Эпитафия Эдэль

      28 сандрамахаса. Вторник.       Никки, откровенно говоря, не хотела идти в библиотеку. Девушка вдруг осознала, что ей совершенно не хочется даже смотреть на книги, не то что касаться их. Всего за день пребывания в академии она поняла — Белая башня, доверху ими, была самым настоящим Адом. Это оказалось ещё одной причиной, по которой ИИ не сдержала обещания, данного старушке Интегре. Убей она Шаму вчера, сегодня бы снова сидела в четырех стенах, наслаждаясь запахом пыли и старых книг. Но вот сейчас Никки всё же сидит в библиотеке. Да, она меньше, намного меньше и пахнет иначе — каким-то болотом и лёгким запахом чеснока, но всё же в библиотеке, среди ненавистных книг! Пытаясь хоть как-то отвлечься, Никки, упав на мягкий диван, запрокинула голову к высокому витражному потолку. Сквозь купол выложенный цветной мозаикой алых роз было видно чистое небо.       Моргнув, девушка проскользила взглядом вдоль стен полных книг, ненадолго задержала его на нескольких студентах погруженных в чтение. «Что я вообще здесь делаю? Зачем она меня сюда притащила», — переведя измученный взгляд на Шаму, что казалось совершенно бессмысленно перебирала книги, подумала Никки: «почему она не может делать это одна?». Шама, наконец заметив, что её спутница, устав от бесконечного просмотра обложек присела отдохнуть, опустилась рядом.       — Ты так и не объяснила мне, что именно хочешь найти? — не спуская с Шамы пристального взгляда, спросила Никки.       Шама откинулась на спинку дивана, закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди, делая вид, будто вовсе не слышит Никки.       — Тебе так не нравятся книги? — отвечая вопросом на вопрос произнесла Шама.       Никки молча опустила взор, смотря теперь на пол из серого мрамора. Во-первых, её возмутило такое отношение, а во-вторых… Конечно, ей не нравились книги, они и не могли ей нравиться! Будь она человеком, её бы уже давно вырвало от их отвратного запаха и вида.       — Они пугают тебя. — с неким безразличием констатировала Шама.       В этот момент Никки сжала ладони в кулак. Ей особенно сильно хотелось подать голос, возмутиться, но она не стала перебивать ведьму.       — Но признай, тебя пугают не сами книги, а то что написано в них. Ты боишься сказок. Не имея возможности материализовать их, как предмет или вещь, ты начала боятся книг. — продолжала рассуждать Шама. — Это не удивительно, твоя наставница была чудовищем, впрочем «чудовище» для такой, как она — это самый льстивый комплимент. Я привела тебя сюда не для того, чтобы мучить, ты должна побороть свой страх. — уверенно сказала Шама, а после её голос вновь спустился к монотонной интонации. — На самом деле есть три причины, по которым тебя устроило моё предложение. Первая и самая очевидная — за счёт меня ты хочешь изменить своё мнение о книжниках. Не обманывайся, я, конечно, не Безымянка, да и писать я, откровенно говоря, не люблю, но я не добрая фея. Вторая тоже довольно проста — ты хочешь получить душу. Но она нужна тебе лишь потому, что ты пустышка, а из пустышки легко сделать марионетку. Получив душу ты избавишься от страха, и не оправдывайся, что так ты будешь ближе к людям. И, наконец, третья причина — ты не хочешь возвращаться в Белую башню. А тебе непременно придется вернуться туда, как только ты выполнишь свою работу. Ты узница, но в отличие от Безымянки, которая смогла освободиться из плена, ты будешь вечно заперта в библиотеке, среди книг, среди своих страхов и, в конечном итоге, окончательно сломаешься.       — Зачем ты всё это мне говоришь. — несколько сдавленно произнесла Никки.       — Я хочу, чтобы ты осталась со мной. — осторожно взяв Никки за холодную руку, сладко прошептала Шама.       После этих слов Никки некоторое время сидела тихо, а потом, вырвав свою ладонь, вскочила с места, с нескрываемой злостью и страхом, смотря на Шаму. Девушка в ответ лишь тепло улыбнулась, а после всё так же тихо и уже с некой горечью добавила:       — Ты боишься не меня, а ведьму внутри меня. Тебя пугает факт того, что я оказалась книжником. Да, немного другим, но я тоже могу быть кукловодом. Я тоже могу сделать из тебя марионетку и дёргать за ниточки… Мне очень жаль…       Никки, тяжко вздохнув, осторожно присела рядом, чуть дальше, но всё же. Слова Шамы были чистой правдой, правдой которую Никки не хотела принимать, хотя и знала.       — Я, конечно, не ведьма правды, но в одном с ней схожа — я тоже книжник. — С этими словами Шама вновь повернулась к Никки, девушка в ответ, чуть отодвинулась. — И потому, могу дать тебе одну неоспоримую никем истину — нити к твоим запястьям привязать нельзя.       В ответной реакции на эти слова Никки чуть усмехнулась. Она прекрасно понимала все эти книжники — просто прах на её руках, они не способны заставить её что-то сделать. Она прекрасно понимала, её создатели — давно мертвы. Все. Нет боле ни души, что могла бы нажать кнопку «пуск», дабы включить или выключить её сознание, заставить делать что-то против воли.       Впрочем, всегда было «но». В этом случае, им стала Безымянка. Изначально Никки видела в ней всего лишь человека из плоти и крови, человека намного слабее её создателей… До тех пор, пока этот человек не уподобился Богу, став тем, кто росчерком пера мог переписать мироздание. Безымянка была тем, кто играл судьбами книжников точно так же, как они сами игрались с чернью. Её рукой написано множество сказок, а возможно и судеб людей? Наверняка, где-то в её черновиках затерялась история, главной героиней которой является Никки… При мысли об этом ИИ всегда вспоминала, что ей нужно дышать.       — Мы здесь по одной простой причине. — произнесла Шама, тем самым вырвав Никки из неприятных дум. — Есть древняя легенда, что в стенах академии полно книг, сомнительного содержания. — чуть прищурившись, очень тихо сказала она. — Большая часть из них, студентам не доступна, ибо хранится под замком. Но есть книги — призраки. Говорят, они стоят у всех на виду, но найти их может только тот, кому несказанно повезет. Я говорю о коллекции Эдельриты Баскервиль — 9 томов книг красной магии и три дневника Миледи: тело, разум и душа. — наконец ответила на первоначальный вопрос Шама. — Её Наставница была известной ведьмой. — начала пояснять она, видя, что сказанное не произвело на собеседницу совершенно никакого впечатления. — Так что найти Золотую библиотеку или что-то из коллекции самой Эдель — большая удача. Поиски велись на протяжении тысячелетия, но лишь совсем недавно в стенах этого замка был найден один из гримуаров по красной магии. Сейчас он хранится в библиотеке ордена Света.       — Поэтому ты здесь? — с намёком на любопытство, спросила Никки.       — Нет… — чуть мотнув головой, начала Шама. — Академия «Свет надежды» среди кошек пользуется дурной славой. Никто не хочет здесь работать, ибо всяк кто переступает порог — не возвращается.       — А ты, не боишься не вернутся? — в этот раз уже искренне поинтересовалась ИИ.       — Нет. — ответила Шама.       «Мне уже давно всё равно», — добавила про себя девушка. Но всё же, зачем кошка здесь? А самое главное, как главе ордена Света удалось убедить её отправится суда? Просто. Всё до безобразия просто. В этом замке тысячу лет назад кошку спасла никому не известная вечная ведьма. Она исчезла так же как и появилась — без следа, на прощание подарив кошке свои имя и титул.       