Фанфик года

– Сегодня мы собрались, – каждое собрание начиналось этой фразой от ООН. – Чтобы решить, что делать с людьми из обычного мира, к тому же, ещё и из 1944-ого года. Все сейчас находятся в этом зале? – спросил организация. В зале заседаний впервые за долгое время все внимательно слушали, а не занимались своими делами. Страны покивали, отвечая на вопрос ООН. – Сейчас тот, кто выяснял, каким образом советские и один немецкий танкист сюда перенеслись, сообщит нам результаты, – сказал белокрылый и пропустил к ораторской стойке Германию. Рейх, которого в этот раз специально пригласили на собрание, ёрзал на жёстком стуле и мысленно матерился. Раны давали о себе знать, они заживут только через пару-тройку дней. Увидев своего сына, страна-ариец кинул на него удивлённый взгляд. Германия всё время находился дома. Это что же? Где-то у Рейха в гараже всё это время стоял советский танк, а он даже не знал? – На танке не найдено никаких следов неизвестного происхождения, – спокойно доложил Германия. – Только железо, сталь, пепел и другое, – чуть подумав, он всё же решил прибавить. – Была какая-то странная блестящая серебряная пылинка, но она сразу исчезла, как только специалисты попробовали взять её на экспертизу. Но я считаю, что это просто тот же самый пепел, на который под особым углом упал свет... Дальше Германия немного поговорил научными терминами, а я в это время мысленно поругал себя за такую неосторожность. Хорошо, что эти "пылинки", как назвал их Германия, реагируют на прикосновение и сразу исчезают. – Думаю, можно продолжить исследования, – заканчивала страна. – Пока что. Может, найдём что-нибудь внутри. Но если нет, то дальше продолжать их бесполезно. – Спасибо, – поблагодарил ООН и вернулся за свою ораторскую стойку. Пожалуй, мне надо будет проверить тот танк. Вдруг там ещё остались следы? Да, обычно они сразу исчезают, но здесь вполне может сыграть атмосфера и энергетика мира... Ладно, вам это всё равно, наверное, не интересно, поэтому просто продолжу. – Теперь поговорим о самих танкистах, – сказал ООН, поправляя свой парящий венок. – Насколько мне известно, живут они у СССР. Союз, почему вы не взяли их с собой? – поинтересовался организация. – Наверное, потому что собрание стран – это для стран, – спокойно пояснил Союз, который всё утро искал долбаных танкистов и уже готов был их поубивать. Некоторые страны даже слегка прыснули, но тут же вернули на лица серьёзные выражения. – ООН, разрешите сказать, – чуть-чуть приподнялась со своего стула Швеция. Когда организация коротко кивнул, она продолжила: – Трое из танкистов до сих пор спят, поэтому я не вижу смысла приводить только двух из них. Лучше устроить ещё одно собрание, но сразу со всеми. Немного подумав, ООН кивнул. Да, эта идея хороша, а то, если позвать только двух и поручить рассказать остальным всё, что касается танкистов, они могут и забыть что-нибудь. Но от мысли, что снова придётся созывать собрание, у ООН внутри расползалась тоска. Он не любил все эти встречи. Хоть он и хорошо умел справляться со странами, они его сильно утомляли. Единственное спасение – молочные коктейли – любимый напиток ООН, который он может пить в абсолютно любое время года и суток. Они расслабляют. А если туда ещё и немного коньячку налить, то вообще прекрасно. Думаю, несложно догадаться, что на кухне у ООН стоит пару шейкеров для молочных коктейлей. – Надеюсь, вы уже объяснили очнувшимся танкистам, куда они попали и что здесь происходит? – обратился ООН к Союзу. – Конечно, – ответил коммунист. – Мы посовещались, – на этот раз обращение было ко всем. – С Евросоюзом, Азиатским союзом, НАТО и остальными и решили, что танкисты будут жить у тех, к чьему уже не существующему государству они относятся. Это значит, что четыре советских танкиста будут жить у СССР, а один немецкий – у Третьего Рейха. Вопросы, претензии? – обречённо спросил ООН. Ну, страны, конечно, повозмущались для порядку, но на том и порешили. Хоть Рейху теперь и не очень нужен был Ягер – для его планов он совсем не подходил, страна-ариец