Эпитафия Эдэль

      Давным-давно, в башне из камней белее мела, жила-была ведьма. У ведьмы была ученица — так ласково она звала другую узницу Белой башни, что должна была присматривать за ней. Ведьма писала сказки, а её ученица читала ей её труды. Так шёл за годом год, так коротали они век.       Но однажды сказка ведьмы сошла со страниц старой книги и перемешалась с былью. Порочный круг несчастий и бед вдохнул в мирно живущий город страх и ужас. Тогда, дабы разорвать цепь несчастий, люди ворвались в башню, выволокли ведьму на свет и отрубили ей руки, а книги, что вышли из-под её пера, сожгли.       С тех пор прошло немало лет. О страшной сказке народ давно забыл. Но двери Белой башни вдруг распахнулись вновь. Её порог минула тень. Нерешительные шаги отдались гулким эхом. Узница, вздрогнув, посмотрела на гостью. Пред сидящей на полу девушкой первым делом предстали тёмные лакированные туфли на небольшом каблуке, потом подол длинного чёрного платья. И вот, уже окончательно подняв взор, она увидела высокую пожилую даму с длинными седыми волосами.       — Я Интегра Ладис, внучка твоей наставницы в двадцать пятом поколении. Айнжел, настало время и тебе увидеть свет. — сиплым голосом сказала старушка.       Узница непонимающе склонила на бок голову, всё ещё рассматривая гостью. Как вдруг, девушка вновь вздрогнула, поняв чего от неё хотят. Сама мысль о том, что ей придётся покинуть уютную клетку, приводила в ужас. Нет, Айнжел не боялась мира. Но её до дрожи в коленях пугала возможность того, что она может быть героем сказки наставницы. Сказка бродит по миру, ища подходящих героев, чтобы вершить свою волю. А плен Белой башни был как спасительный щит, оберегающий Айнжел от её проклятия.       — Что я должна буду делать? — наконец спросила девушка.       — Ничего сложного. Тебе нужно будет лишь следить за порядком. Но для начала придумай себе новое имя. — вкрадчиво пояснила Интегра.       — Никквейм, сокращённо — Никки. Можно меня будут звать Никки? — спросила узница.       Старушка загадочно, но доброжелательно улыбнулась, и, кивнув, протянула девушке руку.       — Как скажешь. С этого дня, ты — Никквейм Ладис, моя внучка.       Узница неуверенно коснулась пальцами сморщенной ладони пожилой дамы. В то же мгновение, Никки почувствовал как по её телу прокатилась приятная, теплая волна. Вспышка магии распустила косы девушки, и сиреневые волосы упали на её плечи. Длинное белое платье стало Никки по колено и почернело. Из уютной клетки в неведомый мир она и правда вышла другим человеком. Это был уже не тот призрак Белой башни, безмолвный читатель сказок Безымянки. Теперь это была простая девушка, которой на первый взгляд больше пятнадцати и не дать. Но внешность Никки всё же сохранила некоторые черты того существа, коим она является. Девушка походила на фарфоровую куклу с красивым, но стеклянным глазом и совершенно безразличным, холодным взглядом. Нет, я не ошиблась, говоря, что у неё лишь один глаз. Там, где когда-то у Никки был правый, сейчас зияла чёрная дыра. Она потеряла его давно и привыкла к отсутствию. Но сейчас с этим нужно было что-то делать. Безымянке было всё равно, что у Никки с лицом, ей было важно только то, что девушка могла читать и думать. Только люди чаще всего смотрят на внешность… Назвать себя красавицей или хотя бы миленькой Никки не могла, даже если бы у неё был второй глаз.       Белая башня являлась частью дворцового комплекса, расположенного на Сенатской площади, потому вид, явившийся взору Никки, был весьма впечатляющим. Погода стояла дивная. Светило весеннее солнце, ещё не такое беспощадно жаркое. Лёгкий тёплый ветерок играл нежными бледно-розовыми цветами вишни, что наполняли улицы мягким шелестом лепестков и сладковатым ароматом. Никки не была снаружи многим больше, чем несколько лет или даже веков. Девушка впервые поймала себя на мысли, что ей что-то интересно и любопытно. Столица кипела жизнью. Вдали слышался цокот копыт лошадей. А по мостовой прогуливались дамы в платьях из легкого муслина, пряча бледную кожу, под тенью зонтов, плетёных из тончайшего кружева. Где-то в вышине раздавалось карканье. Никки подняла голову, смотря в высокое бледно-голубое, почти бесцветное небо, в котором кружили вороны.       — Прошу. — открывая двери кареты, произнес лакей.       Никки перевела взор на высокого молодого человека с волосами, цвета глубокой болотной зелени. У него были карие глаза. Одет он был в чёрное: фрак на шести пуговицах, жилет, брюки и туфли на небольшом каблуке.       Забравшись в карету, Никки вновь очутилась в тёмном пространстве, только теперь тесном и не пахнущем пылью. Внутри было почти темно, по сравнению с улицей. Не малую роль в этом играли не только небольшие окна с затемнёнными стеклами, но и внутреннее убранство. Изнутри экипаж был обит шёлком и бархатом в тёмных тонах, преимущественно холодного, и очень красивого зелёно-коричневого цвета.       — Прошу, расскажите о моих обязанностях. — попросила Никки.       — У меня уже давно есть подозрение, что орден Света заслал нам свою чёрную кошку, надеюсь, ты примерно понимаешь о чём я говорю? — взволнованно спросила леди Интегра.       — Да, но было бы неплохо, если бы Вы разъяснили лучше этот момент. Моя информация за полторы тысячи лет могла устареть. — предупредила Никки.       — Титул чёрной кошки назван так неспроста. — начала пояснять старушка. — Эти люди, волшебники, за частую имеющие наивысшие титулы, приносят самые настоящие беды. Их шаги неслышны, от их взора и слуха не ускользает ничто. А всё, что они откопали, несут прямиком главе ордена. У моей академии и так не лучшая репутация, поэтому я бы хотела, чтобы ты поймала кошку за хвост.       — Когда я поймаю её, что мне сделать? — совершенно спокойно спросила Никки.       — Свернуть шею и сбросить в болото. — тихо прошипела старушка. — Я знаю, убивать ты умеешь. Ты так же тиха и бесшумна, как чёрная кошка. Твоей наставницей была Безымянка, великая ведьма, коварству и кровожадности которой можно только позавидовать.       После этих слов в карете повисла тишина, разумеется, если так можно назвать звук цоканья копыт лошадей о каменную кладку мостовой. Никки молчала, обдумывая слова старушки. Её бледные губы тронула осторожная, но от того не менее жуткая пародия на улыбку, отдававшая едкой насмешкой. Так улыбалась её наставница.       — Да. — медленно, проговаривая каждое слово, начала Никки. — Я поймаю черную кошку, сверну ей шею и сброшу в болото. — всё тем же ледяным тоном отозвалась Никки и лишь в самом конце, несколько более цинично добавила. — Но лишь из уважения к моей наставнице. Она бы не хотела, чтобы её потомки целовали ноги тех, кто запер её в Белой башне.       После этих слов Никки поудобнее устроилась у окна. Девушка уже поняла куда они едут. Это место внушало ей страх. «Наставница любила в качестве сцены своего театра использовать мрачные места. У меня нет души, я пустышка, кукла которая начиталась ужастиков», — тут по лицу Никки скользнула тень иронической улыбки: «…но некоторые сказки наставницы сбывались… Я потратила вечность, в поисках книги, героиней которой была я. Да, наставница говорила, что не может привязать нити к моим запястьям, но мной овладел такой страх, что я лишь делала вид, что верила её словам. Прошло полторы тысячи лет с её смерти, всё это время я перечитывала её сказки, те, что были напечатаны в книги, но ни в одной из них нет героини похожей на меня. Пора перестать бояться. Первый шаг сделан: я покинула клетку», — с этими мыслями девушка попыталась разглядеть через окно Белую башню, но она слилась с силуэтами таких же белых домиков.       Столица без сомнения была прекрасна. На широких дорогах, вымощенных камнем, с лёгкостью могло разъехаться два экипажа, по таким же аккуратненьким тротуарам ходили красивые люди, из уст которых лилась изысканная речь. Но то место, куда леди Интегра везла девушку сильно отличалось от столичной сказки. Возможно, именно поэтому, дабы лишний раз не пугать Никки, пожилая леди выбрала дорогу через Северный город. Она была на час дольше, но более приятна глазу, да и носу тоже. Самый короткий путь к академии пролегал через Окраины Эллады, эдакий неблагополучный район, близь Востока. Но Никки не пришлось созерцать пьяниц и больных, вдыхать помесь чеснока и мочи. В окно кареты всю поездку девушка видела лишь красивую обёртку жизни в Столице.       