Полюбить тебя снова

— Да, да, да! Три тысячи раз да! Сигюн бросилась Локи в объятия, и он закружил ее. Они долго-долго прижимались друг к другу, ощущая, как колотятся сердца от волнения и как крепко сжимают чужие руки в объятиях. Локи медленно отстранился и посмотрел на Сигюн благоговейным взглядом, думая, впору ли сейчас поцеловать ее или нет? Наверное, все-таки нет. Сначала поженятся, а потом он будет целовать ее, когда ему вздумается и где. А сейчас нельзя. Пока что. Сигюн, поглядывая на руку с кольцом, которая покоилась на шее Локи, придвинулась и мягко поцеловала его, а потом улыбнулась еще шире. Ее улыбка в свете светлячков казалась еще более очаровательной. — Сегодня самый счастливый день в моей жизни. — А мой — каждый день с тобой. Локи наклонился, чтобы поцеловать Сигюн в уголок челюсти, возле ушка. Было в этом что-то личное, интимное и недоступное другим, и пахло лам теплом и домом. — Ай! Колется… — богиня нахмуренно потерла рукой шею, куда уткнулся колючий подбородок Локи. — Извини, — Локи поспешил отстраниться. Тогда он носил маленькую глупую бородку, за которую его периодически высмеивали то Тор, то Сиф, а то и даже Син. А Сигюн, кажется, она даже нравилась. По крайней мере она с энтузиазмом принимала все изменения во внешности Локи. Так, они пережили период его длинных волос, которые из хвостика превратились в косичку; подведенных углем глаз (это Локи принципиально предпочитает не вспоминать); период плащей, неудобных, но эффектных (этот факт его биографии тоже успешно игнорируется); а о проколотых ушах ему напоминают до сих пор, хотя сережки он носить перестал. Сигюн период экспериментов со внешностью обошел стороной — это, вероятно, потому, что старшему ребенку негоже маяться ерундой, на это есть младшие, да и она особо не стремилась к радикальным изменениям. Ей даже стричься больше положенного было запрещено. У Локи в этом плане была практически полная свобода действий. — Избавлюсь от нее к церемонии, — он потер подбородок двумя пальцами. Если бородка доставляет дискомфорт Сигюн, то Локи без сожалений избавится от нее, чтобы не колоть любимую. Их уединение и радость длились недолго. В комнату влетела Син, и от неожиданности и страха, что их застали те, кому знать не стоило об их встрече, красивая иллюзия сада с махаонами и светлячками, любимыми насекомыми Сигюн, тут же рассеялась, и перед ними предстала Син, стоящая посреди покоев сестры. На богине было серое тренировочное платье с металлическим корсетом и наплечниками, доходящее практически до пола. В нем она оттачивала мастерство ножевого боя, а волосы, чтобы не мешались, собраны в длинную косу, хотя даже так заметно, что они у нее сильно вьются. Возле лица выбились маленькие светлые прядки, а лоб в легкой испарине — видно, она очень спешила закончить заниматься, чтобы застать сестру с ненаглядным. При виде Сигюн в объятиях Локи ее улыбка растянулась до ушей с нескрываемым ехидством. Совсем недавно ей минуло 1000 лет, вот только озорство из нее так и било фонтаном до сих пор. В этом плане она была вся в отца, заводная и непоседливая, тогда как Сигюн больше унаследовала характер матери, более спокойный и покладистый. — Ну что? Что? Показывай кольцо! — она требовательно вытянула руку. — Все-то ты знаешь, — покачала головой Сигюн. — Я давно догадывалась! — гордо заявила Син. — Ага, догадливая ты наша, — фыркнул Локи, недовольный тем, что их прервали. Спасибо хоть, что не в самый ответственный момент. У них и без того очень мало времени наедине бывает, особенно санкционированного, а тут еще и Син вечно норовит им помешать, особенно последнее время от нее никак не отделаешься. Надоело, если честно, по углам ночами ныкаться, а потом по шее получать. Раньше еще забавно было, но