Эпитафия Эдэль

      Шама была права, Ханни тоже не думала о чувствах Авы, удовлетворяя своё собственное любопытство. И Ханни прекрасно понимала это, однако, сейчас, в этой конкретной ситуации, её действиям было оправдание. Шама была чудовищем! Да, она смотрела на Аву влюблёнными глазами, но было в её взгляде нечто совершенно нечеловеческое. Следя за Авой, Ханни просто не могла этого не заметить. Ей хотелось спасти Аву. Может, и не раскрыть дело, но хотя бы отдалить Аву от Шамы. Это её обязанность, как члена надзирательского комитета!       Ханни знала, что Ава не убивала Эмилию, ровно как и то, что Шама не делала этого. Вот только, девушка всем нутром чувствовала, что последняя всё же как-то да причастна к преступлению. Она не доверяла Шаме.       К тому моменту, когда взор Ханни во-второй раз добрался до места преступления, комната уже давно была прибрана, и от ужасающего зрелища в ней не осталось и следа. В этот момент Ханни была искренне рада, что утром ей удалось осмотреть всё, насколько, конечно, это было возможно.       — Я могу узнать, что произошло? — всё ещё тщетно ища глазами, за что можно зацепиться, спросила Ханни. — Быть может, ты что-то слышала ночью? — уточнила она.       Ава села на кровать и, немного помолчав, помотала головой.       — Нет. Ничего я не слышала. — со вздохом, полным отчаяния, произнесла Ава.       — Но Эми убили выстрелив в грудь. — задумчиво прошептала Ханни. — Выстрел. Его должно было быть слышно…       — А ты? Ты слышала? — с тревогой спросила Ава, в ответ на что Ханни точно так же, отрицательно покачала головой.       — Скорее всего преступник использовал звукоизолирующую печать, тогда понятно, почему никто, ничего не слышал. — пояснила Ханни.       — Но разве во время комендантского часа можно пользоваться магией? — удивлённо уточнила Ава.       — Профессор Семпрония говорит, что магией в принципе нельзя пользоваться вне учебных классов, но на самом деле, печать, стоящая на академии, позволяет использовать не боевую магию вне учебных классов и даже во время комендантского часа. Звукоизолирующая печать не относится к боевой магии, и, если честно, студенты часто её используют, дабы никто не мешал сну или подготовке к экзаменам. — объяснила Ханни. — Может ты видела свет? — чуть помедлив, с осторожной надеждой, спросила девушка.       — Нет. — ответила Ава. — Я уснула ближе к полуночи, потому что у меня сильно болела голова, и не просыпалась.       На этих словах выражение лица Ханни слегка изменилось. Девушка озадаченно посмотрела на Аву, принимая, что в её словах есть определенная доля лжи. Ночью, Ава точно просыпалась. Однако, Ханни ничего не сказала, лишь вздохнула, понимая, что люди не всегда могут точно сказать, просыпались они ночью или нет, особенно если это было секундное пробуждение.       — Когда я встала, было около пяти утра. — закончила Ава.       — Что ж, мы сузили временные рамки до 5-6 часов. — с сомнением констатировала Ханни. — Возможно, преступник постарался подобрать такое время, глубокой ночью, когда все точно будут спать…       — Ханни, ты правда веришь моим словам? — подняв взгляд на задумавшуюся девушку, спросила Ава.       — Да, у меня нет причин сомневаться в тебе. — с некоторой беспечностью ответила она. — Скажи, а как часто у тебя болит голова? — уже с неким беспокойством спросила она.       — Обычно, только когда должно случится что-то плохое. — ответила Ава.       — Что-то плохое? — уточнила Ханни, вопрошающе смотря на Аву.       — Да. — ответила она, а после, чуть подумав, добавила. — чем хуже предстоящее событие, тем сильнее она болит.       — А за сколько, хотя бы примерно, это начинается? — спросила Ханни.       — Ну, всегда по-разному, иногда за пару минут, иногда за пару часов. — задумчиво ответила Ава. — Но я всё равно ничего не могу сделать. Я не знаю, что должно случится. — уже будто пытаясь оправдаться, в первую очередь перед самой собой, добавила она.       