♥ТОКИЙСКИЕ ВОЗЛЮБЛЕННЫЕ♥

- Какие мы злые. Увы, ты умрешь, если я решу его выпроводить. Но чем это закончится, мы узнаем позже, знаю только, что это произойдет от рук босса или твоего младшего брата. - И Мичи, и Такеоми почувствовали, как их бьет током при упоминании Санзу и Майки. В комнате стало тихо, отчетливо слышалось только дыхание. Ненадолго. - Что это за безумные идеи? - Задал вопрос Такеоми особенно искаженным голосом, продолжая сверлить спину Рана, который уже не склонялся над Мичи, а полностью закрывал его своим телом, стоя вплотную к нему, так что между их телами не было зазоров. На этот раз от Рана не пахло металлическими тональностями сквозь его парфюм, и Ханагаки решил, что сегодня он либо более тщательно заметает следы, либо не причастен к чужой смерти, по крайней мере лично. - Я предупреждаю тебя. Знай, что он неприкосновенное сокровище, не только для Риндо и меня. - Это было и признание, и упрек в сторону Ханагаки, заставив того сжаться. Имя, которое он взял, или которое ему по ошибке дала Канна, имело именно это значение - сокровище, драгоценность. Ханагаки не имел никакой ценности, он был скорее обузой в их мире, отчего был еще более угрюмым, но и более решительным. Он собирался отругать старшего Хайтани за игру в шарады и сказать всё прямо. - Отвратительно, ты мог бы просто... - Ран за считанные секунды развернул Мичи за плечи, поставив его перед собой. Теперь парня было очень легко рассмотреть с головы до ног, даже мягкие кроличьи ушки на тапочках. - Такемичи Ханагаки. - Его полное имя звучало как смертный приговор. - Такеоми, ты должен был запомнить его лицо. - Видимо, старший мужчина хотел сказать что-то грубое в ответ, но остановился, пристальнее посмотрев на Такемичи. Ханагаки, хоть и не изменился, не имел никаких особых черт на лице, а ярко-желтые пряди его волос теперь были чернее вороньего крыла. Это сильно изменило атмосферу вокруг героя, которого Акаши и так не очень хорошо помнил. Когда они впервые встретились, он был важен, но перестал быть таковым после решения Майки покинуть нормальную жизнь навсегда. - Старость делает тебя забывчивым? - Слова Хайтани вытащили мужчину из его нечетких воспоминаний. - Это бессмысленно, зачем ты привел его сюда? - Вовсе нет, - хотел крикнуть Ханагаки. Это было бы бессмысленно, если бы у него не было способа все изменить, но его способность все еще была с ним. Майки, вероятно, знал о путешествиях во времени, так как у него было осознание «Черного импульса», но знал ли он, что у Ханагаки есть сила возвращаться в прошлое? Такая возможность была, вспоминая, кто заботился о нем, а именно Санзу. Так почему же это кажется бессмысленным? Мичи не дали вставить свои слова. - Желание принцессы - закон. - После такого объяснения Мичи закусил губу, прежде чем вылить на мужчину канистру помоев, конечно, это было образное выражение в его голове. - Такемичи выразил желание увидеть босса, и я был вынужден пресечь все его попытки быть навязчивым, взяв его с собой в апартаменты. Я содрогаюсь при мысли о том, сколько шума он мог бы наделать, если бы я этого не предпринял, поэтому Ханагаки останется здесь, как бы неприятно это ни было для тебя. - Ты не представляешь, какую ошибку ты совершил. Мне нужно тебе говорить, что если их встреча произойдет, Ханму застрелят? Думаю, ты и так это знал. Ханагаки замер, его мышцы напряглись под чувствительными пальцами Рана, который успокаивающе гладил его плечи. Представить Шуджи, который всегда избегал фатальной участи, мертвым было за пределами возможностей мозга Ханагаки. Ему не стоило беспокоиться об этом обстоятельстве, ведь его целью всегда было лишь активировать собственную способность, но по какой-то причине Мичи не мог вздохнуть свободно после слов Акаши. - Этого не случится. Я не позволю ему взять на себя ответственность за то, что не зависело от него, поэтому никто не будет расстрелян из-за меня, если только пуля не попадет мне в голову. - Такеоми не был убежден, совсем нет. В отличие от его позиции, Хайтани стал гораздо более напряженным позади Мичи, сжимая его плечи с такой силой, что, вероятно, мог бы оставить там следы в форме полумесяца своими ногтями. Он воспринял слова Такемичи как открытую угрозу, обещающую только трагические последствия, если Ханма не избежит сулимой ему участи. Телохранитель, о котором временно забыли, тоже паниковал, зная о саморазрушительных наклонностях нынешнего Ханагаки. - Гин, я голоден, хочешь лапши? - Тихо спросил Ханагаки, резко контрастируя с его сухим тоном ранее. - Мне заказать на всех? – Уточнил мужчина, доставая телефон, он привык, что парень менял тему, когда продолжение считалось нежелательным. Хотя Мичи и хотел сложить картину происходящего из неровных лоскутков, которые не так часто попадали ему в руки, он бы смог это сделать с большим трудом, будучи в плохом настроении. Однако ничто не мешало ему оставаться наглым в такие моменты и раздражать окружающих своей грубой стороной. - Пусть голодают. - Усмехнулся брюнет, направляясь к выходу из спортзала. Немного взволнованный тон Рана его не остановил, как это раньше бывало во время таких побегов. - Такемичи? - Ханагаки остановил приближение более высокого мужчины, вытянув перед