Охота на феникса

Воодушевление и радостное возбуждение, вызванные поцелуем с Ци-гэ, хоть и отодвинули на какое-то время философские мысли, но полностью убрать их не смогли, так что к моменту возвращения на Цюндин Шэнь Юань загнался по полной программе. Он вдруг неожиданно ясно осознал, что толком и не видел обратной, теневой стороны своего нового мира. А где видел, оттуда быстро сбежал, не задумавшись, например, о том, кого еще держали в Водяной тюрьме и за что, был ли он сам единственным заключенным в подземельях Хуаньхуа или обрушение пещер повлекло за собой многочисленные жертвы? Шэнь Юань думал о войне с Тяньлан-цзюнем и вообще о демонах, о жизни в пограничье и о том, почему мастера Юаньцяньго выбрали в итоге жизнь в собственном скрытом царстве. А еще он не мог не видеть, что и Шэнь Цинцю, и Юэ Цинъюань, и Лю Цингэ были по горло заняты делами своего ордена. Ци-гэ вообще поджидали в портальном зале сразу три мастера и тут же загрузили делами: Юань услышал что-то про срочный запрос Башни Тяньи, ревизии на Аньдин, прошении какого-то наместника и необходимости заглянуть к Линь Циншую и Сюй Цинли. Глава ордена при всем желании - а оно хорошо читалось в его глазах! - не мог отправиться на Цинцзин, где в свою очередь Цзю-гэ ждала целая пачка сообщений от его осведомителей - и такая же большая стопка писем от странствующих мастеров, причем последние уже расшифровали, вычленив из простого, на первый взгляд, повествования о путешествии скрытые сведения о политической или экономической обстановке. Поневоле вспомнились тонны летописей в библиотеке пика: голова начинала пухнуть сразу, стоило представить, что Юань читал одно и даже не догадывался, что где-то за теми же словами скрывается дополнительный пласт информации. Про Цингэ и говорить не стоило, чем занимался глава Байчжань и так было понятно. И это ни у кого не было личных учеников… Юань снова попробовал представить свою жизнь в ордене Цанцюн - занятия рисованием, тайное выращивание экспериментальных растений в укрытом от посторонних взглядов месте, чтение книг… и все. Косточка лунного персика так и лежала в цянькуне, и от мысли посадить ее на Цинцзин он отказался почти сразу. Слишком заметно, слишком опасно. Даже не для него - для остальных. Пример Чэн Дэчжэна и без того постоянно был перед глазами, а сколько может появиться других желающих получить знания и навыки Юаньцяньго? До вознесения могли пройти десятки, а может, и сотни лет… Приходилось признать, что жить на два дома Юань не сможет, и чем дальше, тем сильнее будет необходимость проводить время на Байпубу. Брат не пойдет за ним, никто не пойдет - они будут оберегать тайну местонахождения ордена Сада тысячи плодов своим незнанием. А Цинфэну стоит только увидеть сад Юаньцяньго и попробовать его фрукты, чтобы Внутренний сад Цяньцао потерял для него свое очарование. А был еще Ло Бинхэ, за жизнью которого требовалось наблюдать. И путешествия по миру, о которых Шэнь Юань мечтал раньше. И собственные ученики, тела для которых еще нужно было вырастить, а души притянуть из водоворота перерождений, и Юань пока даже понятия не имел, как это делалось. Получалось, что рано или поздно ему придется покинуть Цанцюн, чтобы потом наведываться сюда только в гости. А для этого еще требовалось достигнуть такого уровня совершенствования, чтобы хватало силы на построение и напитывание портальной печати. Конечно, оставался вариант найти в янтарной библиотеке Юаньцяньго технику создания скрытых царств, изучить ее, создать привязанное к Цинцзин скрытое пространство, а потом каким-то образом связать его с тем, в котором располагался Юаньцяньго, но задача уже сейчас представлялась далеко не тривиальной. - Что не так? - обеспокоенно обнял его за плечи Цзю-гэ, и Юань понял, что когда-то успел уйти в свою часть сада и сидит теперь на резкой каменной скамье, пялясь перед собой в пустоту. - Это из-за Ци-гэ ты расстроен? Юань мотнул головой, а потом порывисто обнял брата и почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, будто расставаться предстояло чуть ли не прямо сейчас. - Я тебя люблю, - прошептал он, - я так всех вас люблю. Цзю-гэ вдруг прижал его сильнее, почти стиснул. - Только не говори мне, что ты собрался уходить, - сказал он. - Даже не думай об этом. - Все так очевидно? - вздохнул Юань. - Я идиот, по-твоему? - хмыкнул Цзю-гэ, гладя его по спине. - Что ты придумал еще? Почувствовал себя не на своем месте, потому что пока еще не нашел себе применения на Цинцзин? - Цзю-гэ, но я ведь и правда… - попытался объяснить все Юань, но брат даже слушать не стал. - Чушь, - оборвал он, по-прежнему бережно держа его в объятиях. - Надо