Железо внутри, железо снаружи

Имматериум. Когда-то спокойный океан душ. Царство эмоций всех разумных рас Галактики. Бурлящий котел страхов, желаний, потаенных амбиций и событий настолько значительных, что исходящая от них рябь не стихает даже через тысячелетия. Деяние людей, славные и ужасные. Иерусалимская резня. Кровавое правление кардинала Танга. События на горе Арарат. Взятие замка Монсегюр. Все это и многое другое питало и пробуждало настоящих хозяев имматериума. Позволило им начать осознавать свое бытиё.   Богов, что существовали всегда. Даже до собственного рождения. Мрачное и неприглядное отражение всех мыслящих существ. Эти непознаваемые сущности, ведомые собственной природой и естественными противоречиями, затеяли Великую Игру. Войну, в которой невозможно победить, а даже если случится невозможное и одна из изначальных сил возьмет верх, то наградой для нее послужит полное забвение. Хаос не может получить определенность, иначе он перестанет быть собой.      Однако для войны нужны армии. Поэтому боги создали из своей нематериальной плоти демонов. Солдат и генералов, что понесли волю своих повелителей. Стали естественными обитателями варпа, но кроме них в океане душ обретались и другие. Малые боги, огромные варп-хищники, демоны, что были рождены особо могущественными событиями. А также ужасающие существа бездны нижних течений имматериума.   Все они нерожденные, единственные кто может находиться в этом безумном измерении без последствий. Где не работают физические законы, а понятие времени искажено до неузнаваемости. Здесь могут происходить взаимоисключающие события. Случатся любые парадоксы. Прошлое, настоящее и будущее существуют и не существуют одновременно. Это место, где даже самая ужасная и мучительная смерть, чаще всего, предпочтительнее жизни, а встреча с постоянными обитателями, в основном, приводит к многократно более жутким событиям, нежели может придумать самый извращённый человеческий разум. Именно в одном из уголков этого нематериального царства, небо из металлизированного водорода по которому плыли кричащие облака, осветила ярчайшая вспышка, подобная всплескам на Солнце Терры. В россыпи черного льда и обсидиана, появился гигант облаченный в керамит и адамантий. С оглушительным грохотом, бывший солдат Императора грянулся о землю из зеленого стекла. Аммиачная атмосфера неожиданно наполнилась радоном, что немедленно засветился. Стекло заискрилось, маленькие огоньки появились и забегали под поверхностью, потянув за собой линии света, напоминавшие разноцветные нити. Они двигались в хаотичном, но грациозном танце переплетений и расхождений. Слабость новорождённого младенца охватила кузнеца войны, вместе с ощущением того, что его плоть разделили на мелкие кусочки, как во время телепортации. Он всегда недолюбливал этот способ развертывания подразделений, но признавал его эффективность. Путешествовать через варп без поля Геллера, пусть даже и на короткие расстояния… Что же дороги астартес - это суровые дороги. Арк’тур с трудом поднялся на четвереньки, он почти не осознавал происходящее вокруг. Внутренние органы находились на грани отказа, сильнейшие спазмы сковывали мышцы, а почти идеальный разум словно оказался в состоянии полураспада. Железа Бетчера вышла из-под контроля, выделяя кислоту, обжигающую ротовую полость и щеки. Отлично выверенный и настроенный механизм войны сходил с ума в хаосе воскрешения тела из души. Он был сильнее этого. Немощь тела осталась в прошлом. Слабый разум смертного перекован. Дух закален в горниле тысяч битв. Он все еще дышит. Этого достаточно. Кузнец войны планомерно возвращал контроль над телом. Его разум уже начал адаптироваться к изменившейся обстановке. Прилив первоначальной слабости отступил, а то, что он принял за головокружение, оказалось обманом чувств. Астартес не может испытывать подобного. Ему потребовалось две минуты. Целая вечность в бою, но достаточно быстро для восстановления после не совсем удачной телепортации. Однако странное ощущение внутренней пустоты не желало уходить.     