Эпитафия Эдэль

      После занятий студенты делятся на три типа: тех кто идёт в клубы, тех кто идёт делать домашнюю работу и тех кто просто идёт лениться, последних, правда, меньшинство. Что же касается наших героев, то Шама помогала Никки перенести её вещи. Ханни, Саломея, Ава и ещё одна их одногруппница сидели за большим столом в прихожей квартиры, заполняя таблицу по истории. Хотя, вот, честно, Ава не видела в этом смысла. Девушка боясь, что её могут не оправдать. Однако, рутина помогала поддерживать иллюзию жизни и, вот, Ава уже вроде в порядке. Она не думает об Эми. Внутри неё не возится что-то непонятное, мерзкое. И как будто ничего, совсем ничего не произошло…       — Ава, могу ли я знать, чем вы занимались в библиотеке? — подсев рядом, спросила Никки.       И без того слабая улыбка тот час сползла с лица Авы. Девушка вновь осунувшись, опустила взор.       — Мы… — неспешно, точно просыпаясь ото сна, возвращаясь в реальность, начала Ава. — Эми предложила перевести мою книгу… Мы решили поискать языковые и алхимические справочники, а потом… К нам подошла девушка. У меня заболела голова, поэтому я плохо помню, что было дальше. — ответила Ава.       — Ясно. — совершенно спокойно ответила Никки.       Внезапно, но Ава поняла, сейчас ей не просто приятен тон председателя студсовета, более того, ей нравится, как говорит Никки. Её безразличие не вызывало у Авы ощущение комка в горле и желания расплакаться. Никки было всё равно, так точно и правда ничего не случилось, и Ава могла продолжать и дальше делать вид, что всё в порядке.       — Ханни, а как продвигается твоё расследование? Ты нашла что-нибудь? — обратив всё своё внимание, на девушку, что сидела по другую сторону стола, спросила Никки.       — Да. Думаю, да. — несколько замешкавшись, ответила она. — Ава уже говорила, что в библиотеке к ним подошла старшекурсница. Ава, правда, не помнит, как эта девушка выглядела, но её определенно заинтересовала книга, которую переводили девочки. — ответила Ханни, и, чуть помедлив добавила. — Я нашла в спальне волос. Он не принадлежит ни Ава, ни Эмилии, так что может быть ценной уликой.       — Понятно. — тихо произнесла Никки, а после, переведя взгляд обратно на Аву, спросила. — А что было дальше?       — Мы пошли в клубную комнату. — ответила Ава.       — Мы могли бы туда сходить? — спросила Никки.       Сказано это было тоном, уже всем знакомым, он не предполагал отрицательного ответа. Всё, что оставалось Аве — просто кивнуть. Впрочем, нельзя сказать, чтобы она сама была как-то резко против этого предложения.       — Можно с вами? — отложив перо и захлопнув тетрадь, поинтересовалась Саломея.       — Конечно. — осторожно улыбнувшись, произнесла Ава.       Да, Ава совсем не была против, хотя, глубоко внутри и понимала, что столь пристальное внимание к случившемуся ненормально. Да, она списывала всё на излишнее любопытство соседок, но они вели себя как-то не так. Ава не понимала, что именно тревожит её, ведь это были просто вопросы, да и девочки просто были рядом… Ава понимала, их возня бессмысленна. Они просто дети и даже если что-то и найдут, взрослые отмахнуться от них, как от надоедливых мух… Однако, пока соседки не изводили её бесконечными, однотипными вопросами, позволяя, пусть и ненадолго, но забывать о произошедшем, Ава не видела повода для возражений. Благодаря их вниманию девушка не была одна и ощущала себя почти живой.       По правде говоря, происходящее напрягало не только Аву. Однако, если первая думала об этом, так, вскользь, то Ханни серьезно размышляла над поставленным вопросом. Саломея, и то, что она захотела пойти с ними, не вызывало у Ханни подозрений, ведь она была самой обычной девчонкой. Она исправно ходила на лекции и семинары. Она училась, ну, как пойдёт, хотя профессор Дарси и гордилась ею. Почти в каждой группе есть такой человек, вроде бы и ничего особенного, но он старается и пользуется уважением в узком кругу.       