Чат "Класс 1А"

      «Речь третьего и последнего кандидата была неожиданно прервана глухим звуком выстрела…» ______________________________________________

За несколько часов до основных событий.

      Небольшой городок был окутан летним зноем. Не выспавшиеся горожане спешили на работу, тихо проклиная лучи палящего солнца. Детишки (те, кого родители не боялись отпускать одних) резвились на площадках возле домов. В северной части городка, на перекрёстке улиц «Уикенд-стрит» и «Китти-стрит», в полицейском участке во всю гудел, надрывался старенький кондиционер, наполняя кабинет шерифа морозной свежестью.       Бакуго уже не сидел за столом, а задумчиво стоял рядом, деловито опираясь на него одной рукой, а второй держа телефонную трубку. Немного хмурясь и периодически кивая в такт словам собеседника на том конце провода, он постукивал пальцами по столу и неотрывно смотрел на Киришиму. Если в этот момент Бакуго не чувствовал себя помощником шерифа, то, как минимум, его ассистентом или секретарём – точно.       – Звонили из мэрии, – положив трубку, объяснил Бакуго. – Сказали, что ждут тебя. Попросили быть при полном параде в два часа у них.       Киришима машинально взглянул на наручные часы (подарок Бакуго на прошлое Рождество). Стрелки медленно ползли по циферблату, показывая без пятнадцати минут одиннадцать.       – К двум, значит… – Шестерёнки в голове снова пришли в ход после небольшого перерыва от работы. – Я ещё успею заехать в больницу к Урараке.       – Думаешь, к ней сейчас пускают? – скептически спросил Бакуго.       Киришима встал со своего рабочего места, прищурено глядя на Бакуго пару секунд:       – Думаю, что да. – Кивнул он, начиная собирать разбросанные по всему столу документы, которые он пару минут назад дотошно просматривал вместе с Бакуго. Вскоре на столе появились идеальные стопки документов. – Поедешь со мной?       – Даже не знаю. – Бакуго внимательно наблюдая за тем, как Киришима убирает документы в сейф. – Не уверен, что смогу смотреть на неё в таком состоянии.       Его голос еле заметно дрогнул на последнем слове, поэтому Киришима не стал переубеждать Бакуго, прекрасно понимая чувства своего парня. Бакуго знал Урараку несколько лет, периодически видя её в компании Киришимы либо во время их службы, либо же просто в повседневных реалиях, когда девушка могла ненадолго зайти в гости на чашечку чая или даже на званный ужин в честь какого-нибудь праздника. И у Бакуго сложилось исключительно хорошее мнение о помощнице шерифа: добрая и отзывчивая девчонка, пышущая большим энтузиазмом изловить всех преступников в городке. Он питал к ней преимущественно дружеские чувства вперемешку с отцовскими (всё-таки иногда разница в возрасте давала о себе знать). И именно по этим причинам он не мог поехать к ней. Ему хватило и того раза, когда они навестили её в больнице в первый раз. Большая часть её тела была перемотана стерильными бинтами, в некоторых местах пропитанных кровью. На лице (Бакуго стал невольным свидетелем его перевязки) были ожоги, ведь самостоятельно девушка не могла выбраться из горящей машины и её пришлось ждать спасения извне. Одна её рука была в гипсе. Как потом сама сказала Урарака, мучаясь бооями, она жалела, что не потеряла сознание сразу после аварии.       – Шоджи сказал, ей уже лучше, – добавил Киришима, нервно постукивая пальцами по стенке сейфа. Ему очень хотелось успокоить Бакуго и придать ему уверенности, но, кажется, Киришима и сам нуждался в этом не меньше других. Шериф подошёл к Бакуго и приобнял его за талию, нежно сжимая пальцы на его боку. – Подвезти тебя до дома?       – Нет, – отмахнулся Бакуго, смотря себе под ноги. – Я лучше пешком пройдусь. Хочу развеяться.       – Как скажешь. – Киришима поцеловал его в висок. – Тогда встретимся в мэрии, ладно?       Бакуго угукнул и в одно движение встал напротив Киришимы. Захотелось немного развеять эту нависшую во время их короткого разговора тоску. Бакуго обнял Киришиму, а его руки скользнули по талии шерифа, спустившись тому в задние карманы штанов. Бакуго мягко улыбнулся, смотря Киришиме в глаза.       – Кацуки, прекрати лапать мой зад, – грустно ухмыльнулся Киришима, чувствуя, как Бакуго сжимает свои пальцы. Ну что за бескультурщина? Но Киришима был благодарен за старания Кацуки поднять ему настроение. – Я вообще-то на работе.       – Шериф, вы могли бы быть любезнее со своим парнем и позволить ему делать, всё, что он хочет, – деловито произнёс Бакуго. – У него вообще-то недостаток ваше внимания.       Слова Бакуго вызвали у Киришимы лёгкий укол вины, который как-то уж очень неприятно вонзился острой иглой с сердце. И ведь даже нельзя было упрекнуть Бакуго в неправоте.       Тыльная сторона ладони Киришимы легла на щёку Бакуго, начиная мягко её поглаживать. Киришима улыбнулся, и Бакуго прочитал в его взгляде раскаяние вперемешку с безграничной любовью. Сердце Бакуго затрепетало от внезапно подступившего волнения. Им как будто снова было по двадцать с копейками, когда они впервые поняли, что, возможно, значат друг для друга чуточку больше, чем все остальные на этой планете.       Под натиском лет и тяжёлой службы ладони Киришимы погрубели, но стоило им коснуться Бакуго, как они в мгновение каким-то магическим образом становились для Бакуго самыми нежными и заботливыми. Киришима неспеша обвёл большим пальцем линию его скул.       – Обещаю в скором времени исправиться, – прошептал Киришима.       Бакуго прикрыл глаза, наслаждаясь эти мгновением, чувствуя, как прикосновения Киришимы приносят ему покой. Бакуго тихо выдохнул, когда Киришима коснулся пальцем его губ. А затем его сердце забилось как бешеное, когда он ощутил жар родных губ на своих губах.

