(Не) Скрытая правда

Когда полотно засветилось, то было похоже на то, как будто смотришь на мир с точки зрения человека, который только что открыл глаза, моргая.   Прежде он лежал на земле, не двигаясь.   — Это Мо Сюаньюй! — громко сказал Цзинь Лин, думая, был ли это его дядя до того, как он предложил свое тело Вэй Усяню, или Вэй Усянь уже овладел им?   — Кто? — спросила мадам Цзинь, приподняв бровь.   — Мальчик, который предложил дяде забрать свое тело.   — Но воскрешение... Невозможно. Как он вообще мог это сделать? — спросил Лань Сичэнь, глядя на молодого Цзинь.   — Я тоже не знаю. Спроси Шишу. Он создатель. — Цзинь Лин ответил, пожав плечами, заставив всех посмотреть на упомянутого мужчину, который только пожал плечами в ответ.   Увесистый пинок заставил Вэй Усяня открыть глаза. Над самым его ухом прогрохотало: «Хватит притворяться мертвым!» Пинок отбросил его назад, и он больно ударился головой об пол. Борясь с приступом тошноты, Вэй Усянь подумал: «А ты невероятно смел, раз позволяешь себе бить меня, Старейшину.   — О, так это уже ты, — сказал Цзинь Лин, выглядя немного разочарованным. После всего, что произошло, и что он узнал, он действительно, действительно хотел сейчас встретиться с Мо Сюаньюем. Может быть, чтобы извиниться перед ним за то, что так плохо с ним обращался из-за лжи и слухов, которые он слышал. И в которые верил. Так же, как с Вэй Усянем. Пока не узнал настоящего и не узнал правду.   Может быть, его дядя Мо тоже не был таким уж плохим. Может быть, он тоже хотел познакомиться с Цзинь Лином. Он выглядел так до того, как его выгнали.   — Разве не странно, что мы тоже слышим твои мысли? — нахмурившись, спросил Не Хуайсан, глядя на нервничающего Вэй Усяня.   — Я тоже не знал, что это произойдет... — Ответил он, не выглядя ни капельки счастливым по этому поводу, и внезапно им всем пришло в голову, насколько это было нарушением конфиденциальности. И все же, Вэй Усянь ничего не предпринимал, независимо от того, насколько нервным выглядел.   Каким-то образом это только заставило их осознать, насколько все серьезно. Никто не хотел бы выставлять свои мысли напоказ.   Он много лет не слышал даже обычного человеческого голоса, не говоря уже о таком громком и пронзительном визге. Голова его кружилась, а в ушах жужжащим эхом отдавались слова: — Задумайся вот о чем! На чьей земле ты живешь?! Чей рис ты ешь?! Чьи деньги ты тратишь?! Так что такого, если я возьму себе пару твоих вещичек?! Все равно они принадлежат мне! — Кто этот надоедливый негодяй?! — вскрикнул Юй Цзыюань, раздраженный его поведением.   — Мо Цзыюань. Двоюродный брат Мо Сюаньюя, — ответил Лань Сычжуй, выглядя столь же раздраженным.   Звуки этого крякающего юношеского голоса перемежались с глухим металлическим стуком обшариваемых сундуков и со шмяканьем предметов на пол. Постепенно взгляд Вэй Усяня прояснился. Перед его взором возник тускло освещенный потолок, на фоне которого возвышалась перекошенная фигура юноши нездорового вида. Он быстро и с жаром говорил, забрызгивая Вэй Усяня слюной: — Как ты смеешь рассказывать все матери и отцу? Думаешь, хоть одна живая душа в этом доме послушает тебя? Думаешь, я тебя испугался?! — А следовало бы, — простонал про себя Вэй Усянь.   — Так ты обращаешься со своей семьей?! — сердито рявкнул Не Минцзюэ, заставив Вэнь Цин фыркнуть. Это было так знакомо ей. Но все же... По крайней мере Вэнь Жохань не был так жесток с ними.   Несколько мужчин, по виду слуг, подошли к юноше: — Молодой господин, по вашему приказу все разгромлено. Молодой господин удивился: — Как вы управились так быстро? — В этой лачуге не так много вещей, — было ему ответом. Юноша вполне удовлетворился этим и теперь размахивал руками и тыкал Вэй Усяня пальцем: — Сначала ты осмелился наябедничать на меня родителям, а теперь валяешься на земле, притворяясь мертвым! Ради чего? Как будто бы кто-то захочет твое тряпье! Что ж, посмотрим, как ты теперь донесешь на меня за разгром твоей хибары! Ты такой гордый только потому, что несколько лет совершенствовал тело и дух? Ну и как, тебе понравилось, когда тебя вышвырнули обратно, словно шелудивого пса?   — Ах, я никогда не думала, что буду благодарен за чью-то смерть, — пробормотала Лань Цзинъи, и даже Лани ничего не ответили.   — Может быть, тогда тебе стоит поблагодарить главу Ордена Не, — прошептал ему на ухо Оуян Цзычжэнь.   — Но он такой страшный! — прошипел в ответ Лань Цзинъи.   Вэй Усянь закатил глаза на их разговор, а Не Минцзюэ продолжал смотреть на них с поднятой бровью. Он только что услышал свое имя?   Вэй Усянь устало думал: «И вовсе я не притворяюсь мертвым. Я ведь и вправду был мертв несколько лет». «Кто это?» «Где я?» «Неужели я настолько опустился, что захватил чужое тело?» Цзинь Цзысюань бросил на Вэй Усяня взгляд. — Ты серьезно думал, что украл тело, не зная об этом?!   — У меня ужасная память! — защищался Вэй Усянь, получив от брата закатывание глаз. Почему он не был удивленным?   Еще раз злобно пнув его напоследок, юноша с видом напыщенного индюка вышел из лачуги, громко хлопнув дверью. — Смотрите в оба и в этом месяце больше не выпускайте его на улицу! Не хватало еще ему опять блажничать! — громко приказал он. — Он что, животное какое-то?! — почти сердито закричала госпожа Цзинь, и Вэй Усянь невольно подумал, стала бы она продолжать говорить и защищать кого-то, если бы знала, что это незаконнорожденный ребенок ее мужа.   Будет ли ее тогда вообще волновать их жилищные условия?!   Шаги стихли в отдалении, и воцарилась тишина. Вэй Усянь подумал, что неплохо было бы встать. Но ноги отказались держать, и ему пришлось опуститься обратно на пол. Тогда он перевернулся на бок, устраиваясь поудобнее, и болезненным взглядом уставился на диковинную обстановку и кучи хлама на полу. При виде ужасного грима на его лице в комнате раздался смех.   — Вэй-Сюн, ты выглядишь так горячо! — насмешливо сказал Не Хуайсан, заставив его огрызнуться. — Эй! Я намного лучше без макияжа! И, конечно, я горяч, несмотря ни на что! Верно, Лань Чжань? — Он повернулся к Лань Ванцзи, надувшись.   — Мн.   — Лань Чжань!   — О, боже… — Прошептал Не Хуайсайн, широко раскрыв глаза, в то время как Цзян Чэн и Цзинь Цзысюань почувствовали, что их тошнит.   Цзян Яньли и Лань Сичэнь были, вероятно, единственными, кто выглядел удивленным.   — Не волнуйтесь, вы привыкнете, — смело сказал Оуян Цзычжэнь, все посмотрели на подростков, на лицах которых отсутствовало какое-либо выражение.   Лань Цижэнь действительно не хотел привыкать к этому!   