Большая головная боль

С громким восторженным визгом Ульяна скатилась с самой безумной горки. Санки неслись идеально вперёд. Ни разу её не занесло, не произошло смущающего падения в сугроб. Или санки кто-то заговорил, или горки никому не позволяли с них падать. Что ничуть не сказывалось на одуряющем восторге с толикой страха, когда санки набирали скорость и неслись вниз, а площадь на пару секунд превращалась в размытый калейдоскоп огоньков. «Ещё! Ещё! Хочу ещё!!!» — мысленно повторяла она, когда окончательно скатилась вниз, схватила санки и помчалась к следующей горке. Её хвостик теперь щеголял в специальном шерстяном чулочке, который прекрасно её согревал и даже имел шнурки у основания и кончика. Он не сползал и ни за что не цеплялся, а по цвету напоминал полосатую карамельку. Стоит ли говорить, что такое чудо, которое местный мастер-кожевник сделал за считанные минуты по её заказу, стоило сущие гроши. Ульяна хихикала, когда расставалась с горстью золотых монет, купив дополнительно по очень большой скидке потрясающе удобные перчатки. Дети были правы, в таких перчатках удивительно удобно было делать абсолютно всё. Но больше всего — играть в снежки. На площади поражал воображение самый настоящий ледяной городок чуть в стороне от катка. Он переливался всеми цветами радуги. А если его лизнуть, то на вкус оказывался сладким как лимонад. Рядом была сооружена впечатляющая снежно-ледяная гора. Идеальное место для игры в Царя горы. Взрослые и дети с восторженным визгом соревновались друг с другом по одному и командами. Даже Григор поучаствовал в одиночном забеге. Праздник захватывал Ульяну всё больше и больше. Ночь приближалась к своему зениту, а попробовать хотелось абсолютно всё. Она наведалась во все магазинчики, что предлагали напитки и деликатесы. Приобрела по одному сувениру из каждой лавки. Попробовала из меню понемногу всего. Не скупилась на чаевые. Легко быть щедрой, когда всё в этом городке стоит сущие гроши. У кузнеца с душой художника она приобрела красивую подвеску в виде полумесяца. В кукольном магазинчике она заказала миленького дьяволёнка. Хихикая, Ульяна детально описала внешность отца, и уже спустя час держала его копию в локоть длиной за пазухой. Краем глаза тифлингша заметила, что Григор тоже сделал какой-то кукольный заказ, но была слишком заинтересована тем, чтобы показать игрушечному отцу прелести маленького городка. — Invoco te! — прошептала она, вдыхая в куклу сущность планарного слуги. Кукольные глазки ожили и беспомощно уставились на неё. Не самое верное использование заклинания. И не самый рациональный подход к его применению. Пока кукла не будет разрушена, теплящаяся в ней жизнь сможет лишь смотреть, запоминать, а потом показывать. «Покажу папе и маме этот городок!» — с довольным видом решила Ульяна и помчалась показывать всё. Пришлось повторно появиться всюду и, открыто разговаривать с куклой, описывая места, людей, явления — всё-всё-всё. Не сказать, что она делала это без удовольствия. Что удивительно и приятно — местные ничуть не встревожились поведению тифлингши, говорящей с дьявольской куклой, у которой светились глаза. Все понимающе кивали, улыбались и поздравляли их обоих с праздником Нового Рождения. Куколка прокатилась вместе с ней по всем горкам, сидела зрителем за поясом, пока Ульяна играла в снежки, и бесстрастно встретила все пируэты, которые вытанцовывала тифлингша на льду. Катание на коньках не было сильной стороной Ульяны, но весьма милые юноши Конфитюренбурга со всем дружелюбием помогали ей кататься. Несколько кругов по льду прошли в одной паре, потом в другой и в третьей... Тифлингша даже начала