сильно против не был. Ну, живёт человек в доме и живёт. Какая разница? Союз тоже претензий не высказывал, так как знал, что Рейх Ягера вряд ли убедит вернуться на сторону нацизма. Хотя, если брать обычных людей, то страна-нацист кого угодно перевербует. Но, в общем-то, Рейху уже было лень менять взгляды бывшего штандартенфюрера на нацизм. Если в первый раз Ягер не воодушевился, то следующего не будет. Конечно, если бы в Кантрихуманс сейчас шло другое время и у него было больше сил, Рейх бы не оставил попытки переубедить немца. А сейчас-то какой смысл? Знаете, мне ведь не одному кажется, что организации в Кантрихуманс как-то сотрудничают или помогают Третьему Рейху? Ну, либо они тупые и не знают, на что он способен, если сильно захочет. Просто как-то странно: сначала дают вести спокойную жизнь, теперь танкиста ему выдают... Ладно, наверное, это у меня просто фантазия разыгралась. Дальше ООН объяснял, что Союз и Рейх обязаны обеспечить людям безопасность и все необходимые вещи для жизни, собственную комнату, естественно, с кроватью, и гигиенические принадлежности. Одежду, средство для общения и другое. Собрание закончилось на удивление быстро. Когда все вышли не улицу, уже заждавшиеся возможности посмотреть на настоящих людей страны в первую очередь облепили Рейха с Союзом с просьбами, а иногда даже с угрозами. Союз, который даже не слушал остальных, увидел двух танкистов, с интересом разглядывающих здание ООН для всеобщих собраний, и облегчённо выдохнул. Он вытянул Рейха из толпы со словами: "Вот сейчас нациста и заберёшь". Страна-ариец в ответ что-то прошипел от боли, так как задел больными местами какую-то страну. Кажется, Мексику. Но им не повезло. Страны тоже заметили танкистов и сразу окружили их плотным кольцом. "Опекуны" Ягера с Ивушкиным и остальных остались вне круга. – Блять, – бросил Союз. – Ну, значит потом заберу, – весело сказал Рейх, освобождая руку и скрещивая обе на груди. Видимо, это была его любимая поза. Советский и немецкий танкисты искали в огромной толпе возле них черноволосую девушку с красно-бело-чёрным флагом с тёмно-жёлтым орлом посередине. Египет тоже находилась вне круга – с другой стороны от двух старых врагов, но Ягер с Ивушкиным её заметили. Она, улыбнувшись, подмигнула им и направилась к своему треугольному дому в виде пирамиды. Когда из здания устало вышел ООН, все страны сразу разошлись, оставив только танкистов и Рейха с Союзом. Все знали, что когда организация сильно утомлён, то он становится очень зол и ничего хорошего страна, решившая раздражать его ещё больше, от него не дождётся. ООН даже не обратил внимания на двух стран и двух человек, он только посмотрел на дорогие часы и, поправляя свой венок чуть вбок, поплёлся к тёмно-синей машине какой-то незнакомой даже в современном мире марки. Наверное, прикол чисто от Кантрихуманс. До транспорта его провожали два безлицая с автоматами. Увидев Рейха, оба враждебно и с ненавистью уставились на него. Новость о том, что страна-нацист убил двух существ без глаз и носа, уже разнеслась по всему городу. Пялиться на Рейха они могли сколько угодно, но вредить и отвлекаться на него при организации не решились. Заметив взгляды безлицаев, Рейх лишь мило и, как показалось Ивушкину, издевательски улыбнулся. Советскому танкисту стало жалко бедных существ, а ненависть к стране-арийцу возрастала и крепчала всё больше. Он сейчас сам очень даже не прочь был отправить Рейха на деление, ведь из рассказа Египта он узнал, что стран можно убить, но способов очень мало и все они мучительно болезненны. Тем лучше. Когда безлицаи с ООН уехали от здания собраний, Рейх повернулся обратно к танкистам. Заметил, с каким лицом на него смотрит Ивушкин. – Что теперь не так? – поинтересовалась страна. – Ничего, – зло выдавил танкист. – Всё нормально. – Ну и прекрасно, – настроение у Рейха было сегодня на редкость хорошее. – Тогда я забираю Ягера и ухожу. – С хуя ли? – возмутился Ивушкин, придвинувшись к бывшему штандартенфюреру поближе. Рейх тихо засмеялся. – На собрании