Чуть в стороне он заметил бронзовое зеркало, вероятно, упавшее во время погрома. Вэй Усянь дотянулся до него рукой и взглянул в свое новое, мертвенно-бледное лицо со щеками, ассиметрично вымазанными чем-то красным. Добавить бы сюда еще высунутый кроваво-алый язык, и вышел бы отличный призрак висельника. Он отшвырнул зеркало в сторону и яростно потер лицо рукой, с облегчением обнаружив осыпающуюся белую пудру. Что ж, к счастью, его новое тело не было таким с рождения — то были причуды его прежнего владельца. Без сомнения, это был мужчина, но, тем не менее, мужчина с макияжем, причем, очень неумелым. Угх, просто невероятно! От удивления Вэй Усянь смог, наконец, сесть, и заметить под собой круглое магическое поле. — Учитель Вэй, разве не странно находится в другом теле? — спросил Оуян Цзычжэнь, глядя на человека, который теперь был в своем настоящем теле. Ему было странно смотреть на этот новый облик. Он не мог себе представить, каково это, если бы твое собственное тело было другим.   — Поначалу так и было, но это не ощущается так... По-другому. Хотя Мо Сюаньюй тоже красивый! Может быть, я бы не чувствовал себя так же, если бы был в теле старого толстяка... — Вэй Усянь сказал так серьезно, словно он действительно обдумывал это.   — Вэй Ин красив в любом теле, — прошептал ему на ухо Лань Ванцзи, заставив всех снова посмотреть на экран. Оуян Цзычжэнь пробормотал: — Забудь, что я вообще об этом спрашивал!   Оно было алым по цвету и довольно неровным, явно нарисованным от руки и кровью, все еще влажной и испускающей характерный запах. Поле было испещрено кривыми каракулями заклинаний, которые кое-где смазались его телом, но от этого не перестали быть менее зловещими.   Почти все нахмурились, чувствуя себя встревоженными. Тот факт, что все это поле было нарисовано кровью, тоже не помогал. Сколько же крови использовал бедный мальчик?   Был ли Вэй Усянь вообще в порядке с такими потерями крови в этом теле?   И все же Вэй Усянь был Верховным Главой и Магистром Дьявольского культа, так что к таким жутким магическим полям ему было не привыкать. Выходит, он не захватывал ничье тело — оно ему было предложено. Ритуал этот был давно забыт, и, судя по магическому полю, больше походил на проклятие. Заклинатель делал несколько надрезов на своем теле, кровью рисовал магическое поле, писал заклинания и садился в центр круга. Затем он призывал злого духа исключительной ярости и мощи и просил о выполнении желания. Платой за это было физическое тело заклинателя, отданное духу, а его собственная душа возвращалась на землю.

Это была запрещенная практика, противоположная насильственному захвату тела — его пожертвование. Из-за сложности выполнения очень немногие пытались провести этот ритуал. К тому же, едва ли найдутся желания такой силы, что заставят человека добровольно отдать все, что у него есть. За тысячи и тысячи лет было всего три или четыре достоверных и задокументированных случая. И желанием всех без исключения было одно — месть. Вэй Усянь отказывался это принимать. Во-первых, с каких это пор он оказался «злым духом исключительной ярости и мощи»?   — Вот именно! Я все еще злюсь из-за этого! — сказал Вэй Усянь, надувшись и заставив людей, которые думали так же, закатить глаза. Что такого делал этот Вэй Усянь, чтобы стать «злым духом исключительной ярости и мощи»?   Слава о нем, конечно, шла дурная, и умер он ужасающей смертью, но все же он никогда не преследовал живых и не искал возмездия. Он мог поклясться, что был самым безобидным блуждающим призраком за всю историю. — Ты совсем не безобиден! — прошипел Цзинь Лин.   — А? Тогда кто я?   — Ты тот, кто чертовски раздражает.   — Эй!   Цзинь Цзысюань не мог не фыркнуть. Он уже был горд своим сыном. Он действительно был его сыном!   Но главная проблема была в том, что как только злой дух попадал в тело заклинателя, контракт считался заключенным автоматически. Дух был обязан выполнить желание призывающего во что бы то ни стало, иначе проклятие вступит в свою силу: он будет окончательно уничтожен без возможности перерождения.   — Это... Ужасно, — прошептала Цзян Яньли, нахмурившись.   Вэй Усянь поднял руки и убедился, что оба его запястья были несколько раз порезаны крест-накрест. Затем он развязал пояс, распахнул свое черное одеяние и обнажил грудь и живот, сплошь покрытые рваными ранами, нанесёнными чем-то острым. И хотя кровотечение уже остановилось, Вэй Усянь знал, что то были не обычные порезы. Если он не исполнит желание заклинателя, раны не затянутся. Более того, с течением времени они будут становиться все хуже и хуже, пока срок контракта не истечет, и его душа и тело не будут разорваны навсегда. Все не могли не зашипеть от беспокойства при виде ран, покрывающих все тело Вэй Усяня; их мысли были обращены к тем порезам на животе.   Лань Ванцзи крепко обнял мужа.   — Зачем тебе вообще... Создавать такое заклинание? — спросила Вэнь Цин, нахмурившись.   — Это были вещи, которые я писал для себя! Никто не должен был даже получить их в свои руки! — ответил Вэй Усянь так же обеспокоенно. Возможно, Мо Сюаньюй никогда бы не сделал ничего подобного, если бы не знал о таком заклинании.   — Порезы... Они ведь все исчезли, верно? — обеспокоенно спросила Цзян Яньли, схватив руку своего младшего брата и осматривая его запястье, не успевая это осознать. Она с облегчением выдохнула, увидев бледную и мягкую кожу, не имеющую никаких повреждений.   — Конечно, они ушли, Шицзе! Не волнуйся. — Вэй Усянь просиял, говоря это.   Вэй Усянь удрученно обдумал свое плачевное положение, периодически вздыхая про себя: — И как такое могло со мной случиться? — наконец, он смог встать, облокотившись о стену. Вэй Усянь застонал. — Иногда мне кажется, что я самый невезучий человек в мире!   Оуян Цзычжэнь громко рассмеялся. — Учитель Вэй, учитель Вэй, а как насчет возвращения из мертвых? Это было странно?!   — О, это точно! Моя голова болела несколько дней! И я все время слышал голоса духов, это было очень громко. — Вэй Усянь ответил, заставив всех уставиться на него с нахмуренными бровями. Почему он говорил так, будто это даже не было проблемой?!   — Почему ты мне не сказал? — спросил Лань Ванцзи, глядя на него.   — Хм? Да все нормально.   