Фанфик года

Оба молниеносно отскочили друг от друга, прошло меньше доли секунды, а пистолеты врагов уже были вытащены и направлены обеими руками друг в дружку. – Мразь, я ведь правда думал, что это не ты, – сказал Союз. В голосе явно слышалась горечь. – Ты, scheiß, издеваешься?! – Рейх был на грани истерики. – Давай, обвини меня в твоей попытке меня убить, ёбаный маньяк! – Ублюдок, правы были те, кто говорил, что страны не меняются и выступал за то, чтобы отправить тебя на повторное деление! – Союз уже тоже готов был сорваться на крик, чего в принципе было невозможно. И тут до него резко доходит смысл фразы Рейха. – Я тебя хотел убить?! – Нет, блять, я к тебе припёрся, положил руки на плечи, и у тебя от этого с какого-то хуя начали уменьшаться промежутки между ударами сердца! – страна-ариец кричал на ультразвуках на весь дом. – А потом ты, блять, был на грани смерти, а я испарился в какую-то пизду, после чего, через какое-то время, всё стало нормально! Слёзы снова стремительно текли из глаз, переходя на шею и ниже. Рейху было на них плевать. – Да ты, оказывается, актёр поколения! – Союз издал истеричный смешок. – Даже слёзы выдавливать умеешь, сука. Послышался выстрел. Союз даже не уворачивался, Рейх просто промазал из-за сильного тремора. – Ах да, не стоит волноваться! – язвил Рейх, но с явными нотками истерики. – Ты же можешь добить меня сейчас! А потом будешь стоять перед ООН с самым невинным лицом и, может даже, со слезами на глазах говорить о моей смерти! Раздался второй выстрел. На этот раз от Союза. Страна-ариец инстинктивно смог увернуться. – Почему бы тебе не надеть твои ёбаные чёрные перчатки и не убить меня прямо сейчас? – зло спросил Союз. – Точно, ты же любитель пыток, я и забыл! На шум выстрелов и крики пришёл экипаж Ивушкина и теперь, раскрыв рты, следили за этой сценой, не в силах что-либо сказать. – Abschaum! Ты хоть знаешь, как больно умирать?! – безуспешно истратив ещё один патрон, спросил, точнее, прокричал Рейх. – Благодаря тебе теперь знаю! – пуля пролетела в миллиметре от фуражки. – Товарищ СССР, шо здесь происходит? – с опаской спросил Стёпа. Оба на пару секунд перевели взгляды на мехвода, но, опомнившись, снова повернулись друг к другу. – Эта мразь пыталась меня убить, – Союз сказал это холодно, а Рейх в один голос с ним, но более истерично. И снова одновременно: – Я пытался тебя убить?! Два патрона одновременно вылетели из обоих пистолетов, и ни один не достиг цели. Зато окно в доме Союза было разбито. Рейх, по тыльной стороне ладони которого прошёлся осколок, не обратил на кровоточащую руку никакого внимания. – Ну и как же я хотел тебя убить? – холодно поинтересовался Союз, слегка приопуская пистолет. – А ты как будто сам не знаешь! – в голосе Рейха проступили еле слышные нотки неуверенности. Он сделал шаг назад к подоконнику разбитого окна. Но потом нашёл оправдание этому вопросу. – Так ты не знаешь, какие ощущения испытывает жертва перед этой "безболезненной" смертью? – проязвил он, крепче сжимая в руках пистолет. – Что ж, это всё объясняет! Тебе красочно описать или научными терминами, которыми обычно говорит Германия? Ответом ему стал взгляд, полный презрения и даже немного брезгливой жалости. Так смотрят на того, кто уже давно запутался в собственной лжи, но всё ещё пытается что-нибудь к ней приплести. "Ты ещё смеешь смотреть на меня так, тварь?!" – подумал Рейх, но не озвучил этого. – Значит, выбор за мной, – холодно бросил страна-ариец. Он всеми силами пытался понять, что Союзу от него надо, и почему он не убьёт его прямо сейчас. Может, дело в перчатках и он так тянет время? Что ж, почему бы не высказать напарнику перед смертью или, если всё закончится хорошо, перед его – Союза, смертью, всё, что он о нём думает? – Сплю я себе спокойно