сейчас уже не к лицу, возраст не тот, да и все их маневры уже сто раз известны даже страже. Син тем временем крутила руку сестры и так и сяк, пытаясь в мельчайших деталях рассмотреть обручальное кольцо и сопоставить с тем, что она видела во сне. На тонком пальце Сигюн оно сидело даже лучше. Красивое. Затем она без позволения даже сняла его, чтобы заглянуть во внутреннюю сторону, но ничего там не обнаружила, только золотую гладь металла. Локи ревностно наблюдал за действом, переживая за сохранность украшения. Все-таки досталось оно ему большими усилиями, и просто так прощаться с ним он не собирался. Ради обручальных колец Локи совершил тайком путешествие в Нидавеллир (пришлось умолять Хеймдалля сохранить это временно в тайне ото всех, а тот, зная о чувствах Локи к Сигюн, решил все же пойти навстречу), где едва уговорил гномов выковать украшения вместо оружия («гномы такой ерундой не занимаются!»). Но за соответствующую плату даже самый упрямый и вредный гном сменит гнев на милость. А еще за дополнительный золотой выполнит любую прихоть, хоть фигурку выплавит, хоть гравировку выцарапает. Но Локи решил, что гравировку они сделают сами, в день церемонии. Сигюн любит такое. Оставалось выбрать само содержание, но у Локи уже было несколько вариантов. — Хорошее. Но кое-чего не хватает, — довольно заключила Син и отпустила руку Сигюн, а потом очень хитро посмотрела на Локи. — Молчи, — грозно процедил он. У богов она была этаким живым генератором спойлеров, вот и в этот раз ей приснилось кольцо, причем сразу с гравировкой. С годами ее дар усиливался, и картинки становились все более яркими и точными в исполнении, вплоть до целых эпизодов, так что каждый раз после вещего сна Син сразу же бросалась проверять достоверность увиденного (потому-то последний месяц она не давала покоя Локи и Сигюн, стоило им остаться наедине, а Локи, конечно, ни в чем не сознавался и молчал как рыба). Иногда приходилось ждать недели, а иногда и месяцы, ведь видела она всего лишь обрывки — остальное приходилось додумывать самостоятельно. Иногда увиденное так и оставалось тайной. В этот раз догадаться было не трудно, что кольцо напрямую связано с Сигюн. Уже много лет шло к этому, если бы не робость Локи и некоторые другие, более серьезные обстоятельства. — Ну что, сестрица, поздравляю, теперь ты от него и во век не отделаешься. — Я и не собиралась, — Сигюн отстранилась от Локи, но не выпуская его руки. Уж могли они себе хотя бы это позволить. — Посмотрим, как после свадьбы заговоришь. — Эй, малявка! Локи внезапно наскочил на Син, а та взвизгнула и следом заливисто рассмеялась, когда Локи не поймал ее — что сделал, скорее всего, нарочно. Они недолго бесились: Син пряталась за сестру, которая посмеивалась, а Локи пытался надрать ей уши за наглость. Потом Син разбушевалась окончательно и прыгнула Локи на спину. Правда, он тоже оказался не так прост, и через несколько секунд они катались уже по полу, покрытому ковром. — Боги, ты что, даже ванну не приняла? — Локи поморщился. — Да, ну и манеры, ваше высочество. — Кто бы говорил! — Син схватила Локи за плечи. — Как ты смеешь фамильярничать с дочерью Фрейи! Еще некоторое время Син пыталась взъерошить Локи волосы, но тот вывернулся, и вмиг перед ней стояли две Сигюн, одинаковые, как отражение и его владелец. То же атласное платье шоколадного цвета, туго перетянутое в талии корсетом, те же рыжеватые волосы, волнами лежащие на плечах, тот же обод с янтарными камнями, даже кольцо не забыл. Осанка, положение рук, наклон головы, все веснушки до единой — все одинаковое. А раньше он не мог даже предметы нормально копировать, что уж говорить о живых существах. Син пыталась вычислить его по глазам, зная, что сохранять цвет сложнее всего — в глазах заключена душа. — Ах ты… плут… — Син сдула со лба прядь, попеременно сердито оглядывая ту одну девушку, то другую. Знал ведь, что на сестру она не посмеет наброситься, уж совсем не к лицу. — Ладно-ладно, все. Не буду больше, честное-пречестное. Обе Юн переглянулись. Им в голову и раньше приходило проучить Син, но Сигюн вечно было ее жаль, не хотела она издеваться над младшей сестрой, а Локи все-таки старше, значит, может уступить. Но это тоже не было решением. — Ну Локи! Юн! — взмолилась Син. — Двое на одного нечестно! Снова переглянувшись, они решили, что достаточно. Локи развеял иллюзию и снова предстал в рубашке и штанах. Син коротко смотрела на них, а потом наскочила на обоих одновременно, сжимая их в объятиях. Им оставалось только подчиниться. Локи чуть морщился, но не противился, а Сигюн ласково поглаживала ее по спине, задевая растрепанную косу. Уже сейчас Син была ростом с Юн, но взрослые прогнозили, что в скором времени она сравняется и с Локи, если не станет выше него. Впрочем, удивительного ничего в этом не было, ведь родители у сестер были высокие, как на подбор, так что странным как раз было то, что Сигюн вышла миниатюрной. — Будьте счастливы, хорошо? — она шмыгнула носом, кажется, порция слез была на подходе. — А ты не смей даже обижать мою сестру! — Слушаюсь и повинуюсь, — усмехнулся Локи. Син отстранилась. На мгновение ее лицо стало серьезным, и она стала сильно походить на сестру, когда смотрела таким взглядом. — Без шуток. Я доверяю ее тебе. Локи кивнул. — Твоя сестра мне дороже всего. Син удовлетворенно кивнула, будто именно такого ответа и ждала, а Сигюн просияла и тут же вспомнила кое-что очень важное. — Надо сказать матушке, — она благоговейно улыбнулась. — Она наверняка будет счастлива.

***

От двери покоев но лестницы Сигюн шла спокойно и размеренно, но радость от случившегося и предстоящего заставляла сердце трепетать в груди и делать кульбиты. Она жала руку с кольцом, подхватила подол платья и побежала изо всех сил по лестнице вниз, стуча каблучками. Казалось, она была самой счастливой богиней во всей вселенной. Жена Локи. Эта мысль вызвала улыбку, и Сигюн чуть не подпрыгнула от радости. Хотелось на весь мир объявить о счастье внутри. Стража, мимо которой она пронеслась, растерянно покосилась на нее. Может, за ней кто гонится? — Матушка! Матушка! — Сигюн со всего размаху вбежала в комнату, хотя эту привычку позабыла уже достаточно давно: ее статус предполагал соблюдение всех предписаний и манер с раннего возраста, даже несмотря на то, что они находились в чужих правлениях. Ходить ровно, спокойно; говорить твердо, сдержанно; вежливо улыбаться; кивать, показывая заинтересованность; не спорить и так далее… Собой она была только в кругу близких друзей, с кем могла смеяться во весь голос, плакать, возражать и ничего не бояться. Но сейчас сдерживать чувства было невозможно, да и бесполезно. — Мы с Локи!.. Локи… — она задыхалась от спешки. — Сделал мне предложение! Мы поженимся! Смотри! Сигюн сунула кольцо матери под нос, переливающееся светлыми золотыми оттенками на солнечном свету. На лице Фрейи, которая сидела за столиком и размеренно вышивала гобелен зеленой нитью (он полностью закрывал колени и подол платья), отразилось лишь холодное удивление, а потом сменилось маской равнодушия. Она была красивой, по меркам богов: прямые черты лица, острые брови и взгляд, светлые волосы, как у Син, холодные серые глаза. Но даже так сходство между ею и Сигюн было налицо. — Нет, — коротко проговорила она и продолжила заниматься делом. — Нет? — неуверенно повторила Сигюн. Ее рука медленно опустилась. Не такой реакции она ожидала от того, кто ее поддерживал всегда и при любых обстоятельствах. — Я не позволю своей старшей