будет, организуем для тебя отдельный пик, полностью закрытый для посещений. Построим защиту, чтобы муха не пролетела, молодой каменный гингко пересадишь и вырастишь себе собственную драконью жилу, уверен, тебе это под силу. Почему-то вот эта абсолютная убежденность, полная уверенности в нем, без каких-либо логических аргументов помогла. Юаня начало отпускать, ведь, в самом деле, что такое двадцать или пятьдесят лет для заклинателей с золотым ядром? Даже тетушку Чжичжу можно будет уговорить переехать, чтобы она не скучала на Байпубу одна. - Отправимся в Чащу Раскаленных лезвий, там раньше Юаньцяньго располагался, - продолжал убеждать Цзю-гэ, уложив голову Юаня себе на плечо и мягко массируя волосы. - Наверняка что-то там, да осталось. Объявим, что нашли обрывки техник, и Цанцюн попробует создать на их основе новые… Первый раз, что ли, врать придется? - А может и не придется, - прошептал Юань, понимая, что учиться тому же способу создания скрытых царств было проще на Цанцюн. Здесь можно было и за артефакторами понаблюдать, и с духовными печатями быстрее научиться работать - все не одному методом проб и ошибок идти. - Ты прав. Цзю-гэ усмехнулся. - Пойдем, - он чуть отстранился и прижался губами к виску Юаня. - Пэй Цзуйфу почему-то решил, что после отбитой атаки демонов нам необходим праздник. К тому же, думаю, глава ордена долго на своем пике не вытерпит, да и Лю Цингэ, как передали этому главе, уже дважды заявлялся проверить, вернулись мы или нет. - Праздник? - заинтересованно поднял голову Юань. Цзю-гэ кивнул. - Выпечка, которую мне доставляют из Тайюаня, не дает ему покоя, - улыбнулся он. - Не иначе чувствует, что задета его гордость, так что, скорее, это повод доказать, что покинувший Цзуйсянь мастер не ровня тому, кто остался в ордене, тем более главным по кухням целого пика. - А ты специально не спешишь его успокоить? - с подозрением глянул Юань и поднялся со скамьи. Цзю-гэ, достав веер с пейзажем из горных вершинами, элегантно склонил голову. - Зачем? Если сомнения позволят ему укрепить собственное мастерство? - Вот хитрец! - шутливо восхитился Юань. - Так что нас ждет много всякой еды, сладости, ягоды в карамели, гибискусовое вино и пирожные нескольких видов, - начал перечислять брат, царственно поднимаясь на ноги. - И персики для Цинфэна. - Без него никуда, - со смехом согласился Юань и только сейчас сообразил, что так и ходит в одеждах музейного уровня. - Ой, надо вернуть платье на Цюндин, а то Юэ Цинъюань еще решит, что я забрал его себе… - Что-то мне подсказывает, что он именно на это и надеется, - хмыкнул Цзю-гэ. - Пошли. Они вернулись в дом, где Юань снял платье Поющих ветров и позаимствовал у брата самые простые из его одежд, давно примеченные, всего из трех слоев! Юань влез в них с упоением, даже не стал ни завязывать пояс, ни тем более надевать верхний жилет, просто подвязал волосы лентой в низкий хвост и сунул ноги в мягкие тапки. У Цзю-гэ, увидевшего его в подобном наряде, дрогнуло лицо. - Будь у меня такой шисюн, я бы даже не пытался пробить себе дорогу в главы пика, - сказал он, и Юань немедленно почувствовал себя польщенным, сообразив, что влез в форму времен ученичества Цзю-гэ. - Признал бы, что ты куда более достоин носить это звание. - Сравнил тоже, - пробормотал Юань, помогая брату вытащить накрытые столы на веранду, к уже разложенным там подушкам. - Где твоя элегантность и острый ум - и моя способность влипать в истории. О, - он увидел бумажные фонарики, ждавшие момента, когда их зажгут и подвесят к деревянным балкам, - у тебя и фонари есть? Каждый из них выглядел настоящим произведением искусства. Здесь не было фигурок рыб и птиц, оклеенных тонкой рисовой бумагой, это в доме главы Цинцзин и впрямь смотрелось бы глупо, вместо этого нежно-зеленые фонарики были украшены изящными силуэтами деревьев, ажурных листьев и цветов, которые, должно быть, создавали совершенно фантастическое впечатление в свете маленьких ночных жемчужин, вставленных внутрь. - Их делал наставник, - ответил Цзю-гэ, принося из комнаты следующий стол, заставленный подносами. - у меня как-то до сих пор все не выдавалось случая ими полюбоваться. - Но какая красота… - Юань призвал Цзинцзы, взлетел на нем под самую крышу и привязал к балке первый фонарик - со стрекозами, летящими над тонкими травами. - Подашь мне следующий? - Конечно, - Цзю-гэ протянул ему тот, что был украшен резными листьями. - Держи. Именно за этим занятием их и застал Лю Цингэ. Юань почувствовал себя так, словно раздувается и становится легче воздуха от радости - как бумажный фонарь, отпускаемый в небо. - Цингэ, - он так и замер, держа в руках большую