Комплекс бога

             Мэйбл не может найти себе места. У нее перепады настроения и неконтролируемые вспышки агрессии. В один день она зависает с ножом в руках во время готовки, в другой думает, что зря отказалась "повышать ставки", в третий считает, что Билл - предатель, в четвертый называет так уже себя, а в пятый вообще жалеет, что приехала сюда.       Обстановка ужасная. Дядя Форд и Диппер впадают в какую-то массовую, чрезвычайную паранойю, перешептываются постоянно, наблюдают за ней исподтишка и достают вопросами.       Что, конечно же, можно понять, за последнее время уже нашли, как минимум, пять выпотрошенных трупов в разных частях города. Сегодня утром спецгруппа собирала органы молодой женщины в лесу, разбросанные в радиусе нескольких километров.       Неожиданно - да, странно - очень, страшно - немного. Связано с Сайфером? Она уверена, что нет. Но брату с дядей это не донесешь. Конечно, были попытки выразить предположение, что это дело рук диких животных или вампиров, но Стэнфорд лишь посмотрел на нее как на умалишенную, и пришлось отступить.       Вот сейчас они уже полчаса наматывают круги вокруг Хижины, проверяя защиту из волос единорога, потому что засекли возле статуи Билла некоторые магические проявления в виде аномалий. [Вовремя.] Вот и решили, что это очередная его жертва или, еще хуже, жертвоприношение.       Наблюдая за ними из окна своей комнаты, Мэйбл тяжело выдыхает. Даже страшно представить их состояние, знай они всю правду.       Телефон - еще один раздражитель, постоянно вибрирует, находясь в беззвучном режиме. Родители просят вернуться домой, а староста предупреждает о скорых экзаменах и угрожает отчислением.       «Ну так отчисляйте», — в конце концов пишет она и блокирует назойливую девку.       Достали. Причем все.       Мэйбл падает на кровать, втыкая в потолок, виляет ногами. Возможно, дальше будет лучше.

***

      Иногда она видит его силуэт во снах. Расплывчатый и ненастоящий - это ощущается - отдаляющийся от неё всё дальше и дальше, становясь всё более недостижимым.       Мэйбл пробует его догнать, но ноги приклеены к земле, пытается кричать, но голоса нет.       Горло сдавливает беззвучная тишина.       Чувство беспомощности становится невыносимым.       Утром очередной приступ немой истерики прерывает шум на первом этаже, развеивая полусонный туман в её голове. Дело повседневное, однако вместо привычных голосов дяди Стэна, Диппера или Суса, слышно местного шерифа и его помощника.       Любопытство берет верх. Скинув одеяло на пол и в попыхах накинув свитер поверх пижамы, Мэйбл выбегает из комнаты, тихо спускаясь по скрипучей деревянной лестнице, притормаживает возле дверного проема.       — Мы требуем предоставить нам все видеоматериалы за последнюю неделю, — на удивление серьезным тоном говорит Блабс, указав на одну из камер Стэнфорда в углу.       Лавка абсолютно пуста, если не считать брата, дядей и нежданных гостей, которые явно пришли не за сувенирами. Табличка на двери перевернута на "Закрыто", а Дурланд ходит вокруг, что-то записывая в свой блокнот.        — Конечно, я вышлю копии прямиком вам в участок.       — Наш сотрудник изымет их лично, если вы не против, — настаивает Блабс.       Очевидная манипуляция, означающая: «Или вам есть что скрывать?». Форд понимает это оттого просто кивает, сохранив серьезное выражение лица. Им, на удивление, действительно нечего скрывать.       — Здравствуйте, Шериф, — выдает себя Мэйбл, сделав несколько шагов вперед.       — Здравствуйте, мисс Пайнс, — тон становится веселее, а на лице появляется дружелюбная улыбка. — Рад вас видеть! Кажется, вы давно не приезжали.       — Да, верно, но вот решила исправиться и проведать родных перед праздниками, — беззаботно тараторит она, а потом, делая паузу, покачивается на пятках, сложив руки за спиной. — А что-то случилось? Мы можем вам чем-то помочь?       Мэйбл поглядывает в сторону родных, пока шериф Блабс и Дурланд переглядываются между собой, словно обсуждая, насколько им стоит делиться информацией.       — Думаю, вы в курсе, что происходит в последнее время? — с осторожностью начинает он, расстегивая тонкую серую парку.       — Да, конечно. Всё это страшно и грустно, и... ужасно. Я очень сочувствую семьям жертв.       — Мы как раз смогли опознать последнюю, — доставая несколько фото, протягивает их ей. — Возможно, вы её видели?       Она перебирает снимки в руках, внимательно вглядываясь в лицо молодой девушки, лет на вид не больше двадцати пяти , с очень выразительной внешностью: яркие густые длинные рыжие волосы, зеленые глаза, броская одежда и массивные украшения в виде серег, браслетов и колец на руках. Такую сложно не запомнить.       «Женевьева Вейл. 1998 год рождения. Потомственная ведьма» — написано на обратной стороне одного из фото.       Закусив губу, Мэйбл мельком смотрит в сторону родных. Получив одобрительный кивок от Стэнли, она обращается к шерифу:       — Да, она часто бывала здесь. В последний раз я её видела как раз в день исчезновения и лично продала товар.       — Обычно люди такие факты умалчивают, мисс Пайнс, а вы заявляете о таком так прямо, — обращается к ней Дурланд. Несмотря на то, что это звучит как нападка, в его голосе слышится искреннее удивление.       Она ухмыляется и, пожав плечами, говорит:       — Обычно такое умалчивают, если есть что скрывать. Мне скрывать нечего, и если это может помочь следствию, почему не озвучить этот факт?       Тем более если они изымут видеоматериалы и опросят других посетителей, если еще этого не сделали, это станет очевидным.       — Может, вы помните, что она покупала? — спрашивает Блабс.       — Как раз те сувениры, которые пересчитывает ваш помощник, — тычет пальцем на стойку с деревянными круглыми амулетами с вырезанными абстрактными узорами, подвешенными на нитке.       — Сколько?       — Точно не помню, но кажется, штук девять, не больше.       Шериф улыбается и кивает, а она поджимает губы, не понимая к чему он видит.        — А знаете ли вы, для чего она покупала эти амулеты? — получив в ответ покачивание головой, он продолжил. — Она перекрашивала их, украшала и перепродавала. Как вы думаете насколько сильно это ударило по бизнесу вашего дяди?       Мэйбл хмурится и только собирается открыть рот, чтобы ответить, как её перебивает хохот Стэнли. Все разом поворачивают головы в его сторону.       — Ни на сколько! Слушайте, шериф, мы все прекрасно понимаем, к чему вы клоните, но это просто смешно! Мой бизнес - самый популярный в городе! Люди со всей округи съезжаются, чтобы побывать здесь, и вы серьезно думаете, что я пошел бы на убийство из-за каких-то грошей?       — Тем более, — подключается Диппер, — если бы это было нам настолько невыгодно, мы могли бы поставить ограничение на количество продаж в одни руки.       — Что законом не запрещено, — поддерживает Форд.       — Именно! И это было бы куда проще, чем спланировать убийство, — заканчивает свою мысль Диппер.       Выслушав их, Блабс снова переглядывается с помощником. Его лицо смягчается, но глаза всё ещё остаются настороженными.       Несколько секунд оба молчат, задумчиво хмурясь, наблюдая за спокойствием её семьи. Дурланд подходит ближе, говорит что-то шерифу на ухо, а затем, поправив значок на груди, тот обращается к ним.       — Благодарим за сотрудничество со следствием. Больше мы не смеем вас задерживать. В течение нескольких минут к вам подъедет наш сотрудник и изымет материалы.       Мэйбл задумчиво закусила губу.       — Поехали, Дурланд, нам ещё нужно осмотреть дом, — монотонно проговаривает шериф, постучав по спине своему напарнику.       — Подождите, пожалуйста! — резко выкрикивает она, заставляя их остановиться и с непониманием обернуться к ней. — Возможно, — тянет и переводит взгляд на брата, — мы с Диппером смогли бы вам чем-то помочь?       Он тут же оживляется, подбегает к ней, закидывает руки на плечи и улыбается.       — У нас есть консультант и множество квалифицированных специалистов. Помощь детей нам не нужна, — отвечает Блабс весело, с еле уловимыми нотками насмешки.       — Но ни один из «квалифицированных специалистов» не спас город от конца света. Это были мы с сестрой, и нам было двенадцать.       — И не хочу хвастаться, до дел мы раскрыли не меньше вашего.        Окинув их явно недоверчивым взглядом, шериф вздохнул и нехотя, махнув рукой, выдал:       — У вас есть пять минут на сборы.