дочери связать узы с… этим… неважно, — Фрейя выдохнула и взяла себя в руки. О том, что Локи не родной сын Одина, знали только трое: она, Фригга и сам Один. До сих пор это была тайна, о которой молчали, видимо, не собираясь когда-либо раскрывать правду. — Ты подумала, что ждет тебя с ним? Ваше будущее? Он… — Фрейя запнулась, — младший царевич, на трон не претендует, титул у тебя будет соответствующий. Я была не против ваших тайных встреч, о которых знают все кому не лень. Вы были молоды, глупы, наивны — возможно, до сих пор. Но у кого нет по молодости романов? Однако дальше этого я зайти не позволю, знай это. Никакой свадьбы. Если хочешь обзавестись супругом, я с удовольствием одобрю твой брак с Тором. Сигюн потеряла дар речи. Какой еще Тор? Нет, они близкие друзья, но не настолько! Как вообще ее мать может рассматривать подобный вариант? — Но я люблю Локи. Ты знаешь это. Фрейя беззлобно рассмеялась, будто Сигюн сказала какую-то несусветную невинную глупость, оставила вышивку на столике и подошла к дочери, ласково беря ее лицо в свои ладони и оглаживая щеки пальцами. В холоде глаз проскальзывало тепло, когда Фрейя смотрела на Сигюн. Она поцеловала дочь в лоб, и ее реакция не заставила себя ждать. Когда она делала такое лицо, то очень походила на отца. Видимо, от него ей достался не только цвет волос и глаз, но и упрямство. — Милая, дорогая моя, правда жизни такова, что любовь быстро проходит, а взятые обязанности и последствия остаются, причем навсегда. Локи — неудачная партия. Я не позволю тебе повторять ошибки моей молодости. — Какие ошибки, мама? О чем ты вообще говоришь? Сигюн отшагнула назад. Ласка матери показалась ей неприятной и лишней в такой серьезный момент. Она не ребенок больше, у нее есть голова на плечах, свобода выбора, в конце-то концов. Сигюн была уверена, что знает свою мать достаточно, но теперь оказывалось, что Фрейя была не совсем той, кого на ее месте видела Сигюн. Да, она заботлива и ласкова, но строга и непоколебима. Фрейя сложила руки перед собой и выпрямилась. — Мы с твоим отцом… разошлись давно. Наш союз был желанным, но не прочным. Нам тоже казалось, что мы любим друг друга до гробовой доски, но нет, как видишь. Все пошло прахом, когда родилась ты, а с появлением Син… В общем, нет нужды говорить то, что ты и так знаешь. Мне пришлось покинуть Ванахейм вместе с вами и попроситься под крыло к брату, за что я у него в непомерном долгу до конца дней, что, поверь мне, не облегчает мне жизнь все эти года. Где бы мы были, если бы не он. Думай о своем будущем, а не о мимолетном счастье. Фроуд пророчит тебе блестящую карьеру в качестве целителя, ты бесспорно талантлива и красива. Не растрачивай эти качества просто так. — Ты же богиня Любви… Как ты можешь рассуждать так цинично? — искренне поразилась Сигюн. — Вот именно, — строже проговорила Фрейя. Я — богиня Любви, и, поверь мне, я знаю о чем говорю. Все, вопрос закрыт. Я никогда не одобрю этот союз. Сигюн долго молчала и наблюдала полным надежды взглядом, которая таяла с каждой секундой, как Фрейя берет в руки вышивание, усаживается на пуф и продолжает орудовать иголкой с ниткой как ни в чем не бывало, будто не она только что разбила своей дочери сердце. Она прекрасно знала, что Сигюн принадлежит Локи с тех пор, как он впервые взял ее за руку, и все сильнее убеждалась в этом с каждой его улыбкой, с каждой шуткой, с каждой попыткой впечатлить ее и защитить. И именно поэтому весь этот разговор так сильно ранил Сигюн. Она не ожидала ничего из всего, что ей сказала мать. — Ты меня поняла? — спросила Фрейя, даже не поворачивая головы. — Да, матушка. Девушка подняла подбородок, выпрямилась и, развернувшись, размеренным шагом вышла из покоев. Дверь тихо затворилась за ней.

