Чат "Класс 1А"

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Маньяк.

      На лестничной клетке третьего этажа царили полумрак, изредка разбавляемый слабыми вспышками настенной лампочки, и зловоние, сочащееся из дверных щелей одной из трёх квартир. В углах стен виднелись уже засохшие жидкости жёлтого и бурого цветов, а с верхних этажей тянуло тошнотворным запахом пива и сигарет.       Трясущимися руками мужчина провернул ключ в замочной скважине, и дверь податливо открылась. Квартира была пуста. Мужчина ввалился в тёмный коридор, тяжело дыша: он только что бежал. Капли пота стекали по его лбу, перемешиваясь с кровью. Он стремительно прошёл в ванную, где его тут же вырвало на кафельные плиты. Мужчина почувствовал, как его окатил холодный пот и пробил озноб. Он был весь мокрый.       Мужчина припал к раковине, цепляясь за её края и оставляя на ней кровавые отпечатки. Мыльница и пара зубных щёток слетели вниз. Он подставил губы к крану и открыл воду. Тонкой струйкой она начала заполнять его рот. Не обращая внимания на привкус ржавчины, рвоты и крови, мужчина жадно прижимался губами к покрытому известковым налётом аэратору, желая лишь одного: утолить жажду.       Он сглотнул, вытер рукой рот и встретился с отражением в зеркале. Его наполнило чувство... удовлетворения. Его губы были в чужой крови. Он медленно провёл языком по губам, пробуя её на вкус. Превосходно!       Он восторженно улыбнулся сам себе, наконец заметив, что не только его лицо испачкано в крови, но и руки. Вся одежда была пропитана ею насквозь, а на теле остались красные следы.       Его пустые глаза заблестели. Ему нравилось то, что он видел в зеркале. До безумия нравилось. В области паха что-то приятно начало тянуть. Ладонь сама спустилась к члену. Он издал сдавленный стон и почти сразу же кончил.       Какое-то время он просто стоял, покачиваясь и откинув голову назад.       – А теперь слушай меня, – раздался строгий голос в голове, возвращая его в реальность. Мужчина пристально посмотрел в глаза напротив, будто перед ним и правда стоял другой человек, а не он сам. – Ты должен всё здесь убрать.       Переоденься. Не оставляй вещи. Сожги их. Помойся. Дважды. Ты должен смыть с себя все следы.       Посмотри на пол. Там кровь. ИХ кровь. Убери её. Только тихо. Не разбуди соседей. Тебе придётся выйти на лестничную клетку. Там тоже кровь. Будь осторожен. Не попадись никому на глаза.       Ты первый, кого они будут подозревать. УБЕЙ ИХ ВСЕХ! Тебе нужно алиби. ТЫ БЫЛ В ТОМ ДОМЕ! Всё ещё может обойтись. ОНИ НАЙДУТ ТЕБЯ!       Он сделал всё, как ему велели.              – Ты должен вернуться в тот дом. – Они шли по «Аллея-стрит», стараясь держаться в тени деревьев. Было около четырёх утра. Над городком нависли грозовые тучи, сожравшие солнце.       – Ладно.       – Сотри все отпечатки пальцев. Ручка входной двери. Ты касался её...       – Их тела... – пауза. – Нужно избавиться и от них!       Мужчина резко остановился. У дома Тодороки стояла полицейская машина. В открытой двери он увидел шерифа Киришиму.       – ДЬЯВОЛ! БЛЯТЬ! – Мужчина нервозно коснулся пальцами своей шеи, после чего со всей силы впился в кожу ногтями, начиная раздирать её чуть ли не до крови, оставляя болезненные царапины.

Шериф.

      Сегодня Киришима не смог сомкнуть глаз, и даже объятья и подбадривающая речь Кацуки не смогли ему помочь. Он приехал на работу примерно без двадцати минут четыре, и почти сразу же в его кабинете зазвонил телефон.       – Шериф Киришима у телефона, – мгновенно выпалил он. – Чем могу служить?       – Они мертвы! О Боже мой! – дрожащим голосом заистерила женщина. Она всхлипывала, прерывисто дыша.       – Мертвы!? – Киришима со всей силы сжал трубку в руке. – Говорите адрес.       – Господи! Тут столько крови!       – Мэм, успокойтесь, – его голос звучал требовательно, но при этом мягко. – Скажите адрес.       После пары долгих вздохов она наконец заговорила:       – Я точно не знаю. Боже... Улица «Аллея-стрит»... Дом... Боже, да какой это дом!?... Подождите.       – Мэм!? – Он услышал грохот (скорее всего она куда-то положила телефон). Ему пришлось прождать в напряжение некоторое время, прежде чем снова услышать чьё-то дыхание в трубке. – Мэм, с вами всё в порядке?       – Да. Да, простите. Я-я была на улице, – её речь была прерывиста, она тяжело дышала. – Дом 35. Приезжайте скорее! Боже... Простите, меня... Меня, кажется, сейчас вырвет.       – Я еду. И ради всего святого, не трогайте там ничего.       Сделав звонок в больницу, Киришима не теряя ни секунды выехал по названому адресу.