***

      Время было где-то между полднем и часом – Шинсо и сам точно не знал. В больничном архиве часы вот уже пару лет покаывали одно и тоже время, а свои наручные часы он благополучно забыл в своём рабочем кабинете на столе (примерно между папками о мужчине с биполярным расстройством и девушке, столкнувшейся с последствиями вечного осуждения со стороны матери в детстве).       Было бы не совсем правильно сказать, что Шинсо боялся замкнутых или тесных пространст. Но, сидя за небольшим столиком в углу, он всеми фибрами души ощущал на себе давление больничных стен. А добавить к этому ещё и высокие стеллажи с документами, так вообще могло создаться ощущение, что он находится в каком-то древнем лабиринте, в стенах которого гуляет минотавр – древнегреческий страж в обличии человека с головой быка. Хотя единственной, кто тут реально ходил, была работница архива – старая, добрая женщина с огромными очками. Глядя в спину пожилой леди, бродящей между стеллажами, Шинсо невольно задумался над тем, как эта крошечная старушка вообще дотягивается до верхних полок. Психиатр встряхнул головой: сейчас этот вопрос волновал его меньше всего.       – Шинсо, дорогуша, чай будешь? – спросила женщина, незаметно появившаяся рядом с психиатром.       Шинсо испуганно вздрогнул. Он был готов поклясться, что секунду назад видел её седую коснулся волос в другом конце архива, мелькающую в просветах между полками.       – Нет, миссис Шузенджи. Но спасибо, – ответил Шинсо, поправляя свой белых халат.       – Не скромничай, Шинсо. Мы ведь теперь работаем вместе, – пробубнила Шузенджи, доставая две чашки из небольшой тумбы, на которой стоял электрический чайник. – Давно пора, кстати. Не могу же я одна надрывать свою спину в этом Богом покинутом месте. Тут пыли больше, чем в пустыне песка…       Шинсо уже и не слушал миссис Шузенджи. Он лишь изредка кивал, имитируя заинтересованность разговором. У него не было времени на бессмысленную болтовню и чаепитие. Шинсо и так много времени потратил на то, чтобы помочь старой работнице архива разложить некоторые документы на верхних полках стеллажей и прибраться на столе, за котором он сейчас сидел. Конечно, всего этого можно было бы избежать, если бы Шоджи сделал то, о чём его просил Шинсо...       После того, как лицо Шинсо было набито, а Шоджи наконец выпустил накопившиеся эмоции (хоть и путём избиения друга своего покойного парня), у этих обоих появился шанс нормально поговорить.       Шоджи сдался под натиском Шинсо и всё-таки разрешил тому изучить медицинскую карточку одного из пациентов его больницы. Нюансы, конечно, были. Зато выбора – нет.       Шоджи и Шинсо сошлись на том, что Шинсо сможет изучит медицинскую карту нужного ему пациента, но только в стенах архива и при том, притворяясь новым работником больницы. Выдав белых халат Шинсо, Шоджи провёл психиатра в архив, где соврал миссис Шузенджи о том, что Шинсо теперь будет работать с ней. Таким образом никто не заподозрит Шоджи в нарушении врачебную тайну.       Руки Шинсо слегка задрожали, а в горле встал тугой ком, когда на самом дальнем и пыльном стеллаже он смог отыскать медицинскую карту своего пациента. Шинсо обернулся и нервно окинул взглядом архив, проверяя не следит ли за ним старуха – она заваривала чай, стоя к Шинсо спиной. Психиатр выдохнул и вернулся к документу. Он сглотнул. Фамилия, имя – они совпадали: «Каминари Денки». Шинсо быстро вынул из кармана небольшой клочок бумаги, лихорадочно расправляя его. Прислонив бумагу к стене, Шинсо карандашом перенёс адрес Каминари на листочек. Он быстро вернул карточку на место, запихнул бумажку и карандаш в карман штанов и вышел из архива, даже не объяснившись перед миссис Шузенджи. Шинсо так торопился, что даже не заметил, как столкнулся в коридоре плечами с каким-то мужчиной.       Психиатр вышел через чёрный ход, выкинул халат в мусорку и поспешил по нужному адресу. По дороге он заглянул в местный газетный киоск и купил свежий выпуск газеты «The town». С первых же страниц Шинсо стало не по себе. Её заголовок гласил: «Маньяк снова в деле!? Убийства на улице Аллея-стрит продолжаются!». Далее печаталось фото из полицейского отчёта. Не самое приятное зрелище, конечно. Судя по комментарию под фото, убитых было двое (оба парня). Полиция ведёт расследование.       По адресу, найденному в медицинской карточке Каминари, находился многоквартирный дом. Поднявшись на третий этаж, Шинсо обнаружил, что все настенные лампочки были выкручены, от чего ему пришлось на ощупь искать нужную квартиру. Номера квартир на дверях были выпуклые. Пальцы психиатра ощупывали каждый номер, мысленно рисуя номер квартиры у себя перед глазами. Шинсо отдёрнул руку, почувствовал под пальцами что-то липкое и неприятное на одной из цифр. Он вытер пальцы о брюки, даже не желая думать о том, чем могло быть то, во что он вляпался.       Шинсо медленно вздохнул, нащупав нужный номер. Он и не надеялся зайти так далеко. Это что? Расследование? Шинсо до последнего думал, что Каминари вписал несуществующий адрес. Улица, дом, квартира – всё это можно сказать наугад… Какова вероятность, что за дверью этой квартиры живёт порядочная семья? Или какой-нибудь алкаш? А может, там вообще никто не живёт?       «И что теперь? Что я должен сделать?» – Шинсо сжал кулаки. Последним вопросом ему следовало задаться, ещё сидя в архиве.       Внутрений голос буквально кричал Шинсо сдать Каминари в полицию...       Невольно эти мысли заставили Шинсо вспомнить, как Каминари на терапии впервые признался, что убил человека.       Тогда это был словно другой человек (его манера речи, повадки, даже внешность будто изменилась. Это был не его Каминари).       Тогда Шинсо ещё не понимал, что происходит… И всё же в тот раз он был, как никогда, близок к тому, чтобы донести на Каминари, но струсил: он пол часа стоял перед полицейским участком, боясь сделать шаг вперёд…       Каминари не был плохим человеком.

