Wicked game

      Тихий праздничный ужин прошел отлично за неторопливой беседой и уютным потрескиванием поленьев в камине. Карл рассказывал о своей молодости, о том, как встретил отца Эрена и как они жили, пока были еще все вместе. Он вспоминал лишь то хорошее, теплое и светлое, что было в его жизни, беспечно отмахиваясь от тяжелых событий, словно они совершенно не имели значения. Словно пережитые печали он считал пустяковыми мелочами, словно его застарелое горе — всего лишь маленькое пятнышко грязи, которое легко смахнуть с того хорошего, что Карл так нежно хранил и лелеял в памяти.       Впервые за долгое время Леви так проникся теплотой вечера. И даже то, что за столом сидел Эрен, его не испортило. Мягкое вино грело изнутри, мысли текли вяло и плавно, хотелось завернуться в плед и тихо сидеть, размышляя сразу обо всем и в то же время ни о чем. И все же Леви не мог не думать о том, как именно Карл, потерявший любимого человека, пережил его смерть. Неужели его не съедала заживо тоска, не мучила ненависть? Его мужа убили, неужели он никогда не хотел отомстить?       Леви тоже потерял близких, и он не был так добр и великодушен как Карл. Он хотел отомстить, очень хотел. Но чем больше он жил с Йегерами, тем труднее ему представлялось, как однажды человека, который убил его отца, не станет. Пуф, и все. И не будет больше никакого Эрена Йегера. Родители будут отомщены, а Леви наконец-то будет некого ненавидеть. Об этом легко думалось раньше, но теперь, когда из картинки, из воспоминания, объятого гневом, этот человек стал реальным, совесть заворочалась противным, грызущим червем.       И чем больше времени Эрен проводил рядом с Леви, тем бо́льшую человечность альфа обретал. Особенно тому послужил сегодняшний разговор. Аккермана такие перемены очень злили. Он не хотел воспринимать его как человека из плоти и крови, у которого есть своя жизнь, желания, страхи и люди, которые любят его. Эрен Йегер становился слишком живым в его глазах, и Леви это не нравилось. Как и не нравилось то, что находиться рядом с ним и разговаривать оказалось на удивление легко.       Омегу тяготило присутствие альфы и его интерес, к которому он совсем не привык. Но с самим Эреном было… Просто. Все напряжение рядом с ним Леви испытывал лишь потому, что воспринимал его за ту картинку из своей памяти, за того парня-полицейского, которого, оказывается, уже давно нет. Но… Убийство все еще есть и всегда будет. И наказание за него тоже однажды настигнет виновного. Только как и когда, Леви не знал.       Разговоры Карла о семье невольно заставили погрузиться в собственные воспоминания. Всегда такая красивая, но печальная мама. И отец, который обнимает ее, но потом куда-то уходит. Уходит часто и надолго. Он то веселый, то злой. То играет с Леви, то кричит на него. И все-таки, когда было совсем плохо, отец обнимал, успокаивал, давал защиту. Потом приходила мама, обнимала их обоих, и становилось так спокойно, как никогда прежде.       Леви мало что помнил из детства, но не строил иллюзий. Они жили не очень счастливо, но хотя бы были друг у друга. А теперь Леви совсем один. Он давно к этому привык, но не мог перестать оглядываться назад и искать два знакомых, уже нечетких, расплывчатых силуэта в толпе. Ему нужна их помощь, особенно сейчас, когда одни чувства стали выталкивать другие, и с каждым днем в груди становилось все теснее. Погруженный в тревожные мысли, Леви не заметил, как наступила ночь.       Когда вечер был окончен, посуда убрана, а омеги отправились спать по своим комнатам, Эрен лениво вытянулся на диване в гостиной и, закинув руки за голову, прикрыл глаза. Со смерти отца папин день рождения всегда отдавал слабой, но очень горькой ноткой сожаления. Сожаления о том, что они больше не вместе, и о том, что скорбь никогда не исчезнет полностью. Однако сегодня все было иначе. Сегодняшний вечер оказался как никогда наполнен теплом и семейностью.       А все потому, что за столом их снова было трое. Еще пару месяцев назад Эрен, как и все предыдущие годы, верил, что если бы он смог избежать в ту самую ночь встречи с мальчиком по имени Леви Аккерман, то всем было бы лучше. Теперь же все изменилось. И дело не только в том, что этот мальчик запал Эрену в душу. Он наполнил собой пустующее место и в сердце Карла, и в их доме, пропитав его теплом и живостью. Леви наполнил их жизни новым смыслом.       