С Шамой и Никки всё было иначе. Председатель, ладно, она была внучкой директрисы. Но было слишком сложно не заметить её отношение к произошедшему. Никки не пыталась делать вид, что хочет помочь Аве или, что ей просто не всё равно. Ханни казалось, что Никки совершенно плевать, однако она врала — совершенно спокойно, глядя в глаза. Ханни понимала, когда человек откровенно врёт, и этот был тот самый случай. Директриса вовсе не велела ей присматривать за ними, Никки решила так сама, но зачем? Этого Ханни пока не понимала.       С Шамой ситуация обстояла ещё более интересно. Староста была особенной во всех смыслах. Она выделялась. Её знали почти все профессора и, добрая половина студентов, это уж точно. Дети её не любили и опасались. Ходили слухи, что на первом курсе она чуть не убила девочку, использовав запрещённое заклинание во время дуэли. Профессора, напротив, большей частью, её любили. Шама же была лучшей студенткой среди сокурсников, что в начале обучения, что сейчас и это несмотря на то, что она пропустила очень много занятий на первом курсе, а со второго и вовсе была отстранена на год. Ханни всё ещё мучил вопрос, что староста делала ночью в коридоре и почему очень не хотела, чтобы профессор Семпрония узнала истинную цель её ночных прогулок. Впрочем, всё это меркло, по сравнению с другим фактом. Шама была дочерью главы ордена Света, одного из самых влиятельных людей царства. Буквально, её мать — третий человек после императора.       А ещё, что не мало важно, это поведение Шамы. Всю дорогу до клубной комнаты Ханни прокручивала в голове их вчерашний диалог в студсовете и то, что она успела подслушать. Ханни была уверена, староста и председатель что-то знают об убийстве Эмилии. Они определенно, что-то задумали, и далеко не факт, что хорошее. Так или иначе, хоть кому-то озвучить свои мысли Ханни не решалась, и всю дорогу до клубной комнаты девочки шли практически в тишине.       Дверь Ава открыла с явным усилием — навалившись на неё всем телом и, будто бы пытаясь приподнять, а потом резко потянув на себя. Раздался протяжный скрип. Внутри небольшой коморки было относительно светло. В высокие витражные окна лился тусклый солнечный свет. С улицы доносился стрекот кузнечиков.       Ава, подойдя к небольшому старому дивану, осторожно, но с явным усилием, приподняла одну из пыльных подушек. Там, внизу находилось много разных вещей: начиная от пары камней и заканчивая старыми фотографиями в деревянных, слегка подгнивших, рамках. Судя по всему, сломанный диван, вернее его внутренняя часть использовалась как сундук, из которого Ава и достала несколько книг.       — Это они? — взяв три протянутве Авой рукописей, уточнила Никки, казалось бы самую очевидную вещь, рыжик в ответ кивнула.       Бегло осмотрев книги, ИИ быстро потеряла интерес к алхимическому справочнику и переводчику, положив их на стол, отчего тот слегка качнулся. А вот то, что по предположению было дневником Миледи заинтересовало её. Книга явно была очень старой, что хорошо прослеживалось по одному виду её обложки. Алый бархат утратил свой яркий цвет и был, скорее тускло-красным и, местами, плешивел. Никки открывала книгу осторожно, переплет точно немного похрустывал. Страницы её, тонкие, на ощупь были почти как тряпочка — мягкими и совсем не шуршали, источая запах меда и пыли. Внимательно изучая почерк и картинки, Никки поняла, что ранее совершенно точно, видела похожую рукопись. ИИ потребовалось ещё некоторое время, чтобы отыскать в памяти необходимые файлы и сопоставить их с тем, что она сейчас держала в руках. Перед глазами промелькнула сценка из стен института.