игриво улыбаться и флиртовать. Почему бы не сделать прекрасную ночь ещё лучше и добавить к идеальной комнате в отеле объятия местного красавчика? Но здесь её отчего-то ждал полный провал. Местные мужчины вежливо улыбались, помогали, могли просто так угостить напитком или чем-то сладким, но никак не реагировали на её голос, прикосновения, жесты и язык тела. Ульяна даже утратила интерес к катанию на льду, от такого неприятного открытия. Неужели она потеряла хватку?! Вторым неприятным открытием стала Вуолин. Не сама тритонида, а её мнение об идеальном городе. Здесь не было алкоголя. Совсем. Ни капельки. Даже разбавленной медовухи с травами не подавали. Всё веселье происходило строго на трезвую голову и никак иначе. При этом не нашлось ни одной таверны, пивной или тёмного закутка, где подавали бы что-то сомнительное, но очень крепкое тайком. Ни спроса, ни предложения. Конфитюренбург был трезвым как стёклышко. — Хей! — возмущалась тритонида. — Я на такое не подписывалась. Я уважаю вашу любовь ко здоровью, но уважайте мою любовь к алкоголю! «Кажется, город потерял своего почитателя!» — с сожалением подумала Ульяна, глядя, как подруга смотрит на последнюю флягу с вином. У города проклюнулся большой и очень жирный минус. Раньше Ульяна точно так же возмущалась бы, но толку ворчать, если алкоголь она могла лишь нюхать. Тем более, что глашатаи объявили, что можно устроить весёлую поездку на северных оленях. Это развлечение она ещё не пробовала! Тифлингша шепнула своей кукле, что они едут кататься на рогатом звере, но не на дьяволе и не на демоне. Но по пути к стойлам заметила, как гнусно хихикающий Григор выпускает из рук заводную куклу размером с её дьяволёнка. Точь-в-точь как Лесавка. Кукла с противным звуком «мама» устремилась к друидке, которая от такого перфоманса побледнела до кончиков волос и хлопнулась в обморок на Мандаринку. Капибара недовольно загавкала на волшебника. Тот нервно дёрнулся в ответ и резко запахнулся в свой шерстяной плащ. Но не прекратил хихикать. — В гробу я видала этот город трезвенников-язвенников, — фыркала тем временем Вуолин и, глядя на Ульяну, развела руками. — Извини, малышка, но я тут не более чем на одну ночь. Мне и так большую часть придется страдать. Осталась последняя фляга, а её только на пару часов получится растянуть. — Ой, да ладно тебе! В гробу ты как раз можешь увидеть последствия пьянства… Тифлингша вернулась воспоминаниями в Тут, где всё ещё вечная ночь, множество могил с перепутанными буквами, Хозяйка, и небольшой шанс выбраться через часовню. Не самый приятный расклад. А ведь они могли застрять там навсегда. Покрыться растениями и стать частью растущих кустов, которых потом подстригали бы другие умертвия. — Так, яичко, не созрело ты курицу учить! — Не серчай. Давай лучше прогулку на оленях устроим, — заискивающе улыбнулась она, чувствуя раздражение старшей подруги. — Смотри, какие они красивые. Вечер, лесная тропинка, приятная прогулка. Можно и немного простить это место за трезвенность! Тритонида тяжело вздохнула, пожаловалась на свою «старость» и возрастную сентиментальность, но согласилась. Она даже умудрилась с первого взгляда подружиться с одним из оленей. Выбрала самого норовистого и рогатого. Вынула из кармана невесть как оказавшуюся там морковку, пощипала его за мордочку, и между ними воцарилась дружба и взаимопонимание. — Похож на моего бывшего. Тоже глаза умные, но ни слова связать не может! — хмыкнула Вуолин, поглаживая оленя. Ульяне достался опытный олень, который катал на себе достаточно народу и считался добряком. Но наладить с ним доверительные отношения не вышло. У исчадий с