решили, – терпеливо объяснил Союз. – Что вы будете жить у тех, к чьему государству принадлежали. То есть ты – у меня, а Ягер – у Рейха. Ягера, включившего переводчик ещё когда он только услышал свою фамилию, такая перспектива не очень радовала. Конечно, он же думает, что все дни будут проходить примерно так, как когда он в первый раз оказался у Третьего Рейха. Бывший штандартенфюрер хотел возразить, но за него это сделал Ивушкин: – Да плевать мне, что на вашем собрании решили, – недовольно сказал он. Танкист больше не испытывал уважения ни к одной из знакомых ему стран. Разве что к Египту относился нормально, и то с опаской. – Нас там не было. Тут уж вспылил обычно всегда спокойный Союз. Когда он зол, то обычно не кричит на всю улицу, а наоборот говорит очень тихо, но интонация убивает собеседника больше, чем любой ор. – Если бы вы тогда были дома, я бы взял вас с собой, – угрожающе произнёс СССР. – Но вы предпочли съебаться хер знает куда, поэтому теперь у вас никто не спрашивает. – Стой, подожди, – перебил Рейх и, сдерживая смех, продолжил: – Так ты всё это время не знал, где они? Когда Союз нехотя кивнул, на страну-нациста накатили порывы абсолютно искреннего смеха. Одной рукой он держался за перевязанную шею, так как рана от сильного напряжения начала болеть, а сам старался уняться. Союз смотрел на него, как на ненормального и пытался понять, что в этом может быть смешного. – Так ты из-за этого сказал тогда, что собрание стран – для стран, – сквозь смех выдавил Третий Рейх. – Блять, я уж думал, что у тебя чувство юмора появилось. Союз фыркнул, смотря на извивающуюся от смеха страну, но потом увидел выступившие на шее у врага кровавые следы. Ивушкин с Ягером пытались понять, что вообще происходит и отчего такая истерика. – Так, хватит ржать уже, – сказал Союз Рейху. – У тебя рана на шее кровоточит. Сильно. Страна-ариец достал из нагрудного кармана формы зеркальце и убрал руку от шеи. Вся белая повязка окрасилась в алый, и из-под неё уже текли под рубашку тонкие струйки крови. – Scheiße, – сматюкнулся Рейх, убрал зеркало, подошёл к Ягеру, взял его чуть выше кисти и, уже уходя, попрощался. – Всё, иди на хуй. Союз лишь усмехнулся и бросил вслед: – Ты тоже. – Он не охренел? – возмутился Ивушкин и хотел догнать Рейха, чтобы забрать своего уже успевшего стать другом Ягера, но Союз остановил его. – Да он всегда такой, – ответил СССР. – Тогда почему вы с ним дружите? – поинтересовался Ивушкин. Конечно, Египет сказала, что Союз не любит рассказывать истории, но попытаться ведь надо. Тем более, когда есть такая беспалевная возможность. – Он мне не друг, – отрезал Союз, нахмурившись. – Но... – начал Ивушкин и заткнулся под взглядом коммуниста. * * * Ягер снова был в мрачном тёмном доме Третьего Рейха. Немец мысленно готовился полчаса слушать о том, какой нацизм – классный режим. Против ожиданий страна-ариец только показал ему комнату на втором этаже с видом на задний двор и сразу пошёл в ванную менять повязку. Бывший штандартенфюрер осмотрелся. Комната выглядела светлее, чем все остальные, в которых он был. Справа от окна находилась пока что не застеленная белая односпальная кровать с серой, похожей на больничную, прикроватной тумбочкой. На этой самой тумбочке в горшочке росло одинокое зелёное растение с красивыми листьями. Рядом приделана розетка для зарядки телефона. Слева в углу стоял шкаф для одежды, наполненный, как ни странно, одеждой. Но на верхней полке лежало белое постельное бельё. Ягер, недолго думая, застелил кровать. Рядом со шкафом стоял небольшой, довольно тёмный рабочий стол со стулом. На столе – лампа, ручка, бумаги и по мелочи. Но было ещё кое-что, и это заметил Ягер. На тёмной поверхности стола рядом с белой гестаповской лампой стояла небольшая чёрно-белая фотография в рамочке. Человек подошёл, взял её в руки и стал рассматривать. На ней были изображены два мальчика, они держались за руки – явно братья. Конечно, фото было чёрно-белым, но по теням и контрасту можно догадаться, что у одного из них был чёрно-красно-жёлтый