Secret friend / Тайный друг

Гарри медленно шагал по пустому аэропорту, и звук его лёгких шагов эхом разносился по огромному, ярко освещённому залу. Высокие потолки тонули в мягком золотистом свете, отражаясь на холодном блестящем полу. Казалось, сам воздух здесь был наполнен теплом и спокойствием, будто огромное здание решило укрыть Гарри в своих стенах, защищая от внешнего мира. Это безмолвие приятно обволакивало его, словно тёплый плед. После двух бесконечно длинных недель с тётей Мардж, Гарри жадно впитывал эту тишину. Мардж приехала погостить, чтобы похвастаться своей новой собакой по кличке Злыдень. И правда, имя идеально подходило этому псу — уродливый, злой, огромный бульдог с тяжёлым дыханием и вечно свисающими слюнями. Гарри приходилось постоянно уворачиваться и убегать от его острых зубов, а в голове стучала мысль, что пёс — точная копия своей хозяйки. Гарри поморщился, вспоминая, как Дурсли везли Мардж из аэропорта домой. Всю дорогу она язвила и читала нотации, громко рассуждая о том, какое это бремя — содержать Гарри, будто он не человек, а ненужная старая мебель, доставшаяся её «великодушному» брату Вернону. Но здесь, в этом странно безмолвном аэропорту, об этом можно было не думать. Гарри медленно оглянулся, рассматривая витрины магазинов с игрушками и яркими сувенирами. Просторные зоны ожидания с мягкими креслами казались такими уютными. Здесь было спокойно и даже волшебно. Однако что-то было не так. Этот аэропорт был слишком пустым. Не слышно было ни шагов, ни голосов, ни гула разговоров. В прошлый раз, когда он был здесь с Дурслями, вокруг сновали толпы людей, чемоданы гремели по плитке, дети смеялись, а взрослые торопливо шагали к стойкам регистрации. Сейчас же не было ни души. Гарри остановился, нахмурился и на мгновение задумался. — Это сон… — прошептал он себе под нос. И в ту же секунду на его лице расплылась робкая, но искренняя улыбка. Конечно, это был сон. Он прекрасно помнил, как засыпал в своём тесном чулане под лестницей, а теперь проснулся здесь, на скамейке в этом странном, но удивительно уютном месте. Но этот сон был каким-то особенным. Слишком реальным. Пахло даже, как в настоящем аэропорту — немного свежестью кондиционеров и чем-то сладким, будто где-то поблизости продавали сахарную вату. Прошло уже месяц с тех пор, как ему снились такие сны, и сейчас сердце Гарри забилось чуть быстрее. Он прищурился, словно пытаясь увидеть что-то вдалеке, и не сдержал широкой, озорной улыбки. — Том! Ты где?! Я знаю, что ты где-то здесь! — Гарри сложил ладони рупором и громко крикнул. Его голос весело отозвался эхом, разлетаясь по пустым залам. Он ждал. Во снах Том всегда появлялся неожиданно. И Гарри уже предвкушал эту встречу. Не дождавшись ответа, Гарри нетерпеливо топнул ножкой, нахмурившись. Тишина разлилась по пустому залу, словно нарочно дразня его. — Ладно, сам найду! — пробормотал он и резко развернулся. Он бросился к эскалатору, который медленно и лениво вёз свои ступени вверх. Гарри вспомнил, как в прошлый раз с жадностью смотрел на движущиеся ступеньки, мечтая прокатиться на них, но тётя Петунья тут же пресекла его попытку даже приблизиться. — Не хватало ещё, чтобы ты устроил представление! — резко бросила она тогда, и Гарри, сжав кулаки, послушно отошёл. Теперь же перед ним не было ни Петуньи, ни её колючего взгляда. Никого не было, кто мог бы остановить его. — Эх... — тяжело вздохнул Гарри, подходя к эскалатору. Но, несмотря на соблазн, он знал, что не может терять время. Том где-то здесь, и пока они не разберутся, кататься не получится. Сжав губы, Гарри решительно поднялся наверх. Последний их сон оборвался на странном открытии: Гарри понял, что Том живёт в другом времени. Они словно разделены невидимой стеной, и это злило его. Почему Том прячется? Почему не расскажет больше? Оказавшись на втором этаже, Гарри сразу же рванул вперёд, бегая от витрины к витрине, заглядывая в магазины. Его зелёные глаза быстро скользили по пустым залам, ловя мельчайшие детали. — Том! Ты здесь?! — громко крикнул он, вбегая в очередной магазин. Ответа не последовало. Только его