♥ТОКИЙСКИЕ ВОЗЛЮБЛЕННЫЕ♥

Такемичи наблюдал, как бессознательный мужчина приземлился рядом с телом его младшего брата, получившего поражение раньше; Майки стоял над ними, его глаза были холодными и лишенными всякого сожаления. Болезненный удар пришелся точно по их головам, небольшая струйка крови даже потекла по рассеченному виску Изаны, когда тот приземлился на камень. С другой стороны, Сенджу тихо выругалась, упав на колени, по-видимому, неспособная подняться снова, как делала раньше. Лицо девушки побледнело, и золотые глаза Сауса смерили на нее равнодушным взглядом, быстро понимая, что Кавараги ему не ровня. Мичи наблюдал издалека, зная, что на этот раз Манджиро победил безоговорочно. Блондин не собирался встречаться с ним в битве, и хотя он сожалел о травмах своих друзей, он не мог сказать того же о результате, который он предсказал заранее, так как был против этого с самого начала. - И ты тоже, Шин... Вы никогда меня не слушаете, так почему же все всегда происходит именно так? - Такемичи задал этот вопрос вселенной, хотя его больше интересовало, не взбесится ли Майки снова, и не изобьет ли он своего старого друга. Он мог бы попросить быть помягче, в конце концов, его мать бы волновалась в этот раз, ведь решила остаться дома. Парень с сожалением последовал этой мысли, но встал прямо перед Минами, который шел точно к Манджиро. Саус измерил взглядом расстояние до его голубых глаз и фыркнул; ему не нравилось избиение младенцев. Такемичи в его глазах был ущербным человеком с раздутой манией величия, непомерной для его истинной сущности. – Страх. Как мне от него избавиться? - спросил Мичи, глядя прямо в глаза парню, колеблясь от ужаса совершить ошибку. - Подойдешь к нему и умрешь. Его тьма сильнее, чем у Изаны, как видишь; и сильнее твоей... - Что? - Терано его не понял, а Ханагаки кивнул, осознавая, насколько безумно это звучит. Он уже полностью замерз, а потеря крови ранее, возмещенная переливанием, все еще сказывалась на его самочувствии, не говоря о боли. Это было его худшее состояние, так как ему пришлось терпеть его дольше, чем, когда его застрелили на крыше или в тот день, когда Какучо стрелял в парня, и когда Кисаки дважды выстрелил ему в ногу. Такемичи вздрогнул от воспоминаний, но начал думать об объяснении, говорил тихим, спокойным тоном. У Терано это вызвало ностальгию: его мать говорила примерно так же до того, как ее болезнь стала настолько сильной, что отняла не только ее возможность ходить, но и голос. Слабость. Тот ненавидел ее слишком сильно. - Импульс Майки родился в обмен на человеческую жизнь, отнятую из-за эгоизма… Когда он умер, этот человек проклял само существование того, кто стал убийцей, и того, ради кого была принесена жертва. Это не сравнится ни с чем другим... - Ханагаки не сдержался и зарыдал, совсем тихо, сквозь слезы он продолжил. - Манджиро должен был умереть... И мне нужно снять проклятье, чтобы он мог жить. Не сверх способности делают тебя безумно сильным, а ненависть убитого человека, сводящая тебя с ума от горя утраты. - Выговорил Такемичи, чувствуя, как теряет равновесие. Странно, но ему не дали упасть, Саус просто поставил его вертикально. Но все же тому, казалось нет никого дела до слов героя. - Как же всё это надоело. – Произнес он сверху, убирая руки от блондина и обходя его. - Смотри внимательно, Ханагаки, сейчас я докажу, что я сильнее и Курокавы, и Кавараги, и самого «Непобедимого» Майки, а ты просто небольшое препятствие. - Оскорбительные слова, но Мичи по сути было все равно на них, он развернулся в попытке схватить парня, но его запястье словно обожгло. Голубые глаза нашли черные, которые прожгли в нем дыру, обещая возмездие, если Ханагаки сделает то, что он хочет. Оставшуюся часть пути Майки прошел сам, встав прямо перед Терано. - То есть ты тоже не против?! Давай наконец покончим с этим, Майки. - Тому на самом деле нужно только убрать с дороги этого громкого человека, другой шепчет ему на ухо, что мусору не место рядом с Такемичи или вообще в этом мире, поэтому Сано готов его сопроводить в последний путь. - Не вмешивайся, это мой бой! - Кавараги не останавливается, хотя ей было трудно даже встать на колени, а Такемичи хочется зашипеть на девушку, чтобы она не привлекла внимание хищника, жаждущего кровопролития. Воздух вокруг какой-то душный, несмотря на дождь и вечернюю прохладу, а в душе скребутся кошки. Взгляд Майки красноречив и объективно ясно, что молчать - единственное спасение рядом с ним. Когда пустые глаза фокусируются на Сен, она тут же теряет дар речи и съеживается. Девушка даже не дышит там некоторое время, пока Манджиро повторяет угрозу. - Тогда я убью тебя первым. - Но он так и не выполняет своего обещания, проходя мимо Кавараги с пустым выражением лица; в чем Ханагаки был уверен - Майки находится под воздействием «Черного импульса». Иначе и быть не могло. Сердце замирает; выход героя уже скоро... Но ноги почему-то не могут идти, ему страшно? Очень похоже, что так оно и есть, наполовину, другая половина - из-за накатывающей боли, от которой даже слезы выступают. Однако Майки все же добивается своего, пока Терано думает о священном поединке между ними, Сано пуст, он лишь пытается остановить дрожь в пальцах, от желания схватить Ханагаки и притянуть к себе. При этом чувства легко вымещает на противнике и даже не видит ничего плохого в убийстве, возможно, так и должно быть в его первый раз. Своими собственными руками; тяжелые кулаки обрушиваются на жертву, а ноги прицельно бьют и калечат противника. - Ха-ха. – Смех просто невероятно громкий, говорит о настоящем веселье, только для других это безумие. – Вот и наш финал! – Так игра Терано перешла на другой уровень, в виде обмена ударами с тем самым «Непобедимым», во время чего он даже не мог понять, насколько далеко это зашло. Он уже не чувствовал своей боли, но на теле парня не было ни одного живого места. Это было чистой удачей, что Терано еще мог дышать с такими травмами, но Майки был полон решимости покончить с этим. Очередной удар не достигает цели, к большому сожалению лидера «Канто» черные глаза скользят по искаженному болью