в твоём кресле... А, так ты из-за этого меня чуть не убил? – проязвил Рейх. – Мог бы сразу сказать, что умеешь, я бы ушёл, – так как ему ничего не ответили, пришлось продолжить. – И просыпаюсь от того, что мне на плечи кладут обе руки, кстати, если бы ты их не так сильно сжимал, я бы, возможно, не проснулся. Совет тебе на будущее, – страна-ариец не мог обойтись без всех своих колкостей. Даже когда перед ним стоит убийца. Союз сильно хмурился и пистолет не убирал. Было непонятно: верит он или делает вид. Хотя какая разница, убийца ведь всё равно он! – Я уже собираюсь высказать, какой ты пиздюк, пожелать тебе всего самого наилучшего и продолжить спать дальше, – продолжил язвить Рейх. Экипажу Ивушкина только попкорна не хватало. – Но понимаю, что не могу шевелиться. Я понятия не имею, как твои еба́ные перчатки парализуют и вообще работают через одежду... Может, поделишься секретиком, а? – с издёвкой спросил нацист. – По старой дружбе, – Рейх сделал вид, что ему что-то попало в глаз. – Не хочешь? Ладно, дело твоё. Союз вообще стоял в ахуе. Это что же, актёрские способности Рейха настолько сильно развиты? Или он говорит правду? Хотя, в прошлом двадцатом веке, всё время, пока они были знакомы, Союзу тоже казалось, что Рейх говорит очень искренне. До 22-ого июня 41-ого года. И какого эта нацистская тварь упоминает "дружбу", которой никогда не было?! – А потом я замечаю, сука, что у меня сердце бьётся реже, чем нужно! – продолжил Рейх. – И чем больше времени проходит, тем реже оно работает! Рекорд был пятьдесят секунд, когда я подумал, что уже умер. Так, на всякий случай говорю, если ты не знаешь о сокращении времени между ударами сердца при этом странном способе убийства, – от того, что Союз не предпринимает абсолютно никаких попыток его убить, становилось ещё страшнее. Но страх Рейх вполне успешно прятал за сарказмом. Напарник, казалось, уже принял какое-то решение, но какое – Рейх понять не мог. Просто выражение лица стало более спокойным, а из взгляда на порядок поубавилось презрения. – Кстати, – протянул Рейх. – А что тебе Египет сделала, что ты её убил? Я так понял, убивать можно и безболезненно, это ты мне такую специальную акцию сделал. Ну, либо она просто мазохистка, – вдруг в его голове промелькнула очередная "гениальная" догадка. – Или ты мстишь всему немецкому роду?.. За что? Из-за меня?! Так мстил бы только мне, зачем в это Германскую Империю втягивать! Или ты через него втирался ко мне в доверие?.. Рейх уже вслух начал строить свои шедевро-теории. Я даже немного скучал по ним. Жаль, что эта теория вряд ли верна, но звучит классно. – В доверие здесь можешь втираться только ты, – холодно бросил Союз, окончательно опустив пистолет. Теперь он болтался в районе пояса. Рейх с опаской покосился сначала на него, потом на напарника-убийцу. – А теперь закрой хлебальник, опусти пистолет и слушай. Союз сделал небольшой шаг по направлению к стране-арийцу. Тот в свою очередь, не опуская оружия, сделал примерно такой же шаг назад, несмотря на то, что их разделяло довольно-таки большое расстояние, и упёрся в подоконник разбитого окна. – Не приближайся ко мне, – с нотками вышедшего наружу страха предупредил Рейх, как будто это как-то поможет. Напарник и правда остановился, засунув руки в карманы, и обыденным голосом, будто на тебя каждый день совершают покушение в собственном доме, сказал: – Меня тоже пытались убить. И нехуй на меня так смотреть, актёр поколения, я тебе всё равно не верю, – заметив полный ненависти взгляд Рейха, добавил он. – Мог бы и сказать что-нибудь, между прочим, а то стоишь сзади и молчишь, как будто я не понимаю, что это ты. Кроме тебя некому. Увидев, что страна-ариец хочет его перебить, Союз быстро и холодно продолжил: – Ты ещё забыл сказать, что