Охота на феникса

Оставаясь в тени дома, Цинцю еще какое-то время наблюдал, как брат сидит на обрыве рядом с Лю Цингэ, а потом бесшумно вернулся в постель. Закрыв глаза и прислушиваясь к ночной тишине, которую изредка тревожило сопение Цинфэна да эхо далекого воя хамелеоноволков или потревоженных пауков-ревунов. А потом послышались тихие шаги, и А-Юань, сбросив с себя одежду, вновь скользнул под бок - теплый, пахнущий ночным ветром и полный необъяснимого восторга. - Это я, - шепнул он, когда Цинцю поднял голову. - Там хрустальные мотыльки внизу летают, такая красота, тебе обязательно надо будет это увидеть! А, значит, все же это не Лю-шиди так впечатлил А-Юаня, уже хорошо. В картине мира Цинцю хоть что-то осталось пока на месте. - Спи, - обнял брата он и уложил А-Юаня на подушку. - Обязательно посмотрю, когда встану на стражу. - Ох, прости, тебе нужно отдыхать, а я тебя разбудил… - тут же заизвинялся тот, но Цинцю в ответ только шикнул. Брат повозился еще немного, устраиваясь под рукой Цинцю удобнее, а потом затих. Какое-то время Цинцю лежал, слушая его дыхание и вдыхая запах его волос, а потом все же заставил себя выбраться из постели и одеться. Лю Цингэ стоял там же, на краю, за которым начинался почти вертикальный обрыв, и смотрел, как внизу кружатся хрустальные мотыльки, приманивая в опасные заросли сверчкоголовых ящериц. Цинцю остановился рядом. - Мне надо озвучивать очевидное, или и так все ясно? - спросил он, не размениваясь на ненужные вступления и фразы “посмеешь причинить боль моему брату, от тебя не останется даже того, что можно будет похоронить”. Повернув к нему голову, Лю Цингэ окинул его долгим взглядом. - Наблюдал, значит? - Он мой единственный брат, - не стал отнекиваться Цинцю. - Он прекрасен, - спокойно сообщил тот, вновь отворачиваясь. - Совершенно не похож на тебя. Речь шла явно не об отражении в зеркале, но в ответ на скрытый укол Цинцю только пожал плечами. - Если бы он вырос похожим на меня, его наставника не спасли бы и небеса, - произнес он, где-то в глубине души понимая, что это правда. Если бы Сюй Личжи сломал А-Юаню жизнь так же, как это почти удалось Цю Цзяньло и У Янцзы, Цинцю не забыл бы отыскать того и после вознесения. - Тогда надо полагать, если брат скажет вам с главой ордена “нет”, вы настаивать не будете? - так же, как будто между делом, уточнил Лю Цингэ. Цинцю снова ощутил порядком позабытое в последнее время желание врезать Лю Цингэ по зубам. Не столько за мнение о себе - к такому отношению он привык за годы пребывания в ордене, сколько за то, что А-Юаня дикарь посчитал за того, кого можно лишить выбора. - Если это была шутка, Лю, то весьма неудачная, - насколько мог ровно, произнес он, стараясь не цедить слова. Дикарь помолчал. - Да, - потом сказал он глухо, - согласен. Еще какое-то время они стояли молча, глядя, как у поверхности воды клубится туман, а в лесу на той стороне реки то вспыхивают, то гаснут огни - похоже, светлячковые кроты, которых всегда было много в пограничных землях, вылезли из своих нор на ночную охоту. - Если он выберет меня - это станет самой большой удачей в моей жизни, - так же не поворачивая головы, добавил Лю Цингэ. - Другое дело… Цинцю бросил на него взгляд, далекий от дружелюбия. - Другое дело, что ограничивать его я тоже не хочу, - закончил дикарь, а потом резко развернулся и направился к дому, всем видом показывая, что разговор закончен. - Следующая стража твоя. Каких