Wicked game

      Подхватив нужную стопку документов, Эрен сунул их в кожаный кейс и торопливо натянул пиджак. Кинув на него взгляд, Майк тоже поднялся из-за стола, спешно собирая разложенные бумаги. Время поджимало. Однако стоило Эрену сделать шаг в сторону дверей, как на столе ожил рабочий телефон, задребезжав на весь кабинет противным звоном. Йегер предупредил, что сегодня он занят, и если секретарь перенаправил звонок ему, значит, он важный, только вот они с Майком очень опаздывают.       — Флок, — крикнул он, и буквально через две секунды на пороге появился рыжий парень. Эрен кивнул на телефон. — Кто это?       — Мисс Микаса, — секретарь хлопнул глазами и, заметив, как в миг помрачнело лицо босса, скривился в виноватой гримасе. — Простите, мистер Йегер, я соединил по привычке. Больше не повторится.       — Просил же, — пробубнил Эрен.       — Простите, — еще раз пискнул Флок, — а что ей сказать?       — Скажите, что меня нет и больше никогда не будет, — прорычал Йегер и быстро выудил из кармана клочок бумаги. — Пока не забыл, закажите эти цветы на домашний адрес моего папы. — Альфа сунул секретарю листок и обернулся к партнеру. — Идем, Майк, в суд опаздываем.       — Да-да, едем, — подхватив документы, пролепетал Майк, догоняя Эрена уже на пороге.       Оба альфы слышали, как секретарь поднял трубку, отвечая вместо босса, и на удивление противном тоном протянул: «Знаете, мисс, а мистера Йегера нет и не будет. Ну вот так как-то. Нет и все». Эрен даже порадовался, что с ним Флок всегда разговаривал совсем другим тоном.       — Все забываю спросить, — подал голос Майк, быстро шагая плечом к плечу с Эреном, — а как там твой подопечный? Я слышал, юноша поступил в университет.       — Да, архитектурный, — улыбнулся Йегер, едва сумев скрыть некую гордость. — Леви очень умный и очень талантливый, — настроение радостно прыгнуло вверх, стоило только ему вспомнить потрясающие синие глаза. — Кстати, ты не знаешь, где лучше купить кота? Леви очень хотел котенка. Да и папа привык, что дома живет кот.       — Поищи хороший зоомагазин, только не бери в питомнике, — ответил Майк, бросив на Эрена внимательный взгляд. — А что дальше?       — Дальше? — немного задумчиво переспросил Йегер и не удержал сорвавшегося с губ легкого вздоха. — Я надеюсь, Леви будет счастлив.       Будущее юного мистера Аккермана он видел ясным и безоблачным. Учеба, новые знакомства, первые успехи, затем оконченный с отличием университет, предложение работы от какой-нибудь хорошей фирмы. Эрен был уверен, что Леви добьется всего, чего только пожелает, ведь он очень умный и целеустремленный. Единственное, чего Эрен не мог представить, так это кого Леви выберет себе в пару.       Как бы он ни запрещал себе об этом думать, но воображение всегда помимо воли дорисовывало рядом с омегой самого Эрена. И представить кого-то другого на своем месте было больно. Но ведь Леви не обязан влюбиться в него только потому, что влюбился Эрен. Он может выбрать, кого пожелает, и альфа внутри Йегера отчаянно кричал: «Меня! Он должен выбрать меня!». И в мыслях в идеальном будущем окруженный любовью омега действительно выбирает его, и счастье становится таким светлым, что даже щемит сердце.       Но то лишь фантазии, в реальности все обстояло несколько иначе. Эрен пытался ухаживать за Леви в течение последних трех недель, но едва ли в их отношениях что-то изменилось. Леви не отталкивал его, но и не принимал ухаживания в полной мере. Он принимал подарки, но говорил «спасибо» таким тоном, что хотелось застрелиться. Соглашался прогуляться, но не позволял к себе притронуться. Слушал разговоры, но не поддерживал их. Он словно игрался с альфой, отгоняя его прочь, как пса, и тут же натягивал поводок, не отпуская далеко от себя.       