terra incognita

Барти откинул крышку зажигалки и щёлкнул колёсиком. Пламя, как по волшебству, тут же зажглось на кончике фитиля. Конечно, никакой магии здесь не было и в помине: обычная магловская зажигалка. Ничего удивительного. И всё же… Барти чуть наклонил корпус зажигалки, наблюдая, как пламя, едва вздрогнув, продолжало гореть. Захлопнул крышку. Откинул её ещё раз. Щёлкнул, приводя мудрёный магловский механизм в действие. Ни одного, даже самого крохотного следа волшебства. Поразительно. — В маглы подался, Крауч? — хохотнул проходящий мимо Нотт. — Сдалась тебе эта игрушка? Займись-ка ты лучше делом или не мешай другим работать! Барти закатил глаза, захлопнул крышку и повернулся к трупу Корбана Яксли, в остекленевших глазах которого застыл первозданный ужас. Действительно, следовало вернуться к работе, а не то Макнейр загрузит его бумажной волокитой. С этими мыслями Барти воздел палочку и прошептал диагностическое заклинание. Зажигалка между тем незаметно скользнула вглубь кармана его аврорской мантии.

***

— Да кто вообще додумался взять Милисенту в отдел Снабжения?! — взорвался Гарри, врываясь в кабинет. Теодор Нотт, сидящий за соседним с Барти столом, подавился кофе и закашлялся. Барти злорадно улыбнулся и откинулся на стуле, наблюдая, как и без того обычно взвинченный Поттер теперь метал из глаз молнии и готов был разгромить как минимум пару этажей Министерства. — Я пятнадцать раз ей повторил: чернила должны быть оливково-чёрными! Никакого графитового или, упаси Мерлин, синеватого! Она всё перепутала! Я готов лично оплатить ей целителя в Мунго, чтобы он поправил ей зрение! Или мозги! — Ну и какой же цвет она в итоге заказала? — осведомился Барти, старательно пытаясь сдержать улыбку. Теодор, уже, к великому сожалению, пришедший в себя, переводил взгляд с него на Поттера и обратно, глуповато моргая. Мордред, какой же он идиот… Гарри замер, его гневный взгляд в мгновение сменился на обречённый. Скучающий в глубине офиса стул тут же подлетел к столу Барти и приземлился рядом со скорбным стуком. Барти с лёгким разочарованием оглядел стопку отчётов, которые ему ещё предстояло заполнить, и вздохнул. Когда Гарри переходил на невербальную беспалочковую магию, это означало только одно: разговор будет долгим и живописным. С другой стороны, последнее время они не так уж часто и виделись, а перемывание министерских косточек — дело важное, ответственное и весьма увлекательное. — Зеленовато-чёрный, Барти, — сокрушённо пробормотал Гарри, усаживаясь на стул и запуская пальцы в вихрь и без того непослушных, всклоченных волос. Барти покачал головой. И это — главный секретарь министра! Надо бы снова попробовать подмешать ему в шампунь настой из слизи флоббер-червя, может, в прошлый раз проблема заключалась в неправильной дозировке. Сделав мысленную пометку проконсультироваться на этот счёт с профессором Снейпом, Барти вернул всё своё внимание удручённому Поттеру. — Это действительно такая проблема? Взгляд Гарри оказался настолько красноречивым, что Барти почувствовал себя последним идиотом. О нет, кажется, он превращается в Нотта… — Это не просто проблема, Барти, это — катастрофа! — Гарри взглянул в сторону греющего уши Теодора и махнул рукой, создавая полог тишины. Барти удовлетворённо кивнул, краем глаза наблюдая за насупившимся коллегой. — Министерские магические чернила, с двухуровневой защитой от посторонних глаз, конкретного оттенка и запаха делаются в лучшем случае неделю. Я говорю: в лучшем! Все официальные документы, посылаемые в Министерство Магии Эллады, веками подписывались исключительно оливково-чёрными чернилами. Это традиция, это деловой этикет, это юридически оформленный протокол. Если Милисента решила, что нашему Министерству не хватает реформ, то пусть баллотируется на пост министра в грядущих выборах, а не сводит на нет работу, на