Большая головная боль

Тепло обволакивало. Мир, окружённый вибрирующими со всех сторон звуками, непрерывно убаюкивал как колыбельная. Ещё и лёгкая качка добавляла сонливости. Всё сущее — это один большой длинный сон. Приятный, тягучий, освобождающий от необходимости жить. Жизнь вообще одна морока, переполненная хлопотами поменьше. Отчего же пришлось проснуться? Ответом на вопрос стала нестерпимо горячая ладонь, вынудившая прервать вечный сон и всколыхнуться, суетиться, подчиняясь приказу что-то делать, что-то менять, прежде чем всё успокоилось. Сквозь недовольство удалось стукнуть ножками в сторону горячей руки, чтобы больше так не беспокоила. — Оу… она пинается! — донёсся со всех сторон вибрирующий голос. Низкий и почти угрожающий, но сейчас он был удивлённым. — А ты как думал?! Самый возраст раздавать пинки. У нас растёт шалопай… — разнёсся сквозь воды более привычный мягкий высокий голос. Этот голос был родным. Он звучал здесь постоянно. От него сон совсем не прерывался. — Погоди… Ты сказал «она»? Девочка?! — Никаких сомнений. Маленькая дьяволица. Очень недовольная, что её разбудили! Горячая рука, принадлежащая низкому голосу продолжала нагревать всё вокруг, не позволяя спокойно погрузиться в сон. За что получила ещё несколько особенно гневных ударов пятками и хвостом. — Характер показывает, — низкий голос теперь звучал довольным. — У неё там три ноги что ли?! — Хвостом бьёт. Сердится. Ей не понравился ритуал. К горячей руке присоединились две ладони. Тёплые и очень знакомые. Они часто касались границ сонного мира под мурлыкающее пение. — Замечательно, мне предстоит рожать злющую хвостатую и рогатую дьяволицу! Внутри всё оставалось спокойным и тёплым. Родной голос звучал недовольно, но обволакивающее тепло дарило умиротворение. Горячая рука больше не заставляла суетиться. Настало время засыпать под гул голосов. — Она уже успокаивается. Родится больше человеком, чем дьяволом. И рожек у неё ещё нет. Вырастут только через пару месяцев после рождения. — Хорошо. А она точно девочка? Сюрприза на день рождения не будет? — Несомненно! Я в таких вещах не ошибаюсь. Ты хочешь выбрать имя? — Есть несколько вариантов… Сон сладко накатывал. Голоса успокаивали. Перебор одиночных слов звучал как колыбельная. Все эти фразочки «а как насчёт…» убаюкивали. Пока наконец… — Ульяна. Я хочу назвать её Ульяной! — Значит, у нас будет Ульяна. Такая же красивая и норовистая как мама. Приятное тепло с вибрирующими отовсюду звуками внезапно сменилось неуютным тесным холодом и резким шумом. Кому-то срочно потребовалось рубить дрова. Совсем рядом с головой Ульяны. Кулаками. И материться на нескольких языках в процессе. «Нашёл время!!!» — недовольно подумала она. — Здесь вообще-то спят! — рявкнула тифлингша. — А «здесь» это где? — язвительно поинтересовался кто-то другой. Ульяна закатила глаза. Для этого их пришлось открыть. Какая разница где «здесь»?! Спи себе спокойно и не выпендривайся! Но увиденное привлекло внимание. Редкие деревянные перекладины. С огромными щелями между ними. Она уснула под кроватью? Тифлингша нахмурилась. Не сказать, что с перепоя она не была на такое способна. Порой она не просто просыпалась в незнакомой постели, а ещё и с незнакомыми соседями по кровати, уверенными, что у них с Ульяной всё серьёзно и дело вообще к свадьбе идёт. Утром таких всегда ждало неприятное открытие. И вид прытко убегающей любовницы. Ещё чего не хватало — замуж выходить! Треска дерева стало так много, будто кто-то решил переломать своими кулаками весь лес. Печальный хруст возвестил, что кто-то рядом добился своего и нарубил дров руками. А потом ещё и свет включил. Сквозь щели в досках ударил яркий луч, заставив зажмуриться. «Ни сна, ни отдыха измученной душе!» — нетерпеливо выдохнула Ульяна и попыталась выбраться из-под кровати. Но столкнулась с тем, что «подкроватье» имело стенки, превращаясь в плохо сбитый деревянный ящик. Деревянный ящик, в котором её заперли! Ульяна начала колотить по своей клетке. Кулаками. Ногами. Хвостом. Эта теснота совершенно не походила на уютную ещё-не-жизнь из сна. Из этой гадости