Чёрные кони стремительно приближались к лесу, во тьме которого скрывалась тропа. Никки, поглубже вдохнув, начала подавлять снова пробуждающийся страх. Это просто лес. Они едут в самый обычный институт, где она будет играть роль прилежной студентки. «Всё будет хорошо», — прошептала девушка любимые слова наставницы.       Спустя минут десять вдали показались тёмные башенки академии. Это здание сильно отличалось от тяжёлой, округлой и приятной глазу архитектуры Столицы. Замок с первого взгляда внушал тревогу из-за обилия острых углов, но в то же время он был таким лёгким и воздушным, что казалось его может сломать простое дуновение ветра. Корета остановился во дворе академии, окружённом кованым серебряным забором с изящным кружевом, что оплетал колючий терновник.       Ко входу вела невысокая каменная лестница в пять ступеней. Леди Интегра распахнула высокие двери своего замка. Внутри было несколько холоднее и, едва заметно, пахло чесноком. По сравнению с просторной парадной, коридор, в который свернула директриса был узким и почти тёмным. Единственным источником света здесь были серебряные канделябры, что расположились под сводчатыми потолками.       — Они заговорные. — увидя, что свечи заинтересовали Никки, сказала старушка. — Когда коридоры наполняет шум, вспыхивает пламя и наоборот.       Никки молча кивнула в ответ.       — Пока мы идём в мой кабинет, я расскажу тебе об устройстве замка. Совсем немного, просто, чтобы ты представляла где находишься. — как бы давая понять, что не стоит зацикливаться на свечах, начала старушка. — Академию окружает семь печатей. На тот случай, чтобы если одна из них рухнет, это место не осталась без защиты. — уточнила она. — Именно благодаря их действию на территорию замка не может проникнуть посторонний. Действия печатей так же регулируют комендантский час и автоматическое запирание дверей с десяти вечера, до пяти утра. А также позволяют отслеживать местонахождение всех людей. Впрочем, я не могу сказать, что это место защищено идеально. — с некоторой долей печали в голосе произнесла директриса. — Печати рассчитаны на тот уровень магии, которым владеют большинство ши, не учитывая способности книжников.       — Кого именно Вы подразумеваете под книжниками? — уточнила Никки.       Ей было известно значение этого слова, но за полторы тысячи лет, его смысл мог изменится.       — Людей, вроде вашей наставницы. Их немного, но они есть и, к сожалению, их магия не вписывается ни в какие рамки. — покачав годовой, пояснила старушка. — Что же касается планировки здания. — тут леди Интерна ненадолго замерла пред высокой, неожиданно очень светлой лестницей, как бы отмечая, что они собираются переходить в другую часть замка. — Академия разделена на пять лучей, в двух из них располагаются комнаты студентов. В других двух — учебные аудитории. Пятый луч не используется, но там находятся кабинеты клубов. Каждый из лучей оканчивается башней: учебные — библиотекой, жилые — гостиной. Самая большая башня находится в центре академии — там, на первом этаже, столовая. На втором — лазарет, на третьем — актовый зал, выше — комнаты преподавателей.       Пока старушка вводила Никки в курс дел, они успели подняться на второй этаж западного луча. Коридор здесь чуть шире: в нём могло разминуться три человека, но самое главное, что отличало его от внутреннего — тонкие витражные окна стрельчатой формы. Мозаику, состоящую из алых стёклышек, можно было разглядывать часами. Вот только в красивых розах, что оплетали окна, Никки видела кровь. Именно на это, если не присматриваться, походили витражи.       Старушка вынула ключ из кармана платья и провернула его в замке, открыв дверь своего кабинета. Это была среднего размера комната с маленькой коморкой внутри. Из окон кабинета было крайне трудно увидеть вход в академию, зато открывался отличный обзор на арену. Пожилая леди наконец села в своё кресло, явно с большим удовольствием, ибо в её преклонном возрасте прогулки быстро утомляли. Директриса взяла со стола, уставленного различными книгами, небольшую деревянную шкатулку и достала из неё серебряный ключик и маленький пузырек с золотой жидкостью.       — Никки, я доверяю тебе ключ от всех дверей. Он откроет любой замок, так ты сможешь изучить всю академию, — с этими словами старушка опустила ключ в ладонь девушки.       Никки опустила взор, рассматривая вещицу. Ключ был тяжёлый, не самой обычной формы — тонкий и длинный с проточенными, неглубокими пазами.       — А это… — подавая Никки маленький пузырек со сверкающей золотом жидкостью, начала говорить директриса. — сыворотка правды, думаю, она поможет в поиске чёрной кошки.       — Спасибо.— опустив ключ и флакончик в карман платья, сказала Никки.       — В шесть часов в академию прибудут студенты. Ты будешь учиться в первой «А» группе. Твой класс — первый кабинет на этом этаже. После руководитель покажет вам ваши комнаты. А остальное мы с тобой обсудим завтра. Ты свободна, можешь идти.       — Да. — с этим незамысловатым ответом Никки чуть кивнула и покинула кабинет директрисы.       До шести оставалось не так много времени. Академия по чуть-чуть начинала наполняться голосами детей, звуками шагов. Тишина была для Никки мучительна, по крайней мере, в этом месте, поэтому шум заставил девушку улыбнуться. Ей стало спокойнее. Теперь она знала, что в этом замке есть другие люди. Спустя ещё пару минут, дверь первого кабинета на втором этаже открыл невысокий старичок. Он с большим трудом дотягивался до замочной скважины, а его длинная борода почти подметала пол.       Проковыляв в аудиторию, профессор почти сразу залез на стол по ступенькам из книг, в противном случае, дети бы не смогли его увидеть, да и он их тоже. Следом за ним зашли студенты, которых он встретил ещё на улице. Никки вошла после всех.       Аудитория отчётливо пахла книгами, старыми, повидавшими жизнь. Да и не удивительно, ибо всё пространство было заполнено шкафами с всевозможными учебниками, пособиями. Дождавшись, когда дети рассядутся и успокоятся, старичок поприветствовал группу в составе пятнадцати человек.       — Я очень рад видеть всех вас сегодня. На ближайшие три года точно, я, профессор Авалон, буду вашим классным дедушкой. — с гордостью и теплотой произнес старичок.       Он ещё не знал этих ребят, но по его голосу и глазам было ясно — он уже любил всех и каждого из них.       — Наша с вами первая лекция будет посвящена знакомству с академией. Весь ваш учебный процесс поделён на три части. Первые три года вы все будете учиться здесь и постигать основы магии и не только. — подмигнув, заметил он. — По окончанию, вы получите титулы ведьм, волшебников, волшебниц и магов — это уже кто и кем вырастет. — с усмешкой добавил профессор. — Следующие два года вы будете обучаться высшей магии и получите титул мастера. И последние три года вы будете познавать таинство вечной, абсолютной и запрещённой магии. Скажу сразу, последние три года будут самыми сложными. Всеми перечисленными мною видами вы вряд ли сможете овладеть. Буду честен, они даются не всем и не сразу. А волшебников получивших вечный титул можно перечесть по пальцам, настолько их мало. Но по окончании восьми лет академия гарантирует вам титул архимага, а иногда и магистра. Всё зависит от вас, вашей воли и стремления к знаниям. А на данном этапе, завтра, ровно в восемь вы все получите титул ученика, что не менее почётно.       В этот момент класс захлестнули восторженные голоса детей. Да, титул ведьмы или мага-ученика — это лишь первая ступень, но для начала пути она значит очень много. Просто хотя бы то, что тебя признали в магическом обществе, что с тобой будут считаться.       — Тише-тише, мои дорогие. — успокоил их старичок. — Для осуществления этого есть ещё одно условие, и зовётся оно уставом академии. Я познакомлю вас с основными правилами, поэтому будьте внимательны.       На этом моменте голос профессора Авалона стал серьёзным. Дети тут же стихли внимая каждое его последующее слово: «студентам запрещено покидать свои комнаты после отбоя, который наступает ровно в девять часов.       Студентам запрещено вскрывать, проникать, вламываться в любые закрытые помещения и личные покои профессорского состава.       