которую мы с Реддлом потратили многие месяцы! Распалённый собственной речью, Гарри ударил кулаком по столу. Стул под ним жалобно скрипнул. Барти открыл было рот, чтобы поддержать друга привычной шуткой с долей сарказма, как почувствовал, что ситуация гораздо серьёзнее, чем кажется. Гарри снял очки и провёл рукой по лицу, тяжело вздыхая. — Через два дня всё должно быть готово, — продолжил он тихо, невидящим взглядом уставившись в пол. — У нас договор, очень важный договор, Барти. Нет чернил — нет договора. Нет договора — моя голова в лучшем случае полетит с плеч, а в худшем — я полечу со своей должности. — Мне кажется, — осторожно произнёс Барти, — что ты сгущаешь краски. Ты на хорошем счету у министра Реддла, а на прошлом Международном конгрессе ты вообще покорил всех, включая замминистра Эллады! Тебе напомнить, как Алексиос потом ещё две недели задаривал тебя цветками боярышника? — Барти поиграл бровями и продекламировал: — «Люди назвали любовь Эросом, ибо он обладает крыльями. Боги назвали ее Птеросом, так как она имеет силу окрылять других»! Гарри округлил глаза и прыснул в кулак. Барти едва заметно выдохнул. — Пожалуйста, не вспоминай! — воскликнул друг, улыбаясь. — Когда Реддл услышал, как я зачитываю одно из его любовных писем Гермионе, то пришёл в такую ярость, что запретил мне под страхом Авады посещать Элладу ближайшие несколько лет! — «Вы должны ставить работу выше ваших любовных похождений, мистер Поттер»! — передразнил министра Барти и осекся. Зря. Ой зря… — Да, именно, — кивнул Гарри. Улыбка медленно сползала с его губ. — Дело не в личном отношении, Барти. Да будь я хоть трижды любимчиком всех министров мира, есть правила, которые нельзя нарушать. Каждое письмо, каждый зарубежный документ проходит тщательную проверку подлинности. Чернила — основополагающий критерий. Я могу передать договор лично в руки министру, но если он выполнен не по утверждённым стандартам — это дискредитация всего Министерства, понимаешь? Барти кивнул. Опыт его взаимодействия со всей бумажной работой походил на отношения двух волшебников в разводе — при каждой встрече сыплются проклятья. Он и в Аврорат-то поступал потому, что в его представлении это была пусть и сложная, ответственная и опасная, но всё же лишённая документации работа. Барти мельком окинул взглядом заваленный незаполненными отчётами стол. Должно быть, выскочи сейчас из шкафа боггарт, он принял бы форму его рабочего места. Именно поэтому его сочувствие Гарри было искренним. И хотя его друг всегда ненавидел эссе и другие письменные задания в Хогвартсе, с получением желанной должности в Министерстве его будто подменили. Виной всему определённо был министр Реддл, не иначе. — Какие у нас есть варианты? — осведомился Барти. У Гарри всегда были запасные планы. Он был сыном и крестником великих Мародёров, воспитан двумя гениями-зельеварами, водил дружбу с умницей Грейнджер и являлся спонсором магазинчика близнецов Уизли, у которых помимо ассортимента всевозможных волшебных вредилок одолжил ещё и нетривиальное мышление. Ах да, была ещё Лавгуд. Её мозгошмыгов опасно сбрасывать со счетов! — Я… — Гарри запнулся и потупил взгляд. — Я не знаю. Запасы чернил закончились ещё пару недель назад. Я составил список всего необходимого за месяц, но в отдел Снабжения приняли Милисенту и… Ни Реддлу, ни Правительству Эллады не объяснишь, как всё это произошло. И ведь это… это всё моя вина, Барти. Прости, что вываливаю на тебя всё это, но… я правда не знаю, что мне делать. Никаких вариантов. — Так, — Барти схватил друга за плечо и легонько встряхнул. Один вариант всё же был. Один очень и очень неприятный вариант. — Кажется, у меня есть одна идея. Барти прикрыл глаза и мысленно досчитал до десяти. Не помогло. Сколько времени бы не прошло, ему всё ещё было слишком сложно говорить о нём спокойно. Ведомый каким-то неизвестным