Фанфик года

Из царства снов Союза вытащил телефонный звонок. Страна мельком посмотрел на время, увидел 6:12, несколько раз сматерился для хорошего начала дня и нажал на "Ответить". – Алло, Союз? – послышался голос ООН. – Да, я, – стараясь скрыть раздражение, ответил СССР. Чтобы разбудить в такую рань, нужен особый повод. – Что случилось? – Тут такое дело... – организация произнёс это даже с некоторой неловкостью. – Кольцо пропало. – Какое кольцо? – устало спросил сонный Союз. И тут до него дошло. – Кольцо Египта. Улика. Срочно приезжайте вместе с Третьим Рейхом к лаборатории. Разбираться лучше на месте, – и ООН скинул трубку. Все остатки недавнего сна тут же испарились. Союз быстро встал с кровати. На умывание и переодевание в свою форму 40-ых годов у него ушло три минуты. Совет решил не тратить время на утреннюю прогулку на свежем воздухе до дома Рейха, поэтому сел за руль своей машины, шумно завёл двигатель и выехал. Наверное, его тогда ненавидели все соседи. Если проснулись, конечно. Добрался он до дома врага минуты за четыре. И это если учитывать пустынные дороги, большую скорость и резкие повороты. Вышел из машины, довольно сильно захлопнул дверцу и стал вовсю истязать дверной звонок. Пожалуй, этим они с Ивушкиным даже похожи. Рейх даже переодеться не соизволил: в первую очередь надо было остановить бесконечный визг звонка. Вышел он в чёрном халате, благо, на улице лето. На плечи был накинут лёгкий чёрный плащ. Страна-ариец устало открыл дверь ворот, потирая сонные глаза. У него впервые с того времени, когда Ивушкин выпустил в него семь снарядов, получилось нормально уснуть. Раны не сильно тревожили. – Союз, что за пиздец? – спросил он. – 6:20 утра. Мы, конечно, вместе работаем, но можно было хотя бы предупредить... – Кольцо, – ответил Союз всего одно слово. – Его нет. Собирайся, быстро. Мы едем к лаборатории. – В смысле нет?! – с Рейха тоже слетела вся сонливость. – Ладно, сейчас Ягера разбужу... А где твой танкист? – Блять... – Союз совершенно забыл об Ивушкине. – Я сейчас за ним поеду. Встретимся уже возле лаборатории. Да, Ивушкин был ранней пташкой. Но обычно он всё-таки вставал в семь/семь тридцать утра, а не в 6:25. Услышав, что кольцо пропало, советский танкист удивился, но всё равно долго не хотел подниматься. Знаете, у меня есть два предположения по поводу этого кольца. Оба связаны с версией "серийного убийцы". Первое: кольцо окажется в камере у Германской Империи. Ну, мало ли, это какой-нибудь знак, предупреждающий о следующей жертве. Второе: ГИ детективы года обнаружат мёртвым, на нём будут отпечатки следующей жертвы. Кольцо также перенесётся к этой жертве и снова полностью протёртое. В конце концов, Ивушкин всё же поднялся. Нехотя умылся, надел те же самые вещи, в которых ходил уже третий день, и спустился в машину к Союзу. Последний думал, что Рейх с Ягером давно приехали к лаборатории и ждут только их. Но, на удивление, машины врагов подъехали к нужному зданию почти одновременно. Наверное, у Ягера тоже не было желания вставать в такую рань. Пусть даже для расследования. Когда бывший штандартенфюрер открыл дверцу, он сразу подошёл к Ивушкину и стал выяснять, из-за чего они вообще сюда приехали. Рейх не счёл нужным ему что-то сообщать. Ивушкин неслабо удивился тому, что Ягер до сих пор ничего не знает, и сообщил ему новость о пропавшем кольце. – Есть какие-нибудь жертвы? – высветилось в переводчике, после того как Ягер сказал туда несколько слов. – Не знаю, – ответил Ивушкин. – Если есть, то Союз мне об этом не говорил. Пока настоящие люди ждали ООН, они решили немного прогуляться. Если вдруг Ягер с Ивушкиным не успеют вернуться, то их "опекуны" им всё равно сообщат все подробности. К странам-врагам вышел ООН с непроницаемым лицом. Зато внутри творилась вакханалия. Организация понял, что убийца на 98% не Германская Империя, и если будет следующая жертва, поднимутся огромные волнения. Чего он, естественно, не