бумажную хризантему, глядя как глава пика Байчжань идет по дорожке вдоль высаженных по краю молочно-тигровых лилий. Блестела серебряная вышивка на белоснежных платьях, высокий хвост, собранный в гуань, плескался за плечами, а в серых глазах, полных чего-то необъятного и пронзительного, можно было утонуть. - Третий раз за день, да, Лю-шиди? - с насмешливой сладостью пропел Цзю-гэ, а Цингэ все равно не отрывал взгляда от Юаня. - Раньше тебе понадобилась бы пара лет на такое количество визитов. Хризантеме нашлось наконец место, и Юань спустился на пол. Цингэ хотелось поцеловать. А еще взять за руку и сказать, что он зря волновался, и Тяньлан-цзюнь оказался вполне адекватным, пусть и немного смущающим своей безбашенной открытостью и откровенной, неприкрытой сексуальностью. И еще что Юаню куда больше нравится сдержанность и глубина, от которой даже немного кружится голова… - Так и будешь стоять, Лю? - снова напомнил о себе брат. - Хоть бы попросил разрешения войти. - А нужно? - невозмутимо спросил Цингэ. Его лицо было неподвижно, но Юань все равно слышал улыбку в словах лучшего воина Цанцюн, и понимание, что Цингэ специально подкалывает Цзю-гэ, согрело сердце еще больше. - В самом деле, - хмыкнул брат, с деланным безразличием глядя на сад, - когда это Лю-шиди оглядывался на общепринятые правила хорошего тона? - Помочь развесить фонари? - не меняя тона, предложил Цингэ, и брат, чуть не поперхнувшись в первый момент, расхохотался. - Нет уж, - веселясь, заявил он, - вряд ли прежний глава Цинцзин рассчитывал, что их будут касаться руки байчжаньских варваров, так что пусть так оно и останется. - Мы решили устроить небольшой праздник, - счастливо улыбаясь, сказал Юань, - ты ведь останешься на ужин? - Останусь, - подался к нему тот, а потом поцеловал, и фонари в итоге пришлось развешивать брату, потому что после поцелуя Юань вспомнил о янтарной горошине, которую нужно было подарить Цингэ, а когда он вернулся, оказалось, что Юэ Цинъюань тоже уже пришел и теперь рассказывал Лю Цингэ про Тяньлан-цзюня. - Демонов можно понять, - согласился тот, выслушав все. - В ударе милосердия, конечно, мало радости, но куда лучше погибнуть от чужой руки, особенно в бою, чем наложить руки на себя. Юань только поежился: его не переставало поражать, насколько легко местные относятся к смерти, пусть даже, ну, не совсем настоящей. Мастер кухонь Цинцзин и впрямь собрал праздничный стол, рулетики, мясо, рыба, тушеные и жареные овощи, зелень, пирожки, пирожные, фрукты в карамели, конфеты в сахарных нитях, вино из запасов Цзуйсянь, как потом выяснилось, и тыква в меду. Юань только ее попробовал - и пропал. Она таяла во рту, растекаясь по языку многогранным послевкусием, и Юань, убедившись, что все остальные взяли хотя бы по куску, с чистой совестью съел оставшееся, и с удовольствием облизал пальцы. - Манеры! - проскрипели рядом таким похожим на Цинфэна голосом, что Юань чуть не испугался, что пропустил возвращение феникса. Но нет, Цинфэна не было, а Цзю-гэ в ответ на вопрошающий взгляд только насмешливо поднял брови. - Не понимаю, что такого, - пробурчал Юань, ополоснув руки собранной из воздуха с помощью природной ци водой, и, не обращая внимания на взгляды Цингэ и Цинъюаня, увлекся куриными шашлычками и острой лапшой, которые тоже оказались сумасшедшей вкусноты. К десертам и сладкому Цзю-гэ достал из своих запасов чай “Тысяча поцелуев луноликой девы”, попробовав который Цингэ даже удивленно поднял брови, а Цзю-гэ, явно польщенный, только надменно фыркнул. Пока они мерились понтами, к Юаню повернулся Ци-гэ. - Сяо Юань все еще расстроен? - негромко спросил он, и Юань, словно завороженный, поднял голову навстречу этому голосу и немедленно провалился в ласковое медовое тепло. Взгляд словно сам по себе сползал к жарким, алым после острого мяса губам, и, пытаясь сказать хоть что-то осмысленное, Юань неожиданно даже для самого себя вдруг спросил: - А что будет с векселями? Юэ Цинъюань чуть поднял брови - вопросительно, но показалось, что иронично, мол, я вижу, что ты пытаешься думать. - О каких векселях говорит сяо Юань? - пророкотал он, словно прибой в скалах. - Ну, когда я обналичивал в Цзиньхуа векселя, которые нашел у наставника… - Сяо Юань сделал что?.. - Юэ Цинъюань на мгновение даже глаза закрыл. - Ну, Хуаньхуа ж гордятся, мол, обналичим любые деньги, а мне нужны были монеты, ну и!.. - Юань заставил себя прекратить оправдываться. - Неважно сейчас, я про другое. Вот эта ваша встреча, на которой будут обвинять Чэн Дэчжэна… не выйдет ли так, что после успеха обвинения и расследования в Хуаньхуа возникнут сомнения, будет ли Дворец и дальше платить по