цвет лица, как у Германии, но также у обоих посередине находились какие-то штучки. У мальчика слева – жёлтый щит с чёрным орлом с опущенными вниз трапециевидными крыльями, которые на верхнем углу аккуратно слегка закручивались. Красные лапы орёл расставил в разные стороны, хищно выбросив острые когти. Между ними опускался чёрный хвост. Клюв у орла был того же цвета, что и лапы, и распахнут, но, скорее, не чтобы схватить добычу, а в крике о помощи. По крайней мере, так показалось Ягеру. Кроваво-красный язык высунут. Глаза у мальчика, против традиции были ярко-голубыми, словно нежное майское небо, и слегка испуганными. Одна жёлтая, под цвет последней полоски, рука висела в воздухе, другая хваталась за брата. У мальчика справа рисунок на флаге описать посложнее. Ягер чётко различил жёлтый молот, стоящий прямо. Там, где рукоятка должна соприкасаться с железом, находился небольшой круг, из которого исходили в разные стороны две треугольновидные палочки с острым концом одинаковой длины. Где-то посередине "палочки" скрепляла плавная дуга. Всё это было жёлтого цвета. Немец долго не мог понять, что за круг обвивает странный знак, но, присмотревшись, увидел, что это колосья пшеницы. Круг был неполный, потому что сверху концы колосий не доходили друг до друга. Получался своеобразный венок. Ещё Ягер заметил, что внизу этот кружок обвешивают небольшие, едва различимые флаги Германии. Красные глаза мальчик, как и Германия унаследовал от отца. Стоял он примерно в той же позе, что и брат. На обоих была одна и та же одежда: белая, но не режущая глаз, рубашка; тёмно-коричневые полу-шорты с подтяжками и на ногах – башмаки. У того, что с орлом, волосы были аккуратно зачёсаны назад. Другому чёрные, вперемешку с жёлтыми, кудри падали на лоб. Стояли они на какой-то полянке на фоне леса. Солнышко ярко светило, насколько это может передать чёрно-белая фотография, на небе не было ни облачка. "Скорее всего, это и есть те самые ГДР и ФРГ, – подумал Ягер, проводя пальцем по запылённой поверхности рамочного стекла. – Интересно, кто из них кто?" Немец ещё с минуту внимательно изучал обстановку комнаты, надеясь заметить что-то типа этой фотки, что дало бы хоть какую-нибудь информацию. Но, увы, больше ничего не оказалось. Даже полок со всякими побрякушками, как в кухне-зале и переговорной, не было. Тогда Ягер решил сфотографировать старую фотографию на телефон, чтобы при первой же возможности показать Ивушкину. Он уже знал, что где-то в современном устройстве есть камера, да ещё и цветная. Немного покопавшись среди приложений, бывший штандартенфюрер нашёл нужное и сделал снимок. Проверил, нормально ли получилось, и аккуратно положил фото в рамочке на место, а телефон поставил на зарядку. В коридоре тут же послышались шаги по направлению к комнате. Когда в помещение вошёл Третий Рейх с новой белоснежной повязкой на шее, Ягер внутренне приуныл. Но страна-нацист снова удивил его: – Schon erledigt? (Уже устроился?) – довольно спросил Рейх, увидев застеленную кровать. Ягер кивнул. – Gut. Ich verrate dir jetzt, welche Räume du nicht betreten solltest, (Хорошо. Я сейчас скажу, в какие комнаты тебе лучше не заходить,) – предупредил страна-ариец. Но, чуть подумав, немного изменил фразу. – Genauer gesagt, ich zeige es dir. (Точнее, я тебе покажу.) Он вышел из комнаты и сделал Ягеру знак сделать так же. Бывший штандартенфюрер всё ещё был настороже, но заметно успокоился. Может, ему и правда просто покажут какие-то комнаты, он, понятное дело, не собирается в них влезать против запрета – он же не Ивушкин, а потом оставят в покое. А знаете, что я понял из обращения Рейха к Ягеру? Я понял, что Рейховское "гут" Ягеровскому не уступает. Нет, конечно, оно не лучше, но и не хуже. Оба говорят это прекрасное слово очень приятно для ушей. Страна-нацист в это время показал Ягеру всего две комнаты из всего дома, куда нельзя заходить: свою собственную спальню, ну, тут всё понятно, и какую-то плотную железную дверь, которая довольно сильно выбивалась из остальной обстановки, с крепким