(Не) Скрытая правда

Однако, погладив кольцо какое-то время, Цзян Чэн заставил себя умерить свой пыл. Несмотря на нахлынувшую злость, как главе Ордена ему приходилось брать многое в расчет, и он не мог бросаться в омут с головой, подобно Цзинь Лину. — Молодец, А-Чэн. — Юй Цзыюань одобрительно кивнула. Несмотря ни на что, ее сын действительно стал превосходным главой Ордена. Казалось, ей не нужно было так сильно беспокоиться, когда ее мальчик стоял там, такой изящный и умный взрослый мужчина.   Ее муж также улыбался и гордо закивал Цзян Чэну.   — Спасибо... А-Нян. А-Дие, — прошептал их сын, смущенно опустив глаза, но все еще чувствуя, как в его груди расцветает счастье от похвалы от тех, кого он больше всего хотел впечатлить.   Усянь тоже... Улыбался ему.   После заката Цинхэ Не великих Орденов осталось три. Гу Су Лань и Лань Лин Цзинь были довольно близки благодаря дружеским отношениям их глав.   — Что? — неверяще спросил Не Минцзюэ, широко раскрытыми глазами глядя на двух людей из будущего.   — Глава Ордена Не... В нашем будущем... Вы не долго прожили, — осторожно ответил Лань Ванцзи, кланяясь мужчине.   — Что? Из-за Вэней? — ядовито спросил мужчина.   — Нет.   — Тогда почему?   — Я думаю, Вы сами знаете, Чифэн-цзунь, — сказал Вэй Усянь, заставив мужчину несколько секунд смотреть на него в замешательстве. В конце концов, его глаза расширились от осознания, и он кивнул. — Понимаю... Но... Откуда ты... Знаешь?   — Дагэ? — спросил Не Хуайсан, глядя между ними испуганными глазами, но не получил ответа.   — Мы... Узнали об этом. В будущем, — сказал Вэй Усянь, добавив этим еще вопросов.   — Дагэ, что происходит? О чем вы говорите? — спросил Не Хуайсан, дергая старшего за рукав и, наконец, привлекая его внимание.   — Хуайсан...   — Минцзюэ, он прав. Что ты имеешь в виду? — перебил его Лань Сичэнь, выглядя обеспокоенным. Его лучший друг посмотрел на него с грустью и... Горем?   — Ничего, Сичэнь...   — Дагэ! — в гневе воскликнул юноша. Почему его брат выглядел таким спокойным, словно он уже ожидал этого?! Почему он так легко воспринял эту информацию и просто принял ее, когда понял, что Орден Вэнь не имеет никакого отношения к его смерти?   — Хуайсан, сейчас это не важно.   — Знаете, со временем он все узнает. Я думаю, будет лучше, если Вы сами ему это скажете, — внезапно сказал Вэй Усянь, не обращая внимания на брошенный на него короткий взгляд.   — О чем он говорит? Минцзюэ?   — Хуайсан… Сичэнь… Я поговорю с вами позже. Не сейчас, — сказал он, оглядываясь на все остальные растерянные, но также и обеспокоенные лица.   — Но...   — Хуайсан. Хватит, — закончил он разговор, бросив на Первого Нефрита и его брата строгий взгляд, прежде чем указать на полотно.   Так что... В конце концов это действительно должно было произойти. Сколько времени у него оставалось?   Цзян Чэн как глава Юньмэн Цзян уже находился в обособленном положении и не хотел усугублять ситуацию. Ханьгуан-Цзюнь или Лань Ванцзи был весьма прославленным заклинателем, а его брат Цзэу-цзюнь или Лань Сичэнь – главой Ордена Гусу Лань, и братья всегда поддерживали хорошие отношения друг с другом. Так что вступать в открытый конфликт с Лань Ванцзи представлялось очень плохой идеей.  — Отец... Тоже умер? — прошептал Лань Сичэнь, втягивая воздух, когда Лань Ванцзи кивнул.   — Почему? Как? — Лань Цижэнь не мог сдержать боль в голосе, когда спросил. Даже несмотря на то, что он не был в хороших отношениях со своим братом... Он все равно любил его.   Так же, как Ванцзи любил своего брата. Когда он умер... У них вообще была возможность... Поговорить до этого? У его сыновей была возможность?   — Война, — только и сказал Лань Ванцзи.   Кроме того, Цзян Чэн никогда не скрещивал свой меч, «Саньду», с мечом Лань Ванцзи, «Бичэнь», и никто не мог даже предположить, кто выйдет победителем. Хотя он и владел могущественным артефактом, кольцом «Цзыдянь» , передаваемым по наследству в их семье, гуцинь Лань Ванцзи, «Ванцзи», тоже славился своими возможностями. А больше всего в жизни Цзян Чэн ненавидел отсутствие преимущества в бою, и без абсолютной уверенности в победе он все же не рискнул сразиться с Лань Ванцзи.  Цзян Чэн медленно убрал левую руку с кольца, прекратив его поглаживать. Похоже, что Лань Ванцзи не намерен был отступать, так что продолжать упорствовать не имело смысла. Цзян Чэн взвесил все «за» и «против» и впервые в жизни решил задолжать Лань Ванцзи. Он повернулся к Цзинь Лину, который все так же сердито держался за рот и сказал: — Ханьгуан-цзюнь хочет наказать тебя, так что пусть на этот раз так и будет. Для него тоже не так-то просто поучать учеников из других кланов. Тон его голоса нес нотки сарказма, но кого именно он высмеивал, понять было невозможно. Лань Ванцзи же никогда не опускался до бессмысленной полемики, и лицо его по-прежнему ничего не выражало, будто бы он ничего не слышал. Цзян Чэн вновь обернулся к своему племяннику, и в голосе его зазвучали стальные нотки: — Почему ты все еще здесь? Ждешь, пока добыча сама придет и бросится на твой меч? Если сегодня ты не поймаешь тварь, что терроризирует гору Дафань, не смей больше показываться мне на глаза! — А-Чэн... Не будь таким жестоким, — тихо сказала Цзян Яньли, глядя на шокированное и слегка обиженное лицо сына с полотна. Она знала, что именно так ее брат выражал свое беспокойство, но... Не все так делали.   Цзинь Лин бросил на Вэй Усяня суровый взгляд, но на Лань Ванцзи, человека, что заставил его замолчать, он смотреть побоялся. Юноша убрал свой меч обратно в ножны, выразил свое почтение двум старшим и с луком в руке скрылся в лесу. Лань Сычжуй произнес: — Глава Ордена Цзян, Орден Гусу Лань вернет то же количество Сетей божественного плетения, что было уничтожено. Цзян Чэн презрительно усмехнулся: — Нет необходимости. — И спокойно пошел в сторону, противоположную той, что выбрал Цзинь Лин. Мужчина, что прибежал из леса с дурными вестями, отправился вслед за ним. Вид он имел весьма кислый, потому что знал, что по возвращении ему не избежать нравоучений. После того, как фигуры исчезли в ночи, Лань Цзинъи сказал: — Как глава Ордена может вести себя подобным образом? Лань Цзинъи нервно усмехнулся, заметив взгляд Пурпурной Паучихи. Эта женщина действительно соответствовала своей репутации, и хотя он был так взволнован встречей со всеми этими легендами, он не мог не чувствовать ужаса перед ними. Она выглядела даже страшнее своего сына, когда злилась!   