***

В саду сейчас было тихо и спокойно. Альвы заканчивали с высадкой кустов сирени, поэтому их голоса и смех постепенно сходили на нет, и можно было уединиться где-нибудь. Син веселой походкой, едва ли не вприпрыжку, спешила по тропинке в город — самая короткая дорога лежала именно через сад, поэтому она приноровилась пробираться меж деревьев и выходить недалеко от центральной площади — правда, для этого приходилось лезть через забор, но тут уже и рука, и нога были набиты. У нее были некоторые дела: нужно было подобрать Сигюн какой-нибудь подарок, присмотреть себе украшения к церемонии и кое с кем встретиться. Но Син забыла о своих планах довольно быстро, стоило ей оказаться возле тайного места. Вернее, тайным оно уже давно перестало быть, но название сохранялось. Иногда его еще называли ивовым между собой. Когда-то давно лаз нашел Локи (вероятно, они с Тором играли в прятки). Снаружи не видно, но стоило нырнуть под раскидистые ветви ивы, которые достигали земли и создавали естественный занавес, и обогнуть ствол, можно было обнаружить арку прямо внутри дерева, куда спокойно помещалось три-четыре детских тела. Раньше об этом месте знали только Локи и Тор. Потом, когда Локи сблизился с Сигюн достаточно, чтобы считать ее другом (они уже были довольно большими), он осмелился показать тайник и ей. После они собирались там втроем, играли, болтали и наслаждались райским местечком. Каково было удивление Локи, когда однажды он обнаружил в арке Син! Она, будучи проворным и любопытным ребенком, быстро сориентировалась, когда заметила, что компашка стала часто где-то пропадать, а где — неизвестно, и разок-другой проследила за ними. После этого ивовое место перестало быть тайным окончательно, и встречи там стали редкостью. После этого как-то сложилось, что сюда приходили побыть в одиночестве, подумать, и без надобности никто не совался. Вот и в этот раз Син собиралась обогнуть иву и через несколько минут выйти из сада. Вот только слух что-то уловил, и она решила заглянуть под иву, просто так. Каково было ее удивление, когда она обнаружила там старшую сестру! — Юн! Ты что здесь делаешь? Син нырнула под ивовые ветви и удивленно плюхнулась в траву рядом с Сигюн, которая обнимала колени, прислонившись к дереву спиной. — Разве ты не должна выбирать платье и цветы к церемонии? А, сестрица? Что случилось? Сигюн подняла глаза, сухие, но покрасневшие, и прикусила губу. — Я была у матушки… Она сказала, что этому не бывать. — Так и сказала прям? — удивилась Син. Сигюн кивнула. — Гнилые драугры! — Не выражайся, — спокойно поправила Юн. — Да тут слова и покрепче нужны! — Вздохнув, Син села близко к сестре, кажется, замяв под собой подол ее платья. — Не принимай близко к сердцу, ты же знаешь маму: она пытается защитить нас от самих себя всю жизнь. — Я всегда относилась к этому с пониманием и старалась не прекословить, зная, на какие жертвы она пошла ради нас, но мы взрослеем, Син, это неизбежно. Я люблю маму и не сомневаюсь в ее любви к нам, но она не может все время решать за нас, тем более, когда дело касается замужества. Она сказала, чтобы я шла за Тора! — За… Тора? — Син подавила смешок, но он не остался незамеченным. — Прости. Звучит ужасно. Он, наверно, сам не в курсе еще. Ну хочешь… хочешь я усну и попробую подсмотреть будущее? — Син завалилась за спину, окончательно запутавшись в подоле собственного платья, будто правда собиралась спать. У Сигюн это вызвало слабую улыбку: Син всегда знала, как подбодрить ее, даже если приходилось говорить и делать глупости. Девушка перекатилась на живот и посмотрела на Юн снизу вверх, покачивая ногами в сандалиях, а потом принялась с интересом перекатывать меж пальцев сорванную травинку. Она видела кольцо во сне, причем на нем была гравировка, в отличие от того, что сейчас носит Сигюн. Возможно, не все потеряно. Смутила только странная цепь, шедшая дополнением к кольцу, и его потертость. Наверное, поэтому Син все же решила пока не делиться открытием с сестрой. — Локи знает? — Пока нет. Не хочу его расстраивать раньше времени, — шмыгнула она носом. — Он собирался просить благословения у Всеотца в ближайшее время, возможно, он сейчас на аудиенции. Дождемся его решения. Если он откажет, я постараюсь поговорить с матушкой еще раз, уговорить ее. Возможно, хотя бы леди Фригга встанет на нашу сторону. — В этом можешь не сомневаться! — Син понизила голос. — Святая богиня! Иногда я жалею, что не она наша мама. — Син, не говори так. — Да шучу я! Шу-чу! И вообще я на площадь опаздываю. — Син подскочила, отряхнула двумя рывками платье от налипшей травы и подала сестре руку. — Подарок сам себя не купит! А ты иди выбирать платье. Что-то мне подсказывает, что церемонии быть.