своим обязательствам? Юэ Цинъюань, на мгновение задумавшись, кивнул. - Возможно. - Наверняка у Цанцюн есть их векселя тоже. Не станут ли они намного дешевле, чем реально написано на бумаге? - продолжал Юань. - Может, имеет смысл их реализовать заранее? Предъявить к оплате или даже расплатиться ими с кем-то еще - с союзниками Хуаньхуа, например. Юэ Цинъюань улыбнулся, и злодейская улыбка ему, с его аурой “старшего брата”, так бессовестно шла, что Юань торопливо отвел взгляд и немедленно залип на Цингэ, который, явно задумавшись, посасывал танхулу с тонкой палочки. - А еще… - сглотнул Юань, едва не забыв, о чем говорил, - можно сделать наоборот. После собрания пустить слух, что векселя не будут оплачиваться, скупить эти бумажки за десятую часть цены, а потом заставить Хуаньхуа выплатить полную стоимость. - Сяо Юань желает звание мастера монет пика Аньдин? - пошутил Ци-гэ, но Юань не обиделся - слишком отчетливо было видно, что идея его заинтересовала. - Но идея прекрасная, этот Юэ непременно учтет ее в дальнейших планах. Юань поневоле почувствовал, как розовеет, и постарался сосредоточиться на разговоре Цингэ и брата. -. ..и что? Этот Шэнь желал бы услышать, как поет Лю-шиди, - хмыкнул Цзю-гэ, протягивая руку за пирожным с лотосовой пастой. - А еще победить, - устроив локоть на плотной подушке-валике, добавил Цингэ. - Для тренировочного боя еще рано, но на игровой доске можно попробовать. - В вэйци? - удивился брат. - Неожиданно. - Этот глава должен предупредить Лю-шиди, что не смог обыграть главу Цинцзин еще ни разу, - нежно улыбнувшись, произнес Юэ Цинъюань. - Прекрасно, - на полном серьезе ответил Лю Цингэ и посмотрел Шэнь Цинцю в глаза. - Если я проиграю тебе, то спою. - О, - прищурился Цзю-гэ, а потом поднялся и ушел в дом, чтобы вернуться с большой доской и двумя мешочками камней. Ци-гэ только улыбнулся и начал переставлять полупустые тарелки со стола на пол, освобождая место для игры. Юань заинтересованно посмотрел на доску. До сих пор он играл только с наставником, но выиграть у него так и не смог, так что без колебаний устроился рядом с братом, привалившись к левому плечу, чтобы не мешать тому переставлять камни. - Не знал, что ты играешь, - Цзю-гэ легко мазнул губами по виску. - Очень так себе, - Юань пожал плечами. - Наставник учил меня ей только последние пару лет, но в тебе я не сомневаюсь. - У меня серьезный противник, - с едва заметной иронией протянул Цзю-гэ, а Цингэ невозмутимо наклонил голову в благодарности, словно приняв комплимент всерьез. - А с тобой мы раньше никогда не играли, А-Юань, откуда тебе знать? - У тебя же эта, сеть осведомителей, - напомнил он, и пока Цзю-гэ не начал ломать голову, кто именно проболтался, со смехом пояснил: - Если ты знал, что меня ищут всем цзянху и искал тоже, значит, было кому тебе об этом донести, верно? Ну и так же тут, с игрой. Не думаю, что двигать камни тебе сложнее, чем людей. - Бордели, ну конечно, - усмехнулся Цингэ и, потянувшись к столу, наполнил чарку вином. - Куда еще стекаются все городские сплетни? - Далеко не все, - не согласился Цзю-гэ, раздумывая над следующим ходом, - но я это исправлю… - Это как? - спросил Юань. - Верну Мо Сун на ее законное место, - пробормотал брат, ставя свой камень на перекрестье линий и забирая два камня Цингэ. - Она из знатной семьи, ее в свое время продали в бордель, но… ах ты ж! - очередной ход Цингэ, похоже, оказался для него неожиданным. Или таковыми были его последствия ходов через двадцать-тридцать, но Юаню со своего места не видел, какое там положение получалось на доске. - Стратегия без тактики - самый медленный путь к победе, - философски произнес Цингэ, чуть усмехнувшись. - Тактика без стратегии - суета перед поражением. Брат пристально посмотрел на него в упор. - Так сильно не хочешь петь? - Твой ход, - уклончиво ответил Цингэ и, поймав взгляд Юаня, светло улыбнулся. Луна медленно поднималась все выше, в саду начала петь какая-то птица - тихо, но очень красиво, с прищелкиванием, присвистами и мелодичными трелями. Зажженные фонари едва заметно покачивались на сквозняке, наполняя веранду теплым волшебным светом. Со стороны Юэ Цинъюаня зашелестело, а потом окончательно покосившийся узел с шорохом рухнул тому на плечи, на несколько длинных мгновений заворожив Юаня падением тяжелых прядей. Запах медового сандала стал еще сильнее, и пальцы словно зазудели от желания коснуться этих волос. - Ты внезапно разучился скалывать волосы? - даже не повернув головы, хмыкнул Цзю-гэ, ставя на доску еще один камень. - Шнурок попался непрочный? - столь же невинно поинтересовался Цингэ. Чувствуя себя таким счастливым рядом с этими