хочет. – Рейх, Союз, – спокойно начал организация. – Я надеюсь, вы понимаете, что информация о пропаже кольца полностью конфиденциальна и предоставлена только вам? Оба кивнули. – Никто, кроме вас об этом узнать не должен. Если же всё-таки кому-нибудь станет известно, я буду считать вас ответственными... ООН уже хотел приступить к деталям исчезновения улики, которых толком не было, но тут к нему обратились откуда-то сбоку: – ООН, мне тут танкисты сказали, что пропало кольцо Египта. Германская Империя сбежал? Или убийца не он? Организация резко повернул голову в ту сторону и увидел Грузию, с любопытством поглядывающую то на него, то на Рейха с Союзом. Позади неё стояли Ягер с Ивушкиным и что-то оживлённо обсуждали прямо посреди дороги, дожидаясь, пока девушка-страна вернётся. ООН уже хотел зло обратиться к детективам года, но опомнился и спокойно ответил: – Грузия, что вы тут делаете в такое раннее время? – страна хотела ответить что-то наподобие "а вы что тут делаете?", но организация продолжил: – Кольцо пропало? Не слышал. Наверное, танкисты просто захотели пошутить. Лучше отправляйтесь спать, вы неважно выглядите. Последние три слова заставили девушку попрощаться с ООН и пойти домой: спать и правда очень хотелось. Про Союза с Рейхом она как будто забыла. Она вышла лишь для того, чтобы устроить разборки со странами, производящими шум. После чего к ней подошли Ягер с Ивушкиным и спросили, не появлялось ли у неё золотого кольца с красным камнем. Грузия помнила, что данное кольцо принадлежало убитой стране, поэтому поинтересовалась, почему же улика должна быть у неё. Так она и узнала "конфиденциальную" новость. Увидев, что девушка гордо прошла мимо Ягера с Ивушкиным, не удостоив их взглядом, и скрылась во дворе, ООН повернулся к Рейху с Союзом. – Какого?!. – начал он и осёкся, выбирая более правильные слова. – Откуда танкисты знают о кольце? – Они тоже участвуют в расследовании, – невозмутимо ответил Союз. – Почему они в нём участвуют? – продолжил допрос ООН. – По-моему, я ясно сказал, что назначаю только вас с Рейхом. – Да ладно тебе, ООН, – махнул рукой Рейх. – Сейчас мы просто скажем им, чтобы ничего не говорили остальным, и всё. – Вы сговорились?.. – риторически спросил ООН и продолжил: – Ладно, ваше дело, но если кто-то, кроме этих двух танкистов, – он кивнул в сторону Ягера с Ивушкиным. – Узнает о пропаже кольца... Я вас обоих уничтожу. – Что, прям окончательно? – усмехнулся Рейх. – Да, прям окончательно, – холодно подтвердил ООН. В это время Ягер с Ивушкиным заметили, что организация уже пришёл и разговаривает с их "опекунами", и направились ко всей компании возле белого огромного здания лаборатории, больше похожего на музей с детских картинок. – Ивушкин, – коротко обратился Союз, когда парочка настоящих людей подошла к ним. – Я. – Зачем вы с Ягером сообщили Грузии про пропажу кольца? – Так вы же сами сказали поспрашивать что-нибудь у стран, – напомнил Ивушкин. – Вот мы и спросили, нет ли у неё в доме кольца... ООН приложил руку ко лбу. Ну за что? – Потом разберётесь, – твёрдо сказал он. – Союз, Рейх, я вас предупредил. Проходите. Ягер с Ивушкиным, две страны и организация шли по белому коридору, освещённому мощными лампами. Почти на каждом шагу встречались безлицаи в белых халатах, а иногда и в медицинских масках. Поверхности исследовательских столов, которые смогли различить танкисты через приоткрытые, такие же белые, как и всё, двери, были полностью стеклянные. Мимо них прошёл безлицай с подносом прозрачных небольших пробирок в руках. Возле каждой из дверей стояло по два охранника с автоматами, естественно, тоже представителей странных существ. В общем, Ягеру с Ивушкиным было довольно интересно. Зато Рейх старательно игнорировал такое огромное количество столь неприятных ему безлицаев. Последние же, если это были охранники, зло косились на него и кидали удивлённые безглазые взгляды на ООН, будто хотели спросить: "что