***

      Киришима выскочил из машины и увидел на крыльце знакомый силуэт, сидящий на нижних ступеньках лестницы.       – Миссис Хагакуре?       Девушка испугано вскинула голову. По её лицу текли слёзы. Тору неуверенно встала, её ноги предательски подкашивались. Она попыталась сделать хотя бы шаг, но сразу упала в крепкие объятья вовремя подоспевшего к ней Киришимы. За спиной шерифа раздался гул сирены машины скорой помощи. Трое облачённых в белые халаты мужчин вывалились наружу. Один из них поспешил забрать у шерифа Тору, которая на данный момент прибывала в предобморочном состоянии.       – Шериф, – подал голос Шоджи в знак приветствия, останавливаясь рядом. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Шинсо: Ну, короче, я против Хагакуре. Хагакуре: Эй! Шинсо: Ну прости. Это просто мои догадки. Урарака: Киришима, ты же проверял сегодня кого-то ночью? Киришима: Ага. Тодороки. Но его убили. Бакуго: Хороший из тебя детектив получается. Киришима: Ну уж извини. Чуйка у меня не ахти. Шоджи: Так. А что мы вообще имеем? Шоджи: Если я был внимателен, то у нас живы ещё одна мафия, убийца, врач... Шинсо: Врач жив? Я думал, врачом Токоями был. Или Аояма. Шоджи: Почему ты так думал? Шинсо: Ну, после того, как их убили, смертей не убавилось. Урарака: Может, врач просто не угадывал, кому помощь нужна. Каминари: Блин, ребят. Нас так-то 7 осталось. Продолжим в том же духе – продуем. Каминари: Нужно сегодня выгнать либо мафию, либо убийцу. Хагакуре: Я против Бакуго! Мидория: Я тоже! Хагакуре: Он подозрительный очень. Ашидо: Мидория, опусти руку. Ты помер. Мидория: Стоило попытаться. Бакуго: Иди в жопу, задрот! Ашидо: Так. Мы уже голосуем. Хагакуре и Шинсо проголосовали. Кто дальше? Бакуго: Подожди, рогатая. Бакуго: Киришима, повтори ещё раз. Кого ты проверял? Киришима: В первую ночь проверял Урараку. Она чиста. Во вторую – Каминари. Он тоже чист. Потом Яойорозу. Она была мафией. Ну, а в эту ночь Тодороки. Он чист. Хотя тут пофиг, потому что его убили. Бакуго: Ясно... Киришима: Тебе это что-то дало, бро? Бакуго: Нет. Киришима: А что тебе тогда ясно? Бакуго: Ясно, что ничего не ясно. Урарака: Плюсую. Урарака: Одно радует. Против меня голосовать не будут. Киришима: Ну, это спорный момент. Урарака: Почему!? Ты же сам сказал, что я мирная. Киришима: Я сказал, что ты чиста. Но это не значит, что ты не можешь быть убийцей. Урарака: Хочешь сказать, что не доверяешь мне? Я думала, мы в одной команде. Киришима: Знаешь, когда дело касается настолок, лучше вообще никому не доверять. Урарака: Что ж (*она обижено скрестила руки), ладно. Урарака: Ашидо, я против Бакуго. Бакуго: (*он недовольно нахмурился, услышав своё имя, но не стал поддаваться импульсу проголосовать против Урараки) Я против Хагакуре. Хагакуре: Да я-то тут при чём? Шинсо: Я не знаю. Шинсо: Просто у меня такое ощущение. Каминари: Я тоже против Хагакуре. Хагакуре: Ой, да бросьте! Хагакуре: Что это за мужская солидарность у вас включилась? Каминари: Ничего личного, Хагакуре (*он пожал плечами, глядя на Шинсо). Шоджи: Не думаю, что это Хагакуре. Я... (*он хотел было сказать, что лечил её в первую ночь, но передумал. Во-первых, он не хотел выдавать свою роль. Во-вторых, тот факт, что он её лечил, ещё не даёт ей 100% алиби. Если она убийца, её могла ранить мафия и наоборот). Шоджи: Я против Бакуго. Хагакуре: Шоджичка, ты просто прелесть! Оджиро: (*негромко закашлял). Хагакуре: Ну, после Маширао, конечно. Хагакуре: (*чмокнула сидящего рядом парня в щёчку). Ашидо: Так. У нас 3 против Бакуго и 3 против Хагакуре... Каминари: Ещё Кирибро не проголосовал! Джиро: Как же я тебе сочувствую, Киришима. Иида: От твоего выбора много чего зависит. Токоями: Возможно, одним убийцей/мафией станет меньше. Ну, или вы снова выкинете мирного. Ашидо: Токоями, молчи! Киришима: Вот мне сейчас вообще не легче (*застонал он) Киришима: Вы специально на меня давите? Иида: Нет. Джиро: А я да. Киришима: Спасибо.       Киришима вздохнул. Он покосился на Бакуго, потом посмотрел на Хагакуре. Ну и за кого ему голосовать?       Считается это читерством или нет, но иногда некоторые игроки во время "ночи" могли шевелиться или издавать звуки, и это в некоторой степени палило их. Особенно, если рядом кто-то сидел.       Но проблема Киришимы заключалась в том, что Хагакуре расположилась от него слишком далеко, чтобы у него была возможность что-то почувствовать или услышать. А Бакуго, который сидел под боком, "ночью" не подавал ни единого признака жизни.       – Ладно. Так, дайте я подумаю. Хагакуре... Ты маньяк/мафия?       – Нет!       – Окей, хорошо... – Киришима повернулся к Бакуго и посмотрел тому прямо в глаза. – Бакубро, ты маньяк/мафия?       Кацуки ничего не ответил, недовольно глядя на друга.       – Я против Хагакуре, – повернувшись к Ашидо, наконец сказал Киришима. Хагакуре: Да ну нет! Ашидо: Прости, Хагакуре, ты выбываешь. Таковы правила.       Некоторые ребята переглянулись. Хагакуре: Да ну блин (*она отдала карточку Мине, чтобы никто не видел, и грозно плюхнулась обратно на место). Каминари: Она была мафией? Ашидо: Так я тебе и скажу. Ашидо: Мы роли, вообще-то, не раскрываем. Шоджи: Ашидо, а мы можем сейчас немного обсудить игровые моменты? Или уже поздно, раз мы выкинули Хагакуре? Шоджи: Просто у меня одна мысль в голове появилась. Урарака: Звучит интригующе. Я бы послушала. Киришима: Я бы тоже. Бакуго: Если это что-то стоящее, то почему бы и нет (*сказал он и посмотрел на Шоджи. Тот уже смотрел на него). Шоджи: Это уж вам решать (*сказал он и перевёл взгляд с Бакуго на ребят) Ашидо: Честно, не знаю, как правильно. Ашидо: Думаю, ты можешь поделиться своими мыслями. Шоджи: Просто, вам не кажется странным, что Киришиму ещё не убили? Киришима: Ну спасибо. Каминари: Что ты имеешь в виду? Шоджи: Киришима в ту ночь признался, что он шериф. Каминари: Ну и что? Каминари: Может, он врёт. Бакуго: Не думаю, что он стал бы. Каминари: Вот именно. (*парень даже слегка приподнялся со своего места). Каминари: Киришиме буквально ничего не нужно, чтобы вы ему поверили. Тупа быть собой.       Все с некоторым подозрением посмотрели на Эйджиро. Если не он шериф, то кто? А если шерифа убили ещё в первую ночь? Киришима: Не правда. Хагакуре: Ну, Каминари дело говорит. Я тебе и правда верила. Хагакуре: Хотя, после того, как ты проголосовал против меня... Ашидо: Хагакуре, мертвецам... Хагакуре: Я не мёртвая. Меня просто выгнали. Ашидо: Окей. Просто выгнанным слово не давали. Цыц! Шинсо: Ну не знаю. Чёт вы разогнались в сторону Киришимы. Шоджи: Соглашусь. Шоджи: Я вообще не об этом хотел сказать. Киришима: Ну хоть кто-то на моей стороне. Шоджи: Начну с того, что я всё ещё верю Киришиме, что он шериф. Шоджи: И отталкиваться я буду от этого. Шоджи: Так вот, Киришима "раскрыл" свою роль в прошлом обсуждении, и у мафии или маньяка была целая ночь, чтобы убить Киришиму.       Все снова переглянулись. Наблюдатели со стороны не могли оторвать глаз (им было интересно, смогут ли их друзья к чему-то прийти). Шоджи: Будь я мафией, я бы так и сделал. Иначе он бы меня вычислил. Урарака: Шоджи, к чему ты клонишь? Шоджи: Урарака, вот будь ты мафией, если бы ты узнала, что Киришима – шериф, чтобы ты сделала? Урарака: Убила его, вероятно. Урарака: Хотя, его бы, наверное, доктор вылечил. Шоджи: Вот именно. И у нас был бы один труп. А не три, как в эту ночь... Урарака: То есть мафия или маньяк (или они вдвоём) даже не пытались убить шерифа? Шоджи: Киришиму. Шоджи: Они не пытались убить Киришиму (*он покосился на Бакуго) Бакуго: На что-то намекаешь? (*сердито спросил он) Шоджи: Нет. Каминари: Да это всё равно какой-то бред. Каминари: Come on! Каминари: Это всё не имеет смысла, если Киришима по итогу не шериф. Каминари: Шоджи, если Кири – мафия, то он и не умрёт, после своего "признания", что он шериф. Шинсо: Денки, ты хоть и мой парень, но твои противоречия самому себе заставляют меня усомниться в тебе. Каминари: Я не противоречу себе (*вскинул бровь) Шинсо: В тот раз ты был на стороне Киришимы, а теперь как будто против. Каминари: Я сказал, что согласен с ним, что я мирный. Потому что это реально так. Но это не значит, что я не против него. Киришима: А вот сейчас обидно. Каминари: Прости. Урарака: Но он угадал с мафией! Яойорозу – мафия. Каминари: С чего ты это решила? Урарака: Ну... Каминари: Яойорозу не показывала нам свою карту. И Ашидо не озвучивала её роль. Каминари: Мы просто выкинули её, потому что так Киришима сказал. Бакуго: Она так-то и не особо возмущалась, знаешь ли. Бакуго: Когда тебя ловят с поличным, тут уже нет смысла отговариваться. Каминари: Я думаю, Яойорозу бы отговорилась, не будь весь класс против неё. Яойорозу: Да, я бы могла... Ашидо: Яомомо! (*строго выкрикнула она, будто учительница) Киришима: Каминари, да брось ты. Зачем мне врать? Каминари: Это ты мне лучше скажи. Каминари: Сам сказал, что в настолках лучше не доверять. Киришима: Ладно, как скажешь. Киришима: Думайте, что хотите.       В этот момент все бурно начали спорить. Пока гул не утих, Урарака украдкой шепнула Киришиме, привлекая внимание.       – Киришима, я тебе верю, – её голос тонул в чужих криках, но Эйджиро смог уловить нужные слова. – Как думаешь, кто мафия?       Киришима незаметно пожал плечами.       – У меня есть предположение. – На них никто не обращал внимание. – Надо проверить.       Урарака показала ему большой палец вверх. Ашидо: РЕБЯТА! Ашидо: Я думаю, вы достаточно наговорились. Ашидо: Время продолжать игру. Ашидо: Ночь 5. Город засыпает. Просыпается мафия ... ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Писатель.