тогда говорить невозможно. А то я бы тебе высказал всё, что о тебе думаю ещё там, да в таких матах, которых и в штрафбате сороковых не услышишь. – Где – там? – только и смог выдавить Рейх. – Я бы тебе тоже высказал своё мнение о тебе, но я говорить не мог, и, скорее всего, не от действия твоих долбаных перчаток. Так что можешь проверить, вдруг они сломались? – проязвил страна-ариец. – Где – там? – передразнил Союз. Даже когда оба думают друг на друга, они не меняют форму общения. – В спальне моей. Где ещё может спать нормальная страна? Кстати, какого хуя ты вообще на мою кровать залез?! Что, на полу не мог постоять?! Думал, если будешь за спиной, я не догадаюсь, что это ты? – Я?!?! – Рейх даже от возмущения пистолет выронил, но поднять его попыток не делал. – Да я бы в жизни твои вещи не трогал, какая нахуй кровать?! Я её даже не видел ни разу! После долгих препираний выяснилось, что Союз лежал на боку и проснулся от того, что ему на одно свободное плечо положили руку в чёрной перчатке. Её обладатель находился вне зоны видимости. Естественно, коммунист сразу хотел всё высказать охуевшему нацисту, но столкнулся с теми же "неприятными" обстоятельствами, что и Рейх. Закончилось всё точно так же: Союз был уже на грани смерти, а убийца испарился в "какую-то пизду", как выразился Рейх. – И ты серьёзно думаешь, что я тебе поверю? – Рейх даже фыркнул. Оба заметно успокоились, так как ещё одну попытку убийства никто из них делать пока не спешил. – Это же буквально пересказ того, что я тебе сообщил, просто поменялось место и мы. – А ты думаешь, я тебе верю? – вяло возразил Союз. – Кстати, у тебя рука кровоточит. Экипажу реально только попкорна не хватает. К счастью для Рейха и Союза, эту сцену видели только Стёпа, Волчок, Ионов... Ну, и я. – Да похуй, – кинув мимолётный взгляд на руку, сказал Рейх. – Всё равно ведь убьёшь меня. – Если честно, у меня уже есть такое желание, – признался Союз. – Но с кем я тогда буду узнавать, кто меня и тебя пытался убить? – Невозможно, ты наконец-то признал, что та мразь в чёрных перчатках – это не я, – не без язвительности ответил Рейх. – Ты, я так понял, тоже? Рейх неохотно кивнул, хотел скрестить руки на груди, но вспомнил о крови на одной из них, поэтому не стал этого делать – ещё больше форму пачкать не хотелось. – Но ты у меня всё равно первый под подозрением, – слегка раздражённо сказал страна-ариец. – Не волнуйся, ты у меня тоже, – "успокоил" его Союз. – Не удивлюсь, если я на секунду отвернусь и почувствую снова эти злоебучие перчатки. А теперь пошли твою руку обрабатывать. Ты в таком виде к ООН не пойдёшь. – Спасибо, – язвительно усмехнулся Рейх. – Но я как-нибудь без твоей помощи разберусь, в каком виде мне идти. И вообще, – добавил он, когда Союз подошёл к нему. – Ты сам только что сказал, что мне не доверяешь. И уже решил остаться со мной один на один? Союз пару секунд подумал и обратился к одному из членов экипажа, которые, кажется, думали, что их совершенно не видно: – Степан Савельевич... Правильно ведь обращаюсь? – весь экипаж слегка вздрогнул, из-за того что Союз с Рейхом только что вспомнили об их существовании. Стёпа кивнул. – Можете пройти с нами и проследить, чтобы эта мразь не напала? – И чтоб ты тоже не напал, – добавил Рейх, обращаясь к Союзу. – Товарищ СССР, – начал Стёпа. – Я-то пойду, но что я сделаю, если он всё-таки попытается вас убить? Страны ведь убить нельзя. Союз наклонился и поднял пистолет Рейха, который всё это время валялся на полу. Протянул его вместе со своим подошедшему мехводу. – Выпустишь в него всё, что здесь есть, – добродушно подсказал Союз. Если считать оба пистолета, всего там оставалось девять патронов. – Это его не убьёт, но, по крайней мере, ненадолго обезвредит. Рейх разглядывал свою раненную