Белые крылья, чёрная краска

— Ещё раз повтори, что он хочет сделать? — Сменить психолога, — в пятый раз говорит Юнги, устав объяснять ситуацию. — Но зачем? Они же вроде сработались вместе. Да и тяжело это будет. А это проверенный специалист, — Джин откровенно не понимал, почему Чимин хочет ходить к другому врачу. Вообще Мин его сильно отвлек своим звонком. Хосок лежал весь день в постели, переживая смерть родного человека, а альфы решили его порадовать вкусной едой. — А ты понимаешь, что ему стало хуже? Он без этих таблеток с ума сходит. Я сегодня вечером примчался к нему, а он с паничкой! Юнги, известный своей спокойной натурой, в этот момент потерял контроль над собой. Его крик разнесся по помещению, словно гром среди ясного неба. Он был зол, и его гнев был направлен на Джина. Альфе казалось, что именно Джин несет ответственность за сложившуюся ситуацию. Причина заключалась в том, что именно Ким назначил этого врача, который, по мнению Юнги, лишь усугублял его состояние. Именно сейчас Юнги чувствовал, что его терзают не только физические недуги, но и эмоциональное давление. Ситуация накаливалась с каждой минутой, и вместо помощи Юнги сталкивался с непониманием и раздражением со стороны окружающих. В такие моменты, когда эмоции берут верх, важно осознать, что за каждым криком стоит более глубокая проблема. За гневом Юнги скрывалась не только обида на Джина, но и страх. Страх перед неизвестностью, страх перед тем, что здоровье его омеги под угрозой. Альфа не хотел показывать свою уязвимость, но именно эта ситуация заставила его почувствовать себя уязвимым. — Он не ел ничего сегодня, я с трудом его накормил. — А что ты на меня то орёшь? Я то тут при чем? Юнги тяжело вздохнул, его грудь наполнилась чувством досады. Он осознавал, что Джин в данный момент погружен в свои мысли и заботы, что Хосок переживает сложный период. Однако, несмотря на это, его раздражение не утихало. Ситуация была накалена, и Юнги не мог не испытывать гнев на друга за его безразличие. Поведение Джина, казалось, не соответствовало обстоятельствам. Время, которое он тратил на мелкие проблемы, выглядело крайне неуместным, когда рядом находился Хосок, находящийся в дерьмовом состоянии. Хосок, с его яркой и жизнерадостной натурой, сейчас был подавлен, и это обстоятельство было для Юнги особенно болезненным. Он знал, что Джин должен был поддержать их друга, но вместо этого тот оставался в стороне. Юнги ощущал, как нарастает напряжение внутри него. Он понимал, что каждый из них переживает свои трудности. Но в таких ситуациях важно проявлять поддержку. Важно быть рядом. Он задумался о том, как сложно бывает иногда находить баланс между собственными переживаниями и необходимостью быть рядом с другими. Может быть, он сам должен был взять на себя инициативу? Может, стоит обратиться к Джину и прямо сказать, что его поведение неприемлемо? Юнги знал, что дружба требует усилий. Она требует взаимопонимания и готовности поддержать друг друга в трудные времена. В конце концов, именно в такие моменты проявляется истинное значение дружбы. — А при том. Это ты его посоветовал! Чимин мне признался, что тот о его сексуальной жизни расспрашивает во всех подробностях. Это что такое? Чимин наоборот хочет от этого избавиться, а тут такое. Завтра он никуда не едет. — Я лишь пытался помочь. Откуда я знал? Мин с интересом всматривался в снежные хлопья, которые медленно падали с неба. За окном зимняя сказка развернулась во всей красе: деревья, окутанные белым покрывалом, и улицы, ставшие похожими на картины из детства. В таких обстоятельствах не хотелось никуда выходить. Рабочий день не задался с самого утра. Он чувствовал себя уставшим, и его мысли блуждали, словно снег, не имея четкого направления. Когда он вдруг услышал испуганный голос своего брата, сердце у Минa екнуло. «Что-то серьезное», — мелькнула мысль. Чимин, с его склонностью к паническим