лицу, и водянистые голубые глаза привлекают внимание. Майки с новой силой чувствует жажду, впиться в своего героя и содрать кожу, хотя бы так показать Такемичи свое желание и отпугнуть его. Он смотрит наивно, не боясь последствий, в то время как Минами злится, что кто-то бесполезный смеет вмешиваться в битву великих. В какой-то момент вмешивается старый друг, стоящий рядом с Такемичи, вызывая гораздо больше ревности, чем желания остановиться. - Мы не можем продолжать дальше, Майки, Манджиро. - Доракен и Такемичи встали перед Майки, заслонив Терано. Пока Мичи сладко шептал его имя, бабочки роились в кишках, вызывая наружу подавленные чувства к Ханагаки. Кен молчал, выступая скорее в роли моральной поддержки и телохранителя для Такемичи. Он едва успел, но в конце концов Ханма отпустил его по доброте душевной. Бывший заместитель «Томана» отплатит ему позже, сначала ему нужно было наконец достучаться до своего старого друга. И он, казалось, снова стал ребенком, почти потерявшим брата. В то время он не понимал, почему это произошло, и был оскорблен Баджи, который все еще защищал Казутору, поэтому Рюгудзи хотел поддержать своего лидера, и они сблизились. Нынешний Майки кажется другим, пустым и недоверчивым к будущему, гораздо хуже, чем после инцидента с братом. Он отвечает как-то наивно, глядя только на Такемичи. В то же время за его спиной Саус все еще не может понять, все ли с ним в порядке или ему действительно нужна защита. - Он должен умереть, потому что уничтожает все вокруг себя, разве я не прав в этом? - Сано моргает, выглядя совершенно невинно, словно задавая безмолвный вопрос о том, что он делает не так. Такемичи всхлипывает, но другой парень просто ждет, он дергает кончиком носа, похожий на кролика, даже глаза у него красные. Майки лидирует, а жажда крови никуда не исчезает, только теперь она пересекается с другими чувствами, не приглушенными темнотой внутри него и жаждой обладать. Гнев копится, и черные глаза направление на Доракена, вспыхивают обидой. Таке ожидал, что, как и в прошлом, ему придется пожертвовать рукой, но все оказалось хуже. Совсем рядом раздался громкий хруст, пока блондин даже не прикоснулся к Ханагаки, он посмотрел в его сторону, не дышал, словно боялся, что тот растворится. - Ты слишком много о себе возомнил, чертов защитник, — говорит он, когда хруст повторяется и это было произнесено не в сторону Ханагаки. - Кх... - Все, что в конечном итоге из себя может выдать жертва, это звук подавленной боли. Голубые глаза сфокусировались на Доракене, который после сильного удара согнулся от боли, колыхая свою пострадавшую руку. В страхе Мичи сглатывает слюну, которая скопилась, стоило ему прикусить язык, чтобы не окликнуть Кена; вкус крови терпкий на кончике языка. Такемичи жаждет помочь товарищу, который пошел за ним, и видит последствия явно: как неестественна выгнута рука и как лицо становится бордовым от попытки дышать сквозь сильную боль. В какой-то миг блондин стремиться заслонить Доракена, прежде, чем его постигнет злая участь. Но он не учитывает, что Майки быстрее. Перелома руки было мало по мнению Сано, и тот, не задумываясь прицельно пинает голову старого друга и бывшего своего заместителя. Очевидно, что Ханагаки успел только метнуться в сторону, когда Кен уже лежал на земле. Такой вид, безмятежного состояния, пока тело Кена мокнет под каплями дождя, вызывал тревогу и заставлял присматриваться, не скапливается ли под ним бордовая лужа, разбавляемая пресной жидкостью. Он больше не открывал глаз после своего падения, и это ударялось об возведенную Мичи стену, вызывая накатывающий страх, каждой новой волной все больше. Истерика так и не началась, хорошо, что голубоглазый заметил, как грудь Рюгудзи поднялась, когда он вздохнул, что послужило индикатором и вывело его из состояния паники. Так пристально глядя на потерявшего сознание, Ханагаки и думать забыл, что он не в меньшей опасности стоя будто нагим перед диким зверем. Майки приблизился бесшумно, и желая обратить на себя внимание приподнял чужой подбородок пальцами. Такемичи уловил его взгляд поддавшись влиянию. - Отойди в сторону, Такемичи. - Ханагаки дрожал и прикусывал губу, от чего на ней, словно капли росы, скопилась кровь. Красные бусины притягивают взгляд, палец сам тянется размазать жидкость как помаду по мягким губам. Он не может себе в этом отказать, и на бледном лице героя на контрасте расцветает бархатный мак, опьяняющий дурман. Опиум - характерный для Майки, он давно пристрастился, и теперь у него даже появилось желание коснуться губ не только пальцами. А Ханагаки продолжает рыть им на двоих могилу, в которую обоих загонит Манджиро, сломавшись в один миг. - Ты понимаешь, что не должен ему подчиняться? «Черный импульс»… Он не должен получать право на контроль. Ханагаки излагает это прямо, когда ему уже ничего не мешает говорить, а именно Сано убирает руки от подбородка; но то, что кажется ему разумным, Майки таковым не считает. Почему Ханагаки так решил? Достаточно просто увидеть это в навязчивом взгляде, чтобы чуть приподнятая бровь сыграла главную роль, в том числе выставляя Ханагаки идиотом. Он не глупый, как кажется некоторым свидетелям, и он прямо сейчас спасает одну жизнь и, возможно, еще несколько, видя, во что превратился ранее довольно активный Кен. Молчание могло бы затянуться, но Сано все равно выдавливает из себя что-то разумное, хотя далекое от понимания его окружения. Теперь жестокость сменяется страстью, и он сглатывает, надеясь, что галлюцинация исчезла, иначе было бы слишком стыдно слушать комментарии о том, как Майки пускает слюни при виде бледного лица. Таким образом, всякий раз, когда его сознание издевается над ним, он ощущает, как горит со стыда, и предпочел бы вновь стать пустым. - Я контролирую себя, мой разум трезв. - Голос становится холоднее, когда появляется мысль, что Мичи пришел сюда только потому, что его интересует опасность, ведомая Манджиро, и ничего больше. Правда, что он не Хината, милая девушка со сладким голосом и запахом, дарящая улыбки и умоляющая о свиданиях. Манджиро не знает, но запах от него не менее сладкий, чем