сил Цинцю стоило промолчать, не понял бы никто. Желание оставить за собой последнее слово зудело внутри, на языке уже крутились фразы о том, что двери, открытые вожделением, не затворить с помощью разума, и что А-Юань не провел бы Ци-гэ через парное совершенствование, если бы не испытывал к нему влечения, не говоря уже о том, что рисовать случайного партнера вообще никому бы не пришло в голову - но он заставил себя крепче сжать зубы. Может, скорпион и не мог не жалить, но вот сам Цинцю собирался попытаться. А еще он помнил, каким неодолимо притягательным стал казаться Юэ Цинъюань после их с Цинцю первого двойного совершенствования - и как мало оказалось душевных сил у самого Цинцю, чтобы препятствовать этому чувству. Да что там, он ведь собственными глазами видел, как А-Юань смотрит на Ци-гэ и на варвара… Нет уж, ничего он Лю Цингэ говорить не будет. Цинцю глубоко вдохнул, а потом ушел проверять защитный контур и вливать ци в печать портального маяка, стараясь не думать о том, что происходит в ордене. Байчжаньский варвар сидел на ступеньках крыльца, положив на колени Чэнлуань и замерев - явно погрузившись в медитацию, в лесу, пока еще в отдалении, выли хамелеоноволки, а вот стрекот сверчкоголовых ящериц в ущелье стих совсем. Внимательно обходя стоянку по периметру, Цинцю вдруг заметил какое-то шевеление между камней выше по склону. Он тут же застыл на месте, выдернув из рукава талисман оглушения и приготовив к удару Сюя, и через пару мгновений увидел, как один из камней, лежавших среди таких же острых обломков скал, развернулся в большого зверя, который не торопясь, раскачивая тяжелую тушу и хвост на коротких мощных лапах, с хрустом кроша камни острыми когтями, переполз через обрыв и скрылся из вида. Каменная саламандра. Редкостно бронированная, почти не убиваемая, пусть и довольно флегматичная тварь. Цинцю почти беззвучно выругался и вдруг пожалел, что потащил сюда с собой А-Юаня: допустим, в желании вступить в бой с монстрами брат был пока не замечен, но если дела пойдут так себе, он же непременно попробует вмешаться! За спиной плеснуло мощной волной ци, все вокруг просияло бело-голубым, и Цинцю, посмотрев на свою длинную тень на земле, испытал одновременно облегчение и желание закатить глаза. Кто бы сомневался, что Юэ Ци в очередной раз наплюет на все соображения о разумности! Он резко развернулся к другу. - Что в ордене? - Все спокойно, - тихо ответил тот и посмотрев Цинцю в глаза, словно признаваясь в том, что тоже не находил себе места и переживал, что без него ситуация может выйти из-под контроля. - Тающая хризантема почти готова, я даже не предполагал, что она получится такой большой. - Думаешь заговорить мне зубы? - проговорил Цинцю, подходя ближе. - Считаешь, что я забуду о том, что ты должен был остаться в ордене и хотя бы немного отдохнуть, а не тратить резерв на порталы туда-сюда? - Сяо Цзю, - вздохнул Ци-гэ, а потом обнял его, как-то разом расслабляясь, словно только это прикосновение избавило от напряжения, и ткнулся губами в висок Цинцю. - Медитации было достаточно, правда. Цинцю, ругаясь про себя на совершенно неподвластные чувства, обхватил его руками и закрыл глаза, переживая мгновения неподдельного счастья. - До рассвета еще полно времени, - прошептал он потом, прекрасно понимая, что все проведенное в ордене время у Юэ Цинъюаня отняла подготовка к возможному нападению. - Иди хоть… продолжи медитацию. Тот