Эпитафия Эдэль

      Последний месяц весны. 27 сандрамахаса. Понедельник.       В окна всё ещё светило весеннее солнце. Никки, сладко потянувшись, обняла подушку. «Кажется, теперь я начинаю понимать, почему людям так сложно встать с кровати. Она такая уютная и тёплая», — медленно выползая из постели подумала Никки.       Осторожно открыв дверь своей комнаты, девушка выглянула в прихожую. Судя по тишине, её соседки ещё были в плену своих сновидений. Никки бесшумно прокралась в ванну. Утром девушка выглядела ещё более непривлекательно, в частности из-за спутанных волос, к счастью это было поправимо. Впрочем, главным кошмаром всё же оставался её отсутствующий правый глаз, открывающий прекрасный вид на содержимое её головы, а именно металлическую основу тела, провода и главный компьютер. Отсутствие одного глаза не сильно мешало ИИ, скорее доставляло эстетический дискомфорт, поэтому девушка спрятала его за медицинской повязкой. Следом она привела в порядок волосы, просто причесав их.       Уже вернувшись в свою комнату Никки поспешила переодеться. Стоя у зеркальных дверей шкафа девушка внимательно осматривала свой новый образ. Вообще до приезда в академию, у неё не было настолько большого зеркала, и возможности изучить себя через него. Поэтому сегодня было принято решение компенсировать данное упущение. Внешне ИИ не отличалась от людей, до тех пор пока дотошный человек не начал бы приглядываться и прислушиваться.       Никки почти не моргала, скажем так, она делала это только когда понимала, что это необходимо для поддержания образа человека, ровно так же как и дышала. Впрочем, о втором девушка вспоминала чаще, ибо это успокаивало. На самом деле раньше с данными функциями всё было в порядке. Сбой произошёл из-за повреждения части главного компьютера.       Ещё одной интересной деталью девушки было непосредственно её тело. Сделанное полностью из высокопрочного металла и обтянутое искусственной, но от того не менее нежной, кожей оно было невероятно лёгким, подвижным и главное мягким как человеческое. Но со временем и у него появились изъяны. Всё из-за того же сбоя ладони и пальцы до самых кончиков теперь были обжигающе холодны. Опять же, Никки это не доставляло абсолютно никакого дискомфорта, а вот у тех, кто брал её за руки, возникали вопросы, ибо это был наиболее яркий признак энергетического вампира. Поэтому, дабы хоть как-то уменьшить ощущение холода и ненароком не причинить кому-нибудь вред, девушка носила перчатки.       Помимо всего выше перечисленного у её тела был ещё один маленький нюанс — идентификационный номер «00» на шее. Его тоже следовало бы спрятать. Никки долго рассматривала свою шею, к счастью кружевной воротник неплохо прятал данный изъян. Но, на всякий случай, девушка сильнее затянула чёрную атласную ленту, закрепив её маленькой брошкой в виде красной розочки.       Ближе к семи тридцати в прихожей послышалось спешное копошение, а в ванне журчание воды. Это проснулись соседки. «Люди интересные существа», — с улыбкой подумала Никки упав на кровать: «они всё делают в последний момент, при этом ясно зная, что в этот самый момент будут сильно жалеть о том, что тянули так долго». Спустя ещё некоторое время в коридоре послышался голос профессора Авалона. Старичок звал студентов на линейку. Тогда-то Никки и вышла из своей комнаты.       Уже стоя в коридоре классный дедушка посчитал своих детей. Убедившись, что подошли все, он повел группу в актовый зал. Он был несколько тёмным и мрачным. Окон здесь было не много, всего пять — высоких и узких, с алым витражом. Никки, уже окончательно успокоившись, больше не видела в стеклянных розах кровь. Она видела то, что и все остальные — красивую мозаику.       Главная башня академии была достаточно обширна, ибо в актовом зале с абсолютной лёгкостью и свободой расположилось семьдесят пять студентов и ещё с десяток профессоров. Они сидели полукругом за резным столом из темного дерева. Лишь одна из ведьм стояла перед студентами. По началу Никки предположила, что это была директриса, но подойдя ближе и лучше рассмотрев старушку поняла, то была не она. Эта пожилая дама была слишком высокой, с длинным тонким носом, на который вечно сползали очки. Дождавшись, когда аудитория более-менее успокоится, старушка представилась.       — В ближайшие три года для всех вас я профессор Семпрония буду преподавателем «вето» и тем человеком, что по щелчку пальцев может выставить вас за ворота академии. А также именно я буду тем, кто проведёт обряд посвящения. — старушка говорила громко и чётко с явной строгостью, а после, подмигнув студентам, уже более мягко добавила. — Буду честна, я несколько предвзята и могу выбрать себе любимчика.       После этих слов студенты приумолкли, стараясь сохранять ровные лица и подобающий внешний вид, чтобы ненароком не попасть в чёрный список профессора. Старушка, явно заметив эту реакцию ухмыльнулась, и продолжила:       — Спешу заметить, к любимчикам я буду более строга. Не берите на себя непосильную ношу, будьте теми кем вы являетесь, в противном случае, вам придётся страдать всё то время, пока вы будете здесь учиться, а теперь начнём то, ради чего мы здесь собрались!       С этими словами ведьма отвела правую руку в сторону и сжала в ладони появившийся из ниоткуда серебряный посох. Следом профессор Семпрония слегка встряхнула левую руку, будто разворачивая пергамент, и ведь правда, он появился в то же мгновенье. Такие фокусы оживили детей, на их лицах вновь появились улыбки, и заблестели глаза. Да, старушка произвела на них несколько неприятное впечатление, но последние её слова расставили всё по местам. Теперь никто не хотел к ней подлизываться и прыгать выше собственной головы, дабы стать любимчиком. Профессор Семпрония говорила это каждый год. Во-первых, потому что не любила актеров, а во-вторых, потому что понимала, к отличникам требования часто завышены и рано или поздно непривыкший к таким нагрузкам среднечёк просто сдуется, погрязнув в долгах.       Тем временем профессор Семпрония поправила сползшие на кончик носа очки и, вглядевшись в список, начала вызывать к себе студентов, дабы провести первый в их жизни обряд посвящения. Для всех присутствующих — это было в высшей степени грандиозное событие. Их лица сияли от счастья, с этого дня простые дети становятся студентами одной из лучших магических академий.       — Никквейм Ладис! — наконец произнесла профессор Семпрония.       «Всё будет хорошо», — прошептала Никки и вышла вперёд. Правда по её лицу вряд ли можно было прочесть волнение или восторг, скорее полное безразличие к происходящему. ИИ умела имитировать эмоции, и в этот момент ей наверно стоило улыбаться, но всё тот же сбой не позволял ей сделать этого. Она не понимала зачем нужно радоваться, учитывая, что этот день ровным счётом ничего ей не даст. Напротив, понизит в титуле, ибо её наставница пусть всё в той же Белой башне нарекла её вечной ведьмой.       Вдруг, до ушей девушки, из толпы донёсся едва уловимый шепот: «она же родственница директрисы?». «Родственница? Фамилия та же, да и только», — едко заметил кто-то. «Да она же совсем на ши не похожа, может приемная?», — спросил кто-то. «Страшненькая она какая-то», — с брезгливостью, тихонько рявкнул кто-то. И лишь в этот момент, губы Никки искривились в осторожной пародии на ухмылку. Девушка присела на колени перед профессором Семпроний. Прикрыла глаз: «люди, удивительные существа», — подумала она. Старушка осторожно коснулась посохом её головы, даровав титул ведьмы ученицы.       Возвращаясь в толпу Никки бегло оглядела детей. Нет, она не пыталась найти тех, кто говорил те слова. Ей просто было интересно окинуть их взглядом, дабы в очередной раз убедится в том, что она отличается, и даже не тем, что забывает моргать или дышит лишь когда ей самой того захочется, нет, всё куда проще. У неё фиолетовые волосы и глаза — таких у ши не бывает.       На несколько секунд Никки задержала взор на девочке с волосами яркими и чистыми как небесная лазурь. «Она тоже не местная», — пронеслось в мыслях ИИ: впрочем, это не важно. Моя цель — найти чёрную кошку и свернуть ей шею, а после… После я покину это место и вернусь в Белую башню. В свою уютную клетку».       После окончания церемонии профессор Семпрония торжественно вскинула руки к потолку. Посох и свиток тут же растворились, будто их и не было. Остальные преподаватели встали со своих мест, и студенты под громогласные аплодисменты покинули актовый зал. Теперь, их голодных, ждал завтрак внизу.       