Эпитафия Эдэль

      Шама не стала задерживаться в библиотеке и на минуту дольше положенного, в противном случае это означало бы уже осознанное издевательство над Никки. Поэтому, девушки направились в столовую, несмотря на то, что до ужина оставалось ещё около пятнадцати минут. В большом светлом зале сейчас было тихо. Дежурные только-только расставляли на столы салфетки и столовые приборы. Помещение медленно наполнялось приятным ароматом мяса и хлеба.       — Кто эта девочка? — скосив взгляд на Шаму, с некоторым любопытством спросила Никки.       — Пока не знаю, но у неё есть то, что нам нужно. — с наигранным безразличием ответила Шама.       — Дневник Миледи? — с лёгким недоверием спросила Никки.       — Да. — чуть помедлив, с долей задумчивости подтвердила Шама.       Но, честно говоря, Шама не была уверена в том, что книга, которую она видела у рыжика, являлась одним из трёх дневников. Однако, девушка просто не могла не думать об этом, впрочем, как и о самой девочке.       Дежурные тем временем начали разносить порции. Никки, больше не сидевшая в библиотеке и знавшая, что ей туда идти не придется, принялась за изучение тарелки. На ужин сегодня подавали горячее, сладко пахшее куриное мясо, политое мёдом и лимонным соком. На гарнир к нему был в меру твердый рис с мелкими кусочками солоноватого сыра.       Шама, закончившая трапезничать раньше, ибо ела исключительно мясо, сейчас разглядывала зал. Столовая была полна народу и привычного гула. Девушка зевнула, приказывая ладонью рот. Признаться, к вечеру, особенно после ужина Шаме ужасно сильно хотелось спать и не хотелось думать. Однако в таком состоянии она прибывала ровно до того момента, пока её скучающий взгляд не наткнулся на рыжую макушку.       Рыжик и её подружка сидели в нескольких столах от Шамы и Никки. И, тут надо отметить, сейчас девочка выглядела заметно более здоровой. В её лице больше не было той боли и бледности. Она такая милая, что Шаме не хочется расстраивать её своим появлением, по крайней мере сейчас. Шама, осторожно улыбнувшись, решила подождать, когда рыжик и её подружка закончат кушать.       Продолжая наблюдать за ними, Шама не могла не отметить, что рыжик и её подружка ведут себя так, будто познакомились уже давно. По крайней мере точно не вчера, и даже не позавчера. Их разговор был живым, и пусть Шама не могла знать о чем они говорят, но девушка могла видеть. Рыжик больше походила на заботливую мамочку, которая гладит по головке расстроенного ребенка. Или вот осторожно кормит его из своей тарелки вкусняшкой, подстраховывая ложку ладонью, чтобы если из неё что-то и выпало, то не на стол или платье. А вот рыжик протёрла несколько испачкавшейся подружке ротик салфеткой. Боже, всё это выглядело так мило, что ведьме казалось — она вот-вот растает от переизбытка чувств.       Вот только где-то глубоко внутри эти нежные улыбки больно царапали душу, вызывая самое отвратное чувство зависти. В этот момент Шаме хотелось, в прямом смысле слова, подобно злой ведьме, украсть рыжика и сделать её своей. Ей нравилось милое веснушчатое личико девочки, её красивые голубые глаза, напоминающие карамельные конфеты, изящные тонкие пальчики с аккуратными ноготками. О, она бы с удовольствием обмакнула их в шоколад и стала наслаждаться хрустом тонких косточек на зубах. Медленно, но верно Шама начала понимать, эта девочка привлекает её не только своей невинностью, но ещё и соблазнительной, аппетитной внешностью. От осознания этих мыслей у ведьмы скрутило живот, а к горлу подкатил кислый рвотный комок. Зажав рот рукой и пытаясь проглотить рвотную массу, девушка отвела глаза, теперь ей было противно и мерзко, но уже от самой себя и своих мыслей.       — Ты в порядке? — взволнованно спросила Никки, осторожно каснувшись плеча Шамы.       Она видела, как буквально в миг расплывшееся в улыбку от милоты лицо ведьмы вдруг побледнело.       — Да. — иронически усмехнувшись над собой, ответила Шама.       — Ты говорила, что это у меня сломана психика… Но разве ты не такая же? — заглянув в глаз девушки, с некой зловещей интонацией спросила Никки. — Ты нигрумка, но выросла среди людей. Люди — это твоя еда, но в то же время люди — ты не считаешь их таковыми. Не можешь, не хочешь. Тебе противна сама мысль о том, что их можно есть. Но не оправдывайся, ты знаешь вкус человеческой плоти. Тебя мучает голод, сильный голод, и ты пытаешься подавить его. Но признай, людская пища не доставляет тебе ни грамма удовольствия. Существо живущее внутри тебя просит свежего мяса и крови именно людей.       После этих слов Шама выпрямилась. Она больше почти не дышала. На её белом лице больше не проскальзывала ни единая эмоция, а зрачок тёмно-синих глаз сузился, приняв вертикальное положение.       — Если ты хочешь, что бы меня вырвало, можешь продолжить. — с холодным безразличием констатировала Шама.       Никки медленно растянула губы в тонкую, очаровательную улыбку, однако её стеклянный взгляд по-прежнему выказывал совершенное равнодушие. Девушка неспешно подняла руку, осторожно касаясь макушки Шамы и погладила её по голове, так как это делала рыжик, сопроводив сей действие её же словами и подражая той снисходительно заботливой интонации:       — Бедная, бедная Шама.       В этот момент Шама окончательно не выдержала. Её живот сжало в тугой комок, от этого девушка буквально согнулась на пополам, с трудом сдерживая себя, чтобы не извергнуть только что съеденный ужин, который ощущался в глотке горьким комком.       — Люди удивительные существа. — с холодным любопытством заметила Никки, наблюдая за мучительными попытками Шамы удержать всё внутри себя.       Ответа Шамы пришлось ждать достаточно долго, ибо лишь убедившись, что еда вновь не полезет наружу, девушка открыла рот, всё ещё тяжело дыша.       — От своей наставницы ты переняла все самые худшие качества. Достойно, ты можешь зваться не просто её ученицей, а уподобиться чудовищу на вроде её самой. — с некой надменностью и злорадной улыбкой произнесла Шама.       — Верно, именно она научила меня смеяться над людьми. — всё с тем же совершенным спокойствием, подтвердила Никки.       Шама улыбнулась. Она ни чуть не злилась на девушку, хотя ей и было, откровенного говоря, неприятно. Впрочем, она заслужила это, ибо недавно сама затащила Никки в библиотеку и наговорила ей всякий пакости. Так спрашивается почему Никки не могла сделать то же самое?       — Ладно, нам пора. — с этими словами Шама поднялась с места.       Никки быстро перевела взгляд на рыжика и её подружку, девочки уже покушали и собирались уходить.       — Хорошо, но пользуясь всё тем же полномочием наблюдателя, я имею полное право постоять в стороне, просто следя за спектаклем. — отозвалась Никки.       — Да, конечно, но, спешу заметить, не стой слишком далеко, ни то упустишь что-нибудь важное. Сейчас ты не книгу читаешь. — язвительно заметила Шама, в ответ на что, Никки кивнула.              Тем не менее ИИ предпочла держать дистанцию. Шама, дождавшись, когда девочки покинут столовую, бесшумно последовала за ними. В этот раз начать разговор оказалось сложнее, Шама долго не могла подобрать слов, поэтому некоторое время просто шла позади.       — Привет. — поровнявшись с девочками, произнесла Шама.       Казалось, она сделала это невзначай, по-началу даже не глядя на девочек.       — У нас так и не вышло поговорить в библиотек. — оборачиваясь и, смотря теперь на рыжика, всё тем же доброжелательным тоном начала Шама. — Я видела у тебя есть книга. Мне кажется, я знаю автора. Может, мы могли бы обсудить его произведение? Все вместе. — как бы говоря, что не имеет ничего против её подружки, добавила она.       