вздохнул. - Как бы ни хотелось предложить тебе совместную медитацию, вынужден признать, что для нее сейчас не место и не время, - сказал он. - Да неужто? - хмыкнул в ответ Цинцю, даже не задумавшись, куда подевалась привычная язвительность. - Лагерь будет опять Лю-шиди охранять? Или А-Юаня разбудим? - Да, - согласился Юэ Ци и снова задумчиво тронул губами ему висок. - Ему нужно отдохнуть, он, должно быть, совсем с нами вымотался. Цинцю моментально заподозрил неладное: речь совершенно точно не шла о приготовленном на всех ужине. - Что именно ты имеешь в виду? - спросил он, отстраняясь и поднимая взгляд на друга. - Ты знаешь что-то, чего не знаю я? Юэ Цинъюань посмотрел ему в глаза. - Разве ты не почувствовал, как он закрыл нас щитом ци, там, на первой насыпи? И с хамелеоноволками тоже? - Нет, - неуверенно ответил Цинцю и оглянулся на дом, вокруг которого едва заметно мерцали пленки наложенных сторожевых заклинаний. - Возможно, мне показалось, конечно, - задумчиво проговорил Цинъюань, вряд ли замечая того, что гладит Цинцю по спине. - Но Сюаньсу - старый меч, с ним получается почувствовать больше… - Пусть тайны А-Юаня останутся его тайнами, - нахмурился Цинцю, отлично понимая, что из сокровищницы Юаньцяньго брат и его учитель могли вынести не только вещи, но и, в первую очередь, знания. Защитная техника, которую не сможет отследить никто, кроме сильнейшего заклинателя в мире, была самым лучшим вариантом из возможных. И то, что Ци-гэ не говорил об этом вслух, не значило, что о таких возможностях он не думает. - Ты должен поклясться мне, слышишь, поклясться прямо сейчас, что никогда и никому не расскажешь о его умениях и способностях! - Даже тебе? - столь серьезно переспросил Юэ Цинъюань, что Цинцю с головой накрыло горячей благодарностью за это безоглядное, лишенное сомнений доверие, что только сильнее разжигало любовь в сердце. Как он вообще раньше мог считать эту черту Ци-гэ бесхребетностью? - Мне можно, - прошептал он, а потом притянул друга к себе и поцеловал - жарко, жадно, и сам едва не уплыл на волнах этого поцелуя, каким-то чудом заставив себя вспомнить о том, что вокруг не безопасный Цанцюн, а полная угрозы Алая долина. - Ты, - сказал он и решительно выбрался из рук Юэ Цинъюаня. - Идешь хоть спать, хоть медитировать. Ци-гэ смотрел на него, не отрывая взгляда. - И не показывайся мне на глаза, пока не рассветет, - добавил Цинцю почти против воли. - Я видел здесь каменную саламандру… невнимательность может обойтись дорого. - Ты прав, - согласился тот, а потом уже знакомо поймал в руку Цинцю и сунул в нее мешочек цянькуня. Теплая ци лизнула кожу, словно волна, и отхлынула, Цинцю даже отошел чуть в сторону, давая Юэ Цинъюаню пройти. Цянькунь грел руку, что в нем, Цинцю не знал и позволил себе в него заглянуть только когда зашел за дом - а потом не справился с глупой улыбкой, вытащив из завернутые в тонкую бумагу промасленные пирожки, от которых пахло персиковым вареньем. Сладкие, мягкие, с поджаренной нижней корочкой… Цинцю без зазрения совести съел один, не сходя с места, и только потом продолжил путь, внимательно поглядывая на камни вокруг и то и дело проверяя купол защит над маленьким лагерем. Ци тем временем уходила из охранных печатей постепенно, истощая и истончая невидимую, но непреодолимую для монстров преграду. Перед рассветом ее пришлось обновлять: Цинцю пожертвовал десятком духовных камней, не желая тратить резерв перед