Фауст

Яркий свет жег раздраженные от кровавых слез глаза. Мужчина то и дело щурился, скрывая их ладонью. Сидевший перед ним дознаватель, вероятно, ухмылялся, довольный слабостью своего подозреваемого. — Согласно Закону А44.3, вкалывать блокатор допустимо лишь в случаях наличия вынесенного обвинения и/или при непосредственной угрозе жизни должностного лица… — скрипучим, режущим слух громким голосом начал псионик. Дознаватель криво ухмыльнулся, встал и отвесил ему звонкую пощечину, от которой мужчина тут же упал со стула. Инквизитор медленно, с неохотой, подошел к лежачему, заливающемуся в кашле. Надавил стопою на грудь. — Вы только что нарушили второй закон, Е144.9, если мне память не изменяет, о применении насильственных действий к задержанному. Будьте любезны, назовите номер своего жетона… Псионик не успел договорить, удар ноги выбил из его груди воздух, кашель стал тяжелее, на губах уже алела кровь, но мужчина лишь усмехнулся — разумеется, он в открытую потешался над инквизитором, разумеется, ему, псионику из Тринадцатого, непозволительно было знать о таких «мелочах», как юриспруденция, еще и иметь смелость защищать себя. Дознаватель бесился. Не получал ожидаемого результата от таких привычных, проверенных методов. Какая жалость. Его негодование, недоумение и злость Фауст считывал даже со вколотым блокатором. — Слушай сюда, тупой мешок дерьма… — инквизитор схватил мужчину за грудки. — Младший дознаватель Шмидт. — резанул по ушам новый, более высокий голос. От неожиданности Шмидт разжал руки, Фауст с глухим стоном вновь упал на пол, но на этот раз сгруппироваться не успел, расшиб голову. Мужчина накрыл глаза ладонями, толку от них все равно не было — лишь красное марево. Во рту пересохло и ощущался кисловатый привкус — плохо дело. Вкололи дерьмовый блокатор, скоро проснется аллергия. А где его таблетки? — Месье Жонсьер, вы не так все поняли… «Жонсьер. Знакомая фамилия» — Фауст осторожно сел, прислонил голову к коленям. — «Кто-то важный.» — Применение силы к задержанному есть нарушение закона Е144.9, месье Жонсьер, могу я узнать номер жетона младшего дознавателя Шмидта? — елейным голосом спросил Фауст, открывая, все-таки, глаза. — Ах ты ж черт. — тут же тихо прошипел он. — Осторожнее, месье Фаустус. — привлек его внимание третий, самый низкий из всех присутствующих голос. «Какая вечеринка здесь собралась, хоть свингер-пати устраивай» — Фауст ухмыльнулся. — Не беспокойтесь, младший дознаватель Шмидт получит соответствующее дисциплинарное взыскание. Я прослежу за этим. — закончил третий таким тоном, что даже Фаусту стало не по себе. — Рад слышать. Псионик поднялся, от голова плыла, в глазах все мылилось, мужчина, шатаясь, подошел к чему-то, напоминающее стул. Точно, он. Вздыхая, сел, все еще щурясь от яркого света. — Мне нужно принять лекарства. Срочно. — проскрипел Фауст, обращаясь не знамо к кому. — От блокатора скоро начнется аллергическая реакция, если вы еще хотите из меня что-то выбить, то, пожалуйста, дайте мне мои таблетки. Они были в кармане плаща. — Марк, попроси мадмуазель Рид принести нужные лекарства. Шмидт, можете идти готовить рапорт. — сухо распорядился третий. Кто-то протянул Фаусту стакан воды и положил рядом чистый бумажный, псионик благодарно кивнул, жадно осушил стакан, затем аккуратно протер глаза, очистив их от крови. Несколько раз проморгал, пока картинка не стала четкой. — Месье Приор. — хмыкнул Фауст, осматривая сидящего перед ним черноволосого мужчину. — Месье Жонсьер. — напыщенно учтиво кивнул второму инквизитору. Тот сразу скривился. — Вы изменились с нашей прошлой встречи. — неожиданно произнес Мартен, осматривая Фауста. Выражение лица Приора оставалось нечитаемым, однако, псионику показалось, что уголки его губ слегка приподнялись. «Прошлая встреча? Я умудрился тебя подцепить?» — тормошил болящую голову Фауст. Он пристально вгляделся в карие глаза Мартена, выискивая в них подсказку, а потом вспомнил. Точно, на выставке.