      В полицейском участке все хорошо знали о статусе Бакуго, поэтому без всяких вопросов – разве что парочка особо любопытных служителей закона всё же поинтересовалась его жизнью, задав максимально типичные (можно даже сказать: базовые) вопросы по типу: «Как дела, дружище?» – пропустили его к кабинету шерифа.       Несильно стукнув пару раз кулаком в дверь, Бакуго, не дожидаясь ответа, прошёл в комнату. И тут же по его спине пробежали мурашки – температура в кабинете была явно ниже, чем во всём участке. Виной тому был во всю работающий кондиционер.       – Ты что тут делаешь? – нехотя отрываясь от каких-то бумаг, спросил Киришима, заприметив нежданного гостя. На его лице читалось лёгкое удивление (но нельзя сказать, что для него это было впервые).       Такими вот, на первый взгляд, нетёплыми словами его(Бакуго) встретил самый дорогой для него человек. Это было почти обидно, но Кацуки осознавал, что сейчас Киришима просто не в лучшем своём состоянии: недосып, усталость, и всё это добротно так приправленное горечью утраты своих преданных работников и лёгкой безысходностью в связи с текущим положением дел. Одним словом – жопа.       – Принёс обед, – одной рукой Кацуки держал контейнер, завернутый в сине-белый платок. В эти два слова, которые кротко произнёс Бакуго, он попытался уместить всю любовь и заботу, чтобы хоть как-то поднять боевой дух своего мужа. Формально они не обручены, но мысленно Кацуки нравилось так называть Эйджиро. Муж! Звучит отлично. – Хотя, думаю, сейчас было бы правильнее назвать это завтраком. Ты же ушёл ни свет ни заря. И я уверен, что ты не удосужился сделать себе хотя бы сэндвич.       Что правда, то правда. Единственным, что Эйджиро за сегодня успел закинуть в себя, было кофе. Хотя его это не особо волновало – пока он был занят расследованием, голод терпеливо стоял в сторонке и ждал, когда же у Киришимы, занятого работой, до боли сведёт желудок. Тогда-то о нём (голоде) вспомнят. А вспомнил о нём Киришима ровно в тот момент, когда лёгкие нотки завтрака тире обеда, просочившись через стенки контейнера, добрались до его носа.       Во рту уже накопилась слюна, а живот запел любовную серенаду, явно посвящённую кулинарному творению Бакуго. В таких условиях работать было бы просто неприемлемо!       Киришима облизнулся:       – Если не наемся, придётся съесть тебя, – шутливо сказал он, забирая контейнер. – Спасибо, Кац.       После благодарности последовал быстрый поцелуй в губы. Приятно, конечно, но Бакуго больше нравилось, когда Киришима делал хотя бы небольшую паузу, чтобы можно было подольше насладиться друг другом. Но Эйджиро вечно куда-то торопился.       Бакуго присел рядом с Киришимой на стул (обычно там могла сидеть Урарака и что-нибудь записывать под диктовку шерифа, но сейчас её тут не было).       – Можно посмотреть? – спросил Бакуго, протягивая руку к документам, лежащим чуть в стороне.       Киришима кивнул, продолжая пережёвывать пищу. Но теперь он так же следил за Бакуго. Один за другим Бакуго внимательно изучал документы, содержащие в себе подробные описания характера и места преступления, фотографии трупов и ножа (единственное орудие преступления, оставленное маньяком), а также неопознанные отпечатки пальцев.       – Это так удивительно: в случаях убийств в доме следов взлома обнаружено не было, – поднимая глаза на Киришиму, подметил Бакуго. – Совпадение?       – Скорее всего, – расправившись с завтраком тире ужином, ответил Эйджиро. – И тем не менее, отпечатки везде одинаковые. Что на ноже, который вытащили из миссис Хагакуре, что на дверных ручках в домах Тодороки и Токоями. Но был бы от этого толк. Мы всё равно не знаем, кого искать.       – А что насчёт мотива? Есть идеи? – спросил Бакуго, любопытно глядя то на своего парня, то на документы. – Деньги? Ревность? А может... зависть?       – Или просто желание причинять людям боль, – нахмурился Эйджиро. – Наших жертв ничего не объединяет. Возможно, кто-то совершает убийство ради убийства. И это хуже всего, потому что нам просто не за что зацепиться.       На какое-то время в кабинете воцарилась тишина, только чьи-то голоса еле слышно доносились из коридора.       – А как дела с поиском мафии? – первым прервал молчание Бакуго. Он встал со своего места и, пристроившись со спины Киришимы, принялся разминать тому каменные (настолько они были забиты) плечи. Киришима невольно обмяк под чужими прикосновениями.       – Яойорозу пыталась отравить мэра – не вышло. Пришлось прибегнуть к огнестрельному оружию, и теперь она в тюрьме. На контакт не идёт: наотрез отказывается с нами сотрудничать. Остаётся только ждать, пока зло не нанесёт новый удар.       Последние слова Киришимы заставили Бакуго вздрогнуть.       – Может, я могу быть чем-то полезен? – спросил Бакуго, продолжая делать массаж. Несбывшаяся мечта стать журналистом так и стремилась вырваться наружу. Ему всегда хотелось быть в эпицентре событий (может, поэтому он и связал свою жизнь с шерифом?).       – Это вряд ли. – Киришима взял ладонь Бакуго и благодарно поцеловал. Плечам явно стало лучше.       И всё же какое-то время Бакуго продолжал сидеть в кабинете с Киришимой, на пару изучая документы. Кацуки делал записи, как раньше делала Урарака, сверял все данные с показаниями людей и пытался найти какие-то лазейки, незаметные детали, которые они могли упустить.       – Почему ты мне помогаешь? – вдруг спросил Киришима абсолютно серьёзным тоном, смотря Бакуго прямо в глаза.       – Потому что люблю тебя. – Своей ладонью Бакуго накрыл ладонь Киришимы.       Киришима кивнул и переплёл их пальцы между собой.       «Я люблю сильнее», – подумал Эйджиро, печально улыбаясь сам себе.              Неожиданно в кабинете шерифа раздался звонок. Трубку поднял сидевший рядом с телефоном Бакуго.       – Алло? – неуверенно произнёс он, глядя на Киришиму. – Это э-э... секретарша, – он осёкся и, покраснев, откашлялся, – кхм-кхм, секретарь. Я секретарь шерифа Киришимы, – сказал Бакуго первое, что пришло ему на ум. – Чем могу быть полезен?       Киришима издал тихий смешок, пряча широкую улыбку за ладонями. И первое, о чём он подумал, так это о том, как же смешно (и что уж греха таить, сексуально) Бакуго бы смотрелся в униформе секретарши. Особенно горячо выглядели бы его ножки в капроновых чулках.       – Здравствуйте! Что ж... Передайте шерифу, что к двум часам пополудни его ждут в мэрии, – заговорил голос по ту сторону. – И пусть наденет что-нибудь поприличней.       – Хорошо, я всё передам. – Бакуго ещё пару раз согласился с чем-то произнесённым на том конце провода. – Да. До встречи. Кладу трубку.       – Кто это был, дорогая? – по-доброму издеваясь над Кацуки, улыбнулся Киришима. – Чего хотели?       – Звонили из мэрии, – Бакуго сделал вид, что не заметил стёб своего парня, хотя было видно, что он был слегка смущён, – сказали, что ждут тебя у себя при полном параде. Попросили приехать к двум.       – Не сказали, зачем?       – Нет. Наверное, сюрприз.       – Что-то мне это не нравится...