осколком стекла руку, сидя на спинке довольно глубокой белой ванны. В таких обычно в фильмах показывают уже мёртвых лежащих людей, решивших красиво совершить суицид, со вскрытыми венами. Ванна тогда ещё обычно наполнена водой, которая от крови становится соответствующего цвета, и с её дна проглядывает умиротворённое белое лицо трупа... Мы отвлеклись. Союз копался в шкафчике с зеркальными стенками в поисках медицинского спирта. Бинты уже валялись на отступе раковины. Стёпа, обещавший своим сотоварищам всё рассказать, стоял чуть в стороне от закрытой двери с обоими пистолетами в руках. Пальцы были готовы в любую секунду нажать на курок. – Везёт же мне на раны, – усмехнулся Рейх, слизнув тонкий кровавый след, который собирался идти под рубашку. – Рад, что ты относишься к этому в шуточной форме, – ответил Союз, закрывая шкафчик. В руке у него была небольшая бутылочка спирта. – Извинений не услышишь, – сразу честно предупредил он. – Не очень-то и хотелось, – вполголоса проворчал Рейх, глядя, как Союз забирает с раковины бинты и подходит к нему. Страна-ариец протянул больную руку, чтобы принять спирт и бинты и начать обрабатывать свою рану, но Союз аккуратно перехватил её за запястье и полил спиртом. На всей окровавленной части руки материализовалась белая пена, смешивающаяся с красной кровью. В результате получалась розоватая пузырящаяся жидкость. Союз начал обвязывать ладонь Рейха бинтом. – Я не беспомощный, и сам могу её себе обработать, – раздражённо отреагировал ариец. – Как хочешь, – пожал плечами Союз и отошёл. Пока что никто из них попытки друг друга убить не предпринимал. Стране-нацисту, перевязывающему свою руку и проводящему бинт между пальцев, в голову, откуда ни возьмись, пришла гЕнИаЛьНаЯ идея. – Слушай, Союз, – оживлённо обратился он к напарнику. – Можешь мне руки на плечи положить и прям сильно сжать их? – Зачем? – сразу подал голос Союз. – Чтобы я сравнил ощущения от того убийцы и от тебя, – пояснил страна-ариец. – Может, я тогда даже поверю, что ты не маньяк. – Да, Рейх, меня очень волнует твоё мнение, – закатил глаза коммунист и подошёл ближе к нацисту. Стёпа вперемешку с интересом и опаской наблюдал за этой сценой. А он говорил, что сотрудничество с фрицами ничем хорошим не кончится! И на тебе: покушение в собственном доме. Рейх проводил бинт между мизинцем и безымянным пальцем, когда ему на плечи грубо легли руки и с силой впились в них ногтями. Страна-ариец подумал, что на теле, хоть это и было через одежду, могут остаться следы. Было довольно больно – не так, как при убийце. – Не настолько сильно! – в то же мгновение после начала исполнения просьбы прошипел Рейх, вырываясь. Руки на плечах сразу ослабили хватку. Теперь было примерно так же, как при хмыре в чёрных перчатках, но что-то явно не совпадало. Да много чего не совпадало. – Ты уж определись как-нибудь, – послышался насмешливый голос Союза. – Сам же сказал "прям сильно". Ну что, похож я на убийцу? – спросил он, убирая руки. – Nein, – неохотно признал Рейх. – Но, может, это просто перчатки так действовали! Scheiße, ладно, возможно, ты не убийца. Дождавшись, пока Рейх полностью обвяжет свою ладонь, Союз сказал: – Теперь твоя очередь, – на непонимающий взгляд он добавил: – Я как бы тоже хочу убедиться, что ты не убийца. – А, – Рейх усмехнулся. – Всегда пожалуйста. Он подошёл к присевшему на краешек ванны Союзу и положил руки ему на плечи, стараясь полностью копировать действия и силу своего убийцы. Даже мстить за возможные следы после "ты же сам сказал прям сильно" не стал. Союз несколько секунд сидел неподвижно и молчал, как будто находился под действием "убийства". Рейх начал нервничать. – Эй, ты там живой вообще? – с опаской спросил ариец. После этой фразы Стёпа сразу направил на него оба пистолета