***

Фауст как чувствовал, что не нужно сегодня возвращаться в город. Переночевал бы в Тернье, да и все. Хрустнувший от удара о бампер нос подтверждал это. — Ммм, не торопись, милый, мы даже не знакомы. — недовольно проскрипел псионик, заранее расслабляя руки. Он вовремя успел считать намерение — в следующую же секунду ему заломили руку, рукав толстовки сполз, обнажая татуировку пси. — Псионик! — прокричал голос сверху. — Коли блокатор и веди к Жонсьеру. — ответили ему. — Только не… Фауст шумно выдохнул, мысленно проклиная силовиков, посылая их к самым больным проституткам Термитника. «Кто этот гениальный долбоеб, решивший обкалывать блокатором каждого встречного?» Долбоебом оказался Марк Жонсьер. Среднего роста, с глубокими морщинами на лбу, и просто отвратительным, крикливым голосом. — Имя, фамилия. — кружа стервятником возле Фауста, спрашивал Жонсьер. — Умберто Фаустус. — закатывая глаза, проскрипел псионик. Взгляд встретился с мутными глазами инквизитора. — Вы не представились. — Марк Жонсьер. Старший дознаватель. — он явно был удивлен подобной храбрости, аж остановился. Фауст тихо проматерился, осмотрелся вокруг: во что он вляпался? Старший дознаватель с силовиками в ста километрах от Нью-Пари, в такой глуши? Псионик заметил смятую спереди черную машину, лежащую на обочине. Возле нее копошились люди в спецовке. В трехсот метрах от машины развернули мобильный медицинский пункт, где в одиночестве стоял мужчина в черном, внимательно наблюдающий за Жонсьером. — Месье Жонсьер, вы нарушили закон А44.3, который гласит… — Что? — взревел Жонсьер. — Командовать тут вздумали? — Марк, в чем дело? — тихо поинтересовался подошедший мужчина в черном. Фауст внимательно осмотрел подошедшего: его форма отличалась от той, что носил Жонсьер — полностью черная, вместо пиджака тяжелый китель, в углу которого красовалась золотая нашивка Инквизиции. Неизвестный инквизитор был довольно высок, на полторы, а то и на две головы выше Фауста, длинные черные волосы и темные глаза контрастировали с бледной, почти молочной кожей. «Какие нынче красивые инквизиторы пошли. Даже жаль» — Фауст усмехнулся. — Месье Жонсьер нарушил закон А44.3. — опережая Жонсьера, сказал Фауст. — Мне вкололи блокатор без предъявленного обвинения. — добавил. Неизвестный перевел взгляд на Фауста, внимательно посмотрел на разбитый нос, слегка покачал головой, затем — на открывшуюся метку. — Эмпатик. Пятая ступень. — не дожидаясь, произнес Фауст, вытирая рукавом толстовки стекающую кровь. Неизвестный слегка приподнял бровь, Жонсьер отреагировал мгновенно. — Его задержали, ехал со стороны Периметра. Помяли. — Разберись. — короткий приказ, заставивший Жонсьера ретироваться. — Возьмите. — мужчина протянул Фаусту бумажный платок. — Спасибо. — не слишком довольно ответил псионик, вытирая кровь. — Месье Жонсьер не нарушал закон. — неожиданно сказал инквизитор. — Согласно Закону А44.3, вкалывать блокатор допустимо лишь в случаях наличия вынесенного обвинения и/или при непосредственной угрозе жизни должностного лица. Фауст посмотрел на перевернутую машину, еще раз вгляделся в стоящего перед ним мужчину. Усмехнулся. — Значит, вам тоже следовало сегодня остаться дома, месье Приор. — Угрожаете? — приподнял бровь Мартен. — Говорю очевидное. — хмыкнул Фауст. Псионик нахмурился. Знакомый вкус уксуса во рту — аллергия ждать не заставила. Он по привычке потянулся в карман за таблетками, но понял, что оставил их в бардачке байка, с которого его грубо стащили силовики. — Черт. — Фауст выпрямился, глазами принялся искать свой байк. — Что-то не так? — выгнул бровь Мартен. — Мне нужен мой байк. Точнее, таблетки в его бардачке. У меня аллергия на блокатор, скоро начну задыхаться. — пояснил Фауст. Мартен внимательно заглянул ему в глаза, приказал что-то стоящему рядом силовику. Вскоре вернулся Жонсьер. С таблетками. — Месье Приор, а меня скоро отпустят? — как бы невзначай поинтересовался Фауст. — Куда-то торопитесь, Фаустус? — тут же вцепился в него Жонсьер. — К своим сообщникам, доложить, что операция не удалась? — На выставку. — процедил Фауст, пригвоздив взглядом Жонсьера. — Вы бы тоже сходили, месье Жонсьер, может, хоть так окультуритесь. — Из Тернье на выставку? — Я же не безразличен к прекрасному. Никакое расстояние меня не остановит. — продолжал язвить Фауст, наблюдая, как краснеет Жонсьер. А вот Приор как будто усмехнулся. — После составления протокола и допроса с эмпатиком вас отпустят, месье Фаустус. — вмешался Мартен. — Марк, я не собираюсь ночевать здесь. Жонсьер ушел, видимо, распоряжаться о новом сопровождении для Приора. Мартен и Фауст снова остались одни. — Какую выставку? — неожиданно спросил Приор. — «Огни Нью-Пари». Хотя, учитывая, как ее составили, я бы сказал, «Позор Нью-Пари». — раздраженно