Может, сам мистер Аккерман этого и не признавал, но они с Карлом тоже нужны ему. Ведь всем нужна семья. И Йегеры уже давно приняли его, оставалось только опустить настороженно выставленные руки и позволить себе подойти ближе. Эрен видел, что пусть и медленно, но Леви уступает, делает маленькие, неуверенные, но шаги навстречу. Навстречу не только Карлу, но и ему.       На дворе стояла глубокая ночь, но сон никак не хотел идти. Глядя в никуда, Эрен никак не мог перестать думать о Леви. И о том, как сегодня ему безумно хотелось коснуться оголенного широким воротом футболки плеча. Такого невинно соблазнительного, нагретого солнцем. Невесомо провести кончиками пальцев по гладкой коже, а затем припасть к ней губами. Легкими, воздушными поцелуями добраться до тонкой шеи и скользнуть по ней языком, собирая потрясающий соленый вкус прибоя.       А его босые белые пятки в траве? Эрен никогда не был фут-фетишистом, но теперь мечтал только о том, чтобы ему позволили держать в руках эти маленькие, изящные ножки, гладить, целовать их, касаться губами каждого аккуратного пальчика. Страшно подумать, что только на четвертом десятке лет, Эрен наконец понял, что значит — испытывать трепет перед омегой. Он, высокий, сильный альфа, готов валяться у него в ногах, если Леви того пожелает.       Внезапно странный звук, прилетевший со второго этажа, заставил Эрена вынырнуть из унесшего его потока сладких грез. За окном висел яркий месяц, часы показывали два часа ночи, а в одной из спален снова раздался звук, похожий на сдавленный крик. Открылась дверь, и торопливые шаги пересекли короткий коридор наверху. Когда Эрен ступил на лестницу, открылась вторая дверь, и он отчетливо услышал, как Леви испуганно кричит.       Сердце сжала железная рука ужаса. Эрен взлетел по лестнице и бросился к двери, но прежде, чем успел протянуть руку, дверь открылась сама и на пороге появился папа.       — Что случилось? — выпалил альфа и попытался заглянуть внутрь, но Карл нарочно закрыл за собой дверь.       — Ничего, успокойся, — тихо и слишком спокойно сказал Карл, призывая жестом и Эрена говорить потише.       — Но я слышал, как Леви кричал, — непроизвольно понизив голос почти до шепота, тараторил Йегер.       — Все в порядке, — настаивал Карл и, положив ладонь на широкое смуглое плечо, легонько оттолкнул, чтобы сын не совал свой обеспокоенный нос в комнату омеги, — плохой сон. Принеси лучше воды.       — Ага, — рассеянно кивнул Эрен, в миг почувствовав себя совершенно бесполезным.       Через минуту он поскребся в закрытую дверь, и папина рука через появившуюся узкую щелку сцапала стакан, так и не позволив ничего увидеть в кромешной темноте. Только когда дверь закрывалась, Эрен услышал тихий всхлип и снова вздрогнул от ужаса, а его альфа сумел учуять тонкий запах омеги. Омеги, которому сейчас очень плохо.       Еще бо́льшая тревога навалилась на плечи и толкнула вперед. Леви сейчас плохо, и он хочет ему помочь. Однако, уже взявшись за ручку двери, Эрен сумел себя остановить. Папа не просто так не пускал его внутрь. Может, ему и правда не стоит входить, и своим появлением он только все испортит. Но не может же он просто пойти и лечь спать, будто ничего не слышал. Тихонько прислонившись ухом к двери, он услышал только тишину и неразборчивый папин шепот. Тревога слегка поутихла, но продолжала скулить внутри, как и альфа, которого бесцеремонно выставили за порог и даже не дали увидеть омегу.       Минут через десять Карл вышел из комнаты и тихонько прикрыл за собой дверь. Он не ожидал, что сын все еще поджидает его в темноте коридора и, повернувшись, вздрогнул, прижав ладонь к груди.       — Напугал, — шепнул он и легко хлопнул Эрена по плечу в качестве наказания.       — Прости, — также шепотом ответил альфа, — что случилось?       — Ничего, — отмахнулся Карл, всем видом давая понять, что ситуация не стоит внимания.       — Пап, — надавил Эрен, еще больше убеждаясь, что папа что-то не договаривает.       