Проститутка.

      Каминари шёл по улице, когда ему на глаза попалась афиша, приклеенная к новостному столбу.       «В 15:00 в мэрии состоятся выборы нового временного мэра. Приходите и голосуйте за понравившегося кандидата. Там будут... ». А дальше от афиши был оторван больших размеров кусок.       Что ж, всё это весьма и весьма любопытно. На это время Каминари решил ничего не планировать.

Психиатр.

      Когда Шинсо проснулся, циферблат его старинных часов показывал полпятого утра. Он бы очень хотел остаться в постели – может быть, даже провести в ней весь день, – но одна мысль (настолько неуловимая и внезапная, что он даже почти позабыл о ней; она пришла к нему вчера, когда он уже близился к тому, чтобы полностью отключиться от той дозы алкоголя, которую он употребил вперемешку с таблетками) никак не давала ему покоя.       Сейчас Шинсо сидел в своём кабинете, предварительно заперевшись изнутри на ключ и повесив снаружи на ручку дверцы немногословную табличку «Закрыто» (сегодня, решил Шинсо для себя, у него есть дела куда важнее его клиентов).       На его столе ровными стопками разложились кучи исписанных бумаг и папок, некоторые из которых были покрыты толстым слоем пыли. Начать он решил с одиноких бумаг, которые, казалось, были отдельными, не имевшими с папками ничего общего, заметками, содержание которых могло принадлежать любому из его клиентов. После беглого прочтения заметок, Шинсо перешёл к папкам.       Психиатр не помнил фамилии нужного ему пациента – честно говоря, он и папками давно не пользовался, так что их начинка содержала в себе лишь изначальные запросы, с которыми к нему приходили люди, – поэтому разложил папки в алфавитном порядке.       К своему удивлению, Шинсо обнаружил, что папок у него было много (хотя постоянных клиентов он мог посчитать по пальцам одной руки). Сразу отложив папки постоянных клиентов, Шинсо принялся изучать папки, фамилии клиентов которых начинались на А.       На букве «г» Шинсо понял, что рискует провозиться с этой работой до самой ночи – такой расклад дел его точно не устраивал. Нужно было найти способ получше.       «Потеря памяти», – осенило Шинсо. Он вспомнил, что ещё тогда, три года назад, сделал эту пометку на одной из папок.       Они как раз познакомились, когда Шинсо только переехал в этот город. Он был его первым клиентом. И тогда это был совершенно другой человек...       – В последнее время я часто забываю, где оставляю вещи, – неуверенно начал парень. Вся эта затея казалась ему глупой, нелепой.       – Вы обращались к врачу? – заинтересованно спросил Шинсо, делая заметки в блокноте, которые потом планировал перепечатать на листок бумаги... На Шинсо был серый костюм (пиджак расстегнут), белая, выглаженная рубашка (без единого залома), голубой галстук в серую (под стать костюму) полосочку, лакированные туфли. – Возможно, вам стоит пропить таблетки для улучшения памяти.       – Да, обращался. Но это не помогло.       – Ясно, – Шинсо сделал небольшую паузу, разглядывая своего клиента.       Худощавый парень (Хитоши бы мог спутать его с женщиной, не сиди они в паре метрах друг от друга), неряшливо уложенные волосы были ему по плечи. Гавайская рубашка, надетая на тоненькую свободную майку, местами топорщилась из коротких шортиков. На ногах кеды дорогой марки, но заношенные до такой степени, что их уже можно было выбрасывать в помойку. – Возможно, я смогу вам помочь...       Самая большая ошибка Шинсо заключалась в том, что он всегда хотел помогать людям. Даже таким...       - Нашёл! - победоносно воскликнул Шинсо, сидя в своём кабинете.       Ярко-красная папка, на передней её стороне в левом верхнем углу пометка: «Потеря памяти».       Открыв папку, Шинсо достал оттуда первый листок. Фамилия, имя, даже номер телефона был. Жаль, что тогда (да и сейчас) нельзя было делать фотографии... И тем не менее это был ОН! Шинсо не мог ошибаться. Сейчас уже точно.       Сначала Шинсо предпринял попытки дозвониться до своего клиента, но всё было четно: номер не существовал. Шинсо оставалось гадать: это ему дали несуществующий номер или это он ошибся, записывая его.       Шинсо раздражённо выдохнул. А ведь его расследование могло закончиться прямо сейчас: принадлежал бы этот номер телефона хоть кому. Что ж, ладно... У Шинсо всё ещё были фамилия и имя его клиента.       «Эх, была не была!» – вскакивая из-за стола, подумал Шинсо.       У него был ещё один вариант. Маловероятный. И всё же это могло сойти ему с рук. Лишь бы его пациент хоть раз посещал больницу... под своим настоящим именем.