Он тут же спохватился, вспомнив правило клана Лань, запрещающее говорить о людях за их спинами. Он робко глянул на Ханьгуан-цзюня и закрыл рот. Лань Сычжуй же тепло улыбнулся Вэй Усяню: — Молодой господин Мо, вот мы и встретились вновь. — Ах, А-Юань, единственный, кто признаёт своего отца! — заныл Вэй Усянь, заставив остальных, услышавших смех мальчишки после всего, что они только что узнали, закатить глаза и почувствовать себя немного лучше.   Лань Ванцзи мягко улыбнулся, понимая намерения мужа. И все, казалось, тоже это поняли и немного расслабились.   Это было правильно. Вэй Усянь показывал им этот беспорядок, чтобы они могли предотвратить его. Этого еще не произошло. И никогда не произойдет. Больше не произойдет.   Вэй Усянь растянул рот в кривой ухмылке, а Лань Ванцзи произнес: — Займитесь делом. Его приказ был четким и ясным, без витиеватых фраз для красного словца.  Ученики, наконец, вспомнили, зачем они пришли на гору Дафань. Они собрались с мыслями и почтительно ждали дальнейших указаний. Через секунду Лань Ванцзи добавил: — Делайте все, что в ваших силах. Не пытайтесь прыгнуть выше головы. Старшие улыбнулись этим словам. Лань Ванцзи поощрял детей делать то, что они могут. Не что-то большее или выходящее за рамки их возможностей.   «Не... Как я», — с досадой подумал Цзян Чэн, вспомнив, как он только что разговаривал с Цзинь Лином.   У любого, кто стоял бы слишком близко к Лань Ванцзи, при звуках его глубокого и завораживающего голоса затрепетало бы сердце. Вэй Усянь рассмеялся от смущения, а уши Лань Ванцзи покраснели, и он отвернулся, не желая встречаться с довольным лицом брата.   — Ба-ха-ха, Вэй-Сюн! Тебе стоило подумать об этом, прежде чем показывать нам свои воспоминания!   — Это только начало! — Вэй Усянь бесстыдно рассмеялся, к чистому ужасу Лань Цижэня. Он не собирался этого переживать... Правда не собирался.   Ученики учтиво ответили и, опасаясь бесцельно тянуть время, заспешили в чащу леса. Вэй Усянь подумал, что Цзян Чэн и Лань Чжань , бесспорно, были абсолютно разными людьми. Даже их советы младшим полярно различались. Цзян Чэн закатил глаза.   С самых юных лет Лань Ванцзи был столь чопорным и правильным, что больно было смотреть. Он всегда казался серьезным и строгим, как будто бы никогда в жизни не дурачился. Лань Ванцзи не мог допустить и соринки в своем глазу, не говоря уже о бревне. И конечно же, он никогда не одобрял того, что Вэй Усянь избрал Путь Тьмы. Услышав это, Лань Ванцзи не мог не отвести взгляд с чувством вины. Если бы только... Если бы он стоял рядом с Вэй Ином с самого начала...   Скорее всего, Лань Сычжуй уже рассказал Ханьгуан-цзюню о странном поведении душевнобольного в деревне Мо. И все же, Лань Ванцзи кивнул Вэй Усяню, узнав его, и, вероятно, благодаря за помощь ученикам из Ордена Гусу Лань. Не раздумывая, Вэй Усянь тут же отсалютовал в ответ. Когда он поднял голову, Лань Ванцзи уже исчез. — Подожди, так Ханьгуан-цзюнь тебя не узнал? — внезапно спросил Лань Цзинъи, глядя на пару.   Вэй Усянь покачал головой и рассмеялся: — Нет!   — Тогда как… — Оуян Цзычжэнь замолчал, когда Вэй Усянь просто указал на полотно.   Немного помедлив, Вэй Усянь повернулся к дороге, ведущей вниз с горы. Теперь уже неважно, что за существо засело на горе Дафань, он все равно не стал бы ловить его. Вэй Усянь отнял бы добычу у любого. Но только не у Цзинь Лина. Цзинь Лин почувствовал, как его взгляд внезапно смягчился, когда он посмотрел на свою мать, у которой было такое же выражение лица.   Ну почему обязательно Цзинь Лин? — Да-цзю… — Грустно прошептал Цзинь Лин, глядя на человека, у которого было такое же выражение лица, как у того, что было на полотне.   Картинка внезапно переключилась на меч Суйхуа, но он уже был не в руках Цзинь Лина, а в руках взрослого мужчины, а маленькая рука, рука ребенка, пыталась схватить его за рукоять и поиграть с ним.   — Что... Это? — растерянно спросил Цзян Фэнмянь, не получив ответа от внезапно широко раскрытых глаз Вэй Усяня.   Когда они снова посмотрели на полотно, увидели улыбающееся лицо ребенка на руках Цзян Яньли, которая широко улыбалась в ответ. Всего несколько секунд спустя Цзинь Цзысюань обнял жену, притянув их еще ближе.   — Цзинь Лин! Это ты! — почти крикнул Оуян Цзычжэнь, тряся своего друга, который смотрел на экран широко раскрытыми, недоверчивыми глазами. Это был... Это был он? С мамой? И папой?   — Смотри, смотри! Ты такой милый! — пискнул Лань Цзинъи рядом с ним, но Цзинь Лин был слишком сосредоточен, чтобы заботиться о нем.   Между тем, у Цзян Яньли и Цзинь Цзысюаня на лицах было одинаковое выражение благоговения, оба они покраснели от увиденного. Они выглядели такими счастливыми. И влюбленными. А Цзинь Цзысюань едва мог поверить своим глазам. Он всегда ненавидел свою помолвку. Она была вынужденной. Как и у его родителей. И родителей Цзян Яньли. И у обоих семьях все закончилось ничем иным, как болью, поэтому он никогда не хотел, чтобы с ним случилось то же самое.   И все же... Вот он, такой счастливый и влюбленный, прижимает к себе свою... Жену и с гордостью смотрит на их ребенка.   Несмотря на слезы, навернувшиеся на глаза, Цзинь Цзысюань внезапно обнаружил, что улыбается так широко, что ему стало больно.   — Это… — Прошептала мадам Юй, не в силах закончить предложение, и взглянула на лучшую подругу, которая смотрела на нее и так же широко улыбалась.   Но все их предыдущие радости исчезли, когда внезапно пронзили мечом, и кровь брызнула во все стороны. Это была Цзян Яньли.   — Ч-что? — дрожащим голосом прошептал Цзинь Цзысюань.   В следующей сцене Вэй Усянь был уже намного старше, с широко раскрытыми, пустыми и потрясенными глазами, в то время как Цзян Яньли гладила его по щеке, она слабо прошептала его имя: — А-Сянь.   Затем сцена переместилась к маленькому Цзинь Лину: мальчик отчаянно плакал, а люди начали разговаривать.   — Как Вэй Усянь мог сотворить такое?! Она же его воспитала! — раздался неизвестный мужской голос, когда на полотне появилась истекающая кровью дева Цзян.   — …Что? — прошептал Юй Цзыюань, широко раскрыв глаза, уставившись на происходящие на полотне события и не услышав, как Вэй Усянь резко втянул воздух. Вэй Усянь сделал… Что?   — А-Ли? — дрожащим голосом позвал Цзян Фэнмянь свою дочь.   — А-Цзе! — закричал Цзян Чэн, чувствуя, как на его глазах наворачиваются слезы от увиденного. Он посмотрел на ошеломленное лицо сестры рядом с собой и тут же взял ее за руку, словно хотел сказать себе, что она здесь. Рядом с ним. Живая.   Цзинь Лин сделал то же самое всего через секунду после него, а Вэй Усянь просто отвернулся со слезами на глазах, снова и снова вспоминая эту сцену.   Другой мужчина заговорил: — Этот ребенок такой жалкий. Ему едва исполнился месяц… Но он потерял обоих родителей…   Двое младших Лань и Оуян Цзычжэнь могли только смотреть на своего друга, полного слез, хватая его за руки и пытаясь хоть как-то его утешить.   Юй Цзыюань внезапно огрызнулась: — Ты... Вэй Усянь! Что ты натворил!? — она почти закричала, ее муж даже не остановил ее, когда она встала, направляясь к Вэй Усяню, смотрящему с широко раскрытым глазам. Он тоже вскочил на ноги, сделав несколько шагов назад, не осознавая этого.   — М-мадам Юй...   — Что ты сделал? Фэнмянь, я всегда говорила тебе, что он станет концом для нашего Ордена! Что он не принесет ничего, кроме неприятностей и разрушений! А теперь... Теперь посмотри, что он сделал! С твоей собственной дочерью! — она начала кричать на Вэй Усяня, Цзыдянь сверкал на ее пальце с такой силой, что оба ее ребенка встали, чтобы остановить ее от причинения боли. — Ты-ты вообще не должен был приводить его к нам домой! Ну и что, что собаки съели бы его живьем?!   Вэй Усянь моргнул, чтобы остановить слёзы, хлынувшие из его глаз от услышанного, чувствуя, что он упадёт, если Лань Ванцзи не будет рядом с ним, учитывая, как сильно трясутся его ноги. Он знает, что она его ненавидит. Он всегда это знал. Задолго до того, как она прокричала ему это в лицо, посадив его и Цзян Чэна в лодку в тот роковой день. И всё же... Тогда почему ему всё ещё так больно?   Несмотря на все еще сохраняющийся в ее теле шок, Цзян Яньли попыталась угомонить женщину, не веря ни единому слову из того, что только что было сказано. Ее брат... Он... Он никогда не причинит ей вреда! — Мама, пожалуйста, успокойся, я уверена, что это не...   — Это не что?!   — Мама, Вэй Усянь никогда не причинит нам вреда, ты тоже это знаешь! — Цзян Чэн тоже попытался, схватив женщину за руку, хотя его голос теперь дрожал, в нем все еще слышался шок от смерти сестры.   — А-Чэн, ты...   — Госпожа Юй, вы можете успокоиться, прежде чем делать какие-либо выводы? Учителя Вэя подставили! Он ничего такого не сделал! — наконец, выпалил Лань Цзинъи, нисколько не заботясь об этих чертовых правилах Лань, просто злясь на все слова, которые она говорила человеку, которого он любил всем сердцем. Никто не имел права так говорить о его учителе Вэе, когда они ничего не знали!   И уж точно не его семья! Ему было все равно, насколько страшной была мадам Юй. Он бы защитит этого человека, несмотря ни на что! Разве они не видят, как он напуган, пристыжен и ранен?! И он даже не виноват. И все же каждый чертов человек в этом мире считает, что имеет право обвинять его в вещах, которых он никогда не делал, и только ухудшает все.   — Мадам Юй, Цзинъи прав. Вы думаете, он действительно убьет единственного человека, который всегда был добр к нему? — спросил Лань Ванцзи, кивнув Лань Цзинъи и встав рядом с младшим. Глядя на мадам Юй бесстрастным взглядом, он защищал своего дрожащего мужа.   — Ты… — Юй Цзыюань собиралась продолжить, чувствуя гнев на Лань Ванцзи и Лань Цзинъи, которые разговаривают с ней таким образом, но остановилась, когда взглянула на ужасно трясущегося и тихо плачущего юношу в руках Лань Ванцзи.   Он не должен был так выглядеть! Не из-за каких-то слухов и слов, которые она только что сказала, потому что ничто из этого никогда не влияло на него раньше!   Ему было все равно на все! Тот факт, что он ранил А-Ли, просто доказал это! Ему было все равно, и он никогда не думал, прежде чем действовать! Просто создавал проблемы направо и налево. Тогда почему, со вчерашнего дня, он начал выглядеть так? С тех пор... С тех пор, как он... Перерезал... Себе горло и пытался... Убить себя. Она... Она только что сказала, что ей все равно, умер ли он тогда на улице? От собак?   «Разве Вы не хотите моей смерти?! Это… Разве это не было бы проще?! Я… Я не принесу Ордену ничего, кроме разрушения… Я… Просто дайте мне умереть!»   Разрушила. И она сказала это снова. Сразу после того, как он попытался покончить с собой из-за этого же.   Нет! Нет, те слова, которые он сказал вчера, не могли быть из-за нее!   Она никогда не думала, что ее слова и слухи могут подействовать на него. Или они подействовали, и только ее слепота не позволила ей увидеть это?   Нет! Это неправильно! Это она должна злиться на него, а не наоборот! Это он убил ее дочь! Она не должна внезапно чувствовать себя... Виноватой сейчас! Что это за чушь о том, что его подставили?! Это... Это...   И снова Юй Цзыюань даже не знала, что думать. Этот факт только сильнее разозлил ее, ведь этого не должно было случиться!   Не из-за этого сына слуги! Не из-за сына Цансэ Саньжэнь!   — Подставили? — ядовито спросила мадам Цзинь, стоявшая рядом с ней. Она все еще сердито глядела на Вэй Усяня со своего места позади Юй Цзыюань, но пыталась подавить гнев, как и она сама.   — Да! Да-Цзю ничего не сделал! — сказал Цзинь Лин, и каким-то образом сказанное заставило госпожу Цзинь успокоиться еще больше. Ребенок не стал бы просто защищать убийцу своих родителей. Родителей, которых он даже никогда не видел. Тогда... Тогда кто убил ее сына и его жену?!   — Госпожа Юй, я уверен, что Вэй Усянь здесь не виноват. Он показывает нам все это, чтобы предотвратить это. Он бы этого не сделал, если бы был злодеем или имел какие-то плохие намерения по отношению к вашей семье, — спокойно сказал Лань Цижэнь женщине, стараясь не злить ее еще больше, хотя он и не мог поверить, что именно он защищает Вэй Усяня. Он всего лишь хотел держать парня как можно дальше от своего племянника.   