людьми, Юань тихо засмеялся. Что ж, не только у Ци-гэ были в рукаве крапленые карты. - Я помогу, - поднявшись с места, он перебрался за спину главе Цанцюн и размял пальцы. В конце концов, такой массаж понравился и брату, и Цингэ… Руки словно опустились в сухую воду - и ароматный, чарующий поток едва не унес Юаня с собой. Даже если неудача с прической была ненастоящей, крошечные, едва заметные очаги напряжения там, где волосы настолько привыкли быть собранными определенным образом, наверняка обеспечивали Ци-гэ определенный дискомфорт каждый вечер. Медитации должны были это убирать, только вот оставался вопрос, заморачивался ли этим сильнейший заклинатель мира. Цзю-гэ, например, даже не замечал неудобства, пока не оценил, насколько легче ощущается голова после массажа. Так что Юань мысленно потер ладони и вытащил из цянькуня собственный гребень, а потом тончайшей нитью пустил в него ци. По каждой пряди отдельно, перекидывая их с нерасчесанной стороны и чуть нажимая зубцами на кожу - он проходился гребнем снова и снова, не торопясь и наслаждаясь самим этим скольжением гладкой кости по длинным густым волосам. Ци-гэ поначалу замер каменным истуканом, не иначе как чтобы не спугнуть неожиданную ласку, но затем понемногу начал расслаблять плечи, спину - и контроль над своей силой. Его ци аурой заполняла пространство. Когда это теплое, ласковое давление коснулось играющих, Цзю-гэ бросил на главу ордена снисходительный взгляд, а Лю Цингэ взглянул с едва заметным удивлением. К счастью, Юэ Цинъюань разомлел достаточно, чтобы этого не заметить, а Юань только сделал невинное лицо. Явно узнав это выражение, Цингэ улыбнулся и тут же “съел” у Цзю-гэ пару камней. - Держи, так будет удобнее, - пользуясь тем, что Ци-гэ отвлекся, Юань подсунул тому в руки самую большую подушку из тех, которые нашлись под рукой, а потом вновь запустил руки в эти роскошные волосы, укутанный ци Юэ Цинъюаня, словно облаком. Пристроив подушку на столе, Ци-гэ обнял ее руками и теперь дремал, тихо вздыхая на каждом прикосновении. Юань, не в силах удержаться от умиления, поцеловал его в волосы и принялся мягко массировать кожу головы. Стоило надавить на затылок, Ци-гэ отозвался блаженными мычанием, снова заставив игроков в вэйци повернуться. Блеснув широкой улыбкой, Лю Цингэ даже собрался что-то сказать, но Цзю-гэ прижал палец ко рту, призывая к молчанию. Юань, тоже не в силах перестать улыбаться, провел пальцами вверх от затылка почти до самой макушки и прошелся кругами по задней части головы, применив тот самый трюк, который так понравился Цзю-гэ в имитации джакузи: крошечные тонкие иголочки раскатывались от кончиков пальцев, возвращая коже микроциркуляцию и крови, и ци. От темени почти до самого основания шеи, снова и снова, а потом перейти на виски… Юань гладил - да что там, ласкал почти бездумно, подчиняясь дыханию объединенной ци. Окончательно расслабившийся Ци-гэ чуть ли не постанывал под руками: его аура заполнила весь дом, а кое-где и выплеснулась в сад, и Юань чувствовал себя словно обвитым телом огромного облачного дракона. Сквозь облачное тело лучами пробивалась ци, заливая все небо доверху, словно мед - небесную чашу, и Юань вдруг представил себе множество таких вечеров: Цинфэна, уютно спящего на подушке, брата и Цингэ, Юэ Цинъюаня - и не нашел в себе сил задуматься о скором расставании. Массаж закончился, но Ци-гэ дремал настолько сладко, что Юань не стал ни будить его, ни отнимать рук, тем более что ситуация на доске между братом и Цингэ явно переходила в завершающую фазу. Юань с интересом наблюдал, как на обычно бесстрастных лицах проступает азарт и удовольствие от явно интересной партии на равных. А потом они оба противника вдруг замерли - и Цзю-гэ с досадой развернул перед собой веер, бросив только лишь. - В другой раз я буду готов. Не может быть! - Ты выиграл? - выдохнул Юань, глядя на Цингэ во все глаза и даже не пытаясь сдержать восторг. - Правда выиграл у Цзю-гэ?! Лю Цингэ молча, но не скрывая улыбки, кивнул. - И мог бы быть менее доволен по этому поводу, - проворчал Цзю-гэ, допивая свое вино. - Но шиди же понимает, что это не останется без ответа? - Жду не дождусь, - ответил Цингэ. - Тренировочная площадка Байчжань подойдет? Юань снова тихо засмеялся. Потом они сидели и слушали, как поет ночная птица, Цингэ рассказывал про одну из своих охот, на которой он встретил павлинохвостых журавлей. Потом разговор перешел на семью Мо Сун, с нее на род Лю, а затем на какого-то князя, который жил очень давно, приходился родственником императору и совершил какой-то подвиг, который Цзю-гэ считал глупостью, а Цингэ наоборот. Юэ Цинъюань дремал, улыбаясь