I like you alive

      — Что вы только что сказали, капитан? — первым из шокового состояния вышел Газ. Саймон по-прежнему слепо смотрел в глаза Прайса.              — То, что ты услышал — взглянув на Кайла ответила Кейт. Она, как и капитан, наблюдала за Гоустом. — Со мной связался один из солдатов ЧВК «Конни». Я долго сомневалась в правдивости его слов, проверяла информацию о нем и его семье, и, убедившись в достоверности данных о родственниках, продолжила с ним диалог. — Кейт наклонилась к ноутбуку и стала быстро печатать. — Дайте мне пару секунд, и я выведу всю информацию на монитор, — проговорила Ласвелл во время своих манипуляций.              Гоуст, постепенно приходя в себя, спросил у капитана:              — Можем ли мы доверять этой информации, Прайс? Это может быть ловушка, направленная именно на то, чтобы ввести нас в заблуждение, подкинув красивую ложь. Этот безумный ублюдок способен выдумать уйму всего и подкупить кого угодно для реализации своих больных замыслов.              — Саймон, проверкой информации занималась лично Кейт. Прежде чем сообщить мне об этом, она тщательно все узнала. У нас нет причин не доверять результатам ее работы, — Прайс смотрел на Саймона уже без той холодной напряженности, понимая, что всплеск его эмоций не затронет окружающих. Взгляд Прайса стал отцовским; он пытался, находясь на расстоянии, дать лейтенанту понять, что это не шутка, а то, что может им помочь. Приблизившись к стулу Саймона, он похлопал его по плечу.              — Позволь показать тебе то, что у нас есть, Саймон. Не стоит сразу воспринимать все в штыки. Доверься мне. — Голос капитана посылал в тело Гоуста волны спокойствия. Этот мужчина всегда умел вытаскивать своих солдат из пучин их мыслей.              Гоуст глубоко вздохнул и закрыл глаза, кивнув головой, давая понять Прайсу, что доверяет капитану и Кейт и готов приступить к изучению информации. Увидев это, Прайс искренне улыбнулся, сжал его плечо и, напоследок, удалился к тому месту, где изначально находился.              Открыв глаза, Саймон наткнулся на взгляд Кайла, который смотрел на него с беспокойством. Увидев обычное спокойствие карих глаз, тот расслабился и кивнул ему головой, как бы давая понять, что поддерживает его и готов оказать любую помощь.              После этого оба перевели взгляды на Кейт, которая к тому моменту уже вывела изображение на настенный монитор и приготовилась рассказывать ключевые моменты.       — Итак, отряд, перед вами мужчина, — она кивнула головой в сторону снимка. Перед ними предстал мужчина средних лет, военный, с высоким лбом, сведёнными бровями, карими глазами, цепким взглядом и густой бородой; волосы зачесаны назад. — Это Иван Алексеев, — пояснила Ласвелл. — В прошлом правая рука Макарова, который руководил операцией по его вызволению из тюрьмы. Он был убит Андреем Ноланом в штаб-квартире ЧВК «Конни» сразу после того, как Макаров лишил его звания.              — Безумные «Конни», — прорычал Газ, — эти твари не ставят ни во что жизни невинных, ни своих же! Под стать этому ублюдку. — Последнюю фразу он выплюнул, глядя на выведенное сбоку фото Макарова.              Присутствующие в комнате никак не прокомментировали его слова, только внутренне кивнули, соглашаясь с мнением Гэрика.              — Как и говорила ранее, я получила информацию от сомнительного источника — брат убитого Ивана, Алексей, который был там, когда Ивана застрелили. Мужчина решил, что после такого не имеет смысла прикрывать убийц брата. — Кейт оглядела мужчин и поняла, что каждое её слово надежно фиксируется в их памяти. — Макаров не рискнул соваться в те здания, о которых нам стало известно от Милены с помощью Гоуста и Соупа. — Услышав позывной Джонни, Саймон напрягся, что не укрылось от внимательных глаз капитана. — В настоящее время он скрывается от нас в горах Грузии. Нам удалось значительно сократить состав его ЧВК в последние разы, так что сейчас он отсиживается на базе прямо внутри горы. — На экране возникла другая картина: заснеженные пики гор, скалистые склоны, которые укрывали внутри себя хорошо замаскированную базу. Не узнай они предварительно о её местоположении, не поняли бы, что именно там расположено. — Периметр под постоянным контролем, внутрь можно попасть несколькими способами, — Кейт вывела на экран схему убежища. — Во времена Советского Союза её использовали власти Грузии, но много лет она оставалась заброшенной. Макаров выкупил её и обосновался там. Схему базы предоставил нам Алексей, который на протяжении года подбирался к тому, чтобы войти в круг лиц, имеющих доступ к подобной информации.              — Ласвелл, ты целый месяц вела его? — прервал молчание Гоуст.              — Да, лейтенант. Я не могла дать вам то, в чем не была бы уверена. Ни вам, ни вашему капитану.              — Как долго ты знал, Джон? — Саймон перевёл взгляд на Прайса.              — Около недели. Как сказала Кейт, она не говорила, пока не была уверена в правдивости слов Алексея. Этот человек решительно настроен отомстить Макарову за смерть брата. — Прайс смотрел в глаза мужчины спокойно, и тот понимал, что не имеет права сердиться ни на него, ни на Кейт. Эти люди вдвоём несли груз возможного ложного вброса информации ради подрыва их работы и не давали им с Газом отвлекаться от имеющихся задач. Прайс был хорошим капитаном, тем, кто всегда заботился о своём отряде.              — Принято, капитан, — ответил Саймон и увидел ответный кивок Прайса.              — Что мы собираемся делать, Ласвелл? Каков план действий? — спросил Газ.              — Алексей заступит на службу в этом месте через неделю, у нас будет время подготовиться. К месту нас доставит Николай, высадив в лесной части у базы Макарова. К горе вам придется добраться пешком. За лесной частью нет такого контроля, как у самой базы. Внутрь проникните, разделившись.              — Один отправится с Алексеем, он проведет вас внутрь. Предварительно нужно будет замаскироваться, чтобы не вызвать подозрений. Двое войдут через вентиляцию. В самой базе на тот момент будет не более ста человек, как сообщил Алексей. Нам предстоит сделать все максимально аккуратно: не рисковать, не терять самообладание. При возникновении непредвиденных обстоятельств сразу докладывать и уходить. Этой операции не будут препятствовать, но и поощрять не собираются. Нам предоставят воздушную поддержку и отряд солдат. После смерти Шепарда Норрис, занявший его место, не хочет рисковать отданными приказами, поэтому не собирается светить свое имя в этой операции до получения положительных результатов.              После этих слов участники собрания обсудили множество деталей, рассматривали карты, изучали местность и высматривали наиболее уязвимые участки во вражеской базе.              — Вся необходимая информация находится в папках у вас перед глазами. Ознакомьтесь, и если будут вопросы, можете задать их позже. Всю основную информацию вам сказали, — оповестила их Кейт.              — Как будет происходить распределение? — спросил Кайл.              — Саймон, ты вместе с Алексеем проникнешь внутрь под прикрытием. Солдаты «Конни», как и ты, скрывают лица за масками, так что с этим не возникнет проблем. Он проведет тебя внутрь и укажет путь к месту, где будет находиться Макаров. Я и Гэррик через вентиляционные пути присоединимся к тебе. База заминирована, и в случае непредвиденных обстоятельств включается система самоуничтожения, которая дает находящимся внутри не более десяти минут, чтобы убраться оттуда. Поэтому еще раз повторяю: нам нужно действовать максимально аккуратно и выбраться оттуда. Всем все понятно?              — Да, кэп! — ответили Гоуст и Газ одновременно.              — Отлично. — Прайс хлопнул в ладони, удовлетворенный ответом. — Кейт, спасибо за помощь. Твой вклад в это неоценим, — сказал Прайс, повернувшись к женщине.              — Всегда рада помочь вам, отряд. Этого ублюдка нужно устранить, и никто, кроме вас, с этим не справится, — ответила Кейт, окинув находящихся в комнате мужчин серьезным взглядом. — Мне нужно идти, оставшиеся вопросы предлагаю вам обсудить наедине. Если возникнут вопросы ко мне — обращайтесь. — Кивнув напоследок, Кейт вышла из кабинета Прайса, захлопнув дверь.              