***

      Минут двадцать они доезжали, до пригородного района. Узкая, засыпанная опалой листвой улица, встретила их своей тихой уютностью с нотками меланхолии из-за пасмурного неба и сырой погоды.       Дом Женевьевы не сильно выделялся на фоне, однотипных, соседских: двухэтажный, с серыми стенами, крышей и темными оконными рамами. В дворе, детские качели, маленькая, стеклянная теплица и несколько клумб у белого забора.        И спокойствие этого места, как и улочки в целиком, нарушает лишь толпа полицейских собиравшиеся возле крыльца и несколько служебных машин, мигающая красно-синими мигалками на дороге.        Заметно, как с окна, соседи поглядывают на это действо, а некоторые выглядывают на улицу, приоткрыв входные двери.        Одна из сотрудниц, косо поглядывая на близнецов, выдала им бахилы и перчатки, попросив надеть их перед тем, как зайти внутрь. К крыльцу, на котором стоят несколько человек с пластиковыми стаканами в руках, ведёт каменная зигзагообразная дорожка. Идя по ней, Мэйбл вглядывается в так называемую «толпу» и замечает пепельную макушку. Нахмурившись, она быстро подходит к парню и дергает его за плечо.       — Ты что здесь делаешь?!       Гидеон Глифул дергается, ошарашенно выпучив глаза, а потом, схватив их с братом под локти, отводит немного в сторону. Насколько быстро, что она даже не успевает воспротивиться.       — Я консультант полиции, а вот что вы здесь забыли?       Близнецы переглядываются. Очевидно, Диппер тоже об этом не знал.       — Ты консультант полиции? — она хихикает, недоверчиво насупив брови. — Тебе даже восемнадцати нет! — Вам в ваше время возврат сотрудничеству с полицией не мешал.  Тем более работаю я неофициально. Выезжаю на какие-то серьёзные и запутанные дела. Мои знания и смекалка неплохо так помогают в расследованиях.       Мэйбл, сложив руки на груди, закатывает глаза, смотрит на брата. Мол, «и это с ним ты общаешься?» и, не скрывая сарказма, обращается к Гидеону:       — Скромности тебе не убавить…       — Чего есть, того не отнять, — он пожимает плечами и снова спрашивает: — Вы почему здесь?       — Утром Блабс и Дурланд приезжали к нам. Устроили допрос. Сейчас по Хижине ходит какой-то мужик в форме и изымает все видеозаписи. Как будто мы и правда имеем к этому какое-то отношение… Вот, посмотрев на этот цирк, мы и решили помочь, — отвечает Диппер, не в силах наблюдать за этим напряжением, которое с каждой проговорённой фразой возрастает между сестрой и товарищем.       — Да, — тянет Глифул и делает паузу. — Видите всю эту группу? — имеет в виду ту, с которой говорил ранее. — Они же не местные. Дело набрало такую огласку, что их прислали сюда, чтобы поскорее его закрыть. Вот наши и ищут любые зацепки, которые приведут к человеку, а не к какой-то мистической фигне, — добавляет, кивая в сторону шерифа, который разговаривает с мужем убитой.       — Или демонической…       — Не выдумывай, — бурчит Мэйбл в ответ, пряча руки в карманы пальто.       — Не отрицай очевидного!       В ответ недовольное молчание. Гидеон на их слова лишь хмыкает и, с раза третьего поджигая сигарету, протягивает пачку Дипперу.       Она неосознанно кривит лицо, когда видит, как брат без каких-либо колебаний принимает свою дозу табачной смерти. Осуждает, но молчит. Каждый раз сдерживает рвотный рефлекс, когда чувствует от него этот противный запах.       Через несколько секунд Блабс наконец-то подзывает их всех к себе. Знакомит с мистером Вейлом и бегло объясняет, что к чему, делая акцент на том, что они здесь, чтобы помогать, а не путаться под ногами.       Первой в дом заходит спецгруппа из пяти человек, затем мистер Вейл с шерифом и Дурландом, а потом они с Глифулом.       Мэйбл идет последней. [ей с её длинными ногтями с перчатками было управится сложнее всего,] разглядывает колокольчики, что висят над дверью и переступив порог, резко притормаживает. В глаза бросается высыпания чем-то непонятным черная дорожка возле белоснежного ковра.        — Что это?       Почти все мгновенно обращают на неё внимание, но не сразу замечают, что к чему, пока мистер Вейл не поясняет:       — Какая-то заколдованная соль, — говорит, тяжело вздыхая и качая головой. — Женевьева говорила, что это от злых сил и их прислужников. Говорила, что ни одна тьма не ступит в наш дом, потому что соль заберёт её себе… — Судя по тону, мужчина не очень в это верит. Кривится, чуть ли не на каждом слове, пусть и скорбь считывается в его потерянном и немного заторможенном виде. — Давайте, я это уберу.       — Нет-нет! — сразу же заявила одна из работниц. — Мы должны взять это на экспертизу, — секунда, и она с коллегой уже оказываются возле Мэйбл.       — А может, я сначала пройду?       — Ни в коем случае, девушка! Всё должно остаться в первозданном виде!       — Так все уже сто раз на него наступили, — уловив в ответ укоренённый взгляд, Пайнс подняла руки вверх, тихо пробубнев: — Ладно…       Когда они закончили, все договорились разойтись по разным частям дома. Ей же выпала кухня, и, так как она миниатюрная, отправили её туда одну, [наверняка, понимая, что там ничего корыстного нет], со словами: «Если нужна помощь - зови».       Развернуться буквально негде. Прямо у входа, по левую сторону, большой холодильник на котором прикреплены несколько семейных фото и детских рисунков. Дальше по периметру салатовая столешница, подвесные шкафы. В центре окно, прикрытое горизонтальными жалюзи. Слева небольшой обеденный стол с тремя стульями, один из которых с подушкой.       Обстановка уютная, по-домашнему тёплая. В собственном доме Мэйбл не ощущала такого давно. Тяжело вздохнув от этой мысли, она, ещё раз окинув всё взглядом, принялась осматривать верхние ящики: чай, кофе, специи и крупы. Всё как у людей, разве что её заинтересовали пробирки с травами. Хоть по запаху они похожи на мяту или мелиссу, она всё равно оставила этот шкафчик открытым, чтобы потом показать следователям, и принялась исследовать нижние тумбы: посуда, столовые приборы и всякая кухонная утварь.       С нотками разочарования Мэйбл уже собиралась уходить, как обнаружила, что один из нижних ящиков закрыт на замок. Все остальные в открытом доступе, но не этот. Нотки любопытства тут же зародились внутри, и она решила поискать ключи. Несколько минут некультурного шуршания и рысканья по чужим вещам ничего не дали, и самым логичным вариантом оставалось обратиться к мистеру Вейлу.       Но тот, как оказалось, тоже ничего не знал. Да, он никогда и не заглядывал туда, правда, кинул ей связку ключей, но ни один из них не подошёл, что подогрело её интерес в разы сильнее. Немного поразмыслив о аморальности такого поступка, она достала из волос шпильку и, закусив губу, принялась ковыряться в замке.       Получилось не сразу, но, всё же, навыки с возрастом никуда не ушли. Внутри её встретило ещё одно разочарование: все те же колбы с засушенными травами, только по запаху они отличаются. От раздумий о том, зачем Женевьева хранила это всё под замком, её отвлекает голос брата. Взяв по несколько пробирок из обоих ящиков, Мэйбл вышла с кухни, чтобы узнать, что к чему.       Тот держит в руках несколько амулетов - тех самых, которыми Блабс и Дурланд заинтересовались в Хижине. Некоторые из них были переделаны, другие - нет.       — Больше там ничего нет, — передавая их шерифу, сказал Диппер. Они с Гидеоном и ещё одним помощником осматривали рабочий кабинет, который, как ей казалось, должен был быть куда более занимательным. — Не знаю, чем вам это поможет, конечно.       — Поможет, не сомневайтесь. Профессионалы знают, что любая мелочь важна, — ответил какой-то работник, на что брат лишь пожал плечами. Действительно, куда уж им.       Обыск дома продолжился, но для близнецов работы уже не было. Поэтому они скитались по комнатам, чтобы хоть чем-то себя занять. Примерно через минут сорок к ним подошёл Глифул и сказал, что он с шерифом и Дурландом будут вести мистера Вейла в участок, чтобы допросить, и спросил, не хотят ли они поехать с ними. На что, конечно же, получили одобрительный ответ.       Вечер уже понемногу опускается на город, окутывая его туманом и влажным холодом. Полицейский участок встретил их своей мрачностью, запахом старой краски и сыростью. Казалось, что стены давят изнутри, а эхо голосов и шагов почему-то вызывает табун мурашек по спине.       Проходя мимо кабинетов, они видят, как сотрудники полиции, облачённые в серые мундиры, сидят за своими столами, устало листая отчёты. Флуоресцентные лампы, мерцая, излучают холодный свет, который только подчёркивает унылую обстановку.       В дальнем коридоре возле стены стоят ряды металлических стульев. На одном из них сидит мальчишка лет пяти, к нему придвинут маленький столик, на котором разбросаны листы бумаги и разноцветные карандаши. Рядом с ним, по левую руку, женщина, очевидно пытающаяся вывести его на разговор, но тот, не реагируя, продолжает рисовать.       