Порой Леви будто бы забывался на какое-то время и мог позволить себе слегка улыбнуться или увлечься беседой. Но оттепель быстро сменялась снежными бурями, и вот опять Эрена бьют наотмашь горьким соленым ветром и топят в ледяной воде темно-синего океана. Было сложно находиться рядом с ним, но альфа, как законченный мазохист, готов терпеть любую пытку, лишь бы омега не гнал его прочь. Любое неверное движение, и все старания Эрена пошли бы насмарку. Сейчас он мог только робко протянуть Леви руку и показать, что готов заботиться о нем и дальше. Да хоть всю оставшуюся жизнь.       И впервые в своем увлечении кем-то Эрен оказался так солидарен со своим альфой, который пускал слюни и вилял хвостом, стоило только почуять любимого омегу. Особенно наглядным стал последний гон, внезапно обрушившийся на Эрена спустя несколько дней после папиного дня рождения. Еще никогда желание на его памяти не было таким сильным, и еще ни разу он не представлял себе так четко, кого именно желал. Все мучительные три дня Эрен мог думать только о Леви и с отчаянием понимать, что никто на свете ему больше не нужен.       И омега, по запаху чуя, что альфа никуда не денется, продолжал изводить его и вить веревки. Допустил бы Эрен раньше, чтобы какой-то мальчишка позволял себе так пренебрежительно относиться к нему? Да никогда. Никому другому он бы не позволил так собой помыкать, но стоило этому чертовому омеге взглянуть на него своими сапфирами из-под опущенных ресниц, и Эрен превращался в медузу, оставленную на берегу под палящим солнцем, в безвольное желе.       — Хочешь мороженного? — спросил Йегер, медленно вышагивая рядом с красивым, но до скрежета зубов холодным юношей.       — Хочу, — легко дернув бровью, отозвался тот без особого интереса. — Шоколадного.       Усадив Леви на скамейку под раскидистым кленом, листья которого уже на половину пожелтели, Эрен направился к ближайшей палатке, где продавали мороженное. Осень уже во всю наступала на пятки, изменяя летний пейзаж, но погода оставалась достаточно теплой, чтобы расхаживать в футболке и есть любимое с детства лакомство. Вернувшись к своему спутнику, довольный Эрен протянул рожок, но Леви, взглянув на него, брезгливо скривил губы.       — Я передумал, — бросил он и, отвернувшись, скрестил руки на груди. — Хочу карамельное.       Усмехнувшись и быстро закатив глаза, Эрен снова направился к палатке, пока его омега сидел в самой упрямой и закрытой позе со скрещенными руками и ногами и надменно вздернутым подбородком. Купив то, что просил его упрямец, альфа вернулся с новой добычей.       — Я имел в виду фисташковое, — как ни в чем не бывало выдал Леви.       Будь перед Эреном кто-нибудь другой, та же Микаса, он бы ткнул ей этими рожками прямо в лицо. Хорошо, не ткнул бы, но очень бы этого хотел. Леви тоже очень захотелось как-нибудь проучить за такие выкрутасы. Только его хотелось не окунуть в мороженное, а схватить за подбородок и очень крепко поцеловать. Так крепко, чтобы губы онемели, и весь яд на языке рассосался. Медленно вдохнув, Эрен успокоил в себе готового к прыжку альфу и снова направился к палатке с мороженным.       Вернувшись в третий раз, Йегер сунул Леви в руки очередной рожок, а сам пошел к детской площадке. Подойдя к какому-то омеге, он коротко поговорил с ним, и из песочницы на оклик папы подбежали два пухлых кучерявых ребетенка. Леви только расслышал, как омега поучительным тоном велел детям: «Скажите дяде спасибо», когда Эрен вручал им по рожку мороженного. «То же мне», — фыркнул про себя Аккерман.       Йегер, невероятно довольный собой, вернулся к нему и плюхнулся рядом на скамейку, как раз в тот момент, когда Леви со сложным выражением лица изучал рожок в своей руке. Продавец сначала тоже не понял, что нужно этому странному покупателю, но, сообразив, сделал в точности, как просил Эрен. В рожке было по маленькому кусочку каждого вкуса, который предлагали в маленькой палатке. Омега вскинул на него недовольный взгляд, и победа стала еще слаще.       — Думал, я тебя не переиграю? — изогнув губы в хитрой улыбке, проворковал Йегер.       