…давайте погрузимся в прошлое?

      «Просто ему нужна моя помощь…» – смотря в тот злополучный день на двери полицейского участка, думал Шинсо. Пот тёк по его спине, а ворот рубашки сдавливал шею. Почему сейчас ему так трудно?       По итогу в тот день он напился в баре, как свинья. И вот, уже на утро следующего дня весь его диалог с Каминари об убийстве казался ужасным и очень реалистичным сном. И Шинсо в это верил. Потому что хотел верить… Но стоило ему на очередном приёме вновь встретиться с пустыми глазами Каминари (теми самыми, которыми его пациент смотрел на него, признаваясь в преступлении), как жестокая реальность ударила Шинсо прямо под дых: это всё не было сном.       «Раздвоение личности». Такой диагноз Шинсо поставил Каминари. Вторая личность Каминари не имела имени. Она была сильнее физически, умнее, нахальнее, умела манипулировать и ненавидела людей. Всех. Не важно: хороший ты или плохой, помогаешь ты людям или делаешь им гадости – не имело значение. Единственное, что реально доставляло второй личности удовольствие – боль. Было в этот что-то прекрасное и возвышенное.       С каждым последующим визитом Каминари, психиатр замечал, как вторая личность начинала постепенно вытеснять настоящего Каминари (его истинное первоначальное «Я»). В те времена в сознание Шинсо незаметно начало проникать отчаяние от того, что он не мог ничего сделать… Он не мог помочь Каминари. Спасти его.       И хоть Шинсо пытался держать лицо перед второй личностью Каминари, его всякий раз одолевал дикий ужас при их встрече. Шинсо никогда не спускал взгляда с парня, держа его в поле своего зрения. А иначе, кто знает, может, вторая личность захотела бы перерезать ему глотку…       Со временем имя Каминари стёрлось из памяти Шинсо. Этому поспособствовали пьянки Шинсо и тот факт, что вторая личность не упоминала ни своего имени, которого у неё по её же воли и не было, ни имени самого Каминари. А истинное «Я» Каминари к тому моменту Шинсо уже давно не видел. Хитоши не имел понятия, кем был его клиент в реальной жизни, и осталось ли в нём хоть что-то от себя настоящего.       Каминари не был плохим человеком.

Примерно за три года до основных событий.

      Первое правило, которому научили Шинсо в университете, – никаких романов со своими клиентами! И по стечению некоторых обстоятельств это стало первым правилом, которое Шинсо всё же нарушил. В Каминари его привлекало всё. Может, это и было неправильно, непрофессионально, но это было. Шинсо иногда думал, а чтобы было бы, если бы они познакомились не как специалист и клиент, а как две одинокие души в каком-нибудь баре? А лучше в театре… Или в парке.       Шинсо до последнего отгонял от себя позывы пригласить Каминари на ужин… Но желание почувствовать себя счастливым было выше всякого здравого смысла. Он слишком долго был одинок (был ли он сам в этом виноват, или свою роль сыграли внешние факторы, история умалчивает). И поэтому, когда Каминари (на тот момент ещё настоящий) согласился пойти с ним на свидание, радости Шинсо не было придела. Была ли у них взаимная симпатия? Возможно… Сложно не влюбиться в того, кому ты постоянно изливаешь душу (Каминари прочувствовал это на своей шкуре).       По вторникам, четвергам и пятницам они были психолог и пациент. В остальные дни – просто люди, имеющие интерес друг к другу.       Изначальная проблема Каминари, с которой он пришёл к Шинсо, – провалы в памяти, – никуда не делась. Тогда Шинсо не связывал это с раздвоением личности (тогда это расстройство ещё не начало прогрессировать и не давала о себе так явно знать).       Шинсо всегда казалось, что впервые в жизни он увидел вторую личность Каминари, когда тот признавался в своём убийстве. Но нет… Первый раз был за месяц до этого...       У Каминари был выходной на весь день (редкость для проститутки в их городе), а у Шинсо не было клиентов – идеальный день, чтобы провести его вместе. После прогулки Каминари пригласил Шинсо в свою (первую) съёмную квартиру. Мидория всё равно был на своей смене, от чего вся квартира была в их распоряжении… И вот, когда их тела слились в страстном танце желаний и удовольствий, что-то в Каминари изменилось…       То, что было в ну ночь, навсегда осталось в памяти Шинсо и второй личности Каминари таким, каким оно было на самом деле. А вот Каминари (его подлинное «Я») это запомнил совсем иначе: ему было хорошо в жарких объятьях Хитоши; тьма; он лежит в больничной койке, а Мидория сидит рядом с мокрыми и испуганными глазами…       После той ночи Шинсо не видел Каминари месяц. Он и не надеялся увидеть того, кого избил до полу смерти… У него не было выбора. Иначе бы Каминари его убил. Шинсо тогда вообще не понял, что произошло. Всё было хорошо. Даже слишком хорошо. Но в какой-то момент Каминари просто принялся его душить (прямо так, когда они были голые в мягкой влажной постели), воспользовавшись эффектом неожиданности. Шинсо правда не хотел причинять Каминари боль. Но Каминари не шёл с ним в контакт, не отвечал ему, а просто улыбался и душил. Конечно, Шинсо оттолкнул его.       Непонимание Шинсо было так велико, что он даже не знал, что спросить, кроме: «Какого черта, Денки? Что это было?»… В ответ Шинсо получил удар в лицо. Так и завязалась их драка. И если по началу Шинсо пытался просто обороняться, чтобы не навредить Каминари, то потом он перешёл в нападение, почувствовав, что если не даст отпор, то Каминари (на тот момент его вторая личность) убьёт его.       Прошёл месяц. И вы уже знаете, что было: Каминари (вторая личность) пришёл к Шинсо и… рассказал про убийство.       И как бы Шинсо не старался вернуть старого Каминари, которого любил, всё было тщетно.       Последний раз, когда Шинсо видел настоящего Каминари, был на похоронах Токоями (и тогда он не знал, что Каминари бывает нормальным. Он думал, что к тому времени вторая личность имела полный контроль над разумом Каминари).       Каминари общался с двумя парнями (наверное, это были его друзья или коллеги. Шинсо не знал, потому что Каминари никогда его ни с кем не знакомил. Как и Шинсо. У них, когда всё ещё было хорошо, роман был тайным). Шинсо хотел тогда поговорить с личность, но его сердце с болью сжалось, когда он понял, что это был настоящий Каминари. Шинсо тогда так сильно сжал плечо Каминари, боясь отпустить его (потерять), что неумышленно сделал Каминари больно (в тот момент Тодороки заступился за блондина). Но хуже всего было то, что Каминари сделал вид, что не знает Шинсо. В этом был смысл, ведь воспоминания Каминари отличались от реальности (Шинсо для него остался тем, кто беспричинно пытался его убить)…