во сне, Юань, притащив бумагу и кисти, рисовал сначала главу ордена, а потом Цингэ и тихо спорившего с ним брата, и так хотелось, чтобы этот вечер подольше не заканчивался… - Их теперь с Цинцзин не отвадишь, - усмехнулся Цзю-гэ, уже когда они, проводив гостей, ложились спать. - И это они еще привыкают к мысли о большем, а потому осторожничают. Не хотят ничего испортить. Наверное, так было даже правильнее - позволять отношениям просто развиваться, неспешно раскрываясь, подобно цветку, лепесток за лепестком, и что там окажется в его серединке, будет видно потом. А вот утро после столь уютного вечера началось внезапно и оглушительно. Юаня вырвало из сна внезапным ощущением беды, он вскинулся, будя брата резким движением, и тут же ощутил, как прогнулась защита Цинцзин. Сюаньсу несся по небу, заставляя горы содрогаться, точно от грозовых раскатов. - Быстрее! - выдохнул Цзю-гэ, слетая с постели, и в следующий миг Юань осознал себя уже в дверях спальни, пытаясь попасть в рукава подхваченного с ширмы платья Цзю-гэ. Но кого волновали такие мелочи, когда случилось что-то плохое! Шаги Ци-гэ уже доносились из передней комнаты, брат уже бежал ему навстречу, и Юань помчался следом, перебирая в голове возможные варианты того, что могло случиться. И все равно не угадал. - Сяо Цзю, мальчик у него, - вблизи на Ци-гэ было невозможно даже взглянуть, столь мощным потоком лилась из него ци, а тот этого даже не замечал, похоже. Цзю-гэ же только охнул, едва удержавшись на ногах. - У кого? Какой мальчик? - У Чэн Дэчжэна. Твой сын, - выдохнул Ци-гэ. - Что за чушь? С чего ты это взял?! - опешил брат, а Юань только через мгновение осознал, о ком идет речь, и сердце словно оборвалось в груди. - Ло Бинхэ! - он лишь сейчас заметил в руке Цинъюаня смятое письмо и кинулся вперед… А ведь Самолет писал, что демоненок очень похож на мать! Что если старый козел Чэн его узнал?! - Так он твой сын?! - поразился Ци-гэ, но Юань уже выхватил из его пальцев сложенную в несколько раз бумагу и торопливо развернул. - Воспитанник, не сын, - пояснил Цзю-гэ, в то время как у Юаня перед глазами прыгали столбцы иероглифов, никак не складываясь в нечто внятное. Но потом ладонь брата перехватила его руку за запястье, и волна успокаивающей ци прохладой остудила голову. - Спокойнее, ну… Не хватало еще отклонение ци получить. - “Ублюдок Шэнь Цзю у меня, хотите его увидеть живым, приходите сегодня в полдень в усадьбу Золотого лотоса в Цзиньлане”, - наконец прочитал Юань и вскинул взгляд на брата. - Что за усадьба? - Руины, - быстро ответил тот. - Он заманивает нас в западню. Второе было и так понятно, а первое Юаню не говорило ровным счетом ничего. - Одно время Цзиньлань входил в число земель Хуаньхуа, очень давно, еще до войны с Черным императором, - прочитав что-то по его лицу, тут же пояснил Ци-гэ. - Резиденция Золотого лотоса была подобием Цветочного дворца, но потом город захватили демоны и владели им десятка полтора лет. Монахи Чжаохуа город отбили, но Хуаньхуа туда больше не вернулись. - От былой роскоши там остались лишь каменные развалины, заросшие с одной стороны и полузатопленные с другой, - добавил брат, о чем-то напряженно думая. - Сражение с демонами изменило русло реки, земля там отравленная, а город за столетия сдвинулся с нехорошего места. Это Юань понимал. Он снова глянул в письмо, а потом глубоко вдохнул и с силой потер лицо руками. - Так, - сказал он потом и выпрямился. - Ло Бинхэ он пока убивать не будет. Раз ребенок выполняет роль приманки, то до того момента, пока мы там не появимся, ему ничего не грозит. Нужно успокоиться и все тщательно обдумать. Он только сейчас заметил, что умудрился надеть платье наизнанку. - Позови Лю-шиди, - проследив за его взглядом, попросил Цзю-гэ Юэ Цинъюаня и вздохнул. - Только новости сообщи как-то иначе, что ли, а то мы потом пары пиков можем не досчитаться. - Лю-шиди прекрасно умеет сдерживать свою силу, когда это действительно необходимо, - вздохнув, ответил Юэ Цинъюань. - И перед тем, как отправиться сюда, этот Юэ уже послал за ним мастера. Судя по виду Цзю-гэ, брат едва удержал себя от какого-то колкого ответа. Но к появлению Лю Цингэ он уже был полностью сосредоточен на деле и развил бурную деятельность. Главы пиков были предупреждены о возможном новом нападении на орден. Брат отправил к одному из своих осведомителей в Цзиньлане духовного голубя с наказом выяснить все, что можно и, Юань подозревал, чего нельзя тоже. С Цяньцао доставили целый набор лекарственных снадобий, чуть ли не на все случаи жизни. Ци-гэ запросил у главы Чжаохуа подробнейший план бывшей резиденции Хуаньхуа и карту местности, а Цингэ, изучив