Смерив его пристальным взглядом из-под тонких, нахмуренных бровей, Леви фыркнул и демонстративно отвернулся, закинув ногу на ногу. Он всем видом пытался показать, что недоволен, но в сидящем рядом альфе, напротив, разжег еще бо́льший интерес. Эрен с самодовольной улыбкой подхватил пальцем упрямый подбородок и мягко развернул голову омеги к себе, готовый встретиться с убийственным взглядом.       — Ты маленький упрямый засранец, — сказал он таким тоном, будто у него сей факт вызывал не злость, а неподдельное восхищение.       Однако Леви в ответ только холодно бросил:       — Никто не заставляет вас меня терпеть.       Аккерман вновь отвернулся, а веселье альфы поубавила появившаяся на языке горечь. Эрен ведь не слепой и прекрасно видел, все эти капризы — напускное. На самом деле Леви не такой, но рядом с ним теперь стал рисоваться и упрямиться еще больше. Хотя казалось бы, куда уж больше? Он словно нарочно пытался вывести Эрена из себя, чтобы что? Тот перестал за ним ухаживать?       — Тебе так неприятно мое общество? — спросил Йегер, и от былого веселья в его тоне не осталось и следа.       — А что, если да? — бросил Леви и отвернулся как можно сильнее, будто не мог этого сказать, глядя на Эрена.       — Тогда это будет неправдой.       Ответ заставил Леви вздрогнуть, и, резко повернувшись, он напоролся на два зеленых омута. Если бы омега не желал его общества, то не держал бы его на привязи, как верного пса. Леви мог путаться в собственных чувствах, позволить себе играться и мучать Эрена, но если бы он не желал, чтобы альфа находился возле него ни одной лишней минуты, то с удовольствием сказал бы ему об этом в лицо. Может, он и сам не знает, чего на самом деле хочет, но Эрен видел и чуял — Леви не хочет, чтобы он оставил его в покое.       Аккерман выдержал несколько секунд взгляд альфы, но после все же опустил глаза, недовольно поджав губы. Сказать ему и правда нечего. Гори он желанием прогнать Эрена, то сделал бы это прямо сейчас. Однако Леви только молчал и хмурился, представив обожающему взору альфы красивый профиль. Не удержавшись, Эрен протянул руку и нежно коснулся бархатной щеки, тыльной стороной пальцев. Леви чуть вздрогнул и отклонился в сторону, желая избежать прикосновения.       — Не надо, — попросил он, и тон его звучал так, будто он не злится, а просто еще не готов. Не готов к тому, чтобы позволить альфе касаться себя.       Мороженное в руке начало медленно таять и цвета разных вкусов стали сползать каплями, перемешиваясь друг с другом. Эрен сомневался, что такое мороженное может оказаться вкусным, но омега заслужил, чтобы его немного проучили. Он видел, что Леви неловко закусывает губу, чувствуя, что и правда перегнул палку. Вздохнув, Аккерман неуверенно лизнул рожок, видимо, считая, что выбросить его будет уже слишком. Он ведь сам просил, значит, придется есть.       Откусив пару раз, Леви неопределенно поиграл бровями и вдруг повернулся к Эрену. Наверное, ему хотелось немного загладить свою вину, а, может, просто решил, что все не съест, поэтому, недолго думая, он протянул Йегеру рожок, предлагая попробовать микс вкусов, который тот сам придумал. Альфа внутри тут же вытянулся в струнку и часто задышал, готовый принять из рук омеги все что угодно.       Эрен, смешно разинув рот, откусил мороженное и закинул руку на спинку скамейки позади Леви. Он не касался его, но в то же время ограждал ото всех, стремясь дать омеге свою защиту. Почувствовав на себе эту ауру, Леви неосознанно придвинулся поближе, желая, но не позволяя себе приникнуть к нему и насладиться покоем и безопасностью, которые омега может чувствовать только рядом с обожающим его альфой.       Со стороны они походили на трогательную пару, в которой молодой омежка еще стесняется открыто проявлять свои чувства, а альфа терпеливо и преданно ждет, не замечая больше никого вокруг. По сути так и было, вот только чувства, что скрывал в себе омега, не были похожи на любовь. Скорее наоборот. С каждой встречей, с каждым брошенным взглядом или словом душу Леви все больше захватывали противоречивые чувства.       