от Хины, но при этом все равно удушающий, не свойственный ему в молодости, аромат траурных венков. Однако между ним и Такемиттчи не может быть таких отношений, как у Тачибаны с ее парнем, он знает это заранее. Он знал при их первой встречи, наверняка просто забыв об этом. Ханагаки давно отверг его, и после всех мыслей и слухов, Мичи точно не выберет Сано. Он не намерен больше страдать по нему, и надеется на что-то, что принадлежать ему никогда не будет. Просто Майки даст своему герою замечательную возможность пожить со своей невестой в их уютном гнездышке, получая деньги на обычной работе и растить милых ребятишек, Сано будет держаться подальше, взяв все в свои руки. - Тогда почему я чувствую от тебя жажду крови? - Такемичи разразился рыданиями, больше не удерживаемый ничем, Майки немного замер, получив звук, который понравился ему, и не только ему, навязчиво скандировали мысли. Он впился в Мичи новым взглядом, но понимая, что это ни к чему не приведет, забеспокоился. Ему необходимо решение проблемы, но Ханагаки не поддается и более того, чувства Майки его подставляют, а он сам не может мыслить рационально, поддаваясь мягким манипуляциям блондина. Выход был, но, если он поддастся импульсу, который обрел его внешность и характер, он может рискнуть безопасностью Мичи. Их прерывает хриплый, еле слышный и совершенно нездоровый голос. - Это не твое дело, Ханагаки. - Терано сказал это, еще не понимая, в какой ситуации он находится, он все еще не полностью пришел в себя. Майки был зол на то, как Саус ответил Такемичи, гнев снова охватил его целиком. - Ты умрешь... - Что? - Ты умрешь, если продолжишь! - Это окончательно дало понять, что Саус вообще не может двигаться, что заставило высокого мужчину сглотнуть, осознавая, что единственное, что сейчас защищает его от смерти, - это тщедушный парень, которого сломают вдвое быстрее, чем Доракена. Это давило, а взгляд Сано заставлял дрожать его еще больше, в этот момент Манджиро принял решение. Мгновение колебания, и жажда крови стала гуще, а глаза потускнели, как будто он окончательно терял контроль и становился одержимым. Мичи не замечал движения в свою сторону, пока не услышал громкий крик. - Такемичи, отойди от него! - Санзу закричал, слишком уставший, чтобы двигаться, но все еще пытающийся добраться до них, зная, что не успеет вовремя. Майки без усилий потянул Такемичи к себе, глядя на него из своего нового положения; пока он висел на вытянутой руке, его ногу пронзила боль, когда та оторвалась от земли. Ханагаки ждал удара, щурясь и пытаясь стиснуть зубы, чтобы не прикусить язык сильнее. Толпа почувствовала, как накаляются ситуация, Такеоми, единственный, кто еще мог хоть как-то сражаться, проталкивался сквозь толпу к центру, пока Сенджу пыталась встать и выполнить свое обещание. Но они были не единственными, кто пытался предотвратить это возможное будущее. Коко двинулся вперед, как из собственных чувств, так и из приказов, которые он получил заранее. «Когда вы поймете, что я представляю угрозу для Такемичи и могу убить мою семью, сделайте объявление и приведите меня в чувство, как я вам показывал», — сказал Майки, пока они трое стояли там. Роль Коко и Кисаки заключалась в том, чтобы наблюдать и принимать решения. - Майки, прекрати, я думаю, уже ясно, что «Свастоны-Канто» победили, нам нужно расходиться. - крикнул ему вслед Хаджиме. - Никто другой не способен с тобой нормально сражаться, они не представляют никакой опасности. Бой окончен! - Жаль, но Манджиро слишком сосредоточен. Он медленно опускает Такемичи на ноги, ему неприятно смотреть только на его челюсть и шею. Майки жутко улыбается, создавая впечатление, что он точно сошел с ума. Такемичи напрягается, когда земля снова касается его ног, ожидая заветного «Как ты хочешь умереть?», и дело не в том, что ему это понравится, просто зрелище действительно жуткое, а Майки молчит и ничего не делает. Сам факт отсутствия ожидаемого насилия искажает мышление, своего Мичи Сано не ударил ни разу, всплывает мысль отголосками. Окружающие довольно молчаливы, но подчиняются решению Хаджиме и даже пытаются увести тех, кто не в состоянии стоять. Раздается пощечина, щека Такемичи обожжена, и в целом даже не больно, только стоять он уже не мог, нога онемел от холода, но боль в ней стала ощущаться слишком сильно. - Такемичи! - Сенджу обрела дар речи, после того, как она замолчала в момент угрозы со стороны Сано, испугавшись, ведь блондин упал к ногам своего бывшего лидера, ее голос прорезался сразу в этот момент. Он был не таким жестоким, как раньше, поэтому Мичи почти не понимал страха окружающих, хотя догадывался, что даже от пощечины он выглядел так, будто его переехал бульдозер. Он поднял большие голубые глаза на Майки, который не давал ему никаких сомнений в том, что блондин выглядит более чем жалко. - Это была обычная пощечина, Такемичи, почему ты на коленях? - Он спрашивал так, как будто не имел ни малейшего представления о причинах или словно, это сделал кто-то другой, кроме него. Улыбка Манджиро выдавала печаль и осознанность своих действий, его рука также горела, как будто указывая на то, что причинение боли отразится на его теле. Он наклонился над Ханагаки и показал ему свои пустые глаза без зрачков, наполненные белесым туманом, белым, как цветы в царстве мертвых. Такемичи знал, что проклятие Майки было болезненной потерей, в которой он сам потерял свою личность. Теперь для него это были лишь видения, но для другого Майки они были реальностью и неудивительно, что именно его лицо присвоил себе «Темный импульс». И все же самое страшное проклятие имело свои желания, оно хотело быть насыщенным. Но чем? Кровью, убийством и насилием или проклятой любовью и одержимостью, - он все еще делал выбор. Люди уходили, этот бурный поток стремился унести даже тех, кто хотел остаться и помочь Ханагаки. - Я знаю почему. - Произнес Майки без единого злого умысла, но как будто обиженно. - Такемичи вообще не умеет заботиться о себе, он обижает и причиняет мне боль; убегает и прячется, когда я хочу только быть рядом и выслушивать его недовольство... Такемичи не слушает