голос гулко отразился от стеклянных стен. Гарри уже собирался развернуться, но что-то привлекло его взгляд. В одном из зеркал мелькнул его собственный силуэт. Он замер, хмурясь. На нём висела мешковатая, потасканная одежда Дадли. Слишком большая футболка почти доходила до колен, а штаны приходилось постоянно подтягивать. Гарри с досадой передёрнул плечами. — Фу, ну и вид... — проворчал он, машинально почесывая шрам на лбу. Он повернулся обратно в магазин и быстрым взглядом пробежался по вешалкам. Одежда тут казалась такой же, как у Дурслей или их соседей — скучная, серая, безликая. Но вдруг его взгляд зацепился за один наряд. Белая рубашка, аккуратно сложенная, чёрные шорты с подтяжками, высокие гольфы и классические чёрные туфли. Гарри замер. Это... было что-то знакомое. Он сразу вспомнил. Точно такую же одежду Том носил в прошлых их встречах. Гарри нахмурился, глядя на аккуратно сложенные вещи. — Интересно... — пробормотал он, прикусив губу. Ну, Том ведь не обидится, если он... просто примерит? Быстро оглянувшись, словно кто-то мог его остановить, Гарри решительно схватил одежду и поспешил к примерочной. За шторкой он поспешно натянул на себя рубашку и шорты. Одежда села на него удивительно хорошо, словно была сшита специально для него. Гарри подошёл к зеркалу и внимательно на себя посмотрел. В этой одежде он выглядел совсем иначе. Будто стал кем-то новым. Более уверенным. Более смелым. — Хм. Том бы точно оценил. — ухмыльнулся он. Гарри повернулся на пятках и рванул из магазина дальше. Теперь ему не терпелось найти Тома. Они обязательно поговорят, а потом… потом они смогут вместе исследовать этот пустой, но такой увлекательный аэропорт. Гарри выскочил из очередного магазина, его дыхание сбилось от быстрой беготни, но в груди всё равно горело нетерпение. И вот он увидел его. Том стоял у прозрачных стеклянных перил второго этажа, спокоен и невозмутим, как всегда. Тёплый свет ламп плавно скользил по его тёмным волосам, а за спиной раскинулся пустой зал аэропорта, словно бесконечный мир, в котором были только они двое. Гарри замер на секунду, будто не веря своим глазам, а потом радость взорвалась внутри него тёплой волной, заставляя сердце биться так быстро, что оно, казалось, могло вырваться из груди. — Том! — восторженно выкрикнул он и бросился вперёд, стремительно преодолевая разделяющее их расстояние. Том еле успел обернуться, прежде чем Гарри налетел на него, обвив руками его талию в крепком объятии. — Что ты делаешь?! — Том резко дёрнулся, его голос прозвучал раздражённо, но не слишком сурово. Он толкнул Гарри в плечо, пытаясь высвободиться, но его движения были вялыми, неуверенными, будто он не был до конца уверен, хочет ли оттолкнуть его всерьёз. Гарри уткнулся носом в его плечо, горячее дыхание согрело кожу Тома, а взъерошенные волосы приятно щекотали шею. — Я так скучал! Для меня прошёл целый месяц! — быстро заговорил Гарри, слова срывались с его губ одно за другим, словно он боялся, что Том сейчас исчезнет. — А для тебя, наверное, вообще вечность прошла! Том с тихим раздражением щёлкнул Гарри по затылку, отчего тот ойкнул и недовольно отстранился. — Тц. Ты такой раздражающий. — Том недовольно вздёрнул подбородок и, словно невзначай, поправил складку на своей рубашке. — И нет, я не скучал. Хотя... для меня прошло три месяца. Последние слова прозвучали холодно и отстранённо, но Том всё же краем глаза заметил, как Гарри обиженно скрестил руки на груди, губы его поджались, а зелёные глаза сверкнули. Том чуть заметно улыбнулся уголками губ. Он действительно не ожидал, что за эти три месяца будет вспоминать о Гарри. Сначала он думал, что его тянет к Поттеру просто потому, что они похожи: оба одиноки, оба чужие в этом мире. Но затем Том осознал, что Гарри был слишком шумным, непоседливым и упрямым, а таких он обычно не выносил. И всё же... Гарри почему-то был другим. Том знал, что это должно раздражать, но его почему-то тянуло обратно. — Ах, какая ты душка, Том, прямо как всегда, — саркастично бросил Гарри, закатывая глаза. Том усмехнулся тихо, почти про себя, но ничего не ответил. Его