Эпитафия Эдэль

      Вечер. Столовую мягким, золотистым светом, озаряли свечи. Большой зал наполнял нежный аромат скумбрии. Иллария медитировала над предложенным блюдом, зажмурив от удовольствия глаз и вдыхая горячий букет, состоящий из запахов рыбы, молодой картошки и клюквеннолимонного соуса. Девушка хотела получить как можно больше удовольствия от пищи. Поэтому, дабы не просто ждать, когда ужин наконец остынет, она наслаждалась его ароматом. Мысленно Лу-лу уже давно вкусила мягкое мясо, чувствовала его неповторимый вкус, как вдруг из транса её вывел вопрос:       — Раз уж ты всё равно села рядом, скажи, как мне лучше толковать то странное чувство, возникающее всякий раз, когда эта девушка находится поблизости?       Иллария, вздрогнув, резко повернулась к соседке. То была девушка с аристократично светлой кожей и длинными иссиня-чёрными волосами. Быстро облизнув покусанные губки, Лу-лу обратила взор в ту же сторону, что и Шама. Несколько побегав глазами по толпе, она нашла её — первокурсницу с короткими сиреневыми волосами. Следом девушка вновь перевела взгляд на соседку, потом снова на объект её внимания. Было ясно как божий день — они смотрели друг на друга чуть ли ни глаза в глаза. Вдруг девушка на том конце зала сделала шаг назад и поспешила покинуть столовую.       — Скажи, а что ты чувствуешь? — с нескрываемым любопытством спросила Иллария, заглядывая в светлое лицо Шамы.       Шама, окончательно потеряв из виду незнакомку, перевела взгляд на Лу-лу. Девчонка была несколько ниже её, и казалась младше, но по двум полоскам на манжетах чёрного платья было понятно — они с Шамой примерно одного возраста. Но тут ещё не мало важный факт играли худоба и болезненный вид Илларии. Её длинные, чуть вьющиеся волосы тёмно-русого цвета напоминали ломкую солому и были заплетены в два низких хвостика. Левый глаз девушки неотрывно следил за лицом Шамы, правый и несколько глубоких рваных шрамов скрывала ватная повязка.       — Сложно сказать. — задумчиво начала Шама. — Я начинаю слышать плач. Меня будто кто-то зовёт, а когда я оборачиваюсь, то непременно сталкиваюсь взглядом с ней. — ответила она.       Лу-лу резко вскинула голову, на мгновенье уставившись в высокий потолок неморгающим взглядом. Медленно почёсывая перебинтованное запястье, девушка опустила взор в тарелку: сначала в свою, потом соседки. Скумбрия продолжала манить её своим ароматом, сбивая ход мыслей.       — Скажи, на что похож этот плач, зов? — наконец спросила Лу-лу.       — Будто ребенок просит о помощи. — ответила Шама.       — Я могу съесть твою рыбу? — подняв взор, спросила Лу-лу.       На Шама нахмурилась. Столь резкая смена темы разговора не могла не возмутить её. Однако, прикрыв глаз и медленно выдохнув, она произнесла:       — Разве ты не поэтому села рядом? — с лёгкой ухмылкой спросила Шама.       — Верно. — в нетерпении облизнув сухие губки, сладко прошептала Иллария.       — Можешь забрать. — с тихой, холодной усмешкой ответила Шама.       После этих слов по лицу Лу-лу скользнула довольная улыбка, девушка тут же подцепила рыбку из соседней тарелки вилкой и осторожно перетащила в свою, попутно начиная рассказ:       — Осмелюсь предположить, что тебя приглашают сыграть в игру. Иными словами, кукловод спустил тебе нить. Ты можешь взяться за неё и идти, идти, идти до тех пор пока игра не будет окончена. Но, как книжник и ведьма театра, скажу тебе прямо. — тут ленивый и немного детский тон девушки сменился вполне серьёзной и строгой интонацией, она точно превратилась в мудрого учителя, что наставляет неопытного и несколько наивного ученика. — Взявшись за нить отпустить ты её уже не сможешь. Да, ты можешь её обрезать, но к этому времени клубок уже начнет рассыпаться, оплетая тебя своими нитями. Да, ты отпустишь нить за которую взялась, но из тех нитей, что успели тебя опутать, ты выбраться не сможешь — они утянут тебя на самое дно, в могилу, если ты попытаешься сбежать. Взявшись за нить ты принимаешь все правила игры, сколь жестоки бы они ни были, по сути становишься марионеткой. Ты должна будешь во что бы то ни стало пройти всю игру, у тебя не будет права прервать её и сбежать. Помимо этого стоит помнить ещё две вещи. Первое — это то, что ты не будешь знать на чьей стороне играешь — за чёрных или за белых. Второе — ты не знаешь, на каком этапе идёт игра, быть может вы только начали, а быть может вам уже поставлен шах и мат.       — Лу-лу, мы говорим о ребёнке. Я не думаю, что дитя настолько коварно. — с недоверием возразила Шама.       В этот момент Лу-лу, прищурив свой единственный левый глаз, быстро оглядела зал. Студенты мило беседовали меж собой, не обращая ни на кого из них и малейшего внимания. Так, убедившись в отсутствии лишних взглядов, Иллария наклонила голову, её тонкая шейка издала пронзительный хруст. Теперь девушка смотрела на Шаму под странным углом снизу вверх с ужасающей рожей.       — Я Делланг Бису Иллулу — самая жестокая и злая ведьма — была рождена пятилетним ребенком в тот момент, когда его загрызли собаки, не забывайте об этом, леди Гамма. Дети — источник мощной магии. Нет. Не только положительной, но и отрицательной. Я тому доказательство. — скаля острые, как бритвы клыки прошипела Илларя.       Шама осталась сидеть с невозмутимым лицом. К этим жутким гримасам она уже привыкла. Они её не пугали, но ясно давали понять — Лу-лу в своих словах не сомневается и не допустит сомнений в них у других людей.       — Я хочу сказать вам, леди Гамма, что книжник, приглашающий вас поиграть, может хотеть мести. Страшной, жестокой мести. Он может хотеть вскрыть правду и выпотрошить её содержимое наружу, всем на обозрение. В день, когда родилась я, мой творец хотел только этого. Я хочу только этого. Цель моей жизни — месть. Я хочу найти хозяина той твари, что убила моего творца и сожрать его мозги, сердце и печень. Поэтому я здесь. Месть привела меня в стены этого замка. Эта гнида где-то здесь. Я найду её, отомщу за творца и усну вечным сном. Я преклонила перед вами колено лишь потому, что вы не впились мне в глотку, что вы позволяете мне находиться здесь и искать эту сволочь.       Шама подождала ещё некоторое время, удостоверяясь, что Иллария высказала всё, что хотела, а после осторожно начала говорить сама.       — Чёрные кошки убивают только друг друга, до других им нет дела. Так что за это можешь не благодарить.       — Я говорю это лишь потому, что если этот плач слышите вы — это значит, что у истории нет, и быть не может счастливого конца. — с абсолютной безысходностью и даже некой усталостью начала говорить Лу-лу. — Вы ведьма чудес, это бедное дитя просит вас о чуде. Чудо — это то, чего не может быть или вероятность этого ничтожно мала. Это будет не милая сказка с принцем и принцессой, которые победив злого дракона зажили счастливо, это будет история о кровавой мести со всеми вытекающими последствиями.       — В этом случае у меня нет выбора. — всё так же безразлично констатировала Шама.       — Выбор есть всегда, просто иногда он нам не нравится. — зловеще прошептала Лу-лу.       Болезненное лицо девушки уже не было перекошено безумием и гневом, но всё ещё сохраняло загадку, свойственную вечным существам. Шама сидела всё так же ровно, с некой жалостью смотря на повидавшую не мало дерьма ведьму, что пряталась за личиной странной девушки. Да, она делала вид, что ей несколько всё равно, но внимательно слушала каждое слово более мудрого книжника.       — Я должна совершить чудо своими руками, иначе я никогда не стану полноценной вечной ведьмой. — тихо ответила Шама.       Иллария вновь размяла хрустящую шею, в её глазу появилась тоска, грусть и даже некоторая зависть, а на потрескавшихся губках заиграла улыбка.       — Признаюсь, я завидую этому ребенку. Он смог заманить в свои сети ту, что предпочитает молча наблюдать за развитием драмы. Ведьму чудес. И она готова, за даром, подарить ему сказку, мир и покой его душе. Я пожелаю вам ни пуха ни пера.       Услышав это Шама усмехнулась и, поднимаясь с места бросила в ответ:       — К чёрту.       — А ты не будешь кушать? — удивлённо спросила Лу-лу.       — Нет. Я не голодна.       Иллария внимательным взглядом проводила удаляющуюся фигуру девушки, потом опустила взор на скумбрию. Она уже успела немного остыть. Облизнувшись, Лу-лу вновь оглядела зал, убедившись, что на неё никто не смотрит. Она осторожно подцепила хвостик длинными, острозаточенными ноготками, запрокинула голову и быстро опустила рыбу в рот. Девушка заглотила её целиком с костями и шкуркой, для её острых как бритвы зубов это не было проблемой. «И всё-таки, я рада, что вы не перегрызли мне глотку в день нашего знакомства», — облизнувшись подумала Лу-лу.       