хотелось вырваться как можно быстрее. — Эй! — не выдержала она. — Кто-нибудь! Помогите! Выпустите! — Замри! — услышала она приказ. Между дощечками резко появился замысловатый клинок от кинжала. Сбоку, у самого угла. Так, чтобы наверняка не задеть. Несколько грубых слов на общем и эльфийском сопровождали упрямый скрип ржавых петель и древесины, пока с треском одна из стенок ящика не поддалась. С громким хрустом перед Ульяной открылась дверь на свободу, а жилистая мужская ладонь помогла встать. — Хм, да! Ну и ночка! — прокряхтела она, поднимаясь на ноги, и едва не расхохоталась от увиденного. В тёмном тесном склепе, а это был именно склеп, стояли ящики. Разной степени раздробленности. Причём если её ящик и его соседушка выглядели как нечто сколоченное на скорую руку, то рядом находилось ещё два крепких, ровных и куда более приличных. Без единой щели или просвета. С лакированным полотном подогнанной и отшлифованной древесины. А ещё один и вовсе был произведением столярного мастерства. Морёная вишня, крепкие толстые стенки, на бортиках выжжены золочёные узоры, а крышка отполирована до зеркального блеска. И не смотри, что все пять ящиков — гробы. Но смех вызвали не сами ящики, а окружившие Ульяну товарищи по несчастью. Все как один — в белых ночных сорочках. И, как показал беглый осмотр, длинная рубашка была и на ней. Прямо поверх её бардского платья. — Карга побери эту тряпку! — первым не выдержал смешного внешнего вида их самый необычный спутник и разорвал на себе белую ткань. Как Сирин оказался в Фаэруне, не знал даже он сам. Просто в какой-то момент появился. Рослый, атлетичный и весьма суровый фей. Буквально выходец из мира тех самых милейших, и крайне опасных, феечек. Его радужные крылья, создающие образ большой бабочки, вызывали смех у противников всего на секунду или две, а потом Сирин разгонялся в полёте и с громоподобным рыком нападал. Фейский берсерк очень бросался в глаза простому люду, зато отлично отвлекал от спутников, позволяя им проворачивать в его тени тёмные делишки. Ростиком атлет не дотягивал даже до полутора метров, зато компенсировал впечатляющей комплекцией и неизменной набедренной повязкой из цветов, которая составляла всю его одежду. — Это верно. Вашенное слово, — поддакнул их самый маленький спутник, стягивая с себя непомерно длинную рубаху. Туун старался притворяться полуросликом. Даже где-то отыскал обувку, напоминающую волосатые босые ноги. На лице постоянно носил маску. Но после первой совместной драки, когда он пропустил несколько точных ударов в нос, маска слетела с отключившегося гоблина. И не будь он настолько талантливым форточником, то погнали бы его взашей. Но гоблин был полезным и не слишком раздражающим. И его метр в холке действительно не бесил. — Прелюбопытнейшая оказия с нами произошла, — привлёк всеобщее внимание Зигфрид, жестом призывая сферу яркого света, чтобы внимательно осмотреть убранство склепа. Его белая длинная рубаха лежала в красивом гробу, а сам выходец бардской Коллегии Мечей делал картинно задумчивый вид, поправляя кольчужную рубашку. Ульяна впервые оказалась в группе с ещё одним бардом и относилась к этому иллусканцу с долей профессиональной ревности. Пока учителя из Аверно ставили ей речь, язык тела и контроль над аудиторией, создавая истинного златоуста, этот русый северянин обучался фехтованию. Да, его слова не были даже на треть такими же убедительными как её. Но всё же обидно было смотреть в бою на его навыки и насмешливую улыбку «накося-выкуси, а ты так не можешь!». Ульяну бесило, что в бою она очень уж слабенькая единица, а этот, так называемый, клинок раздаёт белозубые улыбки направо и налево, да ещё и фехтует едва ли не в танце. Нарцисс! — Вы не думаете, что нам не стоит расслабляться, господа? — напомнил о себе Доктур. — Нам предстоит раскрыть это дело и понять, что же с нами случилось, как мы оказались тут? И самое главное — что такое это «Тут», где оно расположено, и по какой дороге вернуться домой? В их странной компании, собравшейся спонтанно ради одного общего задания, именно этот полуэльф был белой вороной. Детектив