Но мужчина просто не мог стоять и смотреть, как женщина, которая должна была быть его матерью, разговаривала с ним таким образом и говорила все эти вещи, в то время как все Цзяны и особенно Вэй Усянь смотрели на это так, словно это было чем-то обыденным.   И видя, каким испуганным и виноватым выглядел Вэй Усянь, он не мог не подумать на мгновение, что жизнь Вэй Усяня в Облачных Глубинах на самом деле была бы лучшим выбором.   — Цижэнь прав. Почему бы нам не понаблюдать, прежде чем делать какие-либо предположения? — сказал Не Минцзюэ, нахмурившись так же, как и старик, и, вероятно, думая то же самое.   Также, хотя Вэнь Цин старалась не показывать ничего на своем лице и только смотрела на них с хмурым видом, Вэнь Нин знал, что она готова начать кричать на женщину. Он сглотнул и сделал несколько шагов от нее.   После этого Юй Цзыюань просто усмехнулась, устав от всех эмоций, которые этот глупый мальчишка внезапно заставил ее испытать, и вернулась к своему мужу, который стоял там и ничего не делал, просто глядя на Вэй Усяня со множеством смешанных эмоций, написанных на его лице.   — Почему бы нам всем просто не п-продолжать н-наблюдать? — наконец, нерешительно сказал Вэнь Нин, все еще ошеломленные Цзинь Цзысюань и Не Хуайсан кивнули вместе с ним и сели, а через несколько мгновений все остальные сделали то же самое.   Полотно теперь переместило изображение обратно в то время, которое показывалось ранее. Вэй Усянь, просто стоял посреди леса, ветер развевал его волосы, скрывающие его лицо, и одежды. В Ордене Ланлин Цзинь состоит множество учеников, так что он никак не ожидал, что тот, кого он повстречал, окажется именно Цзинь Лин. Если бы Вэй Усянь только знал, он ни за что бы не стал высмеивать юношу и говорить: «У тебя что, нет матери, чтобы научить тебя достойному поведению». Стоило бы кому-нибудь другому сказать подобное Цзинь Лину, Вэй Усянь бы тут же объяснил им, что необдуманные слова не доводят до добра. Но так получилось, что тем, кто сказал это, оказался он сам. Постояв секунду неподвижно, Вэй Усянь поднял руку и дал себе пощечину.   Цзинь Лин, Цзян Яньли и Лань Ванцзи вскрикнули, широко раскрыв глаза, а все остальные ахнули.   — Ты даже не знал тогда, что это я! Зачем ты причинил себе боль?! — сердито бросил Цзинь Лин на мужчину, чувствуя, как его сердце сжимается от боли.   Вэй Усянь ничего не сказал и отвернулся, сглотнув.   — А-Сянь, не делай себе больно, — дрожащим голосом сказала Цзян Яньли, заставив Вэй Усяня сдержанно кивнуть, что было совсем неубедительно. Лань Ванцзи с любовью погладил его по щеке, словно пытаясь смягчить боль от пощечины.   Пощечина вышла звонкой и сильной, и его правая щека тут же загорелась огнем. Тут неожиданно раздались шаркающие звуки, и из чащи вышел ослик, а стоило Вэй Усяню опустить руку, как осел сам подошел к нему, хотя такая покорность была ему совсем не свойственна. Вэй Усянь потянул его за длинные уши и выдавил из себя улыбку: — Ты хотел спасти даму в беде, но в итоге вся работенка досталась мне. Осел протяжно заревел при виде толпы заклинателей, спешащих на вершину горы. После того, как меч Лань Ванцзи уничтожил четыреста или около того Сетей божественного плетения, все, кто опасался гнева Цзян Чэна и предпочли отсидеться в Ступнях Будды, вновь хлынули на гору. И каждый из них был потенциальным противником Цзинь Лина. Вэй Усянь подумал, стоит ли вновь прогнать их отсюда силой. Но, поразмыслив, он все же молчаливо сошел с дороги, пропуская их. — Эм... Спасибо? — неловко сказал Цзинь Лин, не зная, стоит ли ему просто надрать задницы обоим дядям за то, что они постоянно его позорят, или нет.   Легкая улыбка, которую он получил от Вэй Усяня, заставила его почувствовать, что смущение того стоило.   Ученики в разноцветных одеждах из разных орденов и кланов поднимались наверх и возмущались: — И Ланьлин Цзинь, и Юньмэн Цзян слишком балуют молодого господина. Он еще очень юн, а уже так высокомерен и груб. И если однажды он станет главой Ордена Ланьлин Цзинь, кто знает, что ему взбредет в голову. Боюсь, мы такого точно не выдержим   Цзинь Лин стыдливо посмотрел на свои колени, сжав кулаки. Он знал, что тогда он был мальчишкой, но он не знал, что все заклинатели говорили о нем так. Он никогда не слышал, чтобы они делали это при нем. Они не осмеливались.   Он знал, что теперь он лучше. И не принес ничего, кроме славы для Цзиней как Глава Ордена, но все равно... Это было больно. И это было стыдно.   Внезапно он взглянул на дядю, который все еще казался ошеломленным, его лицо было огорчено всем тем, что только что произошло. Какого черта его Да-Цзю терпит все то, что все говорят ему в лицо?!   Вэй У Сянь замедлил шаг. Добросердечная девушка-заклинатель вздохнула: — Как же они могут его не баловать? Он ведь потерял родителей в таком юном возрасте. — Шимэй, это все равно неправильно. Что с того, что и его мать, и его отец умерли? На свете полно сирот. Представь, что было бы, если бы все вели себя как он? — У меня в голове не укладывается, насколько же жесток был Вэй Уcянь, что решился навредить ей. Мать Цзинь Лина приходилась Цзян Чэну родной старшей сестрой – шицзе, которая воспитала его. — На свою беду Цзян Яньли пригрела змею на шее, укусившую руку, что ее кормила. Цзинь Цзыcюаню повезло еще меньше. Он кончил так плачевно только потому, что у него были какие-то разногласия с Вэй Уcянем». — Можно подумать, существует хоть один человек, с которым у Вэй Уcяня не было разногласий... — Это точно. Разве ты слышал, чтобы он сближался с кем-то, кроме своих бешеных псов? Его окружали враги, и он, в свою очередь, причинял зло всем вокруг себя. Даже с Ханьгуан-цзюнем они, как лед и пламень, ненавидели друг друга. — Кстати, сегодня, если бы не Ханьгуан-цзюнь… Пройдя немного по тропинке, Вэй У Сянь вдруг услышал переливчатое журчание ручья. — Вэй Ин? — окликнул Лань Ванцзи тоном, который мог услышать только его муж, заставив юношу, наконец, оторвать взгляд от пола и посмотреть на него. Он нахмурился, сердце сжалось, увидев следы слез на щеках мужа.   — Хм? — промычал Вэй Усянь, стараясь делать вид, что ничего не случилось.   — Ты в порядке? — спросил он, не зная, что еще сказать, особенно перед аудиторией.   — Да. Конечно. Это не... Не то, чтобы они... Или мадам Юй ошибались, — сказал Вэй Усянь, слегка пожав плечами, снова отвернувшись к полотну и отказываясь встречаться взглядом с мужем или отвечать на его тихое «Вэй Ин», которое он прошептал.   Вздохнув, Лань Ванцзи лишь притянул его к себе, нежно целуя его волосы и сердито глядя на Юй Цзыюань.   Цзян Яньли, подслушав разговор, не могла не сделать то же самое. Что же сделали эти люди из будущего с ее младшим братом?   Даже обвиняли его в своей и Цзинь Цзысюаня смерти! Она обнаружила, что берет наследника Цзинь за руку, и хотя он сначала был напряжен, он не отстранился, думая так же, как и она.   Они выглядели такими счастливыми вместе... Со своим ребенком. С Цзинь Лином.   Он не помнил, чтобы ему встречался ручей по дороге наверх. И тут Вэй Усянь, наконец, догадался, что идет не той тропой, должно быть, он ошибся на развилке. Держа ослика за вожжи, он остановился у бегущей воды. Луна над его головой поднялась уже совсем высоко. Ручей был прозрачен и чист, берега его не захламлены ветками или пожухлыми листьями, и неровные белые пятна отражались на его поверхности. В этом отражении Вэй Усянь увидел лицо, ежесекундно искажаемое неутомимым потоком воды.  Он звонко ударил ладонями по поверхности, разрушив свое отражение, затем поднес мокрые ладони к лицу и смыл с себя всю косметику. Теперь в воде отражался стройный и красивый молодой мужчина. — Ого. Мо Сюаньюй действительно красив. Зачем ему выставлять себя таким нелепым? — со смехом спросил Не Хуайсан, пытаясь поднять атмосферу. Младшие кивнули вместе с ним.   — Но настоящий учитель Вэй гораздо красивее! — сказал Оуян Цзычжэнь, глядя на настоящее тело мужчины и вызвав у него легкий смешок.   — Мм, — пробормотал Лань Ванцзи, заставив Вэй Усяня покраснеть и с тихим вскриком спрятать лицо на груди противника.   — Хватит пихать нам в лицо собачий корм, придурки, — пробормотал Цзян Чэн себе под нос совершенно без особого энтузиазма, смущенный откровенным флиртом.   Он был непорочен, словно омытый лунным светом, брови его мягко очерчены, глаза ярки, а уголки губ слегка подняты вверх. И все же, когда он опустил голову пониже, чтобы рассмотреть себя, капли воды с его ресниц стекли вниз, словно слезы.  Лань Ванцзи болезненно нахмурился, глядя на его лицо, и тут же понял, что это действительно слезы.   — Вэй Ин…   — Лань Чжань, я в порядке, — Вэй Усянь мягко улыбнулся ему и взял его за руку.   В отражении он видел молодое и незнакомое лицо, не принадлежавшее Старейшине Илин, который поставил мир на колени и убил тысячи, – это лицо не имело никакого отношения к Вэй Усяню. Посмотрев на нового себя еще немного, Вэй Усянь вновь умылся, протер глаза и плюхнулся возле ручья.  Дело вовсе не в том, что он не мог выносить обрушиваемое на него порицание. В конце концов, давным-давно, когда он делал свой выбор, он в полной мере осознавал его последствия. С тех самых пор он часто напоминал себе о девизе Ордена Юньмэн Цзян – сделай это, даже если это невыполнимо. Цзян Фэнмянь мог только устало вздохнуть, закрыв глаза от боли. Что случилось с его детьми за эти годы?   Однако, хотя он и думал, что сердце его превратилось в камень, под конец он все же остался человеком, а не какой-то бесчувственной травкой.    Слово «человек» снова и снова повторялось в голове Юй Цзыюань.   Ослик, казалось, понимал, что Вэй Усяню сейчас совсем не до веселья, и, наверное, впервые в жизни, не стал душераздирающе реветь от нетерпения. Он потоптался немного на месте и развернулся, будто бы собрался уходить. Вэй Усянь все так же сидел у ручья, не обращая внимания на происходящее вокруг. Осел обернулся и посмотрел на него, забив копытом по земле. Никакой реакции. Тогда осел подошел с недовольным видом и вцепился зубами в воротник Вэй У Сяня, потянув его за собой. Младшие из будущего и прошлого, никогда не видевшие Вэй Усяня таким, не могли не нахмуриться от беспокойства. Этот человек всегда улыбался и смеялся вокруг них. Чтобы он выглядел так...   Даже Лань Цижэнь выглядел встревоженным.   Он вправе был двигаться дальше или же остаться. Но увидев, что осел настроен так решительно, что уже пустил в ход зубы, Вэй Усянь все же пошел. Ослик протащил его пару метров, затем отпустил и принялся кружить вокруг какого-то предмета в траве. Им оказался мешочек Цянькунь, запутавшийся в обрывках золотистой сети. Похоже, что неудачливый заклинатель обронил его, пытаясь выбраться из ловушки. Вэй Усянь поднял мешочек и открыл его. Внутри лежали разные магические предметы: склянки с эликсирами, талисманы, зеркальца, отражающие демонов, и так далее.  Немного порывшись в мешочке, Вэй У Сянь наугад выудил какой-то талисман. В ту же секунду огненный шар зажегся в его ладони. Это оказался талисман Горящего мрака. Как видно из названия, в качестве топлива он использовал темную энергию, и при любом контакте с ней талисман воспламенялся сам по себе. Чем больше было энергии, тем ярче пламя, и то, что он зажегся сразу же, как только Вэй У Сянь извлек его, значило, что неподалеку находился дух. Не Хуайсан нервно сглотнул.   Внимательно следя за огоньком, Вэй Усянь начал медленно крутиться по сторонам, намереваясь отыскать духа. Когда он повернулся на восток, пламя ослабло, но когда он повернулся на запад, пламя разгорелось ярче. Он сделал пару шагов в этом направлении и под деревом увидел белую, сгорбленную фигуру. Талисман прогорел, и пепел опал с его ладони в траву. Спиной к нему сидел старик и что-то тихо бормотал. Вэй Усянь медленно приблизился к нему. Бормотание стало яснее: — Больно, мне больно. Вэй Усянь спросил: — Где тебе больно? Старик ответил: — Голова, моя голова. Вэй Усянь попросил: — Дай мне посмотреть. Он обошел старика, посмотрел на него спереди и увидел огромную окровавленную дыру в его лбу. Не Хуайсан почувствовал непреодолимое желание вырвать.   — Черт… — Прошептал его брат, нахмурившись при виде этого зрелища.   С другой стороны, Вэнь Цин пристально смотрела на травму, пытаясь понять, как это произошло.   