животными редко получалось по-настоящему подружиться. Что-то отпугивало любую животину от Ульяны, которую даже опытные охотники на монстров не могли отличить от обычного тифлинга. — О-хо-хо, он, эт самое, чувствует, что вы боитесь. Олени умные и не очень величают, эт самое, пугливых седоков, — пояснил мужчина в годах, который отвечал за стойла и помогал всем желающим забраться на оленя. — Вы, девица, не бойтесь. Лешик не бунтарь. Он вас не сбросит, эт самое. Мужчина помог ей забраться на оленя и проверил, чтобы она уверенно сидела в седле. Кратко, бросая через слово «эт самое», он показал ей, что для движения надо немного толкнуть пятками бока оленя, а для торможения натянуть поводья. Всё сопровождалось голосовыми командами — вперёд, быстрее, стой, прыгай, которые Лешик якобы прекрасно знал. Ульяна нервно улыбнулась, проверила, что куколка дьявола надёжно закреплена на ремне, и вежливо кивала на все слова. «Это будет медленная, самая медленная и самая спокойная прогулка по лесу! Медленный олений шаг, и никакого бега!» — уверяла она саму себя, глядя, как Вуолин едва ли не гарцует на своём Белогриве. — Итак, дамы и господа, мы начинаем наше соревнование по скачкам на оленях! — громогласно объявил кто-то, встав на небольшое возвышение у стойл. Подозрительно напоминающее маленькую сцену. Ульяна похолодела. Соревнование? По скачкам?! На этих оленях?! «О, нет-нет-нет!» — панически метались мысли. Она затравленно посмотрела по сторонам. Вуолин была явно не против соревнований, как и остальные участники. Только Ульяна чувствовала себя не на том месте. Это она должна стоять на сцене, объявлять конкурсы и наигрывать на лютне. Среди толпы и в безопасности. А не вот это всё! Краем глаза она заметила, как недовольный Шао Лунь осуждающе качает головой в ответ на буквально все проявления истинного веселья. Неужели тортлы становятся настолько невыносимыми в период зимней стужи? Тогда напрасно она помешала ему отправиться в солнечные пустыни, где он оставался бы вредным, скрипучим, но куда более терпимым. Впрочем, Григор, затаившийся недалече с нехорошей улыбкой, ей сейчас не нравился куда больше. Лучше бы, подобно Луню, находил очередную нелепую причину не любить Конфитюренбург. Волшебник с подленькой улыбкой — это самая дурная примета из всех! Ведущий что-то говорил о правилах. Ульяна его вообще не слушала, думая о неспортивном поведении. Нет, она не собиралась делать никаких подлостей, но кто сказал, что она обязана мчаться на олене, как оглашенная? Она вполне может наплевать на все шансы победы и просто претворить в жизнь изначальный план — медленно ехать на Лешике по дороге и наслаждаться зимним лесом. Да, проиграет, да никому, кроме неё, это не понравится. Но ведь всё ради веселья! Она на всякий случай натянула поводья, чтобы удержать оленя от бега и постоянно повторяла в оленье ухо «шагом, Лешик, шагом!». И вот грянул хлопок… Лешик встал на дыбы как самый дикий жеребец прерии и вдруг понёсся вперёд с чудовищной скоростью. Все остальные участники оказались в таком шоке от поведения спокойного оленя, что упустили пару секунд и не трогались с места. Ветер свистел по сторонам от боков животного. Из-под его копыт летели снарядами комья снега. А в почти диком рёве едва можно было услышать отчаянный визг перепуганной Ульяны, безрезультатно натягивающей на себя поводья. Но зверь взбесился. Он будто решил побить все рекорды мира по бегу и рассекал дорогу для гонки так, словно за ним мчалась свора вервольфов и уже покусывали за ноги. Идея о милой прогулке вдоль леса умерла сразу. Ульяна вообще не видела ни леса, ни дороги, ни даже оленя. Перед глазами