в отставке внезапно решил стать вольным наёмником и присоединился к ним едва ли не в последний момент. Щуплый, при этом высокий, почему-то в очках и строгом костюме. Вопреки традиции эльфов и полуэльфов, его светлые волосы были аккуратно и очень коротко подстрижены. К магии он относился с недоверием, предпочитая работать собственным интеллектом, замысловатыми аппаратами и существующими научными методами. — Любопытно, кто и зачем обрядил нас в саваны? Ведь это саваны, не так ли? И почему гробы? Почему такие? Почему здесь? — продолжал вопрошать Док, уже с момента знакомства раздражая своими непрекращающимися вопросами. Ульяна сняла с себя саван, присоединяясь к остальным. Док, немного погодя, тоже отбросил в сторону белую рубаху. Они по очереди вышли из склепа и оказались на маленьком уютном кладбище. Ночью. К кладбищу прилегала маленькая церковь. Белая, в один этаж. Даже без колокольни. Плотные облака отчасти закрывали ночное небо, не позволяя ориентироваться по звёздам, и рассеивали лунный свет, из-за чего могильные камни казались очень уж мрачными. Особенно на фоне плотного тумана, который непроглядно скрывал всё за границами низенького кованого заборчика. «Не люблю такой туман. Слишком плотный и слишком сказочный. От него прямо веет ловушкой!» — недовольно подумала Ульяна. В молчаливой задумчивости они разбрелись по кладбищу. Фей Сирин поднялся на высоту, чтобы осмотреть территорию, и долго чертыхался на общем и фейском. Зигфрид задумчиво осматривал надгробия. Туун от него не отставал, едва не цепляясь за одежду. Ульяна решила просто и без изысков найти дорогу к ближайшему городку. От любого кладбища должна идти такая. Она дошла до ворот и, внимательно вглядываясь в землю, в поисках тропинки или чётко обозначенной дороги, взяла направление прямо. Хвостом она прочерчивала глубокую линию в земле. Тифлингша решила, что это лучший вариант, если она вдруг заблудится. Тогда будет знать, что нужно развернуться и пойти назад по своим следам. Шаг-шаг-шаг. Ровно вперёд. Хвост неустанно чертил линию, позволяющую вернуться на кладбище. Из-за густого тумана ничего не получалось разглядеть. Достаточно вытянуть вперёд руку, и кисть уже становилась невидимой в плотной молочной пелене. Всё дальше и дальше. Но никаких тропинок. Никаких дорог. Ничего. Кроме… Низенького кованого заборчика, выросшего прямо перед ней. Ульяна просто перепрыгнула через него. За заборчиком тумана не было. Зато находилось кладбище. То же самое. Только противоположная его сторона. Зачарованный туман вернул её туда, откуда она пришла. «Очередные фокусы… Впрочем, ничего нового!» — фыркнула она. Подобную магию она лично не видела, но читала дома про подобные магические ловушки. Волшба высшего порядка, которой не учат в общих школах, но при этом не запрещённая. Всего лишь зачарованный туман, который мягко не выпускает своих жертв наружу. «Но если есть туман, то есть и тот, кто его зачаровал!» — хмыкнула Ульяна, задумчиво ковыряя ногтем случайное надгробие, около которого она остановилась. Из праздного любопытства она глянула на надписи и нахмурилась. Память ей подсказывала, что как раз совсем недавно она посещала кладбище и в нынешнем тысячелетии мода была таковой, что на камне писали имя усопшего, годы жизни и какую-нибудь слезливую фразу. «Любимый сын. Прекрасная мать и подруга. Никогда тебя не забудем» и прочие вещи. Но на этом надгробии было только имя. Причём какое-то нескладное. Рочезок Бивунтов. «Имечко такое, что только в могиле и прячься!» — усмехнулась она про себя и оглядела кладбище в поисках спутников. Туун где-то стащил лейку и с упоением поливал что-то, радостно попискивая от вида растущих навстречу воде цветов. Зигфрид продолжал задумчиво обходить могилы. Видимо, он тоже заметил, что какие-то они не такие. Доктур пропал с горизонта. Сирин тоже не показывался, но, судя по непрекращающимся чертыханиям с неба, фей всё ещё пытался вылететь за пределы тумана. И доказывал, что кладбище со всех сторон неприступно для побега. Даже если небо кажется обманчиво чистым. Ульяна подошла к барду. В таких магических ловушках не