других, никому не доверяет, сколько бы ему этого доверия ни оказывали в ответ. Он приручает, дарит тепло, но полностью отдаляется от реальности. Он говорит о чувствах и любви, смущаясь этого, и не замечает, когда ее ему оказывают. Такемичи навязчиво требует доверять и позволять себе спастись с его помощью, дает обещания и не держит их даже ради себя самого. Такемичи доверчивый и мягкий, податливый, но жестокий и слепой. Ты сейчас снова ранен, у тебя нет сил бороться или просто стоять на ногах, ты можешь только говорить. Ты боишься, что будет больно, что я тебя сломаю, но вновь встаешь у меня на пути. Ты очень злишь меня своей искренней преданностью. Я не могу свободно дышать без тебя, Такемичи, с тех пор, как ты все повернул вспять, когда должен был вернуться во времени. - Ханагаки замирает, не в силах понять ни слова из этого длинного монолога, ведущего к самой странной теме. - Ты думаешь, что Майки все еще находится под влиянием монстра, ты видишь это во мне. Но правда в том, что ты был слишком жадным; я не проклятие Шиничиро, ты развеял его своей смертью. Я твое проклятие, Такемичи. Ты проклял себя, когда умер, не в силах помочь, и обрекал себя в двух экземплярах на новый цикл. Твое проклятие не из ненависти, а из любви, и поэтому я тоже... - Майки... - Наконец, Мичи не выдержал, и слеза скатилась по его щеке. Он не хотел слышать это снова, и особенно напрямую. Он не хотел думать об этом сейчас. Мичи проклинал себя, но в итоге снова пострадал только Манджиро Сано. Он вызвал повторение мучений Майки своим желанием, и только одно радовало его, на этот раз все были живы. Майки повторил свои действия, хотя Такемичи мог бы легко остановить это, просто объяснив ему, что происходит. Они могли бы столкнуться со всем вместе. Даже дар воспоминаний Чифую Такемичи воспринимал как трудность, хотя он был рад этому. Он действительно был жадным эгоистом, который хотел быть важным для них, хотя он мог прятаться в тени. - Это неважно, — говорит Такемичи ему и себе. - Я просто хочу видеть вас всех счастливыми. Проклинал ли я себя, чтобы повторить все снова или нет, это вообще неважно, главное, чтобы вы дышите и улыбаетесь. Единственное, чего я боялся, так это того, что я искусственно навязывал людям чувства, своей силой, которую я не понимал. Я сожалел, что обрек себя молодого на страдания, но я пренебрегаю даже им... - Ты не сверхчеловек, Ханагаки. - Мягко парирует парень, отбрасывающий тень на Такемичи. - Возвращение в прошлое - это тоже своего рода проклятие, и пока оно было на тебе, ничего бы не произошло так, как ты хотел. Теперь эта сила изначально твоя, так как не Шиничиро дал ее тебе. Другой ты переписывает будущее, пока ты спишь, а нынешний ты его меняешь. Ведь странно, что в прошлом ты не теряешь сознание, а в будущем тебя никто не заменяет, ты просто падаешь в обморок. Я знаю это, потому что наблюдаю со стороны и для меня это истина. Я не полноценный человек, поэтому даже обретя сознание и разум, я не стал мыслить высокоморально, но объективно я знаю тебя более глубоко. - Сано стер эту одинокую каплю с лица своего друга, так нежно, словно он все еще был самим собой. Такемичи не хотел обманывать себя, это не его Майки вытирал сейчас слезы блондина, а то, что сидело у него внутри. И все же, почему его проклятие, по мнению Майки, было таким жестоким, не потому ли, что Ханагаки не мог думать ни о чем другом и, казалось, разыгрывал этот спектакль. - Нет, это не твоя вина, это Майки поддается эмоциям из-за слабости. Да, возможно, если бы ты все время был рядом, его болезнь не прогрессировала бы. Но его душевное состояние было далеко от идеального изначально. - Как будто он ответил на вопрос. - Если это не моя вина, то кто же еще виновен? Оказывается, ты, тоже моя ошибка... - Майки нахмурился от этого заявления, по-видимому, оскорбленный. Странно, что никто не вызвал им скорую помощь, чтобы отправить их обоих в психиатрическую больницу. Но Такемичи быстро понял: шум дождя стал слишком громким, и прежняя тишина испарилась, люди двигались довольно шумно и массированно. Да, рядом стояли некоторые компании, но Майки не повышал голос, его тон был ровным и больше напоминал монотонную речь диктора, которую трудно услышать на дальнем расстоянии. - И это полная чушь, ведь Майки уже с детства был под воздействием «Темного импульса»; он разорвал Хару рот, даже до моего возвращения. Он всегда сопротивлялся «порыву», даже исчезал, чтобы мы не страдали. Ты, может, и говоришь часть правды, но тогда почему Шин все помнит, почему Чифую вернул себе память, и почему я все еще могу путешествовать? Я хочу, чтобы ты рассказал всю правду и положил этому конец, если ты уже это начал. - Разоблачив ложь, Ханагаки наткнулся на все еще теплую улыбку на лице друга. - Конец? Мне не нравится это слово. Напоминает мне тот день, когда я застрелил тебя, и Майки решил со всем покончить, или… Когда ты убежал, оставив нас одних, а может, когда его сбила машина. - Что-то странное щелкнуло в голове Такемичи, - это их будущее. Неужели грань стала настолько тонкой, что Майки увидел их последнее будущее? - Да, я не «твой», - словно это его огорчало, произнес Сано, - но что с того, если правда я нуждаюсь в тебе? Майки растворялся в тебе, хотел защитить, но ты влез в чужие дела и пострадал; тогда я был просто сгустком плохих чувств, энергетическим облаком, не знающим критики своих действий. С тех пор прошло много времени, и я успел научиться... Приспособиться. Оказывается, те негативные эмоции, которые Майи всегда вываливал на меня, словно в мусорку, позволяя мне их пожирать, не так привлекательны, как чувства, которые даришь ты. - Майки, прекрати! - Крик со стороны был проигнорирован. - Мой Мичи, я не кто иной, как тот самый Майки, который просто проник в твой сон, пока ты записывал наше новое будущее. - Прошептал он. - Мой характер, внешность и даже воспоминания и чувства те же самые. Это как у тебя и твоего предшественника, но я могу общаться с Майки без всяких препятствий, благодаря его безумию. Это трудно понять, и мы, скорее всего, никогда ничего до конца не осознаем, но теперь ты точно