неизвестностью нового дня. Когда стало светлеть, на ступенях карманного домика зашевелился Лю Цингэ, а Юэ Цинъюань, до этого, похоже, тоже сидевший на веранде, подошел к жаровне и вытряхнул из нее пепел. А-Юань с Цинфэном появились позже, когда Цинцю уже нагрел воды и начал заваривать чай, посматривая на то, как в облачной пелене неба появляются и снова зарастают резкие разрывы. - Плохо, - сказал Лю Цингэ, подойдя ближе. - Если будет солнечно, видимость ухудшится. Камни начнут бликовать, тени станут резче… - он поморщился. Продолжать дальше не стоило. Глянув на брата, который негромко переговаривался с Ци-гэ о делах с Тающей хризантемой, Цинцю достал карту и разложил ее на камне-столе. - До района пещер осталось немного, - сказал он, показывая на обведенное красной тушью место. - Спустимся к реке, попробуем пройти по самому краю топкого берега, вот тут… - Осока, - напомнил Лю Цингэ, - одного раздавленного стебля хватит, чтобы сок попал в воздух и отправил нас в забытье. Тоже верно. - Тогда нужно искать способ перебраться через ущелье, - не стал спорить Цинцю. - Пойдем вдоль него, попробуем найти место, где можно будет хотя бы перекинуть дерево на ту сторону. Оба повернулись и посмотрели на сосны, что росли ниже по склону. - Или найти ствол побольше, - сказал Лю Цингэ. - Пожалуй, пойду прогуляюсь немного. - Вместе прогуляемся, - отрезал Цинцю, сворачивая карту. - Вот после завтрака и начнем. - Куда? - подал голос А-Юань, подходя ближе. - Нужно сделать переход на ту сторону, - всем телом развернулся к нему Цингэ, - повалим пару сосен и сделаем мост. - Я взял веревочную лестницу с Чуаньцзао, - добавил Ци-гэ, останавливаясь за плечом Шэнь Юаня. - Но печать Проклятой бездны не дает перекинуть через ущелье даже камень. Ни стрела, ни феникс пропасть просто не перелетят. Очень недовольный его словами Цинфэн спрыгнул на стол с плеча А-Юаня и сел на краю, нахохлившись. - Не расстраивайся, - вздохнул брат и, сняв с пояса свой цянькунь, выложил на стол сначала большую тарелку с пирожками, а потом две поменьше - с обжаренными стебельками бамбука и яичными рулетиками, похоже, с зеленью. Отдельно для феникса появились нарезанные дольками груши и персики, а Юэ Цинъюань совершенно неожиданно достал еще одну корзиночку - с ягодами. Не иначе как Му Цинфан со своего пика передал. Цинфэн благосклонно взглянул на ее содержимое и повеселел. - А это с Цзуйсяня, - также спокойно выставил на стол тарелку с темно-розовым, истекающим соком мясом, Ци-гэ. Цинцю чуть глаза не закатил: духовная рыба-кадан считалась одним из лучших средств к восстановлению ци после расхода резерва. - Ее тебе Му Цинфан крайне настоятельно посоветовал, да? - вздохнул он вслух и потянул брата сесть за стол первым. Ци-гэ только улыбнулся и занял место рядом с А-Юанем, чем, похоже, расстроил главу Байчжань. Сделав вид, что ничего не замечает, Цинцю разлил заварившийся чай по чашкам и пододвинул одну из них брату. - Спасибо, Цзю-гэ, - радостно улыбнулся тот и взял с тарелки один из пирожков. - Слушайте, а как же тогда здесь летали духовные орлы, если печать бездны препятствует полету? - Духовные орлы бестелесны, - пояснил ему Ци-гэ. - К тому же они парят на такой высоте, что действие печати до них просто не дотянется. - Надо же, не знал, - удивился А-Юань и принялся за еду уже основательно. Позавтракали все быстро, а потом также быстро свернули лагерь. Взяв в руки гонг тишины, Цинцю снова