следовало расходиться в разные стороны. — Тут магическая ловушка. Туман возвращает обратно на кладбище, — негромко сообщила она Зигфриду. — Несомненно, — кивнул бард и указал на надпись. — Открывай Закрываевич… Что за имя такое?! — удивилась она. — Тут много подобных. Одни выглядят как насмешливый псевдоним. Другие как буквы, брошенные в произвольном порядке. А ещё… Смотри! Он несколько раз пнул надгробие и хорошенько топнул ногой по земле. В тот же момент из земли показалась рука. Рука старого умертвия, судя по цвету кожи, качеству разложения и наросшему мху. Но не успела Ульяна испугаться, как рука раздражённо шлёпнула Зигфрида по ноге. — Не мешай! Иди отсюда! Тут люди спят! — глухо раздалось под ними. — Восьмое пекло! — подскочила она козликом, едва не запрыгивая с ногами на надгробие. — Да… Это место полно сюрпризов. Глянь туда! — он указал в сторону Тууна. Гоблин под прикрытием хихикал и поливал ещё одно умертвие из лейки. А умертвие ещё и никак не отвечало на это, моментально обрастая цветами, мхом и травкой. Ульяна оглянулась. Или её глаза привыкли к этому месту, или как будто тучи разошлись, но теперь она заметила, что по кладбищу бродит немало умертвий. Но эти были какими-то странными. Ульяна удивилась. На границе сознания вдруг проскользнуло как будто воспоминание. Даже не само воспоминание, а его смысл. «Не клевать носом! Зомби не так уж страшны, если уничтожить того, кто ими управляет! Без приказа они застынут на месте и будут гнить, пока не рассыпятся. Умертвия — это существа способные самостоятельно воевать, причём очень неплохо! Некоторые даже магией обладают! А самое опасное, что им не требуется постоянный контроль. Остатков сознания им вполне достаточно, чтобы оставаться автономными и опасными! Ульяна, хватит смотреть на печенье! Слушай внимательно!..» Тифлингша напряглась, но память больше не давала подсказок. Откуда и зачем она слушала заунывные лекции по зомби и умертвиям? Да ещё как будто недавно… Впрочем, эти индивиды действительно были странными. Обычно их создавали в качестве офицеров к армии нежити какого-нибудь доморощенного некроманта. А тут они… приводили в порядок кладбище! Умертвия садовники! Они ухаживали за газоном, очищая от листьев и мусора, подстригали траву, подметали дорожки и даже мыли с мылом надгробия. Не все. Пока одни старательно работали, другие откровенно ленились, сидели кто где и разговаривали между собой. Кто-то даже играл в карты. Действия каждого из умертвий были хоть и заторможенные, но полностью осмысленными. Более того, на каждом из них росли мох, цветы и прочие растения. Но при всём при этом они были полностью мирными. Они видели Ульяну и её спутников, но совершенно никак на них не реагировали. Единственное, что могло потревожить их медитативный покой — это вырывающиеся из земли руки у надгробных камней. На них умертвия реагировали раздражительно. Шипели, ругались, били лопатой и требовали прикопаться назад, чтобы не мешали порядку. — Что за?.. — пробормотала Ульяна и осторожно приблизилась к ближайшим игрокам в карты. — Здрасте… — И тебе не хворать, девочка, — кивнул один из игроков, с хохотом бросая карту под недовольный вой своего противника. — Я выиграл! Гони монету! — Да ну тебя! Мухлёжник! Шулер! Сам с собой играй! — воскликнул противник, бросил ему серебрянную монету и, взяв в руки садовые ножницы, пошёл обиженно подстригать кусты у забора. Победитель недолго просидел один. Практически сразу к нему присоединился подметатель дорожек, отбросив метёлку. — Давай, раскладывай! — кивнул он и поднял взгляд на Ульяну: — Здрав будь, новенькая. — Здра… новенькая? Я не новенькая. Я — живая! — возмутилась она. — Дооо, — кивнул победитель, раскладывая карты. — Мы тут все живые. Особенно эти живые… Он кивнул на очередную высунувшуюся из земли руку, ногой притоптал её обратно и витиевато обругал, на что получил свою порцию грубой брани из-под земли. — Слыхала? Эти громче всех были живыми, вот их и прикопали! — хмыкнул он. Ульяна помрачнела. А потом покачала головой. Бред это всё! И плевать, что эти умертвия сохранили, судя по поведению, не