этот нацист тут делает?" А если это были учёные, то времени на какого-то там Третьего Рейха у них не хватало. Ну а Союзу было плевать на всю обстановку вокруг. Его больше интересовало, как обстоят дела с пропавшим кольцом. Вся компания прошла за ООН в одну из многочисленных белых дверей и оказалась в комнате с несколькими столами возле стенок и одним со стеклянной поверхностью – посередине. Стул был один – возле письменного стола с журналами, в которых велись записи о различных исследованиях. На столе посередине находился небольшой полупрозрачный "постамент", заканчивающийся полукруглым держателем, видимо, для кольца, из того же материала. В комнате находился всего один безоружный безлицай в белом халате. Рейх хоть и делал вид, что на множество безлицаев ему всё равно, на всякий случай держал руку на пистолете, который уже успел зарядить, приоткрыв кобуру. Когда дверь в помещение за ними закрылась, страна-ариец всё же отпустил оружие. – Пересказывай всё им, – приказал ООН. Безлицай, стараясь не смотреть на Рейха, безоговорочно начал: – Этой ночью пропало не только кольцо, а ещё и все известные записи о нём, – сообщил он. – Оба охранника утверждают, что ничего не помнят. Есть предположение, что они просто уснули на работе, – безлицай еле слышно сглотнул, представляя, что будет его сотоварищам за эту неосторожную фразу. Ивушкин, Ягер и Союз внимательно слушали. Рейх хотел вставить язвительное замечание, но сдержался: пока существо само говорит – надо пользоваться. – Я.. – безлицай осёкся, опустил голову вниз. Разве что слёзы не пошли, хотя, им неоткуда. После небольшой паузы, во время которой безлицай надеялся, что Рейх как-нибудь агрессивно отреагирует, тем самым отсрочив признание, безлицай тихо выдавил: – Я тоже ничего не помню. С часу до двух ночи. Скорее всего, улика пропала именно тогда. Рейх победно ухмыльнулся. Он думал, что это делает небольшой плюс к его странной версии. – Всё? – осторожно спросил Союз. Безлицай, уже смирившийся со своей неизбежной смертью за то, что потерял улику, стал дальше подставлять своих сотоварищей: – Те... – он задумался, как себя вообще можно называть. – Нам подобные, – Рейх тихо усмехнулся, а Ивушкин нахмурился. – Которые занимались исследованием кольца, тоже утверждают, что ничего не помнят. Журналы с записями от исследований также исчезли с вещественным доказательством. – Fehlte sonst noch etwas? (Чего-нибудь ещё не пропадало?) – уточнил Ягер. – Нет, только это, – безжизненным голосом ответил безлицай. – Другие компоненты не пропадали: ни связанные с этим преступлением, ни другие. – Ясно, – голосом абсолютного пофигиста произнёс ООН. – Можешь уходить. И не возвращаться. – Нет, ООН, подожди, – предупредил Рейх. – Он нам ещё понадобится, – страна-ариец преспокойно улыбался. От этой улыбки безлицая-учёного, собиравшегося выходить, перекосило. Организация лишь пожал плечами в знак согласия, проводил пятёрку из двух стран, двух человек и одного безлицая за пределы лаборатории и уехал по другим делам. Здесь его работа окончена, дальше пусть разбираются те, кого он назначил на расследование. От лаборатории до тюрьмы было совсем недолго идти пешком. Кхм, странное местоположение, ведь, если какой-нибудь преступник сбежит, то в первую очередь скорее всего захочет навестить лабораторию. Я, конечно, понимаю – там охрана и всё такое... Но только что работоспособность этой самой охраны была поставлена под сомнение. Безлицай старался держаться как можно дальше от Рейха, поэтому шёл рядом с Ягером и Ивушкиным. – Слушай, как вообще можно не помнить записи, которые делал недавно по какому-то исследованию? – спросил Ивушкин. Безлицай слегка вздрогнул: он не ожидал, что у него будут что-то спрашивать люди. – Вот так, – он не придумал ответа лучше. – Просто это как-то странно, что все разом забыли... – продолжал Ивушкин. Ягер прослушивал их разговор через переводчик. Может, запомнит какое-нибудь новое