Дом, в котором он очутился, был довольно большим, но пустым и ветхим, а его хозяина явно не баловали частой сменой постельного белья. В углу стояла бамбуковая корзина для мусора. Но из-за недавнего погрома, весь сор из нее вывалился и теперь был разбросан по всему полу. Вэй Усянь пошарил глазами по комнате и подобрал смятый лист бумаги. Он расправил его и, к своему удивлению, обнаружил, что на нем было что-то написано. Тогда он торопливо собрал оставшиеся листы. Похоже, автором этих строк оказался предыдущий хозяин тела, который изливал свои эмоции на бумаге в минуты сильного отчаяния. Некоторые предложения были бессвязны и совсем не имели смысла, от пляшущих букв за версту веяло беспокойством и напряжением. Вэй Усянь внимательно изучил свои находки и мало-помалу начал понимать, что что-то не так. Он выстроил несколько предположений и более-менее докопался до сути. Оказалось, человека, призвавшего его, звали Мо Сюаньюй, а это поселение называлось деревня Мо. Дед Мо Сюаньюя был богачом родом из этих мест. Его семья была более чем скромной по размеру, и хоть он очень старался, ему удалось произвести на свет только две дочери. Их имена не упоминались, но зато было известно, что старшая была от законной жены, и ей пророчили блестящее замужество, в то время как младшая была дочерью служанки. Семья Мо планировала сбыть ее с рук первому встречному, но неожиданно ей улыбнулась удача. Когда ей было шестнадцать, глава одного известного клана заклинателей проезжал через их деревню и влюбился в нее с первого взгляда. — Ей было шестнадцать?! — с отвращением воскликнула Вэнь Цин.   — А кто... Был Главой клана, могу я спросить?! — Глаз мадам Цзинь начинал дергаться.   Вэй Усянь нервно усмехнулся. Он никогда не думал, что госпожа Цзинь может выглядеть так устрашающе. — Я думаю, Вы уже знаете...   — Я отрежу ему этот член, как только мы вернемся.   Даже Цзинь Цзысюань отполз от матери.   На самом деле, нет ничего страшнее женщины. Вэй Усянь теперь был уверен в этом на сто процентов. Но... Устрашение Вэнь Цин все еще было на несколько уровней выше. Никто не мог победить ее в этом.   — Ты был в теле моего единокровного брата?! — спросил Цзинь Цзысюань, сделав странное лицо.   Вэй Усянь хихикнул. — Мгм.   Заклинателями восхищаются все. В глазах обывателей они — любимчики богов, загадочные и благородные. Поначалу жители деревни Мо восприняли их связь с презрением, но глава Ордена часто оказывал материальную помощь, и постепенно презрение народа сменилось уважением, смешанным с завистью. Вскоре вторая дочь Мо подарила главе Ордена сына — Мо Сюаньюя. Но благополучие длилось недолго: глава Ордена оказался ветреным человеком, который жаждал всего нового, и вскоре и любовница, и сын наскучили ему. Как только Мо Сюаньюю исполнилось четыре, его отец покинул их и больше никогда не возвращался.  — Он что?! — Мадам Цзинь и Юй Цзыюань вскрикнули от удивления. Даже Цзинь Цзысюань выглядел совершенно ошеломленным.   — Шокирует, да? Все чувствовали то же самое, — сказал Цзинь Лин, пожав плечами.   И, конечно же, как это водится, мнение обывателей вновь поменялось. — Конечно, а как иначе, — фыркнула Вэнь Цин.   Вернулись первоначальные презрение и пренебрежение, в этот раз вместе с надменной жалостью. Мать Мо Сюаньюя отказывалась принимать печальную участь, она продолжала твердо верить, что отец не отвернется от своего собственного сына. И действительно, как только ему исполнилось четырнадцать, глава Ордена забрал его к себе. Вторая леди дома Мо вновь задрала нос и начала всем рассказывать, что ее сын совершенно точно станет бессмертным и принесет славу своим предкам. — Простые люди так высоко ценят нас, — сказал Цзян Фэнмянь, покачав головой.   Однако, не достигнув никаких успехов на ниве совершенствования тела и духа, Мо Сюаньюй был отослан назад. Более того, его выгнали с позором. Мо Сюаньюй оказался гомосексуалом, причем весьма смелым гомосексуалом, который открыто приставал к своим товарищам по учебе. Разразился грандиозный скандал, и потому как сын Мо не проявлял способностей в совершенствования тела и духа, причин оставлять его у отца не было. В довершение всего, когда Мо Сюаньюй вернулся в дом матери, он часто стал вести себя безумно, как будто что-то до смерти напугало его.   — Бедный мальчик… — Прошептала Цзян Яньли. Никто ничего не сказал, потому что чувствовал то же самое.   История предыдущего хозяина тела оказалась весьма запутанной, и Вэй Усянь нахмурил брови. Что ж, он оказался в теле деревенского дурачка, более того, деревенского дурачка нетрадиционной сексуальной ориентации. Не Хуайсан усмехнулся ему в лицо.   Стало ясно, почему на лице мужчины было столько пудры и румян, что он походил на призрак висельника, и также ясно, почему никто не удивился огромному кровавому кругу посреди комнаты. Закрась Мо Сюаньюй хоть целый дом, от пола до потолка, своей кровью, никто бы все равно не удивился. Все знали — у него в голове не хватает винтиков! После того, как он, как побитая собака, вернулся домой, поджав хвост, насмешки и издевки посыпались как из рога изобилия. Положение казалось безвыходным, и вскоре вторая леди дома Мо не выдержала позора и удавилась.   — Это так... Ужасно, — прошептал Вэнь Нин, заговорив впервые.   Не Хуайсан тут же кивнул. — Я знаю. Просто... Насколько же ужасная жизнь у этого человека?!   К тому времени дед Мо Сюаньюя уже отошел в мир иной, и во главе семьи встала первая леди дома Мо, его старшая дочь и тетка Мо Сюаньюя. К сожалению, она терпеть не могла свою младшую сестру и с самого рождения презирала ее сына. Ее единственным ребенком был Мо Цзыюань, тот самый молодой господин, что до этого разгромил дом Мо Сюаньюя. Причиной ее ненависти была обычная зависть к сестре: мадам Мо очень хотела бы иметь хоть какое-то родство с кланом заклинателей. Она очень надеялась, что гонец, присланный за Мо Сюаньюем, также заберет с собой и ее сына для совершенствования тела и духа. Но, конечно же, ей отказали, а сказать по правде, ее просто проигнорировали.   — Она ожидала чего-то другого?! То, что этот парень стал заклинателем, — чистое растачительство! — раздраженно сказал Не Минцзюэ. Кому вообще нужен такой ученик?!   Все-таки это не было торговлей капустой на базаре. Ты не можешь взять одного отпрыска Мо и получить второго абсолютно бесплатно. Однако вся семья Мо твердо верила, что Мо Цзыюань обладал и талантами, и потенциалом. Они были убеждены, что если бы тогда, вместо Мо Сюаньюя в обучение к заклинателям отправился бы Мо Цзыюань, то он непременно бы преуспел и, в отличие от своего бестолкового двоюродного брата, принес бы славу своей семье. И хотя, когда его брата забрали, Мо Цзыюань был еще совсем юн, подобную чушь беспрерывно лили ему в уши, да так, что он сам поверил в нее всем сердцем. Каждые два-три дня он приходил в лачугу Мо Сюаньюя, издевался над ним и унижал его, проклиная за то, что тот украл его блестящее будущее заклинателя. Особенно ему нравилось брать у брата различные талисманы, эликсиры и другие магические предметы и присваивать их себе. И хотя Мо Сюаньюй действительно был временами не в своем уме, он все же осознавал свое жалкое положение. Он уже смирился с ним, но его двоюродный брат, опьяненный своей безнаказанностью, стащил практически все его вещи. Наконец, терпение его лопнуло, и он пожаловался своим тете и дяде, что и вызвало утренний погром.   — Я бы поступил гораздо хуже, — сердито сказал Цзян Чэн. Они все в этой семье такие бессердечные?! Что с ними было не так?! Сначала они так обращались со своим братом, а теперь и с Мо Сюаньюем.   Слова на бумаге были совсем мелкими и сиротливо жались друг к другу, и у Вэй У Сяня заболели глаза. Он подумал: «Какая же ужасная жизнь была у этого человека!» — Вэй-Сюн! Мы согласны! — просиял Не Хуайсан, заставив своего друга тихонько рассмеяться.   Неудивительно, что Мо Сюаньюй решил прибегнуть к запрещенному ритуалу, умолять злого духа о помощи и пожертвовать единственным, что у него осталось — своей жизнью — чтобы отомстить.   — Может быть, нам следует найти его, когда мы выберемся отсюда, — предложил Цзян Фэнмянь, получив от жены вопросительный взгляд. Но даже она не могла не чувствовать себя виноватой и жалкой по отношению к мальчику.   — Лань Чжань и я подумали об одном и том же! — радостно сказал Вэй Усянь, и Лань Ванцзи кивнул.   Даже Цзинь Лин выглядел счастливым.   Боль от напряженных глаз плавно расползлась по всей голове. По идее, в этом запрещенном ритуале заклинатель произносил свое желание мысленно, и как только Вэй Усянь был призван, он сразу должен был услышать его у себя в голове. Но оказалось, что Мо Сюаньюй откуда-то переписал обрывочные фрагменты заклинания и эту часть пропустил. И хотя Вэй Усянь догадывался, что он хотел отомстить семье Мо, все же о масштабе этой мести он представления не имел. Должен ли он вернуть украденное Мо Цзыюанем? Или он должен побить его? Или же… Он должен стереть с лица земли всю семью Мо? Все, особенно Цзяны вздрогнули от этого. Они никогда не видели Вэй Усяня таким. Так спокойно говорить о массовых убийствах, как будто это самая легкая вещь на свете.   Лань Цижэнь снова взглянул на мальчика, думая о том, как, черт возьми, Ванцзи мог так сблизиться с таким человеком.   Но потом он вспомнил, насколько подавлен Вэй Усянь. Склонный к самоубийству. Уже предпринял попытку... Покончить с собой. Может быть... Может быть, ему стоит просто посмотреть, прежде чем делать какие-либо предположения. Казалось, все делают то же самое.   Судя по всему, наиболее вероятным был последний вариант. В конце концов, любой, кто имел хоть какое-то отношение к среде заклинателей, знали Вэй Усяня как бессердечного и неблагодарного злодея, который потерял рассудок и не жалел никого, ни друзей, ни семью. Разве можно было бы представить более яростного и злобного духа, чем он? И если Мо Сюаньюй решился призвать именно его, значит, его желание было явно непростым. И снова они все были вынуждены задуматься, что же сделал Вэй Усянь, чтобы его репутация стала такой?!   И все же Вэй Усянь хмыкнул: — Ты обратился не по адресу… Когда Вэй Усянь сказал это, Лань Ванцзи лишь прищурился и крепче сжал другую руку, глядя на внезапно... Пустые глаза мужа на полотне.   Такие же пустые, как те, что он видел, когда пришел сюда сегодня.   И, похоже, он был не единственным, кто это понял.   Даже младшие ученики почувствовали беспокойство. Они бросали на Вэй Усяня разные взгляды, а тот продолжал их избегать. Его глаза были прикованы к экрану.   Вэй Усянь хотел умыться, чтобы взглянуть на свое новое лицо без косметики, но не смог найти в комнате ни капли воды: ни для мытья, ни для питья. Единственная похожая на таз емкость явно служила туалетом, а не для гигиенических процедур. — Это так... — Пробормотал Цзинь Цзысюань с отвращением. Его лицо заставило Вэй Усяня усмехнуться.   Он толкнул дверь, но она оказалась закрытой на щеколду, скорее всего, чтобы пресечь его своевольные шатания по улице. И все это совсем не наполняло сердце Вэй Усяня радостью и ликованием от перерождения!   Младшие школьники на самом деле рассмеялись.   — Чего вы, мелкие, смеетесь?!   Он подумал, что можно скоротать ожидание в позе лотоса и обвыкнуться в своем новом доме. Так он и поступил, и время пролетело как один миг. Когда он открыл глаза, солнце пробивалось сквозь щели окон и двери. И хотя он уже мог стоять и ходить, голова его все равно кружилась. — Возвращение из мертвых выглядит действительно раздражающе, — со стоном сказал Лань Цзинъи.   Вэй Усянь был озадачен: «Мо Сюаньюй не обладал значительными духовными силами, так почему же я все еще никак не могу совладать с его телом? В чем может быть причина?» Тут из его живота раздалось урчание, и он, наконец, понял, что дело вовсе не в духовных силах. Все оказалось гораздо проще: это тело не было тренировано в инедии, и то, что он чувствовал, было бурно разыгравшимся аппетитом. И если он сейчас же не начнет поиски пищи, то рискует оказаться первым в истории злым духом, который умер с голода, едва успев переродиться. Никто не мог не рассмеяться. У Вэй Усяня действительно были интересные мысли.   — Эй, перестань смеяться!   — Но, учитель Вэй, это так смущает, — хихикнул Оуян Цзычжэнь, заставив его надуться.   Вэй Усянь уже было занес ногу для удара и приготовился вышибить дверь, как вдруг послышались шаги. Кто-то пнул дверь с той стороны и проворчал: — Время обеда! — Ура, — обрадовался Не Хуайсан, а его брат закатил глаза.   Но дверь оставалась заперта. Тогда Вэй Усянь склонил голову и увидел внизу еще одну дверь, уменьшенную копию первой. Эта-то дверца и была открыта, а перед ней стоял поднос с едой. Слуга снаружи прокричали еще раз: — Топай сюда, чего ждешь! И выстави потом все за дверь! — Что за… Чертовщина?! — пробормотал Не Минцзюэ с отвращением.   Дверца была немного меньше, чем те, что предназначены для собак, – человек при всем желании не смог бы протиснуться в нее, но для миски было в самый раз. На подносе стояли две плошки, одна из них с рисом, выглядящим крайне неаппетитно.  — Может, тебе просто следует умереть с голоду? — с отвращением сказал Не Хуайсан, получив в ответ кивок от двух молодых господ Цзинь.   Вэй Усянь печально поковырялся палочками в рисе и вздохнул. Старейшина Илин, наконец, вернулся в мир смертных, но встретили его здесь пинком и руганью, не говоря уже об объедках на обед. — Это так неловко! — Не Хуайсан рассмеялся вместе с младшими, а Вэнь Цин и Юй Цзыюань закатили глаза.   