спокойствие только сильнее злило Гарри. Вокруг них всё ещё раскидывался огромный, безмолвный аэропорт. Мягкий золотистый свет струился с потолка, ложась тёплыми пятнами на стеклянные витрины магазинов и отражаясь в блестящем мраморном полу. Вдали тихо жужжали эскалаторы, плавно увозя ступени в пустоту. Просторные залы казались бесконечными, наполненными неуловимым запахом свежести кондиционеров и лёгкой сладостью, будто где-то за углом кто-то забыл лоток с сахарной ватой. Тишина здесь была почти осязаемой, словно сам воздух мягко обволакивал их, напоминая, что за пределами этого сна не было никого. Только Гарри и Том. — Ну всё, хватит дуться. Нам ещё есть о чём поговорить, — спокойно произнёс Том, намеренно сделав голос ровным, чтобы его слова не прозвучали как провокация. Он знал, как легко Гарри загорается — стоило только немного поддеть, и тот вспыхивал, как сухая трава. Но сейчас Тому было не до игр. Его действительно волновал вопрос, который не давал покоя последние три месяца. Тогда, в их последнюю встречу, Гарри вскользь упомянул о какой-то второй мировой войне, и Том не мог выбросить это из головы. В приюте, где всё оставалось неизменным, Том постепенно остыл. Он привык к одиночеству, к однообразным дням, и мысли о войне казались чем-то далёким и абстрактным. Гарри говорил, что война начнётся в 1939 году, а на дворе стоял 1932-й. Семь лет. Бессмысленно было волноваться заранее, но Том всё равно чувствовал себя неспокойно. Он продолжал учиться лучше всех в начальной школе, наблюдал за детьми в приюте с привычной отстранённостью, и изучал свои странные способности. Но вечерами, лёжа на жёсткой койке под тонким одеялом, Том думал только о Гарри. О том, что нужно спросить, о чём нужно узнать. И сейчас он наконец-то мог получить ответы. Гарри, уловив перемену в голосе Тома, тут же стал серьёзным. Веселье в глазах потухло, и он молча кивнул. Том не стал объяснять, а просто скользнул взглядом в сторону ближайшего кафе. Оно притягивало своим спокойствием — приглушённые голубые и коричневые оттенки, стеклянные витрины, за которыми стояли аккуратные баночки с печеньем и баночки с карамелью. — Я думаю, нам нужно присесть, — тихо сказал Гарри, голос его стал ниже, как будто от этого слова приобрели вес. Не дождавшись реакции Тома, он решительно шагнул вперёд, направляясь к кафе мороженого. Том медленно двинулся следом. Кафе выглядело уютно, словно его специально создали для детских фантазий. За витриной ровными рядами стояли разноцветные баночки с леденцами, шоколадными плитками и карамельками. За барной стойкой высились сверкающие металлические рожки для мороженого, а на полках аккуратно красовались пирожные. Мягкий свет падал с потолка, окрашивая помещение в медово-золотистые тона. Но всё это казалось слишком чужим. Гарри скользнул взглядом по витринам, но не задержался. Он знал, что во сне невозможно почувствовать вкус того, чего ты никогда не пробовал. А сладости... Сладости для него и Тома были чем-то далёким и почти недосягаемым. Никто их не баловал ни конфетами, ни мороженым. Даже во сне эти лакомства казались просто красивой картинкой, не более. Гарри уверенно подошёл к свободному столику у окна. Круглый стол из тёмного дерева, аккуратно вытертый, и два простых стула с мягкими сиденьями. Он уселся, перекинув ногу на ногу, и посмотрел на Тома с ожиданием. Тот медленно опустился напротив, положив локти на стол и сцепив пальцы в замок. Вокруг всё было странно тихо. Тишина заполняла зал кафе, будто звуки застыли в воздухе. Лишь где-то вдалеке едва слышно работал эскалатор, и это тихое жужжание казалось почти нереальным. Огромные стеклянные стены отражали мягкий свет, и аэропорт за окном выглядел безграничным. Том посмотрел прямо на Гарри. — Итак, — начал он спокойно, но в голосе чувствовалась напряжённость. — Расскажи мне про войну. Про ту, о которой ты говорил. Гарри замер на миг, всерьёз ощутив тяжесть этого вопроса. — Даже не знаю, с чего начать, — вздохнул Гарри, прикрыв глаза и откинувшись на спинку стула. Он чувствовал, как напряжение обвило их маленький столик, словно холодный