Доктор.

      На этот раз коридоры больницы почти полностью пустовали. Также как палаты больных и кабинеты врачей. Это не могло не радовать.       Шоджи сидел в своём кабинете и неторопливо попивал кофе. Его глаза были красными. Он почти всю ночь не спал. И всё же Шоджи был здесь – отчёт сам себя не заполнит, верно? А времени у Шоджи было до полтретьего минимум. Потом он должен был направиться в мэрию.       В тишине и лёгком дребезжании ламп Шоджи расслышал в коридоре торопливый топот ног.       «Кто бы это мог быть?» – от скуки задумался Мезо, но почти сразу позабыл об этой мысли, вернувшись к отчёту.       Но тут к нему зашли совершенно без стука. На пороге Мезо увидел слегка запыхавшегося мужчину. И в Шоджи сразу же вспыхнула ярость (правда, она быстро сменилась горечью).       – Шоджи, здравствуйте, – плотно закрыв за собой дверь, начал Шинсо. – Вы должны мне помочь.       – Здравствуйте, – конечно, Шоджи его узнал, – мистер...?       – Шинсо. Психиатр. Я знал...       – Да-да. Мне известно, кто вы. – Шоджи вспомнил, как увидел его в первый раз в доме Токоями, когда того нашли мёртвым. Мезо сделал паузу. – Вы сказали, что я должен вам помочь. Что вы имели в виду?       – Мне нужна медицинская карта одного человека.       Шоджи угрожающе встал из-за стола.       – Вы вообще понимаете, о чём меня просите!? Это конфиденциальная информация!       – Да, я знаю о врачебной тайне, но это очень важно...       – Никаких «но»! Вы не имеете даже права просить меня о таком!       – Вы не понимаете. Я веду расследование! – не отступал Шинсо.       – Для этого у нас есть шериф, – фыркнул врач.       – Да, но...       – Я всё сказал. Покиньте мой кабинет.       Шинсо почти отчаялся. Он ведь так близко... Шоджи уселся обратно в своё кресло и уткнулся в отчёт, игнорируя психиатра.       – Это всё, – тихо начал Хитоши (он знал, куда нужно надавить), – ради Токоями.

***

      В одном из кабинетов завязалась ругань, которая разносилась по коридорам больницы, привлекая к себе внимание свободного персонала. Через пару минут в этот кабинет забежала целая толпа врачей. Им пришлось разнимать драку...       

Мафия.