Где же кровавая баня? Беспощадная резня? Полное уничтожение, наконец! Да и кто бы ему поверил? В этом теле он был как птица без перьев, тигр на равнине, водяной дракон на мелководье, – утративший все свое превосходство и приниженный теми, кто слабее его. Цзян Чэн разочарованно покачал головой. — Твои мысли такие же глупые, как и твои слова.   — Эй!   Тут слуга снаружи опять заговорили, но на этот раз со смехом: — А-Дин! Идем сюда! В отдалении зазвучал мелодичный девичий голос: — А-Тун! Ты опять принес еду тому дурачку? А-Тун в ответ цокнул языком: — Зачем бы еще я пришел в этот жуткий двор! Голос А-Дин раздался ближе, как будто бы она стояла прямо перед дверью: —Ты, лентяй, кормить его раз в день – вот и вся твоя работа! А ты все ноешь, что это «жутко». Посмотри на меня! У меня вот даже на улицу выйти времени нет. А-Тун продолжал канючить: — Я не только кормлю его, у меня и других дел полно! И зачем тебе на улицу?! Все наоборот закрываются в своих домах, опасаясь ходячих мертвецов! — Ходячие мертвецы?   Вэй У Сянь присел на корточки перед дверью, ел рис и слушал.  — Не могу поверить, что ты это ешь, — сказал Цзинь Цзысюань, сделав отвратительное лицо, а Вэй Усянь просто закатил глаза. Это даже не самое худшее, что он когда-либо ел.   Оказалось, что деревня Мо с недавних пор перестала быть мирной. Как видно из названия, ходячие мертвецы – это мертвецы, которые могли передвигаться. Они относились к типу низкоуровневых преображенных трупов, имели помутневшие глаза и обычно были медлительны, если, конечно, усопший не таил злобу. Такие мертвецы не были чересчур опасны, но доставить неприятности обычному человеку вполне могли, особенно если вспомнить об их тошнотворном зловонии.

Однако для Вэй Усяня подобные трупы были самыми послушными марионетками, и когда он услышал упоминание о них, то даже немножко впал в ностальгию.  Никто не знал, как к этому относиться.   Тем временем А-Тун не упустил случая покрасоваться перед девушкой: — Если ты все же хочешь выйти на улицу, то возьми с собой меня, чтобы я мог тебя защитить.   Но А-Дин ответила: — Ты? Защитить? Хватит хвастать. Ты уверен, что сможешь справиться с этими существами? А-Тун обиженно парировал: — Если я не смогу справиться с ними, то и другие не смогут.    Даже Лани закатили глаза.   Девушка засмеялась: — С чего ты это взял? Вот что я тебе скажу – сегодня несколько заклинателей приехали в поместье Мо. Мне сказали, они из очень именитого Ордена! Мадам разговаривает с ними в главном зале, а целый город пришел посмотреть. Разве ты не слышишь шум? Так что некогда мне тут с тобой болтать. Дел по горло. Еще одна пара закатываний глаз.   — Неужели все в этой деревне думают, что могут быть заклинателями?! — насмешливо пробормотала Юй Цзыюань.   Вэй Усянь внимательно прислушался. И действительно, с востока доносился слабый гул толпы. Он немного помедлил, затем встал и пнул дверь. Она жалобно затрещала под его напором. Воркование двух слуг, А-Дин и А-Туна, нарушила распахнувшаяся настежь дверь, и они испуганно закричали. Вэй Усянь отбросил в сторону свою миску и вышел на улицу, щурясь от яркого солнца. Он поднес руку ко лбу и на секунду закрыл глаза. А-Тун, который только что визжал громче, чем А-Дин, наконец, разглядел его поближе и понял, что это был всего лишь Мо Сюаньюй – бесправный племянник мадам Мо, которого любой мог унизить. Смелость сразу же вернулась к нему. Он испугался, что потерял лицо в глазах А-Дин, и захотел как-то исправить ситуацию, поэтому приосанился и замахал руками, словно прогоняя пса: — Кыш-кыш! Пошел прочь! Почему ты вообще вышел?! А-Тун обращался с ним хуже, чем с уличным попрошайкой, или даже хуже, чем с назойливой мухой. Нужно признать, все слуги семьи Мо почти всегда относились к нему точно так же, потому что Мо Сюаньюй никогда не протестовал. Но Вэй Усянь отвесил А-Туну легкого пинка, повалив его на землю, и засмеялся: — Как смело со стороны мальчишки на побегушках вот так унижать других! Не Хуайсан и младшие ученики подбадривали его.   — Ну наконец-то! — Сказал Не Минцзюэ.   С этими словами он направился на шум с восточной стороны. Уже довольно приличная толпа народу собралась в Восточном зале и вокруг него. Едва Вэй Усянь ступил во двор, как услышал голос женщины, говорящей несколько громче, чем остальные: — Кое-кто из молодого поколения нашей семьи тоже когда-то был заклинателем… Должно быть, это была мадам Мо, которая не оставила своей мечты хоть как-то сблизиться с кланом заклинателей. Вэй Усянь не стал ждать, пока она закончит, а быстро протиснулся через толпу вперед и ухмыльнулся: — О, да это же вы обо мне, вот он я, бегу-бегу!   — О, боже! — воскликнул Цзян Чэн, хлопнув себя по лбу, в то время как все остальные подростки весело рассмеялись.   Пышущая здоровьем женщина средних лет в дорогой одежде сидела в зале. Это была мадам Мо. Рядом с ней сидел ее муж, а напротив них – несколько юношей в белых облачениях. С появлением растрепанного чудака с макияжем в толпе воцарилось гробовое молчание, но Вэй Усянь продолжил бесстыдно и весело болтать, будто бы не замечая напряженной атмосферы вокруг: — Меня кто-то звал? Вот он я, тот самый заклинатель!   — О, А-Сянь, — Цзян Яньли хихикнула над выходками брата, в то время как ее мать рассердилась.   На его лице было столько пудры, что при улыбке она начала осыпаться. Один из заклинателей, тот, что помоложе, фыркнул, едва сдерживая смех. Но он тут же взял себя в руки и вновь сделал серьезное лицо, стоило другому юноше, вероятно лидеру группы, бросить на него неодобрительный взгляд.   — Сычжуй! Сычжуй, смотри, это мы! — почти закричал Лань Цзинъи, дергая за рукав своего друга, который пытался, но не мог освободиться.   Лань Цижэнь снова задумался, действительно ли он Лань. Этот мальчик был больше похож на сына Вэй Усяня, чем тот Сычжуй!   Лань Сичэнь с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться ему в лицо.   Вэй У Сянь проследил, откуда шел смешок, и внимательно осмотрел юношей. К его удивлению, слуги, хоть и были невежественны, не преувеличивали, и заклинатели действительно оказались из «именитого клана».   Лани выпрямились, испытывая гордость от того, насколько улучшился их Орден.   Юноши эти, одетые в белоснежные облачения с ниспадающими рукавами и поясами, мягко очерчивающими талию, сейчас могли бы называться икемен, и, несомненно, были усладой для глаз. Лишь взглянув на их одежды, любой бы понял, что перед ним ученики Ордена Гусу Лань. А по белым лобным лентам с палец толщиной с вышитыми на них плывущими облаками можно было определить, что они состояли в кровном родстве с кланом Лань.  