***

Локи нахаживал круги в коридоре, перед входом в тронный зал. Он уже сообщил отцу, что хочет поговорить с ним о чем-то важном, и тот дал добро на аудиенцию перед ужином. У Локи как раз было время подумать о том, что лучше сказать. О том, что чьи-то отпрыски сойдутся, все знают еще гораздо раньше самих счастливчиков, возможно, даже до их рождения, так что поступок Локи был нелогичным и даже отчасти глупым, ведь на старшую дочь у Фрейи уже явно были виды, и что это мог быть Локи, шанс очень мал. Но Локи не был бы собой, если не шел против предписаний. План он придумал довольно простой: красиво, но просто организовать предложение, сказать сердечную речь, а потом, после согласия Сигюн, пойти к отцу просить его благословения, может, даже изваляться у него в ногах ради такого дела. А если уж Всеотец даст добро, то волноваться по поводу остальных смысла нет. Слово Одина — закон, а уж кто там против или за не так уж и важно. Самым сложным было сдержаться и не рассказать все Фригге раньше времени, ведь у нее и совет можно было бы дельный попросить, как одеться, что сказать… Ну ничего, она поможет ему при подготовке к церемонии и со всем остальным, но до этих пор он должен продержаться сам. — Локи Одинсон, Всеотец ожидает вас, — торжественно объявил советник, показавшийся из-за двери. Локи растерянно кивнул и прошел в тронный зал, ощущая себя сильно меньше обычного. Наверное, потому, что именно здесь его и секут розгами. Внутри Локи все свернулось в трубочку, но не время давать слабину. На ватных ногах он приблизился к ступеням возле трона, на который приходилось смотреть низу вверх, и приказал себе не думать о пережитых наказаниях, а сосредоточиться на главной задаче. Один сидел расслабленно, даже скучающе, подперев кулаком подбородок и разведя колени в стороны. На появление Локи он отреагировал лишь движением взгляда, которым прошелся по его фигуре, и равнодушно уставился на него. Локи пытался отгадать, в каком он сейчас настроении: удачном или нет. От этого напрямую зависит судьба их помолвки. — Ты хотел поговорить, сын мой, — лениво протянул он. — Да, отец. — Слушаю тебя. Говори. Локи знал, что сомневаться или мешкаться в этом деле нельзя — иначе не видать ему благословения, как своих ушей. Нужно говорить твердо и громко, приказным тоном. Тогда Один от удивления согласится. Может быть. Или высечет. Тут уж как повезет. — Мы с Сигюн хотим пожениться. Прошу благословить наш брак, отец. — Да, вышло как-то не очень складно. В голове звучало определенно лучше. Один тихо усмехнулся и потер жесткую бороду, которая седела с каждым годом все больше. Локи от ожидания зажмурился и прикусил внутреннюю сторону щеки. — Ты уверен в своем решении, Локи? — Я люблю ее. — Краска пошла в уши, но он решил впервые в жизни брать отца не ложью, а честностью. Раз в год и палка стреляет. — Всегда любил. Я готов на все ради нее. И хочу провести всю жизнь рядом с ней, рука об руку, как вы с матушкой. Если… если ты откажешься, мы сбежим! В Ванахейм! Один приподнял одну бровь. Да, это он, наверное, зря сказал. Вроде бежать не планировали. Пока что. Ожидая любой реакции, Локи замер, но Один только сухо рассмеялся. — От тебя другого и не ожидал, сын мой. Я подумаю над твоей просьбой. Можешь идти. — Спасибо, — Локи чуть склонил голову в почтении. — Я очень… Остаток предложения потерялся в шуме открывающихся дверей. Локи обернулся, а Один кинул взгляд ему за спину. В залу довольно бодрым шагом вошла Фрейя, придерживающая подол платья одной рукой, и с таким важным лицом, будто все в этом мире должно подождать, а стража даже уже не пыталась остановить ее. Завидев Локи, она оглядела его беззлобным, но равнодушным взглядом и перешла сразу к делу: — Нам надо поговорить, брат. Сейчас же. — Локи, оставь нас, — Один лениво махнул рукой и выпрямился на троне. Локи сжал челюсти (причинно-следственные связи он умел проводить, и появлению Фрейи было только одно объяснение), но понимал, что его время иссякло. Упираться смысла не