Вечная ведьма чудес — Ору Гамма Эбуэ — это всё, что было у кошки. Вроде бы, достаточно, дабы летописи дали ответ, но это имя и этот титул упоминались лишь однажды за всю историю Эллады — здесь, в академии «Свет Надежды» одиннадцать лет назад, когда она появилась из ниоткуда и ушла в никуда.       «Кто она? Зачем спасла?», — вопросы на которые кошка не знала ответа, но очень жаждала найти. Так Шама успокаивала себя, пытаясь делать вид, что никогда и не мечтала, о том, что не сбылось…       — Я продолжу поиски. — с этими словами девушка поднялась.       Никки ещё некоторое время смотрела в зал, на студентов, а после перевела его на Шаму, наблюдая за действиями ведьмы. Шама же вернулась к книжным полкам, рассматривая потрёпанные временем обложки. Как вдруг, коснувшись одной из книг, девушка услышала уже знакомый плачь. Резко одернув руку, Шама обернулась. В этот момент в её ушах застыл пронзительный крик. Полный боли и ужаса, пробирающий до мурашек, заползающий во все уголки тела, он заставлял его дрожать. Лицо девушки побледнело. Шама судорожно искала источник, и вот, спустя несколько мучительно долгих секунд их взгляды пересеклись.       На другом конце зала сидела девчушка четырнадцати лет, склонившись над старой книгой. Судя по одной полоске на манжетах платья, она была первокурсницей. Её длинные рыжие волосы, чуть вьющиеся у самых кончиков, были завязаны в два высоких хвостика. «Милейшее создание», — пронеслось в мыслях Шамы, прежде чем она успела заглянуть ей в глаза. Взор девочки заставил ведьму содрогнуться во второй раз. Шама могла поклясться, что слышала мысли, но не свои, чужие! «Пообещай, что не вынесешь её за пределы зала», — слова, тихие и спокойные, но они впивались в разум подобно раскалённой игле с каждой секундой всё сильней сковывая тело судорогой. От боли хотелось взвыть! Но девушка не могла разорвать зрительный контакт.       Шаме казалось, что ещё секунда, другая, и её мозг просто превратится в кисель, вытечет через нос, но девочка сама опустила взор. Шама, пошатнувшись, прижалась к книжной полке. Судорога отпустила, оставляя после себя послевкусие в виде ноющих костей и слабости мышц. Ноги казались ватными и дрожали, в глазах темнело. «Чудовище», — тяжело дыша, подумала Шама.       Повторять пережитый опыт ей боле не хотелось никогда в жизни, потому, как только Шама чуть пришла в себя, то сразу отвернулась, дабы даже краем глаза не видеть эту девчонку. Рука между тем сама потянулась к книгам, возможно в отчаянной попытке отвлечь воспалённый разум рутиной. Её пальцы коснулись мягкой обложки, аккуратно вынимая гримуар с полки. В этот момент, Шама всеми силами попыталась сдержать улыбку, но уголки её губ предательски приподнялись. В руках она держала то, что не надеялась найти. Обложка из алого бархата, совсем пыльная и местами протёртая, по краю была расшита чуть блестящими серебристыми нитями.       Прикрыв глаза, Шама сделала глубокий вдох и медленный выдох, всё же решившись вновь искоса взглянуть на рыжика. «Это об этой книге она говорила», — подумала Шама. Её сердце, в волнении начало стучать чаще и громче, отдаваясь пульсацией в горле. Шама осторожна перевела взор на девочку. Она всё так же сидела на диване, только теперь опустив голову и прижав к носу платок. Сейчас ей будто никакого дела до Шамы не было. Ведьма, выдохнув, вновь обратила всё своё внимание на книгу.       