собой ладонь. - Я весь вспотел, не хочу испачкать твой костюм, когда он наконец-то не будет пахнуть кровью. В мире братьев Хайтани в последнее время было много удивительных моментов, от неловкой встречи и покупки их драгоценного «прошлого», до резких слов, которые они бы не потерпели, если бы они не были сказаны его губами. Удивительно то, что Мичи все еще заботится об их действиях, но все время молчал, выражая свое недовольство таким завуалированным образом, только когда ломался. Даже если Ран был не рад скорому возвращению кого-то из «Бонтена», все равно почувствовал небольшую радость от того, что Такемичи выразил свое недовольство ему в лицо, улыбка более искренняя, чем когда-либо, украсила губы Хайтани. - О, ты не рад этому? - Такемичи пока молчал, но Рану на самом деле не нужны ответы на такие вопросы. - Извини, я больше не буду так цепляться за тебя после тренировки, и надеюсь, ты больше не почувствуешь от меня ничего странного в будущем. Я постараюсь это продолжить. - Неважно, я просто помоюсь перед едой. Сделай то же самое, если ты не планируешь и дальше беспокоить меня. Не говоря ничего более конкретного, Ханагаки запирает за собой дверь. Глаза Рана, естественно, не отрываются от спины своего «гостя» до этого самого момента, за ним следует Гин, который уходит, чтобы исполнить желание относительно еды. Ран также собирается принять душ, чувствуя, что все еще сохраняется мимолетный запах смерти, даже если сегодняшний палач Риндо. Они решили возвращаться по одному, чтобы не беспокоить Такемичи, узнав о его чувствительности, после некоторых наблюдений. Обойдя фигуру Такеоми, Хайтани кладет руку ему на плечо. - Только попробуй с ним что-нибудь сделать, я тебя без приказа выпотрошу. - Угрозы в словах этого безумца не беспочвенны, поэтому Акаши подавляет свой страх и кивает. Ран больше не смотрит на него. Становится ясно, что Такемичи здесь не в первый день. Такеоми еще долго не мог прийти в себя, а когда он сделал это, его встретили голубые глаза на их общей кухне. Ханагаки разговаривал с телохранителем, пока оба расслабленно сидели за столом, накрытым на пятерых. Судя по всему, слова о том, что он оставит их голодными, были простым выплеском недовольства, а не намерениями. Кухня была окрашена в цвета заката, отражавшегося от окружающих башню зданий в районе Аояма, было легко спрятаться на довольно видном месте в элитном районе Токио. Вечером возникает ощущение, что тебя окружают звезды, видимые из панорамных окон. И все же с этой стороны был виден очень низкий, по сравнению с другими зданиями, ресторан в стиле ренессанс. Возвращаясь к Ханагаки, его пребывание здесь было ошибкой, и Такеоми не собирался менять своего решения. Ханма провалил свою миссию, поэтому его казнят, и никакие уговоры не смогут остановить Майки от этого. Сомнительно, что Такемичи был способен на такое, как бы его ни ценила семья Сано. Еще глупее было думать, что Манджиро ничего ему не сделает, и оставаться в квартире «Бонтена» совершенно спокойным. На самом деле, Акаши никогда не видел взаимодействия между Мичи и остальными. Хотя Ханагаки подружился с Сенджу, вступив в их ряды, Майки позже довольно ясно показал, что произойдет, если кто-то попытается использовать его прошлое против него. Раздавленный ребенок с явными проблемами с психикой, который видел ситуацию немного искаженной, остался позади. Он, вероятно, вырос бы, но Такеоми не ожидал, что они снова встретятся, особенно после смерти Сенджу, которую убил... - Ханагаки... - Заговорил Акаши. - Хм, Майки будет зол. - Это было не то, что мужчина намеревался сказать, но его ситуацию можно было объяснить тем, что он не знал никаких рычагов воздействия на брюнета и был растерян. Другой, не отрицая ничего сказанного, ответил очень просто. - Какое это имеет значение сейчас... В любом случае, я должен быть злее его, учитывая то, что этот парень сделал в нашем прошлом и какие решения он принял. Он не сдержал ни одного обещания, как и Санзу. Так почему я должен считать свои действия чем-то обременительным, если мои усилия все равно будут смыты в унитаз? - Их встреча прошла не гладко, и дальнейший разговор обещал быть далеко не приятным, Акаши зацепился на часть с обещанием. - Что тебе обещал Санзу? - Брат действительно беспокоился о брошенном ребенке, но Мичи знал того, кто справился бы с этой ролью гораздо лучше. Санзу оставил Муто позади, не сделав того, что он сделал бы не задумываясь в прошлом, а причинив ему другой вред. И все же, он заботился о Мучо, в отличие от Такеоми, которого он мог презирать, отказавшись от их общей фамилии, но Ханагаки не совсем понимал причину этого. У него не было времени узнать слишком много об их отношениях, он не мог спросить Санзу, Хачучие откажет ему в такой информации. Но Мичи нужны были ответы, и он, несомненно, получит их, если не из своего дневника, то от непосредственных участников инцидента. - Он дал слово отругать Майки за меня, так как он его друг. Он сказал, что будет защищать его, что будет с ним до конца, но, видимо, он все еще не понял, что я имел в виду. Санзу случайно сказал мне что-то важное, он упомянул свою сестру. Как ее смерть повлияла на него? - Это было то, что тяжким грузом лежало на