часть личности, а всё целиком! Плевать, что они проснулись в гробах! Плевать что на них были саваны!!! Она. Не. Мёртвая. — Мы просто немного перепили вчера, и нас кто-то по злой шутке сунул в гроб. Видимо, чтобы посмеяться над фразой «вусмерть пьяные», вот и всё! — нашла она вполне объяснимую причину происходящего. — Да-да! — кивнул игрок в карты. — Мы тоже просто выпили и немного перепили! — отозвались сразу трое умертвий, хихикая между собой. — И потом нас в шутку похоронили. До сих пор смешно! — глухо добавил хозяин очередной высунувшейся из-под земли руки. Ульяна поспешила отбежать от этих шутников подальше. По ним действительно видно, что они обитатели мертвяцких долин, но она живее всех живых! Вот только зеркальце бы отыскать и посмотреть на себя, чтобы убедиться. Она нервно ощупала своё лицо. Но кожа под пальцами была тёплой, ровной и никаких растительных украшений на голове или одежде не прощупывалось. «Ерунда! Что толку вообще верить умертвиям?! Что там могло от их мозгов остаться?» — утешала она себя, быстрым шагом возвращаясь к группе, а те как раз окружили какую-то невзрачную могилку. Вся четвёрка её товарищей по несчастью окружила… умертвие-табакси. Та выглядела намного лучше остальных. Похожая на рысь, с блестящей шерстью, она ничуть не торопилась убирать оградки и ухаживать за цветами. Более того — она вальяжно опёрлась на одно из надгробий и покрикивала на остальных умертвий: — Генри! Какого чёрта Генри?! Эта земля лежит недостаточно ровно! Ты что, ничего не можешь сделать верно, Генри? Умертвие, которому обращались слова, лишь рыкнуло в ответ и показало ей средний палец, продолжая лениво ровнять землю ногой. Ульяна остановилась, немного не дойдя до кошки-командирши, и сделала пару шагов к «Генри»: — Здрасте… Это ваша главная? — уточнила она, решив, что лучше узнать имя главы у подчинённого. — Эта? Ха-ха! Да ни черта она не главная! Новенькая, как и ты. Главная тут Хозяйка, — последнее слово умертвие произнесло с особым благоговением. А потом ещё и пугливо посмотрело куда-то в сторону луны, как если бы та подслушивала. — Скоро придёт. Тогда эта кошка драная сразу вспомнит своё место! К Хозяйке надо с почтением. — А у Хозяйки есть имя? — уточнила Ульяна. — Хозяйка! — Ясно. Ну, спасибо, Генри. — Я не Генри! Тут вообще нет никаких Генри. Чувствуя полный раздрай в мыслях, Ульяна подошла к товарищам. Они пытались что-то выпытать у мадам табакси, но та равнодушно повторяла то же, что и другие умертвия. Есть некая Хозяйка, она скоро придёт. Они здесь все мёртвые. Задача одних — приводить кладбище в идеальный порядок. Задача других — лежать тихо в могилке и не мешать первым. Ульяна недовольно уставилась в одну точку, не желая слушать весь этот театр абсурда. Она живая! Они все живые! Даже если все умертвия мира будут талдычить обратное, она не поверит. Но почему она не помнит ту самую попойку, преисподняя её побери?! Хотя кое-что немного будто бы проступало из тумана памяти. Кладбище. Не такое как это. Намного больше, старше и грязнее. И ландшафт не ровный, как столешница, а кривой как пятигорье. И множество мертвячины, нападающей на их отряд. Руки вспомнили суровость того боя. Ладони до сих пор немного ныли. А кончики пальцев тряслись. Так всегда бывало, если она призывала на помощь дьявольскую кровь, чтобы выпускать на врага всю ярость пламени Аверно. Кажется, она едва не сожгла лес, когда не рассчитала сил. Что же было потом? Неужели они проиграли и отряд мертвецов отправил их сюда? Нет! Она яростно потрясла головой и раздражённо пнула ком земли. — Эй, барашка копытная, за ногами своими следи! — рявкнула на неё табакси. Ульяна могла бы извиниться. Но накопившееся раздражение требовало выхода. А называть её барашкой было большой ошибкой? — А ты собственно кто такая, чтобы под ухо мявкать? — фыркнула она, сверкнув глазами. — Я — Эш… — надулась кошка, словно мышей отобрали. — Будь здорова, — снисходительно пожелала тифлингша. — Сама-то кто такая? Хвостатина плешивая, — сердито сузила глаза Эш. — Только для тебя, кошачья морда. Ульяна. — Тоже мне имечко! В аду все хорошие