(Э)Лэнзир

      Доктор Кромбель, скрывая нетерпение, шел по коридору Ирландской лаборатории Союза. В это отделение было внедрено всего два его агента, и то, что им удалось скрыть информацию о своей находке от Организации и оперативно доложить ему, является серьезной заявкой на повышение.       Союз был международной секретной организацией ученых. Тех из них, что посвятили себя изменению природы человека. Собрание величайших умов человечества. И пусть в руководстве имелись представители иных видов, но Первым Старейшиной, главой этой организации, являлся человек. И цели декларировал соответствующие — возвышение рода людского. Как считал доктор Кромбель, в самой ее формулировке была указана вся суть. Возвышение. То есть, становление выше иных. Выше кого могло встать человечество — вопрос риторический. Но представители иных видов, безграмотно именующих себя другой расой, в упор не замечали очевидного. Высокомерные бессмертные создания, что благородные, что оборотни, им и в голову не могло прийти, что их, от рождения сильнейших, не стареющих, не болеющих, могут обойти люди.       Вот только доказательство ошибочности их суждений степенно шел по коридору. Доктор Кромбель уже смог добиться для себя не старения и великой силы. Один из ведущих ученых Союза, он уже стоял на одной ступени с ними* Доктор Кромбель слишком высокого мнения о себе* , что совсем скоро будет признанно официально, путем назначения его на должность Тринадцатого Старейшины. И останавливаться он не собирался.       Бесспорно, звучные речи о целях он разделяет. Но ему достаточно возвышения и одного себя, как представителя Homo sapiens. Вот только стать выше тех, кого в древности люди почитали богами, можно лишь став богом настоящим. Единственным, всесильным, всезнающим. Да, цель невероятно амбициозна. Но он, Кромбель, будучи обычным смертным человеком уже достиг невероятного всего за 130 лет. 130 лет, что даже серьезным сроком среди этих чванливых, имеющих с рождения, то чего он добивался всю свою сознательную жизнь, не считается. Что уж говорить, если они считают своих сородичей совершеннолетними лишь после двухсот. А ныне, неограниченный сроком человеческой жизни, доктор Кромбель не сомневался, что цели добиться сумеет.       Вероятной ниточкой к желаемому ученый полагал нынешнюю находку. Еще на заре своей карьеры, он сам же и настаивал на создании отдела занимающимся только поиском различных артефактов по всему миру. К сожалению, отдел не передали в его управление, что впрочем не помешало Кромбелю знать обо всем что там твориться, и иметь , так скажем, более ранний доступ к результатам его работы.       О! Он как никто знал важность древних знаний и артефактов. Один такой - найденная лично им черная тетрадь, что оказалась лабораторным журналом загадочного F, уже успела принести ему славу гения, силу и бессмертие. Долгие годы он работал над расшифровкой. Долгие годы проверял истинность написанного. Извел множество подопытных. Что, откровенно говоря, без ресурсов и связей Союза было бы весьма затруднительно. И сейчас, когда журнал расшифрован и исчерпал свою полезность, когда доступ к куда большим ресурсам организации почти в его руках, в это самое время, находят действительно загадочный артефакт. Воистину, ему благоволят небеса, и своего он не упустит.       Образец, под кодовым названием "Гроб" отыскали два месяца назад в водах Атлантики. В тот раз у ученого была возможность вовсе скрыть его находку. Немаловажную роль в этом сыграл сам образец. Он совершенно не отображался на снимках и видио, сделанными цифровой аппаратурой, что в массе своей и была в обеспечении отдела розыска артефактов, за то послушно отображался на пленке. Его уже почти доставили в его Сеульскую лабораторию, когда тот пропал. И вот, спустя месяц с исчезновения, его снова находят под водой. В этот раз близ берегов Ирландии.       Когда ему об этом доложили, медлить он не стал, сразу собираясь на место. И подстраховался. В этот раз его чудесный образец не ускользнет на другой конец мира. Он приказал поместить его в специальную комнату для тестирования особо мощных подопытных. Комната была почти полностью обшита бронебойными плитами из сплава титана и нашпигована разнообразными датчиками как рождественская индейка яблоками. И постоянное наблюдение. За образцом наблюдают не только визуально, через бронебойное зеркало Гезелла, но и через датчики. Ученый приказал задействовать все имеющиеся и наблюдать за динамикой. Не подходить. Не пытаться вскрыть — как знать, может именно это и послужило в прошлый раз причиной переноса. В комнате вообще никто не должен находиться. Любые действия с образцом должны производится только под его чутким контролем.       