груди Акаши, потерявшего и брата, и сестру по своей вине, а не по чьей-либо еще. Он знал это, и он слишком долго мариновался в чувстве вины, чтобы перекладывать ответственность на чьи-то еще плечи. Он был виновен в том, что оставил одного ребенка на попечении другого ребенка, в том, что был беспечен, отругав только одного за его проступки, и в том, что не упомянул о важности правды. Последствия были необратимы, и в какой-то момент Харучие решил, что ему лучше быть подальше от всех, а Такеоми так и не решился вернуть его. Пик сожалений пришелся на период, когда они с Шиничиро решили образумить его братьев, а Сенджу захотела возглавить «Брахман», в то время, когда Токио был разделен. Остатки «Рокухары» с тогдашним «Поднебесьем» сформировали треть сил, остальное забрал «Томан Канто», который победил их всех позже. Но до этого к «Брахману» присоединился Такемичи, посчитав это единственным выходом, и был защищен от пули благодаря Сенджу. Но все это время виноват был не Такемичи, а сам Такеоми. - Ты мне не нравишься. Но каковы бы ни были мои причины для этого, я не могу думать, что ты - настоящая причина моего недовольства. Скорее, я не хотел бы, чтобы жертва моей сестры оказалась напрасной. - Она не окажется напрасной, я постараюсь отплатить ей той же монетой. Пожалуйста, не вмешивайся в мои дела и не пытайся выгнать меня отсюда, пока я не встречусь с Майки. У меня есть свои причины хотеть этого, и я надеюсь, что ты будешь благоразумен. Я пришел сюда на своих двоих, и я не собираюсь уходить, пока не достигну своей цели. - Гин хотел уточнить, что Такемичи на самом деле не пришел сюда, его сюда привели, но он благоразумно промолчал. В общем, только сейчас, когда он так угрожал, стал заметен его настоящий возраст, но это все еще было так инфантильно. - Ты собираешься действовать бездумно даже под угрозой собственной смерти? - Его просто больше волновала смерть других, чем его собственная, и такие угрозы, хотя и заставляли его думать с большим энтузиазмом, не меняли решений. - Ясно... Из-за меня погибло гораздо больше людей. Просто невозможно заплатить за все одной жизнью, но в этом случае я могу просто все изменить. - Такеоми выпрямился, как струна, возможно, он что-то знал, потому что в его глазах тут же мелькнул интерес и немного надежды. Такемичи Ханагаки и Шиничиро Сано были похожи не только некоторыми привычками и взглядами на жизнь, их связывало большее. Разговор быстро закончился, когда в комнату вошли ожидаемые и неожиданные люди, в одном лице. Задушевных разговоров во время совместной трапезы ожидать не приходилось. Гин был чрезмерно молчалив, как и тогда, когда он был не наедине с Ханагаки. Такеоми нахмурился, о чем-то задумавшись и не видя смысла разговаривать в начале их трапезы. Ран предпочитал тишину, потому что был занят, интересуясь только сообщениями на своем смартфоне. А Риндо ел молча, возможно, узнав, что Мичи снова тренировался, хотя тот предупреждал, что напрягать мышцы сверх необходимого вредно. В какой-то момент Ран поднял глаза и попросил Такеоми объяснить, не ситуацию ранее, а причину своего скорого возвращения. - Что ты имеешь в виду говоря, что он опаздывает? - Такемичи чувствовал, что его разобрали на части и разбили на еще большие куски, Майки был вынужден опоздать... Эти слова могли означать все, что угодно. От простого факта, что он слишком устал и задержал поездку обратно, до того, что он не мог вернуться из-за серьезных травм. Мичи волновался, и это было видно. - Что там случилось? - Резко задал он свой вопрос. - Я не собираюсь тебе докладывать... - Слова Такеоми были прерваны, Ран был вынужден сделать еще одно предупреждение, не снимая улыбки с лица. Это определенно не предвещало ничего хорошего, а тот факт, что были видны и верхние, и нижние зубы, придавал ему более хищный вид, как ухмылка зверя. - Попробуй сказать это еще раз, и я вырву твой бесполезный язык. Он хочет знать, и ты не имеешь права винить его за любопытство. Скажи ему все как есть и не задерживайся. - Слова Хайтани эхом отразились от блестящих черных стен столовой. Отказаться было невозможно, и мужчина начал свой рассказ. - Произошло недоразумение, у Майки не было причин это делать, но он застрелил человека, с которым вел переговоры. Это значит, что он должен назначить кого-то другого ответственным за урегулирование ситуации, но пока ему придется разбираться с последствиями своих действий. Я ушел вчера, чтобы освободить вас от некоторых обязанностей, а также убедиться, что дела Кисаки идут хорошо. Какучо, Коко и Мочи вернутся в понедельник, как и договаривались. У Коко срочное дело, и Какучо не может отсутствовать долго. Мочи там просто не нужен. Как только Санзу и Майки закончат свои дела, они вернутся сюда вместе. - Такемичи посмотрел, ожидая, что он продолжит. - И да, они не ранены, просто заняты, вот и все. - Это проблема. Встретить Санзу и Майки одновременно... - Такемичи пробормотал это как будто сам себе, но не учел, что его голос был очень отчетливо слышен. - Это всегда было проблемой, ты правда думал, что встреча с Майки произойдет без встречи с остальными? Плюс, Санзу не отойдет от Майки, тебе придется столкнуться с обоими сразу. - Ран сказал это очень легко, но