мой любимый. - Майки прислонился лбом ко лбу Теке и простоял так некоторое время, придерживая блондина рукой. - Мы тебя очень любим. Я знаю, ты этого не хотел, но так оно и вышло. - Майки. - Сано покровительственно погладил его светлые волосы, шумно вдыхая запах шампуня Такемичи, при этом герой встрепенулся, то ли от холода, то ли от ситуации. Ханагаки сейчас хотел о многом спросить, многое хотел понять раз и навсегда, но для этого ему нужен был трезвый ум, не ослепленный болью, дискомфортом и эмоциональными перепадами. Если бы эта версия была такой же сговорчивой и лояльной в прошлом, Такемичи не совершил бы столько ошибок. Сам того не ожидая, Такемичи снова позвал его, хотя и сомневался, что тот сможет носить имя настоящего Манджиро. - Майки? - Ты больше не хочешь называть меня Манджиро? - Он сказал это как-то обиженно, даже по-детски, совсем как лидер «Томана» в свои пятнадцать лет. - Я вздрагиваю каждый раз, когда слышу, как ты произносишь мое имя; когда улыбаешься; когда смотришь мне прямо в глаза, как бы ты ни страдал из-за меня. - И тут он стал серьезнее, понизив голос еще на несколько градусов. - Но ты меня сейчас бесишь. - Острые ногти царапают его шею, и Мичи вскрикивает случайно. - Ты снова вмешиваешься и страдаешь, ты подвергаешь себя опасности. Я не знаю, какое будущее нас ждет на этот раз, но я не хочу повторять все как было. Твоя кровь больше не вызывает у меня приятных ощущений эйфории в минуту страха и боли, меня тошнит; меня разрывает на части чувство, которому я даже не могу дать названия. Я знаю, что если сдамся, то исчезну, но я не буду чувствовать, что это плохой конец. - Он смотрит прямо в глаза, говоря о своем альтер эго. - Заставь его прижаться к тебе крепче, солги, что любишь его, дай ему почувствовать, что он не может дышать без тебя, и тогда меня не будет существовать, потому что я его эгоистичные чувства и желания. Как только ты его накормишь, все будет так, как ты хочешь, но убежать в этом случае не получится. - Я никогда не лгал! Я действительно очень ценю тебя. Но я одинок и беспомощен, я не понимаю, зачем я всем нужен. Зачем я нужен тебе? - Ханагаки в тот момент буквально сходил с ума. Он был проклят на самом деле, потому что иначе зачем бы все, чего он достиг, искажало суть вещей... Почему он даже так горячо желал любви, что начал липнуть к своим друзьям, но в то же время отталкивать их? Это было частью его характера, наверное. - Ты всегда убегаешь, трус. - Раздался голос Майки, немного отстраняясь. Видимо, он имел в виду, что Ханагаки снова задумался и ушел в себя. - Я не трону тебя, но я все еще злюсь. Думаю, другой тоже ненавидит быть беспомощным, когда ты сражаешься, особенно когда это из-за него. - Он улыбается, и Ханагаки видит его черные волосы с серебристыми кончиками, тогда как у Майки они должны быть просто светлыми. Он нежно проводит подушечками пальцев по щеке, где оставил свой след, как будто извиняясь за это. Такемичи замечает, как меняется его взгляд, Майки, кажется, открывает свои интенсивно черные глаза во сне, подражая птице в гнезде, наклоняя голову набок. И Мичи тут же бросается ему на шею. - Я всегда здесь, Майки, и я пришел, чтобы спасти тебя сейчас, слышишь? - Он гладит его и обнимает, прижимая к себе, как мать ребенка. Сано стал апатичным, даже по сравнению с началом диалога, как будто он действительно истощен. Ханагаки знает, что выносливость Манджиро - это не шутка, как и его упрямство. Сначала он молчит, между ними слышно только тяжелое дыхание, но потом парень что-то говорит в плечо Ханагаки. Растянутая дурацкая футболка с надписью «Король» давно промокла насквозь, отчего Майки кажется Мичи горячим и сквозь нее, ощущая кожу под тонкой тканью. - Ты должен был поверить мне, когда я сказал, что опасен. - Голос грустный и сожалеющий, словно он понимает, что плачевное состояние Мичи и его крупная дрожь - это его рук дело. Так и было, но ровно до того момента, когда стоило уточнить, что причиной стали откровения, а не угрозы или что-то подобное, и Мичи это оценил, правда. - Ты был первым, кто нарушил границу, которую я создал, и первым, кто не дал мне выбора. - оправдывается он, и в то же время закусывает губу, чувствуя себя виноватым. Глаза Такемичи уткнулись в Майки, как только они прервали эти объятия. - Я хочу вернуть тебя, как Шин, Изана и Доракен, Эмма, Баджи... Многие... - Манджиро отстранился от Такемичи еще дальше, когда тот начал перечислять имена, а затем положил ладонь ему на горло, сдавив его с заметной силой. Этого легко было ожидать от его темной стороны, но не от самого Манджиро, и все же он не сжимает слишком сильно, позволяя ему дышать. Рядом Ханагаки слышит крик, кто-то пытается сказать Майки остановиться, но голоса легко заглушаются стеной дождя. В этот момент Сано наклонился к Такемичи, вдыхая его успокаивающий аромат, не давая себе сойти с ума. Его лицо исказилось от боли и ощущения собственного лицемерия. - Почему? - спросил он почти неслышно, и в этом простом, поверхностном вопросе было много смысла, и других скрытых граней. - Я сам принял это решение, меня никто не заставлял. - Ночь в его глазах становилась все плотнее, а сам он был далек от реальности. Такемичи в то же время не успокаивался, и, хотя боялся протянуть руку Сано, все равно взял его за запястье, ведь пока ладони не соприкасаются, все хорошо. Голос был нежным, ощущался как шум волн на закате, когда он начал уговаривать. - Я собираюсь вернуть тебя тем, кто заботится о тебе, просто пойдем со мной, Майки! - Манджиро сначала опешил от этого предложения и от того, что Мичи не испугался и просто держал руку на пульсе, а не судорожно убирал пальцы с горла. Сано сначала задумался, но пришел к выводу, что Такемичи не мог знать о нем всего и, возможно, не понимал, как на самом деле прогрессирует его безумие. Возвращение назад - несбыточная мечта и сладкий блеф. Манджиро отвернулся и холодно ответил. - Но я не хочу возвращаться, мне и здесь хорошо. - Когда Ханагаки решил что-то еще сказать, пальцы сжались сильнее, перекрывая мальчику воздух. Рука Такемичи повисла, когда Майки начал сильнее давить, и он чуть