чувством, Барти сунул руку в карман мантии в поисках недавней находки и достал зажигалку. Откинул крышку и прокрутил колёсико до характерного щелчка. Пламя не зажглось. Барти недоумённо перевёл взгляд с зажигалки на Гарри. Странно, совсем недавно она исправно работала. — Ты… решил покурить прямо в Министерстве? — подозрительно спросил Гарри. — И когда ты вообще начал курить? Или это как-то связано с твоей идеей? Если ты собираешься поджечь Милисенту, то я в деле! — Нет, — Барти покачал головой, убирая зажигалку. Как бы то ни было, с главной задачей — утихомирить зарождающуюся в груди панику — она справилась. — Я хочу узнать у отца, не осталось ли у него министерских расходников… что-то не так? Гарри выглядел… ошеломлённо. Барти улыбнулся, чувствуя, что получилось как-то вымученно и неискренне. Мерлин, как всё сложно. — Ты… уверен? — проговорил Гарри, смотря на него во все глаза. — Это же твой отец, он… Может, у него вообще нет этих мордредовых чернил, и ты только зря… — Гарри, — оборвал его Барти. У Поттера и без этого было достаточно забот, чтобы переживать о детских травмах лучшего друга. Барти уже, как-никак, шёл третий десяток — не маленький. — Отец всегда был очень… скурпулёзным человеком, а когда оставил должность, то забрал с собой всё: от горшка с ручным цапенем до последнего сломанного пера. Чернила, я уверен, до сих пор могут храниться где-нибудь в подвале его особняка. Гарри неверяще уставился на него, то открывая, то закрывая рот. Конечно он знал обо всех… нюансах их с отцом взаимоотношений, и в его глазах Барти чуть ли не прямым текстом видел борьбу между «Ты не обязан делать это ради меня!» и «Если тебе удастся, ты спасёшь мою жизнь». Что ж, видимо, шляпа должна была отправить Крауча на Гриффиндор. — Если ты полетишь с должности, — заметил Барти, улыбаясь. — То с кем мне тогда перемывать косточки Теодору? Посмотри, как он тужится, чтобы прочитать по губам наш разговор. Поставил чары искажения? — Обижаешь! — хмыкнул Гарри. — Ему кажется, что мы с тобой обсуждаем цвет трусов Альбуса Дамблдора. Если он их, конечно, носит. Они уставились друг на друга и одновременно рассмеялись. Барти закрыл руками глаза, пытаясь успокоиться. Фантазия пустилась в полёт, и даже на Нимбусе последней модели за ней было невозможно угнаться. — Зачем ты мне это сказал? — простонал он. — Мне неделю будут сниться кошмары! — О нет, мне тоже! Я не успокоюсь, пока не узнаю. Ну что, придётся брать штурмом кабинет Дамблдора? — предложил Гарри. — Нужно найти основания для проникновения в его личные покои, — покачал головой Барти. — Подозрения в незаконном сбыте волшебной пыльцы? — Так вот чем посыпаны его любимые эклеры! — встрепенулся Гарри. — Срочно оформляю запрос на имя самого министра. Дело крайне серьёзное! — Я лично возьмусь за его расследование, — с предельно деловым видом кивнул Барти. Они замерли, из последних сил пытаясь сохранять серьёзность. Первым сдался Гарри, схватившись за край стола и согнувшись в приступе неудержимого хохота. Барти последовал его примеру. Успокоились они лишь спустя пару минут, всё ещё продолжая хихикать, как пятикурсники, подложившие навозную бомбу в женский туалет на третьем этаже (почему-то именно его многие хулиганы Хогвартса избрали своим любимым местом для розыгрышей). — Барти, — выдохнул Гарри, словно всё это время он на самом деле пытался собраться с мыслями и озвучить их. Должно быть, так оно и было. — Я правда не хотел бы, чтобы из-за меня состоялась ваша с отцом встреча, но… — Я понимаю, — Барти улыбнулся. — Всё хорошо. Честно говоря, я сам давно собирался с ним встретиться, но никак не мог решиться. Есть много вещей, которые нам стоило бы обсудить. Так что ты мне тоже в какой-то степени помогаешь. — Ты… ты лучший! — Гарри подскочил со стула и бросился к нему на шею. — Я перед тобой в долгу! — Отплатишь его парой