Он ненавидел Эрена Йегера. За одно его существование, за то, что он продолжает жить как ни в чем не бывало даже после того, что совершил, за то, что считает, что Леви ему все простил. Нет. Леви ничего не собирался прощать, и каждый раз, глядя в глаза альфы, он задавался вопросом: «Как? Как ты мог совершить такое?». Ведь Эрен Йегер не похож на убийцу. Возможно, тот другой, полицейский, но не этот.       Не этот, который каждое утро пишет ему смс, не этот, который обращается с ним так нежно и внимательно, не этот, который смотрит на него с таким обожанием. Леви не верилось, что полицейский, который застрелил его отца, и альфа, который за ним ухаживает — один и тот же человек, но, к сожалению, так оно и было. Волк в овечьей шкуре. Но самое отвратительное заключалось в том, что нынешний Эрен Йегер на самом деле не был плохим человеком. У него достойная работа, он очень любит своего папу и внешне выглядит как совершенно обычный человек.       Но Леви знал, что внутри него живет нечто темное и мерзкое. Возможно, в этом они похожи. Леви тоже есть, что скрывать, — свои настоящие чувства и помыслы. Он твердо убежден, что ему необходимо покончить с этим человеком, но сомнения грызли его с каждым днем все больше. Вероятно, дело лишь в том, что Эрен хорошо относится к нему, вот Леви и показалось, что он может быть неплохим. Только показалось.       Между тем на город опустился первый месяц осени, принеся с собой дожди и желтые краски. Начался первый семестр, и Леви приступил к обучению, перешагнув порог университета. Немного странно было сидеть за одной партой не только с омегами и девушками, но и с альфами и парнями-бетами. Однако Леви быстро привык, найдя парочку однокурсников по душе. Прошло всего три месяца, а его жизнь так изменилась. Но что в ней по-прежнему оставалось неизменным, так это грянувший как снег на голову Ханджи.       После выпускного лучший друг поехал погостить к отцу и вернулся только к началу семестра. В глубине души Леви боялся, что Ханджи останется там насовсем, ведь с деньгами его отца перед ним открыты двери чуть ли не всех вузов мира. Но вот он вернулся и, едва ступив из самолета на бренную землю, стал названивать другу и требовать встречи. Порой Леви тяготился его прыткостью и активностью, но не мог не ощутить радости от предстоящей встречи. Ближе Ханджи у него, пожалуй, никого не было.       По случаю возвращения «блудного» сына было решено устроить маленький праздник в доме Йегеров, пригласить еще нескольких одноклассников и профессора Пиксиса, с которым Леви не виделся с тех пор, как уехал из школы. Ханджи не единственный, с кем бы хотел повидаться Аккерман из одноклассников, но, без сомнения, он самый желанный гость. И, возможно, Леви бы даже признался, что, правда, по нему скучал.       Карл, разумеется, не возражал против гостей, которых и сам был очень рад видеть. В воскресный день за столом в гостиной собралась небольшая, но довольно веселая компания. Чего только стоил один Ханджи в новомодных очках, в лицах и красках рассказывающий о жизни на туманном Альбионе. Из всех собравшихся омег и девушек единственным альфой оказался Эрен, которого Леви без зазрения совести использовал в качестве официанта. Он же сам так рвался услужить ему, ну так пусть, как единственный представитель сильнейшего пола, поухаживает за гостями.       Бывшие ученики делились друг с другом и любимым профессором последними новостями из своей жизни. Кто-то поступил в политехнический, кто-то решил взять перерыв в обучении и определиться с тем, чего хочет, а кто-то, как милый блондин Брайн, собирался к новому году уже выйти замуж. Леви, погруженный в свои самые обычные и не очень планы, слегка удивился этой новости. Он словно забыл, что вообще-то они и правда уже выросли, и не пройдет и пяти лет, как все его бывшие одноклассники свяжут себя узами брака. А он? Нет, Леви не хотел об этом думать сейчас. Однажды, да. Но явно не в ближайшем будущем, на которое у него были совершено другие планы.       