всё расплывалось, а потом она и вовсе зажмурилась, обхватив скакуна руками, ногами и хвостом. В процессе она что-то услышала о стрельбе. Оказывается наездники должны были, помимо скачек, поразить цель на дереве из короткого лука. Ничего из этого тифлингша не собиралась делать. Но, едва они достигли черты, с которой следовало начинать стрелять, как неведомой магией лук и стрела оказались в её руках. Глаза в замешательстве распахнулись. Стрела полетела будто бы сама. Ровно в центр. С визгом Ульяна отбросила лук и вновь вцепилась в оленя. Начался бег с препятствиями. Лешик, вместо того, чтобы замедлиться и перепрыгивать через барьеры с умом, ещё больше разогнался и, страшно воя, перепрыгивал за раз по два-три барьера. От безумных прыжков, тифлингша слетела с седла и оказалась на шее оленя, в которую вцепилась всеми конечностями мёртвой хваткой. Её визг оборвали свисток судьи и громкое объявление победителя. Лешик, попытавшись остановиться после финиша, упал в сугроб. Ульяна, не отцепляясь от его шеи, упала вместе с ним. Горло саднило от крика. Сердце колотилось как безумное. Теперь ей тоже совсем не нравился этот городок, это гадкое соревнование и странная магия. Она лежала в сугробе и пыталась заставить себя нормально дышать. Рядом стоял судья и поздравлял её, но Ульяна совсем не интересовалась ни победой, ни призами. Она очень хотела выпить. В городе трезвенников-язвенников. Мимо неё прошла Вуолин. Вся в снегу, хромая на одну ногу и матерясь как пират с эльфийских островов. Купленная ею шапочка куда-то пропала, а на красно-рыжие волосы налип снег. Одна из её перчаток тоже отсутствовала. На скуле наливался синяк. — Девять Преисподних покажутся курортом тому, кто зачаровал Белогрива на спринтерский бег, — шипела тритонида. — Я не умею выражать сильных чувств, хотя могу сильно выражаться. И очень метко проклинать на вечный понос! Тут её взгляд пал на лежащую в снегу Ульяну. — Подъём, бабонька, с этой позиции неудобно насмерть запинывать нашего героя! — протянула она руку и рывком сорвала тифлингшу с шеи Лешика. Олень дёрнулся, будто его освободили от клеща, и грустно захрипел. На его тоскливые звуки примчалась Лесавка. Причитая «живодёры, бедного оленя чуть не замучили!», она начала оперативно успокаивать и врачевать животное. Впрочем, Лешик явно отделался, как и Ульяна, тяжёлой формой испуга. Но никаких иных травм не было. — Белогривик тоже помчал как оглашенный, — пояснила Ульяне подруга. — Только он до финиша меня сбросил в сугроб. Зато я заметила, какая тихая воспитанная тварь нам подсобила. Ульяна вопросительно посмотрела на Вуолин, но та уже обводила хищным взглядом толпу. Словно сокол на охоте. Кто-то явно «помог» им с победой, но кто? Никого подозрительного она не видела. Все продолжали радостно праздновать. Лесавка помогала оленям. Шао Лунь обзавёлся странными варежками и, скрипя, шёл в их сторону. А волшебник… Кстати, где он? Внезапно из-за ближайшей ёлки дёрнулась тень. — Гришуль, лучше сам сдавайся. Буду бить мягче! — рявкнула тритонида и устремилась следом. — Иди сюда, сучара, благодарить тебя будем! Ульяну пошатывало. Ноги заплетались, а хвостик норовил запутаться вокруг неё. Едва ли она подходила для преследования. Но быстро сообразила, что этот пострел решил бесчестно обеспечить ей или Вуолин победу в конкурсе и зачаровал оленей бежать быстрее. «Кто его просил? Или у него кредо жизни такое — причинять добро и наносить помощь?» — недовольно думала Ульяна, проверяя, не сломалось ли чего. Например, её любимая лира. Но лиру словно хранила сама Хозяйка. Ей ни скачки, ни падение никак не навредили. Да и всё остальное осталось