проскрипел Фауст. — Мне довелось слышать только положительные отзывы. — учтиво заметил Мартен. — Я не удивлен, светское общество всегда отличалось отсутствием вкуса, особенно, когда искусством занимается сын советника. Как там говорят? — Фауст сделал вид, что задумался. — Природа отдыхает на детях гениев? Мартен приподнял уголки губ, кивая. Фауст не понял, с чем он согласился: с ужасно оформленной выставкой или бездарными детьми? Уточнить не было возможности — к Приору вернулся Марк, а возле Фауста встала женщина-эмпатик. Начался долгий, нудный допрос, подтвердивший непричастность Фауста. Вернулся домой псионик к утру — с жутко болящей головой и отсутствующим желанием куда-либо идти. Весь следующий день Фауст провел в сраче с директором выставки, пытаясь придумать достойную причину своего отсутствия. — Брюс, я понимаю, что вы не знакомы с подобным уровнем, однако… — брюзжал Мот, недовольный тем, что выставку не посетил представитель набирающего популярность уличного художника Vox Dei. Фауст тяжело вздохнул, лениво поднимаясь с дивана — нужно было готовить «Брюса» к выставке. Заметно отросшую за время пребывания в деревне щетину Фауст подбрил, оставляя небольшую бородку и тонкие, максимально гейские, усы (насколько ржаво-рыжий цвет был гейским). Грамотно нанесенный тон скрыл последствия не самой приятной ночи и конопушки, покрывающие нос и щеки. Цвет волос пришлось освежить, теперь они были пурпурными. Осталось самое сложное — глаза. Человека с разноцветными глазами запоминали, а Брюс не должен быть похож на Фауста. Левый карий, а правый зеленый — результат драки, когда врезали так сильно, что было сотрясение, а после — потемневший левый глаз. Но Фауст был не против — девочки тащились по такому, а парни — еще больше, чему Фауст радовался особенно. Псионик вздохнул, осторожно подцепил линзы, медленно надел, прослезился — теперь он обычный обладатель скучных серых глаз. Блестящая серебристая подводка подчеркнула их. Шедевр. Фауст был уверен, что Брюса захочет теперь даже тупоголовый Мот. Последним штрихом стал наряд: намеренно экстравагантный, откровенно гейский, самую малость вульгарный — Фауст такие недолюбливал, с его «фигурой табуретки», как говорил Себастиан, такое не носят. Кожаные штаны эффектно обтягивали накаченные ноги и задницу, свободная белая туника с вырезом на груди позволяла хвастаться мускулатурой. Да, ростом не вышел, едва ли доходит до среднего, но Фауст добавил сантиметры в другое место. Более разумное вложение, на его взгляд. В выставочном центре собрался весь Центр — так много надушенных вальяжных чистых, собравшихся в одном месте, Фауст давно не видел. Задыхаясь от зловония сладких ароматов, мужчина наконец скрылся в служебном коридоре — там его и поджидал Мот. — Брюс? — удивленно спросил молодой парень. Тот самый сын советника. — Месье Мот, рад наконец встретиться. — скрывая раздражение, елейно улыбнулся Фауст. — Определим порядок? Мот пытался скрыть, что пялится на полуобнажённую мускулистую грудь Фауста, но тот сразу это заметил, довольно улыбнулся — попался. Они довольно быстро разрешили рабочие вопросы — где бы восходящая звезда Vox Dei хотел бы поставить свои граффити. Фауст тут же ткнул на зал, куда не успели впихнуть уродские репродукции импрессионистов и футуристов (да, их ставили в одном зале, видимо, чтобы вызвать приступ эпилепсии у всех людей со вкусом), Мот кивнул, распоряжаясь о переносе. — А, кстати, Брюс. — напоследок сказал Мот. — Сегодня у нас важный гость, возможно, месье художнику повезет, и он заметит его картины. — Граффити. — поправил Фауст, улыбаясь. — Будем надеяться. На самом деле, Фаусту было насрать –Vox Dei все равно на мнение важных гостей, на то, выставляют его в Центре или нет. Главным оставался смысл и качество работы. А уж где на нее смотреть — в подворотнях Термитника или рядом с Храмом Единства — неважно. Фауст знал это наверняка, ведь Vox Dei – это он сам. Эмпатик старательно избегал любых столкновений, но находиться в толпе, особенно такой возбужденной, было сложно — Фауст чувствовал чужие притворные восхищения, с легкостью отгадывал ложь, предугадывал, на чью грудь посмотрит старый священник с неухоженной бородой. Чужие эмоции как обычно раздражали, создавали белый шум, из которого периодически выделялись самые яркие. Фауст не заметил, как оказался в довольно пустом зале. Хмыкнул — конечно, здесь были импрессионисты и футуристы. — Какой же ужас. — тихо выдохнул эмпатик, вглядываясь в очень неудачного Малевича. — Еще и рядом с Дега… — Не впечатляет? — раздался рядом насмешливый голос. — Очень впечатляет. — проскрипел Фауст, даже не оборачиваясь. Подошел к следующей картине. — Я не могу столько съесть, сколько я хочу выблевать. — продолжал псионик. В какой-то момент