атакам, мог испугаться даже тени. Тем не менее, эта ситуация была не самой худшей. Мин понимал, что могло произойти нечто более страшное, чем просто тревога. — А ты знал, что он снова стал голоса слышать? — Юнги устало вздохнул и потёр переносицу. Все это было очень сложно, странно и страшно. — Джин, это не похоже на обычную депрессию. Если этот шарлатан узнает, то сразу же его с шизофренией в психушке закроет на долгие годы. И Досуна ему не дадут никогда! — Почему ты не можешь взять мальчишку себе? Уже ведь подтвердилось, что он твой брат. Суд с радостью передаст все права тебе. Я вообще удивлён, как его родители ещё не ищут. — Чимин ещё не знает. Ему надо сказать об этом. — А Ангел? — В курсе. Уже, кажется, все знают, хён, кроме него. — Ты должен рассказать, — убеждал его Джин. — Я попробую поискать нового специалиста. Если Чимину с ним было не комфортно, то он должен был сказать об этом раньше. По другую сторону телефона раздались какие-то звуки и громкий отчетливый мат Намджуна. Юнги был уверен, что это он. Это не мог быть кто-то другой. Сокджин что-то ему крикнул в ответ. — Давай я завтра приеду к нему и мы все обсудим. Прости, но у меня тут ЧП. Намджун решил нам ужин приготовить. Голос Джина был уставший, и Мину даже на мгновение стало стыдно за свои слова, но он быстро отмёл свои подобные чувства, так как страх за любимого был намного сильнее. Ким быстро отключился, Юнги даже не успел что-либо сказать. Он тяжело вздохнул, смотря на потухший телефон. Было тяжело, но впервые возникло чувство, что они смогут справиться. — Что я должен знать? — вдруг спросил Чимин. В тишине квартиры его голос прозвучал слишком громко, что напугало брюнета. Он был так сильно увлечён разговором, что не заметил присутствия Ангела. — Что? Ангел мой, ты поел? Как ты себя сейчас чувствуешь? — Юнги был загнан в угол. Он не хотел, чтобы Чимин узнал об этом таким образом. — Я поговорил с Джином, он согласен поменять тебе врача. — Что ты от меня скрываешь? — более ясно выразился блондин. Он не был рад услышать, что Юнги имеет от него секреты, хотя они вроде как обещали друг другу не врать. Доверие омеги постепенно подрывалось, и с каждой секундой он начинал жалеть и сомневаться в собственном выборе все больше. — Чимин… — Я думал, что мы доверяем друг другу, — обиженно сказал он и уже собирался уйти, но альфа его остановил. — Я всё расскажу. Честно. Вообще, я хотел это сделать на днях, но раз такая ситуация возникла, то нужно сейчас. Ты уверен, что готов слушать? Ты себя как чувствуешь? Я беспокоюсь за тебя и твое здоровье. — Я в порядке. Парни собрались на кухне. Юнги сам предусмотрительно заварил всем ромашкового чаю. Омеги сидели напротив альфы и внимательно следили за его действиями. Досун даже не представлял тему разговора, но брюнет был уверен, что тот обязательно поймет и поддержит. Чимин же сидел угрюмым. Ему все еще было плохо, но хотя бы уже не трясло. К счастью таблетки подействовали быстро. В тихой, уютной кухне, за окном медленно опустился вечер, и полутёмный свет создавал уюта. Они сидели за столом, окружённые ароматом ромашкового чая. Каждый из них погружён в свои мысли, но в воздухе витала невысказанная правда. Юнги поставил на стол три кружки и сел, тяжело опустившись на стул. Он сложил перед собой руки и глубоко задумался. Досун с радостью взял кружку с чаем и сделал пару глотков горячего напитка. День сегодня был холодный, поэтому ужасно хотелось согреться. Чимин не стал пить и просто терпеливо ждал. Юнги сначала, кажется, просто разливал чай в кружки, но на самом деле пытался собрать свои мысли. Он чувствовал, что момент настал. Досун, погруженный в разговор о недавних событиях, не замечал напряженности, которая нарастала в душе Юнги. «Надо сказать», — подумал он. Сжав кружку, так что её горячая поверхность оставила отпечатки на ладонях, Юнги собрался с мыслями. — Эта правда не будет легкой… — начал