их, строил маршрут с указанием мест возможных ловушек. Юань нервничал. Хорошо хоть, о том, чтобы он остался на Цинцзин, пока остальные будут рисковать жизнью, речи не заходило. - На что он рассчитывает? - наконец задал Юань вопрос, мучавший его с самого начала. - Он ведь должен понимать, что вы сразу подумаете о западне? - Чэн Дэчжэн явно рассчитывает, что незаконнорожденный ребенок никому из глав пиков будет не интересен, и про него сяо Цзю вообще будет помалкивать, это раз, - ответил ему Юэ Цинъюань. Это да. Дети, если они не были наследниками рода, вообще мало кого волновали в этом мире, Юань это уже понимал, хоть и не принимая для себя подобного подхода. - Но он также уверен, что сяо Цзю придет, ребенка можно использовать для нового обвинения - это два, - продолжил Юэ Цинъюань. - Не говоря уже о том, что этот Юэ отправится с ним, а значит, орден окажется защищен в меньшей степени, и следовательно, можно ожидать нового удара по нему. - Это как связывание камней противника в вэйци, - пояснил Цзю-гэ. - Принуждение следовать известной стратегии. - Да, и скорее всего, нас ждут здесь, - сказал Лю Цингэ, указывая на квадратное помещение, обведенное на плане несколькими красными линиями. - Бывшая темница, в которой сначала заклинатели держали демонов, а потом наоборот. Она попала под затопление, скорее всего была отделана плитами из духовного обсидиана, поглощающего ци, и монахи наверняка не смогли вывезти все. Для ледяных же демонов вода препятствием не является. - Загнать нас в клетку, где наша сила будет ограничена? - пробормотал Цзю-гэ, рассматривая многочисленные пометки Цингэ на плане. - Умно. И вход сюда только один… Зайти и не выйти, значит. - Слушайте, давайте я пойду один? - не выдержал Юань. - Чэн Дэчжэн же там точно будет? Использую его ци как маяк, пройду туманным путем, Цинфэн отвлечет Старого хозяина, избавится ото льда, если он будет мешать, я заберу Ло Бинхэ и тут же обратно! - Смогу! - решительно подтвердил маленький феникс. Цинфэн принимал в планировании самое активное участие, прижимая собой край то и дело норовившей свернуться карты города. - С ума сошел, А-Юань? - как-то очень вежливо спросил Цзю-гэ, и Юань тут же понял, что сморозил глупость. - Для Чэн Дэчжэна это последний шанс, - со смертельной серьезностью на дне теплых медовых глаз посмотрел на него Юэ Цинъюань. - Устранить угрозу в лице Цанцюн, потом выдвинуть обвинения ордену в сговоре с демонами, захватить кого-то из нас - и использовать в качестве котла, а потом разбить золотое ядро и этой ци напоить Баоинь… - он говорил спокойно, а у Юаня разве что волосы на голове не шевелились от ужаса. - Вариантов много. Кого может привести с собой Линьгуан-цзюнь, какие демонические артефакты и талисманы ждут нас в усадьбе Золотого лотоса, кто знает? - Шан Цинхуа, - не колеблясь, ответил Юань. - Он связан с Мобэй-ваном и знает о Ледяном престоле лучше всех. По крайней мере, о сокровищах их тайных хранилищ. - Вроде того зеркала Ледяной бездны? - тут же напомнил о его проколе брат. Юань кивнул. - Проклятье вынуждало Шан Цинхуа поступать определенным образом, но взамен открывало ему знания о мире, - это даже ложью не являлось. - Я поговорю с ним, - решительно кивнул Цзю-гэ. Да, это было даже лучше, если бы с Самолетом общался сам Юань. Цзю-гэ мог выпотрошить словами любого, тут даже сомневаться не приходилось, к тому же Шан Цинхуа, насколько Юань его понимал, еще не до конца отвык от мысли о сюжете, так что отношение к Шэнь Цинцю, как к главному злодею, могло сыграть им на руку. Что, собственно и произошло. С пика Кусин брат вернулся с двухстраничным списком артефактов и с подробными пояснениями к каждому. Часть из них даже в романе не упоминалась. - Нынешний владыка Ледяного престола увел у Линьгуан-цзюня невесту, - сказал Цзю-гэ, кладя принесенные бумаги на стол перед Лю Цингэ и посмотрел на главу Цанцюн. - Линьгуань-цзюнь в свою очередь пытался убить юного наследника, выведя его порталом из дворца и бросив в землях Хуаньхуа. Так что Мобэй-ван к настоящему моменту спит и видит смерть Чэн Дэчжэна. Юэ Цинъюань кивнул, и можно было не сомневаться, политика ордена теперь будет учитывать и эти факты тоже. Юань запрещал себе думать о том, что Ло Бинхэ после спасения, которое обязательно произойдет, загорится идеей стать праведным заклинателем. Сначала мальчонку нужно было вырвать из рук Чэн Дэчжэна! Еще неизвестно, что Старый хозяин внушит ребенку, считая Шэнь Цинцю его отцом! Он снова выругался вслух. - Зеркало Ледяной бездны, Вуаль пустоты, Стены отражений, Нить тысячи мучений и Льды безмолвия они используют точно, - просмотрев тем временем