не пострадавшим. Кроме гордости, мягкого места и нескольких особенно чувствительных мест, на которых теперь однозначно выступят синяки. Куколка дьявола упала в сугроб, но по подобию жутковатой маленький копии Лесавки, поспешила вернуться к своей владелице. Ульяна осторожно сунула его за пояс. — Сетями коварства и обмана опутан город сей! — проскрипел Шао Лунь. Тортл выглядел странно. Подобно Григору он нервно кутался в шерстяной плащ, не снимал с рук варежки и шёл какой-то непривычной походкой. Будто ноги перестали удерживать грузное тело. Впрочем, это всё могло быть реакцией на зимнюю прохладу вокруг. — Обычный городок, мастер Лунь! — раздражённо отмахнулась она от него. — Есть свои прелести и свои недостатки. Нет ничего странного в том, что на праздник он кажется сказочнее, чем есть на самом деле! — Нет познания в юности. Лишь пыл, да стремление к удовольствиям! — удручённо покачал головой он и, внезапно резво потянул её за собой. — Внимательно смотри, дитя! Тортл отпустил её и быстрым шагом направился вперёд. Он шёл быстрее, ещё быстрее и ещё… пока не столкнулся со случайным прохожим. Да ещё и столкнулся так, что бедолага-местный был сбит с ног и упал в сугроб. Ульяна охнула и поднесла руки к лицу. Как нехорошо вышло! Теперь точно скандал будет! — Ох, простите, мил-человек, совсем вас не заметил! — бодро проговорил местный, поднявшись на ноги, и поклонился тортлу. — С праздником вас и желаю, чтобы так не заносило как меня! С этими словами он с радостным, даже восторженным выражением лица, пошёл дальше. — Теперь прозрела ты? Ульяна протёрла глаза. Тот мужчина действительно вёл себя очень странно. Но можно ли из-за одного чудака записывать город в подозрительные? Подумаешь! Мало ли какие глупости делают люди в праздник. Он мог просто быть слишком навеселе и подумал, что не тортл его сбил, а он с ним столкнулся. — Один человек. Ну, чудак. И что? — хмыкнула она. — Тебе не кажется, что ты из-за зимы стал раздражительным и чересчур подозрительным? — Болванками наполнен город сей! Марионетками под чужую песню пляшут люди. Не один этот чудак. Такие все жители! — проскрипел Шао Лунь, недовольный её неверием. Видя, что Ульяна не торопится ему верить, мастер несвойственно ему фыркнул и поспешил в сторону Григора. Волшебник не торопился поддерживать девушек и тоже считал город подозрительным. Но подлец успел куда-то смыться, о чём красочно сообщила вернувшаяся Вуолин. — Тухлая селёдка! Сбежал… — ворчала она, добавляя ещё парочку морских словечек, от которых даже тифлингша из Аверно немного покраснела. И поспешила запомнить новые слова. Победительницу и тритониду, которой не хватило совсем чуточки, чтобы получить второе место, немедленно накормили горячими пирогами с гусятиной, напоили сладким медовым напитком и выдали призы. Вуолин получила в качестве утешительного приза новую пушистую шапочку, а для Ульяны и её куколки изготовили специальную сумку через плечо с маленьким седлом, из которого дьяволёнок точно не выпадет. Теперь они могли со всем удобством гулять по городу и запоминать его красоты. Сама сумка имела в себе ритуал на расширение внутреннего пространства. Не как на сумке хранения, но тоже вполне внушительный. Так можно было спокойно носить с собой небольшой багаж, и он бы не оттягивал плечо. Лесавку с Мандаринкой тоже поздравили. И тоже одарили. Чтобы не расстраивались. Ведь принимали участие. Просто немного иного толка — помогали оленям. Благодаря Лесавке два оленя быстро оправились и теперь бодро грызли морковки. Мандаринка получила красивый шарфик и много-много угощений, а Лесавке вручили очень хорошие перчатки. Похожие на