а далее…

      Шинсо стоял перед нужной ему дверью, до сих пор не зная, что будет делать дальше. Но одно он знал точно: ему надо поговорить с Каминари. Если тогда на кладбище он видел его настоящее «Я», то, вероятно, не всё так плохо, как он думал. Всё ещё можно исправить.       Нажав на дверной звонок, психиатр прислушался. За дверью было тихо. То есть совсем тихо: даже трель звонка не раздалась. Сломался. Шинсо постучал, но и тогда ему никто не открыл. Хитоши стучал ещё и ещё, но безрезультатно. От досады Шинсо дёрнул ручку двери, вымещая на ней свой гнев. О чудо! Дверь оказалась не заперта.       «Странно», – подумал Шинсо, пытаясь успокоить своё дыхание. Такой исход событий его настораживал. Он колебался, стоит ли ему войти…       Небольшая квартира оказалась безлюдной. Шинсо прошёл вглубь, оглядываясь по сторонам. Казалось, будто ещё пару часов назад тут кто-то был.       Единственная спальня в квартире была окутана тьмой. Из-за запахнутых наглухо окон в комнате было неприятно тепло. Сглатнув, Шинсо подошёл к окну, распахнув шторы и открывая настежь окно. Уличный шум сразу разрушим давящую на психиатра тишину.       Шинсо понимал, что находиться в возможном доме убийцы, было опасно. Не только потому, что Каминари мог выпрыгнуть на него с ножом из шкафа, но и потому, что Шинсо рисковал оставить следы своего присутствия.       Сердце стучало в груди только от мысли, что он может быть здесь не один. Оглядевшись вокруг себя, Шинсо встал в углу комнаты, прижимаясь спиной к стене. Вдох, выдох. Нужно успокоиться. Шинсо сжал кулаки.       – Всё хорошо. Я тут один, – пытался подбодрить сам себя Шинсо. Его взгляд метался по комнате: шкаф, комом, кровать, маленький телевизор.       Шинсо сделал рывок в шкафу, распахивая его. Из шкафа на Шинсо «выпрыгнули» сваленные в кучу вещи. Но никакого маньяка с ножом там не было. Шинсо почувствовал себя полным кретином. Он тяжело выдохнул, с облегчением опуская голову вниз. Как вдруг его внимание привлекла маленькая дощечка на полу, выглядящая чужеродно на фоне старого пола.       Шинсо кинул взгляд через плечо, около минуты глядя в пустой коридор, а после сел на корточки, возвращаясь к дощечке. В горле пересохло, когда дрожащие от волнения пальцы парня коснулись дерева. Дощечка хлипко сидела между другими дощечками. Подцепив её ногтями, Шинсо без труда поднял небольшую деревяшку, открывая для себя маленькое отвесите в полу. А в нём…       – Тетрадь? – удивился психиатр, аккуратно доставая потрёпанную и слегка грязную тетрадь из выемки в полу. Вопросов с каждой секундой становилось всё больше. Кому принадлежит эта тетрадь? Почему она спрятана (а точнее: почему кто-то не хотел, чтобы её нашли)?       Шинсо сдул с тетради пыль и песчинки, а после чихнул. Какое-то время он сидел на корточках в нерешимости.       Словно древний свиток, за которым охотятся все расхитители грабниц, Шинсо аккуратно раскрыл тетрадь, обножая её первую строницу.

Привет, дорогой дневник.