В тишине коридора отчетливо послышался глубокий вздох сомнений, и, поманив неугомонного сына за собой, Карл направился к лестнице. Спустившись вниз, он включил лампочку на вытяжке, и она тускло, едва прогоняя ночной мрак, осветила столешницу и папу, одетого в мягкую пижаму. Взяв стакан он налил себе немного воды, сделал глоток и только после этого взглянул на заметно нервничающего Эрена.       — С ним все в порядке, правда, — прошептал Карл, стараясь успокоить его, — так иногда бывает.       — Что бывает? — продолжал шептать Эрен, хотя в этом уже не было такой уж необходимости.       — Леви иногда кричит по ночам, — сдавшись, признался наконец Карл. — Не часто, но это случается.       — Из-за чего? — Йегер нахмурил густые брови. — Плохие сны?       — Думаю, не только в этом дело. Он не говорит, но мне кажется, у него это началось после…       Карл замялся, не решаясь продолжить, но Эрен легко догадался, о чем именно он не хочет говорить.       — После смерти родителей, — выдохнул он, ощутив, как старый знакомый груз опускается на плечи.       — Я не хотел тебе говорить, — Карл виновато свел брови и легко погладил сына по руке, как бы извиняясь, — знал, что ты расстроишься.       Эрен даже не знал, что именно его больше расстроило — что та ночь добавила Леви еще больше страданий, чем он думал, или что ему ничего не сказали? Упершись поясницей в столешницу, альфа устало провел ладонью по лицу и завязал руки на груди.       — Может, обратиться к специалисту? — предложил он, считая, что с этим нужно что-то делать.       — Не думаю, что это поможет, — покачал головой Карл. — К тому же я говорил с профессором Пиксисом. Раньше такое случалось почти каждую ночь, а теперь раз в несколько месяцев. Думаю, со временем Леви сам справится, — папа вздохнул и неопределенно покачал головой. — Я много чего наговорил сегодня, вот он, видимо, и вспомнил о своей семье.       — Наверное, — выдохнул Эрен.       — Ложись спать, — Карл мягко похлопал сына по плечу и, приподняв одну бровь, предостерегающе добавил: — и не ходи к нему.       При этом мистер Йегер бросил на сына столь многозначительных взгляд, что Эрену стало даже неловко. Одними глазами Карл словно сказал: «Никуда твой омега не денется, успокойся». Пожелав спокойной ночи, папа тихонько поднялся к себе, а Эрен продолжал стоять, озадаченный и тем, что увидел, и тем, что услышал.       Конечно, папа не мог не заметить того, как он смотрит на Леви, и не мог не понимать смысла этих взглядов. Правда Эрен пока даже представить не мог, чем все закончится, и потому был благодарен, что Карл ничего не сказал, не обличив свои наблюдения вслух, а только намекнул, позволяя сделать вид, что ничего не происходит.       Хотя какой уж тут, ничего не происходит? Стоило Эрену услышать всхлип в спальне омеги, и его альфа кинулся к нему, желая помочь, утешить, защитить. Еще ни на кого он так не реагировал. Еще никого ему не хотелось так оберегать и ни о ком не хотелось так заботиться. Эрен зарылся пальцами в распущенные волосы и взлохматил их, словно это могло бы помочь собраться с мыслями.       Все эти годы он воспринимал заботу о мальчике как долг и думал, что в силу их обстоятельств справляется хорошо. Но на самом деле Эрен практически ничего не знал о Леви. Даже то, что он рисует. Что уж говорить о каких-то проблемах со сном. Хотелось думать, что он сделал все, что смог, и все, что от него зависело. Это Леви не подпускал его к себе. Однако не стоило забывать, что из них двоих взрослым был Эрен, и ему бы следовало проявить куда больше терпения и понимания.       Но прошлого уже не вернешь, и все, что теперь он может, это пытаться исправить ошибки. Черт. Эрен исправлял свои ошибки все эти годы, а сейчас будет вынужден исправлять то, что наделал, пока пытался исправиться. А ему еще говорили, что он очень умен. Как же. Именно поэтому он так безбожно глупо влюбился в этого мальчишку. Однако любовь здесь ни причем. Как бы Эрен ни относился к Леви, он чувствовал перед ним долг. Не опекунский, а человеческий. Он просто по-человечески не может отвернуться от омеги, которому нужна поддержка и забота.       