бутылок огневиски старины Огдена и увлекательным рассказом о том, что же у вас там за такой важный договор с греками. — Секрет, — хитро улыбнулся Гарри, отстраняясь. — Ничего личного, но пока он не подписан, я не вправе даже намекнуть. Но… грядёт кое-что весьма… Его прервало гудение зачарованного браслета на руке. Гарри постучал по нему палочкой, отключая, и сделал донельзя виноватый вид. — Обеденный перерыв окончен. Ох, я со своими проблемами совсем забыл узнать, как у тебя дела! Что там с Яксли? Есть ли подвижки в расследовании? Барти покачал головой. Ноль зацепок, ноль идей, зато отчётов — целая кипа. — Секрет, — ответил Барти. — Иди, а не то получишь от министра за отлынивание. Гарри закатил глаза, улыбнулся в последний раз и исчез за дверью. Когда полог тишины был снят, Барти не без разочарования осознал, что разговор в компании лучшего друга сейчас сменится болтовнёй его коллеги-идиота. Пожалуй, ему тоже следует сделать перерыв. — Искренне надеюсь, что вы действительно не обсуждали Дамблдора, — оказался лёгок на помине Теодор, шурша мешочком с гадальными камнями, которые они периодически использовали для выявления наиболее срочных отчётов, дабы заполнить их в первую очередь. Барти демонстративно закатил глаза и молча направился к двери. — Кстати, Барт, всегда хотел узнать, как вы с Реддлом его делите? Рука Барти, уже коснувшаяся было дверной ручки, вздрогнула и замерла. Он медленно повернулся лицом к Нотту, беззаботно перебирающему пальцами камни. — Не понял, — произнёс он, чувствуя, как кожу начинает покалывать вмиг встрепенувшаяся магия. — Поттер, — воодушевлённо откликнулся Нотт. — Никогда не поверю, что такой собственник, как Реддл, доволен вашим тесным… общением. Ох, или… — Теодор рассыпал камни по столу. Те медленно подкатились к одному из свитков. Барти внимательно следил за ними, стараясь не смотреть на Нотта. — Неужели твоя постель простаивает без дела? Прости, не хотел задеть за живое! Зажигалка уже знакомо легла ему в руку. Открылась крышка. Щелчок. Искры — и пламя. Может, действительно поджечь его по-магловски? И никакого магического следа. Красота. — Тео, — ласково улыбнулся Барти, убирая в карман зажигалку. — У тебя что, действительно завелись в мозгах трубчатые черви? Я волнуюсь, как бы такими темпами не снизились показатели нашего отдела. Взгляд его зацепился за мирно покачивающееся под потолком дождевое облако, предназначенное для полива цветов, а в особых ситуациях — тушения спонтанного возгорания. После того, как в прошлом году один из авроров-новобранцев чуть не спалил весь отдел из-за разгерметизации артефакта из панциря огненного краба, подобные облака установили в каждом кабинете в виде меры противопожарной безопасности. Что ж, лёгкий Конфундус ему не повредит. — Следи за языком, Барт. Заметь, я тебя не оскорблял! — ощетинился Теодор. До чего же волшебный идиот! — Это лишь дружеское беспокойство, Теодор. Знаешь, я ведь действительно хочу, чтобы мы с тобой сработались. Дам один маленький, но ценный совет: министр Реддл очень хороший легилимент. Думаю, при любой нашей с ним случайной встрече он легко сможет считать нашу с тобой дружескую перепалку, — Барти постучал палочкой по виску, не без удовольствия наблюдая, как с лица Теодора в мгновение ока сходит вся краска. — Так что тебе лучше не озвучивать свои беспокойные фантазии вслух. Я бы не хотел соскребать твои тщедушные останки с пола своего кабинета. Барти выскользнул за дверь, аккуратно прикрыв её за собой. Принялся подсчитывать секунды. Где-то на пятой из кабинета послышался шум дождя, вперемешку с громом и будоражащей воображение бранью. А ведь Теодор — наследник древнего и чистокровного рода! У волшебных цыплят и то больше мозгов, чем у этого прохвоста! Насвистывая, Барти отправился в министерскую столовую. О грядущей встрече с отцом он предпочёл не думать.