Когда основной поток новостей закончился, Ханджи осторожно дернул Леви за руку и, наклонившись, заговорщически прошептал:       — Пойдем выйдем на минуточку, пошушукаемся, — не дожидаясь ответа, Хани, как змея, сполз со стула и юрким ужиком убежал в комнату Леви, утягивая его за собой.       Обернувшись на секунду к гостям, Аккерман заметил, как Эрен проводил их таким тоскливым взглядом, будто Ханджи решил украсть его навсегда. Странное чувство шевельнулось в груди от этого вцепившегося в него взгляда зеленых глаз. Затащив Леви в комнату, Ханджи закрыл дверь и потер ладони с таким видом, будто собрался его резать на кусочки долго, медленно, испытывая при этом неподдельное удовольствие. Однако предмет за спиной Аккермана внезапно отвлек его внимание.       — Вау, это что, новый? — указал он на здоровый станковый мольберт у окна.       — Йегеры на поступление подарили, — то ли отмахнулся, то ли похвастался Леви. — Ну?       Аккерман нетерпеливо взмахнул рукой, понимая, что Ханджи хочет сказать ему что-то важное. Мистер Зое подошел к столу и не очень вежливо пристроил на него свою пятую точку. Шаркнула молния на его маленькой сумочке и под торжественное «Та-да-да-дам-та-да-да-дам», Ханджи вытащил толстенную пачку денег, плюхнув ее на стол.       — Вот, держи, — радостно объявил он, шокированному Леви и изящно взмахнул рукой. — Это тебе от моего отца. Он просил поздравить тебя с поступление и грядущим совершеннолетием. И на словах просил передать чтобы ты… — Ханджи выгнул бровь и возвел глаза к потолку, в точности вспоминая послание. — Э-эм… Всегда думал головой и спешил медленно. Вот, — Зое хлопнул себя по ноге и уставился на друга. — Леви, а что это значит?       Однако все внимание Аккермана поглотила здоровая пачка бледно-зеленых купюр с портретом одного из президентов Штатов.       — Как много денег, — пробормотал он. — Мне даже неловко.       — Всего сто тысяч баксов, — Ханджи абсолютно небрежно махнул рукой, — для моего отца это вообще не деньги. — Словно не замечая того, как сильно потрясен Леви, прыткий омега спрыгнул со стола, раскинул руки и крепко обнял его, помотав из стороны в сторону. — С поступлением, Левичка.       Такая встряска привела Аккермана в чувства, и он, рыкнув, нахмурил брови.       — Ты же знаешь, что я этого не люблю, — буркнул он, имея в виду слащавое обращение.       — Знаю и намеренно это игнорирую, — не моргнув глазом, заявил Ханджи и деловито поправил стильные очки на носу.       Последние годы он предпочитал носить линзы, но, видимо, поездка за границу повлияла и на его вкусы. Собрав мысли в кучу, Леви вдруг понял, что в этом подарке есть одна неувязочка и, прищурив глаза, повернулся к другу.       — Погоди, а почему сейчас? До дня рождения еще больше трех месяцев, а ты сказал, это подарок на совершеннолетие.       Ханджи вдруг опустил глаза и, поджав губу, замялся, как маленький нашкодивший ребенок.       — Ха-а-а-а-ан, — тоном надавил Леви, требовательно поднимая брови вверх.       — Ну-у-у, — протянул Ханджи, избегая смотреть на друга, — возможно, в декабре меня тут не будет, поэтому не смогу поздравить лично.       На последних слова Хани виновато развел руками, и Леви без труда догадался, в чем дело. Черт, этого он и боялся.       — Все-таки Англия? — спросил он, уже зная ответ.       — Папан настаивает, — не очень довольно бросил Ханджи. — Да и отцу будет спокойнее, если я буду под боком, — он чувствовал вину за то, что оставляет друга, и в оправдание пискнул, состроив самую жалостливую мордочку. — Там, правда, классно.       Разумеется, Леви огорчился, но что он мог поделать? К тому же переезд Ханджи ведь не конец всему, они все равно будут общаться, и, зная друга, он точно будет прилетать домой довольно часто. Аккерман вздохнул и, улыбнувшись уголком губ, легонько стукнул Хани кулаком в плечо.       — Рад за тебя.       — Может, и ты со мной, а? — несмело, как бы в шутку предложил Ханджи и повторил жест друга. — Уверен, этот твой мистер Опекун никаких денег для тебя не пожалеет.       