Осмыслить ситуацию, в которой он оказался, было уже сложнее. Это точно не телепортация. Она не исцеляет раны плоти и металла. Рука, броня, да и всё тело были в полном порядке. Словно он не принял на себя поток губительного огня, не получил клинок Артемия в спину, не взрывал комби-мельту. Машинный дух доспеха был непривычно тих и пассивен. Пропала былая воинственность. Кузнец войны почти не чувствовал его отклика. Странно, но больше никаких неполадок или повреждений. Арк’тур мгновенно выхватил кацбальгер, меч немедленно окутался силовым полем, а в правой руке железный воин уже сжимал древний плазма-пистолет модели "Солнечный удар".   На небе стали проглядываться несколько невозможно близких планет, а так же туманность переливающихся цветов. Стоило моргнуть, и созвездия меняли свое расположение, цвет и яркость. Их конфигурация постоянно изменялась, возникали новые причудливые сочетания. Звезды то разгорались, то затухали. Он уже хотел опустить взгляд, как произошли изменения. Небо из металлического водорода сгустилось и образовало подобие полированного зеркала. Собственное отражение. Холодное, мрачное и жестокое существо, навсегда отравленное войной и потерявшее свой путь. Это правда, которую невозможно отрицать. Кузнец войны почувствовал, как в глазах лопнуло несколько капилляров. В ушах зазвучал многоголосый шепот, тарабарщина на разных языках и мешанина из диалектов низкого и высокого готика. Некоторые голоса были знакомы. Отец, давно погибшие братья, кузены и смертные офицеры.     Усилием воли Арк’тур отрешился от нарастающего давления нереальности и внимательно огляделся. Земля под ногами являлась довольно твердым зеленым стеклом с редкими переливами светло-голубых тонов и вкраплениями черных камней самых причудливых форм. В ее глубине можно было различить какое-то неясное свечение. Системы доспеха утверждали, что атмосфера пригодна для астартес, но не смертных. Высокий процент радона и аммиака. Сын Пертурабо решил дышать только запасами кислорода, что генерировала система жизнеобеспечения доспеха. Железный воин сделал первый шаг. Под почти прозрачной поверхностью разошлись разноцветные линии света, которые переплелись в странном узоре, а затем померкли. Сенсориум брони тут же передал в мозг результаты анализа. Ничего странного не обнаружено, всё в пределах нормы, никаких электромагнитных и прочих аномалий не случилось. Живых существ поблизости не обнаружено. Не снижая бдительности и готовый немедленно вступить в бой, кузнец войны зашагал вперед. Он ориентировался в пространстве по камням под поверхностью. Шаг за шагом он продвигался вперёд, но ничего не было видно, всё такая, же гладь стекла. Хроно доспеха отсчитало три терранских часа, но его показаниям едва ли можно было доверять.   Железный воин против своей воли еще раз бросил взгляд на проклятые звезды. Он наблюдал за светом и тенью. Странные двойственные воспоминания, что принадлежали ему и одновременно были абсолютно чужими. Он всегда помнил кое, что о своей смертной жизни, но это были лишь незначительные обрывки. Теперь же они наливались красками, становились более четкими, появлялись новые детали. Какофония шепотов усилилась, и среди них четко зазвучал голос женщины. Смертной подарившей ему жизнь.    "Каждая звезда есть семя человеческой души. Когда она снисходит на нашу твердь – это значит, что кому-то из рожденных уготована великая судьба. Младенец изначально чист в нем несть ни добра, ни зла. Его ждет великая судьба и предназначение." — заговорила суровая и обычно немногословная мать. Ее имя было уже давно утеряно в песках времени. — Что ты имеешь в виду? — произнесли в унисон сразу два существа. Маленький мальчик девяти лет отроду и воин железа. "Мы все плывём по водам бурного потока, именуемого судьбой. Но потом наше время истекает, и река жизни пересыхает, прежде чем мы успеваем понять, кто мы. Ты же… Ты другой. Чистый. Необработанный камень. На котором ты высечешь свое будущее. Оно в твоих руках." — женщина повернулась лицом, ее черты размывались. — "Этот камень, он только твой." Мальчик оглядел себя. Выцветшая одежда пошитая из домотканой ткани, стеганые сапоги с мягкой подошвой, кожаный пояс дрянным кинжалом и самодельным респиратором. Никаких признаков величия. Хотя он всегда грезил дорогами чести, что устланы телами врагов племени. Однако об этом мечтал любой мальчишка из их кочевья. Женщина рассмеялась, видимо его мыслительные процессы слишком явно отразились на детском лице.    "Возможно, меня когда-нибудь не будет рядом, но всё равно помни." — она встала на одно колено и, положив руки на плечи сына, посмотрела ему в глаза. — "Ты и только ты можешь вершить свою судьбу." Это были её последние слова, которые он помнил. На следующий день она умерла во сне. Она, словно, предугадала свою смерть и дала последнее напутствие в жизни. Странное и неуместное сравнение. Камень и судьба. Камень. Он никогда не был частью Додекатеона, хотя и держал отчет за свои дипломатические миссии пред этим почтенным братством, к которому благоволил сам примарх. А древняя воинская каста Метисраад почти исчезла еще до его рождения. Здесь нет никакой связи.    Но это воспоминание… Оно вновь заставило задуматься. Многие говорили о судьбе. В начале это казалось суеверием, пережитком давно ушедшей эпохи, которому нет места в новом мире озаряемым светом Имперских Истин. Хотя в этом не было ничего сложного. Он будет жить и умрет от меча. Падет в бою. В другой судьбе он не нуждался. Все было предрешено, когда пришёл Император. После отбора в IV-й легион, последних битв Объединительных Войн, завоевания системы Сол, стратегического наступления в Сегментуме Солар, огромных потерь, осады Инкаладиона, воссоединения с отцом, децимации, а затем медленного забвения в череде бесславных кампаний. Его судьба была предрешена. Одна на всех. Единственно возможная. Умереть за Императора и человечество. А потом случилось Восстание Воителя. Он потерял свою мечту, судьбу и цель, как и все остальные отвернувшиеся от Трона. Арк’тур не единожды размышлял о причинах и следствиях предательства. Они были настоящим идеалом. Максимально эффективным механизмом войны, что не задает вопросов, не задумывается о гуманизме. Это все было им чуждо. Ненужные рудименты, что должны быть забыты и отброшены. Лишнее отсечено. Только точное и беспрекословное исполнение приказов. Легион нуждался лишь в новых целях, которые должно повергнуть в прах. Цена не имеет значения. Машина смерти катилась по галактике, сминая все на своем пути. Сыны Олимпии воевали без остановок, оторванные от остального Империума, без какого-либо отдыха.    Любой враг. Любые задачи. Имел смысл только приказ. Для окружающих это стало обыденностью. Зачем воздавать почести, таким как они? Зачем устраивать триумфы? Зачем признавать их заслуги? Есть другие, более достойные. Теперь их имена вселяют страх в тех, кого они должны были защищать. Разрушают то, что должны были строить. Его губы рассекла грустная улыбка. Непривычное выражение. Какая ирония, прозреть и осознать спустя тысячи лет, а потом тут же получить клинок в спину. Очередное предательство. Позорная рана. Он должен был быть готовым к этому. Ожидать удара. Вечная паранойя и подозрительность свойственны всем легионерам четвертого. Однако кузнец войны слишком сильно устал от бессмысленности Долгой Войны. Он подсознательно не желал даже думать об этом. Артемий. Его побратим. Измененный до неузнаваемости, но все же… Железный воин прикрыл глаза, спустя тысячи лет вот к чему он пришел. Его путь утерян среди мрака. Забыта честь. Старые клятвы. Кровь легиона растеклась по галактике и опустошила ее. Отец получил желаемое и отвернулся от сынов. Нет смысла.       