Значит, Вэй Усянь встретил призрака человека, которого, скорее всего, убили ударом в голову. Призрак сидел в погребальных одеждах тонкой работы, изготовленных из хорошего материала. Выходит, этого старика положили в гроб и с честью похоронили, и это не могла быть одна из тех потерянных душ еще живых людей. Однако такие призраки не должны были появляться на горе Дафань. Не Минцзюэ моргнул, увидев, как быстро парень анализирует ситуацию.   Вэй Усянь никак не мог найти внятного объяснения для такого из ряда вон выходящего события. С нарастающим беспокойством, он вскочил на осла, с окриком шлепнул его и помчался в ту сторону, куда ушел Цзинь Лин. Цзинь Лин почувствовал, как его сердце потеплело от того, как быстро этот человек пришел за ним, не раздумывая ни секунды. Что бы случилось, если бы Вэй Усяня не было рядом?!   Среди древних захоронений слонялись толпы заклинателей, надеясь, что монстр сам себя подаст им на блюдечке с голубой каемочкой. Кто-то осмелился использовать Флаг, притягивающий духов, но на него приманилась только кучка мелких призраков, которые безостановочно и отчаянно рыдали, дополняя творившуюся вакханалию. Вэй Усянь потянул за вожжи, осмотрелся вокруг и громко и четко спросил: — Прошу прощения за беспокойство, но не видели ли вы, куда пошли молодые господа из кланов Лань и Цзинь? Теперь, когда он смыл с лица макияж, люди, наконец, перестали относиться к нему с пренебрежением. Один заклинатель ответил: — Они пошли туда, в Храм Богини. Вэй У Сянь переспросил: — Храм Богини?   Цзинь Цзысюань наклонил голову: — Богини?   Сельский клан, что спас Вэй Усянь, прослышав о том, что все сети Божественного плетения были уничтожены, тоже вернулся на гору и приступил к ночной охоте. Мужчина средних лет узнал одежду Вэй Усяня и его кривляющегося осла и понял, что это тот сумасшедший, который помог им. Он почувствовал себя очень неловко и притворился, будто бы ничего не случилось. Круглолицая девушка же, напротив, показала ему дорогу: — Это там. Божественный храм в пещере на горе. — Ах, она такая милая девушка! — мечтательно прошептал Оуян Цзычжэнь, заставив Вэй Усяня и его друзей вздохнуть.   Вэй Усянь снова спросил: — Какому божеству посвящен этот храм? Круглолицая девушка ответила: — Думаю, каменной статуе, что образовалась естественным путем. Вэй У Сянь кивнул ей: — Спасибо. Закончив разговор, он что есть духу припустил в направлении Храма Богини.  Женитьба городского лодыря; молния, что уничтожила гробы; жених, разорванный волками; отец и дочь, потерявшие души; погребальные одежды тонкой работы… Будто бы нить пронзила разбросанные бусины и собрала их в одно. Теперь понятно, почему ни Компасы Зла, ни Флаг, притягивающий духов, не сработали. Тварь, обитающую на горе Дафань, недооценили.  Это существо было гораздо опаснее, чем кто-либо мог представить! — А?! Подождите, подождите, я не понимаю! Почему?! — спросил Цзинь Лин, глядя на остальных в поисках ответа, но все они, казалось, были так же ошарашены, как и он.   — Что, черт возьми, происходит?! — нетерпеливо бросил Цзян Чэн.   Кроме погоста, где были похоронены предки жителей Ступней Будды, на горе Дафань также находился Храм Богини. Однако посвящен он был не Будде или Гуаньинь , а так называемой «танцующей богине». Несколько сотен лет назад охотник из Ступней Будды отважился покорить гору Дафань и в одной из пещер обнаружил уникальный камень. Он был примерно три метра высотой и, что самое странное, очень походил на сформировавшуюся естественным путем человеческую фигуру, все четыре конечности которой будто бы застыли в танце. Совсем уже необычным было то, что сквозь камень смутно проступали человеческие черты, словно улыбающееся лицо женщины. — Выглядит жутко… — Пробормотал Не Хуайсан.   Жители Ступней Будды были поражены находкой и решили, что это волшебный камень, вобравший в себя энергию Неба и Земли, и придумали целый ворох легенд о нем. Одни мифы рассказывали о бессмертном, что влюбился в Богиню Девяти Небес и высек ее изображение в камне, чтобы выразить муки своей любви. Узнав об этом, богиня пришла в ярость, и статуя так и осталась незавершенной. Другие же повествовали о Нефритовом императоре и его любимой дочери, которая умерла совсем юной. Предполагалось, что тоска отца по ней отразилась в этой статуе. — Это очень интересная история… — Пробормотала мадам Цзинь со вздохом, чувствуя, что теперь она, наконец, может говорить, отойдя от смерти своего сына.   Как бы то ни было, люди придумали множество мифов и легенд на любой вкус и цвет, так что каждый мог поразиться и раскрыть рот в благоговении. И, как и следовало ожидать, в конце концов жители Ступней Будды сами начали верить в то, что говорили. Кто-то превратил пещеру в храм, а каменный помост - в священный алтарь. Статую нарекли «танцующей богиней», и верующие круглый год текли сюда рекой.    — Они действительно поверили в эту историю?! — недоверчиво спросил Лань Сичэнь, Не Минцзюэ выглядел таким же ошеломленным, как и он.   Когда Вэй Усянь подошел к пещере, понял, что ситуация накаляется. Словно вихрь, он ворвался внутрь со склянкой алкогольной настойки в руке. Он швырнул бутылку в сторону каменной статуи, и яростные языки пламени заплясали на полу, осветив пещеру так, словно это был день. Вэй Усянь использовал все содержимое мешочка Цянькунь, отбросил его в сторону и закричал: — Все на улицу! Здесь пожирающая души богиня! — Что? Богиня? — пробормотал Лань Сичэнь в замешательстве, все они почувствовали, как в их груди поднимается беспокойство, когда их взгляды упали на присутствующих там младших.   Кто-то удивленно завопил: — Поза богини изменилась! Раньше у статуи одна нога была оторвана от земли, а обе руки подняты наверх, правая грациозно устремлена к небу. Но сейчас, на фоне полыхающих алых и желтых огней, все ее конечности оказались опущены. Никаких сомнений не было – это определенно не обман зрения!  Не Хуайсан нервно сглотнул, в сотый раз проклиная эту чертову статую.   И тут каменная статуя снова подняла одну ногу и сделала шаг из огня! Вэй Усянь опять завопил: — Бегите! Спасайтесь! Хватит рубить направо и налево! Это не поможет! Но большинство заклинателей пропустили его слова мимо ушей. Тварь-пожирательница душ, что они так долго пытались найти, наконец, явила им себя сама, так с чего бы они стали упускать такой шанс? — Неужели эти люди лишены здравого смысла?! — резко возмутилась Юй Цзыюань.   