      Июль 10, 1980 год. Запись 1. В последнее время я стал таким рассеянный. В субботу у Изуку день рождение. Надо не забыть купить ему подарок.       Июль 16. Запись 2. Изуку не разговаривает со мной, потому что я забыл о подарке. Хотя мне казалось, что в четверг я точно ходил в магазин…       Сентябрь 09. Запись 3. Сегодня был очень странный день. Я помню, как вышел на работу 8 сентября, а после снова проснулся, но было уже 9 число. Кажется, мне пора взять отпуск…       Ноябрь. Запись 4. Сегодня я чувствуя себя странно. Завтра пойду к врачу.       …Я снова поругался с Изуку. На этот раз он возмутился, что я якобы не выполнил обещание. Но я всегда их выполняю! Неужели я забыл о чём-то       Декабрь 01. Запись 5. Таблетки, который выписал доктор Шоджи не помогают.       Декабрь 03. Сегодня я был у психиатра. Его зовут Хитоши Шинсо. Он выглядел очень забавно и мило в своём костюме.       Февраль 02, 1981 года. Мне кажется, кто-то ворует мое время. Мне страшно. Сегодня я сделал дырку в полу, чтобы прятать туда свой дневник. Чувствую себя идиотом...       Март 10. Шинсо позвал меня на свидание. Он милый, когда волнуется, поэтому я согласился.       Апрель 11. Шинсо говорит, что все мои проблемы в голове. Он назвал это посттравматическим синдромом. Но я не понимаю, как это связано с моей потерей памяти. (Может, не такой он и хороший психиатр?...)       …Я чувствую, как жизнь проноситься мимо меня. Мне страшно. Изуку ничего не знает о моей проблеме. Я не хочу, чтобы он волновался. Хотя он явно о чём-то догадывается.       Апрель 23. У меня выходной (у Изуку смена), а у Шинсо сегодня нет клиентов. Сегодня он придёт ко мне в квартиру. Я немного волнуюсь… Но Шинсо кажется мне хорошим человеком (главное не подпускать его к алкоголю). Мне бы хотелось запомнить каждый момент, когда мы просто гуляем вместе ♡       Апрель 25. Я НЕНАВИЖУ ШИНСО! ОН ПРОСТО УБЛЮДОК! ЕСЛИ БЫ ИЗУКУ НЕ ВЕРНУЛСЯ ЧУТЬ РАНЬШЕ, Я БЫ...!       Май 26. Я УБИЛ ЧЕЛОВЕКА! Я ТОЧНО ЭТО СДЕЛАЛ! Я НЕ ЗНАЮ КАК! Я ПРОСТО (буквы смазаны из-за слёз, но текст далее читаем) ПОМНЮ, КАК СТОЯЛ В ЧЬЕМ-ТО ДОМЕ И ДЕРЖАЛ НОЖ В РУКЕ, А РЯДОМ БЫЛО ЧЬЕ-ТО ТЕЛО! (текс плохо читается из-за зачёркиваний)       … я должен сдаться в полицию? Но я не хочу в тюрьму! (страница не вырвана, но смята)       Май 29. Сегодня я иду к Шинсо. Он мне поможет. Он обещал! (я всё ещё его ненавижу за то, как он со мной поступил)       Январь 07, 1982 год. Каждый раз, когда я пытаюсь покончить с собой, у меня ничего не получается. Потеряв сознание, я снова открываю глаза. В другом месте, в другое время.       ...мне страшно.       1983 год.       Изуку сказал, что Тодороки сделал ему предложение. Я чувствуя себя преданным и брошенным. Хотя я рад, что у Изуку появится шанс изменить свою жизнь. Но я не хочу его отпускать. Он единственный, кто у меня остался.       В глазах Шинсо застыли слезы, когда он это прочитал. Он закрыл тетрадь и убрал её обратно в тайник, возвращая деревяшку на своё место.

***

1

      – Ты всё ещё можешь облажаться и доказать всем, что не годишься в мэры, – больше в шутошной (нежели с издёвкой) манере произнёс Бакуго. И всё-таки он очень переживал за Киришиму и пытался (если не словами, то хотя бы действиями) поддержать самого дорогого ему человека; его ладонь нежно поглаживала бедро шерифа.       – Ты сейчас меня точно пытаешься поддержать? – Киришима нахмурился, но не обиделся. Он накрыл ладонь Бакуго своей ладонью и переплёл их пальцы. – Вообще, я бы так и сделал...       – Но? – уже строя догадки, спросил Бакуго.       – Но тогда я могу подорваться свою репутацию ещё и как шериф.       На секунду Бакуго задумался о том, что он вовсе не был бы против такого исхода. Правда, в своих желаниях он преследовал только благие намерения. Киришима по своей натуре был человеком упрямым и всегда шёл до конца, выкладываясь на полную. Поэтому и шерифом он планирует быть до самой глубокой старости (конечно, если к этому времени его не успеет прикончить какая-нибудь шальная пуля). И Бакуго (как бы он сильно не любил Киришиму, и как бы он рьяно не поддерживал его) не устраивал такой расклад. Ему хотелось, чтобы Киришима ушёл на пенсию (если не в сорок пять лет, то хотя бы в пятдесят).       Бакуго хотелось простой (почти унылой, но спокойной) жизни. Особенно сейчас.       И если Киришима подорвёт свою репутацию шерифа, то, может, его отстранят. А если его отстранят, Бакуго наконец сможет вздохнуть спокойно. И... может быть хоть тогда Киришима сделает ему предложение?       «Было бы славно», – пронеслась мысль у Бакуго где-то далеко-далеко в сознании, когда он смотрел на его с Киришимой переплетёные пальцы. Но пряча свои истинные переживания и чувства за маской тотального спокойствия, Бакуго (почему-то шёпотом) ответил: – Ты, вероятно, должен выйти на сцену голым, чтобы подорвать свою репутацию. Иначе, я не представляю, что ты должен сделать, чтобы упасть в глазах тех, кому ты верой и правдой так долго служил. И чьи жизни оберегал от преступности.       – Ты прав, – кратко ответил Киришима, сжимая ладонь Бакуго.       Если бы Киришима был дураком, он бы не был шерифом... Эйджиро сразу узнал то самое спокойное выражение лица Бакуго, какое у того бывает в минуты глубоких размышлений или волнений.       Киришима благодарно поцеловал Бакуго в уголок глаза, от чего второй чуть смутился, удивлённый таким неожинным проявление чувств (но возмущаться не стал. Да и зачем?).