ветер, просочившийся сквозь стены этого странно тихого кафе. Где-то за стеклянными стенами аэропорта темнело небо, и мягкий свет ламп отражался в витринах, окрашивая всё в тёплые янтарные оттенки. Гарри задумался. Он давно догадывался, что Том, живущий в другом времени, заинтересуется войной. Именно поэтому втайне от Дадли и его дружков он проводил часы в школьной библиотеке, перелистывая потрёпанные учебники по истории. Гарри, конечно, не был отличником, но он знал: если Том задаст вопросы, нужно уметь ответить. — Как я уже говорил… война начнётся в 1939 году, — медленно начал Гарри, выбирая слова. Его голос прозвучал тише, серьёзнее. — Всё дело в том, что Великобритания объявила войну Германии 3 сентября, после того как Гитлер нарушил договор о ненападении и вторгся в Польшу. — Он украдкой взглянул на Тома. Тот сидел напротив, не шелохнувшись, его лицо было спокойным, почти каменным, но Гарри заметил, как напряглись тонкие пальцы на столешнице. Гарри чуть нахмурился. — Эй, не бойся! — поспешно добавил он, вскидывая руки, словно защищаясь. — Хотя после объявления войны началась подготовка, но в течение семи месяцев Великобритания не участвовала в боевых действиях. Так что... — он запнулся, — ну, ничего страшного сразу не случится! — Словно Гарри ожидал, что Том встанет и сбежит куда-нибудь в темноту этого пустого аэропорта. Том склонил голову набок, и уголок его губ чуть дёрнулся. — Пф. Единственный, кто тут боится и паникует это ты, Поттер. — презрительно бросил он, но голос прозвучал не так уж колко. В его словах скользнуло что-то почти... тёплое. Гарри недовольно надулся, скрестив руки на груди, и скорчил гримасу. — Вот как! Обижусь и вообще ничего больше не скажу! — протянул он, надув щёки, словно парус. Том тихо рассмеялся. Негромко, сдержанно, но по-настоящему. Он лениво откинулся на спинку стула, глядя на Гарри с лёгкой насмешкой. Странно. Мысль о будущем по-прежнему тревожила его, словно где-то глубоко в груди сидел ледяной комок. Но теперь эта тревога казалась не такой тяжёлой. Если в будущем будут расти такие... как Гарри, то, может, оно не такое уж и страшное. Том провёл пальцем по краю стола, задумчиво следя за движением. — Ну ладно, прости, — негромко сказал он, почти лениво. Но в его голосе прозвучала честность, к которой он сам не был готов. — Просто… мне неловко признавать, что мне, ну... самую малость страшно. — Последние слова сорвались с его губ тише, чем он рассчитывал. И Том удивился. Почему он вообще это сказал? Почему позволил себе быть... честным? Он не смотрел на Гарри, но знал, что тот сейчас расплывётся в своей дурацкой довольной ухмылке. И почему-то сопротивляться этому не хотелось. — Это... Ну, я принимаю твои извинения. — неловко улыбнувшись, сказал Гарри. Его голос прозвучал чуть тише, чем обычно, и на мгновение он задумался. Но, почувствовав на себе пристальный взгляд Тома, Гарри вздохнул и стал серьёзнее. Тишина в кафе стала плотнее, как будто воздух вдруг стал гуще. Даже мягкий свет ламп казался менее тёплым, отражаясь на стеклянных стенах. — Том... — медленно начал Гарри, осторожно подбирая слова, — я думаю, тебе нужно найти способ перебраться куда-то подальше от стран Евразии и Африки, потому что... Он запнулся. Пальцы нервно сжались в кулаки, и он прикрыл лицо ладонями, будто пытаясь скрыться от собственных мыслей. Том невольно напрягся, едва заметно поджав губы. Казалось, он уже знал, что ничего хорошего Гарри не скажет. Гарри тихо выдохнул, будто собираясь с духом. — В течение следующих пяти лет... тебе придётся терпеть бомбардировки городов и деревень, — тихо проговорил он, не глядя на Тома. — Атаки с воздуха, самолёты-снаряды, ракеты... — голос его дрогнул. — Гитлер хотел уничтожить промышленность и вырвать Великобританию из войны. Бомбили не только Лондон, но и другие важные города... Это... Это опасно для тебя. Очень опасно. — Слова повисли в воздухе, тяжелые и холодные, словно капли дождя на стекле. Гарри запнулся и нервно тёр глаза ладонями. Он чувствовал, как в груди поднимается тревога, сжимающая горло. Он был всего лишь ребёнком, но