***

Исключительно аврорская закалка позволила Барти увернуться от несущегося в его сторону увесистого подноса с тарелками. Столовая Аврората во время обеденного перерыва без преувеличения напоминала поле боя. Какой-то умник, настраивающий чары левитации на местные подносы, по всей видимости, имел то ли скверный характер, то ли отвратительное чувство юмора, то ли всё вместе. Любой сотрудник, ступая на территорию столовой, автоматически попадал под прицел десятков подносов, траекторию полётов которых пытались разгадать лучшие Невыразимцы из Отдела тайн, специально приглашённые побитыми жизнью (и не только) аврорами. К великому сожалению, данная тайна так и осталась покрыта мраком. И если с ударом подноса по темечку зазевавшегося волшебника ещё можно было как-то справиться (хотя бы морально), то без разбора несущиеся в твою сторону ножи и вилки внушали поистине первородный ужас. Измученные авроры пробовали обратиться к начальству, но на поступившие жалобы глава Управления, Гавейн Робардс, только отмахнулся, заявив, что на службе опасность может настигнуть их в любое время, даже отведённое на посещение туалета, и если его уважаемые подчинённые не в состоянии справиться с летающей посудой, то им пора подавать заявление на увольнение. Приемлемого ответа на его слова не нашлось, поэтому аврорам пришлось смириться и, если хватало времени, выбираться в столовые этажами выше (правда, на соседнем, третьем уровне, где был расположен Отдел магических происшествий и катастроф, дела обстояли куда хуже: взрывы, о природе которых Барти оставалось только догадываться, там гремели чуть ли не ежедневно). Изловчившись, Барти подхватил с одного подноса миску куриного супа, с другого — тарелку с жареной рыбой, а с третьего, кое-как балансируя на одной ноге, — стакан томатного сока. Улов оказался плачевным: из всего этого Барти переносил только суп. Теперь оставалось самое сложное — упросить кого-то из более удачливых коллег обменять томатный сок и рыбу на что-нибудь более-менее сносное. В столовой на их этаже действовало ещё одно причудливое правило: одно блюдо — в одни руки, а что взял — то и ешь. Выхватил рыбу? Будешь рыбу. Пролил суп? Кидай Эванеско и шуруй работать, разгильдяй. Единственный возможный вариант — это обмен обедом с другими сотрудниками. Тут уже Глава Отдела, Амелия Боунс, перекинувшись хитрющим взглядом с Робардсом, призвала всех к сотрудничеству. В её понимании, обмен едой способствовал социализации даже самых закостенелых авроров. Краем глаза фиксируя потенциальную опасность в виде бушующих столовых приборов, Барти принялся сканировать окружение. Рон Уизли, заметно морщась, помешивал кашу, состоявшую из одних комочков. Барти ему искренне посочувствовал. Рон вообще когда-то был лучшим другом Гарри, ещё в Хогвартсе, но когда начал встречаться с Лавандой Браун, то их общение как-то само собой сошло на нет. Впрочем, парень он был неплохой, мыслил стратегически, отменно играл в шахматы и мог подхватить любую твою шутку. Они с Гарри до сих пор иногда, когда у обоих выдавалась свободная минутка, выбирались в бар пропустить по паре-тройке пинт сливочного пива. Барти был бы не прочь поболтать с ним за обедом, но… каша, серьёзно? Сбоку до него донёсся взрыв лающего хохота — Сириус Блэк и Джеймс Поттер, как обычно на правах старших занявшие самые выгодные позиции за дальним столиком, подносы до которого просто-напросто не долетали, травили друг другу байки. К ним Барти зарёкся подходить ещё с самого первого дня с момента выхода на работу. «Ошибка новобранца» — именно так называли это матёрые авроры. Блэк с Поттером