Размышления Арк’тура были прерваны сигналами сенсориума. Хроно сошло с ума, течение времени вокруг начало хаотично изменятся. Оно то шло вперёд, с разной скоростью, то откатывалось назад, без какой-либо закономерности, то останавливалось на месте. Окружение, словно начало, наслаиваться само на себя. В глазах зарябило, и тут кузнец войны ощутил странное присутствие позади себя. Судя по показаниям доспеха, он тут один, однако, легионер все-таки обернулся и увидел огромного воина в знакомом доспехе. Это был он сам. Виднелись десятки обернувшихся фигур. Рекурсия. Кислород, что генерировала система жизнеобеспечения резко обеднел, в нем стали появляться неожиданные примеси. Включилось мультилёгкое, но оно едва справлялось. Стало трудно дышать. Каталептический узел пытался усыпить его. Едва не активировалась анабиозная мембрана. Оолитовая почка отказала. Второе сердце произвольно меняло режимы работы. Кузнец войны напряженно искал выход из ситуации. Он выставил варп-блок стремясь отсечь свой разум от пагубного влияния, но это ничем не помогло. Тщательно возводимый лабиринт сознания рушился. Однако железная дисциплина все еще держала контроль.    Внезапно под его ногами пробежал огонёк цвета свежей артериальной крови, оставляя за собой медленно угасающий свет. Он отличался от других. Он словно пришел из глубины и стремился пробиться на поверхность. "Стреляй. Освободи его. Это твой единственный шанс на спасение." — приказал голос, что одновременно прозвучал в ушах и разуме Арк’тура. Этот голос едва не добил железного воина. Слишком громкий. Сотни языков. Он словно пронзал саму материю. Шел из будущего и бездны времен. Обжигал яростью тысяч солнц. Обещал новый рассвет. Ослеплял огнем. Раздирал изнутри. Невыносимо, однако, голос был странно знаком и он отдавал приказ. Привносил ясность в мысли, давал определенность. Указывал путь.     Этого достаточно. Железный Воин слитным движением навел плазма-пистолет, одновременно выбирая режим максимальной мощности, и нажал на спуск. Прошло незаметное мгновение, сформировалась сфера газообразной плазмы. Маленькое нестабильное солнце отправили в полет катушки линейного ускорителя. Взрыв. В месте попадания стекло испарилось, образовался кратер с оплавленными краями. Оттуда вылетело несколько огоньков, по типу тех, которые расходились от шагов кузнеца войны. А затем вырвался целый поток маленьких звёзд. Арк’тур оценил зрелище. Прекрасно. Он знал значение этого слова. Категория эстетики, характеризующая явления, обладающие высшей эстетической ценностью. Разуму железного воина необходима дисциплина, а не оковы ограниченности. Прямолинейность подхода к боевым действиям и приверженность к четкой математической последовательности осадного искусства никогда не мешала увидеть красоту. Верно выверенного момента для контратаки. Формул расчета прочности стен. Маневра, картины, фасада здания, результата точнейшего орбитального удара. Всего в чем прослеживалась гармония и логика. Кузнец войны наблюдал за этим необычным феноменом звездного извержения. Крохотные небесные тела продолжали уходить ввысь, пока не осталась лишь одна, та самая красная точка, что так рвалась к поверхности. Она повисла на уровне груди Арк'тура, который внимательно изучал ее и не спешил убирать плазма-пистолет. Волна воспоминаний захлестывала мозг. Обрывки смертной жизни. Отбор в легион и возвышение. Компании на Терре и системе Сол. Великий Крестовый Поход. Примарх. Децимация. Нарастающая усталость и озлобление. Император. Его Император. Всегда виденный им из далека. На Терре и Улланоре. Всегда величественный и невероятно далекий. Словно звезда. Арк'тур повесил плазма-пистолет на магнитный захват и деактивировал силовой меч, а затем протянул ладонь к огоньку. Если посмотреть со стороны, то этот акт был полон символизма, что так важен в подобных местах. Рука устремленная к звезде. Древнейшее желание человечества. Достигнуть небесных тел, идти по пути прогресса к новым вершинам. Это было именно, то, что ОН обещал им… То к чему они стремились. Они умирали за это будущее. За эту мечту. Кузнец войны ощутил тепло. Внезапно наступила тьма. А затем снова свет, голоса людей наполнили его уши, а тело налилось полной беспомощностью. Внезапно, прозвучал крик, незнакомый, но такой близкий, словно он переживал свою первую встречу с Пертурабо: — Что с моим сыном?!