С момента находки прошло всего четырнадцать часов. Сообщили ему уже через полчаса. Ученый смог оперативно подключить свою сеть агентов, дабы никакая информация из этого отделения не смогла не то что к старейшинам уйти. Даже за пределы лаборатории выйти. Ученому было совсем не нужно, что бы его прервали в самый неподходящий момент. Для этого воспользовался давней заготовкой, всех интересующихся надежно отвлекут его верные образцы. Это было непросто, все же лаборатория находится в юрисдикции Второго старейшины. Но в ближайшие сутки, он уверен, его не побеспокоят. Он успеет провести несколько важнейших тестов и увести добычу на свою базу, в Перу. Главное — не допустить самовольного перемещения объекта.       На встречу ему уже торопился один из его агентов, Коннор. Завидев его остановился, поклонился придавая себе невозмутимый вид, но скрыть воодушевленный блеск глаз не сумел. — Доктор Кромбель, все ваши приказания выполнены. Записи видеонаблюдения удалены, вместе с их физическими носителями. Связь оборвана, над лабораторией развернуты «глушилки», физически все кабели связи повреждены. Персонал уверен, что инициатором всех действий является второй старейшина. Майкл завершил минирование, изъял носители данных с первого по шестой серверной и заканчивает закладку боевого отравляющего вещества в вентиляцию комплекса. Объект под наблюдением. — Я доволен вашей работой, — кивнул ученый — веди. Есть!       Путь был недолог, но в нетерпении казалось, что Коннор нарочно двигается со скоростью улитки. Нет, К-25 заслужил и повышение и дополнительные модификации. У него как раз есть подходящий эксперимент. При удачи усилит вполовину, а неудача не станет летальной. К-25, Коннор, был неоднозначным экспериментом. С одной стороны сил ему почти не добавилось, с другой срок его жизни пострадал не особенно сильно, ему удалось сохранить целых восемнадцать лет.       Лаборатория при «тестовой» комнате была многолюдна. Четырнадцать сотрудников. Все прервали свои разговоры, упирая свой взгляд в вошедших. — Прибыл обещанный специалист. Доктор Кромбель, прошу приветствовать. — сообщил Коннор. — Мы вас ждали, доктор, эта находка воистину удивительна — тут же поднялся гвалт. Каждый спешил поделиться своими впечатлениями и измышлениями. — Образец невидим для любого излучения… — Обнаружим только прямым взглядом… — Все датчики стабильно сообщают, что в тестовой ничего нет… — Даже на фотографии… — На видеосъемке … — Рентгеновское… — Хватит! Тишина! — Кромбелу надоел этот цирк. Как будто не к ученым пришел, а в класс восьмилеток. Все мгновенно смолкли. Один, низкий сухопарый брюнет, вышел вперед. — Простите. Данные по… — Я понял. — доктор ожег взглядом говорившего и перевел свое внимание в тестовую комнату. Туда, где за темным стеклом посередине огромной пустой комнаты стоял серебристо-белый гроб с огромным золотым крестом на крышке. — В комнату никто не входил? — спросил доктор подходя ближе к наполовину стеклянной стене. — Как можно? Конечно нет. Все эти … — Сейчас войдет. Нужен физически сильный лаборант. Инструмент подготовлен? — доктор не собирался выслушивать многословные рулады этих бездарей. — Все готово. Джон уже надевает защитный костюм. Мы же не будем выключать... — Естественно, все датчики должны работать. Мощность излучения повысить до максимальной. Сколько излучателей каждого вида есть в помещении? — Минимум три, а на гам… — Подавать вспышками с периодичностью в три сотых секунды с одного, каждого вида. Второй — непрерывно. Остальные в режиме готовности, на случай выхода из строя. Занять свои места. Фиксировать изменения. Где лаборант? — Кромбель даже не удосужился повернуть головы, не своя с гроба сверлящего взгляда.       Пока сердце не пропустило удар.       Он ощутил чудовищное давление, а за его спиной раздался грохот. Доктор окинул взглядом упавших ученых и с жадностью вернул свое внимание к своему занимательному образцу. По полу тестовой комнаты, от гроба клубами тек туман. Крышка отъехала, явив свое содержимое.