Несколько секунд после её ухода в помещении сохранялась тишина, которую прервал Газ:              — Полагаю, за эту неделю нам нужно будет привести мысли в порядок и хорошо подготовиться, чем я собираюсь заняться прямо сейчас, — сказал Гэррик, поднимаясь со стула, чтобы удалиться и дать Прайсу с Саймоном возможность поговорить наедине. — Вы с Ласвелл проделали колоссальную работу, капитан. Спасибо, — проговорил перед выходом Гэррик и, получив ответный взгляд капитана, вышел.              Находившиеся внутри Саймон и Джон молчали ещё пару секунд, прежде чем Прайс сел в кресло, тяжело выдохнув.              — Я переживал, как ты и Газ воспримете эту информацию, — сказал он, потирая глаза. — Сам я был пессимистично настроен в самом начале и не хотел давать ни себе, ни вам ложных надежд. Но чем больше мы узнавали, тем сложнее мне становилось сохранять этот настрой. Я знаю, что из всего отряда ты чаще всего работал именно с Джоном, и из всех нас тебе тяжелее всего, Саймон.              Гоуст хотел было возразить, но Прайс прервал его, не дав начать:              — Не стоит отрицать, Райли. Ты всё меньше спишь, получаешь такие повреждения, которые никогда себе не позволял. Тебя не спасает даже маска; я вижу усталый взгляд твоих глаз и то, насколько осунувшимся стало твоё лицо. С каждым днём тебе всё хуже. Ты не посещаешь доктора, не принимаешь лекарства, которые тебе прописали. Я знаю это, Саймон, и не перестану тебе говорить, что в смерти Джона нет твоей вины. Мы не боги, Саймон, мы не можем предвидеть всё и успеть везде и сразу. Но я не могу насильно притащить тебя в кабинет врача и впихивать в тебя лекарства. Я переживаю за каждого в своём отряде. Я как капитан не смог спасти своего солдата, и за это не могу простить себя. Это моя ответственность, Саймон. Вы — моя ответственность, мой отряд, моя семья, и я не хочу потерять ни одного из вас. Прошу тебя, Саймон, оставь эти чувства мне.              Гоуст смотрел на Прайса и будто впервые увидел те изменения, которые произошли в капитане за прошедшее после смерти Джона время: прибавилось седины, глаза стали печальнее, на лице прибавилось морщин. Он на самом деле тяжело перенёс смерть Джона.              — После этой миссии я отправлю тебя в отпуск, Райли. Я не хочу, чтобы ты погиб под пулями из-за недосыпа, — произнёс Прайс, его голос был решительным.              Гоуст хотел было возразить, сказать, что не будет этого делать, но Прайс пригвоздил его взглядом к стулу. Сейчас это был не взгляд Джона, это был взгляд капитана Прайса.              — Это не обсуждается, лейтенант. Это приказ. А сейчас можешь идти.              Поднявшись во весь рост, Саймон взглянул на капитана и подумал о том, что этот мужчина был хорошим человеком и прекрасным капитаном, который переживал за членов своего отряда как за родных ему людей, но иногда он выводил из себя.              — Слушаюсь, капитан, — хрипло ответил Гоуст, не сумев привести в норму свой голос.              Услышав это, Прайс выдохнул и взглянул на него уже более тепло.              — Отдохни, Саймон. Нам понадобится много сил, чтобы прикончить ублюдка и вернуться обратно, — по отечески теплая улыбка появилась на лице Прайса.              Кивнув ему, Саймон пошёл к выходу, думая о том, что ему необходимо сделать. Остановившись у двери, он спросил:              — Нам можно выезжать, сэр?              — Да. Ограничений на это нет. Только не долго, — сказал Прайс, поняв без объяснений, о чём говорит Гоуст.              — Спасибо, — проговорил шёпотом Райли перед выходом из кабинета.              Оставшись в своем кабинете один, Прайс думал о том, как всё пришло к такому исходу. Переживая за них, как за собственных детей, он не мог игнорировать их проблемы и старался помочь в их преодолении. Но то, что делал с собой Саймон, заставляло его сердце сжиматься от грусти и бессилия. Прайс наблюдал, как с каждым прошедшим днём Саймон разрушал себя всё больше и больше.              Он видел, как с каждой совместной миссией Соуп и Гоуст становились всё ближе. Прайс был рад, что Саймон наконец-то обрел друга в лице Джона после долгого времени, проведённого в одиночестве, не подпуская никого близко.              