***

      Это было обычное утро. Тишину кабинета нарушил щелчок замка, затем звонкий стук каблуков по плитке, тонкий скрип открывающегося окна. Жаркая аудитория тот час наполнилась сладковато-смолистым ароматом тополя, шелестом его молодой листвы и гулом машин. Профессор Менгеле открыла ноутбук, нажимая кнопку «пуск» на клавиатуре. «Активация программы… Загрузка… Никквейм готова к работе», — после этих слов на моргнувшем экране монитора появилось изображение голосового помощника? Нет, Никквейм была больше чем просто голосовым помощником. Впрочем, сейчас, её, лучшую разработку военных, собирались использовать именно так.       ИИ попыталась оглядеть помещение, в которое была отправлена частица её сознания, но всё было без толку, перед глазами машины была лишь сплошная чернота. Что ж, со стороны было забавно наблюдать, как изменилось отображение её лица. Обычно безразличная ко всему, теперь ИИ тщетно пыталась понять, что случилось с компьютером и почему она ничего не видит.       — Профессор Менгеле, я знаю, что нахожусь в 306 кабинете. Включите камеру. — наконец получив данные о собственном местоположении, раздраженно произнесла Никки.       Прошло ещё около тридцати секунд, прежде чем ИИ увидела свет, это профессор Менгеле отлепила от объектива наклейку в форме пентаграммы. Никки наконец-то смогла оглядеть кабинет со своего обычного места, а не окольными путями через систему слежения, установленную на потолке. Взгляд её фиалковых глаз быстро сфокусировался на конкретной точке, прямо перед собой. За столом, сидела молодая женщина на вид лет двадцати семи в белом халате поверх черного облегающего платья. Её длинные тёмно-красные волосы лёгкими кудрями спускались с головы на хрупкие плечи.       — Доброе утро. — обезоруживающе улыбнувшись и помахав рукой в перчатке, поздоровалась профессор Менгеле.       — Вы же знаете, я не люблю, когда меня лишают зрения. — с ходу выдвинула претензию ИИ.       — Да, да, я знаю. Просто хотела сделать тебе сюрприз. — театрально разведя руками, оправдалась женщина. — Смотри, мне осталось перевести ещё немного, и мы сможем начать работу по созданию тела для тебя. — поднеся к камере раскрытую книгу, радостно объяснила профессор.       В этот момент глазам ИИ предстала древняя рукопись с жёлтыми, местами прозрачными страницами, края которых были безбожно ободраны. До Никки не сразу дошло на каком языке написано это творение, ибо буквы были настолько сильно переплетены друг с другом посредством завитушек, что в буквальном смысле рябили. Закончив с разбором текста, вернее, закончив понимать, что перед ней текст, ИИ перевела взгляд на картинку. Это была точная ауромическая модель тела с указанием дополнительных сведений о расположении кокона души и магических цепей.

***

      «Нашла», — с неким ужасом подумала Никки. И вот сейчас, пред ней предстала та самая модель. Аккуратный рисунок тела человека, выполненный черной тушью. С права от сердца расположен кокон души, от него к голове и рукам идут по две основные магические цепи, кончаясь в кончиках пальцев, оплетая головной мозг и соединяясь в гипофизе, две наиболее крупные из них уходят к глазным яблокам. Взгляд ИИ вновь вернулся к кокону души, от которого отделяются две чуть более тонкие магические цепи, идущие в ноги и пронизывающие своими нитями всё оставшееся тело. Завершением всего этого было четкое обозначение ауры человека — силового поля.       