Касание жреца

             Если бы молодой жрец только знал, что внутри бани окажется именно она, то никогда бы не позволил себе войти, но уже поздно пятиться и бежать прочь. Лада заметила его. Такая красивая, такая юная и смущенная. Девушка забилась в угол парилки, прикрывая чресла маленькими ладонями, а упругая грудь едва виднелась из-под каскада влажных, длинных волос. А он так и застыл у прохода, прикрыв пах березовым веником, не зная наверняка, успела ли она что-либо рассмотреть. Изумленный Волот прочистил горло и обратился к ней: — Что ты здесь делаешь? — Моюсь, Сирин предложила мне очиститься. — Я не знал, что ты здесь.. Лада отвела взгляд, а жрец продолжал стоять, не до конца понимая ему уйти или остаться. Но по правде говоря, мужчине хотелось задержаться. Задержаться из-за нее. Они оба хорошо знали, что нет ничего предосудительного в том, чтобы париться вдвоем, но именно сейчас было в этом что-то особое, интимное. — С легким паром. — еле слышно произнесла девушка, и сделав над собой недюжинное усилие, вернула мыльный взор на Волота. И он зашел, не спуская с нее заинтересованных голубых глаз. Уместился рядом, не смея оторвать веник от паха, и опасаясь того, что собственная плоть начнет подводить его. Лада же, слегка заерзала на деревянной скамье, не находя себе места. Ей так и хотелось бросить мимолетный взгляд туда, где таилось что-то неизведанное и несомненно очень интересное. Да, девушке было любопытно и нет в этом никакого прегрешения. Нетронутое юное тело тянулось к молодому жрецу, впрочем, как и девичье сердце. Вот только признаться себе в этом было сложно. Клубы пара все нарастали, размывая внутреннее убранство и ей вдруг сделалось невозможно душно. Жар с новой силой прилил к щекам, а в груди приятно затрепетало — так случалось всякий раз, когда Волот оказывался рядом, и с каждой новой встречей тепло распространялось все глубже, все дальше. А сейчас непривычная тяжесть разлилась где-то внизу живота, вынуждая ее прикусить губу и свести ноги вместе, чтобы попытаться справиться с новыми ощущениями. Мужчина же чувствовал некоторую неловкость, сгущающуюся между ними и снова прокашлялся, когда женское бедро случайно прикоснулось к его. Тогда он напрягся еще больше и вперил взгляд строго вперед, стараясь сосредоточиться на деревянном ковше. Но выходило, мягко говоря, скверно. Повисшую тишину нарушали лишь капли воды, негромко капающие с деревянных полок. Кожа блестела от влаги, которая с каждой минутой окутывала нагие тела все сильнее, но едва ли кто-то из них хотел покинуть парильню. Волот все же позволил себе скосить взгляд на Ладу и лучше бы он этого не делал. Острый взор зацепился за вставшие соски, выглядывающие из-под светлых волос, наспех наброшенных на плечи, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы отвернуться. Странная тяжесть, витающая в воздухе, сгустилась, не давая жрецу совершить полноценный вдох и тогда он остро ощутил, как сердце начало стучать быстрее. — Ты.. не бойся. Это все, что Волот сумел изречь на данный момент. Обычно уверенный в себе, он вдруг сделался немного смущенным. Девушка резко повернула голову, услышав его грубый голос и вместе с тем заерзала на скамье, снова коснувшись разгоряченной кожей мужского бедра, отчего он плотно стиснул челюсти, продолжив смотреть на ковш. — Здесь очень жарко. — пролепетала Лада и неожиданно для молодого жреца поднялась, направившись к тому самому ковшу. А он не знал куда ему подевать свои глаза или быть может и вовсе закрыть их стоило? Он старался не смотреть на безупречное женское тело, пока девушка обливалась прохладной водой, стоя к нему спиной, но это стало настоящей пыткой. Конечно, Волот не смог сдержаться, то и дело возвращаясь помутневшим взглядом к хрупким