Увидев мальчика, мистер Вейл тут же сорвался к нему, опустившись на колени и крепко-крепко обнял его, прижимая к себе. Детские руки со всей силы обхватили его шею, а голова уткнулась в плечо.       — Почему их сын здесь? — шепотом обратилась Мэйбл к Гидеону, подойдя к нему поближе.       — Он не хотел, чтобы Джерико видел всю эту толпу дома. Тем более, что с мальчиком хотела поговорить детский психолог, — кивнув в сторону женщины, которая как раз подходит к ним, таким же тоном ответил он, слегка наклонившись, чтобы сказать ей это почти что на ухо.       Бросив мимолетный взгляд на отца с сыном, психолог с некой, еле уловимой грустью сказала, что мистеру Вейлу следовало бы отправить Джерико на терапию, а, отдав Глифулу документы, добавила, что её работа на этом закончена, и, попрощавшись, ушла.       — Ну и что там? — спросил Диппер, когда Гидеон начал читать психологический портрет мальчика.       Его сестра тоже, не скрывая любопытства, заглядывала парню через плечо в попытке разглядеть хоть что-то.       — Да ничего. Пишет, что мать хорошенько так вбила сыну в голову свою ведьменскую ересь.       — Прям так и пишет? — ерничает Мэйбл, насупив брови.       — Почти так и пишет. Мальчишка молчаливый, замкнутый, задумчивый и необщительный. Это частое проявление скорби у детей.       Закатив глаза, она в очередной раз отметила для себя, что толку с этих психологов никакого нет.       Тем временем мистер Вейл, погладив сына по русым, кудрявым волосам, что-то ему сказал и пошел с шерифом и Дурландом в сторону кабинета.       — Мэйбл? — заметив, что сестра зависла, Диппер аккуратно, чтобы не напугать, коснулся её плеча. — Пойдем.       — Я останусь тут. Не стоит оставлять ребёнка одного.       Уловив логику в её словах, он кивнул и ушел следом за остальными, а Мэйбл, натянув милую улыбку, тихо подошла к мальчику, который, вернувшись к рисованию, не обращал на неё внимания. Выглядит он отстраненно и погружено в процесс. Отец с матерью и огромные, серые волки с красными глазами и огромными зубами - занимают большую часть из всех рисунков.       — Привет, — наконец сказала она дружелюбно, но не слишком громко, и протянула ему руку. — Мне нравятся твои рисунки.       Зелёные большие глаза обратились к ней, пристально рассматривая. Мэйбл теряется и уже собирается убрать руку, как Джерико хватает её, рассматривая ладонь.       Он молчит и она тоже. Наверное, чуть ли не впервые в жизни не зная, что сказать, как вдруг мальчик снова переводит на неё взгляд и, насупившись, говорит:       — Ты такая странная.       Что ж… ей такие говорят на регулярной основе, правда, не дети.       — Я? — спрашивает, бегло осматривая свой внешний вид, в котором, вроде как, нет ничего необычного: свитер, джинсы, пальто и шарф. Но разве это массивные серьги и яркие заколки в волосах? — Почему?       — Обычно люди пытаются избавиться от отметок дьявола, а ты сама нарисовала её себе на руках.       Мэйбл дергается, и вырывает руку их хватки мальчика прижимая ее к груди. Туда где бешено колотится сердце. Она снова не в силах что-то сказать, а Джерико останется спокойным и опять возвращается к карандашам.       — Мне жаль, что это случилось с твоей мамой. Мы обязательно найдём виновного… — буквально выдавливает из себя по слову, делая длинные паузы.       — Не найдёте.       Он кладёт на край стола один из листов, а она лишь хлюпает ресницами, не понимая, чего от неё хотят. Тогда мальчик подсовывает его ещё ближе, горя: «Это твое». Мэйбл неуверенно берёт его в руки. На обратной стороне нарисован треугольник. Жёлтый треугольник с одним глазом.       — Джерико, — сглатывает ком в горле, — это… виновник?       Но он не отвечает, дорисовывая красные глаза очередному волку. Она хочет сказать что-то ещё, но не успевает, как её окликнул брат. Быстро сложив лист и спрятав его в карман, она подходит к нему.       — Поедем домой? Дяди уже несколько раз мне звонили и спрашивали, что к чему.       Мистер Вейл, забрав сына, увёл его прочь, попутно что-то рассказывая.       — А если его мать реально была ведьмой? — спрашивает Мэйбл, смотря им вслед.       — Ведьмой? — фыркает подошедший к ним Гидеон. — В этом городе много мистической фигни, но эта женщина была обычной шарлатанкой вроде…       — Тебя? — перебивает она, ерничая, на что Глифул лишь усмехается.       — И меня, в том числе.