слово. – Ещё и со странной версией Рейха совпадает... – Что за версия? – осторожно начал выкачивать информацию безлицай. Ивушкин собирался ответить, но Ягер заткнул его: – Es ist und nicht gestattet, solche Informationen weiterzugeben. (Нам не разрешено передавать такую информацию.) – Понимаю, – стараясь скрыть огорчение, кивнул безлицай. На этом их разговор был окончен. Страны, люди и безлицай дошли до тюрьмы. Германская Империя жив, здоров и невредим. И понятия не имеет ни о какой краже кольца. Рейх решил повременить пока с допросом отца – всё равно с его версией он толком не был связан. Зато почти сразу попросил через Союза, так как ключи выдают тоже безлицаи, комнату допроса для другой цели. Коммунист указал безлицаю на одинокий стул, куда обычно садят заключённых. Существо со ставшим почти невидимым ртом – настолько он сжал губы, село на выделенное ему место, положив ладони на колени. – Что ж... – протянул Рейх, беря нож в руку и закатив рукав чёрного кителя. – Рейх, мы не будем его пытать, – голосом, не терпящим возражений, предупредил Союз. Лицо страны-арийца приняло слегка озадаченное выражение. Он даже немного приопустил нож. – Думаешь, пытки не заставят его говорить? – уточнил он. – Я, конечно, могу привести сюда несколько безлицаев и убить у него на глазах, но после того, как он спокойно обрёк "себе подобных"... – проязвил последние два слова. – На верную смерть, не думаю, что это заставит его сказать всё, что надо. – Рейх, ну ты и мразь... – с отвращением сказал Союз. – Да что я сделал уже? Танкисты скептически ждали, пока их "опекуны" выяснят отношения. Безлицай с опаской косился на нож в руке у страны-нациста. – Мы не будем никого пытать или убивать, – медленно произнёс Союз. – Убери нож. – Говоришь так, будто он сам нам сейчас всё добровольно расскажет, – проязвил Рейх, но всё же повесил оружие на пояс. Союз закатил глаза, наклонился к уху страны-арийца и прошептал: – Расскажет. Хотя бы для того, чтобы тебя побесить. – Нам уходить? Нет? – недовольно спросил Ивушкин. Им с Ягером, вроде как, было положено в это время расспрашивать стран. Правда, никто не рассчитывал, что это время: 7:14. – Здесь сидите, – раздражённо приказал Союз. – А то сейчас весь Кантрихуманс о пропаже улики знать будет, – вполголоса проворчал он. Лицо безлицая приняло более расслабленное выражение, чем, когда он только присел на стул для заключённых. Его судьба сейчас бродит по рукоятке огромного ножа, всё быстрее приближаясь к острому лезвию. Довольно красивые мысли для какого-то безлицая, не так ли, Рейх? В общем, когда белолицый понял, что причинять вред ему пока не собираются, он просто начал наслаждаться возможно последними минутами своей жизни. Пока страна-нацист думал, как бы аккуратно начать допрос, не вызвав у безлицая подозрений, Союз уже проговорил: – Как к вам обращаться? – спросил он у безглазого существа. Безлицая это довольно удивило, он считал, что у него сейчас грубо будут выяснять все подробности минувшей ночи. А тут имя спрашивают... – Макс, – ответил он первое, что пришло в голову. – Хорошо, – кивнул Союз. – Вы курите? Рейх удивлённо глянул на временного напарника. Может, он ещё сигаретку ему предложит? И как эти вопросы относятся к их делу? Но вмешиваться страна-ариец пока что не стал, может, это просто какой-то психологический приём. – Н-нет, – такие странные вопросы настораживали безлицая куда больше, чем, если бы из него насильно выбивали информацию. Союз преспокойно и неторопливо достал сигарету, поджёг её, сделал затяжку и, выдохнув пар, попросил: – Расскажите, пожалуйста, в подробностях, что вы делали этой ночью. "Это уже хоть что-то, – с некоторым раздражением подумал Рейх. – Но "пожалуйста" было вовсе не обязательно..." – А.. с какого времени начинать? – неуверенно уточнил безлицай. Союз чуть подумал, сделал ещё затяжку и сказал: – Часов с девяти. – Х-хорошо, – ответил белолицый. – Тогда ещё не пришла моя смена в