Фауст вспомнил, где и кто он, прикусил губу, обернулся. — Прошу прощения… — он поднял голову, встретился взглядом с парой чернеющих глаз. — Месье Приор? — искренне удивился Фауст. — Не стоит. — Мартен слегка приподнял уголки губ. — Не мог не посетить выставку после стой яркой рекомендации, полученной вчера. — Приор не сводил с него взгляда. Фауст хмыкнул. Мартен не врал. Был заинтересован, а сейчас как будто даже больше — эмпатик уловил, как «теплеет» его тон. — Считаете, зал неудачный? — продолжил инквизитор. — Зал не виноват, что у того, кто подбирал картины, нет вкуса. — пожал плечами Фауст. — Как видите, так считаю не только я — посетители проголосовали ногами. — Заметил. — кивнул Мартен. — Не нравятся стили? — Не нравится подборка. Ну что это такое, — снова завелся Фауст, подойдя к очередному липовому Дега. — Кто там репродукции делает? Тон вообще не тот. Слава Единому, палитра совпадает. И то, я не уверен. — Фауст пригляделся. — Вы вот знаете, что в те времена краски были дорогими, и тот же Ренуар получил прозвище… Фауст совершенно забылся, как это бывало, когда он говорил о том, чем горел и жил. Псионик прочитал Мартену целую лекцию о том, как важно было подбирать краски, как от них зависело восприятие картины и ее финальный вид, рассказал о трагедиях, когда краска выцветала или темнела, делая картину «землистой». В конце концов снова вернулся к тупости того, кто составлял выставку. Устав, наконец, брюзжать, Фауст перевел дыхание, с удивлением отмечая, что Мартен все это время его слушал. С неподдельным интересом. Более того, он был готов слушать дальше, эмпатик ощущал клубившуюся внутри заинтересованность. — Оставлю вас. Вы, наверное, хотели скрыться от толпы, а тут я со своим желанием сжечь зал. — Ваш рассказ спас этот зал от огня. — спокойно ответил Мартен. — От костра Инквизиции? — встретившись с Приором взглядом, ухмыльнулся Фауст. Мартену понравилась шутка — псионик считал это и по эмоциям, и по быстро промелькнувшей улыбке. Но Фаусту действительно было пора уходить — чтобы не привлекать внимания. Да и район его ждет. Он вежливо кивнул, прощаясь. — Месье Фаустус. — позвал его Приор. Фауст задержался. — Может быть, есть залы, которые вы можете посоветовать? — Одиннадцатый на втором этаже. Там уличные граффити. Что-то новое. И настоящее. — хмыкнул псионик.

***

Фауст криво усмехнулся, вытирая с рыжей щетины капли крови. Конечно, он изменился. Гейские усики и такие же наряды предназначаются только для Брюса, «обычный» Фауст ходит в удобной одежде, с трехдневной щетиной и лохматым разноцветным гнездом на голове. — А вы себе не изменяете. Черный — ваш любимый цвет? — нагло пялясь на китель, спросил у Мартена псионик. Марк кашлянул. Мартен молчал. В камеру вошла высокая девушка в штатском, положила на стол перед Фаустом упаковку таблеток. Тот благодарно кивнул, поднимая голову. Глаза расширились в удивлении. — Малышка Лу? — спросил он, глядя на Лу Рид. Она замерла, пристально уставилась в него. Нахмурилась, словно не веря. — Фауст? — осторожно спросила она. Мартен приподнял бровь. — Мы учились в одном интернате. Только Фауст, то есть месье Фаустус, старше. — Чудесное воссоединение, может, начнем допрос? Стоун, вы готовы? — язвительно поинтересовался Жонсьер, гладя куда-то за спину Фауста. — Да. — раздался ответ. Фауст оторопел. Еще один человек? Псионик обернулся, заметил симпатичного молодого брюнета. Тот кивнул, сделал шаг. — Разрешите? — протянул к нему руку. «Эмпатик. Не меньше четвертой. Что же вы мне предъявите, месье Приор». Фауст кивнул, встретился взглядом с Жонсьером. Лу наблюдала из угла. — Назовите имя, фамилию, ступень пси… — потянулись бессмысленные протокольные вопросы. Фауст устало, даже не ерничая, на них ответил. — Было бы славно узнать, в чем меня обвиняют. — сказал он Жонсьеру, но смотрел на Приора. — Ваш сотрудник не озаботился этим, когда схватил меня на улице. — Фаустус, не отвлекайтесь. Работаете? — продолжал ворчать Жонсьер. — Разумеется. Разве псионики могут иначе? — хмыкнул мужчина, делая глоток. — Кем? — Тату делаю. За клубом слежу. — Где? — У вас же там написано. Читать умеете? Жонсьер вновь завелся, глаза загорелись диким блеском, но короткий взгляд Приора заставил его сдержаться. — Вы раньше работали в автомастерской. — не спрашивал, утверждал дознаватель. — Всё так. — Почему ушли? «Потому что банда Гайки окончательно поджала под себя этот участок, получить еще одну дополнительную дырку мне как-то не хотелось. Как и торговать синтетической наркотой.» — Фауст поморщился, пошевелил правой стопой, словно проверяя, на месте ли шрам или нет. — Стало неинтересно. — ответил он. — Не поладил с руководством. Жонсьер и Мартен тут же посмотрели на стоящего за его спиной эмпатика. Стоун кивнул — не