сложным замком. Да даже если бы Ягер хотел, он бы туда не пробрался! А желание лезть куда-то, где явно ничего хорошего нет, у немца полностью отсутствовало. Эх, был бы здесь Ивушкин... Признаю, мне самому очень интересно, что же там находится. Если танкисты из тридцать четвёрки всё же не додумаются, либо не смогут взломать дверь, я сам проникну туда. Чисто из интереса. А пока что придётся набраться терпения. – Gut, du können sich erst einmal umsehen, (Ладно, можешь пока что осмотреться,) – дружелюбно сказал Рейх. – Aber ich muss herausfinden, wo sich dieser Tank befindet. (А мне надо узнать, где стоит этот танк.) Кажется, в ближайшем времени Германии придётся прекратить исследования Т-34-85. По крайней мере, пока он не найдёт место получше, чем гараж Третьего Рейха. Кстати, пару слов от меня. Я понимаю, что слишком много высовываюсь, но уж извините. Все ведь заметили, что Германия отца недолюбливает? Надеюсь, что да. Возникает вопрос: а почему, собственно, он тогда с ним живёт? Не может переехать? Честно, не знаю, как там у них на самом деле, но мне кажется, что именно так. Германия же обычно занят какой-либо работой, а вы хоть знаете сколько времени требуют выбор дома, комнат, ремонта? Переезда? Германии просто не хочется тратить драгоценные дни на это, его вполне устраивает жизнь в старом доме. Даже живя на одной закрытой территории, сын с отцом пересекаются довольно редко. Поэтому Германию всё устраивает. Но это только мои теории. Ягер был, мягко говоря, удивлён, что Рейх не стал читать ему полуторачасовые лекции о достоинствах нацизма и высшей расе. Но удивлён приятно. Немец спросил у удаляющегося страны-нациста, можно ли ему пойти на улицу. – Ja, wann immer du willst, (Да, когда захочешь,) – не оборачиваясь, ответил Рейх. Усмехнувшись, он прибавил: – Am wichtigsten ist, dass zurückkommst. (Главное, возвращайся.) Ягер не ожидал такой свободы действий и, когда Рейх скрылся на лестнице, зашёл взять заряженный телефон с переводчиком и сразу отправился к Ивушкину в дом Союза. Хотелось уже дослушать историю от Египта, а самому идти как-то... неправильно, что ли? Дверь ему открыл сам СССР. Усмехнулся и сказал внутрь дома: – Ивушкин, кончай ныть, к тебе твой друг пришёл. Советский танкист чуть ли не на шею бросился к Ягеру. Одному в доме было скучно. Когда недо-нацист показал в сторону дома Египта, Ивушкин с опаской обернулся к Союзу, всё это время стоявшему в дверях, и спросил: – Можно же? – Да, только к вечеру вернись, – ответил Союз и закрыл дверь. Телефон у Ивушкина был в кармане. А больше, в общем-то, ничего и не надо. По дороге танкисты обменивались новостями. Когда Ягер рассказал, что Рейх даже не пытался вбивать ему что-то в голову, а также дал полную свободу действий, Ивушкин покачал головой и уверил: – Обязательно, что-нибудь гадское сделает, – сказал он в переводчик. – Хотя, может, эта мразь сделал тебе акцию за то, что ты такой же, как он... – Nennst du mich gerade Abschaum? (Ты меня сейчас мразью назвал?) – возмутился Ягер, переключая переводчик в свою сторону. Ивушкин решил развлечься и попробовать объяснить Ягеру, что он имел в виду, без помощи переводчика. Он ведь, наверное, запомнил какие-то слова, пока они пользовались программой? Ключевое слово здесь – "наверное". – Найн, – весело ответил он. – Их... Как "иметь в виду" будет... Саген, – Ивушкин сказал другое слово и к тому же перепутал форму глагола, но Ягер более менее понял. – Дасс ду дойч. Ягер принял игру, усмехнулся и выговорил: – U tebja gut... Horoscho.. polutschaetsja. – Спасибо, у тебя тоже, фриц. Из-за последнего слова Ягер с Ивушкиным немного поругались, но потом немец вспомнил о фото. Вышел из переводчика и зашёл в галерею. Там был единственный чёрно-белый снимок. Ягер отдал его в руки Ивушкину, сказав на родном языке: "Suchen." (Смотри.) – Сам ты сука, – пробурчал себе под нос Ивушкин, принимая телефон немца. Довольно долго рассматривал фото, стараясь запомнить всё до мельчайших деталей. Так как Ивушкину было лень выходить из галереи, он напряг всю свою