт, м-м-м, финансовой части вашего существования? — я обвожу взглядом весьма роскошный кабинет, ещё раз отмечая все эти предметы роскоши. — Вы объективно далеко не бедны. Занимаетесь чем-то ещё помимо изгнания нечисти?       Признаться, вопрос звучит несколько издевательски, сдержать сарказма просто не получается. Ну да, признаю, как и у многих представителей среднего и низшего социального класса, я была слегка подвержена предрассудкам. И хотя разум вроде как понимал, что всё окружающее пространство могло быть нажито честным трудом, избавиться от подсознательного проявления… Было сложно.       Лисанцев усмехается, без труда считав мою позицию, окинул взглядом снисходительным и смешливым.       — Как я уже сказал — правительство прекрасно осведомлено о проблеме и нашем существовании. Так что мы спонсируемся так же, как армия, — он фыркает, видя проскочившую по моему лицу тень. Я честный налогоплательщик в прошлом, и такие темы весьма для меня болезненны, хоть убейте. — Чем больше ты вкладываешь в защиту обычных граждан, обделённых знанием и умением в магии, тем больше твой шанс получить. Есть маги, что работают среди обделённых, но изредка выполняют свою прямую обязанность, за что получают выплаты. Кто-то только этим и зарабатывает, живя в Опасных зонах. К тому же среди магов есть семьи с длинной историей и накопленными богатствами, которые они не просто хранят в своих карманах, а пускают в оборот. Сотрудничество магов-естествоиспытателей с учёными, создание некоторых артефактов и целительских снадобий, которые потом пускаются в фармацевтику.       Он поднимается, прихватывая со стола свои зарисовки, замирает, глядя на меня сверху вниз взглядом человека, давно уставшего от жизни и этого разговора в частности.       — Думаю, на сегодня нам следует закончить — ты и без того получила немало пищи для раздумий, — замечает он, оглядывая мою ссутулившуюся тушку. Боль дробила связность мысли, с каждой минутой всё сильнее мешая концентрироваться и элементарно выдерживать осанку.       — Можно что-нибудь от головы?       — Топор? — со смешком предлагает мужчина, удостаиваясь от меня мрачного взгляда. — Попрошу, чтобы Кирилл занёс тебе таблетки. Отдохни, постарайся отложить все размышления на завтра.       — А что по планам завтра? — с трудом отрывая себя с кресла, спрашиваю я.       — Найду тебе всё, что есть в библиотеке по Тревеевым. У меня немного информации, только то, что общеизвестно, но это всё же лучше, чем ничего. Вот когда вступишь в наследство рода, сможешь попасть в фамильный особняк — в твоей родовой библиотеке наверняка информация более полная, — Александр швыряет листы с ручкой на стол небрежно, следит, как золотистый корпус ручки катится к краю, и наконец переводит на меня взгляд. — А вечером объясню тебе, как проводится вступление в наследство рода. Обряд неприятный и местами даже опасный… Так что взвесишь и решишь, согласна ли…       Я недоумённо вскидываю брови, но мужчина под моим вопрошающим взглядом только головой качает.       — Всё завтра, Вика, тебе нужно поспать.       Я киваю, покладисто принимая чужое решение. Задавать больше вопросов не хотелось, как и толком говорить — боль усиливалась, да такая пробирающая, что скрипели плотно сжатые зубы.       Так что меня и хватает-то только на то, чтобы добраться до комнаты да дождаться прихода дворецкого с маленьким подносом, на котором меня ожидает таблетка неизвестного мне лекарства и стакан воды. А потом я валюсь на мягкую постель, зарываясь в воздушную подушку и укутываясь таким же невесомым, но очень тёплым одеялом, и ещё несколько десятков минут старательно гоню от себя все мысли. Александр был прав, мне следовало отдохнуть, прежде чем устраивать мозговой штурм обо всём, что сегодня довелось узнать.