Впрочем, у Ханни даже и в мыслях не было обвинять Аву в бездействии, ибо, как уже совершенно верно подметила девушка, нельзя предотвратить то, не знамо что. В ситуации Авы было лишь два выхода: терпеть боль и морально готовиться к худшему, либо принять неизбежное и жить обычной жизнью.       — Ты помнишь во сколько у тебя вчера начала болеть голова? — в этот раз уже с особой серьёзностью спросила Ханни.       — Ну… В девять мы начали собираться спать… — вспоминая вчерашний вечер, начала Ава. — Часов в десять, наверно, мы уже были в кроватях. Где-то в это время, получается… — с сомнением ответила она.       — А у Эми не было врагов? — спросила Ханни и, на вопрошающий взгляд Авы, добавила. — Ну, тех, кто мог бы желать ей смерти?       — Нет, что ты! Не думаю... — почти уверенно ответила Ава. — Но знаешь, вчера, в библиотеке, мы с Эми встретили девушку. Я не запомнила её, но тогда, от её присутствия, у меня тоже заболела голова.       — А что вы делали в библиотеке? — почувствовав, что за эту ниточку можно ухватиться, поспешно спросила Ханни.       — Переводили книгу. — ответила Ава.       — Где она сейчас? — не дав ей закончить, спросила Ханни.       — Её здесь нет. Мы оставили её в клубной комнате. — пояснила Ава, после, с сомнением добавив. — Мне кажется, эта книга заинтересовала её.       — А что если, преступник пришёл к вам в комнату с целью найти интересующий его предмет? — смотря в потолок, предположила Ханни.       В этот момент ей хотелось сказать, что убийство не входило в планы преступника, что он просто хотел выкрасть книгу. Однако, подумав о том, что этот человек взял с собой револьвер, да не простой, а заряженный пулями из перетертых в порошок и спрессованных листьев аталеи, Ханни поняла, преступник если и не планировал убийство, то точно был готов к подобному развитию событий.       — В любом случае, он не получил то, что хотел и может вернуться. — добавила Ханни.       Последние слова девушки заставили Аву вновь побледнеть и несколько осунуться. Вот только её взор не упал, напротив, Ава скосила его на свою тумбочку, где лежали швейные ножницы. Она поджала губы, обняв себя, но в этот раз впиваясь ногтями в кожу рук. Внутри снова завозилось нечто гадкое, и Аве отчаянно хотелось заставить его заткнутся.       — Значит, этот человек может вернуться… — прошептала Ава, смотря в никуда невидящим взглядом.       — Вполне возможно. — неспешно ответила Ханни.       — И, как мы поступим. — уже совсем без энтузиазма, при этом сильнее сжимая в руках ткань рукавов платья, спросила Ава.       — Поймаем! — ни секунды не думая, ответила Ханни.       — Ясно. — с этими словами Ава упала на постель, повернулась на бок, до боли впиваясь в плечи ногтями, дабы вытравить из головы мысли о мести.       — Я знаю, прошло уже много времени, но всё же, я могу осмотреть твои вещи? — осторожно попросила Ханни.       — Да, пожалуйста. — безразлично ответила Ава, закрывая глаза.       Вообще, всего этого было более чем достаточно, чтобы Ханни поняла, Аву явно не радовала перспектива того, что в её комнате вновь окажется человек, убивший её подругу. Но чего Ханни не знала и, не понимала, так это истинной причины, по которой девушка стремилась причинить вред самой себе. Ханни казалось, что так она пытается справиться с болью утраты, что было верно лишь отчасти.       — Прошу, только не надо снова этого делать. — подсев рядом, и осторожно коснувшись кончиками пальцев плеч Авы, начала говорить Ханни. — Мы раскроем это дело, и преступник будет наказан. — почти уверенно заверила её Ханни. — К тому же, через час ужин! — последнее девушка сказала с более приободряющей интонацией.       