плечам, мокрым длинным волосам и округлым ягодицам. Да, она была хороша, и ему все труднее давалось сопротивляться нарастающему влечению. А когда Лада взяла в свою маленькую ладонь веник, то жрец стремительно поднялся с места и выхватил его из девичьих рук. — Повернись. Она же на мгновения растерялась, но все же решила послушаться и встала к нему спиной, а крупная ладонь перекинула копну волос на одно плечо, дабы те не мешались. Тёплые сухие листья почти невесомо коснулись ее лопаток и девушка крепко зажмурилась, стараясь выровнять свое поверхностное частое дыхание. Близость этого мужчины волновала ее, заставляла молодую кровь кипеть и струиться по венам быстрее, приливая не только к щекам, но и к девственному лону. Вскоре, она ощутила, как Волот принялся неторопливыми движениями поглаживать ее спину веником. — Мне.. продолжать? — Да.. Девушка ответила с придыханием, страшась выдать молодому жрецу свое странное состояние, но еще ей нестерпимо хотелось, чтобы он продолжал, чтобы не смел вновь отстраняться. А мужчина нежно и осторожно скользил по ее влажной коже, заострив свое внимание на том, какой крошечной, по сравнению с ним, была Лада. Она едва ли доставала макушкой до его широких плеч и эта разница нравилась ему слишком сильно. Он начал похлопывать березовым веником, опуская его к упругим ягодицам, но не смел задерживаться на них и поднимался обратно к лопаткам. Далее же следовал привычный ритуал растирания кожи, но жрец не мог разрешить себе коснуться юного тела. Нет, эту черту он не переступит. — Поможешь? Робкий вопрос, сорвавшийся с ее розовых уст, на мгновения лишил Волота рассудка, но он заметил, как изящная ладошка уже протягивает ему глиняную плошку с солью и медом, побуждая того к действию. — Помогу. — хрипло ответил мужчина и отложил веник, после чего принял судно из женских рук. Собрав немного густой мази, жрец слегка растер ее между ладонями и наконец приступил к ритуалу. Сильные руки начали с плеч, затем спустились ниже, сминая нежную кожу на прямой спине, а потом скользнули к пояснице, усердно распределяя медовую соль по влажному телу. И к этому моменту Лада уже горела. Нестерпимый зуд между стройных бедер никак не хотел утихать, а грубые широкие ладони распаляли ее еще больше. Она желала того, чтобы они коснулись ее в совсем иных местах и уняли жаркие страдания, но разве осмелится попросить о таком? Определенно, нет. Но в какой-то момент, девушка почувствовала, что движения Волота изменились. Они сделались более грубыми, страстными, хоть и не переходили незримых границ. Женские ноги вдруг подкосились от обилия ощущений, но мужчина удержал захмелевшую Ладу от падения, обхватив ее узкую талию и невольно прижал девичье тело к себе. Она не могла не догадаться что именно упиралось ей прямо в поясницу и это взбудоражило девушку еще больше. — Хочешь.. приляг пока, я продолжу. Слова застряли где-то в горле, а сердце угрожало пробить ребра и все, на что ее хватило, так это на легкий кивок головой. Молодой жрец отпустил осиную талию и сделал шаг назад, принявшись укрывать горячую скамью длинным лоскутом, а сам понять не мог что творят его руки и что говорит его рот. Еще немного и он не сумеет сдержаться, ведь налитый член не позволяет ему мыслить здраво, сбивая с толку. — Проходи. Волот не стал отворачиваться, когда Лада направилась к скамье, и он так же не стал отводить жадного взгляда от ее соблазнительных изгибов, пока она укладывалась животом на чистую тряпицу. Кадык его дернулся, а глаза несколько раз зажмурились и распахнулись и он неосознанно провел языком по своим губам, изнемогая от непомерной жажды по юной девице. Он понимал, что она не тронута и это лишь подстегивало мужчину стать первым и единственным, кому посчастливится познать девушку. А