Однако сколько бы мечей в нее ни воткнули и сколько бы магических талисманов ни использовали, статуя продолжала идти как в ни чем не бывало. Она была около трех метров роста и в движении напоминала титана, источая поистине гнетущую ауру. Вдруг статуя схватила двух заклинателей и поднесла к лицу. Ее каменный рот, казалось, открылся и тут же закрылся, и мечи заклинателей со звоном упали на землю, а их головы безжизненно повисли. Богиня высосала их души. — О-о, боги… — Прошептала Цзян Яньли в ужасе. Наследник клана Цзинь придвинулся ближе, словно пытаясь ее утешить.   Цзинь Лин и Вэй Усянь закатили глаза, увидев его нелепый румянец.   Поняв, что никакие их атаки не могли навредить статуе, заклинатели, наконец, послушались Вэй Усяня. Плотный людской поток хлынул на улицу, а затем заклинатели со всех ног бросились врассыпную. — Теперь они слушают! — простонал Оуян Цзычжэнь.   Людские лица мелькали перед глазами Вэй Усяня, и он все больше и больше нервничал: Цзинь Лина нигде не было. Тогда он оседлал осла и рванул было в сторону бамбукового леса, почти сразу же наткнувшись на учеников из клана Лань.  Вэй Усянь обратился к ним: — Дети! Лань Цзинъи ответил: — Кого ты здесь называешь детьми? Ты знаешь, из какого мы Ордена? Думаешь, мы признаем тебя за старшего, только потому, что ты, наконец, умылся? — Цзинъи… — Лань Цижэнь устало вздохнул, недоумевая, как, черт возьми, один из его собственных учеников мог стать таким!   Если бы Лань Сычжуй не напомнил ему, что здесь есть хоть один разумный ребенок, он бы, вероятно, просто сдался и безнадежно удалился в уединение.   Вэй У Сянь произнес: — Ладно, ладно, гэгэ. Пошлите сигнал для своего… Для Ханьгуан-цзюня! Ученики согласно закивали и суетливо забегали вокруг, охлопывая себя в поисках сигналов. Лань Сычжуй в растерянности сказал: — Мы… Мы использовали все сигнальные огни во время той ночи в деревне Мо. Вэй Усянь был крайне удивлен: — Разве вы после не пополнили запасы? Обычно сигнальные огни были нужны раз в сто лет. Лань Сычжуй, сконфузившись, ответил: — Мы забыли. Зачем Лань Цижэнь вообще пытался что-то сделать?   — Дети… — Разочарованно сказал Лань Ванцзи, заставив младших учеников Лань стыдливо опустить глаза и прошептать свои извинения.   — Как вы вообще можете иметь при себе так мало сигнальных огней? — спросил Цзян Чэн, глядя на них, наклонив голову.   — Э-э... Так было всегда. Насколько я помню, — ответил Лань Сычжуй. — А сейчас по-другому?   — О... Мы таскаем с собой около дюжины таких, куда бы мы ни пошли, из-за Ордена Вэнь, — сказал Не Хуайсан, и рты младших сложились в «о», когда они поняли. Точно... Орден Вэнь не был уничтожен в этой временной линии. Черт.   — Ну, по крайней мере, здорово видеть, что новое поколение не живет в страхе нападения этого Ордена в любое время. Это то, за что мы боролись. Верно? — сказал Цзян Фэнмянь, все взрослые кивнули с довольными улыбками на лицах. Тот факт, что в будущем не будет никакого Ордена Вэнь, которого нужно будет бояться, все еще был для них невероятным.   Вэнь Цин обеспокоенно нахмурилась, взглянув на брата, который так тихо наблюдал за всем рядом с ней, что даже она пару раз забывала о его присутствии. Она не могла не задаться вопросом — если Орден Вэнь был уничтожен... То что случилось с ее семьей?   Они все были невиновны. Поэтому Вэй Усянь привёл её сюда? Чтобы показать этим людям их невиновность? Если это так, она действительно не знала, как отблагодарить юношу, если это означало, что это спасёт её семью. Она ничего не хотела, кроме как чтобы с ними и её младшим братом всё было в порядке.   И все же... Почему глаза Вэй Усяня были наполнены такой виной каждый раз, когда он смотрел на нее? Как будто он хотел что-то сказать, но не мог.   Вэй Усянь попытался их напугать: — Как вы можете забывать о таком? Если Ханьгуан-цзюнь узнает об этом, вы очень пожалеете. Лань Цзинъи побледнел от ужаса: — Вот и все. На этот раз Ханьгуан-цзюнь точно убьет нас… Вэй Усянь подлил масла в огонь: — Точно-точно, он должен наказать вас! Иначе в следующий раз вы опять все забудете. Лань Сичэнь фыркнул, увидев, насколько «ужасным» был его младший брат.   Он поскакал дальше на поиски Цзинь Лина, но Лань Сычжуй нагнал его и побежал рядом: — Молодой господин Мо, молодой господин Мо! А как вы узнали, что тварь, пожирающая души, не дух или монстр, а статуя богини? Вэй Усянь ответил: — Как я узнал? Я увидел. — Что это ты видел?! — рявкнул Цзян Чэн.   Вэй Усянь усмехнулся, глядя ему в лицо: — Терпение, Чэн-Чэн. Терпение.   — Назови меня так еще раз, и я проявлю терпение!   Лань Цзинъи прибежал следом за своим товарищем. Теперь они бежали по обе стороны от Вэй Усяня: — Что ты увидел? Мы тоже много чего видели, и ничего. — Вы увидели, но какие выводы вы сделали из увиденного? Что за существа обитают на древнем погосте? — Только мертвые души, что еще там может обитать? — Верно, мертвые. Вот именно поэтому тварь, пожирающая души, не может быть духом или монстром. Все очень просто: гора Дафань кишмя кишит мертвыми душами, и разве монстр или дух не захотел бы полакомиться ими? Конечно захотел бы. На этот раз вопрос задали несколько голосов одновременно: — Почему? Большинство зрителей также повторили этот вопрос.   — Знаете, ребятки, мне бы хотелось вот что сказать об Ордене Гу Су Лань… — Терпение Вэй Усяня лопнуло, — почему вас учат всяким занудным вещам, которые требуют простого зазубривания? Зачем запоминать простыни исторических текстов, семейные древа или же этикет общества заклинателей? Вам нужно получать знания, которые можно применить на практике! Например, как можно не понять такую простую вещь? Мертвые души гораздо легче поглотить, чем живые. Физическое тело живого человека играет роль щита, и, если тварь захочет пожрать живую душу, сначала ей придется разрушить этот щит. Возьмем, скажем… Лань Цижэнь почувствовал, как его глаза дернулись от этих слов, но все равно ничего не мог сказать, потому что Вэй Усянь действительно был прав, объясняя то, чего не смогли понять младшие. Но все же... Как смеет этот раздражающий негодяй продолжать говорить все эти вещи о своем Ордене?!   