Девизом Ордена Гусу Лань была фраза «будь праведен», а плывущие облака – его отличительным узором. Те, кто носил лобную ленту с вышитыми плывущими облаками, были учениками клана. Те же, кто носил ее без узора, были приглашенными или обычными учениками, или же заклинателями других фамилий, но входящими в состав Ордена. У Вэй Усяня аж в зубах засвербело, когда он увидел эти одежды. В своей прошлой жизни он часто называл их «траурным облачением» и ни за что бы ни с чем не перепутал.   На этот раз даже Не Минцзюэ присоединился к своему смеющемуся брату, Цзинь Цзысюаню и младшим. Даже другие взрослые выглядели так, будто пытались сдержать смех, в то время как на лицах Лань было выражение недоверия. Ну... Кроме Лань Ванцзи, который тоже улыбался от удовольствия.   — Траурные одежды! — оскорблённо рявкнул Лань Цижэнь, заставив Вэй Усяня громко рассмеяться.   — Ах, мне так жаль! Я не виноват, что Вы слышите мои мысли! — сказал Вэй Усянь в свою защиту, совсем не выглядя сожалеющим.   Мадам Мо уже давно не видела своего племянника, и прошло немало времени, пока она догадалась, кто был этот ярко накрашенный мужчина. Она воспылала яростью, но решила не терять самообладания и беспокоить себя какой-то ерундой, и, понизив голос, сказала своему мужу: — Кто его выпустил? Выведи его отсюда! Муж мадам Мо незамедлительно улыбнулся, чтобы ее успокоить, и подошел к Вэй Усяню с досадливым взглядом, готовясь выволочь того из зала. Однако Вэй Усянь внезапно плюхнулся на землю, намертво вцепившись в пол всеми руками и ногами, и даже несколько слуг, прибежавших на помощь господам, не смогли поднять его. От их бесплодных попыток лицо мадам Мо становилось все темнее и темнее, а ее муж все сильнее и сильнее потел. Он выругался: — Ты, чертов псих! Если сейчас же не вернешься обратно, будешь наказан! — Мне кажется, я ненавижу всех в этой деревне, — пробормотал Оуян Цзычжэнь.   И хотя все в деревне знали, что в семье Мо был молодой господин, слетевший с катушек, Мо Сюаньюй уже несколько лет сидел в своей темной комнате, боясь выходить наружу. И теперь, увидев, как диковинны были и его внешность, и его поступки, люди зашептались с удвоенной силой, надеясь на хорошее представление. Вэй Усянь сказал: — Хотите, чтобы я ушел? Да запросто! Но пусть сначала он вернет мне украденное! — и тут он указал на Мо Цзыюаня.   Цзян Яньли смеялась над выходками брата, а госпожа Цзинь смотрела на мальчика и спрашивала: — Ты пытаешься унизить их, не так ли?   Вэй Усянь кивнул. — Мгм. Я подумал, что, может быть, это исполнит желание Мо Сюаньюя.   — Это так?   — Не-а.   Мо Цзыюань никак не ожидал, что, хорошенько получив от него вчера, этот никчемный дурачок осмелится прийти сюда и доставить неприятности. Он побелел от гнева: — Что за чушь ты несешь?! Когда это я крал твои вещи?! Зачем мне это нужно?! Вэй Усянь ответил: — Все верно, ты не крал у меня, ты меня ограбил! — В чем... Разница? — пробормотал Оуян Цзычжэнь Цзинь Лину, который пожал плечами.   Мадам Мо молчала, а ее сын в ярости уже было поднял ногу, готовясь пнуть Вэй Усяня. Но в этот самый момент один из юношей в белой одежде, тот, что постарше, сделал незаметное движение пальцем, и нога Мо Цзыюаня упала на землю, едва ли вскользь задев Вэй У Сяня. — А-Юань! Это был ты! — просиял Вэй Усянь.   Однако тот все равно прокатился по полу, как будто его и вправду пнули, и распахнул свои одеяния на груди, демонстрируя всем отпечаток ноги, что оставил на нем Мо Цзыюань вчера. Все подумали, что Мо Сюаньюй никак не мог пнуть себя сам. И кто еще, кроме Мо Цзыюаня, всегда высокомерного и безрассудного, мог бы сделать это? Как бы то ни было, семья Мо всегда слишком беспощадно относилась к своему кровному родичу. Было ясно как дважды два, что, вернувшись от отца, Мо Сюаньюй не был настолько сумасшедшим, так что это явно влияние семьи Мо. Да уж, представление выходило занимательным, гораздо интереснее, чем какие-то там заклинатели! До этого момента мадам Мо молчала: не желала обращать внимания на больного человека и поэтому приказала вывести его вон. Но теперь она точно знала – Мо Сюаньюй пришел не просто так. Его голова была ясна как никогда, и он делает все нарочно, чтобы опозорить ее семью. Она была одновременно шокирована и разгневана: — Ты ведь весь этот концерт затеял специально, не так ли? — Конечно, специально, — закатила глаза Юй Цзыюань.   Вэй Усянь ответил прямо: — Он украл мои вещи, и я здесь, чтобы получить их назад. Это считается за концерт? Конечно, когда вокруг столько любопытных глаз, жадных до сплетен, мадам Мо не могла ни ударить его, ни вышвырнуть вон. Она кипела от гнева, но все, что она могла себе позволить – это попытаться примирить обе стороны: — Воровство? Кража? Какие неуважительные слова. Мы все – одна семья. Он просто взял их, чтобы посмотреть. А-Юань – твой младший брат. Ты же старший, ты должен делиться своими игрушками. Он обязательно тебе все вернет. — Теперь он младший брат?! — усмехнулась Вэнь Цин.   Юноши из клана Лань безмолвно уставились друг на друга. Они росли в клане заклинателей, утопающем в роскоши, и, возможно, даже никогда не видели подобных ситуаций и не слышали подобной логики. Вэй Усянь истерически захохотал про себя и простер руку: — Что ж, тогда пусть он вернет их сейчас.   — Извини... Папа... — Начал Лань Сычжуй, но отец быстро его остановил.   — Эй! Почему ты извиняешься? Тебе никогда не следует извиняться за то, каким ты родился! — сказал Усянь, заставив парней немедленно кивнуть.   Цзян Фэнмянь гордо улыбнулся своему приемному сыну, а Цзян Чэн усмехнулся.   Он понимал, что Мо Цзыюань не мог ничего ему вернуть, поскольку он давно уже либо все выкинул, либо разломал. А даже если бы и мог, его гордость не позволила бы ему это сделать. Вместо этого Мо Цзыюань стал совсем пунцовым от гнева и завопил: — Мама! Взгляд же его выражал: «Ты действительно позволишь ему обращаться со мной вот так?! Мать сердито взглянула на него, будто прося не усугублять ситуацию. Тем временем Вэй Усянь продолжил: — Знаете, а ведь дело вовсе не в том, что он украл мои вещи, а в том, что он украл их посреди ночи. Все знают, что я предпочитаю мужчин. Прокрасться ко мне в комнату под покровом ночи… Могут поползти слухи. — О, боже! — Не Хуайсан разразился неконтролируемым смехом.   Мадам Мо схватила воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, а отдышавшись, прокричала: — О чем это таком ты говоришь, не стыдясь целой деревни! А-Юань - твой двоюродный брат! Вэй Усяню не было равных, когда дело доходило до безумств. В прошлом, когда он хотел натворить что-нибудь действительно эдакое, ему приходилось помнить о своем положении в обществе. Но сейчас он был уже провозглашенным деревенским дурачком, так что, он мог делать все, что угодно и как угодно. Он вытянул шею и дерзко парировал: — Это он не смог держать себя в руках, хоть он и мой двоюродный брат! Ну и кто тут не стыдится никого? Если ему и безразлична своя репутация, то пусть хотя бы не порочит мою невинность! Я, знаете ли, еще надеюсь найти себе достойного мужчину!   — Шишу!   — Вэй Усянь!   Цзинь Лин и Цзян Чэн оба закричали: один от смеха, а другой от чистого смущения. Что не так с его братом?!   — Старший Вэй, старший Вэй, вы все же нашли хорошего человека, — усмехнулся Оуян Цзычжэнь, толкая мужчину в ребра.   — Конечно, нашел! Я нашел лучшее! — с восторгом сказал Вэй Усянь, обнимая Лань Ванцзи, который обнял его в ответ.   Цзян Чэн просто хотел, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком.   Мо Цзыюань испустил боевой клич, схватил стул и начал размахивать им в воздухе, собираясь швырнуть им в двоюродного братца. — Ради бога… — Пробормотала Вэнь Цин, закрыв лицо ладонью. Что, черт возьми, это было…   Вэй У сянь, поняв, что ему, наконец, удалось вывести Мо Цзыюаня из себя, откатился в сторону и вскочил на ноги, едва успев избежать запущенного в него стула, с грохотом развалившегося при ударе о землю. Праздные зеваки, только что злорадно глазевшие на посрамление семьи Мо, тут же разбежались. Вэй Усянь бросился к группе юношей из Ордена Гусу Лань, что изумленно наблюдали за происходящим, и завопил, что есть мочи: — Вы это видели? Видели?! Мало того, что он украл мои вещи, так теперь еще и покалечить меня хочет! Каков подлец! — Я никогда не думал, что так легко посеять хаос, — пробормотал Не Минцзюэ.   — Это моя специальность.   Цзян Чэну захотелось задушить его на месте.   Мо Цзыюань бросился за ним вдогонку и уже почти схватил его, когда лидер юношей торопливо остановил его: — Пожалуйста, молодой господин, словами можно добиться большего, чем кулаками.   Мадам Мо увидела, что юноша явно собирался защитить ее племянника, и предусмотрительно натянула на лицо улыбку: — Он сын моей младшей сестры. И у него не все в порядке с головой. Все в деревне Мо знают, что он помешанный и говорит всякие глупости. Его слова не стоит воспринимать всерьез. Так что, пожалуйста… Не дав ей закончить, Вэй Усянь опасливо выглянул из-за спины юноши и свирепо произнес: — Это почему же мои слова не стоит воспринимать всерьез?! Только попробуй еще раз украсть мои вещи! Стащишь еще хоть что-нибудь, и я тебе руку отрежу!   Вэй Усянь тяжело вздохнул. — Ах, мне не следовало этого говорить.   — А? Почему?   После этих слов, хотя его отец и держал его крепко, Мо Цзыюань был близок к тому, чтобы вновь взорваться. Вэй Усянь поспешно выскочил на улицу, а юноша закрыл собой проход за ним и ловко сменил тему разговора: — Что ж… Значит, мы займем на ночь Западный двор. И помните, что я сказал: с наступлением темноты закройте все окна, не выходите на улицу, и тем паче, не приближайтесь ко двору. Мадам Мо, трясясь от гнева, выдавила из себя: — Да, да… Спасибо! Ее сын не мог поверить своим глазам: — Мама! Этот чокнутый опозорил меня перед целой деревней, и ему это сойдет с рук? Ты же сама говорила, что он всего лишь… — Помолчи! Не можешь подождать до дома?! — приказала она. Мо Цзыюаня никогда раньше так не позорили и не выставляли полным дураком, а покровительственные слова его матери только подлили масла в огонь. Ненависть переполнила его, и он подумал: «Сегодня этот сумасшедший получит свое сполна!»   — Я знал это!   Вэй Усянь вдоволь навеселился, изображая умалишенного, и покинув Восточный двор, пошел прогуляться по деревне Мо. И хотя многие шугались его, он начал получать настоящее удовольствие от того, что все считали его сумасшедшим. Вэй Усянь даже привел в порядок свой макияж, напоминающий призрака висельника, и почти передумал смывать его. Закончив приглаживать волосы, он посмотрел на свои запястья. Похоже, порезы совсем не заживали. Это означало, что просто позлить Мо Цзыюаня было недостаточно для исполнения желания Мо Сюаньюя и снятия проклятия.  Неужели ему и вправду придется стереть с лица земли всю семью Мо?..  Честно говоря, это не было такой уж сложной задачей. Эти слова заставили всех снова нахмуриться.   — Ты действительно это сделал? — медленно спросил Цзян Фэнмянь, вспомнив, как Вэй Усянь говорил, что раны исчезли. Другого объяснения быть не могло.   — Не... Напрямую, — ответил Вэй Усянь.   И что это должно значить?!   Вэй Усянь вышел к Западному двору семьи Мо. Здесь ученики Ордена Гусу Лань стояли на крышах и стенах, с серьезным видом тихо переговариваясь между собой. Хотя Орден Гусу Лань сыграл немаловажную роль при осаде горы Луаньцзан, Вэй Усянь понимал, что тогда эти ученики либо еще не были рождены, либо были совсем младенцами. Не было причин держать на них зла, так что Вэй Усянь решил подождать и узнать, что же они собираются делать. Через некоторое время он почувствовал, что что-то тут было нечисто.  Почему флаги, развевающиеся на крышах и стенах, казались ему такими знакомыми? Стяг такого типа назывался «Флаг, привлекающий духов». Если его возьмет живой человек, то он будет привлекать всех духов, злобных призраков, ходячих мертвецов или иные темные создания в определенном радиусе, и вся эта нечисть начнет атаковать беднягу. Именно из-за того, что человек с флагом становился живой мишенью, другое его название было «Флаг-мишень». Его можно было установить и на дом, но в нем обязательно должны были находиться живые люди. И тогда целью нечисти становились все они. А из-за того, что такие флаги притягивали темную энергию со всей округи, подобную завихрениям черного ветра, их также называли «Флаги Черного Ветра». Судя по всему, выходило, что установив их в Западном дворе в определенном порядке и строго-настрого запретив кому бы то ни было приближаться к нему, ученики Ордена Гу Су Лань планировали заманить сюда всех ходячих мертвецов и уничтожить их одним махом.    — Ух ты, эти флаги выглядят действительно полезными, — пробормотал Не Минцзюэ, на самом деле желая заполучить один из них и убедиться в этом самому.   — Действительно. Мир совершенствования определенно улучшился, — согласилась мадам Цзинь.   Ее сын тоже кивнул. — Интересно, кто их придумал. Этот человек должно быть является потрясающим совершенствующимся.   Вэй Усяню пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться.   Что до того, что они казались знакомыми… Да как они могли быть не знакомы? Ведь создателем «Флагов, привлекающих духов» был никто иной, как Старейшина Илин!   