Пусть Леви и не ответит ему взаимностью, но для Эрена он все равно не перестанет быть важным. Поэтому альфа постарается сделать все, что в его силах. Будет заботиться о нем, беречь, быть тем, на кого Леви может положиться, быть тем, кто всегда будет рядом. Может, хотя бы так он сможет извиниться за те моменты, когда был нужен, но его не было. Глупо полагать, что деньги смогли бы заменить его присутствие в жизни ребенка. Да, Леви не хотел его видеть, а Эрен, как трус, ничего не стал с этим делать. Так что поделом ему.       Тихонько поднявшись наверх, альфа приоткрыл дверь спальни и одним глазом заглянул внутрь. Только убедившись, что Леви крепко спит, закутавшись в одеяло по самый нос, Эрен смог расслабить напряженные плечи и отправиться на свой одинокий диван. Рассвет уже робко стучался в окошко, когда он наконец прогрузился в сон.       На утро после завтрака Карл изъявил желание немного позагорать «хотя бы разок за это лето». Леви не был любителем валяться под солнцем, но возражать не стал. Тем более что он хотел закончить рисунок, который начал вчера, но не доделал из-за не вовремя появившегося альфы. Но Карл, шествуя вдоль озера, направился дальше того места по едва заметной тропинке и остановился на зеленой поляне возле раскидистой ивы.       Большое дерево росло у самой кромки воды, укрыв под раскидистой тенью берег и деревянный помост, вдававшийся в воду. Карл расположился рядом с ивой на залитой солнцем поляне в окружении трав и цветов. Эрен любезно расстелил для него принесенное из дома покрывало с парой подушек и старший мистер Йегер с удовольствием растянулся на нем, подставляясь лучам солнца. Карлу уже было чуть за пятьдесят, и Леви отстраненно отметил, что даже в таком возрасте у него была хорошая, подтянутая фигура.       Сам Аккерман предпочел укрыться в тени ивы и присел на помост, отгородившись от семейства Йегер густыми ветками. Мало того, что у него с самого пробуждения ныла голова, потому что ночью он плохо спал, так еще и зеленые зенки решили проделать в нем очередную дыру. Такими темпами от Леви останется одно решето. В обычный день его бы это взбесило, но сегодня вызвало только чувство усталости и опустошения.       Ночью ему опять снились родители. Та сама ночь. Снова снилось, как он кричит, зовет мать с отцом, но ему никто не отвечает, и одиночество захлестывает его, как волна, засасывает в свой водоворот, утягивая на самое дно. Леви прикрыл глаза и легко помассировал пальцами виски. Раньше такие кошмары мучали его почти каждую ночь, и первое время жутко пугали Ханджи. Но даже несмотря на очевидные странности, Хани все равно не отвернулся от соседа и сидел вместе с Леви по ночам, гладя его по голове и трясущимся от рыданий плечам. Аккерману с ним повезло.       Зато, наверное, Ханджи не повезло с соседом. Замкнутый, хмурый, временами грубый и очень упрямый. А еще скрытный. Знал бы Хани, что за мысли вертятся в голове его друга, убежал бы с воплями и криками. Вероятно, это полный абсурд — считать, что убийство человека поможет ему наконец забыть обо всем и больше никогда не видеть кошмаров. Не громко будет сказать, что это один из самых радикальных методов лечения плохого сна, но до недавнего времени Леви думал, что он будет действенным.       Однако сегодня ночью все было наоборот. Леви слышал, что Эрен тоже всполошился, услышав его, но Карл не позволил ему войти. Омега успокоил Леви, вытер выступившие помимо воли слезы и окутал своим запахом, принеся облегчение. Такое уже случалось после переезда, и Карл знал, что делать. Но так быстро Леви смог успокоиться, потому что знал, что Эрен рядом, буквально за стенкой. И после, когда он заглянул на секунду, в комнату проник его запах, и свежая хвоя, будто щит, опустилась на Леви, больше не позволяя плохим мыслям бередить его сон.       Все это очень странно. Конечно, ночью Аккерман не придал этому большого значения, сбитый с толку и затравленный кошмаром. Но утром, стоило наткнуться на радостную улыбку альфы, вдохнуть древесный аромат, и осознание, медленно отсчитав «три, два, один», опрокинуло на Леви целое ведро льда. Какого черта происходит? Его омега что, совсем сошел с ума? Как он может так реагировать на запах Йегера? Он же его ненавидит!       