отчётливо понимал: его друг может погибнуть. Эта мысль сковывала его, пробираясь в самые кости. Том медленно побледнел. Его руки сжались в кулаки, ногти больно врезались в кожу. Внутри что-то холодело, словно ледяная вода разливалась по венам. Куда он мог сбежать? Том задумался, растягивая секунды в бесконечность. Побег из приюта казался возможным... но куда идти? Как далеко он сможет уйти, чтобы война не настигла его? Европа охвачена огнём, и даже мысль о побеге звучала отчаянно. Он знал, что обладает силой — мог внушать людям нужные мысли, манипулировать ими. Но хватит ли этого, чтобы украсть билет, пробраться на корабль или самолёт? Смог бы он вообще добраться до Америки, где, как казалось, война не оставит такого шрама? Гарри молчал, не зная, как утешить его. Между ними повисла тяжёлая тишина. Уютное кафе с его мягким светом и сладкими витринами вдруг перестало казаться тёплым. Все детали вокруг — нежно-голубые стены, деревянные столики, ряды разноцветных банок с леденцами — теперь выглядели блекло, будто покрылись тонкой пылью. Том медленно выдохнул, словно пытаясь согнать с себя этот холод. — Это... ужасно, — наконец тихо сказал он, голос был ровным, но в нём ощущалась сталь. — Но я найду способ. — В его глазах что-то сверкнуло — не страх, а решимость. Холодная, тихая и твёрдая. А Гарри только кивнул. Он знал, что Том не бросит это просто так. Минут десять они просидели в тишине. Том неотрывно смотрел на свои сложенные руки, будто надеясь найти в этой позе ответы на все свои вопросы. Его лицо было холодным и непроницаемым, но Гарри знал, что в голове друга сейчас буря. Он же, напротив, не мог сидеть на месте. Гарри пытался успокоить себя мыслью, что с Томом всё будет хорошо, но чем больше он это повторял, тем больше внутри нарастало беспокойство. Наконец, тишина стала невыносимой. Она давила на него, словно тяжёлое одеяло, от которого невозможно избавиться. Гарри резко встал со стула, словно в этом движении была заключена его свобода. — Ладно, я... я просто посмотрю, что тут есть. — пробормотал он больше для себя, чем для Тома. Медленно шагая вдоль полок с разноцветными сладостями, Гарри пытался отвлечься. Глаза блуждали по витринам, задерживаясь на знакомых обёртках конфет, которые он видел дома, когда Дадли со своей бандой набивал ими карманы. Но тут были и совершенно незнакомые вещи. Остановившись перед банкой с леденцами, он взял один и внимательно прочитал этикетку: «Изготовлено в 1930 году». Гарри удивлённо вскинул брови. На соседней полке лежали шоколадки с такой же датой. «Ну да, конечно...» — подумал он. — «Это же не просто мой сон, но и сон Тома. Логично, что здесь есть вещи, которые он видел или знал.» Любопытство затмило всё остальное. Гарри взял плитку шоколада с надписью «молочный» и медленно развернул её. Он никогда не пробовал этот шоколад раньше, но теперь, во сне, это не имело значения. С интересом откусив кусочек, он с удивлением почувствовал насыщенный вкус. — Как такое возможно? — пробормотал он, морща лоб. Гарри был уверен, что во сне невозможно почувствовать вкус того, что никогда не пробовал. Он даже ожидал, что шоколад окажется горьким или вообще безвкусным из-за своей «древности». Но нет, он был восхитительным, сливочным и тающим во рту. Вдохновлённый этим открытием, Гарри быстро проглотил остатки шоколада и, сверкая глазами, побежал обратно к Тому. — Том! Ты должен это попробовать! — закричал он, размахивая обёрткой. Том поднял голову, его взгляд был прохладным, словно зима. — Я что, похож на того, кто сейчас думает о сладостях? — сухо ответил он, но Гарри проигнорировал его тон. Подбежав к столу, Гарри сунул шоколад в руку Тома, словно это был подарок, который нельзя было отвергнуть. — Попробуй, — настаивал Гарри с той серьёзностью, которую только он мог вложить в это слово. Том, кажется, хотел спорить, но вместо этого медленно развернул шоколад и откусил кусочек. Его лицо оставалось таким же бесстрастным, как и всегда. — И что я должен был почувствовать? — спросил он, слегка наклонив голову на бок. Гарри застыл, широко раскрыв глаза. — Это... — он