Они все покраснели и затихли на несколько мгновений. Младшие хихикали им в лицо. Их учитель Вэй действительно самый крутой.   Цзинь Цзысюань сердито отвернулся и покраснел от ухмылки Вэй Усяня.   Тот факт, что Цзян Яньли тоже хихикала, совсем не помогал.   — Чёрт, мелкий. У тебя и вправду светлый ум, — похвалил Не Минцзюэ, улыбаясь краснеющему парню.   — А, с-спасибо, — застенчиво пробормотал Вэй Усянь, заставив Не Хуайсана хихикнуть.   — Действительно. — Цзян Фэнмянь кивнул, заставив жену почти открыть рот, чтобы отругать его, но остановилась, вспомнив, что Вэй Усянь сделал вчера из-за того, что она накричала на него. И за что она собиралась его отругать? За то, что он придумал что-то полезное?   — Молодой господин Вэй, а сейчас Вы можете создать эти флаги? — с любопытством спросил Лань Сичэнь у парня.   — Конечно! — кивнул Вэй Усянь, сияя, а Лань Ванцзи не мог не улыбнуться, увидев, каким счастливым он выглядит.   Похоже, несмотря на то, что среди заклинателей было принято его ненавидеть, все же многие его изобретения продолжали использоваться. — Они такие раздражающие! Чертовы придурки! — рявкнул Оуян Цзычжэнь, его гнев застал их всех врасплох.   Ученик на крыше увидел, как он шатался неподалеку, и сказал: — Пожалуйста, идите домой. Здесь не место для вас.   Несмотря на то, что его прогнали, сделано это было из доброты, и тон голоса был совершенно иной, нежели чем когда его шпыняли слуги семьи Мо. И тогда Вэй Усянь, улучив момент, быстро взобрался на крышу и схватил один из флагов. Опомнившись от неожиданности, ученик спрыгнул за ним, пытаясь догнать: — Не двигайтесь! Вам не стоит его брать.   Вэй Усянь, с растрепанными волосами и болтающимися в разные стороны руками, похожий на настоящего душевнобольного, убегал от него и голосил на всю улицу: — Не отдам! Не отдам! Мое! Мое!   — Ради бога, почему ты продолжаешь выставлять себя дураком?! — не удержалась и резко бросила Юй Цзыюань.   — Но, мадам Юй, они и так думают, что я сумасшедший!   — Ты...   — Мама, я правда думаю, что все в порядке. Они даже не знают, что это он, — сказала Цзян Яньли со спокойной улыбкой, оставив Цзинь Цзысюаня смотреть на то, как легко ей удалось контролировать ситуацию с ужасающей женщиной, извесной под именем Пурпурная Паучиха.   Может, не так уж и плохо было бы с ней познакомиться. Их сын тоже выглядел очень красивым и потрясающим (Если учесть тот факт, что в тот момент он понимающе ухмылялся, очень напоминая Вэй Усяня).   Но ученик в несколько шагов догнал его и схватил за руку: — Если не отдашь, то я тебя ударю! — Цзинъи… — Произнес Лань Ванцзи, заставив упомянутого мальчика завизжать от страха и спрятаться за Лань Сычжуя. — Извини. Ханьгуан-цзюнь!   Лань Сичэнь с удивлением посмотрел на брата.   Вэй Усянь вцепился во флаг мертвой хваткой, не желая отпускать свою добычу. Лидер юношей, заканчивающий последние приготовления, услышал их перепалку и мягко спрыгнул с крыши: — Цзинъи, уймись. Не шуми и просто возьми у него флаг. Лань Цзинъи ответил: — Сычжуй, я не собирался бить его на самом деле! Но смотри, он нарушил нам весь порядок установки флагов! Пока Лань Цзинъи и Вэй Усянь боролись за флаг, последний успел как следует его разглядеть. Узоры были нарисованы верно, и заклинания были точными. Никаких ошибок не было, а значит, все должно было пройти гладко. Однако флагоносцу недоставало опыта, так что стяг привлекал злых существ и ходячих мертвецов только в радиусе пяти ли. Хотя этого было достаточно, все-таки деревня Мо была довольна мала. — Подожди, ты правда присматривал за нами?! — спросил Лань Цзинъи, выглядя смущённым.   Вэй Усянь хихикнул, когда мальчик Лань извинился.   Лань Сычжуй улыбнулся ему: — Молодой господин Мо, уже темнеет, и совсем скоро мы начнем охоту на ходячих мертвецов. Ночью здесь будет очень опасно, поэтому, пожалуйста, вернитесь в свою комнату для вашего же блага.   Лань Цижэнь кивнул в знак одобрения. Этот мальчик действительно... Выглядел как сын Ванцзи. Хотя он понятия не имел, откуда он взялся. Если Ванцзи уже имел его, означало ли это, что он и Вэй Усянь были вместе до смерти последнего? Тогда... Он действительно не хотел думать о том, что пережил его племянник за все эти годы. Ах... Он действительно никогда не думал, что его племянника постигнет та же участь, что и его брата. И он ненавидел это.   Вэй Усянь окинул его взглядом. Юноша был статен, изящен и благороден. Слабая улыбка играла на его губах. Вэй Усянь молчаливо одобрил его. Расстановка флагов была скрупулезной и тщательно выверенной, а манеры его уважительны – все говорило о большом потенциале, сокрытом в юноше. Неудивительно, что подобный ученик воспитывался именно в таком клане строгих устоев, как Лань.  Лань Сычжуй снова заговорил: — Флаг… Не дав ему закончить, Вэй Усянь бросил стяг на землю и выпалил: — Это всего лишь дурацкий флаг! Я смогу нарисовать гораздо лучше, чем этот! Едва бросив флаг, Вэй Усянь рванул с места и был таков. Юноши, наблюдавшие за всей этой кутерьмой, едва не попадали с крыш от смеха, услышав его нелепые слова. Лань Цзинъи тоже зафыркал и подобрал Флаг, привлекающий духов: — Вот ведь чокнутый! — Перепиши правила дважды, Цзинъи, — сказал Лань Ванцзи, заставив мальчика заскулить и умоляюще посмотреть на Вэй Усяня.   Вэй Усянь хихикнул. — Лань Чжань, Лань Чжань, тебе не нужно этого делать! Это значит, что я отлично справляюсь с ролью сумасшедшего! Это не его вина! — сказал он, надувшись, не оставив Лань Ванцзи иного выбора, кроме как кивнуть.   Лань Цзинъи обнял бы Вэй Усяня, если бы не Лань Цижэнь, бросивший на него и Вэй Усяня неодобрительный взгляд.   Вэй Усянь еще немного бесцельно побродил по деревне и вернулся в маленький дворик, где располагалась лачуга Мо Сюаньюя.   Не обращая никакого внимания на сломанный замок и бардак на полу, он выбрал более-менее чистое место и опять сел в позу лотоса.  Но еще до наступления рассвета какой-то шум снаружи прервал его медитацию. Беспорядочные шаги нескольких пар ног, сопровождаемые криками, быстро приближались. Вэй Усянь разобрал несколько повторяющихся фраз: —Просто вломитесь и вытащите его! — Сообщите властям! — О чем ты говоришь – «Сообщите властям»? Забить его до смерти! — Что... Происходит? — нервно пробормотал Хуайсан.   Он открыл глаза и увидел, что несколько слуг уже оказались внутри. Весь двор был ярко освещен факелами. Кто-то выкрикнул: — Тащите сумасшедшего убийцу в Главный зал и заставьте заплатить его своей жизнью! — Убийцу? Что за убийство? — спросил Цзинь Цзысюань.   — Мо Цзыюань.   Оуян Цзычжэнь нахмурился. — Но ты ничего не сделал!   Вэй Усянь просто пожал плечами. — Я знаю.