Упоминание Эрена почему-то мигом стерло улыбку с лица Леви и привело в замешательство. Он в Англию? Но он же живет тут, с Йегерами, и универ его здесь. Зачем ему куда-то ехать?       — Нет, я... — Леви замялся, даже не зная, что сказать. Разве он может просто взять и улететь? — Я так не могу и... — А как же его план? — Мне надо быть здесь.       Брошенное как бы невзначай предложение вдруг взволновало его больше, чем здоровая пачка денег, лежащая на столе. Даже сердце заколотилось быстрее. Леви потер пальцами лоб и тряхнул головой, сбрасывая странное наваждение.       — Леви, — вдруг позвал Ханджи и посмотрел на него так внимательно и серьезно, как еще кажется никогда не смотрел, — ты же знаешь, что я твой друг?       — Конечно, — Аккерман машинально кивнул, не понимая, что это вдруг нашло на Зое.       — И ты можешь рассказать мне все что угодно, — теплая ладошка легла на плечо, скрытое светлой рубашкой.       — Я знаю, Хани, — Леви тронули слова друга, но он не понимал, к чему они сказаны.       — Он тебе нравится, — прямо, без намека на вопросительную интонацию, произнес Ханджи, и в его глазах появилась странная мягкость.       — Кто? — Леви хлопнул глазами, не понимая, о ком идет речь.       — Мистер Йегер.       Аккерман был уверен, что ему послышалось. Ханджи не мог такого сказать. Абсолютно точно не мог. Это же просто смешно.       — Что? Конечно, нет, — Леви нахмурился и нервно замахал руками, не представляя, как в эту странную очкастую голову могла прийти такая безумная мысль. — Он мой опекун. О чем ты вообще?       — Да перестань, — Хани упер руки в бока, — я жил с тобой в одной комнате десять лет и точно знаю, когда ты врешь, — тонкий палец несильно ткнул Леви в грудь. — И даже знаю, когда ты врешь себе.       — Может, ты правда меня хорошо знаешь, но сейчас ты ошибаешься, — омега закатил глаза и скрестил руки на груди. Ханджи может думать что угодно, но он-то знает правду.       — Да брось, — Хани скривился, сморщив нос, отчего новые очки поползли по переносице вниз, — ты же все время принюхиваешься к нему.       — Наоборот, — качнул головой Леви, — стараюсь не дышать. Мне не нравится его запах, — он слегка сморщил нос и для пущей убедительности добавил: — Я ненавижу дождь, и ты это знаешь.       Тут он немного лукавил, ведь иногда запах Эрена был ему вполне приятен. Особенно, когда становилось холодно и одиноко, как в ту ночь в маленьком домике, когда ему снова приснился кошмар. В такие минуты запах прелой хвои приносил облегчение, но Леви не собирался обращать на это внимание. Подумаешь. Просто его запах подходил под такое настроение.       Тем временем Ханджи нахмурился еще сильнее, что с ним бывало крайне редко и сказал то, что заставило Леви почувствовать себя припертым к стенке. В этом он не хотел признаваться даже сам себе.       — Ты пахнешь как теплый морской песок, когда он рядом.       У каждого запаха есть свои оттенки, которые проявляются вместе с определенной эмоцией. Неуемное любопытство Ханджи всегда пахло сочным грейпфрутом, а сочувствие и нежность — жасмином. Леви пах штормовым морем, когда злился, но стоило ему расслабиться, почувствовать себя в безопасности, довольным и счастливым, как его запах наполнялся теплотой морского умиротворенного берега. Кому, как ни человеку, прожившему с ним бок о бок десять лет, об этом знать.       — Это совсем не то, что ты думаешь, — упрямо мотнув головой, сказал Леви.       Он не хотел признавать, что чувствовал себя рядом с Эреном спокойно и защищенно. Его мог заставить нервничать сам Эрен, но рядом с ним Леви знал, что находится в безопасности, и ничего плохого не случится. Аккерман не считал, что это что-то значит. Просто омега чует альфу, который может его защитить, вот и все. Со смерти отца Леви ни разу не испытывал ничего подобного, потому что защищать его больше было некому.       — Боюсь, что это совсем не то, что думаешь ты, — вздохнув, ответил Ханджи, продолжая настаивать на своем.       — Хватит, — Леви резко взмахнул рукой и сердито уронил: — Между нами ничего нет и быть не может. Точка.       Он не хотел обидеть Ханджи, но весь этот разговор начал жутко действовать на нервы. Если Леви сказал, что у них с Йегером ничего нет, значит, ничего нет. Неужели не ясно?       — Прости, — закусив губу, произнес Хани, по хмуром лицу друга понимая, что пересек черту, — я не хочу лезть не в свое дело, — он подошел ближе и осторожно положил руки на плечи Леви. — Просто хочу, чтобы ты был счастлив.       Ханджи всегда очень заботился о нем, считая чуть ли не родным братом. Аккерман понимал его стремление помочь другу, открыть ему глаза и подтолкнуть к тому, кто может сделать его счастливым. Только счастье — это совсем не про них с Йегером. А то, что происходит на самом деле, Хани лучше не знать. Он слишком добрый и светлый для всей этой мерзости.       — Я счастлив, что у меня такой друг, — успокоил его Леви и насмешливо вскинул бровь. — Доволен?       — Пока да, — улыбнулся Ханджи.       — Класс, а теперь будь добр, убери жвачку, которую ты «незаметно» прилепил под стол, — тоном недовольного папаши приказал Аккерман и непримиримо завязал руки на груди.       Ханджи противненько захихикал, когда его шалость раскрыли. Хани во многом был хорош, но его привычка все время жевать жвачку и лепить ее куда попало просто отвратительна.       — Как скажешь, Ле, — Зое примирительно поднял руки и быстренько убрал свою пакость, завернув в бумажку.       — В моем имени всего четыре буквы, — отрешенно вздохнул Леви, — тебе что, лень произнести еще две?       — Нет, но если я скажу «Левичка», то тебя это взбесит еще больше, — Ханджи отправил губами воздушный поцелуй и предупреждающе погрозил пальцем. — Я все про тебя знаю.       Леви улыбнулся, про себя не без горечи подумав: «Не все, Хани, не все». И он очень надеялся, что Ханджи никогда не узнает его полностью, ему слишком дорога его дружба. Прежде чем выйти из комнаты, Леви запоздало вспомнил о целой пачке денег и спешно прикрыл их раскрытой тетрадью. Было бы проще спрятать в ящик, но… По какой-то причине Леви пока не хотел к ним прикасаться.       Гости разошлись к вечеру, оставив хозяев дома усталыми, но удовлетворенными. Леви был очень рад повидать ребят и особенно профессора, который был ему как дедушка. Вдвойне приятно, что ему не пришлось лгать, когда он сказал Пиксису, что у него все хорошо. А что может быть плохого? Леви учится в университете на специальность, которая ему очень нравится, как всегда и мечтал. У него есть уютный дом, люди, которые его любят, друзья. Что еще человеку нужно? Разве что сто тысяч долларов?..       От мысли, какой «подарок» ждет его в комнате, Леви ощущал пробегающий холодок по спине. Мистер Зое передал ему именно такую сумму денег абсолютно не случайно. Пусть Леви для него всего лишь глупый мальчишка, но Дэвид знал, что он не струсит в последний момент и не пойдет на попятную. Альфа видел его решимость, иначе бы не дал номер телефона. Он точно знал, какие деньги понадобятся Леви для осуществления его плана и знал, что у него их нет.       Только почему-то никакой радости Аккерман не ощутил, получив то, что ему так необходимо. Узнав, какая сумма нужна, он так сокрушался, что у него нет таких денег и, может, никогда и не будет. И вдруг вот они. Лежат на столе в его комнате, только теперь ему даже заходить туда не хочется. Хотя почему нет? Это же всего лишь деньги. И Леви может потратить их на что угодно, но конкретная сумма говорила громче любых слов.       Когда гости ушли, он вдруг понял, что не может сделать еще одной вещи. А именно — посмотреть на альфу, который, как и всегда, глаз с него не сводил. Пожалуй, это странно, но Леви не мог поднять на него взгляд. Не мог посмотреть в глаза, зная что лежит в его комнате. Ему казалось, что вместо купюр на столе лежит готовый и заряженный пистолет. Оставалось только навести и выстрелить. И любой лишний шорох в квартире Леви слышался как гром оглушающего выстрела.       