      В мэрии уже скопилось достаточно народу, чтобы можно было спокойно слиться с массой ничего не подозревающих жителей этого чудесного маленького городка, не привлекая к себе лишнего внимания.       Небольшой револьвер был аккуратно спрятан в брюках и ждал своего часа.       Единственной загвоздкой была охрана, стоящая в дверях мэрии. Но и она была решена...       «Там будет стоять наш человек. Том. Он тебя пропустит. Твоя задача – не облажаться» – раздалось из трубки в телефонной будке всего за час до мероприятия.       ... разве что-то могло пойти не так?       – Доброго денёчка, – с высоты двух метров раздался низкий голос. Такой голос сложно было не услышать. И сейчас в шумной мэрии это было как нельзя кстати. – Я вас осмотрю на наличие всяких незаконностей. Ну, вы понимаете. Это всего лишь формальности.       По коже пробежали мурашки, а на лбу выступил пот: бейджик, красовавшийся на широкой накаченной груди, гласил «Джек». И дураку понятно, что Том и Джек – два абсолютно разных имени.       Где, блять, Том!?       – Вы только не подумайте ничего лишнего, – не унимался болтливый охранник. – Я тут просто подрабатываю...       (ну теперь-то понятно, откуда он тут)       ...и не потому что мне нравится, простите за выражение, лапать людей. Просто платят тут неплохо.       Паника уже начала подступать. Если этот громила своими здоровенными руками доберётся до револьвера – пиши пропало.       – Ох. Простите, что-то мне нехорошо. – Рука автоматически легла на сердце. Охранник временно прекратил осмотр. – Тут так душно.       Что правда, то правда. На улице и впрямь было самое настоящее глобальное потепление: люди прятались в тенях деревьев, обливались водой прям в одежде, а самые богатые (то есть почти никто) сидели у себя дома под кондиционерами. К слову о кондиционерах, в мэрии их было достаточно. Но сейчас, когда тут собралась добрая половина всех горожан, толку от них почти не было. Поэтому, если бы кто-то упал в обморок от удушья, это вряд ли бы кого-нибудь удивило.       – Может, вам врача позвать? – забеспокоился мужчина.       Люди, стоящие рядом, закопошились. Какая-то женщина начала размахивать веером. И тут, почти раскидывая всех на своём пути, в толпе показался ещё один громила. Высокий темнокожий мужчина мчался прямиком к ним.       – Здравствуй, Джек, – сказал Том, слегка запыхавшись. Теперь ему оставалось надеяться, что за такую оплошность его не отправят кормить рыб. – Прости, что опоздал.       – Да ничего, – он улыбнулся и пожал приятелю другу. – Ты вот скажи, у нас тут врач есть?       – Врач?       – Мне... Мне уже полегчало. – Они с Томом встретились взглядами и подмигнули друг другу. – Можете меня осмотреть? Я хочу поскорее занять место. Жду, не дождусь выборов.       – Конечно. – Том постукивающими движениями прошёлся вдоль тела. Револьвер он нащупал в левом скрытом кармане брюк. – Всё чисто. Проходите, пожалуйста.       – Спасибо.

Шериф.

      – Дамы и господа, все мы сегодня собрались здесь не просто так, – начал худощавый высокий мужчина с роскошными завитыми усами, стоящий за трибуной. – Как вы уже знаете, наш замечательный мэр Тенья Иида скончался при ужасных обстоятельствах...       (по залу разнеслась волна печальных вздохов и охов. Где-то зашелестели носовые платки)       ...и, как бы сейчас нам всем не было тяжело об этом говорить, нам с вами сегодня предстоит выбрать нового временного мэра. На данном собрании будут представлены три претендента, за одного из которых вы сможете проголосовать после их вступительных речей. Так что прошу далеко не расходиться, мы начнём через 5 минут. А пока можете подкрепиться в нашем буфете на первом этаже.       Поправив свой монокль, мужчина поклонился и скрылся с глаз толпы.       Киришима, само собой, не слышал этой вступительной речи, так как сидел в одной из комнат мэрии (размер которой превышал размеры некоторых квартир в этом городе). Тут и впрямь было просторно, что, к разочарованию Киришимы, больше напрягало его, чем помогало побороть небольшой страх перед предстоящим выступлением.       Киришима глубоко вдохнул и откинулся на широком красном диване. Он думал лишь о том, как сильно он не хочет быть мэром. И факт того, что он шериф и он обязан, бесил его больше всего. Да будь он хоть трижды генералом армии мира, ему не упёрлось быть мэром. Расследовать убийства, искать и наказывать преступников – вот его истинное признание, а не какие-то там пипец важные дела с пипец какими важными людьми по поводу решения пипец насколько важных вопросов.       – Не всё так плохо, Эйджи, – сказал Бакуго. Он сидел на том же красном диване, что и Киришима. На нём был надет бардовый костюм (самая дорогая вещь в его гардеробе), который он носил всего пару раз (и очень зря, потому что выглядел он в нём просто неотразимо). А его очки, которые он надевал, только когда садился за написание книги, сейчас очень гармонично дополняли его образ. – Ты всё ещё можешь облажаться и доказать всем, что не годишься в мэры.       – Ты сейчас меня точно пытаешься поддержать? – Киришима нахмурился. – Вообще, я бы так и сделал...       – Но?       – Но тогда я могу подорваться свою репутацию ещё и как шериф.

***

Мафия и убийца.

      Речь третьего и последнего кандидата была неожиданно прервана глухим звуком выстрела...