он неуверенно. Чимин уловил напряжение в голосе альфы. — Я готов? — спросил Чимин, отодвинув чашку в сторону. — Мне нужна правда. — Есть кое-что, что я должен тебе сказать, — продолжил Юнги. Червячок сомнения, подобно незаметной трещине в фундаменте, стал постепенно подтачивать его уверенность. Вначале это было лишь легкое беспокойство, но вскоре оно переросло в глубокие размышления. Каждый день, проведенный в привычной рутине, напоминал о необходимости столкнуться с правдой, даже если это может привести к разрушению их маленького, хрупкого мира. Правда, как бы ни была горька, всегда имеет свойство выходить на поверхность. Она может быть болезненной, но игнорировать её было бы ещё более губительно. В его сознании возникали образы, в которых он видел последствия раскрытия. Ссоры, слёзы, возможно, даже разрыв отношений. Однако внутренний голос подсказывал ему, что скрывать правду — значит предавать самого себя и своих близких. В конечном итоге, Альфа понимал, что истина, пусть и разрушительная, открывает путь к исцелению. Она позволяет освободиться от тяжести лжи, от невыносимого бремени неопределенности. Честность — это основа доверия. Без доверия их отношения могут оказаться лишь иллюзией. — Это касается усыновления Досуна, — Юнги посмотрел на парня, тот сразу же тоже напрягся. Чимин нахмурился. Некое чувство страха настигло его, так как первая мысль, которая посетила Чимина, — омега вернётся в старую семью. Ангел этого совершенно не хотел, поэтому сейчас слушал очень внимательно. — На самом деле я давно догадывался, поэтому сделал генетический тест, — произнёс он, глядя в глаза Чимину. Это простое, но мощное заявление зависло между ними, как нечто невидимое, меняющее всю их жизнь. — Генетический тест? — переспросил Чимин, недоумевая. — Зачем? К сожалению, рассказ Юнги оказался довольно обрывочным и странным. Это ощущение возникло сразу, как только он начал говорить. Мысли путались в его голове, словно в бурном потоке, и он не знал, с чего начать. В итоге, вместо того чтобы плавно ввести в тему, он сразу высказал то, что первое пришло на ум. Этот подход, хотя и спонтанный, создал атмосферу неопределенности. Слушатели, ожидавшие осмысленного повествования, ощутили дискомфорт. Юнги, возможно, был уверен, что его идеи уместны. Однако хаотичность его рассказа затрудняла восприятие. Он не смог четко сформулировать свои мысли, что вызвало недоумение. Иногда, когда люди делятся своими переживаниями или мыслями, важно не только содержание, но и способ изложения. Четкость и последовательность помогают донести информацию до слушателей. Юнги, к сожалению, этого не учел. Его слова звучали как набор фрагментов, без логической связи. Это создало преграду в общении. — Помнишь, я говорил, что потерял в детстве брата? — Чимин кивнул. — У меня возникла теория, что Досун мог бы быть моим братом. Это были последние капли надежды, и я решил проверить. Мысли о потерянном брате теперь не приносили столько боли, а наоборот, заставляли радоваться, а сердце — трепетать. Блондины поняли, что хочет сказать альфа. Если бы тест показал ноль, то об этом никто бы и не стал заикаться. — Тест показал, что Досун в самом деле мой родной брат, — выпалил Юнги, его голос дрожал от волнения и страха. Брюнет, с напряжением в глазах, внимательно смотрел на омег, которые, похоже, были в полном шоке. Они сидели в тишине, не в силах найти слова. Чимин почувствовал, как земля уходит из-под ног. В груди у него разгорелось пламя озадаченности, а сердце колотилось, словно стремясь вырваться из груди. Он задумался, как же так могло произойти. У него была своя любовь к Досуну. Это была не просто симпатия; это была настоящая, крепкая связь, основанная на доверии и понимании. Они создали вместе что-то уникальное — настоящая семья, полная тепла и заботы. Но сейчас ситуация кардинально изменилась. Мысль о том, что парень, которого он