Леви понимал, что-то странное творится с ним с тех пор, как они снова встретились спустя столько лет, но он отчаянно не хотел об этом думать и уж тем более признавать. Ему просто нужно держаться подальше от альфы и следовать своему плану. И все будет хорошо. Нельзя позволять каким-то дурацким феромонам пудрить себе мозги. Это просто реакция омеги на близость альфы, который проявляет интерес — ничего больше.       Размяв пальцами шею, Леви чуть откинулся назад, упершись руками в шершавые доски, и сделал глубокий вздох. Нужно признать — место просто отличное, одна природа, и никого вокруг. Сняв кеды, Леви сел на самый край помоста и спустил ноги в теплую, хорошо прогретую воду. Вокруг засуетились напуганные водомерки, листья кувшинок запрыгали в такт поднятой ряби. Аккерман хотел сегодня закончить рисунок, но желания брать в руки карандаш так и не возникло. Хотелось бездумно сидеть на берегу, болтать ногами и пытаться подцепить пальцами желтую кувшинку.       Маленькая лилия торчала из воды и была будто совсем близко, но дотянуться до нее никак не выходило. Не то чтобы Леви очень старался, просто любопытство взяло над ним верх. Но, как и с его местью, все вышло куда сложнее. Казалось, вот она, прямо на ладони, протяни руку, и все исполнится. Но как бы Леви ни тянулся, он все равно не мог достать. Он даже не мог дотронуться до цветка, который мирно покачивался на воде, подставив лепестки солнцу. И чем больше омега на него смотрел, тем меньше его хотелось трогать. Зачем? Пусть себе растет и радуется своей короткой цветочной жизни.       Леви даже не знал, сколько так просидел за размышлениями, час, а может, и два. Внезапно за спиной послышался шорох ветвей, а после доски тихонько заскрипели под шагами чьих-то босых ног. И трех попыток не нужно, чтобы угадать чьих. Альфа подошел ближе и присел рядом, обдавая запахом сосновых иголок. Леви даже не взглянул на него, делая вид, что вообще не заметил. Так, подумаешь какая-то мошка под девяносто килограмм приземлилась? Но заметить все же пришлось, когда эта мошка прожужжала: «Это тебе», и следом на голову приземлился большой пышный венок.       Леви машинально поправил его руками, чтобы тот не сполз на глаза. В нос ударил аромат полевых цветов и травяного сока, а картинку перед глазами теперь обрамляли свисающие травинки, пушистые колоски и стебельки то с розовыми соцветиями, то с голубыми. Леви весьма удивился такому подарку, но ощутил легкое приятное волнение, когда на голову опустился венок. Интересно, Йегер что, сам его сплел? Пальцы альфы осторожно поправили черные пряди волос, чтобы те не нависали на глаза.       — Тебе идет, — пухлых губ коснулась счастливая улыбка.       — Спасибо, — сказал Леви и неловко поерзал под взглядом зеленых глаз.       Венок — это, конечно, мило, но зачем? Омеге захотелось куда-нибудь спрятаться, вот только деваться ему было некуда. Оставалось сидеть и делать вид, что его ничего не смущает, и сидящий рядом альфа не вызывает мелкой колючей дрожи, пробегающей по всему телу.       От внимательного взгляда Эрена не укрылось, как Леви вытягивает ногу, пытаясь достать пальцами желтый водяной цветок. Не для того, чтобы сорвать, так, забавы ради. Понаблюдав за его занятием, Йегер весело хныкнул себе под нос и поднялся на ноги, а в следующую секунду на колени Леви прилетела его футболка.       Аккерман даже не понял, что происходит, и почему еще теплая футболка оказалась у него, как машинально поднял руки, закрываясь от летящих во все стороны брызг. От хохочущего, завалившегося спиной вперед тела вся тихая заводь пришла в замешательство. Вынырнув, Эрен потряс головой, смахивая лишнюю воду, и в два больших гребка доплыл до зеленного островка из плотно растущих кувшинок.       — Вы чего? — только и смог выдавить Леви, наблюдая за этим психом.       Сорвав самый крупный цветок, Эрен вернулся обратно к помосту, цепляясь за него руками. Он подплыл совсем близко и уперся ногами в дно, так что колени омеги почти упирались в его обнаженный живот. С блестящими зелеными глазами, каплями воды, стекающими по длинным волосам Эрен походил на русала, вынырнувшего из воды, чтобы соблазнить засидевшегося на берегу юношу красивым цветком. Альфа оперся одной рукой на доски помоста и наклонился чуть ближе, протягивая Леви желтую лилию.       — Тебе, — коротко обозначил он, не сводя взгляда с растерянного лица.       — Зачем? — спросил Леви, глупо хлопая ресницами.       Эрен что, правда сиганул в озеро только, чтобы сорвать для него несчастный цветок? Он что, совсем больной? Однако взгляд, скользящий по лицу и почему-то задерживающийся на губах, был слишком осмысленным для психа. Коротко усмехнувшись, Эрен протянул руку и сам пристроил лилию в венок, пока омега удивленно хлопал синими глазами. Румяный от солнца и невероятно милый в обрамлении трав и цветов.       Живот едва ощутимо коснулся коленок, и Леви дернул ногами, что все еще болтались в воде, пытаясь их куда-нибудь спрятать и ненароком не коснуться чужого тела снова. Однако руки альфы легко поймали их, обхватив стопы ладонями.       — Не замерзли? — спросил Эрен, осторожно массируя руками мягкие подошвы.       Леви только и смог, что покачать головой. Язык прилип к небу, дыхание почему-то сбилось от того, как нежно большие руки касались его ног, словно боялись лишним движением сделать больно. Тело оцепенело, окутанное нежным запахом мокрого после дождя леса. Леви вздрогнул, но не мог оторвать глаз от засасывающей его зелени напротив, когда ладони скользнули выше на голени, а после осторожно легли на коленки. Такие большие и теплые. А пухлые губы почему-то становились все ближе. Он, вроде, отклонялся назад, но они все приближались, а сердце колотилось сильнее.       — Эрен, Леви, все хорошо? — крик Карла прилетел, словно камень в закрытое окно, заставив вынырнуть в реальность под звон разбитого стекла. — Я слышал плеск воды!       Очнувшись, Леви резко отпрянул назад, перебирая мокрыми ногами по досками. На коленях все еще чувствовался жар чужих ладоней.       — Да, пап, все хорошо, — крикнул Эрен в ответ.       Тряхнув головой, он выбрался на помост. Вода лилась ручьем, сбегая дорожками по гладкой загорелой коже с красивым, аккуратным рельефом мышц. Мокрые штаны плотно облепили бедра и почти неприлично сползли с талии, открывая взгляду подвздошные косточки и самый низ живота. Леви едва дышал, наблюдая, как Эрен выжимает волосы и одним привычным движением зачесывает их назад. Замерев безвольной куклой, он ловил каждое движение альфы, находящегося в самом расцвете мужской силы.       Осознание, на кого именно он смотрит, ужалило злой осой. Это же тот самый человек, которому Леви желает смерти и которого ненавидит. Кровь прилила к голове вместе с гневом и смущением. Поднявшись на ноги, Аккерман вдруг понял, что все еще мнет в руках пропитанную дурацким запахом хвои футболку. Швырнув ее в хозяина, он буркнул: «Оденьтесь» и скрылся за ивовой завесой, цепляясь венком за ветки.       Проводив взглядом стройные ноги с узкими щиколотками, по которым только что скользил пальцами, Эрен шумно вдохнул и, встряхнув футболку, набросил ее на голову, закрыв лицо. Ну почему рядом с этим омегой он не может себя контролировать? То говорит что-нибудь не то, то пожирает его глазами. Теперь вот хотел поцеловать. Он, вроде, хотел не торопиться, чтобы не спугнуть Леви, и что сам натворил? Оставалось надеяться, что получится сделать вид, будто ничего не произошло.       Эрен был молчаливо благодарен папе за то, что тот вовремя отвлек его, и в то же время нет. Потому что его альфа чувствовал — Леви бы ему ответил. Растерявшись, под воздействием момента, но омега бы не отказал ему в удовольствии хотя бы на мгновение коснуться своих губ. Хотя, скорее всего, следующее, что сделал бы Леви — это, в лучшем случае, влепил пощечину, а в худшем — попытался утопить в озере. Эрен, конечно, выбрал себе еще того строптивца. Но оттого и так увлекательно находиться рядом с ним.       Стянув с лица футболку, Эрен подхватил забытые светлые кеды и пробрался сквозь заросли ивы. Когда папа повернулся к нему, его и без того большие глаза стали еще больше.       — Эрен, что случилось? — залепетал он, бегая взглядом по насквозь промокшему альфе.       — Ничего, — улыбнулся тот, — решил немного искупаться.       — Ну кто купается в озере в августе? — знакомым с детства тоном, принялся отчитывать Карл.       — Па, расслабься, не помру, — хохотнул Эрен и покрутил головой по сторонам. — А где Леви?       — Пошел в дом. И нам уже пора собираться, еще до города ехать.       Увы, выходные прошли слишком быстро, и им действительно нужно скорее выезжать, чтобы не застрять в пробке. Карл быстро свернул покрывало и вместе с Эреном двинулся к дому, бросая осторожные взгляды на подернутое каким-то задумчиво-сладостным дурманом лицо. От Карла не укрылось то, каким быстрым шагом Леви направился к дому, забыв про обувь, и какой яркий румянец заливал его лицо.       Не укрылось и от внимательных светло-карих глаз то, как омега избегает любой возможности смотреть на Эрена, а тот, в свою очередь, украдкой наблюдает за ним, скользя будто бы слегка провинившимся взглядом. Даже когда Эрен вернул Леви забытые кеды, тот продолжал смотреть исключительно в пол и только неловко помял пальцами шею.       Сборы заняли буквально полчаса, и черный джип, шурша колесами, повернул обратно к городу, отмахивая милю за милей. Обратная дорога показалась Карлу короче, чем когда они ехали к домику. Наверное, потому что прибытия он ждал с нетерпением, а ожидание всегда очень оттягивает время до желанного момента. Зато возвращаться совсем не хотелось, что, напротив, только еще больше подгоняло авто.       Эрен помог занести заметно опустевшие сумки в дом, и Карл снова стал невольным свидетелем того, как проскочила еще одна искра, стоило альфе попытаться дотронуться до Леви. Он осторожно убрал из черных волос травинку, оставшуюся от венка, который Леви положил на крыльцо дома. Омега шарахнулся от его руки, словно ожидал, что в следующий момент его ударят, чего, конечно, Эрен делать не собирался. Он только улыбнулся и, поймав узкую ладонь, поцеловал на прощание костяшки пальцев.       Едва за ним захлопнулась дверь, как те же костяшки тут же побелели от того, как сильно рука сжалась в кулак. Карл даже не знал, что и думать, поэтому не решался говорить в открытую ни с тем, ни с другим. Особенно с Леви. Если с Эреном все очевидно, то реакция омеги оставалась неопределенной. Он, вроде, и отвечал, но тут же, опомнившись, закрывался и делал два шага назад. Карл старался не принимать ничью сторону, но глядя на сына, родительское сердце не могло не радоваться и не волноваться за него.       После той страшной ночи Эрен заметно изменился. Первое время он, казалось, совсем замкнулся в себе, и Карл даже начал переживать, сможет ли он оправиться от такого потрясения. Ситуацию усугубляло и то, что ребенок, над которым сын оформил опекунство, при каждой встрече всем своим видом демонстрировал, как сильно ненавидит его. Эрен ничего не говорил, но Карл видел, как глубоко в душе он страдает, мучимый чувством вины. Он бы и хотел сказать сыну, что тот ни в чем не виноват и чтобы он перестал себя казнить, но разве Эрен стал бы его слушать?       Со временем боль утихла, вина сгладилась заботой о своенравном, но по-своему милом мальчике, и все будто бы осталось в прошлом. Но Карл видел, что хоть и придя в себя, Эрен теперь смеялся не так часто, как раньше, и не так заливисто. Его открытый всему миру взгляд немного потускнел, наполнившись несвойственной молодому альфе мудростью и тоской. Он стал работать еще усерднее, словно пытался забыться в труде, или считая, что не щадя себя, он искупает вину, которую сам на себя взвалил.       Так или иначе, но после того, как Эрен съездил в школу, чтобы встретиться с повзрослевшим Леви, к нему будто вернулось то, что он утратил в ту самую ночь. Как будто этот мальчик наконец вернул часть его души, и теперь Эрен снова улыбался так счастливо и широко, как не делал этого очень давно. Не трудно догадаться, что именно Эрен обрел, взглянув в чарующие синие глаза, и теперь Карл боялся только того, что все надежды и мечты сына разобьются о ледяной, неприступный айсберг.       Эрен, конечно, уже давно взрослый самодостаточный альфа, но ведь Карл его папа и никогда не перестанет о нем беспокоиться. К тому же масла в огонь волнения подливали и те несвойственные беспечность и наивность, с которыми Эрен относился к своим чувствам, словно совершенно не понимал сложность своего положения. Может, конечно, так казалось только со стороны, и Карл просто уже отвык видеть сына счастливым.       