реплики застряли в голове Такемичи, как кость в горле. Санзу, который догадался о его путешествиях, Майки, который уже знал о «Черном импульсе», оба они были большой проблемой для Мичи. Он уже догадывался раньше, что это не последний прыжок, но не мог сказать этого вслух, поэтому не дал четких объяснений для Хару. Также беспокоило, что он встретится с остальными раньше Майки. - Я хотел немного поговорить, это все, что мне было нужно. - Он сидел, уткнувшись носом в миску с размокшей лапшой, больше не проявляя особого интереса к ее содержимому. Горечь во рту была чем-то непреодолимым, но Ханагаки сдерживал позывы к рвоте, дожидаясь момента, когда остальные устанут ждать его и выйдут из-за стола. - Опять нет аппетита? - Риндо снова проявлял беспокойство, и это показалось Мичи очень обременительным, как и с его друзьями. - Может, вызвать врача? - Его мысли вернулись к Аканэ, она обязательно что-нибудь бы сделала с этой тошнотой, но волновать ее было бы неправильно. Затем его память указала на Цукиту, который в целом не вызывал теплых, доверительных чувств, но казался надежным человеком, который мог бы помочь Изане, пока Мичи тут прохлаждается. В его голове также промелькнул Такуя, благодаря ему, по крайней мере, зубы не беспокоили героя в пути. Ему нужен был психолог или психиатр, но он не мог себе этого позволить. - Оно того не стоит. - Он не мог решить, что именно не стоит, вызывать врача, или вообще беспокоиться о себе. - Еще одно, я буду тренироваться с Гином помимо тебя. Ты не против? - Риндо кивнул, но говорить об этом не хотел. На самом деле, им стоит отвлечься от Мичи, иначе они никогда не смогут избавиться от этой привычки, если Майки решит поступить умно и вычеркнуть его из своей жизни раз и навсегда. - Такой занятой. Может, тебе стоит научиться стрелять помимо этого? - Спросил Ран, но Мичи с трудом его понял. Он поднял погасший ранее свет глаз на задумчивого и более чем серьезного мужчину, хотя раньше думал, что тот сказал это с улыбкой. - Зачем мне это? - Ран быстро ответил на вопрос Такемичи, что означало, что он все обдумал достаточно основательно. - Для самообороны. - Мичи сжал губы в тонкую линию, они побледнели от усилия, но он не придал этому особого значения. В его глазах читалось сомнение или даже страх. Он вспомнил, сколько раз держал в руках огнестрельное оружие, как часто его шантажировали им и его собственные руки на курке. Это был не настоящий пистолет, но он беспокоился, что снова придется нажать на курок. - Нет, я не хочу. - Он согласился тренировать свое тело для противостояния с большей эффективностью, он был не против использовать инструменты, рисковать, но Мичи отказался использовать настоящее оружие, будь то нож или пистолет. Страх парализовал бы его, и не позволил бы нажать на курок или использовать клинок, но, если бы он привык к нему, он мог бы плюнуть на все предрассудки, чего он не хотел. - Выстрел определенно может убить человека. - От толчка в спину тоже можно умереть. Если ты решил тренироваться, развивайся со всех сторон. - Риндо прав. Убить человека можно голыми руками, задушив или просто забив его до смерти, как однажды увидел своими глазами Мичи. Но он был не настолько силен и вряд ли своими руками причинил бы противнику смертельную опасность. Он все равно не хотел брать в руки оружие, не ради чьей-либо безопасности, боясь перейти черту. Когда-то он думал, что все проблемы можно решить чьей-то смертью, но это было не так. - Мне и так хорошо. - Весело сказал Ханагаки. - Смотри, я могу сбить тебя с ног одним пальцем. - Он уперся указательным в грудь младшего Хайтани, а затем медленно опустил его к краю пояса, слегка зацепив ремень, чувствуя, как парень дрожит. Рука Ханагаки была естественно перехвачена, и Мичи поднял другую руку вверх в знак капитуляции, на что другой прошипел сквозь сжатые зубы. - Такемичи, у тебя плохое чувство юмора. - Глаза Акаши расширились, когда он наблюдал за абсурдной сценой, разворачивающейся перед его глазами. Он никогда не видел, чтобы кто-то из братьев Хайтани краснел от смущения от невинных прикосновений через одежду. Такемичи веселился как мог, громко смеясь, не скрывая этого. - Ха-ха, ты так забавно реагируешь.- Кто-то мог бы сказать. Что он не должен провоцировать людей, особенно опасных. Но признание Риндо в симпатии к Такемичи невольно дало другому полную свободу действий, чтобы пойти дальше в жестоких шутках. На самом деле он просто пытался понять, что он чувствует, прежде чем это сделает его несчастным или злым, только на себя. В конце концов, Хината ждала его, и он позволил себе повеселиться и пофлиртовать с другим человеком, чтобы понять, как работает эта «симпатия». - Я думал, он кролик, но он был лисом. - Ран наклонился к Мичи, с другой стороны, он не был зол, смущен или возмущен, он казался совершенно расслабленным. Да, его шутки иногда заходили слишком далеко, но Мичи тоже не был хорошим парнем с ними. - Заткни меня тоже один раз. - Я могу только обещать, что ударю тебя со всех сил. - Такемичи ответил прямо в лицо своему собеседнику. - Я нахожусь в абьюзивных отношениях. - Да, абьюзивных... - Он хотел продолжить эту чертову шутку, но случайное резкое движение заставило желудок