Тем временем Не Минцзюэ и Лань Сичэнь кусали губы, чтобы не хихикать ему в лицо, а Вэй Усянь пытался спрятаться за Лань Ванцзи, который, как ни странно, не стал ругать его за слова, как сделал бы раньше.   На самом деле — он был согласен с ними. Если бы не его Орден и старейшины, которых заботило только соблюдение правил, возможно, все бы не закончилось так, как закончилось.   Вэй У Сянь посмотрел на осла, который бежал, задыхаясь и закатывая глаза. — К примеру, если у тебя есть два яблока: одно прямо перед тобой, а второе в закрытом ящике, какое ты выберешь? Конечно же, то, что перед тобой. Эта же тварь поглощает только живые души и знает способ их добычи. Она сильна и весьма избирательна в вопросах питания. — Ух ты, это... Такой удивительный и простой способ все объяснить, — прошептал Лань Сичэнь в изумлении, глядя на Вэй Усяня, на лице которого появился легкий румянец, когда он поклонился ему в знак благодарности.   Лань Цзинъи в изумлении воскликнул: — Так вот оно что! Теперь все ясно! Эй, ты что, не сумасшедший? Не Хуайсан расхохотался. — О, малыш, ты мне нравишься!   — Ты мне тоже нравишься! Но старший ты более скучный! — согласился Лань Цзинъи.   Другой заскулил: — Серьёзно?! Нет!   Лань Сычжуй на бегу объяснил: — Мы все думали, что из-за того, что люди начали терять души после грозы и разрушения погоста, это должен был быть злобный дух, вырвавшийся на волю. Вэй Усянь не согласился: — Нет, не то. — Что не то? — Порядок событий и связь между ними не те. Скажите мне вот что: что было раньше - сход части горы Дафань или же начало череды потери душ? Что из этого причина, а что - следствие? Лань Сычжуй, не задумываясь, ответил: «Сначала случился сход горы, а затем начали пропадать души. Первое было причиной, а второе – следствием». Вэй Усянь ответил: — Целиком и полностью неверно.   — Что за фигня?! — раздраженно спросили Цзян Чэн и Цзинь Цзысюань.   — Сначала было положено начало череде потерянных душ – это причина, а затем уже случился сход горы – это следствие! В ту ночь бушевала гроза, и молния уничтожила гроб – держите в голове этот момент. Первым человеком, который потерял душу, стал городской лодырь, которого гроза застала врасплох, и он был вынужден переночевать на горе, а через несколько дней вдруг женился. Лань Цзинъи спросил: — Ну и что тут неверно? Вэй У Сянь ответил: — Здесь все неверно! Откуда вдруг бестолочь и лоботряс, без гроша в кармане, нашел деньги на такую шикарную свадьбу? Юноши безмолвствовали, пытаясь осознать слова Вэй Усяня. Но, честно говоря, это получалось у них плохо, потому что Орден Гусу Лань был одним из тех, кто мог позволить себе не волноваться о таких приземленных вещах, как деньги.   Все молодые мастера того времени чувствовали то же самое.   — Ты случайно не учитель или что-то в этом роде в этом будущем? — спросил Не Минцзюэ, подняв брови, думая, что было бы пустой тратой времени игнорировать светлый ум юноши.   — Э, нет…   — Ну, официально нет, потому что старейшины ему не разрешают! Но он все равно берет нас на ночные охоты! Я узнал от них гораздо больше, чем из наших скучных лекций! — сказал Лань Цзинъи.   Не Хуайсан тут же с ним согласился: — Я уже чувствую то же самое...   Они поняли свою ошибку, когда Вэй Усянь указал на Лань Цижэня, который выглядел готовым заставить их обоих тут же замолчать. Может быть, выгнать Цзинъи из Ордена тоже.   Они оба нервно рассмеялись.   Лань Сычжуй и Не Минцзюэ могли только устало вздохнуть.   Вэй Усянь продолжал: — Вы осмотрели все мертвые души, что бродят по горе Дафань? Среди них был старик, который умер от удара в голову и похоронен в одеждах тонкой работы, изготовленных из хорошего материала. Его семья явно была богатой и, наверняка, к нему в гроб положили разные погребальные предметы, тоже отличного качества и, как следствие, цены. Молния, среди прочих, разбила и его гроб. Но местные, что пришли перезахоронить останки старика, не смогли найти погребальных предметов – вот и ответ на то, почему лодырь так внезапно разбогател. Он решил жениться именно после ночи, проведенной на горе, а, значит, тогда случилось что-то из ряда вон выходящее. Как вы помните, гроза застала его врасплох, и ему срочно нужно было где-то укрыться. А где на горе Дафань лучше всего спрятаться от ветра и ливня? Конечно же, в Храме Богини. А что делает большинство людей, оказавшись в храме?   Несмотря на то, что Не Хуайсан был очень воодушевлен этим новым способом объяснения всего, он был очень рад, что ему не нужно было делать заметки или что-то в этом роде.   Лань Сычжуй предположил: — Молятся? — Верно. Вот и наш лодырь молился о том, о чем обычно молятся люди: денег бы побольше да жену покрасивше, и все в таком духе. Богиня услышала его молитву, наслала молнию на погост и разрушила гроб богатого старика, позволив лодырю завладеть сокровищами. Итак, его желание было исполнено, и богиня пришла к нему в первую брачную ночь и в качестве жертвы себе высосала из него душу! Лань Цзинъи сказал: — Это ведь все только догадки, да? Вэй Усянь ответил: — Да, только догадки. Но если мы примем их за правду, то все, что случилось дальше, может быть так же логически обосновано. — Тогда что насчет той девушки? — спросила Цзян Яньли, наклонив голову. Она выглядела так, словно ей нравилось решение таких проблем.   Лань Сычжуй спросил: — А как бы Вы объяснили случай с той девушкой, А-Янь? Вэй Усянь произнес: — Отличный вопрос. Вы, наверное, порасспрашивали местных, прежде чем подняться на гору. В то время А-Янь как раз обручилась. А все новоиспеченные невесты желают только одного. Лань Цзинъи недоумевал: — И что же это за желание такое? Вэй Усянь ответил: — Обычно это что-то вроде «Хочу, чтобы мой жених всю свою жизнь любил только меня одну». Юноши совсем растерялись: — И как же можно исполнить такое желание? Вэй Усянь развел руками: — Очень просто. Если ее жених немедленно умрет, технически это можно засчитать за «любить всю жизнь только меня одну». — Ничего себе. Я никогда не думал в таком ключе, — сказал ошеломленный Не Минцзюэ.   — Какая хитрая богиня, — пожал плечами его брат.