Ханни не знала, да и вообще не была уверена, что её слова хоть как-то ободрили Аву, но детектив продолжила поиски ответов, впрочем, нет, скорее новых загадок. Да, сейчас большая часть улик была либо собрана, либо вынесена — одним словом утеряна для неё, но Ханни не отчаялась. В конце концов девушка была уверена, что тщательной уборке подверглось только спальное место Эмилии, в то время как кровать Авы вполне могла остаться нетронутой. Таким образом оставшийся до ужина час девушка провела, буквально, вылизывая комнату. Она заглянула во все щели и уголки в поисках чего-нибудь потенциально важного. В конце концов Ханни опустилась на колени, почти ложась на пол, дабы оглядеть помещение под другим углом и, именно в этом положении, её взор зацепился за вьющийся платиновый волос, что свисал с простыни, которой была застелена кровать Авы. Конечно, вероятность того, что он принадлежал именно преступнику, была ничтожно мала, но всё же.       — Ты могла бы постараться описать девушку, которую видела вчера в библиотеке? — внимательно изучая находку, спросила Ханни.       — Ну… Это точно была блондинка, на манжетах её платья было больше двух полос, так что, скорее всего, старшекурсница. — с сомнением ответила Ава.       Ава не могла точно сказать, как выглядела незнакомка, ибо в тот момент её отвлекла сначала головная боль и звон в ушах, а потом она «заснула». Впрочем, этих пояснений вполне хватило, чтобы списать найденный Ханни волос на счёт преступника. Но дабы окончательно убедиться в том, кому он принадлежал, девушка достала из кармана платья зеркальце в золотой оправе и положила волос на стекло. В тот же миг поверхность зеркала приобрела глубоко-чёрный цвет с лёгким алым отливом, но ничего более не показало. Не сказать, чтобы это как-то помогло Ханни, однако дало понять — обладательница этого волоса, мертва, ибо был у зеркала правды один изъян — оно не видело мёртвых. Это заставило Ханни слегка понервничать. Может, волос принадлежит Эмилии? Но у Эми они почти прямые и более светлые.       — Ладушки. — пряча зеркальце обратно в корман, притворно бодрым тоном, произнесла Ханни. — Нам пора идти кушать. — с этими словами девушка попыталась прогнать нехорошие мысли и принялась тормошить Аву, кажется опять заснувшую. — Давай, вставай, нам пора кушать.       Ава раскачивались медленно, девушка снова чувствовала, что у неё начинает болеть голова. Это было очень мерзкое чувство. Ведь у неё ещё вроде ничего не болело, однако подсознательно, Ава уже знала, что это скоро начнется, и из-за этого она не понимала, то ли голова уже болит, то ли это просто самовнушение… Так или иначе, сопротивляться Ава особо не могла, да и не хотела. Поэтому Ханни без особых проблем взяла девушку под ручку и потащила в столовую.       Первый этаж академии снова пах рыбой, но в этот раз как-то иначе. Запах был более резким и ярким, а ещё имел тонкие сырные нотки. Уже сидя за столом, Ава вновь начала озираться, пытаясь найти в толпе студентов знакомое лицо. Она не видела Илларию уже достаточно давно и начала волноваться, что если и с ней случилось что-то плохое? В этот раз девушка просидела в столовой почти до самого конца ужина, но увидеть любительницу рыбы так и не смогла. Да, вчера она ещё смирилась с тем, что Иллария может просто опаздывать, но сейчас было ясно — девушки вообще не было в столовой. А учитывая то, в каком состоянии была Ава, нехорошие мысли только и делали, что лезли в голову.       С другой стороны, на саму Аву никто не смотрел. Сидя здесь, в столовой, девушка будто оказалась в совершенно иной реальности. В мире, где всё тихо и спокойно. В мире, где Эми жива, а её, Аву, не обвиняют в убийстве подруги. И верно подмечено, никто из детей не обращал внимания на Аву, да что там, не было слышно даже сплетен об убийстве. Никто не обсуждал и утренний визит инквизиции. Ни сурового мужчину средних лет, ни красивого молодого человека, никто и вовсе будто не видел. Всё выглядело так, будто сегодня совершенно ничего не произошло.       Что ж, академия «Свет надежды» всегда заботилась о своей репутации, а потому, просто не могла допустить убийства в своих стенах. Но коли уж это произошло, всё замяли по максимуму. Это для инквизиции и всех остальных Эмилия была убита, а для студентов академии придумали легенду про то, что у девочки во сне остановилось сердце, впрочем, и эту информацию знало меньшинство, а потому, жизнь в стенах замка текла в прежнем темпе.       