Тем временем Шама покинула столовую. За её пределами, в этот час, академия была пронзительно тиха, и стук каблуков девушки отдавался эхом в пустых коридорах, наполняя их светом заговорённых свечей. Шама знала, пути назад не будет, вернее его нет уже. Ведьма сама, совершенно осознанно взялась за невидимую нить, готовясь распутать клубок страстей. Поняв, что она близко, девушка сбавила шаг, ступая теперь совсем бесшумно. Её силуэт растаял в безмолвной тьме, что окутала коридор.       Тихий, но от того не менее противный и пугающий стон, опускающейся дверной ручки, потревожил покой. Никки, замерев, подняла взор на дверь, выжидая, что случится дальше. Прошла минута, две — тиканье часов оставалось единственным звуком в тускло освященном кабинете. Медленно выдохнув, ИИ вновь опустила взор в личное дело студентки. Она знала кого хотела найти и нашла. Сейчас, Никки не интересовал никто, кроме этой девушки.       Коренные жители Столицы — ши, как правило, имеют светлую кожу, цвет их волос варьируется от платинового блонда и русого, порой и вовсе уходящего в вишнёвый, до тёмно-зелёного, болотного. Их глаза чаще карие, реже изумрудно-зеленые и бирюзовые. Их зрачки круглые.       Никки осторожно коснулась фотографии в левом верхнем углу листа. Глянцевая с чуть липкой поверхностью, она была совсем небольшой — 2×2,5. Её качество оставляло желать лучшего, но она была цветной. «И на том спасибо», — подумала ИИ, воспоминая консервативное общество Эллады и то, насколько плохо в нем приживаются технологии.       Вообще, Никки ещё там, в столовой поняла, что Шамара — так звали студентку, имеет черты не свойственные коренному населению Эллады. У её были чёрные волосы с ярким синим отливом, и такого же цвета глаза с вертикальным зрачком. Вернее глаз. Что в обед, что сейчас — на фотографии, правый глаз девушки был скрыт черной повязкой.       Кроме того, от Нанакару ИИ успела наслушаться местных сплетен, часть из которых вполне имела место быть. В частности то, что Шамара дочь главы ордена Света — Селены Авэриян. Впрочем, слово «дочь» было ещё заранее обозначено знаком вопроса, особенно если принять за правду теорию, что она является ребенком из истории одиннадцатилетней давности. В общем-то именно наложение всех этих фактов позволило Никки предположить, что Шамара действительно может являться нигрумкой, как бы невероятно это не звучало.       Последнее время мы очень много говорим о каннибалах и падших ангелах, а вообще, да, правильнее звать их нигрумами! В летописях Эллады, особенно поздних, они упоминаются как дети Господа, что вкусили плоть человеческую, утратили облик свой — обратившись уродливыми подобиями людей и утратили разум свой — поддавшись бесконечному голоду. Подобное чтиво, ещё тысячу лет назад, вызывало у Никки лишь одну реакцию — непонимание, а после ужас, от осознания того, что сотворили ши.       Не были нигрумы детьми Господа, хоть и природу имели ту же. Людскую плоть и кровь они ели всегда, но то как правило была уже падаль. Нет, не подумайте плохого, они не раскапывали могилы, всё было куда проще…       Ещё две тысячи лет назад Восточный город и Центр связывали тесные торговые отношения. Тогда аристократию ни чуть не смущал рацион местных жителей, напротив они с большой охотой на протяжении многих веков, поставляли на Восток тела казнённых преступников, разумеется не бесплатно. Это был выгодный союз. Первым не нужно думать, где достать мясо. Вторым, как избавится от трупов. Но у такой системы был очевидный минус. Количество мяса напрямую зависело от количества казнённых, из чего следовало — чем больше людей казним, тем больше продадим трупов, и тем больше денег получим. Царству была выгодна смертная казнь, и совершенно не выгоден справедливый суд. А если преступников вдруг не хватало, не беда, на улицах полно попрошаек, пропажи пары человек из разных районов никто и не заметит.       Всё пошло наперекосяк в 1250 году, когда на место главы сента, по рекомендации князя Аргентума Витае, назначили Милису Пхонерис. Молодая женщина стала глотком свежего воздуха в прогнившей системе — Эллада впервые узрела по-настоящему неподкупного судью. Она казнила подлецов и миловала праведников. В сердцах знати поселился страх, крестьяне напротив превозносили её как святую.       