сжаться и протолкнуть кислоту с едой из пищевода. Слезы хлынули из его глаз, он хотел сглотнуть, но рвота не давала ему даже вздохнуть. Вскочив на ноги, брюнет преодолел расстояние до кухонной раковины, и, казалось, оставил в ней свой желудок. Спазмы продолжались и сопровождались плачем, он также испугался, понимая, что все это видят. - Такемичи?! Какого чёрта? - Под возбуждённый тон Рина Ханагаки открыл кран, через некоторое время раковина должна была стать чистой, он также прополоскал рот и умылся. Обернувшись, он оказался под внимательными взглядами. От удушья его лицо сначала было бордовым, но когда он сделал вдох, то просто побледнел. - Все в порядке, я в порядке. - Тихо сказала Мичи, виновато опустив глаза. - Я вызвал врача. - Для Рана это было простым решением, но у Ханагаки оно вызвало бурю эмоций, и он громко закричал, прежде чем успел остановиться. - НЕТ! - Поняв, что это еще больше раскрыло его прикрытие, Такемичи перешел на спокойный, вкрадчивый тон. - Я и так чувствую себя хорошо, зачем беспокоить людей по пустякам? - Хотя даже ему самому это показалось неубедительным. Однако ничего лишнего ему по этому поводу сказано не было. Ран просто что-то прошептал Такеоми, который ушел, и когда все собрались в гостиной, он повел за собой пожилую женщину в стерильном белом халате. - Ты знаешь правила. - Сказал Акаши врачу, позволяя ей подойти к Такемичи, который собирался вот-вот убежать. Он не боялся врачей, но знал, что выглядит больным, так что она наверняка поймет все по его поведению и состоянию. Ханагаки вообще не хотел приоткрывать плотную завесу своих секретов. - Какие симптомы? - Такемичи перебил ее или вклинился прямо в конце предложения, на самом деле, у него гудела голова, и он слышал все, как будто находился под водой. - Я просто переусердствовал со спортом, и испытывал стресс. Просто мелочи. Я слишком много ел, может нужно, что-то от тошноты, но сам с этим разберусь. - Женщина поморщилась, в ее жизни были сотни таких же «умных» парней, как он, и все они думали, что знают себя и свое тело лучше всех. Она переключила свое внимание на мужчину рядом того, что с прической медузы, который тут же ответил. - Его вырвало, сразу после еды. Я думаю, его рвет после каждого приема пищи, но мы видели это только один раз. Кроме того, он чувствует слабость и головокружение, в ушах часто звенит, а кровообращение замедлено. - Риндо, как врач, сказал все четко и без колебаний. Такемичи ужаснулся, что, возможно, он только думал, что может что-то скрыть. Казалось, все уже давно знают, просто не было никаких шансов поймать его с поличным. - Он принимает? - Ран и Рин раздраженно фыркнули, но старший брат все равно дал ответ. - Нет. Не было ни одного случая, чтобы он что-то принимал, он чист, если не считать алкоголя, но он не употреблял его уже неделю. Такемичи не принимает никаких лекарств ни от чего, так что это не передозировка. - Я же говорил, я просто перестарался и... - Раздевайтесь, мне нужно вас осмотреть. - Его перебили, к тому же, похоже, врач все еще сомневался в том, что Ханагаки чист, а остальные ее не останавливали. Такемичи спрятал руки за спину, не понимая, что такой жест только сделал его более подозрительным в глазах окружающих. Ран уже насторожился, ожидая, что облажался, хотя он отчетливо помнил, что в день их встречи на руках Такемичи не было никаких следов уколов. И все же, прошло много времени с тех пор, как он в последний раз видел Ханагаки голым или в одежде без рукавов. Возможно, они недостаточно старались скрыть остатки своего веселья в этом доме? - А разве без этого нельзя? Здесь холодно. - Метод, который работал даже в дни примерки новой одежды, отточенный до совершенства, здесь не сработал вовсе. - Так и должно быть. Если не хочешь раздеваться полностью, просто закатай рукава. - Но Такемичи не мог закатать рукава и снять одежду. Под ребрами было около десятка коротких и длинных порезов, а о руках и говорить не приходилось. Он пожалел, что выбрал этот способ прийти в себя, может, были и другие, может, Хайтани были бы не против сигарет... Но больше он пожалел, что так много съел за общим столом. - Может, если все выйдут... - Риндо, не менее взволнованный, чем его брат, просто не имел терпения ждать. Он потянулся к застывшей от удивления руке Мичи и стянул рукав до локтя. - Просто... - Что могло скрываться под одеждой, мог догадываться только Гин, потому что, когда он решил выбросить мусор в комнате, то наткнулся на лезвие с засохшей кровью. Порезы на руке Мичи были виной телохранителя, раз он его не остановил. Когда Такемичи попросил его молчать об этом, тот согласился. - Что это? - Фиолетовая радужка затряслась от гаммы эмоций, родственные глаза не менее жадно всматривались в истерзанную кожу руки. - Понятно, можешь дать нам совет, как действовать в таких ситуациях? – Он обращался к врачу. - Мы сами о нем позаботимся. - Женщина кивнула и вышла в коридор вместе с Раном. Такемичи отвел запястье назад и прикрыл порезы рукавом свитера. - Я думаю, что самоповреждение вызвано чем-то более существенным, чем усталость и стресс. - Он услышал из коридора, женщина все сухо и четко изложила своему собеседнику пока в другой комнате Такемичи продолжал