список, “обрадовал” их Цингэ. - Фора в защите, маскировка, введение в заблуждение, незаметная ловушка и ограничение скорости движения - тем более, что эти артефакты усиливают действие друг друга. Бить будут из ниоткуда и в спину - перевел для себя Юань, вновь начиная склоняться к тому, чтобы рвануться за Ло Бинхэ Туманным путем одному. - Это хорошо, - недобро усмехнувшись, продолжил Цингэ, и его мрачная решимость моментально швырнула Юаня в другую противоположность. Его точно в жаркое марево окунули. - Что ж хорошего? - остро глянул на него Цзю-гэ и удивленно воззрился на Цинфэна, который перескочил со своего места к Лю Цингэ, вспорхнул тому на плечо, а оттуда, прищурившись, посмотрел на Шэнь Цинцю так же, как часто смотрел на самого Юаня - как на неразумного птенца. Юань чуть не расхохотался. - Полагаю, - тщетно пытаясь скрыть улыбку, пояснил Ци-гэ, - Лю-шиди имеет в виду, что в сокровищнице пика Байчжань есть вещи, которые могут быть использованы на противодействие упомянутым артефактам. - И не только им, - подтвердил Цингэ. Глядя в глаза Шэнь Цинцю, он едва уловимо двинул бровями, и Юаня накрыло снова. Он еле успел прикусить язык, чтобы не ляпнуть “да поцелуйтесь уже!”, и сам чуть не сгорел от картинки, мелькнувшей перед глазами. - Наш противник рассчитывает застать нас врасплох, не будем обманывать его ожиданий. - Бдительность! - воинственно распушившись, подтвердил Цинфэн. - К тому же, - мягко заметил Юэ Цинъюань, - тайным кладовым пика Цюндин тоже есть, чем удивить Старого хозяина Дворца и его союзника. - Осторожность, - благосклонно, как показалось Юань, проворковал феникс и перевел требовательный взгляд на Цзю-гэ. - Гонг тишины по-прежнему у меня, - сообщил брат, и Цинфэн, словно посчитав это достаточным вкладом, тут же кивнул. На том и порешили. Сборы были недолгими. Принесенные Цингэ доспехи надели все: Цинъюань пододел под с виду простое платье тонкую кольчужную рубашку столь матово-серебристого цвета, что Юань чуть было вновь не обругал про себя Самолета за плагиат. Хотя, если по-хорошему, Шан Цинхуа был не при чем - мир просто существовал сам по себе, не оглядываясь на всяких там визионеров, теперь точно записавших себя в пророки. Цзю-гэ достались черные с золотом наплечники, сдуру посмотрев на которые духовным зрением, Юань чуть не ослеп от концентрации в тех ци, явно усиливающей металлический корень. Цингэ облачился в доспехи из серой стали, по поверхности которой то и дело проскакивали холодные белые искры, а самого Юаня упаковали в уже знакомое живое платье, белые сапоги с нашивками из звездного железа, широкий пояс с такими же нашивками, а потом еще и заколку заставили надеть со шпилькой, в которую был вставлен голубой драгоценный камень. И это помимо амулетов, ворох которых принес Ци-гэ, талисманов, начертанных братом, настоев, которые впихнул в них Му Цинфан, и полынного вина, на котором настоял уже сам Юань. Все вместе это ощущалось так, словно силы внутри стало больше в несколько раз, а тело намного легче. За портальной башней Цзиньлана наверняка могли следить, так что оказавшись на месте, Юань провел всех Туманным путем, ориентируясь на ближайший слабый источник ци, который вживую оказался родником в саду одной из городских усадеб. Оттуда до главного храма Цзиньлана, где их ждал осведомитель Цзю-гэ оказалось рукой подать, и очень скоро Фэн Чжан, как назвался этот мужчина, насквозь пропитанный гнилью какой-то жуткой болезни, уже вел их по залитому водой подземному ходу, ведущему за городские стены. - Это дорога контрабандистов, - пояснял он, быстро идя впереди по щиколотку в воде. Та разбрызгивалась в стороны, но серое платье Юаня, да и одежды остальных тоже оставались сухими. А еще Юань обнаружил, что в своих сапогах, если направить в них ци, можно идти по воде, как по твердой поверхности. С ума сойти! - Усадьбу Золотого Лотоса они облюбовали под свои нужды еще лет тридцать назад, об этом никто не знает, так что есть шанс прийти на место незамеченными. Со своей стороны Юань делал все, чтобы так оно и случилось. Он укрывал всех щитами, сплавляя их ци с природным фоном, и даже направил отдельный поток в пластину гонга тишины, чтобы усилить его действие. Звуки вокруг, надо сказать, от этого окончательно превратились для его ушей в хруст и шелест рассыпающейся от древности газетной бумаги. Цинфэн, как слишком приметный, сидел у Юаня за пазухой, и молча терпел неудобства. Наконец впереди забрезжил свет. Тоннель, по которому они шли, обрывался резко, упираясь в стену, к которой была приставлена лестница, и выход там, наверху, закрывала деревянная решетка, сквозь отверстия которой вниз текла и капала вода.