Маленький бунт, рождённый в сердце князя из жажды мести обернулась огнем революции! Его гадкий утёнок, обернувшись лебедем, под громкие аплодисменты черни вскрывал одну язву за другой, являя на свет отвратную правду! В те годы полегло много голов знатных вельмож, ибо не все успели сбежать от правосудия.       Покуда в Центре грешникам воздавалось за преспупления прошлых лет, Восток медленно, но верно скатывался ад. Казни стали реже, мяса соответственно меньше. Отсутствие в рационе нигрумов человеческой плоти и крови делало их слабыми. Они не могли выжить питаясь лишь животным мясом. Дабы утолить голод местные жители начали пожирать умерших соплеменников, а после больных и стариков. Каннибализм стал обыденностью. Ситуация окончательно вышла из-под контроля, когда потерявшие от голода разум начали пытаться охотится на людей, выходя за пределы города. Но там для них не было еды. Только смерь.       Церковь церемонится не стала. Патриарх провозгласил детей Господа падшими ангелами, коль они вкусили плоть и кровь живых людей. На Восточный город было совершено три крестовых похода. Во время первого вырезали всех горожан, что не смогли спрятаться. Во время второго взяли замки и казнили нигрумскую знать. Во время третьего — добили всех кто остался в живых.       Этот замок, ныне академия «Свет надежды» ещё тысячу лет назад принадлежал графине Дарк, некогда самой влиятельной женщине Востока. Во время второго крестового похода за его стенами прятались те, кто сумел выбраться из огненного ада, устроенного инквизицией в городе. Но им было не суждено выжить. Говорят, если распахнуть окна, проветрив помещения от уже столь привычного всем студентам и профессорам аромата чеснока, то нос уловит сладковато-гнилостный запах никрумской крови, что просочилась в трещины межь камней…       «Если кто-то из нигрумов смог выжить, если он захочет мстить — это будет такая же жестокая и бесчестная месть. И самое главное у неё будет достойное оправдание, ибо как говорят люди: «кровь за кровь», — закрыв личное дело студентки, прошептала Никки. Было бы в корне неверно говорить, что Никки плевать хотела на судьбу Эллады, но за почти две тысячи лет проведённые в Белой башне ИИ поняла, всё было напрасно, люди не меняются. Они просто неспособны жить без войн и насилия, ибо это проще, чем попытаться найти компромисс.       А вообще, сейчас, угроза мести выжившей нигрумской девочки была не тем, что интересовало Никки. Её разум решал лишь одну задачу — поиск чёрной кошки. Насколько Никки было известно, эту должность мог получить волшебник имевший исключительно наивысший титул — вечной ведьмы или архимага, как минимум. Из слов Ру следовало, что ведьма, оставившая на попечение главы ордена Света дитя, перед этим передала малышке своё имя и титул. «Есть две теории», — начала рассуждать ИИ. «Ведьма либо была жрицей богини чудес, либо являлась самой Мираклум. И то и другое по умолчанию означает, что ребенок носит титул вечной ведьмы». Оставалось лишь собрать кусочки пазла воедино, узнать правду. «Было бы неплохо поговорить с самой Шамарой», — на этом моменте Никки нащупала в кармане платья маленький пузырек. Но уже в этот момент Никки отдавала себе отчёт в том, что тот факт, что черная кошка может быть последней нигрумкой сильно влияет на восприятие ситуации. ИИ была уже не столь категорична в решении свернуть чёрной кошке шею и утопить в болоте. Да и убить ангела куда сложнее, ибо антимагический токсин, находящийся в руках девушки, был не способен разрушить айву — материю, живую ткань из которой состояли тела этих существ.       Никки быстро прибралась в кабинете. Она сложила на место классные журналы и личные дела студентов, потушила свечу. Следом ИИ достала ключ из кармана платья и осторожно открыла дверь. В коридоре было темно. Солнце уже давно скрылось за горизонтом. А поскольку Никки вела себя максимально тихо, заговоренные свечи не отреагировали на её появление.       