замялся, а потом его осенила мысль. — Подожди секунду! Он рванул обратно к прилавку, взгляд метался между витринами. Наконец, его глаза остановились на плитке шоколада с датой 1985 года. Он схватил её, развернул и снова подбежал к Тому. — Ешь! — весело и нетерпеливо сказал Гарри, протягивая шоколад другу. Том посмотрел на него с выражением, которое кричало: «Ты ударился головой?», но всё-таки взял плитку. — У тебя точно всё в порядке? — подозрительно спросил он, прежде чем попробовать. Как только шоколад коснулся его языка, глаза Тома заметно расширились. Он медленно прожевал кусочек, и впервые за всё время его лицо отразило удивление. — Что это? — прошептал он, будто не веря собственным ощущениям. Гарри засмеялся и хлопнул в ладоши. — Так и знал! — радостно воскликнул он, сияя от восторга. Он почти подпрыгивал на месте. — Похоже, ты можешь чувствовать вкус еды из моего времени, а я — из твоего! Разве это не круто? — Том нахмурился, но его губы дрогнули, будто он с трудом сдерживал улыбку. — Это... необычно. — ответил он спокойно, хотя в глазах зажёгся интерес. Гарри улыбнулся ещё шире, довольный тем, что смог отвлечь друга от мрачных мыслей, хотя бы ненадолга и сияя от нетерпения, схватил Тома за руку и потянул его с места. — Поттер! — раздражённо фыркнул Том, упираясь, но Гарри даже не думал отпускать. — Давай, Том, времени мало! Когда ещё сможем попробовать кучу всего нового? — выпалил он, уже таща Тома в сторону выхода. Его глаза возбуждённо бегали по пустому аэропорту, который теперь казался чем-то большим, чем просто местом сна. — Ну, то есть ты попробуешь новое, а я старое! — добавил он с плохо скрываемым азартом, пытаясь пошутить. Шутка вышла корявой, и Том вскинул бровь, глядя на Гарри так, будто тот только что предложил ему съесть что-то несъедобное. — Потрясающе, — пробормотал Том с неприкрытым сарказмом, выдернув свою руку из хватки Гарри. — И зачем тебе это? Но Гарри уже не слушал. Его энтузиазм захлёстывал всё, а неудачная шутка была забыта быстрее, чем её успели осмыслить. — Нам нужно осмотреться! — заявил он с видом великого исследователя. — Когда ещё выпадет такой шанс? Том медленно выпрямился, вытирая руки о штанину, словно пытаясь стереть следы Гарриного напора. Он не разделял этого рвения, но и не спешил отказываться. Наконец, он лениво махнул рукой, разрешая Гарри делать всё, что тот задумал. Гарри воспринял это как зелёный свет. — Кто последний — тот черепаха! — внезапно выкрикнул он, уже бросившись к ближайшему лотку с напитками. Его голос эхом разнёсся по пустым залам аэропорта, заполняя тишину. Том стоял неподвижно, глядя вслед Гарри с выражением глубокого непонимания. — Боже, за что мне это? — пробормотал он себе под нос, закатывая глаза. Тем не менее, медленно и неторопливо он пошёл за Гарри, окинув взглядом пространство вокруг. Аэропорт был странным и одновременно завораживающим: высокие потолки, сияющие стеклянные окна, огромные самолёты, стоящие неподвижно за панорамными стенами. Он задержал взгляд на одном из самолётов, массивном и величественном, и на миг задумался, каково это — лететь в таком. Возможно, это был бы выход... Если всё то, что говорил Гарри, правда, то сбежать в другую страну на таком самолёте было бы отличным решением. Гарри же, добежав до лотка, уже суетливо рассматривал бутылки и банки с напитками. Они выглядели совсем иначе, чем в его времени. Некоторые этикетки казались старинными, словно вырезанными из прошлых эпох, другие — яркими и современными, будто с обложки фантастического журнала. — Том! Ну где ты там? — крикнул Гарри, выглядывая из-за стойки. Том, наконец, приблизился, сохраняя равнодушие. Его шаги были такими неспешными, что казалось, он проверяет, насколько долго может раздражать Гарри своим медлительным видом. — Ты действительно считаешь это достойным нашего внимания? — спросил он, подойдя ближе. — Да! — воскликнул Гарри, распахнув руки, как будто хотел обнять весь мир. — Смотри, какие странные бутылки! — Том скрестил руки на груди, наблюдая, как Гарри чуть ли не подпрыгивает от волнения, и на его губах мелькнула слабая улыбка.