После этих слов лицо рыжика внезапной побелело. Её глазки округлились, в них вновь забегал страх. Её подружка явно замешкалась, пытаясь осмыслить происходящее, а рыжик, в голове которой не осталась места для трезвых мыслей, ибо весь её разум занимли жуткая боль и страх, с признательным криком, полными истинного ужаса: «нет!», — оттолкнула Шаму к стене. Да, не сильно, но этого было вполне достаточно, дабы дать понять — она не хочет с ней как-либо контактировать. Да, на самом деле рыжик вообще едва коснулась девушки, а к стенке Шама отшатнулась сама. Однако, лишь потому, что в тот момент, когда пальцы рыжика коснулись её, Шама почувствовала острую, обжигающую боль, что стремительной волной растеклась по телу, буквально в миг лишив её возможности дышать. И вот сейчас, превозмогая боль, и, с жадностью глотая воздух, Шама прижималась к холодной стене, теперь сама с мимолётным страхом смотря на рыжика.       — Прости, пожалуйста, прости! — чуть ли не плача, сразу начала извиняться девочка.       — Ава, она сама виновата. — осознавая, что происходит и останавливая подругу, произнесла Эмилия. — Скажи, какая часть слов тебе была не понятна?! — обращаясь уже к Шаме, почти прокричала она.       — О, я всё понимаю, но мне просто нужно взглянуть на книгу. — выпрямившись и зловеще прищурив глаз, произнесла Шама.       После этих слов первокурсницы уже сами попятились к стенке. Интонация, с которой Шама говорила в этот раз, явно не сулила ничего хорошего. Даже больше, казалось, что она угрожает им.       — Если я смогу победить, ты отстанешь? — вновь пряча рыжика за собой, резко бросила Эмилия, смотря в тёмный глаз Шамы.       — Эми, не надо. — тихо прошептала рыжик, взяв подругу за руку.       — Ты это сейчас серьёзно? — несколько помедлив с ответом, удивлённо вскинув брови, спросила Шама. — Хочешь вызвать меня на дуэль? Разве оно того стоит? — уже холодно добавила она.       — Серьёзно. — не опуская взору, решительно ответила Эми.       — Подумай как следует. — предупредила Шама. — Необдуманные решения опасны. Я сделаю вид, что не слышала этого, но если ты настаиваешь.       — Завтра, в четыре тридцать дня, встретимся на арене. — не дав Шаме закончить, выпалила Эмилия.       — Хорошо. — с легкой усмешкой, прошептала Шама, и махнув рукой, неспешно удаляясь, добавила. — Быть по-твоему.       — Эми, пожалуйста, не надо. — с мольбой, смотря в глаза подруги, прошептала Ава.       «Боже, что я опять делаю», — в ужасе подумала Ава. Несколько секунд рыжик ещё мешкала, испуганно смотря то на подругу, то на удаляющийся силуэт Шамы.       — Прошу, постой! — выкрикнула Ава в след Шаме, девушка остановилась. — Ты можешь взять её, только прошу, не надо никакой дуэли. — протягивая Шаме книгу, взмолилась Ава.       — Что ты делаешь! — возмущённо крикнула Эмилия. — Разве не видишь, она только этого и добивается? — обхватив Аву, уже спокойно сказала она.       Шама ещё некоторое время смотрела на этот цирк, а потом, просто пожав плечами, ушла восвояси. «Будь на моём месте кто-нибудь другой, знающий о силе этих книг, он бы не стал медлить и в лучшем случае просто забрал её, а в худшем… Их бы ждала судьба бедной царевны и её несчастной тётушки. Чёрт, как же больно», — прижимая ладонь к груди, подумала Шама. В этот момент девушка ясно ощутила холод и то, что её платье было не просто влажным, а мокрым. Опустив взгляд на руку она в ужасе замерла, её ладонь была обильно перемазана в темной крови.       — Прекрасно. Только не убей её, я не потерплю насилия над людьми. — крепко взяв Шаму за плечё, сказала Никки. — Что случилось? — тут же спросила она, заметя, что Шама никак не отреагировала на предупреждение.       В этот момент Шама перевела полный ужаса и не понимания взор на Никки, и только сейчас ИИ увидела, что с пальцев ведьмы капала кровь. Не долго думая, она схватила Шаму за другую руку и, не говоря ни слова потащила в прочь, впрочем, Шаму, всё ещё находящуюся в состоянии шока, не особо волновало куда они идут, и она не сопротивлялась.       До комнаты Никки девушки добежали за считанные секунды. ИИ тут же заперла дверь, перекинув цепочку, и усадив Шаму на стул, осторожно стянула с неё мокрое от крови платье, уже на этом моменте было ясно, насколько серьёзна рана.       — Что ты делаешь? — медленно приходя в себя, с лёгким намеком на возмущение, спросила Шама.       У неё в голове всё ещё гуляла буря, в ушах звенел стук сердца, а перед глазами была ладонь, испчканная кровью.       — Рану нужно обработать. — холодно констатировала Никки. — А пока будь добра, не мешай мне.       Шама, медленно выдохнув, откинулась на спинку стула и прикрыла глаз. Да, так правда будет лучше, да и думать ни о чем не придётся. Боль была уже не такой сильной, но всё равно туманила разум, вызывая непреодолимое желание забыться сном.       Откинув мешавшие волосы Шамы ей за спину, и сняв с девушки пропитанное кровью бельё, Никки окончательно смогла оценить серьезность раны. Даже слово «ужасная» здесь звучало бы как нечто незначительное. Кожа, мясо и мышцы буквально отслаивались и растворялись, стекая липкой, тёмно-алой жижей по белому телу ведьмы и обнажая содержимое грудной клетки. Токсин разъел плоть настолько, что можно было видеть ребра, которые понемногу начали пениться, становясь хрупкими и ломкими, как мокрый мел, медленно пропитывающийся кровью. В тех местах, где костная ткань уже рассыпалась, было видно как бьётся сердце, и вздымаются лёгкие. Комната Никки стремительно заполнялась горько-сладким ароматом гниющей плоти, отдалённо напоминающим запах ни то мёда, ни то спирта.       По правде говоря настолько мощное действие антимагического токсина ИИ видела впервые: «постойте, какой к чёрту антимагический токсин, она не волшебное существо, она ангел. Антимагический токсин не должен причинять ей вред. Тогда, что это?».       Никки сняла с рук перчатки и осторожно, кончиками пальцев коснулась раны. Тело девушки никак не отреагировало на прикосновение ИИ, тем самы подтверждая, что к антимагическому токсину оно не восприимчиво. Никки, медленно выдохнув, приложила ладони к обнаженной плоти, закрыла глаза, и прошептала: «код программы 1439, ключ доступа 45». Прошло некоторое время, прежде чем сигнал достиг ладоней и кончиков пальцев машины. Её руки слегка потеплели, излучая мягкий белый свет. В это время девушка представила, как должно выглядеть здоровое тело, медленно перенося этот образ из сознания в реальность. Нет, ИИ не умела лечить или исцелять, но могла заставить клетки делиться быстрее, так что это выглядело примерно как-то же самое. Так началась первая фаза. К ране прилило большее количество крови, с током которой поступили белки и ферменты, способствующие очищению раны и предотвращающие гангренозное распространение токсина. На втором этапе рана начала сокращаться, заполнясь основой для будущего рубца. Заключительным этапом было заживление — уплотнилась рубцовая ткань, окончательно закрывая рану. Да, сейчас она выглядела несколько уродливо, проходя через грудь Шамы страшным, обширным шрамом, но это не надолго. Пройдет некоторое время, и её тело примет прежний вид.       Никки вновь надела перчатки и ненадолго покинула комнату буквально, чтобы дойти до ванны и намочить полотенце. Вернувшись, девушка аккуратно обтёрла остатки крови с тела Шамы. После, осторожно взяв на руки, перенесла её на свою кровать, потеплее укутав в одеяло. Следом ИИ слегка приоткрыла окно, дабы проветрить комнату. К этому времени часы уже подбегали к семи. До отбоя было ещё далеко, но Никки всё равно потушила свет, комната в ту же секунду заполнилась полумраком. Никки присела около кровати, положив голову и руки на перину. В помещении было тихо, лишь едва слышалось монотонное тиканье часов, и слабое дыхание Шамы. За дверью вдруг послышались шаги и голоса соседок — девочки вернулись с ужина. Никки, несколько послушав их болтовню, поудобнее устроила голову на руках и закрыла глаза. Да, спать ещё было рано, но что ещё оставалось делать? Шама всё равно вряд ли проснется до утра. Так почему бы не скоротать время, до восхода солнца? «Выключение системы», — в пол голоса прошептала Никки.