смотреть в пол, он не хотел, чтобы его обнаружили таким образом. - Снимай одежду. - В каждом слове Рина сквозило раздражение, чего Такемичи так долго пытался избежать. Одно дело играть с чувствами, чтобы проверить пределы этого сочувствия, другое - показать вред, который он причиняет себе, и это явно затронуло братьев Хайтани, и даже Такеоми, который ни в чем не был замешан, был шокирован и угрюм. - Риндо, я... - Он не стал ждать, сам приподнял край свитера на груди и убедился, что пострадали не только его руки, Мичи вздрогнул. - Это из-за нас, да? - Такемичи хотел закричать, что это не имеет смысла и вообще не так. Его прервали ранее. - Я понимаю, все в порядке, просто дай мне подумать об этом позже и помочь тебе сейчас. - Слушай, это не ваша вина. Я действовал по своим собственным причинам, и тебя это не касается. - Но, видимо, слова Мичи все еще достаточно ранили, поэтому он слабо кивнул, позволяя мужчине вернуться и нанести антисептик на порезы. Риндо был осторожен, как будто он должен был почувствовать боль, если был недостаточно бережен. Когда он закончил, в комнату вошел его старший брат, взглянул на них и коротко сказал. - Собирайся. - А? - Мичи посмотрел ему в глаза, сбитый с толку, и Рану пришлось сказать больше, чем одно слово. - Я отвезу тебя в больницу, потом свяжусь с твоей невестой, они тебя заберут.- Это был удар под дых, чего Такемичи определенно не мог допустить. Он резко встал и встал перед Раном, который бесстрастно смотрел на голубые глаза, скользящие по его лицу. - Нет, я еще не встретился с Майки. Мне нужно его подождать, осталось совсем немного. - Это только заставило Хайтани скрежетать зубами. - Я уже все решил. – Подобное было больше, чем просто решение. Жизни всех зависели от способности Такемичи вернуться, но он, сам того не зная, просто решил перекрыть кислород своей грубой силой. Мичи думал, что получил то, что хотел, он смог убедить Рана оставить его, пусть даже только до встречи с Майки. Но теперь он снова беспокоится о состоянии брюнета и хочет отпустить его, отпустить, как он сделал это в «Поднебесье». - Привел меня, когда хотел, и увез так же, просто по прихоти? - Он не отрицал этого, идея была глупой с самого начала, теперь нет нужды идти дальше. - Да. - Если... я не хочу возвращаться, я хочу остаться здесь.- Такемичи мог ожидать чего угодно, кроме боли на лице Хайтани-старшего. Ран никогда раньше не выражал свои чувства так открыто, а ради Мичи он облек их в слова, чего, опять же, он никогда раньше не делал. - И когда мне ждать того дня, когда ты решишь, что провести лезвием по коже недостаточно, или что тебе вообще не нужно есть? Я думал, у всех нас есть небольшой шанс согреться рядом с тобой, но ты, сука, оставляешь ожоги хуже открытого огня. Мне следует следовать за тобой везде, даже не оставляя тебя в душе? Теперь мне более чем ясно, почему твой друг, как его там зовут? Ах да, Чифую, следовал за тобой везде, где мог. Ты непредсказуем, и это всегда приводит к последствиям, которые нам не нравятся. - Я не буду настолько глуп, чтобы довести дело до конца.- Как будто это была единственная причина для гнева, он даже не должен был начинать. Так же, как Ран не должен был впускать этого человека обратно в свою жизнь, он должен был довольствоваться фальшивками и воспоминаниями. - С каких это пор ты мазохист? Тебе нравится причинять себе боль таким образом?- Отсутствие сдержанности было большой проблемой для Рана, и он был достаточно зол, чтобы с силой схватить порезанную руку другого. Боль заставила Ханагаки снова заплакать. - Почему ты плачешь? Ты должен смеяться, как ты смеешься над Риндо, когда загоняешь его в угол. - Хайтани прав, это примерно так же жестоко, поэтому Такемичи сначала хотел принять это молча, но не выдержал напряжения. - Я не хотел, прости, я боялся, что привыкну к тому, что вы даете, и забуду... - Такемичи поморщился, когда его руку отпустили, и предположил, что Ран просто уйдет и отправит его обратно. Как бы Такемичи ни скучал по остальным, он не собирался возвращаться вот так и не достигнув своей цели. Ханагаки попытался обнять мужчину за талию так крепко, что физически невозможно было разжать руки, и Ран оказался в ловушке. - Я был неправ, просто не возвращай меня, я не выдержу, они будут грустить, и я все это увижу. - Мне тоже грустно, ну и что, мне может быть больно, а им нет? - Такемичи намочил рубашку Рана на его груди и быстро покачал головой, пытаясь ответить сквозь рыдания. Они накатывали волнами вместе с паникой, заставляя его тело содрогаться. - Нет, я просто совершил ошибку. То, что он сделал намеренно, было невозможно назвать ошибкой, и Ран, хотя и старался не сдаваться, быстро понял, что ничего не изменится, если Ханагаки вернется к себе домой. Он продолжит причинять себе боль, может даже больше, потому что он был загнан в угол всеми ими, каждый из них был виноват в его уязвимости. На его рубашке были слезы и, возможно, сопли, но какое это имело значение, когда Такемичи так плакал и умолял не отправлять его домой? Это не имело значения вовсе. Хайтани беспокоился об одном из немногих людей, которых он не считал проблемой или угрозой, хотя Мичи мог принести и то, и другое, заботился о нем, как будто он был близким, пусть и не по крови. - Чего ты хочешь от Майки?