было. — Хорошо, отец. Он коротко поклонился отцу и тете и вышел из залы. Фрейя и Один остались наедине. Всеотец наконец поднялся грузно с трона и спустился к сестре тяжелыми шагами. В последнее время он еще и располнел, что не придавало ему величавости. Фрейя почтенно молчала, ожидая, что брат заговорит первым, поинтересуется, что случилось, почему она так обеспокоена. Но Один вокруг да около ходить не стал. — Могу догадаться, что привело тебя ко мне. — Ты уже знаешь. Прекрасно. Тогда тебе также стоит знать, что я против этого брака. Моя дочь никогда не станет женой Локи. — Так же, как и ты — женой Фрейра? — усмехнулся Один. — Не припомню, чтобы запреты нашей матери помешали вам осуществить задуманное. Фрейя при упоминании прошлого вспыхнула, и даже ледяная сдержанность, выработанная многолетней привычкой, не смогла скрыть вспышку негодования в ее серых глазах. Она ненавидела вспоминать эту часть своего прошлого, часть, где ее растоптали и унизили, где лишили всего. А все только потому, что она осмелилась любить и жить сегодняшним днем. — Потому что надо было лучше запрещать, принимать меры. Тем более, что в конце концов она была права… И не забывай, что именно она поспособствовала твоему браку с Фриггой. — Которую я увидел первый раз только в день нашей церемонии, — подметил очень важную деталь Один. Оставалось загадкой, считал ли он такую политику верной или нет. — А вот и она, моя женушка! Ты как всегда вовремя, дорогая. Он впервые улыбнулся за все это время — если, конечно, подобную кривизну губ можно назвать улыбкой. Фригга показалась с другой стороны залы, где была еще одна дверь, ведущая к их покоям. Туда можно было попасть еще из северного крыла, через будуар Фригги. На ней было домашнее белое платье, но не лишенное царственности и лоска, а волосы убраны в косу, которая закручивалась улиткой на затылке — тогда она часто носила эту прическу. Один любовно огладил грубой ладонью ее плечо и поцеловал его, а потом положил ее миниатюрную руку в сгиб своего локтя, покрытого золотым. — Я пришла по делу, дорогой, но раз вы заняты, не хочу прерывать вас, — с присущим спокойствием сказала Фригга и хотела было отступить. — Нет, что ты. Останься. Рассуди нас с сестрой, окажи милость. — Надеюсь на твою беспристрастность, — Фрейя позволила себе улыбку, надеясь, что она как мать сможет понять ее лучше толстолобого брата. Фригга улыбнулась в ответ, добродушно, но слегка лукаво, и чуть склонила голову, готовая слушать.

***

Локи, румяный от стыда, со всех ног спешил к Сигюн. Сегодня все складывалось максимально удачно для него, и он переживал, что растеряет эту удачу к концу дня, возможно навсегда. Но даже так он был счастлив. Оставалось обрадовать ненаглядную и собираться к ужину, где их официально поздравят и объявят их помолвку. А дальше только хлопоты, хлопоты и хлопоты… Свернув в нужный коридор, Локи помедлил, чтобы прийти в чувства. Все-таки ему не прельщала подобная эмоциональность. Поправив воротник рубашки, он остановился возле дверей в комнату Сигюн и несколько раз постучал. Приглушенный голос позволил ему войти. Широкую улыбку скрыть все-таки не удалось, но она быстро сползла, стоило Локи увидеть лицо Сигюн. Она без слов поднялась с кровати и крепко обняла его с видом приговоренной к казни. — Что случилось, любовь моя? — Локи от неожиданности и напора чуть не рухнул на пол. Сигюн только сильнее обняла его и вжалась всем телом в его грудь, будто их вот-вот разлучат. Казалось, она пыталась от чего-то спрятаться у него там, в складках рубашки, меж ребер груди, в самом их закутке, будто там самое безопасное и спокойное место в мире, где ее никто и никогда не достанет. — Матушка… Отказала нам. Она передумает только чудом. Она отстранилась, с сожалением глядя Локи в глаза влажным взглядом, но он только улыбнулся ей и погладил по голове. — Ну, считай, что чудо случилось. — Что? — прошептала неверяще Сигюн. — Ты станешь моей женой! — Локи подхватил ее на руки, закружил и остановился, глядя на нее снизу