Ещё со входа в столовую чувствовался приятный аромат свежайшей выпечки и чего-то сладкого. Да, именно по столовой можно было в полной мере оценить размеры главной башни. Она была не просто просторной, а воистину огромной! Да, немного тёмной, всё с теми же пятью витражными окнами, но их и свечей на люстрах, вполне хватало, чтобы в этом месте был приятный глазу, тёплый свет. Также именно по столовой можно было оценить нравы царящие в этом месте. Все студенты, уже сейчас были одеты с иголочки и аккуратно причёсаны. Сидели ровно и главное относительно тихо. Да, в помещении царили шум и гам, но голоса всех присутствующих были одного тона и не мешали друг другу.       Отдельного внимания заслуживала еда, которую тут подавали. Никки не нужна была пища, вернее она не испытывала в ней потребности, но для поддержания, хоть маломальского образа нормального человека, девушка должна была делать хоть что-то, что свойственно людям, тем более что предложенное блюдо было весьма очаровательно. Сегодня на завтрак давали румяные оладья. Невероятно мягкие и приятные на вкус, именно они источали тот соблазнительный аромат, что встретил студентов ещё в коридоре. В дополнение к ним была свежая виктория. Всю эту красоту дополняло несколько видов подливки в разных небольших чашах. Тут и сгущенка, и мёд, и сметана. Это всё выглядело так мило, так не вписывалось в мрачную атмосферу замка, что вновь растрогало девушку. Никки чуть улыбнулась. За этим она не сразу заметила, как болтовня вокруг почти стихла, перейдя на едва различимый шепот. Девушка огляделась по сторонам, заострив взгляд на одном из столиков.       — Я думал её исключили — произнес белобрысый юноша, нервно притопывая одной ногой.       Его сосед, резко обернулся, смотря в сторону входа, и Никки рефлекторно повернула голову вслед за ним. «Нужно будет приставить кого-нибудь, присматривать за ней», — заметил спокойый девичий голос, пока Никки пыталась понять на кого ей смотреть. «В прошлом году она хотела вступить в студсовет, может одобрим? Так она всегда под присмотром будет», — продолжил другой голос. Между тем взгляд Никки замер на одиноко сидящей девушке. Было очевидно, она не просто выбрала свободный столик, студенты сами отсаживались от неё подальше.       Она не выглядела отталкивающе, её внешность была совершенно обычной. Хотя? Может быть, она и правда была, пусть и самую малость, но чуть более привлекательной, чем у большинства девчонок её возраста. У неё была красивая, идеально ровная осанка и длинные иссиня черные волосы, передние пряди которых были собраны в миниатюрные рожки по бокам головы.       Никки изучала её осторожно, попутно слушая о чем говорили за соседним столиком, как вдруг девушка медленно повернула голову. Теперь Никки могла видеть её лицо. Аристократично бледное и будто отлитое из воска — на нем не читалось ни единой эмоции. Но Никки поняла, девушка смотрела на неё — пристально, но совершенно безразлично. Более того, в глубине её взгляда отражались апатия и скука. Девушка моргнула — необычно медленно для людей, точно сделала это специально, дабы ненадолго закрыть глаза, а после отвернулась, возвращаясь к своему завтраку.       Никки опустила взор в тарелку, а после окинула взглядом весь зал. Дети, столь быстро отсевшие подальше от незнакомки, боле не обращали на неё внимания. Они были всё так же полны оживления и радости, для них новый учебный год, да тут уж скорее сам завтрак, доставлял немалое удовольствие. Преподаватели, сидевшие в самом конце зала тоже не вызывали вопросов, по крайней мере из-за своего преклонного возраста. Никки бы ничуть не удивилась если педсостав академии представлял собой исключительно волшебников с высшими титулами. Да, чёрная кошка вполне могла оказаться именно среди них, это более очевидно, ведь профессорам известно куда больше об академии. С другой стороны, позиция студента более устойчива, особенно если хорошо себя зарекомендовать. Студенту есть где развернуться, можно легко втереться в доверие или напроситься помочь с подготовкой уроков, преподаватели редко отказывают если дети предлагают сделать часть работы за них. В эти чудесные моменты студент может попасть куда угодно, от кабинета алхимии, где чистит котлы, до архива — сердца академии. «Я начну поиски именно с неё», — подводя итог собственных рассуждений подумала Никки вновь обращая всё своё внимание на одиноко сидящую девушку.       