Какова была вероятность, что это и есть оригинал, а не очередная жалкая подделка? Шама осторожно открыла гримуар. Его пожелтевшие страницы были обвиты мелким каллиграфическим почерком и украшены дивными иллюстрациями. А какой приятный запах от него исходил! В то время как все остальные книги в библиотеке пахли болотом и чесноком, эта имела приятный лёгкий аромат старины, украшенный тонкими нотками меда.       Быстро оглядев зал, удостоверяясь в том, что на неё никто не смотрит, Шама приложила ладонь к страницам. В тот же миг чернила, которыми были написаны неизвестные буквы, растеклись и забегали по бумаге преобразовываясь в понятный текст. Шама не думала о том, сколько маны может уйти на расшифровку таинства, сокрытого на страницах древнего дневника, она просто сделала это. И, увы, с первых же строк, ей стало ясно — это не то. Да, девушка не ожидала, что ей повезёт с первого раза, но вкус разочарования от этого менее горьким не становился.       Мечта многих волшебников, легендарное яблоко раздора, один из дневников Миледи сейчас был у неё в руках, и было бы крайне глупо, не найдя в нем подходящей информации, просто поставить его обратно на полку. Ведьму буквально съедало желание — вкусить этот запретный плод. Её манили красивые картинки, смысла которых понять было невозможно без прочтения книги, хотя можно было различить детальные и красочные изображения внутренних органов, костей, тканей и сосудов человеческого тела.       На мгновенье Шама и правда подумала, что было бы неплохо забрать книгу с собой, дабы изучить, но одного лишь воспоминания о взгляде рыжика, оказалось достаточно, дабы ведьма отбросила эту идею. Шама сделала глубокий вдох, медленный выдох и с некой досадой провела ладонью по страницам. Чернила вновь начали перемешиваться. Девушка закрыла книгу, некоторое время всё ещё любуясь её обложкой. «Как там говорят?», — с улыбкой подумала Шама, вспоминая слова поговорки: «ах, да! Меньше знаешь, крепче спишь», — с этими мыслями она поставила книгу на полку.       Давным-давно жила-была женщина. У неё было всё, о чём только можно было мечтать: любовь, признание людей, богатство и привлекательная внешность, она была сильна и умна. Но правда была в том, что всё из выше перечисленного спустя много лет перестало иметь для неё всякий смысл. Несведущие скажут, что три её дневника появились на свет лишь потому, что Миледи тщетно искала путь умереть. Ибо возомнив себя выше Господа, была наказана бессмертием. В поисках лекарства и того, что могло бы подарить её душе, разуму и телу покой, она изучала самые темные уголки самых темных искусств. Так гласит одна из легенд, объясняющая появление дневников. Говорят, кто владеет ими, тот владеет всем миром. Но она писала их с другой целью, она хотела быть счастлива, она не могла вымолить для себя счастье у Бога, и Дьявол не принял её душу в обмен на дитя. Она хотела ребёнка. В этих дневниках и правда описаны тело, разум и душа, но не то как заставить покоиться их с миром, а то, как смешав их получить в итоге младенца, неотличимого от человеческого. Именно за это Господь наказал женщину.       «Он наказал её за то, что она хотела быть счастлива. Тем не менее, говорят, она обрела, пусть не долгое, но всё же счастье. Она вложила в свои рукописи душу. Она писала их для себя, лишь ей понятным языком, и если бы не моё маленькое чудо, я бы никогда не прочла ни слова, написанного её рукой. Её дневники — свет во тьме для тех, кто отчаялся обрести счастье… Я не ищу это счастье, а потому, мне незачем знать как его достичь… Что ж, а теперь было бы не плохо поговорить с рыжиком», — вновь, уже более смело, рассматривая девочку, подумала Шама. Рыжик больше не смотрела на неё. Она сидела всё так же, сгорбившись над книгой и, переминая в руках платок.       