те, которые купила себе Ульяна. Видимо, в этот вечер местный кожевник работал, не покладая рук. Всё-таки строение рук у зайцегонов отличается от человеческого и требует особых перчаток. Празднование вернулась к центру площади. Девушки тоже было направились к красивой ёлке, благо над ней начали запускать самый красивый фейерверк из всех, что мог бы существовать, но… Шум за деревьями привлёк их внимание. Даже не их всех. Шум услышала Лесавка, вздрогнула и вновь хлопнулась в обморок. Пока Вуолин, сквернословя на тритонском языке, приводила друидку в сознание, Ульяна с Мандаринкой направились вглубь леса. Стоило им открыто пересечь ельник, как кто-то, а их было минимум двое, с треском скрылся в ночном мраке. В ночным сумерках не понять, то ли люди это были, а то ли гигантские крысы. Беглецы бросили что-то массивное по пути. Приблизившись, тифлингша заметила куклу. Большую куклу в человеческий рост. Похожую на те, что делал кукольник, но выполненную с невероятным старанием к самым мелким деталям. Кукла была одета в форму почтальона. На руках, ногах и лице можно было найти следы укусов. Как если бы гигантская крыса попыталась бы погрызть бедолагу. На бедре зияла крупная трещина. В остальном кукла казалась почти целой. Отдать мастеру на починку, и будет как новенькая. «Но кому вдруг захотелось иметь такую большую куклу?» — удивилась Ульяна. Впрочем, почему бы не сделать большую куклу-почтальона и не поставить у входа почтовой службы? Будет и красиво и представительно, не правда ли? Или кто-то очень захотел именно большую куклу в виде почтальона. Так же как она захотела себе дьявола. — Ой, какая жалость! — услышала она за спиной причитания Мари. Дети то и дело мелькали на празднике. Их Ульяна видела на горках и на состязании Царя горы. Неудивительно, что они пришли посмотреть на оленьи скачки. Кажется, Фриц был восхищён скачками и хотел поучаствовать. — Его нужно отдать Дроссельмаеру! — уверенно заявил мальчик, появившись из-за спины сестры. — Он его починит. Ульяна пожала плечами и кивнула. — Ведите, я отнесу. Она осторожно подняла из снега куклу. Та была тяжёленькой, но гораздо легче чем человек той же комплекции. Ульяна взвалила куклу на плечо, и они вышли из сугробов на протоптанную тропинку. Вуолин и Лесавка бросились помогать, не спрашивая, откуда такая странная находка. Втроём нести одну большую куклу было легче, но идти пришлось немного бочком-бочком. Странная процессия прошла сквозь площадь. Теперь пришлось признать — отчего-то люди вели себя более чем странно. Они не просто игнорировали куклу и девушек, которые несли громоздкую поклажу, но и вели себя так, словно были фигурками, танцующими в музыкальной шкатулке. Следы на снегу стали тому свидетелями. Движения совершались по одному маршруту. Шаг в шаг. След в след. Ни шагу направо или налево. Одни и те же действия — никто не уходил с площади. Никто не уставал праздновать. Никто не собирался спать, ведь завтра на работу. Неизменные эмоции — никто не уходил обиженным, никто не расстраивался. И теперь эта радость выглядела как постоянно повторяемая мелодия. Полное отсутствие импровизации. Словно им было разрешено исключительно веселиться. Ульяна поёжилась. Кажется, Лунь в этот раз был прав. Тортл, словно подслушивая её мысли, вышел из толпы и последовал за ними. Где-то незаметной крысой крался Григор, побаиваясь попадаться в поле зрения тритониды. Следуя за детьми, процессия обогнула площадь и через узкую неприметную улочку вышла в пустой парк. Миновав его, они вышли к небывалому зрелищу, которое одновременно бросало вызов воображению и подбрасывало вопросов — почему это чудо никак не