***

      Интересно. Один смог сопротивляться моему приказу умереть. Даже не заметил его. Посмотрим, кто это такой наглый, пожелал ставить надо мной эксперименты. Пустить мою кровь, мое тело на химеризацию людей. Слишком сильное внимание к моей персоне разбудило меня. Несколько огоньков разума подарили надежду выбраться наконец из артефакта, но их поверхностные мысли! Образец! Эксперименты! Будто я это позволю, жадные ничтожества. Выбрался из гроба, убрал его на место, в пространственную складку, где обитает море крови. Наглец впереди, за зеркалом. Телекинезом раздробил стену, разделяющую меня с поганцем, краем сознания отметил свою изможденность в зеркале. Как же так? Я всего на пару капель пополнил море крови, отчего такая худоба? Надо будет поесть. Праны много, при наличии материальной пищи организм быстро придет в норму.       Пыль осела, и моим глазам предстал высокий седой человек, со старым шрамом на голове. Он успел отскочить от ложной стены и теперь что-то говорил льстивым тоном. Разобрать его речь я не мог, хоть и читая разум понимал сказанное. Учить язык? Лезть в глубину - глупо. Человек не слаб, раз смог проигнорировать приказ и тратить силы на ненужные мне знание языка - излишне.       Замолк. Стоит в ожидании. Нет, странная химера, льстивые речи тебе не помогут. Ты желал пустить мое тело на исследования. Ты, навозный червь, не победив меня, вздумал, что в праве распоряжаться моим телом. Подобная наглость заслуживает достойного наказания. Ты умрешь. Но сначала посмотрим на что ты способен. И на что способен я без задействования праны.       Телекинезом начинаю кидать в него все, до чего добирается взгляд. Посмотрим как ты отреагируешь на атаку со всех направлений. Уворачивается. Увеличим скорость. Хо, поставил полный, сферический щит. И атака а-ля стрела. Отклоняю. Стена, куда была перенаправлена атака пробита, как и стена за ней. Сила как у подмастерье боевой магии, тип чар только не разобрать. Чем ты наполнил стрелу, химера? А вот аура говорит, что ты вполне себе на уровне магистра. Неужто вздумал сдерживаться? Наглец.       Распускаю плиты под ногами на трехгранные острые спицы. Металл хорош. Отправляю вновь созданные орудия в атаку и внимательнее присматриваюсь. Спицы исчезают соприкоснувшись со щитом. Вот оно что. Химера развеивает материю на элементарные частицы. Не прекращая атаку, гоняя наглеца по помещению, одним за одним подзываю поближе плиты и иные предметы, механизмы? Артефакты? Распускаю все на спицы.       Ко мне устремилось множество белых росчерков. Атака посерьезней, но лишь количеством вложенных сил, теперь уже напоминает стандартные копья. Суть та же — развеивание материи. Отклоняю. Заставляю держать щит, непрерывно отправляя в него спицы. Пытается уклоняться, скачет как горный козел, не снимает щит, периодически кидает в меня свое «развеивание» то в форме стрел, то копий, то волны, которые я беспрестанно отклоняю. И это все? Ты же человек, где так поразившее меня разнообразие? Где парадоксальные решения и хитроумные концепции?       Как оказалось,развеянные предметы легко собрать обратно, они еще помнят, чем были и с охотой возвращают себе прежнюю конфигурацию. И это куда проще, чем обращать время. По крайней мере для меня. Увеличиваю напор. Химера останавливается на мгновенье и посылает в меня луч, толщиной с хороший столб. Но это все то же «развеивание». Отклоняю влево. Куда? Сбежать задумал в дыру от отклоненной атаки. ЗАМРИ! Надо же, замер. КО МНЕ! Подскочил. А если НЕ ДЫШИ! Грудь человека судорожно вздымается в попытке сделать вдох, но через миг он скидывает контроль и отскакивает делая вдох полной грудью. Умирать, значит, категорически отказываешься? Ну нет, не уйдешь, КО МНЕ! Подскакивает вплотную и я заставляю все ткани его тела стать кровью и разлететься от меня.       Собой я был недоволен. Оперировать маной было несколько непривычно. И расходовалась она куда быстрее. Уже сейчас, после пары минут активных действий, маны почти не осталось. Дело тут не в привычности воздействий, как я думал работая с водой. Я использовал только телекинез, приказ да превращения — те действия, что отработаны до автоматизма. То, в чем сложности не видел никогда. То, на что тратились капли. Капли праны. Что ж, я знал, что мана отлична от жизненной силы весьма сильно. И прана сильно выигрывает. Но такие потери? Или у меня сейчас слишком малый резерв? Все же весь мой магический дух заточен на проводимость. На постоянное поглощение свободного дыхания мира и преобразования его в прану.       Но знания мага говорят о другом. Что не может Ноуз быть только «трубой», «конвертером» или «насосом». Что отрабатывая чары маг тренирует свой магический дух, что каждое новое освоенное заклятье его развивает. Вот оно. Я привык работать праной, а сейчас пытался сотворить привычное действие непривычным способом. Как правша взявшийся писать левой рукой. Значит нужно тренироваться. Перекладывать привычные воздействия на ману, приучать свой ноуз к ней. И развивать резерв. Хотя «сопутствующие потери» маны даже при таких банальных воздействиях велики. Интересно, а заклятья, что привычны магу будут иметь столь большие паразитные потери? Чтож, мне есть куда стремиться, есть что узнавать, и это прекрасно.