врет. — Они знают. — спокойно сказала Лора, встав за спину Мартена. Теплые голубые глаза смотрели сочувственно, девушка крутила на пальце свои светлые локоны. «Сука. Только тебя не хватало» — Фауст зажмурился, помотал головой. — Месье Фаустус, вам нехорошо? — спросил Приор. Фауст открыл глаза. Лора все еще стояла за Приором, ободряюще улыбалась псионику. — Не думаю, что это из-за Гайки. Сколько лет прошло. — размышляла подруга. «Лора, прошу, не сейчас. Не усугубляй водоворот дерьма, из которого мне нужно выбраться» — Фауст нервно сглотнул, потянулся к стакану с водой, но тот уже был пуст. — Что-то еще? — придавая голосу легкость, обратился псионик к Жонсьеру. — Вы не ответили на мой вопрос. — холодно произнес Мартен, оглядывая Фауста. Тот выдержал его взгляд, даже улыбнулся. — Пригласить врача? — Все в порядке, нет необходимости. Стоун показал, что Фауст врет. Мартену это не понравилось, он сразу нахмурился. Лора улыбнулась. — Врач не поможет. Мне просто нужно вернуться домой, закинуться парой таблеток и забыть этот восхитительный день. — пояснил Фауст. — Так что давайте сразу к делу. — Вы знакомы с мадемуазель Алисой Ким? — после кивка Мартена, продолжил Жонсьер. — Не припоминаю. — честно признался Фауст. Он столько людей встречает каждый день. Еще больше трахает. Имена — последнее, что он запоминает. Жонсьер протянул ему фотографию, на которой была изображена симпатичная, довольно юная девушка. В правом уголке губы — миниатюрная родинка. Точно. Алиса. Он с ней спал. На прошлой неделе, кажется? — Знаком. По фотографии узнал. — кивнул Фауст. — Что вас связывало? — Отношения личного характера. — уклончиво ответил Фауст. Вряд ли дочка важной шишки будет рада тому, что все узнают о том, что она дает псионикам налево-направо. — Могу я, наконец, узнать, почему меня здесь держат? — Алиса Ким и Габриэль Гонсалес проходят подозреваемыми по делу о нарушении генетической безопасности. Оба заявляют, что в момент совершения преступления находились в другом месте. — влез в разговор Мартен. — Где вы ночью со вторника на среду, месье Фаустус? — Я же говорила, что не стоит с ними связываться. — покачала головой Лора, обходя Приора. «Они не преступники. Слишком наивные и тупые. Просто очередные политические игры» — отмахнулся от нее мужчина. — А тебе оно надо? Мало разборок в Термитнике? Мало Гайки? — выгнула бровь Лора. «Лора, Единого ради, замолчи. Я пытаюсь сосредоточиться» — В клубе. «Новый свет». — Фауст перевел взгляд обратно на Мартена. Что ж, простите, дорогие детки важных шишек, придется открыть вашу страшную тайну. — Он в Центре. Только для своих. Попасть можно только по приглашению. — И вы свой? — нахмурился Жонсьер. Фауст кивнул. — И что же требуется, чтобы туда войти? — Вы не поймете, месье Жонсьер. Боюсь, вам такое незнакомо. — ухмыльнулся Фауст, начиная долгоиграющую шутку. — Уж попробуйте объяснить. — промычал Жонсьер. Мартен смотрел на Фауста с нескрываемым интересом. Лу тоже прислушалась. Лора, зная его задумку, закатила глаза, сделала шаг назад, мол, давай, жги. — Я вхожу в топ-5 рейтинга Soul Spark. Достиг звания «Платиновая душа». Это открывает мне доступ к свободному посещению «Нового света», «Гнисиса» и «Омеги». Еще мне разрешается приводить с собой друга. — Что такое Soul Spark? — не понял Жонсьер. — Приложение для приятного времяпрепровождения. — самой милой своей улыбкой расцвел Фауст. — Регистрируетесь, проходите верификацию, исходя из рейтинга выбираете себе партнера. Если его все устраивает — принимает ваше предложение. Все исключительно по согласию, месье Жонсьер. Жонсьер не понимал. Лу еле сдерживала хохот, лицо Приора оставалось нечитаемым. — Я не понимаю… — Приложение для поиска партнера для секса. Все безопасно, чисто, анонимно. С подробными, развернутыми отзывами. — И вы… — В топе пяти лучших. — хмыкнул Фауст, расслабляясь. Он перехватил инициативу. Жонсьер посмотрел на Стоуна, тот кивнул, подтверждая сказанное. — Мадемуазель Ким и месье Гонсалес тоже в этом приложении? — сдавленно продолжил Жонсьер. — Габриэля я знаю уже год, трахаемся время от времени. Он очень попросил меня привезти его в «Новый свет». — Фауст с удовольствием отмечал, как краснеют уши Жонсьера. — С девушкой я был неделю назад. Больше не припоминаю, но не уверен. — Не уверен? — Не уверен. Габриэля я провел в клуб и был с ним до утра. Что было после, не знаю — уехал на работу. — Почему вы не уверены насчет мадемуазель Ким? — тупо повторил Жонсьер. — Вы участвовали когда-нибудь в оргиях, месье? — адресуя вопрос двоим инквизиторам, хмыкнул Фауст. — Очень много людей, давка. Не разглядишь, что в кого суешь… или кто сует в тебя. Лу тряслась от беззвучного смеха. Мартен на секунду закатил глаза, но выражение лица никак не изменилось. А Жонсьер… Ох… Фауст