Студентам запрещается использовать магию и другую силу с целью навредить другому существу, если это не было предусмотрено профессором на занятии или дуэлью.       Студенты обязаны посещать все занятия без опозданий и выполнять домашнюю работу в заданный срок. За исключением непредвиденных обстоятельств.       Студенты должны появляться на занятиях только в школьной форме.       Студенты обязаны относиться с уважением к профессорскому составу и друг другу.       Студенты обязаны бережно относиться к имуществу академии, в первую очередь к выдаваемым книгам. А теперь идём за мной!», — скомандовал профессор Авалон и неспешно спкстился со стола.       Комнаты, предназначенные для первокурсников находились на первом этаже южного луча. Его устройство походило на учебный: в коридоре тоже было достаточно просторно и светло из-за больших окон. Всего в луче было десять дверей, каждая из которых вела в небольшую прихожую, и уже из неё можно было попасть в комнаты и ванную. На ручке каждой из дверей висел чёрный бархатный мешочек с ключиком.       Никки было совершенно всё равно в какой из комнат она окажется, поэтому девушка зашла в первую ещё свободную. Обстановка была простенькой, но довольно аккуратненькой. У двери стоял шкаф из темного дерева, рядом со стеной кровать и небольшая тумбочка, у окна стол и стул. Изучение комнаты девушка начала именно со стола и того, что на нём лежало. Первым делом взгляд зацепился за список предметов, что будут на первом курсе. А именно: «история», «черчение», «магия», «вето», «защита от тёмных искусств», «письмо и чтение», «зельеварение» и «травология». Из всего перечисленного Никки больше всего заинтересовало «черчение» просто потому, что девушка не особо представляла чем они будут заниматься. Чертить это понятно. Вопрос в том, что они будут чертить? За ответом на этот вопрос Никки поспешила заглянуть в учебник, что, как и многие другие, был бережно доставлен в комнату. Книги отдавали странным запахом болота, будто их хранили в сыром, землистом помещении, но на них не было следов повреждения водой. Страницы были аккуратно обвиты печатным текстом с дополнениями в виде рисунков. «Судя по всему мы будем учиться чертить защитные печати», — с облегчением вздохнула девушка. Большее ей было неинтересно, и она принялась изучать остальные элементы рабочего места. С другой стороны лежала стопка бумаги. Она была совершенно чистая, но имела лёгкий желтоватый оттенок. Рядом, завёрнутые в шуршащую обёртку, лежали три пера, абсолютно одинаковых по виду и размеру. Завершением комплекта были чернильница и промокашка. Лишь чуть позже девушка заметила ещё одну коробочку. Её содержание было не менее интересным. Открыв её, Никки обнаружила катушку прочных белых нитей, три разных по размеру иголки, упакованные в плотную бумагу, небольшие, но удобные ножницы и маленькую инструкцию о том, как правильно сшивать листы. Это окончательно растрогало девушку: не так она себе представляла это место. Всё было так мило, приятно и с любовью. Да, тёмный, холодный замок вызывал страх и дрожь в коленях, но внутри он был пропитан искренней заботой.       Вишенкой на торте всего этого великолепия стала кровать — мягкая и уютная, застеленная чистым бельём и пахнущая еловой свежестью. За всю свою, без преувеличения, долгую жизнь девушка ни то что не прикасалась к пуховой перине, в глаза не видела кровати. Она всегда спала на полу в окружении книг и свитков, но эта ночь обещала быть другой. Осторожно присев на краешек, Никки сразу поняла, ей нравится это ощущение. Недолго думая, и, желая как можно скорее насладиться первой в своей жизни кроватью, девушка упала на перину и зарылась носом в подушку из лебяжьего пуха.       «За одно я благодарна наставнице: она научила меня понимать себя. И сейчас, благодаря ей, я знаю, что мне нравится. Это так восхитительно, я проведу целую ночь не на холодном, твердом полу, а в тёплой, мягкой кровати. До этого момента я думала, что мне совершенно всё равно, где спать. Безусловно, я всё ещё остаюсь неприхотливой, но если мне предложат выбор между полом и кроватью, я выберу кровать», — обняв подушку заключила Никки.