исследовании кольца, я изучал новый компонент под названием COVID-19... – он сделал паузу на пару секунд и добавил. – Извините, нам запрещено распространять информацию об объектах, находящихся в лаборатории... – Да-да, знаю, ничего страшного, – успокоил его Союз. – Моя смена началась только в 22:00, – продолжил безлицай. – Я помню, что записывал какие-то сведения по поводу кольца, но не помню – какие, – задумчиво сказал он. Кстати, что вообще такого можно записывать о кольце? Причём, чуть больше одного дня. Начёркать по-быстрому описание, материалы, из которого сделано кольцо. Ну, может, отличительные особенности типа гравировки, если она есть... Но это всё займёт часа три максимум. Ладно... – В 23:30 у нас был пятнадцатиминутный перерыв, – докладывал всё тот же белолицый. – В это время я немного переговорил с коллегами, а после вернулся к исследованию... – О чём вы говорили? – резко перебил Рейх. Безлицай слегка поколебался, но после, опустив голову вниз, сообщил: – Кхм... О нЕсПрАвЕдЛиВоМ оТнОшЕнИи к НаМ. Брови Союза взлетели вверх с немыслимой скоростью. Ягер с Ивушкиным настороженно переглянулись. А на лице у Рейха появилась победная ухмылка. Безлицай, испугавшись такой бурной реакции, пролепетал: – М-мы нечасто говорим об этом, просто настроение у всех тогда было н-не самое лучшее в связи с... – безлицай чуть приподнял голову, повернув её в сторону Рейха. – Недавними событиями. – Не беспокойтесь, – сказал Союз. – Продолжайте. – Я вернулся к исследованиям, – с опаской повторил безлицай. – Всё было нормально, но примерно с часу до двух я, как будто уснул. Н-не знаю почему, такого никогда раньше не было... "Нельзя было получше отмазку придумать? – не без презрения думал Рейх. – Он только упрощает нам задачу." – Потом, когда я проснулся, – продолжил Макс. Будем называть его так. – То сразу обнаружил пропажу. Не только кольца, но и журнала, в который я всё записывал. Поднял тревогу, и все оставшиеся четыре часа господин ООН и ещё две организации разбирались в происшествии. Это всё. – Спасибо, – сказал Союз, каким-то образом затушив сигарету об лист бумаги. – Макс, можете более подробно описать тот разговор между вами и коллегами? Безлицай не мог понять, чем детективов так уж зацепила эта подробность, но ничего хорошего его чутьё не предвещало. Его лицо стало ещё белее. – Т-товарищ СССР, – впервые за всё время обратился он. – Там присутствует очень много оскорблений в адрес стран. М-может... Макс ещё таил надежду не пересказывать очень опасный диалог, и эту надежду решил воплотить Рейх. Правда, не совсем так, как изначально хотелось безлицаю. – Союз, я думаю, тут и так уже всё понятно, – довольно ухмыляясь собственной правоте, страна-ариец достал пистолет из кобуры и направил его на безлицая. Щёлкнул предохранитель. Белолицый сильнее вжался в стул. – Е-если вам так уж надо, я могу пересказать всё слово в слово, – уверил Макс, стараясь не замечать дуло, смотрящее прямо на него. До лезвия оставался всего один шаг. – Н-но вам вряд ли будет приятно это слушать. Рейх презрительно хмыкнул и опустил пистолет. В итоге безлицай и правда слово в слово пересказал им тот разговор. На то, что желания сдохнуть самой мучительной смертью в адрес Рейха были постоянными, стране-арийцу было абсолютно плевать. Союз слегка нахмурился, когда выяснилось, что среди безлицаев пробежал слушок, будто он стал к ним относиться так же, как и его враг. Ивушкин с Ягером неслабо удивились, когда поняли, что безлицаи их презирают и ничего хорошего не желают. – Есть ещё какая-нибудь часть вашего разговора, о которой вы ещё не рассказали? – осторожно уточнил Союз. – Нет, – покачал головой немного успокоившийся Макс. – Дальше время на перерыв закончилось. СССР задумался. – Ты серьёзно ему веришь? – вывел его из раздумий насмешливый голос Рейха. – Всё же очевидно. Сначала этот разговор, а потом пропажа кольца и всех записей о нём и "ничего не помнящие" сотрудники. – Где