не задохнулся, но быстро ощутил исчезнувшую хватку с шеи. Затем Сано услышал судорожный кашель и хрипы с попытками втянуть побольше воздуха. Это лучше, чем сломанная рука и продолжительные побои, подумал герой. Он положил руку на горло и посмотрел на друга без тени гнева, отчего ему захотелось повторить процесс, чтобы напугать своего Мичи. - Кхм, Манджиро. - Слезы смешались с каплями дождя и заискрились, как и звезды в его голубых глазах, которые и вправду оказались привлекательным зрелищем. Румяные от раздражения щеки и дрожащие губы, кровь с которых давно сошла, оставив только ямки от ран. Розовый язык скользнул между губами, покрывая их слюной. Рука, которая отдернулась ранее, оставила заметные темно-фиолетовые синяки на белой коже, похожие на ошейник. Майки пробежал взглядом по красивому лицу и горько улыбнулся. Казалось, они оба потеряли чувство времени и пространства. - Ты всегда красиво плакал, Такемичи. - говорит Сано, пока его длинные волосы развеваются на ветру, а пальцами он так же нежно, как и его вторая личность, вытирает щеки Такемичи. Блондину хочется прижаться к Майки и промурлыкать ему на ухо успокаивающие слова. - И всегда из-за меня; я даже немного рад этому, потому что думал, что так смогу получить больше твоего внимания. Я был очень жадным и очень хотел быть единственным, на кого ты вообще можешь смотреть. Наверное, поэтому я поступлю так жестоко... Так что нам больше не стоит видеться. - Он убрал руки, в какой-то задумчивости поднося подушечки пальцев к губам. - Я создам место, где вам с Хиной будет хорошо. Не мешайте мне больше строить счастливое будущее. - Нет. - С трудом Такемичи удалось схватить своего проблемного друга за край пальто, когда он встал, больше не глядя на него. - Манджиро... Я правда люблю тебя! - Это была попытка прибегнуть к худшему из решений. Дать Майки ложную надежду, чтобы выиграть себе больше времени. Снова перевернуть ситуацию в «Бонтене» и наконец достичь нужного финала. И на самом деле Мичи даже не лгал, он больше не мог представить себя без Майки. - Дай мне пойти за тобой. Я встану рядом, ты просто доверься мне. - Блондин опустил взгляд и наклонился к Такемичи, который все еще стоял на коленях, заслоняя его от дождя и света, а, возможно, и от всего мира. - Ты хорошо говоришь, но я больше не хочу тебя слушать. - честно ответил парень, не желая больше причинять себе боль. Оставаться наедине с Ханагаки так долго было одновременно и чертовски хорошей идеей, и худшей из идей. - Заткнись, пока я не вырвал тебе язык. - Это была угроза, но горечь в выражении лица Сано была ощутимой и красноречивой. Он не хотел этого делать; он просто пытался сохранить нужную дистанцию. Нужная дистанция была очень большой. - Такемичи. - Он делает еще шаг прочь, но блондин оттягивает Майки назад, все еще крепко сжимая ткань в кулаке. - Послушай меня! - голос Ханагаки звучит почти как треск разбитого стекла. - Когда я тебе в чем-то отказывал?! Я мирился со всеми твоими недостатками, чтобы быть рядом с тобой. - Мичи трясется, от всех чувств, от состояния своего тела и ощущения неполноценности. - Да, я сломал тебя своей просьбой все уничтожить, но ты сам должен был понимать, чем все обернется для них, если мы не решимся. Но кто просил тебя нести все на своих плечах и убегать? Ты тот, кто играет с моим сердцем, а потом отпускает. Ты сказал, что я не предатель, и ты столкнул меня в пропасть. Я... Бля... Ты мне нравишься, я привязан, я не могу справиться с этим в одиночку, я не могу позволить себе пожертвовать всем, ради своих чувств и тех, кто рядом. Ты не должен был влюбляться. - Такемичи сам терял суть истории, иногда ссылаясь на прошлое, иногда на будущее. - Я смирился с тем, что был чертовой заменой твоего брата с привилегиями. - Закончил говорить? - Майки прозвучал без лишних эмоций, он вырвал край пальто из руки Такемичи. - Разве я виноват, что начал испытывать к тебе чувства? Я никогда не видел в тебе Шина, кроме первой встречи. - Майки одарил голубые глаза улыбкой, горькой, но дающей надежду, что не все потеряно, пока он еще может чувствовать. - Сомневаюсь, что ты вообще понимаешь мои чувства, Такемичи. - Сказал он, прервав ход мыслей героя. - Это не дружба; ее уже не вернуть. Хочешь постоять рядом со мной, пока я сгораю от желания? Я так не думаю, ты просто снова жертвуешь собой, пока я нестабилен и не могу не шататься. - Я не хочу отпускать твою руку. - Страстно высказался парень, хотя он даже не мог коснуться этой самой руки, потому что она, вероятно, вернула бы его в будущее... Мысль оборвалась. Такемичи был мертв в будущем, поэтому рукопожатие не сработало бы, но было ли это на самом деле? Он не знал наверняка, потому что не мог быть уверен в своей абсолютной смерти. И достаточно ли он изменился, чтобы рискнуть и проверить? Он застыл в раздумьях. - Ты уже отпустил ее, Такемичи. Больше не нужно браться за это безнадежное дело. - Сказал ему Сано.

***

Было еще не поздно, но брюнет уснул, видимо, слишком изнуренный учебой и хорошим поведением, до такой степени, что начал храпеть примерно через тридцать минут занятий. В тот момент учебник был самой мягкой подушкой и даже поза совсем не смущала трудягу. Он был как кот Чифую, который засыпал где попало, даже напоминая себе проказника Майки. Сны его были красочными, не лишенными фантазии и сюжетной составляющей, так что продирать глаза было крайне оскорбительно. Баджи проснулся от громкого, беспрестанного стука в дверь, с сильным желанием нанести виновнику удар по голове, об этом подумал не только он, но и его мать. Злая и растрепанная Реко, только что вылезла из душа и направилась к двери, шлепая мокрыми пятками по полу. Как раз в тот момент, когда она открыла дверь настойчивому гостю, в коридор вышел ее сын, выразительно играя бровями. - Чифую? - Она слегка удивилась, глядя на тяжело дышащего подростка. Он давно не стучал аким образом в их дверь, с тех пор, как эти болваны были в банде. Реко окинула его оценивающим взглядом и пришла к выводу, что он ее удивит. - Уже поздно, если хочешь пойти погулять с Баджи, можешь сделать это днем, когда он будет выглядеть