был уверен, что Жонсьеру понадобится сессия с психологом после сегодняшнего допроса. — Это правда. Все, что говорит месье Фаустус. — прервал тишину Кей. — Нам потребуется доступ к вашему аккаунту… — Это лишнее, Марк. — вступил в разговор Мартен. — Проведи допросы с мадемуазель Ким и месье Гонсалесом, деликатно. — выделил последнее мужчина. — Жду отчеты к завтрашнему обеду. Жонсьер тут же ретировался. Лора тоже пропала. Мартен продолжал внимательно смотреть на Фауста, как будто пытался что-то прочитать, понять внутри него. Фауст поймал его взгляд, смело, чуть ли не с вызовом, посмотрел в них. — Могу дать вам почитать отзывы на меня, месье Приор, убедитесь. — Не стоит. Это лишнее. Поверю на слово. — Как пожелаете. — Лу, пожалуйста, распорядись о машине. Месье Фаустус заберет свои личные вещи, и мы поедем. Скажи водителю, что перед Инквизицией заедем в Термитник. — Хотите проверить, что я на самом деле там живу? — хмыкнул Фауст. — Я сам могу добраться, месье Приор. Не буду занимать ваше время. — У вас все еще присутствует аллергическая реакция, смею предположить, голова тоже не в самом лучшем состоянии после рукоприкладства. — не спрашивал, констатировал Мартен, смотря в разноцветные глаза псионика. — Считайте, это извинения Инквизиции за доставленное неудобство. Фауст плотнее закутался в своей плащ, уткнулся лбом в прохладное стекло автомобиля. Снова посмотрел на сидящего между ним и Лу Приора. Что у него в голове? Зачем он лично решил завести его домой? Что за бред? «Жаль, что блокатор глушит все. Хотел бы я знать, что ты задумал на самом деле» — Фауст отвел взгляд. Узкие и не самые светлые переулки Термитника сильно контрастировали с идеально вылизанным Центром. Фауст смотрел на знакомые выгоревшие вывески, мысленно отмечая, чью зону влияния они проехали. Напрягся, когда проезжали Гайку, с облегчением выдохнул в транзите. — Слева, возле водителя. — мягко предупредила Лора. — Тормозите, срочно! — секундой позже заметил Фауст. Кей напрягся, затем тоже почувствовал, в руках оказался ультиматум, но было уже поздно. Разбитое стекло засыпало руль, а пуля вонзилась водителю прямо в плечо. Тот заорал, выпустил руль из рук, машину занесло в мусорные баки. Стоун перехватил руль, чтобы они не разбились окончательно. Фауст видел, как Лу закрыла собой обзор правого окна, цыкнул. Ну нужно же им было его подвозить! Псионик прижался к стеклу, увидел нападавших — четверо, вооружены двое. Главный, конечно же, стоит позади, выжидает. — Ах ты ж тварь. — шикнул Фауст, морщась от боли. Очередь дошла и до его окна — разбитое стекло влетело в салон, пуля задела плечо. — Месье Фаустус, держитесь подальше от окна. — ледяным тоном приказал Приор, спустившийся вниз. Черные глаза уставились в дыру на плаще. Фауст пропустил его замечание мимо ушей, посмотрел вперед. Водитель лежал на коробке передач, стеная от боли. Кей пытался отстреливаться, что было проблематично. Они в жопе. Он в жопе. — Они их убьют. — подтвердила его мысли Лора, стоящая на улице. Девушка кивнула в сторону. — Всего двое с пушками, не в курсе, на кого напали. Вот удивятся, кто внутри. — Да пиздец удивятся. Весь район потом в крови поляжет. — прошипел Фауст, отчитывая патроны. Все, перезарядка. Обернулся, встретился с черными глазами. — Сидите. Не выходите. Никто. Вас тут же застрелят. Лу, телекинез еще работает? Поиграешь с мусоркой, если что? Кей, вытащи водителя, если идея удастся, вам нужно будет валить. Поняли? — Фауст, что вы… Фауст быстро открыл дверь машины, чуть ли не выкатился ее, успевая закрыть ногой обратно. Перекатился, встал во весь рост, задрав руки, обнажил рукав, демонстрируя клеймо. — Тони, здесь псионик. — громила с пистолетом замялся, смотря то на Фауста, то на бандита в красной куртке. Тот вскинул руку. Стрельба прекратилась. — У тебя минута. — прокричал Тони, кивая громиле. Он и второй, стоявший чуть сбоку, навели на него прицелы. — Вы пиздец, как накосячили, ребята. — нарочито медленно сказал Фауст, снимая плащ. Зажал его между ног, скинул толстовку, чтобы было видно татуировки. Черный браслет на правом бицепсе, со сложным, витиеватым орнаментом, в котором угадывался алый дракон. От браслета, до самой кисти, шли три тонкие черные линии. Но самый главный знак — на левом предплечье. Его Тони приметил сразу, помрачнел. — Эта машина серьезного человека. И в ней ехал я. Вы недавно на районе? Пояснить, перед кем отвечать будете? — Уж больно важная машинка. Ты под кем ходить будешь? — подал голос косоватый тип, стоявший возле Тони. — Завались, он с Тринадцатого! — громила побледнел, опустил пистолет, посмотрел на лидера. — Тони, я на такое не подписывался. Фауст перевел взгляд на Тони, попытался считать. Все еще глухо. Едва улавливался страх, злость, и что-то