Не прошло и недели, как Эрен заявился вечером после работы и приволок Карлу букетик цветов, а для Леви большого плюшевого медведя. Небольшим бонусом шли три билета на концерт симфонического оркестра. На противно-укоризненный взгляд Карла и закономерный вопрос: «По какому поводу?», Эрен только пожал плечами и ответил:       — А почему нет? Разве я не могу просто так порадовать вас?       Ну да, конечно. Сынуля, иной раз заработавшись, забывал о существовании папы на пару месяцев и после чуть ли не на коленях вымаливал прощения, обещая, что такого больше не повторится, хотя, конечно, повторялось. А теперь вот так, пожалуйста, букетик и билетик в самый заурядный четверг. И, разумеется, Карл догадался, что ему билет перепал только из страха, что Леви откажется идти вдвоем с Эреном.       — Просто так? — иронично выгнув бровь, спросил он и, скрестив руки на груди, нарочно понизил тон, чтобы Леви их ненароком не услышал. — Знаешь, по-моему, ты просто влюбился по самые уши.       Карл не стал ходить вокруг да около, озвучив то, что и так очевидно. В ответ Эрен только весело рассмеялся и покачал головой.       — Нет, па, — он обнял Карла за плечи со спины и сквозь улыбку заговорщически зашептал в самое ухо, — я по самую макушку.       Чмокнув удивленного родителя в щеку, Эрен, подбрасывая в руках здорового медведя, направился в комнату, чтобы вручить его Леви. Карл, безусловно, был рад видеть его таким счастливым и окрыленным, но в то же время опасался, как бы вся эта история не закончилась печально. В конце концов, Леви не властен над чувствами. С годами он, казалось, смог перебороть в себе ненависть, но, увы, нет никаких гарантий, что на этой же почве он сможет взрастить любовь.       К тому же юный омега, оттаявший по отношению к нему, к Карлу, продолжал держаться с Эреном очень холодно и отстраненно. Последнее время ситуация немного изменилась, и Леви волей-не волей общался с Эреном, ибо игнорировать его существование, как раньше, уже не мог. Но это опять же не значило ничего. Оставалось только надеяться, что со временем в их отношениях что-нибудь изменится и, хорошо бы, в лучшую сторону.       Эрен улыбнулся на прощание и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, а Леви медленно осел обратно на стул. Глядя на здорового белого медведя, сидящего на столе рядом с билетом на концерт, он совершенно растерялся, не представляя, что должен по этому поводу думать. Во-первых, медведь — это пошло, во-вторых, Леви в принципе не любит мягкие игрушки, в-третьих, концерт, скорее всего, будет скучным, в-четвертых, почему Эрен решил, что Леви вообще с ним куда-то пойдет, пусть даже в компании Карла?       После того, что произошло на озере, Аккерман твердо для себя решил свести общение с альфой к самому возможному минимуму. И приглашение на концерт в этот минимум уже не укладывалось. Весь его привычный мир изменился, превратившись из маленького школьного мирка в большой город, и Леви иногда чувствовал себя слегка потерянным. Потерянным и от того, что люди, к которым он привык испытывать неприязнь и настороженность, относились к нему с сердечной теплотой. И ушлый альфа, видя его замешательство, решил этим воспользоваться, прибрав к рукам неопытного омегу.       Еще чего. Леви нужно просто собраться с мыслями и взять себя в руки. Тогда его взбунтовавшегося омегу будет легко посадить обратно на поводок. Но во всем случившимся были и свои плюсы. Теперь стало совершенно очевидно — Эрен Йегер за ним ухаживает. Не намекает, не прикрывается заботой о подопечном, а ухаживает, как за омегой, который ему интересен в качестве потенциальной пары. В планы Леви романтические отношения с убийцей не входили ни коим образом. Он даже в страшном сне не мог представить, что такое возможно.       Но теперь, более ясно обозначив свои намерения, Эрен сам дал подсказку на ответ, который Леви искал уже полтора месяца. Слабое место, в которое он мог бы уколоть побольнее. Он вдруг понял, каким образом может хоть немного отомстить альфе. Пусть это будет лишь малая капля, но для начала хватит и ее. Он просто отвергнет его, ударив по самолюбию и альфийскому эго. Эрен хочет попытать счастье? Хорошо, Леви с ним сыграет, но по своим правилам.