- Вырвалось само собой, несмотря на то, что он хотел задать другой вопрос: "Чего ты хочешь от всех нас?", продолжало звучать в его голове. Такемичи, не отрывая головы от груди Хайтани-старшего, поднял мокрые глаза. - Спасти. Оглушительная тишина сильно ударила по ушам, до такой степени, что ситуация казалась нереальной. Мичи просто нечего было сказать, а Ран был на грани, поэтому они не произносили ни слова, только дышали, затравленно и отчаянно. Голубые глаза продолжали оставаться влажными, как и ресницы, на которых скапливались капли, словно роса. Такемичи продолжал держать Рана за рубашку на спине, обхватив руками его бока, это казалось чем-то слабым и нуждающимся в защите. Вспоминая истерзанные руки и ребра, казалось, что Такемичи нуждался в этой защите как никогда прежде. - И кто сделает это для тебя? - Было сказано тихо, после долгого молчания, так по-детски обидно, что сам Ран посчитал это для себя непредсказуемым поступком. Мичи вздрогнул, отвел взгляд и задумчиво пробормотал себе под нос что-то неразборчивое. Но затем он отчетливо произнес следующие слова. - Мне не нужно, чтобы меня спасали.- Старшему Хайтани пришлось сдержаться, чтобы не прикусить язык Такемичи, чтобы он не говорил глупости. Логично, что ему было все равно на собственные травмы, когда отрицание зашло слишком далеко. Ран считал, что это была и его вина, Мичи разучился жить для себя, работая со стопроцентной самоотдачей над их будущим, таким, каким он хотел его видеть. Эгоистично было думать, что все пойдет по его планам, но у Ханагаки никогда не было плохих намерений, поэтому глупо было его винить. - Ты ошибаешься. Тебя нужно спасать, и от тебя самого. – Парень напротив покачал головой, но свою позицию по этому вопросу не озвучил. Он продолжал держаться за испорченную рубашку Рана и надеялся, что тот снова пойдет на уступки. - Я просто хочу остаться. - Долгий путь должен был когда-нибудь закончиться, но сейчас Такемичи не готов сдаваться. И в жизни еще будут препятствия, его дорога все еще будет неровной, но он намерен продолжать идти по ней. Даже если он сейчас сломан, это изменится, он останется таким же твердым, как гранит, даже если он рассыплется в порох позже. - Второй шанс? Я никогда его не дам. И у тебя его тоже не будет, я перестану доверять твоим словам. - На затылок Ханагаки вылилось, словно ведро холодной воды, почти ледяной. Это не охладило его пыл, но заставило еще сильнее дрожать, и их тела, прилипшие друг к другу, покачнулись вместе. - Но это не значит, что ты уйдешь. - Что? Логично было сделать все, что Ран сказал в своих угрозах, но он пришел к другому выводу еще раньше. Он надеялся, что это решение было принято не из жалости к внешности Мичи, и пытался оправдать себя. Он решился на это, потому что знал, что Такемичи сделает еще много глупостей, если Ран посмеет отвести взгляд. Даже если ему было физически больно видеть последствия, и было неприятно знать, что его младший брат тоже страдает, скрывая это за непроницаемой маской, которой его научил Ран. И все же, они не могли простить себе, если бы оставили Ханагаки одного, зная, как он действовал за закрытыми дверями. - Я купил то, что мне понравилось, если я не буду за этим ухаживать, какой из меня хозяин? - Он решил поговорить о деньгах, потому что долг беспокоил Такемичи больше, чем его собственное благополучие. - Отныне ты будешь ходить в ванную со мной и Рином, я поставлю в твоей спальне камеры, чтобы следить, сколько времени ты проводишь в ванной без нас. Ты будешь есть понемногу и предупреждать меня, когда почувствуешь себя плохо. Если ты все еще готов остаться, то будешь выполнять мои просьбы. - Просьбы, конечно, больше похожие на приказы. Ран сильно преувеличивал, вряд ли они смогут продолжать практику ходить в ванную вместе, учитывая неподдельную реакцию на близость с Ханагаки, а грань дозволенного пересекать было запрещено. - Можно я буду принимать ванную один? - Нет. - Мичи замялся, но потом уверенно кивнул. - Я... Согласен.- Молчавший до этого Риндо отчетливо заговорил в их сторону. Все это время в его груди бушевал настоящий ураган чувств, и он боялся, что он вырвется наружу. Конечно, виноватых в этом не было, его брат, и в этой ситуации он был лучшим выбором, чтобы все уладить. Рин видел, как Ран колебался, и был на его стороне, что бы тот ни делал, потому что он чувствовал то же самое к Такемичи, просто они выражали это совершенно по-разному. - Нам придется спать вместе, ты страдаешь бессонницей, поэтому и не высыпаешься. - Ханагаки хотел понять, откуда Риндо узнал о бессоннице, кошмары его не преследовали, но мысли доводили до белого каления. И чем поможет то, что они будут с ним в одной постели? - Хорошо. - Это все, что сказал брюнет, уже понимая, как ему будет тяжело жить под постоянным надзором. Одного Гина ему было более чем достаточно, теперь и Хайтани будет более внимательны, а Такеоми... Он не выглядел заинтересованным, поэтому Мичи не думал, что новые привычки Ханагаки его беспокоят.