ударил по нему маленьким молоточком, и невольно обратил внимание, как сморщился А-Юань. Неужели ему была столь неприятна легкая глухота, которая наступала во время использования артефакта? Но тут, к сожалению, он ничем не мог помочь брату - риск выдать свое присутствие возможному наблюдателю был слишком велик, а они и так двигались, закрывшись всеми возможными талисманами маскировки. Продвигаться по лесу приходилось с осторожностью. Юэ Цинъюань вновь шел первым, расчищая им дорогу по краю ущелья, которое и в самом деле становилось все уже, а Лю Цингэ постоянно скрывался между деревьями в лесу, пытаясь найти сосну, подходящую для того, чтобы стать мостом. Цинфэн, все это время задумчиво сидевший на плече брата, в какой-то момент все же решил проверить, не соврали ли ему насчет полета, и, попробовав перепорхнуть на ближайшую ветку, почти сразу же оказался в вовремя подставленных ладонях Цинцю. - Безобразие! - хрипло каркнул феникс, карабкаясь обратно на плечо А-Юаня, погруженного в какие-то размышления. - Все сжечь! - Слишком опасно, Цинфэн, - брат оторвался от своих мыслей и ответил фениксу вполне серьезно. - Пожар в лесу распространяется стремительно, неизвестно, что из леса вылезет, гонимое огнем, здесь масса ядовитых трав, которые в огне начнут дымить и отравят даже нас… не надо. Феникс устроился на плече и сокрушенно вздохнул. - Здесь, - вдруг остановился Юэ Цинъюань и указал рукой на противоположную сторону уже не ущелья, а расселины. - Самое узкое место, дальше, похоже опять начинает расширяться. - Как Учэн мог не заметить такого, не понимаю, - пробормотал Цинцю, подходя к обрыву. В других обстоятельствах, чтобы перелететь глубокую пропасть хватило бы нескольких мгновений, а сейчас… Он неловко оступился и вниз, шурша и подскакивая, посыпались мелкие камушки, а брат тут же схватил его за локоть, удерживая на месте. - Осторожнее! - воскликнул он. Ци-гэ тоже дернулся, но, к счастью, остался на месте. - Кто знает, - подарив Цинцю нечитаемый взгляд, сказал он, - может, землетрясение случилось совсем недавно, вот трещина и образовалась? Сложно сказать. - Да, - сказал Цинцю, глядя на тот край обрыва, поросший низеньким кустарником. - Наверное. В этот момент в лесу раздался хруст и треск - все нарастающий, сменившийся громким “у-у-ух!”, и шумом падения чего-то столь большого, что под ногами дрогнула почва, а с края трещины вниз опять посыпались камни. - Похоже, Лю-шиди нашел, что искал, - улыбнулся Юэ Цинъюань, а Цинцю повернулся на звук и увидел выходившего на открытое место дикаря. Неподвижное лицо Лю Цингэ, вроде бы ничего не выражало, но огромное дерево, уже лишенное сучьев, которое он тащил за собой, держа его за верхушку, сил в любом случае требовало немало. Судя по всему, А-Юань тоже это понял. - Цингэ! - ахнул он. Цинцю тут же отметил, что варвар уже успел разрешить брату звать себя по имени, но Юэ Цинъюань уже поспешил навстречу главе Байчжань. Вместе они довольно быстро перекинули ствол через трещину, а потом по очереди перебрались на ту сторону. А-Юань, правда, настоял, чтобы все обвязались веревкой, а Цинфэна так и вовсе посадил за пазуху, но опасения оказались лишними. Или им просто повезло. - Теперь снова в гору, - отметив местоположение на карте, сказал Цинцю. - И будьте осторожнее, чем ближе к пещерам, тем чаще начнут попадаться монстры. Так и случилось. Несколько каменных саламандр, которых было почти невозможно отличить