любил, мог оказаться его братом, сводила с ума. Чимин был в замешательстве. В его сознании сплетались эмоции: страх, гнев, но, в первую очередь, глубокая тревога. Как это повлияет на их отношения? Вопросы накатывались, как волны на берег, а ответы оставались неопределенными. Каждый из них понимал, что этот момент станет поворотным. Неизвестность окружала их, как густой туман, и Чимин чувствовал, что нужно действовать. Он хотел защитить то, что у них было. Но как? Разговоры и откровения были неизбежны. Кому-то из них придется сделать первый шаг. Чимин был готов, но его сердце колебалось. Ему хотелось, чтобы всё это оказалось просто недоразумением. Но реальность была жестока. Нужно было смотреть правде в глаза. — Но, Юнги… это невозможно, — наконец произнёс Чимин, стараясь унять охвативший его хаос. Юнги достал телефон и открыл файл с результатами, которые пришли ему на телефон. Чимин дрожащими руками взял мобильник и чуть ли не со слезами на глазах стал вчитываться в текст. С каждой буквой осознание накрывало его всё больше. Он перевёл взгляд на Досуна, который на удивление показался слишком спокойный. — Ты знал, — сказал Пак, увидев реакцию младшего. Он был слишком спокоен, и лишь наблюдал за реакцией Чимина. — Да, я знал, — подтвердил Досун. — Мы просто искали момент, чтобы сказать тебе. — И как долго вы от меня это скрывали? — Я узнал это около недели назад, — честно сказал Юнги. — Досуну сказал через день. Реакция Чимина была слишком неоднозначной. Он был слишком тихий и задумчивый, словно не было вообще никакой реакции. Но по глазам было видно, что в голове сейчас происходит долгий мыслительный процесс. — Просто есть такое предложение. Что если я возьму опекунство над ним? — после этих слов блондин и вовсе замер, смотря на альфу круглыми глазами. — Чимин? — Это не возможно, — Ангел замотал головой, даже не веря особо в это. — Я не отпущу его. — Его у тебя никто не забирает, — Юнги говорил медленно и спокойно. — Нам надо взять это дело как можно скорее, пока не появились его настоящие опекуны. Мне суд его отдаст без всяких вопросов, так как я его родной старший брат, который имеет своё жильё и стабильную высокооплачиваемую работу. Если получится, то даже докажем, что они издевались над ним. Вы так и будете семьёй, ты не переживай. Он так и останется жить с тобой, ты будешь о нём заботиться. Просто по документам Досун будет со мной. Его слова остались в воздухе, словно капли дождя, замерзшие на грани. Они искали ответ, но лишь эхом возвращались назад, оставляя глухую тишину. Чимин, погруженный в свои мысли, колебался. Он чувствовал, как внутри него возникает буря эмоций. Вопрос, который его терзал: какова была правильная дорога вперед? Каждому из них предстояло сделать выбор. В этом сложном переплетении чувств и откровений, где каждый шаг мог стать решающим, необходимо было найти свой путь. Вокруг витала атмосфера напряженности. Все трое понимали: сейчас они стоят на пороге перемен. Ничто не будет прежним. Взгляды пересекались, и каждый пытался уловить, что чувствуют другие. Разум стремился к логике, но сердце диктовало инстинкты. Как выбрать правильный путь, когда вокруг всё так запутано? Каждый из них чувствовал, что должен сделать шаг, но страх удерживал их на месте. Они осознавали, что этот момент определит не только их судьбы, но и их отношения друг с другом. Время текло медленно, как будто замедляло свой ход, оставляя лишь горькое ожидание. В этой тишине каждый мог услышать свои собственные мысли. У каждого была своя история, свои мечты и страхи. И в этом переплетении судеб они искали не просто выход, а понимание. Теперь им предстоит разобраться, кто они есть и чего хотят на самом деле. Решение, которое они примут, изменит их жизни навсегда. С каждым мгновением они все больше осознавали, что лучшее, что можно сделать, — это довериться своим инстинктам и пойти туда, куда ведёт сердце.