закончились? — пикировка начала набирать обороты. Товарищи переглянулись и даже сделали шаг назад. — Но ведь не всем получать имя перед отправкой в мешок и под воду. Можно и подлиннее придумать! — скрестила руки на груди Ульяна. — Фантазия сгорела в муках, пока рождалось твоё имечко? — фыркнула Эш. — Пока рождался твой облезлый хвост. Ты на него рыбу ловила, и всё красивое откусили? — Кто ещё облезлый! Ты свои рога козлячьи видела? Подарить зеркальце или сразу мешок на голову, чтобы не позорилась? — Что, остался сувенир после утопления? Спасибо, оставь себе на следующий раз! — от последнего меткого слова табакси словно загорелась изнутри пламенем ярости. — Чего ты тут забыла, козья морда? — рявкнула она. Товарищи с тревогой смотрели за происходящим, негромко переговариваясь. На пикировку пришли посмотреть даже умертвия, хихикая между собой от взаимодействия двух пубертатных язв. — В цирк тебя сопроводить. Шоу клоунов как раз нужна кошка для битья! Платят мышами, — Ульяну понесло по кочкам едкого сарказма. — А в остальное время ищем Хозяйку. — Пфе. Бери лопату и работай, как прочий сброд, Хозяйка сама придёт и найдёт вас! — пренебрежительно ответила Эш и дернула хвостом, обдав Ульяну порцией листьев. — Я только у кошек подзаборных не спрашивала, чем мне по жизни заниматься! — По смерти, козлорогая! Мир выдохнул свободно, когда ты навсегда заткнулась? Не будешь копать сама, я с радостью прикопаю тебя мордой вниз в землю, — злорадно хмыкнула табакси. — Копалкой не вышла. Или закапывать своими задними лапами будешь? — Ах, ты!.. Не совещаясь, между ними прыгнули Зигфрид и Док. — Антракт, дамы! Спектакль ваш хорош, но давайте погасим крещендо до главной премьеры сезона! — примирительно заговорил бард. — Разве нам нужна драка в этом странном месте? Мы ведь все здесь не по своей воле, не так ли? Вы ведь тоже, Эш, хотите выбраться? — добавил от себя сыщик. — Стала бы я своё время тратить на драку, — отмахнулась от них табакси. Ульяна нехотя кивнула. Она тоже не собиралась делать драную кошку ещё более драной. Но наговорить гадостей и немного выпустить пар — очень хотелось. Тифлингша недовольно поджала губы — всё-таки это не её метод решения проблем. То ли дело устроить шоу и потешить своё самолюбие восторгом толпы, или хорошо покушать и выпить, а потом найти кого-нибудь на одну ночь. Вот это было бы самое оно, чтобы наутро все кладбища мира показались ерундой. Но не с умертвиями же всё это проворачивать! Это спокойное мирное кладбище со спокойными мирными умертвиями и всей этой спокойной и мирной ночью подтачивали нервы сильнее, чем внезапное нападение со всех сторон любых монстров! Незаметно. Шаг за шагом. Как вода стачивает горы. — …Хозяйка приходит с полной луной, — говорила тем временем табакси. — У неё тут принцип такой: если работаешь, то можешь коптить небо, а если нет — твоё место под землёй. Я её уже успела охмурить, так что получила должность руководить уборкой. — И вы совсем не хотите вернуться в мир живых? — допытывался Док. — Ясен чёрт хочу! Да только где он, выход тот? Я не знаю даже, что это за место. И никто не знает! Мой друг Квакиш отправился к церкви, думал, что там есть ответ на возвращение домой. На крыше сейчас сидит. Спросите его, если так неймётся! Эш, несмотря на грубую манеру говора, не торопилась посылать ко всем чертям Дока и остальных. Она даже на Ульяну не бросала злых взглядов. Она только один раз показала когти — когда Туун потянулся к её кошелю. — Так, мелюзга, хочешь стать ещё короче? Организуем! Ровно на длину головы укорочу! — рявкнула она, отпинывая гоблина. — Прощения просим, вашенность, — заверещал тот. — Не хотели обидеть! Вашенность забирала монетки у других. Мы решили, что так всем можно… — Что позволено мне, то всем остальным по цене бошек, усёк! — грозно заявила она. — Умертвиям плевать на монеты. Они появляются тут просто так. А если появляются деньги, то я обязана их собрать и аккуратно припрятать. Негоже бедным монеточкам просто так на земле валяться! Всё! Свалили с глаз долой! Приближаться ко мне разрешаю только если есть что рассказать о побеге!