было видно с площади. Перед ними открылся вид на невероятной красоты дворец. Если остальные дома в городе напоминали пряничные, то он словно сделан из тончайшего хрусталя. Вертикальные линии фасада мечтательно тянулись к небу. Острые концы башен, которые, казалось бы, должны выглядеть пугающе, но на деле весело блестели в лунном свете и огнях городка. Когда Ульяна осторожно поднималась по лестницам, то вместо звука шагов слышала тихий, мелодичный звон. Высокие и широкие двустворчатые двери уже были гостеприимно открыты. Изнутри лился тёплый свет, и звучала торжественная бальная музыка. Ульяна, Лесавка и Вуолин притормозили у порога. Город, конечно, гостеприимный донельзя, но нельзя просто так врываться на бал высокородного населения. Это чревато очень неприятными последствиями. Куда более неприятными, чем вынужденно трезвый сон в роскошной комнате гостиницы. Но дети лишь захихикали над замершими путниками и продолжили идти вперёд. Григор и Шао Лунь пошли за ними. Когда никто не начал их немедленную казнь, девушки направились следом. По следам детей они вышли через холл и коридоры в большой бальный зал, который сумел превзойти великолепие городской площади. Он выглядел необъятным. Внутри хрусталь стен и витых лестниц переливался золотом и радугой из-за яркого, тёплого освещения многоярусной люстры. На зеркальной плитке пола растекался тонкий синий ковёр. В центре зала стояла невероятного размера ёлка, верхушка которой, украшенная золотой звездой, почти касалась потолка. Её тёмные ветки оттенялись стеклянными шарами, разноцветными игрушками, сладостями и сверкающими гирляндами. Внизу, у толстого ствола дерева, возвышались горы подарков в ярких упаковках. Игрушки-человечки и животные, одетые в костюмы разных народов, танцевали на ветвях под музыку, которую исполнял оркестр на балконах. В такт той же мелодии в вальсе кружились жители. Между столиками с яствами, где отдыхали гости торжества, незаметно скользила прислуга, подливая в бокалы что-то похожее на лимонад. — Сетями точно выверенной тропы опутаны все здесь. Веселье это подобно танцу марионетки, — негромко заявил тортл, указывая на точность движений как слуг, так и гостей. Ульяна нахмурилась. Теперь, когда она не могла это игнорировать, не видеть искусственность происходящего не получалось. Слуги двигались одним и тем же маршрутом. Сидящие за столами сменялись с танцующими так, что у всех были партнёры для танца и всем хватало места. Никто не уставал, не спотыкался, не отлучался в туалет или просто подышать свежим воздухом на балконе. Ощущение, что они наблюдают за отточенным часовым механизмом, не отпускало ни на секунду. Дети тянули их дальше, сквозь зал в один из боковых коридоров. Процессия двинулась было за ними, но танцующие вновь сменились и за стол сели… Клара, Георг и Август. Пропавшая троица авантюристов. Побитые жизнью, поседевшие раньше времени, шрамированные и потрёпанные после всех заданий, войн, подземелий и побеждённых чудовищ. Здесь они выглядели непривычно опрятно, но всё же сильно выбивались из общей толпы танцующих фигур. Положив куклу на пол, Ульяна поспешила к тем, о ком только сейчас вспомнила. Как удивительно, что они явились в город не на праздник, а за пропавшими. — Георг, Август, Клара… здравствуйте, — выпалила она, оказавшись у их стола. — А мы вас искали. — С праздником Нового Рождения, дитя, — хрипло поздоровался Георг, а Август с Кларой согласно кивнули. — Надо полагать, гильдия не пожелала оставить нас в покое. Остальные спутники подошли к Ульяне и вразнобой поздоровались с пропавшими. — Желание гильдии в том, чтобы удостовериться в вашей