2

      В этот момент в этой же просторной комнате в мэрии в противоположном от Киришимы и Бакуго углу в небольшом кресле у окна сидел Шоджи (так как он тоже был претендентом на временный пост мэра).       Элегантный галстук, который очень нравился Шожди, сейчас ужасно сдавливал ему горло, хоть и был почти развязан. Кулаки, украшенные ссадинами, были сжаты до белых пятен на костяшках, а у виска от сильного и неосознанного сжатия челюстей выступала вена. Шоджи, как и Киришиме, не нравилась идея о том, что его выбрали (спрашивается: кто?) в качестве одного из кандидатов на временный пост мэра. Но именно сейчас его беспокоили вещи куда более значимые лично для него.       После того, как Шоджи набил лицо Шинсо в своём кабинете (о чём он сожалел), доктор под действием пламенной речи психиатра (когда надо, Шинсо точно знал, что и как нужно говорить) всё-таки нарушил правило врачебной тайны и дал Шинсо доступ к нужной тому информации. Так что, уж кто, а Шоджи точно не считал себя достойным должности временного мэра.       Единственным успокоение, которое мог себе позволить доктор, были слова Шинсо о том, что вся эта информация ему нужна для расследование. В том числе для расследования убийства Токоями.       Шоджи уже давно бы распросил обо всё Киришиму (ведь они сидели буквально в паре метров друг от друга), если бы не боялся быть наказаным за соответствующее преступление. Мог ли Киришима его посадить? Или же наоборот, Шоджи только помог расследованию (хотя, сам он знал не больше, чем санитары, разнимавшие его и Шинсо)? Мезо не знал и имено поэтому держал язык за зубами.       При виде Киришимы и Бакуго у Шоджи заныло сердце и ком встал в горле. Как же ему хотелось также сжимать руку Токоями...       – Шериф Киришима, что насчёт миссис Хагакуре? – отвлекаясь от своих мыслей, заговорил Шожди; его голос предательски дрогнул. Он больше не глядел в окно, но и в сторону Киришимы старался не смотреть, чтобы не нагонять на себя чувство тоски.       Когда Киришима открыл рот, его голос тут же утонул в неприлично громкой (для дверей мэрии) стуке. В комнату ввалился высокий худощаный мужчина.       – Пора, – запыхавшись, сказал мужчина, после чего все трое в его сопровождение покинули апартаменты.       Коридор третьего этаже (именно тут был кабинет, где сидели Киришима, Бакуго и Шоджи) пустовал. Это и не удивительно, потому что простым людям сюда было запрещено подниматься (для Бакуго по просьбе Киришимы сделали исключение) в целях безопасности кандидатов.       Пройдя к соседний двери, худощавый мужчина резко остановился (да так, что остальная троица чуть не врезалась ему в спину) и так же, как и в тот раз, громко постучал в дверь, без приглашения входя внутрь. Через пару секунд мужчина вышел. За ним вышел третий кандидат. Ни Киришима, ни Шоджи не знали, кем он был в их городе. Но и спрашивать никто не стали.

3

За 10 минут до основных событий.

      Бакуго внимательно слушал речь Киришимы, которая на половину состояла из импровизации. Но к удивлению, Киришима не провалил свою часть. Бакуго не знал: хорошо это или плохо. Сотни мыслей крутились в его голове.       Пробравшись через толпу людей, он вышел из зала и оказался в пустой коридор.       Где-то в далеке послышался шорох. Рука интуитивно легла на пистолет, лежавший в потайном кармане. Но Бакуго тут же отдёрнул руку, надевая маску безразличия: сейчас он простой гражданин, заскучавший на выступление кандидатов на пост временного мэра. Блондин двинулся дальше по коридору, делая вид, что он просто прогуливается.       Его сегодняшней задачей было убить одного из кандидатов в мэры. Он выбирал между Шоджи и неназванным мужчиной. С минуты думая, Бакуго развернулся назад к закрытым дверям зала – он сделал свой выбор. Но стоило ему сделать шаг, как из-за угла послышался крик. Всё тело Бакуго напряглось. «Это не моё дело. Это не моё дело. Это...».       Придя в себя, Бакуго зашагал обратно в глубь коридора, как в туже секунду из-за угла к его ногам упал темноволосый парень. Он тяжело дышал, а всё его лицо было в синяках.       – Эй! Вы в порядке? – спросил Бакуго присаживаясь на корточки напротив парня и придерживая его за плечо.       – Черт… – прохрипел себе под нос Шинсо, не сразу понимая, что кто-то пытается его поднять на ноги.       Шинсо поднял испуганный взгляд Бакуго за спину, от чего второй, насторожившись, последовал его примеру.       – Умри! – с криком бросился на них Каминари.       Бакуго среагировал моментально: водно движение он выставил перед собой пистолет. Курок спущен. Выстрел.

______________________________________________

(сейчас)

      Речь третьего кандидата была прервана звуком выстрела. Зал постепенно начал заполняться испуганными перешёптываниями. Никто не понимал, что происходит.       Пока паника не начала окутывать жителей городка, Киришима забрал у третьего кандидата микрофон, решая взять всё в свои руки.       – Дорогие дамы и господа, – начал Киришима, привлекая внимание к себе. Его голос звучал размеренно и спокойно, будто ничего не происходило. – Всё хорошо. Нет причин для волнения. Скорее всего это какое-то недоразумение. Я сам сейчас во всём разберусь. А вас прошу оставаться на своих местах.       Киришима обратно передал третьему кандидату микрофон и прошептал: «Продолжайте речь».       – Шоджи, за мной, – бросил Киришима, проходя мимо Шоджи. Они оба спустились со сцены, а тощий мужчина продолжил свою речь.       Гул толпы не унялся.       – Что происходит? – спросил Шоджи, следуя за Киришимой. Он также держался спокойно, чтобы не давать другим повода почувствовать, что что-то не так.       – Я не знаю. Но чем бы это не было, надо поторопиться...

