Чернее чёрного

      — Ты с ума сошла, Ми? — тихо проговорил Рональд, едва поспевая за стремительным шагом Мастера Зелий и следуя за ним по тёмным, длинным коридорам Малфой-мэнора, — А если бы он взбесился до нужной степени и оторвал бы тебе голову? Таким злым я его никогда не видел…       — Не оторвал бы. Я пока нужна ему… — шепнула Гермиона, не сводя глаз с широкой спины впереди, затянутой в чёрное сукно. — Кто знает, сколько бы мы ходили вокруг да около, если бы я не вывела его на откровенный разговор.       — Ты наорала на профессора Зельеварения… — будто не веря своим собственным словам и едва сдерживая нервный смешок, покачал головой Уизли, бросая косой взгляд на всё ещё напряжённое лицо подруги.       Коротко кивнув головой, Гермиона продолжала сверлить суровым взглядом спину Мастера Зелий.       Снейп вёл их в подземелья мэнора, и Гермиона начала заметно нервничать. Уж не решил ли Зельевар обзавестись первыми пленниками?       — Профессор, — позвала Гермиона, останавливаясь на месте как вкопанная и притормаживая Рона за руку. — мы не слишком далеко зашли? Мы так давно идём…       — Только я решаю, насколько далеко мы зайдём, мисс Грейнджер, — Северус замер на месте и, обернувшись через плечо, смерил Гермиону оценивающим взглядом.       — Малфои умеют хранить секреты. Все артефакты, принадлежащие семье, надёжно спрятаны глубоко под землей. Это необходимость, а не блажь, в грядущих условиях… — короткий кивок головы, приглашающий продолжить путь: — Мы почти пришли.       Каменные стены дышали холодом, а под подошвы ложились ступени, грубо высеченные прямо в породе.       Наконец, Мастер Зелий остановился перед небольшой дверцей, почти незаметной на фоне тёмного камня. Быстрый взмах ладони, и неприметная дверь отворилась, впуская визитёров в небольшую, плохо освещённую зеленоватым свечением, комнату.       Рон подозрительно озирался по сторонам, стараясь не поворачиваться к своему бывшему профессору спиной, а Гермиона внимательно следила за каждым движением мастера Зелий.       Пока гриффиндорцы недоверчиво крутили головами, Северус, всё ещё раздражённый недавним инцидентом, стремительно прошёл вглубь комнаты, где находился нужный ему артефакт, надёжно укрытый от посторонних глаз Скрывающими чарами.       Сняв маскировку, Северус потянул подставку с артефактом на себя, и коротко бросил через плечо:       — Вот причина, по которой я привёл вас сюда.       — Омут Памяти? — выдохнула Гермиона, поражённо рассматривая каменную чашу, испещрённую по краю письменами и рунами.       Внутри чащи переливалась серебром и исходила рябью прозрачная субстанция, в которой мелькали нечёткие силуэты и лица.       — Да, Омут Памяти, мисс Грейнджер, и я бы начислил вам очки факультета, но обойдётесь, — проворчал Северус, располагая Омут в центре комнаты.       — Я другого и не ожидала, — проворчала девушка, подходя почти вплотную к артефакту и задумчиво проводя пальцами по испещрённому письменами краю чаши, и уже громче спросила: — Что же вы хотели нам показать?       — Терпение, — коротко пророкотал Мастер Зелий, коснувшись кончиком Старшей палочки своего виска.       За древком потянулась прозрачно-серебристая нить, которую Зельевар опустил в каменную чашу. Следом за первой упало ещё несколько серебряных нитей.        — Это мои воспоминания, и я хочу, чтобы вы их увидели.       Бросив недоверчивый взгляд на Зельевара, Рон нерешительно шагнул вперёд, вставая рядом с Гермионой.       — А самая смелая в вашем трио девчонка, как я понимаю, — грубо усмехнулся Снейп, складывая руки на груди. — Я так и думал…       Поджав губы, Уизли удержал себя от соответствующего ответа Зельевару. Он правда считал, что на сегодня хватит пререканий.       — На вашем месте, профессор… — начала Гермиона, снова чувствуя волну злости, которая медленно поднималась внутри.       — Я искренне желаю вам, мисс, никогда не оказаться на моём месте, — холодно бросил Северус, прищуриваясь и чувствуя, что его терпение вот-вот подойдёт к концу.       Гермиона уже открыла рот для ответа, но на её плечо легла тяжёлая ладонь Уизли, который убеждённо и спокойно проговорил:        — Мы пришли не ругаться. Хватит.       Поджав губы, Гермиона кивнула и склонилась над Омутом Памяти, погружая лицо в серебристую субстанцию.        Помедлив, её примеру последовал и Рональд.       Вихрем закрутились вокруг гриффиндорцев чужие воспоминания с обрывками чувств и эмоций. Страх, сожаление, боль переполняли душу Гермионы, срывая с губ короткие всхлипы.       Вихрь серебристого сияния застилает глаза, мешая видеть, но быстро опадает, и она медленно бредёт за совсем юным профессором по тёмному лесу, и на её глазах он принимает Чёрную Метку, присягая в верности Тёмному Лорду, окружённый фигурами в чёрных мантиях и с масками Пожирателей на лицах.       Серебристая пелена вновь встаёт перед глазами, и видение сменяется другим. Перед взором Гермионы предстаёт бледное лицо совсем юного Снейпа. До слуха доносятся обрывки пророчества: «..не может жить, пока жив другой…»       Воспоминания профессора хранят в себе злость такой силы, что девушка захлёбывается воздухом, но продолжает смотреть.       Она видит, как раздавленный и испуганный Северус идёт к Дамблдору и, почти срываясь на крик, просит, умоляет кого-то защитить, кому-то помочь…       Вопросов больше не осталось, когда перед глазами возникает развороченный разрушающим заклятием, маленький дом, где на втором этаже среди беспорядка и обломков вещей, сгорбившись и прижимая к груди бездыханное тело рыжей волшебницы, сидел, раскачиваясь, подобно маятнику, Северус Снейп.        Беззвучные рыдания сотрясали его плечи. Мёртвый волшебник, по-видимому, муж погибшей, лежал ничком неподалёку.       Гермиона перевела взгляд и вскрикнула. В колыбели, сжимая в пухленьких ладошках игрушечную метлу и тихо хныкая, сидел пухлый младенец. Младенец с зелёными глазами и кровоточащим шрамом в виде молнии на лбу…       Дамблдор не смог помочь. Или не захотел?       Дальше события сменяли друг друга, и Грейнджер видела все приключения Золотого Трио, но глазами профессора Зельеварения, и неохотно признавала, что Мастеру Зелий было за что недолюбливать их троицу… вечно куда-то влипают, вечно везде лезут, вечно им до всего есть дело.       С некоторым смущением Гермиона отметила, что чаще всего в воспоминаниях, которые касались их приключений, фигурировало её лицо — постоянно недовольное, возмущённое или задумчивое.       Каждое её появление в воспоминаниях профессора неизменно сопровождалось недовольным мысленным комментарием: «Несносная девчонка»…       Последние воспоминания, касающиеся смерти Тёмного Лорда, были окрашены презрением, злобой, яростью и необыкновенной усталостью от всего.       А ещё осознанием — осознанием того, что тот, кого он столько лет защищал, тот, кто был живым напоминанием о потерянной дружбе и любви… должен умереть.