невредимости, — поправил Георга Шао Лунь. — Руководило ими уважение к вам. Почтение даже. — Ну-да, ну-да! — хмыкнул в седые усы Георг. — Соскучились по безотказному мясцу! — фыркнула Клара, Август беззвучно кивнул, жестами соглашаясь со спутниками. Ульяна растерялась. Гильдия действительно пеклась о пропавших. По шесть сотен на руки каждому, кто принесёт вести о пропавших — очень хорошая цена. Слишком хорошая, если бы троица была всего лишь мясом. — Позвольте, — вмешался вместо неё Григор, заметно стушевавшись под тяжёлым взглядом ничего не забывшей Вуолин. — Гильдия не скупилась на информацию о пропавших. Вас упоминали как героев, равных которым нет! — Дуракам, равных которым нет! — отмахнулся Георг. — Нет. Всё то в прошлом. Мы устали. Все трое уверенно стояли на своём. — Мы отдали гильдии лучшие годы своей жизни, — произнесла Клара и, глянув на спутников, добавила: — И здоровье. Августу озверевший дрейк перебил горло, и теперь он немой. Оба моих глаза заменены магическими протезами. Правая нога Георга была откушена в драке с семейством верёвочников. На нас больше шрамов, чем целых мест. — Именно так. Всё верно говоришь. И семей мы завести так и не смогли. Не с нашей жизнью «надо мир спасать, кто если не мы». Всё. Отсражались. Считайте, что теперь ваша очередь. Мы уходим на покой! — припечатал Георг. — Гильдии так и передайте! Шао Лунь и Григор принялись уговаривать наёмников одуматься. Один наседал на стариков тем, что не все подвиги ещё выполнены и не все песни в честь троицы придуманы. Надо продолжать геройствовать, пока ещё есть силы. Второй напоминал, что город странный, пугающий и противоестественный, оставаться в нём опасно и вообще нужно немедленно бежать в зиму и вьюгу подальше от Конфитюренбурга. Доводы обоих были проигнорированы. Лесавка и Мандаринка зачарованно смотрели на танцующих и не принимали участия в беседе, а Вуолин деловито проверяла напитки на столе. Судя по её виду, алкоголя там и в помине не было. Ульяна замялась, но, после недолгих колебаний, вынула из сумки лист бумаги и карандаш. — Гильдия не требовала вас привести. Лишь узнать, что с вами стало, и предоставить доказательства. Напишите письмо, что вы в здравом уме и действительно отошли от дел, — предложила она. Её бесконфликтный вариант наёмникам понравился. Вмиг было написано письмо, описывающее в весьма панибратской и грубой форме насколько гильдия встала троице поперёк горла. Вкратце Георг, Август и Клара желали гильдии пойти куда подальше и больше их не искать, а они уж потратят оставшиеся годы в спокойствии и отдыхе. — Спасибо, — кивнула тифлингша, убирая письмо. — Мы вас больше не побеспокоим. Но… почему именно это место? — Ты ещё очень юна, дитя, — вздохнула Клара, отпивая лимонад. — А мы… мы были злыми и обиженными на весь мир наёмниками. Жизнь почти опустела для нас, всё утратило смысл, только смерть скреблась в тенях. И вот мы набрели на этот чудесный город. Сначала мы тоже были настроены скептически. — Даже враждебно. Похуже вашего мастера монаха. Но замечательный мэр этого города, Дроссельмаер, нас принял и в мирной беседе поменял наши взгляды на жизнь. Мудрейший мэр из всех, что я встречал. Он… да вы сами с ним поговорите. Неровен час тоже передумаете, — махнул рукой Георг. К ним подскочили недовольные и нетерпеливые Мари и Фриц, напоминая, что они вообще-то не для разговоров во дворец пришли, а куклу несли мастеру Дроссельмаеру. Так что сначала кукла, а потом уже балы, разговоры и лимонад. От серьёзного требовательного тона Мари хотелось рассмеяться, но девочка была права. В любом случае им следовало встретиться с этим мастером над большими куклами.