***

      Пуля пролетела мимо Каминари, впечатываясь в стену.       Бакуго выронил пистолет и опустился на колени, зажимая двумя руками рану на животе.       Шинсо, в отличии от Бакуго, успел отпрыгнуть в сторону, прежде чем Каминари полоснул ножом первого, кто попался ему под руку.       – Денки, остановись! – крикнул ему Шинсо, вставая с пола, но всё ещё держась на расстоянии. – Это не ты. Ты не такой!       – Денки тут нет, – ответил Каминари, улыбаясь.       Шинсо в отчаяние смотрел то на Каминари, то на Бакуго, пытавшегося остановить кровотечение.       Каминари облизнул нож, ядовито посмеиваясь. Он сел на корточки рядом с Бакуго, упираясь остриём ножа ему в горло и слегка надавливая, пока не выступила маленькая капелька крови.       – Какого чёрта ты не в зале с остальными людишками? – спросил Каминари. – Я планировал убить только Шинсо. Но... видимо, придётся убить вас обоих, – прошептал Каминари на ухо Бакуго, а после снова ударил того ножом в живот.       Бакуго крикнул от боли, пытаясь врезать Каминари, но тот успешно отклонился. Каминари нравилось смотреть, как страдают люди.       На секуднку чеславие ослепило маньяка, и этого хватило, чтобы Шинсо подбежал к Каминари и ударил его ногой по руке. Нож отлетел в сторону.       – Чёртов ублюдок. – Шинсо хватил Каминари за плечо, разворачивая его к себе, и ударил его в лицо. Психиатр уже занёс кулак во второй раз, готовясь нанести следующий удар...       – Быстро всем стоять! – раздался голос Киришимы у них за спиной. Он и Шоджи стояли в дверях коридора. Направив дуло пистолета на Шинсо и Каминари, Киришима двинулся в их сторону. – Руки за голову. Лицом в пол. Живо!       Шинсо разжал хватку на плече Каминари, отстранясь. Они оба медленно опустились на колени, держа руки на затылке. Киришима подошёл к ним, отпихнул нож ногой в сторону, а после надел на Каминари и Шинсо наручники.       Киришима бросил взгляд на третьего человека в коридоре, которого он не сразу заметил.       Тело словно окаменело.       – Кацуки! – Киришима упал на колени, сгребая Бакуго в охапку. Глаза хаотично бегали по лицу и телу Бакуго. Его сердце остановилось, когда он увидел алые пятна на рубашке Бакуго и его бледное лицо. В одну секунду весь мир перестал существовать.       – Эйджиро, – сдавлено прохрипел Бакуго, касаясь окровавленными пальцами щеки Киришимы и нежно гладя её. – П-прости меня. Ладно, милый? Прости, п-пожалуйста.       Киришима стянул с себя пиджак и прижал его к ранам Бакуго.       – Как же ты так? – Руки тряслись, но Эйджиро точно знал, что делает. Он резко посмотрел себе за плечо. В паре шагов от него стоял Шоджи. – Какого чёрта ты стоишь!? Сделай что-нибудь, мать твою!       – Нет, – спокойно сказал Шоджи, скрещивая руки на груди.       – Что значит, "нет"!? – яросто выкрикнул Киришима, чувствуя закипающие панику от собственной беспомощности и ненависть к Шоджи. Порыв вскочить с пола и врезать Шоджи утих также быстро, как и появился, когда Киришима почувствовал, что Кацуки пытается повернуть его лицо к себе.       – У него был пистолет, – сказал Шоджи, смотря на оружее, лежащий в полуметре от Бакуго. Шоджи был скептически настроен к Бакуго. – Как он его пронёс, если нас всех проверяли на входе?       – Да плевать я на это хотел, чёртов ты ублюдок! – рявкнул Киришима, прожигая Шоджи взглядом. – Спаси его! Чёрт возьми, спаси Кацуки!       – Не нужно, Эйджиро, – прохрипел Бакуго.       Киришима ошеломленно и растерянно посмотрел на Бакуго.       – Что за глупости, Кацуки? – взволновано ответил Киришима, зажимая пиджаком раны. На щёку Бакуго упала чужая слеза. – Нужно, малыш. К-конечно нужно.       Кацуки нахмурился, тихо крехтя от боли.       – Шоджи прав. – Он коснулся запястья Киришимы, пытаясь его сжать. – Я ведь... часть мафии, Эйджиро. Я заслужил всё это.       Киришима рьяно помахал головой. По его щекам стекали слёзы.       – Я знаю, Кацуки, – сказал Киришима, прижимая Бакуго к себе. – Я всё знаю.       – Знаешь? – Кацуки потерял дар речи и закашлялся, отхаркивая кровь. Глаза начало сжечь от слёз (и причиной им была не только физическая боль). – Как давно?       – С самого начала, – ответил Киришима, стерая слёзы парня с щёк и заправляя прядь волос за ухо. – Но ты не должен умирать.       – Я убийца.       – Ты мой муж, – всхлипнул Киришима, утыкаясь носом в волосы Бакуго. – Я должен защищать тебя... Мы... мы всё исправим. Вместе. Слышишь? Так что не умирай. Ладно? Малыш, пожалуйста.       – Эйджиро... – Бакуго снова закашлялся, пачкая рубашку Киришимы кровью.       Дрожащей рукой Кацуки нащупал на полу пистолет, отчаянно пытаясь поднять его, но тот всё время выскальзывал из ослабщей руки. Бакуго застонал, прикладывая последнии силы, которые у него остали. «Всевышний, унеси мою душу в ад, но дай мне последний шанс!».       – Я заберу тебя с собой. – Раздался выстрел. Пистолет выпал из руки Бакуго.       На этот раз он не промахнулся. Пуля попала ровно в сердце. Киришима вздрогнул, когда у него за спиной раздался крик.       Шериф обернулся: в паре метров от него стоял Шоджи, поддерживая Каминари.       На рубашке Каминари выступило алое пятнышко, становясящее с каждой секундой всё больше. Тело Каминари с грохотом упало на пол.       – Нет! – крикнул Шинсо. – Денки!       – Моё последнее одолжение тебе, – на выдохе прошептал Бакуго на ухо Киришиме.       Может Бакуго и был мафией, но в нём было что-то хорошее. Он самостоятельно пытался отыскать маньяка, который убивал мирных жителей, чтобы уничтожить его и наконец снять с шерифа дело. Тогда они точно смогли бы уехать из города и начать новую жизнь (там, где босс мафии не отыскал бы Бакуго).       Рука Бакуго упала на пол.       – Нет... – Киришима обнял его обмякшее тело, вцепившись в него мёртвой хваткой. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~       – Город просыпается... – сказал Ашидо, вскидывая руки вверх. – Мирные выиграли!       – Что? – Киришима украдкой кинул удивлённый взгляд на Бакуго и сразу же поспешил перевести его на ведущую. – Как так?       – Киришима, ты правда не понял? – с лёгким недоверием спросил Токоями.       – Нет, – ответил Киришима, пару раз моргая.       – Ну и ладно тогда. Пусть это будет секрет, – подмигнула ему Ашидо.       Киришима решил сделать вид, что не понял её подмигивание.       – Может ещё разок? – предложил он, оглядывая ребят. – Как шериф, я полный ноль.       – Это уж точно, – беззлобно ответил Бакуго, вставая с дивана. – Я пас. Играйте без меня.       – Вообще, я тоже уже устала, – сказала Урарака.       – Да, я тоже.       – Ага.       – Тогда предлагаю разойтись по комнатам, – сказал Иида голосом полного энтузиазма. – Пора как следует отдохнуть.       – Поддерживаю, – дружно согласились ребята.       – И мы никак не будем это обсуждать? – удивилась Джиро, глядя вслед уходящему Бакуго. – Мы буквально видели восьмое чудо света!       – Нет, не будем! – ответили ребята хором. Жизнь им была важнее.