еще. Псионик вздохнул, посмотрел на машину. Поймал взгляд Лу. Кивнул на близ стоящего, быстро показав три пальца. Поудобнее перехватил плащ. Блять, его любимый, вообще-то. Подброшенный в воздух плащ тут же собрал в себе магазин взвинченных громил. Брошенное телекинезом мусорное ведро сбило с ног ближайшего с пистолетом. Минус один. Тот, что стоял сбоку, нацелился в Фауста, но закалённый в сотни уличных боях псионик быстро менял траекторию, оставляя стрелка с носом. Наконец повалил того на землю, выбил из рук пистолет, смачно втащил локтем в ухо, отчего горе-боец поплыл. Оставалось двое. Фауст переоценил шок Тони. Псионик понял, что лидер не так прост, когда тот царапнул его ножом по ребрам, благо, просыпающаяся эмпатия подсказала, что его хотят зарезать. Тихо выругавшись, Фауст перехватил руку с ножом, играючи вывернул ее. Потянул Тони за руку, желая взять в захват, но совершенно забыл о втором бандите. Удар в висок сбил Фауста с ног, эмпатик замычал от боли, упал на спину. Тони занес руку для второго удара ножом, псионик перехватил ее, но тут же получил ногой по почкам. «Дело дрянь. Зарезали в Термитнике, потрясающе. Превосходно» Мусорное ведро вновь взлетело в воздух, врезалось прямо в голову Тони. Оглушительный грохот. Фауст посмотрел на оставшегося бандита, замершего в нерешительности. Бежать или добить. Тот бросил взгляд на машину, вспомнив, из-за чего начался весь сыр-бор. И убежал, скрываясь в проулках Термитника. Фауст облегченно вздохнул, перевернулся на бок, чуть ли не рыча от боли. — Путь чист. — он смотрел на выглядывающего из окна Мартена. В глазах двоилось, плыло, начинался кашель. — Валите отсюда, пока не пришли остальные. Прямо и направо, до разворота. Там будет трасса. Быстро уйдете. Псионик скосил глаз на зудящее плечо, но куда больше беспокойства причинял кровоточащий бок. Плохо. Придется звать хилера. Фауст прикинул, сколько ему нужно проползти до ближайшего магазина, прикусил губу — не осилит. Надо звонить своим, иначе жмуриком больше станет. Дерьмо, ну как так можно было вляпаться? — Сможете встать? — вырвал его из размышлений низкий, слегка отдающий беспокойством голос. Иво Мартен склонился над ним, протягивая руку. — Месье Приор, валите уже отсюда. Ваше промедление уносит из меня жизнь. — проскрипел Фауст, пытаясь приподняться на локте, но безуспешно. Мартен схватил его, надавливая на ребра, предотвращая очередной поцелуй с землей. Фауст закричал от резкой боли, охватившей бок. Приор задел порез. — Ебаный Приор Инквизиции… — Фауст сжал плечо мужчины, оставляя на черной форме след крови. — Прошу прощения. Фауст, вам нужно к врачу. Позвольте вам помочь. Пожалуйста. — Мартен не стал дожидаться ответа, просто легко приподнял раненого псионика, Лу помогла уложить его в машину. Фауст видел, как Кей быстро меняется с водителем местами, как Приор звонит кому-то по телефону, хмурится, выражение лица становится жестким. Слов Фауст не различает. Мартен, вероятно, обращается к нему, в черных глазах разрастается тревога, когда инквизитор понимает, что Фауста уносит. Он кладет свою ладонь на его рану, зажимая, что-то говорит Лу. Фауст чувствует тепло, отдаленно считывает эмоции Приора: подозрительно много беспокойства, злость, недовольство… собой? Фауст закрывает глаза, проваливаясь в долгожданную, спокойную тишину.

***

Непривычные серые стены ввели Фауста в ступор. Псионик проморгался, проверяя, не морок ли это. Убедился, что все настоящее. Провел рукой по ребру — нащупал свежую, начинающую заживать царапину. Глубокую. Останется шрам. Коснулся задетого плеча — небольшая выемка от пули тоже сохранилась. Но боли не было. Лишь лицо слегка тянуло. Псионик вглядывался в незнакомую, аскетично обставленную комнату — на больничную палату не похожа. На тюрьму тоже. Уже неплохо. Мужчина поднялся, понял, что только в штанах, еще и не своих — то ли пижамные, то ли спортивные, сильно длинные, обтягивающие. По-хозяйски порылся в одиноко стоящем шкафу, нашел там белую футболку своего размера и форменную инквизиторскую рубашку. — Инквизиция, значит. — хмыкнул Фауст, касаясь приятной ткани. — Запарились вы, месье Приор. Натянув футболку, взяв с тумбочки еле живой мобильник, Фауст вышел за дверь, сразу сталкиваясь со здоровым охранником. — Месье Фаустус. — отчеканил он. — Месье Мартен распорядился обеспечить вас всем необходимым. Чем я могу вам помочь? — Показать, где выход, чтобы я наконец смог вернуться домой. Один. — проскрипел Фауст, недовольно хмурясь. — Разумеется. Но сначала нужно получить разрешение Приора. Фауст закатил глаза. Ну, конечно. Куда уж без дозволения Его Величества. Охранник провел псионика в богато обставленную приемную, пригласил присесть на диван. Но внимание Фауста привлекла фигура за столом. — Месье Фаустус, добрый