память и спросил: – Ду глаубст, дас ист ФРГ унд ГДР? – Da. – чётко ответил Ягер на русском. Ну и кто сказал, что по переводчику нельзя выучить язык? Теперь подтверждено, что можно! Ладно, я преувеличиваю. Ивушкин с Ягером знали только основы, и то не очень хорошо. Но ведь прошёл только один день с появления у них переводчиков. Может, в Кантрихуманс память работает намного лучше, чем в обычном мире. Иначе я это никак объяснить не могу. "Ну и кто тут ГДР, а кто ФРГ?" – спросил у самого себя Ивушкин. Ягер, словно прочитав его мысли, сказал: – Ja ne znat', – простим немцу неправильную форму глагола. – Die... Kto iz nich kto. Дальше Ивушкин, знания немецкого которого не достигали необходимого уровня для последующей речи, наконец, вышел из галереи и зашёл в переводчик. Включил и начал говорить: – Слушай, а как это вообще расшифровывается? Типа, что такое ФРГ? Фрицы Режут... Гвозди? Фрагмент Редкого Гов... Гнезда? – Ягер, старавшийся понять, что говорит Ивушкин без помощи переводчика, сдался и посмотрел на текст. Пожал плечами, мол, "Я-то откуда знаю?" – А ГДР? Может, Готовые Домашние Работы? Как в школе задают? Кстати, было бы неплохо, если бы что-то такое изобрели, – мечтательно улыбнулся Ивушкин. В это время они дошли до треугольной пирамиды. Оба решили показать фотографию Египту и спросить, где на ней ФРГ, а где ГДР. На этот раз Египет открыла им с очаровательной улыбкой. Она любила поговорить, а тут ещё и такие почётные гости. На ней было накинуто белое платье, больше похожее на простыню, которое ей очень шло. На обеих руках висели и переливались золотые браслеты и кольца с драгоценными камнями. С шеи аккуратно проскальзывало на грудь ожерелье – явно из той же коллекции. Чёрные волосы были выпрямлены, а на них, мягко обвивая голову, словно змейка, красиво держалась тонкая узенькая диадема, естественно, с драгоценным камешком посередине. Кто-то когда-то сказал, что девушки любят украшения. Я даже и не думал, что они могут нравиться кому-то настолько сильно. Но, видимо, Египет относилась как раз к таким девушкам. – Надеюсь, на этот раз вы предупредили, что уйдёте, – сказала девушка, пропуская танкистов внутрь. Ягер с Ивушкиным кивнули. Немец уже предусмотрительно включил переводчик. Египет проводила их за тот же стол, на котором теперь стояли пол литровые стаканчики с какой-то пузырящейся жидкостью. Их было три. В одном из стаканов вода была розоватая, в другом – зеленоватая, в третьем – цвета лимонада. Во всех трёх плавали какие-то листики, скорее всего, мяты, и кубики льда. – Увидела, как вы идёте – по-быстрому приготовила, – пояснила девушка. – У нас обычно принято угощать в гостях. Если что, они алкогольные, но там немного, – на всякий случай предупредила Египет. Танкисты поблагодарили её и сели на свои старые места. Ягеру достался зеленоватый алкогольный коктейль, Ивушкину – цвета лимонада. Египет села на место напротив светло-розовой жидкости и приложилась чёрными, под цвет последней полоски, губами к трубочке. Ягер с Ивушкиным тоже попробовали свои – оказалось, это довольно вкусно. Хотя алкоголя практически не чувствуется. Сделав несколько глотков, Египет оторвалась от коктейля и спросила у Ягера: – Ну что, как с Третьим Рейхом живётся? Или Союз проигнорировал решение ООН? – когда Ягер с Ивушкиным по-быстрому всё ей рассказали, она лишь вымолвила: – Повезло. Танкисты воспользовались возможностью и продемонстрировали ей фотографию с интересующим обоих вопросом. – Да, это они, – ни секунды не колеблясь ответила Египет. – Очень давно их не видела, но везде узнаю. Вот этот, – она показала на голубоглазого мальчика с чёрным орлом. – ФРГ. А этот, – указала на красноглазого с молотом. – Соответственно, ГДР. – Как это расшифровывается? – спросил Ивушкин. – ФРГ – Федеративная Республика Германия, а ГДР – Германская Демократическая Республика. – Спасибо, – искренне поблагодарил Ивушкин. – Да не за что, – отмахнулась Египет. – Что, дальше историю рассказывать? Заинтересовала? – усмехнулась девушка. – Ладно, на чём я там остановилась?..