Выждав ещё пару минут, окончательно приводя мысли в порядок, Шама неспешно подошла к девочке, осторожно подсев рядом. От неё пахло кровью. Поджав губы, Шама медленно выдохнула. Сглотнула слюну.       — Привет. — доброжелательно улыбнувшись начала Шама. — Я могу с тобой познакомится?       Рыжик, чуть вздрогнув обернулась, смотря на Шаму широко распахнутыми глазками. «Очаровательно», — вновь сглотнув, подумала Шама. Взгляд девочки был настолько испуганным и растерянным, что Шаме захотелось придвинуться ближе, дабы коснуться кончиками пальцев её пухленьких щёк усыпанных веснушками.       — Как тебя зовут? — всё тем же добродушным тоном спросила Шама.       В этот момент рыжик хотела вскочить с дивана, подняться и убежать, но ноги отказались слушать её, поэтому девочка лишь резко отодвинулась к краю. Мотнула головой, как бы говоря, что не желает знакомиться, и тут Шама заметила, как с её носа, тонкой струйкой, растекаясь между губ, скатилась капля крови. Рыжик, верно и сама почувствовав это, опустила голову, прижимая к носу платок.       Шама вновь сглотнула излишки слюны. Этот запах — необычайно манящий, сладкий пробуждал в ней звериный голод. Шаме хотелось схватить рыжика, впившись в её хрупкие плечи ногтями, притянуть её к себе и вдохнуть аромат её кожи, скользнуть языком по шее. Окружающий мир, точно перестал существовать, в ушах стоял лишь грохот собственного сердца.       Рыжик резко подняла голову, вновь уставившись на Шаму своим полным ужаса взглядом, а после, пошатнувшись всё же вскочила с места, опираясь о холодную стену, верно, чтобы не упасть. Попутно, левой рукой, прижимая к себе книгу в обложке из алого бархата.       — Эй! Отвали от неё! — внезапно, где-то совсем рядом раздался незнакомый девичий голос.       В этот момент вздрогнула сама Шама, подняв взор на девчонку, смотрящую на неё пока что с тревогой. Но было ясно, если Шама не сделает то, о чём её просят, эта тревога перерастет в гнев. Тем не менее данное предчувствие Шама проигнорировала, оценивающе оглядев первокурсницу. У неё были короткие волосы, цвета небесной лазури, собранные в два низких хвостика. И, что неверно самое главное, она была бы явно ниже, встань Шама с дивана.       — А то что? — чуть склонив голову на бок, начала Шама. — Что ты мне сделаешь? — с осторожной улыбкой, что чуть обнажила небольшие клыки, добавила она.       Девчонка стиснула зубы, нахмурилась, и промолчала.       — Впрочем, не важно. — поднимаясь с места, произнесла Шама.       Девочка сделала быстрый шаг в сторону, теперь пряча за собой рыжика. Шама усмехнулась. В ответ на это первокурсница вдруг резко шагнула вперёд, поднялась на носочки, дабы заглянуть Шама в глаза.       — Ты очень забавная. — уже с совершенно искренней и доброй улыбкой, чуть посмеиваясь, произнесла Шама.       Лицо девочки в этот момент залилось краской, уши горели. Шумно выдохнул, она резко развернулась, схватила рыжика за руку и рявкнула:       — Пойдём.       Рыжик сопротивляться не стала, покорно посеменив за подружкой, при этом всё ещё не спуская испуганного взгляда с Шамы. И вот, заметя в её глазах явный вопрос, который ведьма решилась озвучить, произнесла:       — Я предчувствую неприятности. Пожалуйста, держись от меня подальше, и всё будет хорошо. — голосок у неё был тихий и будто пропитанный болью.       В ответ на это Шама опустила голову. Она ничего не сказала и не попробовала как-то остановить девочек, позволив им покинуть библиотеку. Пока. Шама не собиралась оставлять всё так, как есть. Рыжик была ей интересна. Она пугала её. Она мангала её. Как пламя свечи влечёт мотылька. Вот только чем обернется отказ от предостережения? Это и есть начало сказки? Или быть может это станет её концом?