день. — вежливо улыбнулась ему Даниэль Вейсс, известная в свое время в сети как Night Cup. Фауст знал ее. Плохая история, некрасиво слили, талантливая девчонка. Он даже хотел позвать к себе, но та отказалась — как раз попала под внимание верхушки. Фауст помог стереть самые горячие следы, какие успел — видимо, помогло. Хорошую команду себе собрал Мартен. — Меня зовут Даниэль Вейсс, я секретарь Приора Инквизиции. — продолжила Даниэль. — Рад встрече. — искренне улыбнулся Фауст, чем смутил Вейсс. — Называйте просто Фауст, пожалуйста. Так удобнее. — Хорошо. — Даниэль кивнула. Девушка, ожидаемо, попросила его не распространятся о вчерашней ночи, дала подписать пару бумаг, также дала свой личный номер — «если возникнут какие-то вопросы или проблемы». В конце сказала, что Приор его ждет. Очаровательно. Фауст вошел, все еще не понимая, нафиг он кому-то сдался. Его встретил кабинет в темных тонах и мужчина, с ног до головы одетый в черное. Мартен, работавший с бумагами, сразу отложил их, едва Фауст переступил порог кабинета. — Месье Фаустус. — Приор встал, жестом пригласил сесть. — Просто Фауст. — вздохнул псионик, садясь напротив. — Фауст. — тихо произнес Мартен, усаживаясь обратно в кресло. — Как вы себя чувствуете? — Сносно. — хмыкнул Фауст, оглядывая кабинет. Взгляд привлекла незнакомая гравюра, выполненная в золотых и черных цветах. — Рад, что вы все-таки добрались до Инквизиции, месье Приор. Хотя я тут явно лишний. — По-вашему, я должен был просто оставить вас на улице? Бросить умирать? — лицо мужчины ожесточилось. — Я бы справился. Сам. Как и добрался бы. Сам. — выговаривая каждое слово, ответил Фауст. — Вы накинули мне проблем на месяц вперед, месье Приор. Так что, если бы даже умер, не так все плохо. — усмехнулся псионик. Фауст чувствовал, как Мартен злится. Еще он сожалел. Явно считал себя виноватым. Псионик удивился — он-то думал, что Приору будет посрать, как и любому чистому. Так странно видеть в нем… человечность? — Спасибо, что не бросили. — решил смягчиться Фауст, слегка улыбаясь. — Это меньшее, что я мог для вас сделать. — никак не меняясь в лице, кивнул Приор. — У вас будут неприятности? — У района. — Фауст вгляделся в карие глаза, пофиг, рискнет. — Месье Приор, позволите? — Иво удивленно кивнул. — Инквизиция же устроит рейд по Термитнику и Тринадцатому. Отложите. Дайте хотя бы пару дней. — Приор опасно прищурился, в глазах загорелся мрачный огонек. — Нам сейчас нужно внутри разобраться. Самим. — подчеркнул последнее Фауст. — Дайте привести дела в порядок. Так будет меньше жертв. И наших, и ваших. Мартен откинулся на спинку, Фауст ощущал клокочущее внутри него недовольство, чувствовал, как тот думает: довериться или нет. Пара черных глаз просверлили Фауста, пока наконец, мужчина не кивнул. — Вечер субботы. — сказал Мартен так, что у Фауста побежали мурашки. — Благодарю, месье Приор. — Фауст кивнул, прикидывая, как быстро он сможет уговорить Шазу прикрыть пару лавочек на время. Псионик поежился — в кабинете было прохладно, футболка так себе грела. — Вам холодно? — заметил Мартен. — Порядок. А где мой плащ? — вспомнил, чего ему недостает, псионик. — Боюсь, он остался на месте преступления. — поджав губы, ответил Мартен. — В спешке я забыл его забрать, приношу свои извинения. Он был дорог вам? — Мой любимый плащ. Который мне невероятно шел. — проскрипел Фауст, хмурясь. — И таблетки остались в нем же. Черт. — Кстати о них. — Мартен достал из ящика пакетик, поставил его перед Фаустом. — Врач выписал вам это. В пакете рецепт, обналичите в любой церковной аптеке, лекарства предоставят бесплатно. Фауст, не стесняясь, залез в пакет, осматривая содержимое. Присвистнул. А врач-то расщедрился: первоклассный обезбол, нужные витамины, и, что главное, незнакомые, но, судя по составу, неплохие таблетки от аллергии. Такие на черном рынке он не купит. — Я впечатлен. — хмыкнул Фауст. — Мою кровь брали на анализ? — Мартен кивнул. — А что? — Мне не все противоаллергенные подходят. Только определенная группа. Без анализа бы не узнали. — пояснил Фауст. — Спасибо. Специалисты у вас хорошие. Фауст встал, прощаясь. Его ждали дела. Пиздец, как много дел, даже думать не хотелось. — Фауст. — окликнул его Мартен. Псионик обернулся. — Вы сказали «вашим» и «нашим». — голос Приора ударял льдом. — Связаны ли вы с теми преступниками? Фауст встретился с ним взглядом, открыто улыбнулся. — Конкретно с теми, кто напал на машину — нет. — Фауст встретился взглядом с Инквизитором. — Но, полагаю, вы хотели задать немного другой вопрос, месье Приор. Нарушал ли я закон? — черные глаза озарились недобрым огоньком. — Да, месье Приор. И, вероятно, буду. Но, не волнуйтесь, ничего по вашей части. — хмыкнул Фауст. — Рад слышать. — неожиданно приподнял уголки губ Мартен.