от камней, пока они не двигались, удалось обойти по дуге, но дальше, к сожалению, опять начались заросли черноперого мха, и здесь уже всем пришлось взяться за мечи. А ближе к полудню Лю Цингэ атаковала первая гигантская кобра. Под вопль Цинфэна она взметнулась откуда-то снизу - огромная черная тварь, ударившая Цингэ клыками в плечо. Цинцю в первый момент успел осознать только бросок, руки сработали быстрее, чем разум, швыряя в здоровенную толстую тварь талисман ледяного копья. Извернувшись уже в падении, дикарь подставил ядовитым зубам наруч, рухнул в мох, разросшийся подушкой, а длинное черное тело скрутилось пружиной, готовясь к новой атаке, и тут же забилось в предсмертной судороге, дергаясь и извиваясь, разрубленное Сюаньсу на части. Заостренная голова кобры отлетела куда-то в сторону, но это было уже неважно: А-Юань бросился к Цингэ, на ходу вытаскивая из цянькуня какие-то флаконы. Лю Цингэ попытался встать, но Цинцю тоже уже был рядом, удерживая идиота на земле и шипя не хуже уже сдохшей кобры: “Лежи смирно, Лю!” По шее дикаря растекалась синева: яд, похоже, был настолько жутким, что с ним не справлялось даже тело физического совершенствующегося, но брат уже вливал в рот Лю Цингэ противоядие, и мертвенная бледность, ползущая по красивому лицу, начала таять, уступая место нормальным оттенкам. - Мало мне было одного придурка, теперь и за тобой следить надо? - тряхнул Цингэ за плечи Цинцю и глянул на брата. Держа варвара за руку, А-Юань сидел на земле, явно испуганный, глаза у него были распахнуты на пол лица, и он явно никак не мог прийти в себя. - Не заметил ее, - пробормотал Цингэ, сжимая ладонь А-Юаня. - И я ее пропустил, - виновато выдохнул Ци-гэ над головой Цинцю. - Здесь нора, похоже… да, точно. Грязно выругавшись, Цинцю глянул в ту сторону. Черноперого мха вокруг не было, его словно развеяло в труху, и там, где сейчас стоял Юэ Цинъюань среди камней и, правда, темнел какой-то провал в земле. Подскочивший к дыре феникс, явно почувствовав что-то под землей, выдохнул туда целый поток пламени. Цинцю посмотрел на Лю Цингэ и вдруг увидел на его месте А-Юаня. А-Юаня, который не успел бы увернуться. Который не носил доспехов. Брата, что не имел ни малейшей возможности пережечь яд внутри тела или пропустить удар мимо. От страшных картин заломило в висках и сжало сердце, и когда А-Юань, явно взяв себя в руки, поднялся на ноги с незнакомой решительностью на лице, Цинцю уже знал, что ему ответит. Даже если брат перестанет с ним разговаривать. - Так дальше нельзя. Я должен вам сказать. Я не балласт, я… - А-Юань, ты не будешь сражаться с монстрами, - упало между ними, словно гранитной плитой, А-Юань даже осекся. - Я не про… - мотнул головой он, но Цинцю поймал его ладонь и стиснул. - Прошу тебя, нет. На лице брата появилось беспомощное выражение, и, как назло, именно в этот момент Лю Цингэ подал голос, когда надо было просто промолчать! - Он в состоянии защитить себя. И, может, стоит… - Заткнись, Лю! - огрызнулся Цинцю и с мольбой взглянул на брата. - Я не… я не могу тобой рисковать, А-Юань. Я не переживу, клянусь. Тот до боли сжал его руку, глядя своими распахнутыми глазами прямо в душу Цзю. - А я не смогу простить себя, если что-то случится с тобой, понимаешь? С вами. - Осторожность! - гневно напомнил с земли маленький феникс и запрыгнул на грудь Лю Цингэ, чтобы прокричать тому еще и в лицо. - Внимательность! Без спешки! - Цинфэн