Райли не был грубым или безразличным к участникам отряда; просто этот человек не хотел заставлять кого-то переживать за себя. Он не хотел подпускать никого настолько близко, чтобы ранить. Оберегая других от себя молчанием, он тем не менее не мог скрыть свою истинную натуру от МакТавиша. Джон всегда был настойчивым и не сдавался перед трудностями.              Прайс сам потратил много времени и усилий, чтобы завоевать доверие Саймона, показать ему, что Гоуст — это не только боец, но и человек в его отряде, который годен не только для убийств. Он кропотливо выстраивал с ним те отношения, которые имеются у них сейчас.              Он никогда не жалел, что принял его в 141. Этот мужчина делал всё для своих товарищей, хоть и не сразу признал их таковыми. Упрямый осел.              Но сейчас этот осел, казалось, потерял свою силу, и Прайс чувствовал, как его собственная душа наполняется тревогой.              Воспоминания заставили капитана печально улыбнуться. Мысли о Соупе бередили незажившие раны в душе Прайса. Джон был солнцем отряда, и это солнце угасло слишком рано и быстро, оставив неизгладимый след в душе каждого из них.              Через неделю они убьют Макарова и вернутся обратно вместе. Смерть Джона не останется безнаказанной. Прайс дал себе обещание и был полон решимости его исполнить.              Откинувшись в кресле, капитан приводил мысли в порядок. Ему нужно предстать перед своими ребятами собранным и готовым к решительным действиям.              Саймон направился в свою комнату, чтобы собрать вещи перед отъездом. Закрыв за собой дверь, он начал переодеваться и собирать минимум, который ему понадобится. Внутри него боролись чувства — и усталость, и решимость. Он знал, что эта поездка ему необходима.              Собирая свои вещи, он вспоминал о Джоне, о том, как они вместе проходили через трудности. Эти воспоминания придавали ему сил, и он понимал, что должен сделать всё необходимое. Он не мог позволить себе сломаться, особенно сейчас, когда всё было на кону.              Собравшись, Саймон вышел из комнаты.              Привычную балаклаву он сменил на плотно прилегающую к лицу маску. Все-таки последствия COVID давали ему такую возможность — не выглядеть странным вне стен корпуса и сохранять анонимность. Билеты до Эдинбурга уже были куплены, поэтому, пригладив непослушные волосы, Саймон надел кепку и, окинув комнату взглядом, вышел.              Поскольку их собрание продлилось довольно долго, людей в коридорах уже не осталось, и Саймон спокойно спустился к парковке. Разрешение на выезд было получено, машина готова, и все, что осталось ему — это сесть и поехать в аэропорт.              Ведя машину, Саймон прокручивал в голове события прошедшего дня и пытался их переварить. Он восхищался выдержкой Прайса, его умением сохранять внутри отряда баланс и спокойствие, оберегая их от внутренних переживаний и мучительных сомнений.              Совсем скоро они сделают то, что должны были сделать давно. Они прикончат ублюдка. Саймон крепче сжал руль и вперил свой взгляд на дорогу.              Подъехав, он оставил машину зная, что ее заберут и поставят обратно на парковку внутри их штаба.              Внутри аэропорта Райли, как всегда, привлекал к себе взгляды окружающих. Но это его не беспокоило. Он давно к этому привык. Пройдя регистрацию и заняв свое место в самолете, Саймон откинулся в сиденье и закрыл глаза, пытаясь унять бушующие мысли.              Люди занимали свои места, жизнь текла своим чередом, не обращая внимания на человека по имени Саймон Райли. Если бы его не было здесь, ничего бы не изменилось. Если бы Саймона не существовало на этом свете, казалось, ничего бы также не изменилось.              Тяжело вздохнув, Саймон ждал подходящего момента, чтобы заглушить мысли. И когда они наконец взлетели, он достал наушники и сделал то, чего хотел уже давно: заткнул уши и включил музыку в надежде хоть немного поспать.              Самолет плыл по небу, города мелькали под ним. Гоуст же, спустя недолгие мгновения, наконец уснул, позволяя себе расслабиться и забыться. В этот момент, когда его мысли унесло, он почувствовал легкость, которую так долго не испытывал.              Но даже в этом состоянии покоя в глубине души оставалось ощущение надвигающейся бури— скорой встречи с тем, что он должен сделать.