посвежее. - Но обеспокоенный ребенок на лестничной площадке проскользнул внутрь, даже не спросив разрешения. Ему всегда здесь были рады, но такое поведение вызвало легкий шок у хозяев квартиры. Аквамариновые глаза выделили среди интерьера квартиры друга. - Извините за грубость, госпожа Баджи. - запоздало сказал блондин, только чтобы вернуться к брюнету и довольно резко начать разговор. - Кейске, нам нужно найти Такемичи прямо сейчас. - Мацуно схватил друга за плечо, демонстрируя ужас на своем. Кейске думал об этом, но не мог понять, почему Чифую впал в истерику. Он видел Ханагаки только сегодня днем, когда высадил его у магазина, немного наслаждаясь прогулкой, о чем он поспешил ему рассказать. - Так, я видел его сегодня, отвез домой. - Чифую собирался что-то сказать, но его телефон издал звук первым. Голос Ямагиши звучал приглушенно и неорганично из динамика. Мацуно разговаривал с ним, пока он не начал действовать и выбивать двери соседей. Все было просто, он позвонил и предупредил их о движении, о котором Мичи их не предупредил. Зная Такемичи, он был в гуще событий, вспоминая прошлое - он почти умирал. - Дороги перекрыли около третьего перекрестка, похоже, все банды собрались там, и Такемичи тоже должен быть там... Я пытался позвонить Доракену, но он не брал трубку, я волнуюсь, поторопитесь! - Лицо длинноволосого мужчины тут же изменилось, став серьезным. С особой самоотдачей он помчался в комнату и накинул куртку, чтобы не промокнуть, катаясь на своем железном друге. Он решительно вернулся в Чифую, при этом оборвал связь с одноклассником, чтобы написать, что они не допустят ничего плохого. Он был словно по уши в аквариуме, слыша все сквозь шум воды, слегка отчужденный из-за волнения, что еще больше насторожило Реко. Она была взрослой и матерью своего сына, поэтому, конечно, беспокоилась о безопасности своих малышей. - Пойдем прямо сейчас, я только разбужу Казутору. - И вот так прямолинейно Кейске прошел мимо этих двоих, пытаясь выбраться из квартиры, чтобы привлечь к своей срочной вылазке еще одного соседа. Суровая женщина схватила своего «спасителя» за воротник, потянув его назад. Сил у нее было предостаточно. Она бросила взгляд на ребенка, который ранее бунтовал против учебы, и, вздохнув, сделала очень серьезное лицо. В этот момент светловолосый парень рядом с ним напрягся, так как почувствовал, что лишние ссоры приведут к потере драгоценного времени. - Эй, ты ничего не забыл? - холодно произнесла женщина. Он оживился, поняв, что обещал ей быть хорошим мальчиком до конца года, закончив его без происшествий. Он не хотел расстраивать ее и не имел права с того момента, как мама простила ему попытку самоубийства. Длинноволосый сжал кулаки и повернулся, согнув спину, отчего его волосы упали водопадом. - Мама, я должен помочь Такемичи, прости... - Брюнет выпрямился и начал отходить к двери, возобновляя свои намерения, пока Мацуно не вмешался между ними. Реко в этот момент снова тяжело вздохнула, хлопнула себя по лбу и повернулась к вешалке для одежды, звякнув чем-то металлическим в той стороне. Она преодолела расстояние до своего рассеянного сына, который застыл в непонимании и бросила в его сторону какой-то мелкий предмет. Он разжал ладонь, вглядываясь в вещь, которую он бы поймал лицом, если бы его скорость реакции была такой же, как его попытки покорить науку. - Ты забыл ключи Кейске. - Действительно, в его ладони было что-то, без чего он просто не мог уйти. Тут он понял, что его мать не против, она просто хотела рассказать ему то, что вылетело из его головы от волнения. - Какой дурак. - Она прокомментировала восхищенный взгляд ребенка, мягко улыбнувшись ему. Женщина также обратила внимание на ожидающего Чифую, который был явно напуган. - Берегите своего друга, мальчики. - Она положила руку на плечо блондина, который сначала замер от такого действия, но затем кивнул. Ему от этого не стало легче, но он был благодарен госпоже Баджи, этой сильной и доброй женщине, которая, потеряв сына в далеком прошлом, стала одной из опор Чифую. Он не мог не поблагодарить ее тогда... - Спасибо, мама. - голос Кейске заставил Чифую последовать за ним. Он сказал что-то неразборчивое на прощание, его мысли были слишком далеки от реальности. Лестничные пролеты мелькали перед глазами, перила служили опорой в моменты, когда, перескочив через несколько ступенек, его ноги скользили дальше. Казутору не нужно было убеждать, он просто кивнул и последовал за друзьями. Ханагаки был в опасности - они должны; они просто обязаны были быть там, не было причин сомневаться в этом. На улице ребят встретил дождь, в конце концов, сезон начался. Неважно, что они доберутся туда уже мокрыми, сейчас факт остывания затылков от жирных капель с небес только отрезвлял их и снижал жар в головах. - В какой именно части района они находятся? - спросил Казутора, еле слышно сквозь шум своего двигателя, перегретого от просто безумной скорости. Колеса разрезали лужи, а его ноги намокли и испачкались, но это было совершенно неважно. Сейчас важнее быстро и точно добраться до места. Именно это больше всего волновало Тору. Чифую вспомнил, что ему сказал Казуши Ямагиши и буквально дал понять, что ошибиться в чем-то будет сложно. Три большие банды в одном месте просто не останутся незамеченными. - Я думаю, ты поймешь. - Ответил блондин, обернувшись и поймав взглядом просто колоссальную пробку. Все потому, что драки заняли не только парковку, но и часть дороги. Мацуно сейчас думал о том, как бы не сломаться и не возненавидеть Манджиро окончательно. Боль, причиненная его напарнику в прошлом, просто не выходила из головы, а перед глазами стоял образ Ханагаки в больнице. Он крепче сжал руль пальцами, пытаясь прочистить голову, в которой даже прохладные ветер и вода не помогали. - Это уже неважно, главное, чтобы мы успели сейчас,- прошептал он себе под нос, пытаясь убедить в этом прежде всего себя. Место боя действительно заметили быстро, только с первым взглядом на разбросанных противников. Множество людей беспомощно лежало посреди дороги, которым другие ребята пытались помочь. Это навело на мысль, что они