осознание ее невинности усиливало и без того бешеное желание. Снова собрав сладко-соленую мазь, жрец подошел к Ладе, смирно лежавшей на скамье, и продолжил начатое, склонившись над безупречным телом. Он повторил свой прежний путь от плеч до поясницы и несмело двинулся ниже к ногам, пропустив округлые ягодицы. Начал со ступней, затем поднялся к икрам, умело втирая мазь в бархатную кожу, и вскоре скользнул к бедрам, отчего у девушки перехватило дыхание, и повинуясь неизвестному ей порыву, она беззастенчиво раздвинула ноги чуть шире, приглашая Волота уделить внимание и внутренней части бедер. Она почему-то совсем не боялась его, чувствуя себя рядом с этим молчаливым мужчиной в безопасности, чего нельзя было сказать о Драгане или Озаре. Дышать в бане стало практически нечем, но никто из них не хочет уходить, напротив, оба желают остаться здесь как можно дольше, дабы продлить столь интимный момент. А сильные ладони приняли приглашение и поползли выше, оглаживая и сминая гладкую кожу стройных бедер. И временами длинные пальцы подбирались очень близко к увлажненной промежности, отчего у Лады кружилась голова, но жрец не позволял себе большего. Он хотел, безумно хотел провести пальцем по нежным складкам, проникнуть внутрь, а затем обласкать ее лоно языком. Но ему приходилось довольствоваться лишь волнующим видом блестящей от обилия влаги промежности. Вдобавок ко всему Волот видел состояние девушки, замечал, как она прерывисто и тяжело дышит, иногда шумно выпуская воздух носом, как слегка прогибается в пояснице, подставляясь под его грубые руки и как комкает лоскут у лица, стараясь унять возбуждение. Они оба горят, но никто не осмеливается сделать последний шаг и утонуть в объятиях друг друга. А тем временем, ритуал с растиранием подходит к концу и теперь следует смыть мазь с душистой кожи. Жрец зачерпывает прохладную воду ковшом и принимается медленно поливать женское тело, помогая рукой вымывать остатки меда. Лада же мелко подрагивает от разницы температур, с трудом сдерживая себя, дабы не вскочить со скамьи и не наброситься на хмурого мужчину, хотя ей еще даже не приходилось целоваться, но она бы с радостью научилась всем премудростям, доверившись молодому, но все же опытному жрецу. К сожалению для обоих, мужчина закончил омывать ее тело, и поставив ковш на место, сел с самого края скамьи, закинув ногу на ногу так, чтобы нетронутая девица не смогла узреть его твердую плоть. Она же нехотя и даже разочарованно поднялась, сожалея о том, что Волот перестал касаться ее. — Спасибо.. теперь ты.. Волот перевел строгий взгляд на Ладу, что уже вооружилась березовым веником и подошла к нему почти вплотную, не скрываясь и не зажимаясь от его затуманенных глаз, скользящих по ее пунцовому лицу. Он молча поднялся, а любопытный взор девушки на секунду опустился ниже, к паху, и от увиденного великолепия у нее снова перехватило дыхание, а тугой узел внизу живота скрутился еще крепче, вынуждая ее издать рваный судорожный вздох, похожий на тихий стон. А жрец все слышал, ведя невидимый бой с самим собой и он чувствовал, что проигрывает. В голове не переставали вертеться непотребные картины, на которых он жадно и страстно овладевает Ладой, мокро целует в чувственные губы, тонкую шею, сжимает ее в своих руках до хруста костей. Сложно быть нежным, когда внутри пылает пожар, который лишь ей одной подвластно потушить. Мужчина повернулся спиной и тотчас ощутил на своих лопатках прикосновения теплых березовых листьев. Она не спешила, неторопливо водя веником по могучему телу. Девушке казалось, что перед ней стоит самый настоящий Бог, которому должно поклоняться, необходимо любить и ласкать. Ей очень хотелось подарить ему всю свою нежность и не только, она страстно желала приподнести ему