***

- Еще одна игра? - Уточнил Акаши, немного более пьяный, чем обычно, держа в руках черную колоду. Прошло два дня, наступил ожидаемый понедельник, за короткий промежуток времени ничего кардинально не изменилось. Если Хайтани по какой-то причине не могли присматривать за Мичи, он оставался с Гином, но Такеоми тоже начал интересоваться их времяпрепровождением. Они не стали ближе, просто стали более терпимыми друг к другу, как это бывает, когда вы заперты вместе на несколько дней. Такеоми не мог простить Ханагаки смерть Сенджу, а Такемичи не мог простить этого себе, и глядя на мужчину, он постоянно вспоминал его сестру и брата, хотя они и не были похожи на своего кровного родственника хотя бы немного. Мичи становилось скучно, его постоянно тянуло к вещам, которые были для него под запретом. Гин тайно признался, что его накажут, если Мичи нанесет себе увечье в их отсутствие. Ханагаки не мог себе этого позволить, он не мог смириться с тем, что, если он потерпит неудачу, Гин потеряет палец. Брюнет не собирался проверять, была ли это пустая угроза. Поэтому Такемичи пришлось занять себя, он время от времени бродил по общим комнатам, но, когда и это ему становилось скучно, он начинал исследовать другие. Он узнал только одну из них, комната Коконоя была завалена бумагами, они даже были свалены в кучу на кровати, а пара листов была найдена на полу. Ханагаки начал сортировать бумаги, как учил его Хаджиме, когда они занимались делами «Драконов». Это давало время уйти от надоедливых мыслей, поэтому за два дня он закончил половину. Однажды, устав, он увидел Такеоми пьяным, и, неожиданно для себя, предложил ему сыграть в карты. У Ханагаки было мало опыта в азартных играх, но Мичи повезло, и это случилось еще несколько раз. Видимо, поэтому Акаши так увлекся игрой с ним, что даже сегодня, после тренировки, уговорил Ханагаки сыграть несколько раз подряд, сначала на ключи от его машины, а теперь за сигареты любимой марки Такемичи и Шиничиро. Мичи не спрашивал об этом, но ему было любопытно, почему Акаши предпочел именно эту марку с этим вкусом. - Не терпится снова проиграть мне? - Ханагаки решил, что с него хватит, и задумчиво покрутил пачку в пальцах. Обычно Мичи видел в этой квартире только чрезмерно дорогие вещи, но эти сигареты были не самыми дешевыми, но и не совсем заоблачными по цене. Вспомнив, что они были любимыми у Шина, Такемичи подумал, что в этом и причина. - Проявляй уважение к старшим хотя бы раз в неделю. Не собираешься курить? - Конечно, он заметил отчужденность Таке. - Мне пора бросить... - Он вернулся к старым привычкам после того, как Арата добродушно начал делиться своими сигаретами, которые были и вполовину не такими вкусными, портя его вкусовые рецепторы. Когда-то Шиничиро любил курить перед Мичи, словно хотел окутать тогдашнего подростка, конечно, душой взрослого человека, в сигаретный дым, которым он сам пах. - Теперь я предаюсь воспоминаниям. - Воспоминание, говоришь? Я поражаюсь, как можно намеренно вспоминать прошлое, когда даже такой старик, как я, видит его в кошмаре.- В отличие от Такемичи, Такеоми закурил, провоцируя его на честность. Или, может быть, Мичи сам хотел высказаться. - Потому что я не помню. - Акаши посмотрел на него по-другому, ожидая продолжения. - Я потерял память и не знаю больше, чем мне сказали. Этого недостаточно, чтобы вызывать у меня кошмары, но гнетущее чувство, что я самозванец, делает меня уязвимым. Может быть, я хотел бы вспомнить больше, но сейчас я могу только по крупицам собирать прошлое. - Такемичи улыбнулся, но в этом не было никакой радости, не больше, чем у неизлечимо больного человека, который только что узнал о своем диагнозе. - Мы вернулись. - Риндо вбежал в комнату первым, даже издалека пахнув ежевичным шампунем. Мичи подумал: "Им не нужно это скрывать, я привык к запаху крови на нас.", - но вслух произнес не это. - Где Ран? Заблудился? - Я не настолько рассеян. - Сказал Ран, входя через большую дверь и взглянув на бутылку виски и карты. - Не пьян? - Мужчина подошел ближе и вдохнул воздух возле губ Мичи, подтверждая обратное. - Ты готов к встрече с остальными? Они будут здесь через час. - Такемичи не был готов, но избежать этого было невозможно. Особой подготовки перед встречей не было, они продолжали сидеть за столом и думать о своих делах, Ран и Риндо составили Такеоми компанию, опустошив его бутылку виски. Такемичи было запрещено пить, врач сказал, что это повлияет на его психическое состояние, пока он принимает таблетки. Чтобы избежать возможной передозировки, препарат хранился у кого-то из Хайтани, и давался Мичи только по инструкции, и они всегда следили, чтобы он глотал, а не выплевывал. От глубокого ежедневного самоанализа Ханагаки отвлекли звуки шагов. Дверь небрежно открылась, и на пороге стоял взрослый мужчина в черном плаще, челка слегка прикрывала посветлевший шрам, который тянулся от правого края лба и петлей шел к левому глазу, заканчиваясь ниже виска. Его глаза, разного цвета, были все еще холодны, оба устремлены на лицо Ханагаки, который даже не осмеливался спрятаться. Молодой на вид мужчина стоял прямо, словно запечатлев себя в дверном проеме, и долго выдыхал, дольше, чем он мог вспомнить. - Что это значит? – Произнес Какучо на выдохе, не отрывая глаз от смущенного лица своего друга детства. - Привет, как прошла поездка? - Мичи махнул рукой.