После ужина Аве окончательно стало ясно — у неё и правда болит голова, а в ушах раздается знакомый шум. С каждой минутой веки казались ей всё более тяжёлыми. Хотелось закрыть глаза и не открывать их, проволившись в беспросветный мрак. Тело казалось горячим и очень слабым. Девушка уже с трудом улавливала звуки окружающего её мира, слыша лишь громкий стук собственного сердца и звон, точно серебряного колокольчика, где-то совсем рядом.       По возвращению в комнату Ава не стала себя мучить и сходив в ванну, просто легла спать. Сейчас она уже не думала о том, что должно произойти. Неизвестность её больше не пугала, напротив, если этой ночью она умрёт, всё кончится. Она наконец-то будет счастлива! А что же Ханни? Девушка от своей идеи не отказалась, да и Ава была не против, вернее, ей и вовсе было всё равно, что показалось Ханни странным.       Ханни не знала сколько прошло времени, оно тянулось очень медленно. Девушка просто сидела на краю постели Авы, смотря в окно на тлеющий закатслушая. Она слушала мирное сопенье девушки и глухой стрекот кузнечиков за стеклом, сжимая в левой руке золотое зеркало. Спальня медленно погружалась в кромешный мрак.       Вдруг по комнате разнёсся лёгкий звон. Ханни, вздрогнув, крепче сжала рукоять, ощущая нарастающее волнение и усиливающееся биение сердца. «Всё в порядке», — скользнул в мыслях голос сестры, и Ханни почувствовала как правый уголок её губ приподнялся в лёгкой улыбке. Пространство комнаты пронзил жуткий холод и блеклый, едва различимый свет. Ханни глубоко вдохнула, по поверхности зеркала пошла рябь. Секунды тянулись невероятно долго, будто портал искажал не только пространство, но и время. Ханни прекрасно это ощущала, ибо двигаться стало тяжелее, казалось на простой вдох уходило несоразмерно много минут. Но вот, собравшись с мыслями, девушка перевела взгляд на сияющее белым облако, в котором уже ясно можно было различить силуэт.       «Нужно правильно выбрать момент! Нужно, чтобы глаза преступника заглянули в зеркало!», — думала Ханни. Силуэт принял человеческие очертания, пространство вновь стало более жидким? Да, Ханни определённо больше не сковывало вяжущее ощущение вокруг. Девушка стремительно поднялась с места, поворачиваясь к незваному гостю, направляя на него зеркало. В этот миг в его алеющую гладь точно что-то упало — это стекло поймало взор. Раздался всплеск, как будто нечто скользнуло по поверхности воды. Комната наполнилась запахом крови и гнилой плоти, как только тёмные капли оторвались от поверхности вспененного бурлением жидкого стекла, вспыхивая ярчайшим блеском, точно звёзды, наполняя спальню золотым светом.       Грянул долгий, протяжный вопль полный ужаса и боли, а потом — оглушительный выстрел, треск. Спальня вновь погрузилась в непроглядную тьму. Осколки зеркала с пронзительным звоном посыпались на пол. Ханни взвизгнула, почувствовав, что на её лицо, обжигая кожу, попало нечто холодное и липкое. Она осторожно коснулась щеки, ощущая как по её ладони расползается та же вяжущая жидкость. На лбу выступил ледяной пот, а по спине девушки пробежали мурашки. Ханни уже слышала стук собственного сердца и частое дыхание, несмотря на которое, воздуха всё равно не хватало.       — Ханни! — взволнованно воскликнула Ава, вскакивая с кровати.       В первые секунды столь неожиданного пробуждения девушке хотелось схватить Ханни за плечи и прижать к себе, так, как она делала это с Эми, когда подругу мучили кошмары. Однако Ава успела лишь едва коснуться волос девушки, которая, придя к осознанию случившегося, буквально вылетела из комнаты. Ханни хотелось как можно скорее оказаться одной, увидеть и умыть своё лицо. Ведь это же не её кровь?       