После завтрака, в девять, прозвенел первый звонок. Студенты всё ещё стояли у закрытого класса, ожидая преподавателя. Вдали коридора послышались неспешные шаги, профессор будто специально шёл медленно и вальяжно, точно только-только набивший пузо толстый кот. Впрочем, сравнение с котом и, тем более толстым, оказалось неуместно как только детям предстал стройный мужчина лет сорока в белом костюме. Он бегло оглядел несколько возмущенные лица студентов, ухмыльнулся и открыл дверь аудитории.       — На протяжении всего вашего обучения имя моё будет неизменно, для вас, мои дорогие, я профессор Август. — встав за преподавательский стол объявил мужчина.       Студенты, заняв свои места у парт, дождались одобрительного кивка преподавателя и, придвинув стулья, сели.       — Не могу знать, говорили вам или ещё нет, но занятия здесь, в отличие от школы. Они длятся полтора часа. — начал с введения студентов в курс дела профессор. — Как правило, за это время мы успеваем и лекцию записать и немного поупражняться. — Сегодня у нас будет вводный урок. Я напомню вам что такое магия и антимагия, Проведу инструктаж, а потом раздам волшебные полочки, дабы посмотреть на что вы способны. Скажем так, в конце вас ждёт небольшое входное тестирование. — обозначил план мужчина. — И так, начнём.       Часть детей открыла тетради и, обмакнув перья в чернила приготовилась писать. Никки напротив, осталась сидеть неподвижно, ей ни к чему конспектировать лекцию.       — Магию делят на три вида: непосредственно магию, высшую магию и вечную магию. У последней есть два подвида: запретная и абсолютная. Но сейчас нас интересует первый уровень, остальное для вас ещё слишком сложно. Начнём с того что вообще такое магия. Может, мне кто-то дать ответ на этот вопрос? О, что я вижу, буквально лес рук. — С ироническим смехом сказал профессор, смотря на притихших студентов.       Никки коротко ухмыльнулась, опустила голову. Она знала ответ, знала его слишком хорошо, но этому миру он не понравится. «Ши верят в чудеса. Не будем их разубеждать. Я здесь не для этого», — подумала девушка.       — Хорошо. — продолжил профессор Август. — В основе магии лежит мана. И именно от того насколько хорошо волшебник умеет с ней обращаться зависят свойства его магии. Вы все ещё зелёные, концентрировать ману в кончиках пальцев вряд ли кто-то из вас умеет, поэтому мы будем учиться именно этому.       С этими словами профессор взял со своего стола одну из картонных коробок и вальяжно обходя небольшой, но светлый класс, раздал детям волшебные палочки.       — Начнём с палочек из сердцевины Белой ивы, для вас самое то. Они хорошо проводят ману. Советую изучить их как следует. Привыкните к ним.       После этих слов дети с энтузиазмом принялись осматривать, пока только взглядом, положенные пред ними волшебные палочки. Цвет они имели теплый, бледно охристый похожий на песок. А в длину были сантиметров двадцать, сужались к кончику.       — А я пока продолжу говорить о мане. Она представляет собой липко-скользкую жидкость, что пропитывает наши тела. По сути для того, чтобы творить магию, волшебник должен не только сконцентрировать необходимое количество маны в одном месте и извлечь её, но и обратить в пар, сияет именно он. У каждого волшебника в теле заложено определённое количество маны и есть, скажем так, прожиточный минимум. Волшебник должен четко знать свои силы и то, сколько маны он может потратить, в противном случае он рискует умереть. Тут стоит учитывать, что у всех волшебников этот прожиточный минимум тоже отличается. А теперь самое главное. — тут голос профессора стал особенно серьезным. — Если во время практических занятий вы почувствуете себя плохо, например у вас заболит голова, появится головокружение, слабость или вы ощутите сильную жажду, в этом случае вы должны немедленно прекратить выполнение задания и сообщить об этом мне. Всё это признаки того, что ваша мана находится на пределе, и дальнейшее её использование может быть опасно для вашей жизни.       