и уже собирался начать стрелять, но Союз преспокойно, как ни в чём не бывало, ответил: – Нет, ты не убийца, – еле слышный вздох облегчения от Рейха. – Хоть и было довольно похоже. Ты специально его копировал? – Я копировал того, кто пытался убить меня, – поправил страна-нацист, забыв убрать руки с чужих плеч. В это время дверь в комнату распахнулась, и туда с охреневшими лицами вбежали Ягер с Ивушкиным. Ионов и Волчок сразу воспользовались возможностью, когда танкисты вернулись домой, и рассказали командиру всё, что видели и слышали. Стёпа от неожиданности чуть не выстрелил в сторону собственного командира, но вовремя удержался. Со стороны это выглядело довольно комично. Расслабленные руки Рейха покоятся на плечах у напарника, так как он забыл их оттуда убрать. Сам Союз в это время сидит на краешке ванной, Рейх стоит рядом. Стёпа находится возле входа и держит пистолеты направленными на только что пришедших танкистов. Страны-враги удивлённо повернулись к подопечным. Последние со всё более расширяющимися глазами смотрели на своих опекунов. – Э... – выдавил Ивушкин. – Нам только что Ионов с Волчком передали, что вы тут перестрелку устроили и орали на весь дом. И, к тому же, пытались друг друга убить каким-то секретным способом и что-то про чёрные перчатки. Какого хрена?! А вы тут сейчас, блять, в ванной сидите?! – Что тебя опять не устраивает? – скептически спросил Союз. – Да он долбоёб просто, – определил Рейх, вспоминая про положение своих рук и убирая их оттуда. – Мы проверяем, не убийца ли кто-то из нас, – пояснил он Ивушкину с таким лицом, будто говорит с умственно отсталым. – По-моему, не убийцы, – с сомнением сказал Союз, но Рейх всё равно подтвердил это кивком. – Soweit ich verstehe, hat niemand jemanden getötet, (Насколько я понимаю, никто никого не убивал,) – уточнил самую важную вещь Ягер. – Да, только пытались, – подтвердил Союз. – Ладно, нам сейчас срочно надо встретиться с ООН. Пока будем объяснять всё ему, как раз поймёте, что произошло. Союз позвонил организации с просьбой срочно встретиться в каком-нибудь месте, желательно, чтобы там никого в тот момент не оказалось. Сказал, что при встрече они с Рейхом всё объяснят. В конце концов, ООН с Союзом договорились, что они всей компанией встретятся в закрытой беседке в одном из самых не посещаемых парков. Союз с Рейхом договорились, что они поедут на машине коммуниста, так как открыто идти по улице – не самое безопасное решение. А к номеру машины мало кто приглядывается. Ягера с Ивушкиным они взяли с собой. Танкисты устроились на заднем сидении, Союз, понятное дело, сидел за рулём, а Рейх – на переднем сидении рядом с ним. Оба обсуждали, что им открылось в результате покушения: – Так, – начал Рейх. – Зато мы теперь знаем, что убийц, как минимум двое... – И их способ убийства, – добавил Союз. – Ёбаные чёрные перчатки. Кому вообще понадобилось нас убивать? – Наверное, тому, кто знал о нашем расследовании, – язвительно ответил Рейх. – А знает об этом только ООН и безлицай.. этот, как его... Макс. – Не только, – возразил Союз. – Ещё остальной экипаж Ивушкина, сам Ивушкин и Ягер. Кстати, Николай, вы с Ягером рассказывали кому-то о расследовании? – Нет, – донёсся голос с заднего сидения. – Вы вроде внятно сказали, что не хотите, чтобы кто-то знал об этом. Повисла недолгая пауза. – А я говорил, что безлицаям нельзя доверять, – ехидно прервал её Рейх. – Теперь эта мразь где-то скрывается, а остальным сообщила о нашем расследовании. Вот нас и захотели убрать. – Тебе не кажется странным, что нас не добили? – спросил Союз, резко поворачивая на дороге. – Ну, может, думали, что мы уже мертвы... – Сразу оба? – с сомнением спросил Союз. – Я не знаю, – раздражённо ответил Рейх. В это время они подъехали к нужному парку...