Тем временем до Авы только-только доходила картина произошедшего. Девушка хлопнула в ладоши, зажигая заговорённые свечи на люстре, что наполнили комнату мягким светом. На полу, около её кровати лежала золотая оправа и осколки разбитого зеркала, испещренные множеством более мелких трещин. Аве казалось, что они тают, медленно превращаясь в нечто, сначала густое и вязкое, а после совсем жидкое, тошнотворно алого цвета, источающее самый отвратнейший запах, какой днвушке только доводилась чуять. От вони, что заполнила комнату, стало трудно дышать, а к горлу невольно начал подкатывать рвотный комок. Ава ещё несколько секунд мешкала в раздумьях: стоит открыть окно или сразу бежать к ванной? В итоге страх и тревога за блондинку победили, и двушка, спрыгнув с кровати, поспешила к ванной.       — Ханни, всё в порядке? Прошу, открой. — испуганно попросила Ава, стуча в дверь, но ответом ей была лишь пугающая тишина.       — Что случилось? — засыпанным голосом спросила Саломея, выползая из своей спальни.       В коридоре стоял полумрак. Его ровно на половину освящал огонь свеч, что горели в соседней комнате. Девушка хлопнула в ладоши, включив свет, а после протёрла слипающиеся глаза. Ава, честно, хотела ответить, но её, за горло, комом душила поступающая истерика. У неё снова дрожали колени, и ноги казались совсем слабыми. В таком состоянии она могла лишь беспомощно смотреть на Саломею, глазами полными слёз. Саломея подошла к ванне, в этот раз постучав сама и попросив Ханни открыть. Однако, ответа снова не последовало.       — Ну что, доигрались? — щурясь, выходя на свет, проворчала Шама.       Ава, опять, ничего не могла сказать, только всё также испуганно посмотрела на неё. Саломея же чуть отошла от двери. Шама протерла глаза, и плавным движением кисти открыла замок. Дверь с тихим, будто утробным скрипом отварилась. Свет в ванной тихонько мерцал, должно быть это догорали свечи. Ханни стояла у зеркала, стирая кровь с лица.       — Рану всё равно нужно обработать… — начала было Саломея, подходя к Ханни, по щекам которой текли то ли слёзы, то ли вода вперемешку с кровью.       — Это не имеет смысла. — с совершенным безразличием начала Шама. — Она же до утра не протянет. — внезапно с едкой игривостью произнесла она, наблюдая, как Саломея подаёт Ханни полотенце.       На несколько секунд всё смолкло. Ава казалось, что у неё кружится голова, пол то отдалялся, то приближался. Её тошнило и, она совершенно точно была готова вот-вот упасть на колени.       — Врёшь! — выхватив из рук Саломеи полотенце и делая резкий шаг навстречу Шаме, голосом, неожиданно, полным злости, воскликнула Ханни.       Шама, попятившись назад, улыбнулась, уже совсем беспечно, точно была готова рассмеяться.       — Зато теперь ты знаешь ответ на загадку, так, правда, спокойнее. — разведя руками, сказала Шама.       Ханни, шумно выдохнув, замерла, поражённо уставившись на её. Внезапно, но девушка поняла, что её дыхание начало выравниваться, а стук сердца перестал отдаваться в ушах. Страх, заполнивший собою всё её нутро, сходил на нет, уступая место спокойствию. Сглотнув, она протёрла лицо.       — Я хочу знать, на что способна начинающая ведьма правды. — между тем, продолжила Шама. — Покажи мне правду, которая поможет тебе остаться в живых. Найди разгадку. У тебя впереди целая ночь. — уже совсем мягко улыбнувшись, добавила она, открывая дверь в коридор.       — Э, мать, куда это ты? — несколько раздражённо, спросила уже Саломея.       — Схожу за кипятком, сделаю нам чай. — спокойно ответила Шама.       — Но по уставу академии нам запрещено покидать свои комнаты после 21:00. — строго сказала Саломея.       — И что? — в этот момент Шама посмотрела на девушку так, будто совершенно не понимала претензии, а после скрылась за дверью.       Ава слушала всё происходящее точно через толстое стекло. Она уже совсем ничего не понимала, чувствовала только, что готова вот-вот расплакаться. Прижавшись к холодной стене, дабы не упасть, она медленно, начала сползать на пол. В этот момент Саломея подбежала уже к ней, придерживая за талию.       