опоздали, и их глаза метались от одного к другому, чтобы найти Ханагаки. Баджи первым заметил его, своим просто звериным зрением, сквозь дождь и толпы жертв. В самом центре Такемичи, которого держали за воротник рубашки, и Майки держал его, вот что он увидел, и он направил туда свою руку, немедленно побежав в сторону исчезновения. Остальные бросились за ним, но были не такими быстрыми. - Майки, отпусти его! - Кейске крикнул изо всех сил, но трое были слишком далеко, чтобы их было слышно, и сами они ничего не слышали. Бледная рука отпустила Таке, и тогда парень прошел мимо, к большому парню, лежащему там; тот был очень сильно избит, все здесь, казалось, были тяжело ранены. Шиничиро и Доракен, поддерживались двумя людьми и были без сознания. Многие просто падали и вставали через боль, пытаясь убежать до прибытия стражей закона, уже узнавших исход схватки. Прежде чем Манджиро успел приблизиться к Саусу, Ханагаки схватил его за белый плащ, и потянул со всей силы, швырнув Майки на землю. Всем телом Мичи прижал главу «Канто» к холодному и мокрому асфальту. Сано словно замер в этот момент, не отталкивая от себя Ханагаки, щека которого слегка распухла, а мокрые волосы, прилипшие к коже, не скрывали рассеченный лоб. Парень трясся, на самом деле, от злости и боли во всем теле, и особенно в левой ноге. Голубые глаза уже непрерывно лили слезы по лицу его противника. Таким его увидел Баджи и остановился, просто как будто не имея права двигаться дальше. Майки, намереваясь окончательно сбросить с себя блондина, замер и беспомощно опустил руки вдоль тела. - Что он делает? - То ли о Майки, то ли о Мичи, - спросил Кейске, лишь наблюдая за разворачивающейся сценой. В тот момент никто не знал настоящего диалога между ними, кроме самих переговорщиков. Ханагаки испытывал душевную боль, которая была гораздо сильнее физической. Гневу нужен был выход, как и обиде, страху и другим подобным негативным чувствам, которые разрывали блондина изнутри. И как же повезло, что причина всех этих чувств была полностью доступна, и Мичи, в отличие от Шина, без проблем ударил Майки со всей своей чертовой любовью и глубокой привязанностью. - Больше не нужно? Больше и не будет... - После нескольких повторений блондин разразился громким смехом и со всей силы обрушил кулак на лицо Сано. За первым ударом последовал второй, по его белой коже и сухим губам потекла красная струя; Майки невольно расплылся в улыбке. Такое выражение лица только еще больше подорвало рассудок измученного героя. Так что Ханагаки не выдержал, и нанес еще несколько ударов, но уже по этой фарфоровой коже, теперь покрытой кровью и россыпью звездного неба. Руки у него тряслись, а сами удары были не такими уж сильными. - Такемичи?! - К этому времени Чифую успел добежать до фигур, ранее затуманенных из-за дождя. И он был ошарашен происходящим. Парень ожидал увидеть покалеченного Ханагаки, разбитого на куски, а не нынешнее положение дел. Мацуно не был бы рад, если бы блондин пострадал, но наблюдать, как он бьет не сопротивляющегося человека, было довольно особенным опытом. В прошлом именно за Какучо заступался Ханагаки, и тот наблюдал подобное, но теперь все видел Мацуно. - Ничего. - Такемичи разбил костяшки пальцев, повторяя удары, даже если сильно промахивался и не получал ответов. - Мне. - Ханагаки понял, что такими темпами лицо Майки может превратиться в месиво, хотя сейчас на нем было всего несколько полноценных синяков. А лицо его друга было очень красивым, по мнению блондина. - От тебя. - Его кулак уже намеренно промахнулся, парень почувствовал острую крошку в коже. Теперь его руки были еще более повреждены. Маме определенно не нужно было его видеть. - Не нужно! - Он упал сверху, прижав Манджиро к земле своим весом. Ханагаки царапал твердую землю под Майки, под ногтями чувствовалась грязь, смешанная с кровью, а слезы согревали его щеки. На разбитое лицо Манджиро капали солёные бусины, сам Мичи выглядел не лучше; обидно было только то, что сила его ударов была равна простой пощёчине от Майки, разовой, но ошеломляющей. Такемичи взвыл, как раненый зверь, слёз было так много, что он уже не мог их глотать. Но за его спиной люди были в гораздо худшем состоянии, тот самый Терано, которого враг едва не лишил жизни. И Сенджу всё ещё была ранена, у Доракена была сломана рука, Шин и Иза могли получить сотрясение мозга. И вообще, им пора было уходить, а не лежать так... - Мичи. - Майки поднялся, тёплыми руками обняв друга за плечи. Он погладил его, как когда-то делал для него Ханагаки, в те дни, когда он был слаб перед блондином. Только в этот момент пелена, не от проклятия, а от собственных эмоций, спала с глаз младшего Сано и Манджиро понял, что он натворил. - Такемичи Ханагаки, никогда больше не появляйся передо мной. - Майки обнял его в последний раз, а затем надавил куда-то на шею. Все вокруг резко потемнело. - Майки?!- Чифую подошел к двум людям и, справившись с дрожью, заметил, что кровь Сано растворяется в луже. Блондин упал, обмякнув на руках бывшего лидера «Тосвы», который с трудом, но отдал Мацуно свою ношу; уйдя, не сказав ни слова, к своим людям. Остальные друзья подбежали к телу, которое было в плохом состоянии. Хотя они не знали, что им теперь делать. Чифую нежно притянул Ханагаки к себе, словно заворачивая его в себя. Розовая капля скатилась по его виску, а штанина пропиталась кровью, наводя на предположения. Ханагаки не мог видеть ничего, что произошло после того, как он потерял сознание. Он не знал, что сказал Майки своим друзьям, после чего Баджи побежал к Кену, подхватив его из чужих рук. Он не видел, как Манджиро снова посмотрел на Соуса и намеревался его прикончить, но Кавараги склонила голову перед непобедимым, глотая горькие слезы. Он не знал, что как только дождь прекратился, они остались одни на парковке, и никто не знал, что делать дальше. Терано стоял на коленях рядом, Рюгудзи все еще был без сознания, а Такемичи на руках у Чифую, по-видимому, снова начал терять кровь. Да. Все верно. Ханагаки не знал, что рядом с подростками остановилась вместительная машина, и водитель тихо приказал им сесть.