***

Личная переписка

Рогатая___________________________Бласти

23:15 Бакуго, почему ты не убил Кири, когда узнал, что он шериф?

23:15

Иди нахуй

23:15 Ответ с подвохом?)

23:15

Ответ с "иди нахуй" 💥

23:15 Поняла 🫡 23:15 Спокойной ночи)

23:15

Спокойной

23:15 😱 23:15 Бакуго, это точно ты?

23:15

🖕🖕🖕

23:15 Так-то лучше 😘

[23:15, пользователь Бласти

заблокировал вам доступ]

23:15 Бакуго, блин! Я же пошутила (*сообщение не доставлено)

***

Личная переписка

Мина-тян________________________Best Boy

23:19 Киришима!

23:20

Ась?

23:20 Я не усну, пока не узнаю правду! >:/

23:20

Это Каминари и Серо!

23:20

Я не ел твоё мороженое!

23:20 ( ・－・) 23:20 ЧТО!? 23:20 ТАК ЭТО ВЫ СОЖРАЛИ МОЁ МОРОЖЕНОЕ!?

23:20

Э-э. Нет?

23:20

А ты разве не про это хотела узнать? (((・・;)

23:20 Нет! 23:20 Я... 23:21 Ладно. Сейчас не об этом 23:21 С парнями я, кстати, потом разберусь

23:21

Да простят меня Серо и Каминари🙏

23:21

Ашидо, они правда нечаянно его съели

23:21 Ты их не оправдывай 23:21 И вообще, я тут по другому вопросу!

23:22

Я весь во внимание

23:22 Ты же с самого начала знал, что Бакуго – мафия! Ты его ещё в первую ночь проверял 23:22 Хотя всем сказал, что проверял Урараку

23:22

Так

23:22 Что "так"!? Ты зачем ему поддавался!?

23:22

Я не поддавался

23:23 ( ￣-￣)

23:23

Просто мне не важна победа)

23:23 Но ты всё равно выиграл

23:23

Сам в шоке. Думал, Баку

меня замочит

23:23

↩️Отвечает на сообщение Best Boy:

[Просто мне не важна победа)]

И вообще, если бы Бакуго проиграл, то,

возможно, он бы больше никогда не

стал бы играть с нами в мафию

23:23

Тебе оно надо? Мне – нет

23:24 Аргумент

23:24

При этом всегда приятно видеть, как друзья выигрывают)

23:24

Хотя Бакуго и проиграл...

23:30 ↩️Отвечает на сообщение Best Boy: [При этом всегда приятно видеть, как друзья выигрывают)] КИРИШИМА, ТЫ ЧТО ВЛЮБИЛСЯ В БАКУГО!?

23:30

А?

23:35

ЧЕГО!? С ЧЕГО ТАКИЕ ВОПРОСЫ!?

НЕТ, КОНЕЧНО! Σ(´д｀ノ)ノﾞ

23:35 ТЫ БУКВАЛЬНО ХОТЕЛ ПРОИГРАТЬ, ЧТОБЫ УВИДЕТЬ УЛЫБКУ БАКУГО!)))

23:35

Во-первых, не ори на меня буквами

23:35

Во-вторых, твой довод высосан из пальца

23:35

А в-третьих, у меня есть парень

(*сообщение удалено)

23:35 Что-что у тебя есть!? 23:35 А ну верни сообщение. Я не успела прочитать!

23:36

Обойдёшься :-p

23:36 Секретики у тебя значит, да? ( ￣-￣)

23:36

Да)

23:36 Вот ты жопа, Кири 23:36 Я тебе это припомню :)

23:36

Не надо (^_^;)))

23:36

Давай жить дружно? ( ´ ∀ `)ノ～ ♡

23:36 Эх. Ладно... 23:36 Повезло тебе ♡( ◡‿◡ )

23:36

Ну я тогда спать пойду)

23:37 А, это, Кири, 5 сек! 23:37 Ты это, можешь Бакукаку сказать, чтобы он меня разблокировал, пж? 👉👈

23:37

Что ж ты ему такого написала? (ﾟ_ﾟ)

23:37 Да ничего такого 23:37 )

23:37

Ладно, скажу

23:37 Спасибо (´꒳`)♡ 23:37 Спокойной ночи, Кири (－ω－) zzZ

23:37

Спокойной ночи (＿ ＿*) Z z z

***

Личная переписка

Бласти___________________________Рогатая

[23:56, пользователь Бласти разрешил вам доступ]

23:56

)