Конечно, ни за каким кипятком Шама идти не собиралась. «Дура», — шипела про себя девушка, прокрадываясь вдоль стен, отходя чуть поодаль от двери квартиры. В коридоре было темно и тихо, лишь откуда-то с улицы доносился глухой стрекот кузнечиков. «Господи, какая же я дура», — тяжело вздохнув, и протирая ладонями вспотевшее лицо прошептала Шама. «Всё идёт по плану», — с нервной усмешкой подумала она вспоминая недавний диалог с Никки. «Нет никого плана, он рассыпался как карточный домик», — впившись ногтями в кожу головы и медленно опустившись на колени, вновь прошипела она в пустоту. Медленно выдохнув, сев на полу, Шама закрыла лицо руками. Стрекот кузнечиков за окном, казалось, становился всё громче.       Переведя мысли в порядок, Шама несколько вяло перевела взгляд на дверь, вытерла лицо о подол ночнушки и осторожно поднялась. Она щёлкнула пальцами, и в её руках тут же появился серебряный поднос с чайным сервизом. Она же обещала девочкам чай. Возвращаясь в квартиру, Шама застала в коридоре Аву и Саломею сидящих на полу. Рыжик положила голову на плечо девушки и ещё тихонько всхлипывала. Воздух казался свежее, чем когда она уходила, должно быть Ханни открыл окно. Шама поставила поднос на столик.       — Ну что, горе-детективы, рассказывайте, что случилось. — разливая кипяток по чашкам, с лёгкой ухмылкой произнесла Шама, так будто той сцены в ванной и вовсе не было.       Ханни, вышедшая из спальни, всё ещё не понимала ,как ей стоит реагировать на поведение старосты, поэтому, вновь, несколько секунд просто молчала.       — Я поймала взгляд преступника, вот только, этот человек разбил моё зеркало… — неуверенно, печально протянула Ханни.       — Насчёт твоего зеркала. — робко начала Ава, протирая глаза. — почему оно превратилось в… это? — спросила она так, явно не сумев подобрать подходящего слова.       — Я не знаю… — совсем смутившись ответила Ханни, ей хотелось сесть на пол рядом с Авой и Саломеей.       Шама бегло оглядела всю троицу, следом перевела взгляд в комнату из которой вышла Ханни, тонкое высокое окно и правда было открыто. Шама щёлкнула пальцами, с видом, будто бы в этом нет совершенно ничего особенного. Девочки, вздрогнув, перевели взгляд на неё, в это время сама Шама смотрела, как кровавая лужа медленно заползла обратно в золотую оправу, принимая вид самого обычного стекла. Шама, пройдя до порога комнаты, отвернула голову и присела на колени, поднимая зеркало, попутно повернув его стеклом вниз.       — Когда-то давным-давно в Малиновых горах нашли озеро воды которого были алы как кровь и источали запах гниющей плоти. — всё тем же спокойным тоном начала Шама.       — Разве, не вся вода, за пределами материка имеет алый цвет? — очень тихо, задумчиво спросила Ханни.       Шама, подойдя к Ханни, отдала ей зеркало.       — Верно. За пределами материка вода тоже имеет алый цвет и пахнет падалью. — подтвердила Шама. — Однако, если сделать хоть глаток из Мёртвого моря. — тут Шама едко улыбнулась. — Свиданье с праотцами будет обеспечено. Жидкость, что наполняет озеро — это кровь. — вновь, обыденно серьёзным тоном, начала пояснять Шама. — Она может воскресить мертвого и убить бессмертного. Но самое главное, если долго-долго смотреть в омут озера, можно познать истину. Именно из воды, что таится в этом озере были сделаны 12 зеркал правды. Твоё, одно из них.       Ханни перевернув зеркало, посмотрела в него. Стекло было ровным и гладким, сейчас отражая лицо самой девушки.       — Как ты это сделала? — чуть нахмурившись, но при этом с искренним восхищением в голосе, спросила Ханни.       — Не обольщайся. Я стёрла из его памяти причину, по которой оно было разбито, а значит и то, что оно увидело в глазах преступника. — ответила Шама.       «Она совершенно точно не обычная студентка», — поджав губки и крепче сжав рукоять зеркала подумала Ханни.       — А сейчас, думаю, нам всем хочется услышать, что произошло. — намекая на то, что теперь очередь Ханни, произнесла Шама.       