вверх. — А я — твоим мужем. Мы будем жить в одной комнате. И просыпаться вместе по утрам. Представляешь? Локи бережно опустил ее на ноги. Кажется, теперь момент настал, сейчас можно. Ладонь легла на мягкую девичью щеку, скользнула под волосы, где было тепло. Локи наклонился и уже собирался прикрыть глаза. — Локи, у тебя, кажется, кровь? — Сигюн нахмурилась, быстро отстранилась и сразу начала искать платок. Бурные эмоции сошли на нет — осталась только сосредоточенность. — Я знала, что твои иллюзии тебе дорого обойдутся… Ты так и не оправился до конца после последней вылазки, страшно вспоминать, в каком состоянии ты вернулся — я потратила весь свой запас отваров. Не надо было сегодня… Я бы и без бабочек согласилась… — Я в порядке, честное бесчестное! — Локи попридержал пальцем бордовую каплю у самой губы, а кровь и не спешила останавливаться и лилась ручьем. — Оно того стоило, поверь мне. Сигюн помогла ему сесть на кровать и подала платок, а сама начала хозяйничать: доставать чайник, чашки, склянки с засушенными травами. Локи была приятна ее забота, но еще приятнее было, если бы… — Заварю тебе восстанавливающие травы, пять минут. — Нет, умоляю, только не эти вонючие помои! — протянул жалобно Локи, причем довольно гнусаво. — Локи! — строго проговорила Сигюн. — Ты уже не маленький. Это для твоего же блага. — Но вонючесть это не отменяет… — пробубнил он, но не стал препираться. В некоторых вопросах с ней спорить нельзя, да и бесполезно. В течение четверти часа Локи выпил целую чашку чая, стараясь сильно не морщиться и фыркать, чтобы не расстроить Сигюн, вытер остатки крови и заверил ее, что с ним все более чем в порядке, не надо так переживать. На том они и разошлись, ведь до ужина оставалось меньше часа, а нужно было еще привести себя в порядок, подготовиться, получше убрать волосы и на всякий подготовить какую-нибудь речь. Локи считал секунды. Даже его служанка удивилась, с какой скоростью он сегодня переоделся и послушно высидел, пока она приводила его волосы в порядок — ни разу не пикнул, хотя обычно возмущался при каждом движении, то ему не нравится, это... До столовой он летел на крыльях, которые время от времени ему подрезали. Зайдя, он не смог сдерживать радостной улыбки. За столом уже сидели Один и Фрейя, Тор только-только подошел и еще не успел усесться. Сигюн и Син уже были на месте. Вскоре подошла и Фригга. Один откашлялся и загреб бокал в руку. Торжественность так и витала в воздухе, и от этого перехватывало дух. — Что ж, хочу начать эту трапезу с бокала медовой настойки. Завтра весь Асгард будет готовиться к торжеству, а пока выпьем за будущих супругов, Локи и Сигюн! Голос Одина раскатом пронесся по столовой. Реакция у всех богов была разной: Локи и Сигюн сияли, счастливые, Тор удивленно вытянулся в лице, Син довольно смотрела перед собой, Фрейя сохраняла спокойствие, а Фригга непринужденно улыбалась, хотя короткая усмешка блеснула в ее глазах. Все подняли бокалы и сделали по глотку. — Поздравляю, брат! — Тор хлопнул Локи по плечу, так что тот чуть не лишился зубов и подпрыгнул на месте. — Будьте счастливы, здоровы и все такое. Но когда вы успели, а? — Все потом... — шепнул Локи. — Спасибо, матушка! — просияла Сигюн, не в силах сдерживать в такую минуту чувства. Ее тонкие пальчики сжимали тяжелый бокал. — Благодари Одина и Фриггу, — Фрейя сделала еще один глоток, чтобы запить беспокойство, которым скрутило желудок с тех пор, как она дала согласие. — Надеюсь, я не пожалею об этом. — Спасибо, Всеотец! Спасибо, леди Фригга! Спасибо! — Мои искренние поздравления, дорогая, — Фригга мягко улыбнулась. У них с Сигюн были очень теплые доверительные взаимоотношения, и богиня была по-настоящему счастлива за младшего сына. — Не беспокойся, Фрейя, я ручаюсь за Локи. Сигюн в хороших руках. Убеждаюсь в этом каждый день. Локи потупил взгляд и поспешил поскорее запить ком в горле, чтобы не попадаться Фригге под красноречивый взгляд. Ох и непутевый из него лжец! Повезло только, что мама у него мировая. ㅤ