сейчас кольцо? – резко спросил Ивушкин. Видимо, надеялся на эффект неожиданности. Если бы у Макса были глаза, то в этот момент они бы стали похожи на пятирублёвые монеты. Лицо его изумлённо вытянулось. – Я-то откуда знаю? – растерянно ответил он вопросом. Рейх закатил красные глаза, поправил алые волосы и снова достал пистолет. – Ну, теперь-то он нам не нужен? – спросил он, направляя оружие на Макса. Какой бы ни был ответ, он всё равно собирался стрелять. Что так, что эдак безлицая постигла бы смерть в тот же день. Судьба Макса аккуратно прикоснулась одной ногой до лезвия, как бы проверяя его остроту и думая, не повернуть ли ей назад. – Vielleicht sollten wir ihn als Informanten zurücklassen? (Может, нам стоит оставить его информатором?) – вмешался Ягер, привыкший использовать абсолютно всех и всё для своего удобства. – Damit er uns sagen kann, was andere sagen. (Чтобы он рассказывал нам, что говорят другие.) – Er ja lügt, (Он же врёт,) – не сводя пистолета с безлицая, возразил Рейх. – Und versucht nicht einmal, es auch nur annähernd als die Wahrheit erscheinen zu lassen. Er wird nur die Gelegenheit nutzen und ihm alle unsere Pläne und Absichten mitteilen. (И даже не старается сделать так, чтобы это хоть немного походило на правду. Он просто воспользуется возможностью и расскажет своим о всех наших планах и намерениях.) А Ивушкин, оказывается, за такое недолгое время забыл немецкий. Он понял только отдалённо, что Ягер предлагает оставить безлицая для получения информации, как когда-то использовал Аню, а Рейх против. – Aber wir müssen ihm doch nicht unsere Pläne verraten, oder? (Но нам же не обязательно сообщать ему о наших планах, не так ли?) – предпринял ещё одну попытку Ягер. – Lass ihn einfach erzählen, was er sieht und hört. (Пусть просто рассказывает, что он слышит и видит.) – А что, я могу, – оживился Макс. Его судьбе не понравилось на лезвии, поэтому она хотела как можно скорее вернуться назад, на безопасную рукоятку. – Могу хоть диктофон включать при всех небольших диалогах. Да хоть на весь день готов включать! Союз чуть подумал и кивнул. – Вы серьёзно? – изумлённо оглядел своих напарников Рейх, слегка опустив пистолет. – Союз, ладно, Ягер – он человек, но ты готов сотрудничать с "ними"?! – сделав акцент на слове "ты" и "ними", спросил страна-ариец. – Да, – спокойно подтвердил Союз. – И если ты хочешь работать со мной, то тебе тоже придётся, – увидев злой взгляд Рейха и то, что он хочет возразить, он продолжил: – Если за два дня он не станет полезен, можешь его убивать. – Спасибо, – язвительно поблагодарил Рейх. – Я ведь только твоего разрешения и ждал, – полностью опустив пистолет, но продолжая держать его в руке, страна-ариец задумчиво сказал: – Идея с диктофоном не так уж и плоха... Макс снова расслабился. Его судьба убрала ногу с лезвия, но пока что уходить подальше не собиралась, с сомнением глядя на блестящую сталь. – Значит так, – начал Союз. – Кладёшь себе куда-нибудь "жучка", – объяснял он безлицаю. – И ни на секунду не отключаешь его. Ведёшь себя с другими как обычно. Если в записи будет хоть один небольшой пропуск – можешь ждать своей смерти. Если всё окажется хорошо – возможно даже выживешь. Об этом допросе и нашем сотрудничестве, – на этом слове Рейх поморщился. – Никому не должно быть известно. – Всё понятно, – кивнул Макс. – Только... – он замялся. – Скажите ООН об этом. Он же меня на смерть отправлять собирается. – Не думал, что такие тупые существа, как вы, способны до этого догадаться, – холодно сказал Рейх, поджав губы. От того, что придётся сотрудничать с ненавистными ему безлицаями, настроение у страны-нациста стремительно упало. Он продолжал поддерживать себя за счёт оскорблений других. Макс этот выпад проигнорировал. – Скажем, – уверил Союз, бросая на Рейха уничтожающий взгляд. – И "жучка" у него тоже попросим. Безлицайская судьба быстрыми шагами удалялась всё дальше от лезвия. Но надолго ли?