По испуганным лицам детей было понятно, никто не готовил их к такому. Некоторые ждали, что профессор сейчас рассмеётся и скажет: «шутка!». Но нет, преподаватель был строг и серьёзен, для него было очень важно, чтобы дети не просто услышали это, но и запомнили.       — Есть ещё кое-что, это уже связано непосредственно с вами, тела некоторых людей слишком слабы для использования маны и начинают разрушаться. Данные процессы нельзя заметить на первом этапе, определить заранее это тоже нельзя. Признаками этого является отслоение кожи, резкая головная боль и кровотечение из глаз, носа и ушей.       В классе окончательно стало тихо. Бледные, как мел студенты в страхе отодвинули палочки и смотрели на профессора круглыми от ужаса глазами.       — А ещё есть понятие антимагического токсина. Он вызывает ту же реакцию. Как правило, его носителями являются представители не магических рас в возрасте от одиннадцати лет. Второе, кстати, относится к ним же и вам не угрожает. — уже с улыбкой добавил профессор Август.       Студенты облегчённо вздохнули, но всё ещё с опаской поглядывали на предложенные профессором волшебные палочки. Никки вновь слегка ухмыльнулась, рассматривая данный предмет. Он не внушал ей страх, да и слова профессора не произвели на неё никого впечатления — всё это она уже давно знала, как и то, что произойдёт, когда она снимет перчатки и коснется пальцами волшебного дерева: «я не верю в магию, в волшебство, а существо неверующие уже заранее наделено антимагическим токсином».       — Ну, а сейчас мы все попробуем извлечь пару искорок.       С этими словами профессор Август достал из коробки ещё одну волшебную палочке, слегка взмахнул ей, высекая голубые искры.       — Возьмите палочки в руки. — начал пояснять мужчина, и дети принялись исполнять его наставления. — Сконцентрируйтесь, можете закрыть глаза, некоторым это помогает, но не следует этим злоупотреблять. Попробуйте представить и почувствовать, как по вашей руке течет тепло. Оно вливается в волшебную палочки и выходит из неё искрами.       Студенты всё ещё с неким опасением поспешили повторить. Ну, тут всё же правильнее сказать попытались повторить. Профессор Август с улыбкой смотрел на их сосредоточенные лица и то, как состояние палочек не изменялось.       — А вы, я советую вам снять перчатки, так будет проще. — обратился он к Никки.       Девушка послушно, не спуская глаз с преподавателя, стянула с рук черные перчатки и осторожно коснулась волшебной палочки. Дерево почернело в ту же секунду и рассыпалось пеплом по столу. На лице преподавателя застыл ужас. Студенты, заметив что мужчина смолк, подняли глаза, а после перевели взгляды на девочку за последней партой.       — Думаю, волшебница из меня не выйдет. — безразлично констатировала Никки.       Так спрашивается за что же Безымянка даровала ИИ титул вечной ведьмы? А как раз таки именно за это. Прикосновение рук машины не верующей в чудеса могло разрушить даже вечную магию, а саму Безымянку убить. Ведьма, конечно, относилась к своей ученице со свойственным ей пренебрежением, но в глубине души уважала своего верного читателя. Ибо Никки была единственной, кто действительно мог разорвать в клочья сказку, остановить её страшный рок раз и навсегда. Знала ли об этом сама Никки? Нет, не думаю. Безымянка хотела, чтобы её сказка жила вечно, поэтому этот секрет она унесла с собой в могилу.       Остальные дообеденные уроки, письмо и чтение, прошли проще и без неожиданностей, по крайней мере для преподавателя. Да и Никки больше не нужно было снимать перчатки и бояться что-то ненароком уничтожить. Вернее нет, зачастую девушка прекрасно знала для чего её руки представляют смертельную опасность, а что она может трогать. Но изначально, перчатки всё же предназначались не для этого, а чтобы уберечь людей, которым приходилось пожимать ей руку, от пронзающего холода, и глупого, как она считала, суеверия, что холодные руки только у мёртвых. Ранее окружение Никки состояло в основном из служителей церкви. Магию, ересью, они, конечно, не считали, но владеть ею не могли, поэтому ненароком убить кого-то из них девушка просто не могла.