Ханни несколько смутилась, рассказывать о неудачном задержании, которое мало того что обернулось полным провалом, так ещё и могло стоить ей жизни, не очень хотелось. Впрочем, и о чём там рассказывать? Эта «битва» длилась меньше пары секунд!       — Ну же, садитесь, время пить чай. — почти ласково добавила Шама.       Ханни, немного помешкав, опустилась рядом.       — Я предположила, ещё утром, что преступник использовал червоточину, чтобы переместиться в комнату. А ещё, звукоизолирующую печать, ибо ни Ава, ни мы не слышали выстрелов. — начала свой рассказ Ханни.       В это же время, Шама осторожно улыбнулась и легонько похлопала ладонью по месту справа от себя, как бы приглашая оставшихся. Ава неспешно поднялась, посмотрела на Саломею, точно спрашивая пойдет ли она с ней. Девушка, тоже встала, но от стены не отошла, только мотнула головой и мягко подтолкнула Аву вперёд. Несколько смутившись, Ава подошла ближе и неспешно опустилась на предложенное место.       — Потом Ава сказала, что в библиотеке к ним пристала старшекурсница. Её заинтересовала книга которую они переводили. — начала пояснять Ханни. — А ещё я нашла в комнате Авы светлый волос… В общем, я подумала, что преступник может вернуться, дабы всё же найти и забрать книгу, тогда я бы его и поймала, но, что-то пошло не так, и он сбежал. — ответила Ханни.       — Это было очень глупое решение. — отпив чаю, произнесла Шама. — Тебе следовало хотя бы рассказать кому-то из нас о своих планах, а ещё лучше профессору Семпронии.       — Я понимаю. — виновато опустив взор, произнесла Ханни.       — Он всё ещё может вернуться. — тихо добавила Саломея, скрестив руки на груди и внимательно смотря на девочек, сидящих за столом.       — Мы же можем как-то предотвратить это? — чуть привстав, спросила Ханни.       — Если это действительно была червоточина, то да. — уверенно ответила Саломея.       — Что такое червоточина? — застенчиво, но с нескрываемым любопытством поинтересовалась Ава.       — Как бы объяснить проще. — переведя взгляд на Аву, начала Саломея. — Есть простые порталы или которые норы, в их основе лежит магия пространства. Их довольно просто контролировать и блокировать. Печать стоящая на академии легко справляется с этим. Червоточина же по своему устройству сложнее. — вздохнув, и прикрыв явно уставшие глаза, произнесла Саломея. — Это заклинание стоит на границе магии пространства и времени. Когда её открывают, время останавливается и, за счёт этого, происходит разрыв мироздания, законы магии в этом месте перестают работать.       — Это звучит как что-то от чего нельзя защититься. — тихо, прошептала Ханни.       — Это от глаза Бездны нельзя защититься, а червоточина работает по аналогии с кротовой норой. — заметила Шама. — Пространство скручивается, а для этого необходимо наличие маны на обоих концах червоточины. Иными словами, она просто не откроется, если с одной из сторон маны не будет.       — И как это сделать? — с любопытством спросила Ханни.       — Освящённая печать. — коротко ответила Саломея.       — Но нам нужен священник. — озадаченно произнесла Ханни.       — Нет. — всё тем же тоном произнесла Саломея. — Хватит и молитвы.       Ханни, вскинув в удивлении брови, склонила голову на бок, вопрошающе смотря на девушку. Она знала, что сейчас Саломея не ошибается и уж тем более не врёт, но умом то Ханни понимала, поставить освящённую печать может только человек имеющий духовный сан, ибо в её основе лежит антимагический токсин, губительный для волшебников!       — Подожди. — прищурив один глаз, начала Ханни. — Ты можешь это сделать? — медленно, проговаривая каждое слово спросила она, при этом всё так же, неотрывно смотря на Саломею.       Девушка в ответ открыла ясные зеленые глаза и неспешно кивнула. И, кажется, только сейчас Ханни обратила внимание, что на шее Саломеи висела не просто аккуратная серебряная цепочка, а крестик.