были живыми легендами: абсолютно каждый выпускник Хогвартса слышал об их похождениях в стародавние времена, абсолютно каждый новобранец — об их блестящей работе в полевых условиях и сотнях пойманных, скрученных и переданных под суд преступниках. И только совершив «ошибку», то есть рискнув подойти к ним во время обеденного перерыва, абсолютно каждый усваивал простую, но страшную истину: «Мародёр однажды — Мародёр навсегда». Нет, конечно, Барти и сам наивно полагал, что его статус лучшего друга Гарри Поттера даст ему своего рода иммунитет от их шуток и розыгрышей, да и тонкокожим он себя никогда не считал, но эти… смеркуты от мира издёвок смогли превзойти все ожидания. Поёжившись от нахлынувших воспоминаний, Барти продолжил искать свою цель. Взгляд его зацепился за Нимфадору Тонкс, болтающую с Ральфом Праудфутом. Тонкс Барти нравилась — лёгкая, весёлая, пусть и неуклюжая девушка. Когда им доводилось работать вместе, Барти получал истинное удовольствие. Праудфут — грузный низенький мужичок, напоминающий бочонок с пивом, — такого восторга, конечно, не вызывал, но был не худшим собеседником. Дело Корбана Яксли они вели совместно, так что в крайнем случае можно обсудить расследование. — Тонкс, Праудфут! — помахал рукой Барти, приближаясь к ним. Дора, сверкая ярко-красными волосами, лучезарно улыбнулась. Праудфут запыхтел, отодвигая стул, чтобы уступить больше места за столиком. — Как жизнь? О чём болтаете? Не хотите томатный сок с рыбкой? Тонкс покачала головой, Праудфут молча обменял его тарелку с рыбой на свою — с картошкой и жареными грибами. А Праудфут-то на самом деле вполне себе отличный мужик! — Советуюсь с Тонкс по поводу метаморфомагов, — откликнулся Ральф. — Глядишь, нашего Яксли кто-нибудь из незарегистрированных грохнул! — Метаморфомаги? — задумчиво повторил Барти. Нет, маловероятно. Будь убийцей хоть Дамблдор под оборотным, хоть Нимфадора, внешность не определяет способ убийства. Жизнь сорокапятилетнего Корбана Яксли оборвалась в мгновение ока по невыясненным причинам. Ни одного потревоженного артефакта и отсутствие посторонних магических следов. — Ага, — поддакнул Праудфут, вгрызаясь в пирожок. — Обереги бы среагировали на оборотное зелье, а на метаморфов — нет. Вот и думай. — А с чего ты вообще подозреваешь метаморфов? — не понял Барти. — Ужас, помнишь? Перед смертью он определённо увидел кого-то — или что-то. Я помню Корбана ещё с Хогвартса — такой, как он, всегда готов был рассмеяться в лицо смерти. Что же он такого мог увидеть? Барти задумался. Действительно, ужасу он не предал такого значения, посчитав, что это могла быть естественная реакция летящее в тебя Убивающее или что похуже. Следует сказать, что для расследования особо сложных дел, в которых могли быть задействованы древние артефакты, тёмномагические ритуалы и иные жутко неприятные обстоятельства, приводившие к смерти волшебников, всегда создавались следственно-оперативные группы. Дело Корбана Яксли вела группа из семи магов: один боевой маг, два диагностика заклинаний, дознаватель, артефактор, эксперт-целитель из Мунго и, конечно, сам следователь, который курировал всю группу. И хотя все авроры проходили общее обучение в Академии, специализация, введённая ещё его отцом, когда тот занимал пост Главы Отдела магического правопорядка, перераспределяла обязанности между всей командой. Каждый член группы вёл своё расследование в соответствии со спецификой обязанностей, периодически собираясь вместе для озвучивания возникающих версий и проработки цельной картины преступления и стратегий поиска и поимки преступников. Барти такая схема нравилась