Никки подождав пока её глаз адаптируется к темноте, из-за повреждения главного компьютера эта функция активировалась несколько дольше, оглядела коридор и покинула кабинет. Уже закрывая дверь девушка почувствовала, как кто-то легонько коснулся её плеча. По телу вспышкой, пробежал электрический импульс. Быстро обернувшись и отчего-то прижавшись к двери, ИИ будто сама себя загнала в ловушку. В этот момент от шума зажглись свечи, залив коридор теплым светом, что вмиг ослепил Никки. В этот момент ИИ впервые почувствовала себя абсолютно беспомощной. Она ничего не слышала, перед ней расстилалась бесконечная белая пелена, а её глаз никак не мог перестроиться. Она буквально всем телом вжалась в дверь и опустила голову, в надежде что внизу свет не такой яркий и зрение вернётся к ней быстрее.       — Прости, я не хотела тебя пугать. — незнакомый девичий голос говорил довольно тихо, но в этом безмолвии звучал достаточно громко.       Зрение начало понемногу возвращаться. Никки медленно подняла взгляд, следом и голову, опасаясь, что резкие движения вновь могут вызвать временную слепоту. Шамара стояла поодаль от неё. Во взгляде девушки была всё та же апатия, а на губах — приветливая улыбка, вызывающая доверие где-то на подсознательном уровне. Никки стояла молча, её безразличное лицо не выражало ничего из той бури эмоций, что вертелась в голове. Где-то глубоко внутри Никки понимала, она правда ничего не чувствует, но сердце ИИ отчего-то всё же билось сильнее, её переполняли злость и страх. В конечном итоге этого тупого молчания, продолжавшегося с минуту, свечи потухли, и обе девушки вновь оказались в кромешной тьме. В этот момент Шама тихо рассмеялась, это был такой милый и даже несколько стыдливый смех, какой бывает обычно только у людей попавших в нелепую ситуацию. Никки отчего-то и самой захотелось улыбнуться и было бы неплохо увидеть лицо девушки, но ИИ вновь ничего не видела.       — Я заметила тебя ещё утром и всё никак не решалась подойти. Если ты не против, мы могли бы познакомиться? — спросила Шама.       Никки слабо улыбнулась. Голос Шамы не выражал ни намека на враждебность, она была мила и приятна.       — Да. — стараясь изобразить ответную доброжелательность, произнесла Никки.       — Шамара Авэриян. — протянув руку, сказала девушка.       В этот момент взгляд Никки резко зацепился за одну маленькую, но важную деталь. Было видно, Шама старательно выбирала, как лучше подать руку, дабы двух уродливых шрамов, крест-накрест проходящих через её ладонь не было видно. Никки решила подыграть, сделав вид, что не заметила.       — Никквейм Ладис. — осторожно пожав ладонь Шамы, с улыбкой произнесла Никки.       На самом деле сейчас, после этого рукопожатия, Никки уже не так сильно хотела поить девушку сывороткой правды. Шрамы на ладонях Шамы окончательно собрали пазл — девушка была той, кого искала ИИ — чёрной кошкой. «Крест на крест руки режут только волшебникам с наивысшими титулами. Эти раны, даже если они не глубоки заживают долго делая использование магии крайне болезненным процессом, если не невозможным вовсе. Вечные ещё могут пережить и оправится от подобной травмы, но дети — нет. Будь она обычной студенткой, это навсегда лишило бы её магии», — этими размышлениями Никки поставила точку в деле, но точка отнюдь не означала принятие окончательного и бесповоротно решения.       — Мы можем сходить в столовую, ещё не слишком поздно, всё же, говорить там приятнее чем в коридоре. Или можно пойти в гостиную южного луча. — задумчиво предложила Шама.       — Я думаю нам лучше остаться здесь. — несколько резко отрезала Никки. — Буду прямолинейна и честна, я не хочу тебя убивать. Поэтому, постарайся убедить меня, в том, что ты должна жить.       После этих слов Шама отстранилась. Её лицо приняло немного возмущенное, но вместе с тем и возбужденное, в положительном смысле, выражение.       — В таком случае, я желаю знать с кем говорю. — слегка нахмурившись спросила Шама.       — Айнжэл Ге Леден — призрак Белой башни, вечная ведьма отрицания. — представилась Никки.       На несколько секунд на лице Шамы появилось выражение искреннего возмущения. Ей так и хотелось спросить: «а, где, собственно подтверждение, что это имя и правда принадлежит тебе?». Но Шама лишь молча улыбнулась своим мыслям, решив, что если уж играть — то до конца, и не так важно обманывают её сейчас или нет, она всё равно ничего не теряет.       — Прекрасно. — лицо Шамы на миг исказила притворная улыбка. — Тогда, я вечная ведьма чудес Ору Гамма Эбуэ, приглашаю тебя принять участие в роли наблюдателя в сражении с судьбой, ибо я собираюсь подарить счастливый конец истории, в которой его просто не может быть.       Кто знает, то ли Шама говорила это от чистого сердца, и с абсолютной уверенностью в себе, то ли сами эти слова были тем, что ИИ в тайне мечтала услышать от книжника. Да, определённо Никки мечтала услышать эти слова, возможно не из уст Шамы, а от своей наставницы, но это было уже не важно. Теперь она не могла исполнить обещания данного старушке Интегре, не увидев, как страшная история по велению прекрасной феи превращается в волшебную сказку.       — Хорошо. Я буду наблюдать за развязкой, но есть три условия. Условие первое — ты закончишь счастливо эту историю, какой бы она ни была. Условие второе — в качестве платы ты подаришь мне душу. И условие третье — при невыполнении одного из выше перечисленных условий я убью тебя. — ответила Никки.       Улыбка Шамы чуть искривилась, дело принимало несколько скверный оборот, впрочем, а на что она надеялась, следуя зову? Хотя… Девушка всё равно ничего не теряет, если выполнит все условия, то докажет всем, а в первую очередь себе, что этого имени и титула она достойна, а если нет, то так тому и быть. Такой как она в этом мире нет места, и смерть, сейчас, была бы лучшим решением всех проблем.       — Я не могу отказать, поэтому да, я согласна. — с лёгкой улыбкой ответила Шама.       С этими словами девушки вновь пожали руки, но в этот раз заключив неприложный обет, сделку несоблюдение условий которой, приведет к смерти.       — Пожалуй, сейчас всё же поздно. Нам стоит вернуться в наши комнаты. — с доброй усмешкой сказала Шама.       — Почему? — уже с неким любопытством спросила Никки.       Несомненно, девушка понимала, что ходить в ночное время по академии не лучшая идея, но всё же, никто не объяснил почему.       — Ты знаешь, что это за место? — внимательно смотря на Никки спросила Шама.       — Особняк графини Дарк. — уверенно ответила Никки.       — Верно. — со зловещей улыбкой, прошептала Шама. — Тогда ты знаешь, что обитатели замка были сожжены заживо по милости святой инквизиции. Их неупокоенные души иногда можно встретить в ночных коридорах.       Встреча с тенью весьма сомнительное удовольствие, особенно ночью в стенах старого замка. Существа эти, откровенно говоря не приятные, по большей части опасности не несут, учитывая, что силу их держит в узде одна из защитных печатей, но надышаться сажей — удовольствие сомнительное.       — Ты видела это? Хочешь отомстить? — осторожно спросила Никки.       — Видела? — несколько раздражённо бросила Шама. — Я была здесь в тот день. — с явной неохотой ответила она, ясно дав понять, что об этом она говорить не хочет и не будет, а после всё же добавила с усмешкой. — Моя месть уже свершилась, и я ей вполне довольна.       Сердце девушки много лет греет мысль о том, что ненавистный инквизитор уже как тысячу лет страдает от её проклятия не в силах покончить с ним. Возможно это и было не правильно, что возмездие за грех церкви пало на него одного, но именно он вёл инквизицию на Восток, именно он лишил Шамару настоящей матери.       — В таком случаи, мы встретимся завтра? — спросила Никки, но прозвучало это скорее как констатация факта, который непременно произойдёт.       — Да, в четвре часа дня, в библиотеке восточного луча. — быстро взяв инициативу в свои руки, заверила её Шама.       — Обязательно в библиотеке? — с явным нежеланием отправляться в назначенное место спросила Никки.       — В библиотеке мы можем найти то, что подарит тебе душу. — всё с той же улыбкой ответила Шама, а после, мысленно добавив: «если у тебя её действительно нет».       До южного луча девушки шли вместе, а после, Шама свернула к лестнице наверх. Второкурсники жили этажом выше. Никки, оставшись одна в пустом коридоре, поспешила вернуться в свою квартиру. Её соседки ещё не спали. Сидя за столиком в прихожей они делали домашнюю работу по «Вето» — изучали закон. Никки же, спрятавшись в своей комнате, сразу упала на мягкую кровать. Мысль о том, что завтра ей придётся идти в библиотеку не особо радовала, но ИИ тут же прогнала её, забросив в самый дальний угол сознания. Девушка поудобнее устроилась на пуховой перине и закрыла глаз.