Да, ничего страшного нет в том, что Никки держала в руках ту самую книгу, хотя и странно, что она так хорошо сохранилась, несмотря на прошедшие две тысячи лет. Вот только до ИИ быстро дошёл весь кошмар происходящего. Её материальная оболочка была создана по чертежам из этой книги. Однако, уже сейчас, Никки знала, что Миледи появилась на свет только через тысячу лет, после того, как она получила тело. Свои дневники и в частности эту рукопись Миледи, написала только через тысячу лет, после того, как Никки получила тело. Иными словами, получался ужасный временной парадокс. Никки стала тем, кто она есть посредством вещи принесённой в прошлое из будущего и сейчас, что самое важное, этот круг нужно было замкнуть. Профессор Абелард должен был получить эту книгу и отнести её в прошлое, чтобы состоялось будущее, настоящее, в котором она живёт. О, сейчас было бы не плохо знать, где именно он нашёл сей книгу, чтобы оставить её там, дождаться его прихода и спокойно жить дальше.       Внезапно мысли Никки прервал звонкий щелчок. Девушка, вздрогнув, резко подняла взор. Мир вокруг неё замер, окрасившись серыми красками, лишь Шама, стоящая перед ней, не потеряла цвет. На мгновенье ИИ показалось, что в её компьютере снова произошёл какой-то сбой, но нет, ведьма быстро развеяла эти подозрения.       — Не волнуйся. Помнишь, я говорила, что магия времени имеет другую природу и антимагический токсин на неё не действует? — уточнила Шама, и Никки едва заметно кивнула. — Так что, я подумала, если наш враг владеет подобным искусством, я должна приблизиться к нему, дабы у нас был хоть какой-то шанс на победу. Скажу сразу, эта сила отнимает несоразмерно много маны, поэтому пользоваться ею часто я не смогу. Сейчас же, твоё лицо исказил такой искренний ужас, что я подумала, нам стоит поговорить. Что случилось? — серьёзным тоном спросила Шама.       — Эта книга, должна попасть в прошлое, чтобы свершилось наше настоящее. — несколько испуганно ответила Никки.       ИИ ждала, что это тоже испугает ведьму, но лицо Шамы осталось совершенно бесстрастным.       — Можешь не волноваться, нужная книга попадёт в прошлое. — с лёгкой улыбкой, как бы тем самым убеждая ИИ, ответила Шама.       Она помнила свою первую встречу с рыжиком или, правильнее сказать, со Спесью? Шама не была уверена в том, кто год назад смотрел на неё сквозь глаза Авы, какая тварь жила и живёт в теле девочки. Однако, ведьма была убеждена, их взгляды с этим чудовищем пересеклись лишь потому, что она прикоснулась к дневнику Миледи.       — Что ты хочешь этим сказать? — в полном замешательстве спросила Никки.       — Эта книга уже побывала в прошлом и не несёт в себе никакой ценности помимо той тайны, что сокрыта внутри неё. — уверенно ответила Шама.       Никки не стала более задавать вопросов. Кажется, слова Шамы убедили и успокоили её вполне достаточно. Сама, Шама, поняв, что Никки больше не беспокоится об этом, вновь щёлкнула пальцами. Мир в ту же секунду обрёл прежние яркие краски и пришёл в движение.       — Это один из дневников Миледи. Откуда он у тебя? — переведя взгляд с книги на стоящую рядом Аву, спросила Никки.       Некоторое время Ава думала, как лучше ответить. Девушка не знала, как представить эту историю с книгой, как сон или всё же как явь? И то и другое казалось Аве не особо правильным, но в итоге она просто смешала оба варианта.       — В первый раз я видела эту книгу во сне, в доме волшебницы, но на утро она была у меня, наяву. — смутно пояснила Ава.       Слова девушки были настолько скомканы, что Ханни, даже при всем желании не смогла бы отделить в них правду ото лжи. Это были просто слова, не несущие в себе ничего кроме той информации, о которой просила Никки, и то, она была пережёвана.       — Какова вероятность, что это был не сон? — внимательно смотря на Аву, спросила Никки.       — Я всегда думала, что мне это не приснилось, что всё это было наяву. — смущенно призналась Ава.       — Когда ты видела этот сон? — неожиданно спросила Саломея, обращая внимание на себя.       Она стояла опираясь о стену, скрестив руки на груди и зажав деревянную биту подмышкой.       — Ну, думаю, это было лет десять назад. — задумчиво подняв взгляд в высокий потолок, ответила Ава.       — Тогда тебе было около пяти? — уточнила Саломея, и Ава кивнула.       Саломея бросила быстрый взгляд на Ханни, будто бы пытаясь понять, насколько достоверна информация полученная от Авы. Лицо блондинки не выражало ничего кроме глубокой заинтересованности и любопытства. Поэтому Саломее пришлось строить теорию лишь на том, что у неё было сейчас, и что она знала до этого. «Десять лет назад в городе произошло нечто совершенно ужасное. Возможно, Ава как-то связана с этим. Тогда есть смысл рассматривать эти события, как пазлы одной картины. Возможно ей отдали книгу с единственной целью, чтобы она не попала в руки сектантов. А если учесть факт того, что девочка берегла эту книгу все десять лет, то хозяйка, возможно, хотела бы потом вернуть книгу обратно себе. Да, по-хорошему, яблоко раздора должно быть сожжено, но какое право мы имеем сжигать труды, в которые была вложена душа, надежды и мечты? Во благо всех людей? Что ж, во благо всех людей эту книгу нужно вернуть Миледи, вернее той, кто выдает себя за неё. И Аву тоже… Да и неплохо было бы своими глазами увидеть ту волшебницу, найти сектантов, а вероятнее всего именно кто-то из них убил Эмилию, это понятно по характеру убийства, ну, и в конце поставить точку в деле», — с лёгкой, едва заметной ухмылкой подумала Саломея, но озвучить решилась лишь одну единственную мысль из этого клубка.       — Ты бы хотела найти ту волшебницу? Ты бы хотела знать, что произошло десять лет назад? — строго спросила Саломея.       После этих слов уголки губ Авы невольно приподнялись. Её личико озарилось светлой улыбкой. Да, несомненно ей всегда хотелось знать о чём на самом деле был тот странный сон.       — Постой, я правильно поняла, ты хочешь найти эту волшебницу и вернуть ей книгу? — в полном ужасе и негодовании спросила Ханни.       — А почему бы и нет? Это может помочь найти преступника. — ответила Саломея.       — Во-первых, как это вообще связано, а во-вторых, от этой книги вообще лучше всего избавиться! Это запрещённая литература, за её хранение могут вздёрнуть на виселице! — ещё пуще возмутилась Ханни, а потом, резко перевернувшись к Никки и Шаме добавила. — Разве я не права? Это безумие!       — Ты явно не местная. — сходу заявила Шама, заставив Ханни замереть в недоумении. — Вполне вероятно, что убийство Эмилии связано с тем, что произошло в городе десять лет назад. — ответила Шама.       — А что произошло? — поспешно спросила Ханни, в глазах Авы читался тот же вопрос, но если блондинка смотрела на Шаму с любопытством, то рыжик с немым ужасом.       Шама долго молчала, пытаясь подобрать слова, дабы более мягко преподнести информацию, но в её голове, внезапно, не оказалась ничего подходящего. Девочки тем временем ждали ответа. Тогда, на помощь пришла Саломея.       — Десять лет назад сектанты подожгли дом главы сената с целью замести следы своих преступлений. Были найдены обгорелые тела прислуги. Они были убиты теми же пулями из перетертых листьев аталеи. — на этом моменте Саломея ненадолго замолчала, и подумав, добавила. — Тут наверно всё же стоит пояснить, что это за растение. — вздохнув, начала она. — Оно похоже на лилию, только пахнет иначе — тухлым мясом. Чтобы уснуть беспробудным сном, достаточно трёх вдохов. Но самое страшное — его сок — вязкий и липкий, говорят он очень горький на вкус, и одной капли хватит дабы убить всех, кто есть в этом замке. Противоядия нет. И это главная причина, по которой никто в здравом уме не будет работать со смертью. Так что, можно предположить, что кто-то из сектантов ответственных за поджог дома главы сената, может быть причастен к убийству Эми.       — А причем тут дневники Миледи? — спросила Ханни.       — По слухам глава сената владела одним из них. — ответила Саломея. — Впрочем, изначально инквизиция полагала, что если он и был, то сгорел в пожаре, однако, похоже всё это время рукопись была у Авы. — предположила Саломея, а после внимательно посмотрев на рыжика добавила. — Ты же помнишь, как выглядела волшебница из твоего сна?       — Не думаю, что смогу описать её. — отрицательно помотав головой, начала Ава. — но если вдруг увижу — то сразу пойму, что это она.       — Прекрасно. — чуть улыбнувшись, произнесла Саломея. — Я предлагаю отправиться завтра, но книгу пока оставить здесь. — добавила она, впрочем, судя по тому, как Саломея взглянула на девочек, это был вопрос.       Никки протянула Аве дневник и справочники. Девушка взяла их аккуратно, а поле положила обратно в диван, закрыв сверху подушкой.       — Получается, тогда убили только прислугу и сожгли дом? Тогда, почему преступников зовут сектантами? — осторожно спросила Ханни.       — Тебе известна история зарождения религии на Элладе? — уточнила Саломея, в ответ на что Ханни отрицательно помотала головой. — Две тысячи лет назад на земли царства спустились чума, война, голод и смерть, вмиг перечеркнувшие многовековую культуру Эллады. Великое царство упало столь низко, что народ его уподобился дикому зверю. — процетировала она слова из ветхого завета. — Неизвестно чем бы всё это кончилось, но скорее всего, крайне плачевно, если бы на Востоке континента не объявилась ангелы. Среди них была женщина и двое её дочерей. Если верить летописи, то она расчленила своих детей, а 12 апостолов раздали их плоть и кровь страждущим, с этого дня начался медленный путь к возрождению Эллады. Полагаю, ты хочешь сказать: «фу, какая гадость». — с нервной усмешкой бросила Саломея смотря на перекошенное от отвращения лицо Ханни.       В этот момент Ханни прикрыла рот рукой и оглянулась. Ава сидела на диване, внимательно смотря на Саломею и слушая её. Никки и Шама стояли рядом, кажется, им тоже было интересно, но не более того.       — А я скажу, что потомки той женщины ещё на протяжении тысячелетия приносили в жертву рождённых близнецов. — тем временем продолжила Саломея. — Их точно так же, разделывали, подобно скоту и съедали плоть, выпивали кровь. Тогда лишь двум из множества рождённых удалось избежать сей участи, и то, только потому, что их мать была сумасшедшей. В общем, это я всё к чему. — начала подводить итог Саломея. — Именно этим, выжившим ребенком, была Милиса Пхонерис. А примерно тысячу лет назад, в 1252 её должны были повесить за измену царству, но церковь добилась, чтобы она была причислена к лику святых. Итог, правда, был ничуть не лучше. Её раздели, положили на алтарь, расчленили подобно Богине и съели.       После этих слов Ханни совсем побледнела.       — Сейчас подобное уже не практикуют, по крайней мере все так думали… — продолжала Саломея. — Женщина, что занимала пост главы сената выдавала себя за Милису Пхонерис. Вернее, так её представил великий князь и второй человек после царя, а люди согласились. Женщина то, и правда была очень похожа на неё. — как бы невзначай подметила Саломея. — Впрочем, не суть, магией и не такое сделать можно.       — Ты не веришь, что она была настоящей? — севшим голосом спросила Ханни.       — Нет. — спокойно ответила Саломея. — Можно допустить, что Миледи могла бы воскреснуть подобно Богине. Но, почему-то все упускают из вида тот факт, что на алтарь её положили уже мертвой — ей пронзил сердце Рагнарёк. Так что, воскреснуть она не могла. И потом, Миледи не могла иметь детей, а у той кто выдавала себя за Милису Пхонерис была дочь, хоть она и утверждала, что девочка приходится ей племянницей. — тут Саломея, выдохнув, сделала недолгую паузу. — В общем, если верить показаниям пойманной сектантки, то они использовали девочку дабы призвать демона. Начертили её кровью ловушку, посадили в центр и велели «лить слёзы», дабы она выплакала камень, и, чтобы ускорить процесс, решили расчленить и съесть её тётушку. Больные ублюдки. — последнее Саломея бросила едва слышно.       