прав, - на плечо успокаивающе легли пальцы Ци-гэ, а потом и сам он вклинился в беседу. - У нас есть эссенция из цветков мохнаторылого колокольчика, - тут уже брат согласно кивнул, - и, возможно, сяо Юань согласится не прятать свои щиты? От пережитого всплеска ужаса у Цинцю не осталось даже сил рявкнуть в ответ за разглашение тайны брата, но то, как посветлело лицо брата и какой надеждой зажглись его глаза, почти сразу уняло желание возражать. - Наверняка, если не тратить ци на их сокрытие, они окажутся куда сильнее, - добавил тем временем Ци-гэ. - Тогда обо всем, что Лю-шиди узнает о моем брате, надеюсь, у него хватит ума не сообщать при посторонних? - все же оставил за собой последнее слово Цинцю. - Я уже дал Юаню слово, - сообщил тот с земли. А-Юань как раз вытаскивал из цянькуня флакон, должно быть, с эссенцией мохнаторылого колокольчика, чтобы брызнуть каждому на одежду по паре капель, а потом снова убрать флакон в цянькунь. - Хорошо, - пробормотал Цинцю, только теперь чувствуя, как его начинает отпускать. - Надо убираться подальше от этого проклятого мха. Лю-шиди, идти сможешь или тебя понести? Но как, как пройти это шевелящееся перьями море без меча Цингэ?! А если попадется еще одна нора или больше? Цинцю с тревогой посмотрел на ровный склон, который расстилался впереди. - Обойдусь, - хмыкнул дикарь, пытаясь сесть. Цинфэн предусмотрительно спрыгнул на землю, откуда был тут же поднят А-Юанем. - Дай мне еще немного времени, и я буду в порядке. - Придется ждать, - Цинцю посмотрел на Ци-гэ. Место хоть и было опасным, но вокруг них, по крайней мере, мха уже не было. - Я могу вернуться в лес и порталом сходить за Му Цинфаном, - предложил Юэ Цинъюань, ничего не говоря о том, каким рискованным это будет. - Никто никуда не пойдет, - вздохнул А-Юань, а потом вдруг протянул руку к ближайшей кочке мха. - Сначала проверим, сможет ли справиться с травой один неумелый травник. Цинфэн одобрительно свистнул, а потом вокруг А-Юаня вдруг уплотнился воздух. Он, словно в жаркий день, задрожал, пошел волнами, а еще через мгновенье кочка черноперого мха рассыпалась сухой пылью. Ошеломленный Цинцю даже дар речи потерял. Он не знал, что отражалось на его лице, но вот изумление на лице Юэ Цинъюаня было просто непередаваемым. - Концентрация! - тем временем придирчиво напомнил своему хозяину феникс, и А-Юань кивнул, разворачиваясь вперед. - Цзю-гэ, куда идем? Что выбрать ориентиром? - спросил он, пока перед ним осыпался и исчезал мох, поглощающий любую ци, а ведь Цинцю даже не чувствовал воздействия, только это уплотнение воздуха! Неужели брат своим воздушным корнем сжимал его настолько, что превращал в лезвия?! Но срезать не значило высушить в пыль! - Цзю-гэ? Цинцю запоздало опомнился и, чуть не выронив из-за пазухи гонг тишины, все еще продолжавший едва заметно вибрировать, достал карту. - Нам нужно на склон горы со снесенной верхушкой, - не сразу собравшись, сказал он. - Бывший вулкан… - Вон тот, после двуглавой горы? - спросил брат, не опуская рук. Вокруг него ширился круг, избавленный от мха, А-Юань, похоже, экспериментировал, пытаясь понять границу своих сил. Цинцю оторвал взгляд от камней и посмотрел вдаль, выискивая нужную вершину. - Да. - Хорошо, - просто согласился А-Юань. - Тогда, наверное, потихонечку пойдем, если вы поможете Лю Цингэ. И двинулся вперед, расчищая все вокруг себя. - Попробуй встать, шиди… Да, вот так, обопрись на меня, - проговорил