по той причине, что никто (кроме, разве что, Нотта) не лез к нему со своими ценными советами, если только он сам не просил о помощи. Барти занимался диагностикой заклинаний на пару с идиотом Ноттом, которого перевели к нему в кабинет около месяца назад, и который по какой-то неведомой причине, очевидно, поставил себе цель выжить Барти из Аврората. Теодор был неплохим специалистом, на заданиях его котелок варил исправно, но в своём стремлении показать себя лучше, чем он есть на самом деле, напарник частенько переходил грань. Боевые маги, по сути, являлись штатными аврорами, которых распределяли в каждую группу для обеспечения дополнительной безопасности. К великому сожалению, их боевиком оказался Торфинн Роули, аврор грубый, неотёсанный и импульсивный. Дознаватель — Праудфут — занимался исследованием окружения жертвы, поиском возможных мотивов для убийства, а также составлял список подозреваемых. Артефакторам давали лицензию на использование артефактов в работе, также они занимались обезвреживанием ловушек, фиксацией состояния оберегов и прочими делами, связанными с волшебными предметами. В их группу определили умудрённого опытом Амброуза Гампа, заслуженного работника Аврората, не так давно в третий раз отпраздновавшего своё пятидесятилетие. Барти он нравился прежде всего своей привычкой травить байки о былых временах за стаканчиком-другим огневиски. Чего только стоит история о том, как Леонард Спенсер-Мун, в те времена ещё не добравшийся до поста Министра магии, притащил на тренировочную площадку Аврората целую коробку магловского оружия и решил продемонстрировать аврорам свои непревзойдённые навыки стрельбы. После первого же выстрела, по словам Гампа, будущий министр чуть не обделался и с криком «Прокляни Моргана этих маглов!» расплавил оружие в Адском огне. Начисто сгоревший тогда тренировочный зал не могли починить ещё месяц, и до сих пор в его дальнем углу можно найти гильзы от магловских патронов, появляющиеся и исчезающие без каких-либо причин и объяснений. Главным в расследовании дела Яксли был назначен Уолден Макнейр, повидавший виды вояка, человек консервативный, но ответственный. Барти не так часто доводилось работать с ним, а потому он не мог сказать о Макнейре ничего толкового. Ещё одним магом, задействованным в расследовании, был приглашённый из Мунго целитель, которого Барти не то чтобы недолюбливал, но уж точно не горел желанием видеть лишний раз. Драко Малфой, с которым Гарри встречался на старших курсах, был до крайности заносчивым типом, общающимся исключительно на языке сарказма. Однако была одна вещь, за которую Крауч его невольно уважал — вместо нагретого отцом местечка в Визенгамоте Драко пошёл в Мунго, где условия были хуже, ответственности — больше, а зарплата выдавалась в сиклях. — А я думаю, что ваш убийца его просто здорово напугал, — вырвала Барти из размышлений Тонкс. Цвет её волос незаметно сменился с красного на зелёный. — Может, он показал ему здоровенного акромантула? Или колдофото с доказательствами измены? — Версия рабочая, — кивнул Паудфут и, отпив томатного сока из стакана Барти, поднялся из-за стола. — Но за неимением зацепок их, к сожалению, слишком много. Благодарю за информацию — и за компанию. Тонкс, Крауч, — он кивнул им и, уворачиваясь от пролетающих подносов, поспешил на выход из столовой. — Я, пожалуй, тоже пойду, — с извиняющейся улыбкой отозвалась Дора. — Надеюсь, вы поймаете своего таинственного призрака. Хорошего дня, Барти! Барти замер, наблюдая, как Тонкс, уворачиваясь от одной особо шустрой вилки, полетела носом в пол. Призраки. О них-то он не подумал.