всю себя. Всегда такой строгий, закрытый и даже печальный, он притягивал ее, волновал до дрожи колен. В полубреду Лада отложила веник и собрала мазь из плошки, начав втирать ее в широкие плечи, мускулистую спину. Она чувствовала насколько сильно напряжены стальные мышцы под ее пальцами и это дурманило еще больше. Сильный, высокий, мужественный — безумно красивый. Девушка подступила к молодому жрецу ближе, нарочно коснувшись его кожи своими затвердевшими сосками, а ладони переместила к каменному торсу, почти обнимая его. Натирала усердно, скользя упругой грудью по спине, позволила себе спуститься ниже, очерчивая пальцами косые мышцы, что уводили ее руки все дальше.. к паху. Но Волот вдруг перехватил женские запястья и встал к Ладе лицом. Он не сводил с нее вожделеющего взора, тяжело дышал, будто только что гнался за нечистью в смертоносном тумане. Мгновение, и мужчина притягивает юное тело к себе, по-хозяйски обхватив талию и приподнимает его выше, прошептав в самые губы. — Останови меня. — Никогда. И он накрывает ее мягкие уста своими, стараясь сдерживать свою страсть в узде, но выходит скверно. Язык уже проник внутрь жаркой глубины, исследуя девичий рот, жадно поглощая его. А Лада лишь на короткие мгновения теряется, но будучи обезумевшей от нестерпимого желания, она быстро учится и подстраивается под заданный им темп. Поцелуй глубокий, местами небрежный, сводит ее с ума окончательно. Внизу все горит и требует внимания Волота, сердце бьется о ребра, как заведенное, а воздух в легких заканчивается, но едва ли это способно остановить ее. Ни за что, девушка скорее задохнется, чем позволит себе отстраниться от требовательных губ. А мужчина решает переместиться вместе с легкой ношей на скамью, спешно располагая влажное женское тело на себе и теперь она сидит на сильных бедрах, касаясь истекающим лоном его твердой плоти, а подрагивающими руками смело обвивает могучую шею, утопая в этом моменте жарком. Приятно, им обоим безумно приятно и хорошо. Лада инстинктивно начинает двигаться, скользя промежностью по большому члену, а Волот вгрызается в ее губы пуще прежнего, целуя до одури глубоко и мокро. В бане разгорается пожар, клубы пара окутывают взмокшие тела, охваченные пламенем, но они готовы сгореть в нем дотла. Молодой жрец спускается языком к тонкой шее, принявшись покрывать ее чувственными поцелуями, вбирать бархатную кожу внутрь рта, оставлять свои отметины, а затем зализывать умелым языком, и до притупленного слуха доносятся мелодичные стоны, сильнее туманя и без того хмельной рассудок. И до предела возбужденный мужчина тоже задвигался, ощущая как горячие складочки свободно скользят по его стволу, доставляя какое-то безумное удовольствие. Они оба балансируют на грани, готовые сорваться в манящую пропасть экстаза. Трение усиливается и Лада запрокидывает голову назад, впиваясь ногтями в мускулистые плечи и чувствует безумное наслаждение, охватившее все ее расплавленное тело. Она зажимает жреца бедрами, мелко подрагивая и красиво стонет, до крови прикусив свою нижнюю губу. Волот же следует за девушкой, изливаясь долго и бурно, пачкая семенем девичье лоно и свой напряженный живот. Оба дышат часто и загнанно, сердца стучат с бешеной скоростью, но им хватает сил для того, чтобы снова найти уста друг друга, сливаясь в благодарном, более нежном поцелуе. Вскоре Лада сползает с мужского тела, а жрец обливает их обоих водой, смывая следы внезапной страсти. Они молчат, не понимая кем теперь друг другу приходятся и что все это означает для их отношений. Смущение и неловкость снова возвращаются и видимо, им нужно немного времени, чтобы обдумать произошедшее. Девушка покидает Волота, вернувшись домой, так и не услышав признания, что яркими всполохами горело на его губах.