за спиной Цинцю Юэ Цинъюань. - Я в состоянии идти сам, - ворчливо отозвался глава Байчжань, и Цинцю раздраженно вздохнул. - Иди защищай А-Юаня, Ци-гэ, - выдохнул он, разворачиваясь и подхватывая дикаря под руку, чтобы еще через миг закинуть ее себе на плечо. - А с Лю-шиди я как-нибудь разберусь сам. Варвар обжег его взглядом, но свои соображения удержал при себе. И ноги переставлял все увереннее, видимо, направляя ци на регенерацию тела. Поди страдал сейчас, что умудрился так сплоховать на глазах А-Юаня! И в самом деле унижение для лучшего бойца Цанцюн - попасть под ядовитые клыки твари, даже не успев вступить с ней в бой! Разумеется, никто не может поручиться, что сам не окажется в такой ситуации, но наверняка Лю Цингэ считает, что исправить подобный удар по репутации в глазах А-Юаня будет очень и очень непросто. Брат, правда, насколько Цинцю уже его понимал, вообще не обращал внимания на подобные вещи, но глава Байчжань еще об этом не догадывался. - Ты слишком громко думаешь, - мрачно сообщил Цинцю дикарь и попробовал отцепиться, что, разумеется, было пресечено на корню. - Прекрати. - Скажи спасибо, что я только думаю, а не говорю вслух, - парировал Цинцю и невольно вздрогнул, когда увидел мелькнувший в исчезающем мхе черный змеиный хвост. Кобра спешила убраться с их дороги, должно быть, ее и впрямь отпугивал цветочный запах. - И перестань вырываться. Хотелось добавить, что брат не пустоголовый красавец, но тогда это окончательно стало бы походить на утешение Лю Цингэ, а Цинцю еще не настолько низко пал. - Му-шиди вообще привязал бы тебя к постели на несколько дней, - вместо этого сказал он, ведя Лю Цингэ в обход очередной обожженной норы в земле, оставшейся после Цинфэна. - Радуйся, что вместо этого тебе просто не дают добить себя окончательно. Чэнлуань со свистом пролетел мимо, пронзая безмозглую стоногую мокрицу, мелькнувшую сбоку. - И вместо того, чтобы тратить ци на управление мечом, - не удержался Цинцю, - направил бы ее на восстановление. Обниматься с тобой слишком долго, знаешь ли, совсем не мечта моей жизни. - Взаимно, - буркнул Лю Цингэ и, оступился, чуть не подвернув ногу на хрустнувшем под сапогом камне. - Вот дерьмо! - Выражения, - усмехнувшись, тут же одернул его Цинцю и ухватил за пояс покрепче. - А еще выходец из семьи Лю. По ушам ударил новый вопль паука-ревуна, которого брат и Ци-гэ спугнули из мха. - Мой дед умел ругаться так, что мухи на конюшне дохли, - огрызнулся Цингэ, чуть ли не с завистью глядя на то, как глава ордена рассекает прыгнувшую тварь на куски. - Ты ничего обо мне не знаешь. - Не так уж и мало, - еще одну мокрицу Цинцю убил сам, взмахом руки метнув в нее талисман ледяной глыбы. - Ты любишь драться, хороший чай, ругаться, когда никто не слышит, делать вид, что дурак, и спорить. - И твоего брата, - добавил Лю Цингэ. - Что моего брата? - не сразу понял он, покосившись на дикаря. - Люблю, - так же твердо пояснил тот. - И уже могу идти самостоятельно, Цинцю, правда. Опешив даже не столько от неожиданной фамильярности, сколько от отсутствия желания одернуть Лю Цингэ, Цинцю молча отпустил его руку и позволил выпрямиться. Лю Цингэ коротко кивнул, выражая благодарность, и в самом деле пошел дальше сам, сначала едва заметно пошатываясь, а потом все ровнее, быстрее и увереннее. Еще немного - и он присоединился к А-Юаню и Ци-гэ, после чего скорость их прохода по заросшему мхом склону возросла еще больше.