***

Ким Тэхён уже несколько дней не покидал своего дома. Окна были заколочены шторами, в помещениях царила полутьма, и в воздухе витал запах затхлости, который постепенно начал будоражить его сознание. Стойкое ощущение, что за ним кто-то следит, стало ежедневным спутником, несмотря на то, что охрана вокруг него была усилена. Он чувствовал себя в клетке, его мысли сами себя терзали, создавая всё новые страхи. С каждой минутой его паранойя росла, и Тэхён начал замечать врагов даже там, где их быть не могло. Подобно тени, эти незримые преследователи следовали за ним повсюду — в мельчайших деталях повседневной жизни. Он ощущал, как они наблюдают за каждым его шагом, за каждым его решением. «Ты не сможешь избавиться от этого», — промелькнула у него в голове мысль о родственниках, которые не простят ему наследство компании. Они давно уже обратили внимание на его действия, и теперь, когда он стал главой, его решения вызывали негодование. Каждый уволенный им сотрудник, начиная с первого, казался непоправимой ошибкой, и в тот момент, когда он решал о судьбе очередного работника, в его сердце возникал холод. «Почему они не понимают? Я делаю это ради дела!» — восклицал он в одиночных размышлениях. Но, чем больше он старался оправдать свои действия, тем острее становилось его беспокойство. Каждый день он просыпался, погружаясь в пульсирующий страх, а внешние звонки напоминали об угрозах. Людям, которых он уволил, были даны команды и тайные обещания. Нежелание оставить их в покое становилось всё более заметным. Постепенно его паранойя начинала влиять и на его отношения с близкими — попытки Чонгука протянуть ему руку помощи часто наталкивались на его недоверие. — Мы всё равно потеряли всё после твоего прихода, — звучали обиды отца, еще больше укрепляя его чувство изоляции. Больше всего его пугало не самосожаление, а осознание того, что он потерял связь с реальностью. Каждый прислужник, каждый звонок, каждый шорох в доме вызывал у него приступ боли и страха. Тэхён закрылся в своей комнате, утопая в собственных кошмарах, и решение, которое должно было привести к пересмотру его компании, теперь стало настоящим испытанием его разума и душевного спокойствия. Он словно сходил с ума, медленно утопая в своих страхах и куче бумаг, которые, казалось, не кончались. Чон Чонгук сидел рядом с омегой, внимательно наблюдая за каждым его движением. Несмотря на спад в собственном бизнесе, который не мог развиваться без его постоянного внимания, сердце Чонгука было сосредоточено на поддержке Тэхёна. Его любимый, словно затворник, прятался от мира, поглощенный своими страхами и паранойей. Альфа знал, как тяжело Тэхёну переносить все эти переживания, и старание быть рядом — стало его приоритетом. Каждое утро он готовил для него любимый завтрак — мягкие блины с медом и свежими ягодами, которые когда-то приносили Тэхёну радость. Но сейчас даже это не могло вернуть ему прежнюю уверенность. Чонгук не сдавался. Он делал всё, чтобы брат чувствовал себя комфортно. Он играл ему на гитаре старые мелодии, которые помогали успокоить напряжение и отвлечь его от мрачных мыслей. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивал он каждый день, когда Тэхён поднимал взгляд, полон беспокойства и страха. Но вместо открытого ответа Тэхён только отворачивался, скрывая эмоции за маской. Чонгук понимал, что за этой маской скрывалась глубокая боль, и это делало его беспокойство еще сильнее. Он наблюдал, как с каждым днём любимый всё более вытягивался, его взгляды становились пустыми, а лишённые привычной энергии движения — замедленными. Чон не оставлял попыток вывести Тэхёна на прогулку, встретить свежий воздух за пределами их замкнутого мира. — Пойдём на улицу, немного прогуляемся, просто подышим, — предлагал он. Но каждый раз Тэхён оставался на месте, как будто стены вокруг него плотно сжимались. Тем не менее, Чонгук не собирался сдаваться. — Я здесь для тебя, — повторял он, искренне надеясь, что эти слова однажды станут той спасительной нитью, которая вытянет Тэхёна из бездны его страхов. Он был готов провести с ним любое время, хотя собственный бизнес и страдал от его отсутствия, но радость и спокойствие омеги были для него важнее всего. Ночью, когда Тэхён заснул, Чонгук лежал возле него на кровати, обняв любимого и прижав его к своей груди. Он знал, что они вместе преодолеют этот темный период, и внезапно мечтал о день, когда Тэхён снова сможет светиться радостью, а не тенью страха. Чон продолжал бороться за своего любимого, и это был его предел — поддержка, любовь и надежда.