Честно говоря, от этой истории взгляд Авы заметно потух. Она всё так же сидела на диване, только теперь смотря не на Саломею, а себе под ноги. Слушать её, Ава тоже не слушала, полностью погрузившись в свои мысли. Ей уже не так сильно хотелось знать правду. Вообще, ей перехотелось этого ещё вчера, а здесь она находилась просто потому что… Ава сглотнула, чувствуя, что как бы она не пыталась заглушить жажду мести голосом разума, это «нечто» всё равно возилось внутри неё, взывая к жадности девушки, напоминая, что у неё забрали Эмилию. Нет! Ава никогда не думала о лучшей подруге как о вещи… Просто… Просто сейчас в ней проснулось что-то, что считало Эмилию своей собственностью, и, именно это что-то хотело если не вернуть, то отомстить уж точно. Ава прикрыла рот рукой, вспоминая, что у Ханни есть волос преступника, что его можно обмотать вокруг комочка ваты, затолкав в тряпичную куклу, а после — заколоть ножницами.       — Получается, их поймали и наказали? — очень осторожно спросила Ханни, девушке казалось, что от волнения у неё звенит в ушах.       Саломея в ответ отрицательно помотала головой.       — Разве? — нахмурившись, уточнила Шама.       — Ну если ты считаешь, что одна совершенно невменяемая ведьма действительно могла сделать всё это, то да, поймали и наказали. — едко усмехнувшись произнесла Саломея. — Допросили да сослали в монастырь, где она лет через семь — восемь померла. — добавила она.       — И это всё? — возмутилась Ханни.       — А что ты с сумасшедшей возьмёшь? Она даже под сывороткой правды утверждала, что сама Богиня явилась ей и велела уничтожить дневники Миледи. Мол, в обмен на прах рукописей, Богиня обещала ей Рагнарёк. А вот камня слёз ей не хватало… Однако, то ли она ловушку начертила не правильно, то ли слова подобрала не те, а скорее всего всё вместе… В общем, вместо камня, ей явилось уродливое подобие человека с сероватой кожей покрытой слизью и струпьями. Оно подхватило на руки ребенка и сгинуло во тьме.       — А зачем ей были нужны Рагнарёк и камень слёз? — снова спросила Ханни.       Честно говоря, девушка уже не понимала, страшно ей или любопытно. Но, очевидно было одно, она чувствовала себя странно, у неё вспотел лоб.       — Она хотела призвать Святой Грааль, а ей явилась Спесь. — вздохнув ответила Саломея.       — Кто? — поняв, что это имя ей неизвестно, оживлённо спросила Ханни.       — Существо, которое она призвала — это Спесь. — начала пояснять Саломея. — Демон надежды, которому подвластно время и пространство, а по факту царство мертвых и смерть. Его призывают лишь с одной целью — уплатить кровавую дань, ибо Спесь ничего не даёт, только забирает.       Глядя на эту весьма бурную беседу Ханни и Саломеи, Шама даже чуть улыбнулась. Мысленно, она, конечно, поправила высказывание последней: «только не демон, а богиня, не наша, но всё же». Саломею она тоже слушала внимательно, однако не с таким энтузиазмом как Ханни, ибо всё это в той или иной мере ей было известно, за исключением, пожалуй, только смерти сектантки. Сейчас Шама больше думала о ней, нежели вникала в то о чем, говорят эти двое.

***

      Уже на обратном пути Саломея ненадолго задержалась у двери клубной комнаты. Замка, чтобы закрыть её снаружи не было, только цепочка внутри. Конечно, дверь сильно просела и открывалась с большим трудом, вернее не открывалась вовсе, если не знать механизма, но полагаться только на это было глупо. Нет, в этот раз Саломея не стала читать молитву, лишь начертила на двери круг — самый обычный, скрепив магическую печать словами: «самостоятельно войти в эту комнату могут только пять человек: Анастасия Вэрэмонд, Ханимун Маракс, Никквейм Ладис, Шамара Авэриян и я».