Дошло до того, что когда Карл по неосторожности захлопнул дверцу шкафа слишком громко, Леви едва не подскочил на месте и схватил сидящего рядом Эрена за руку, будто хотел убедиться, жив ли он еще. Йегер сжал его руку в ответ и погладил пальцами бледное лицо, спросив, все ли в порядке. Кивнув, Аккерман сослался на усталость и ушел к себе, решив, что нужно наконец определиться, что ему делать. Иначе так и до сумасшествия недалеко. Хотя, наверное, Леви и так уже давно сошел с ума, если решил убить человека.       Зайдя в комнату, он осторожно присел на стул, не сводя взгляда с распластанной на столе тетради. Почему-то захотелось, чтобы денег под ней не оказалось, и они просто Леви привиделись. Но нет. Зелененькие новенькие банкноты возвышались на столе покосившейся горкой. У Аккермана вспотели ладони от одного взгляда на них.       Стыдно признавать, но он до ужаса боялся этих денег. Боялся того, что с их помощью может натворить. Но разве не свершения мести он хотел? Не об отмщении думал по ночам все десять лет со смерти родителей? Да, но… Леви уже посещало это чувство, когда он набирал номер, который дал ему мистер Зое. Неправильности. Все казалось каким-то неправильным. Противоестественным. Но разве преступник не должен получать по заслугами?       Леви закрыл лицо руками и глубоко вздохнул. Он совсем запутался. Все так изменилось за какие-то три месяца, что он теперь совершенно не знал, что ему делать. Йегер заслуживает наказания — в этом нет сомнений. Но сможет ли Леви его убить? Пусть не своими руками, пусть он даже этого не увидит, но убийство произойдет из-за него. Из-за этих денег, которые лежат перед ним и, казалось, прожигают стол.       Но с другой стороны — а как же его родители? Разве Йегер много думал и мучился выбором, когда убивал его отца? Леви не пытался обелить родителя. Порой он был несдержанным человеком. Он мог полезть в драку и даже вытащить пистолет. Но зачем его убивать? Неужели нельзя было поступить иначе? Неужели Йегер не мог проявить милосердие и сохранить ему жизнь? И если нет, то должен ли Леви проявлять милосердие?       От бесконечных вопросов, на которые все десять лет омега не мог найти ответов, начала разламываться голова. «Подарок» мистера Зое стал настолько неожиданным, что буквально выбил почву у него из-под ног. Что же ему теперь делать? Если Леви даже не может взять эти деньги в руки, как он сможет отнести их в банк? Как он сможет это сделать, зная, что произойдет после?       Да, Эрен заслужил смерти, но почему тогда вина давит на острые плечи Леви? Почему он от стыда не мог поднять на альфу глаза? Может быть, он просто уже смирился, что с убийством ничего не получится, и потому сейчас, получив еще один шанс, так разволновался? В любом случае Леви никак не хотел притрагиваться к этим деньгам голыми руками. Казалось, стоит дотронуться, и эту грязь уже не получится смыть никогда.       Порывшись в ящике задеревеневшими пальцами, Леви нашел небольшой плотный пакет и осторожно, не касаясь руками банкнот, спихнул все деньги в него. В целлофане лежало всего-то сто купюр, но ему показалось, что весят они не одну тонну. Найдя в ящике бумагу с номером, которую дала байкерша, Леви сунул и ее в пакет, крепко завязав его, словно боялся, что содержимое вырвется наружу.       Только запихнув пакет в самый дальний и самый темный ящик стола, Аккерман почувствовал небольшое облегчение. Жаль, что у него не получится сделать вид, что никаких денег он вовсе не получал. Теперь он знает, что они там, и знает, что давал обещание отомстить. Однако пока у него просто не хватало сил. Чувства пришли в такое замешательство, что ему потребуется время, чтобы разобраться с ними.       Дэвид сказал, чтобы он спешил медленно. Что ж, может, и правда стоит немного повременить, успокоиться, свыкнуться. Ему нужно немного прийти в себя, собраться с мыслями, и тогда он сможет решиться сделать то, что должен. То, что обещал. Ни деньги, ни счет в банке, ни Йегер никуда не денутся. Леви просто нужно немного времени.